Kitabı oku: «Притворись, что любишь 3», sayfa 4
Глава 14. Тот самый день рождения
– А всё же зря ты не стала встречать рассвет с друзьями… Выпускной бывает раз в жизни! Сейчас разлетитесь по миру, а когда теперь в следующий раз соберетесь, неясно… – задумчиво протянул отец.
Завтрак в семье Карц – время общения, мама часто устраивала из этого приема пищи настоящее событие, а сегодня еще и случай особый. На столе красовались и вафли, и блинчики, и омлет.
– Очень даже ясно, пап! В феврале, на встрече выпускников… – усмехнулась Флора и сосредоточилась на содержимом своей тарелки.
На самом деле Апельсинка не пошла встречать рассвет вместе с одноклассниками, потому что слышала, как Вовка поспорил с друзьями, что поцелует ее, когда они окажутся в парке на мосту Поцелуев. Не хотелось ей с ним целоваться, и всё тут. Пусть Рус будет единственным, кто касался ее губ, другой парень ей не нужен.
– Когда это еще будет, а тут выпускной! Или не будешь скучать по школе? – не унимался отец.
– Буду, – честно призналась она.
– Флора всё наверстает сегодня, на дне рождения, – поспешила вставить свое слово мама. – Натан, ты видел список приглашенных? Там все ее подружки!
– А папа, наверное, забыл про мой день рождения… – хихикнула Апельсинка.
– Ага, с вами забудешь, не дадите такого шанса! И да, милая, я прочитал твой Wish List1, ссылку на который мне любезно предоставила твоя мама… Семье Трубачёвых я тоже список показал, так что может статься, из ресторана будешь выгружать подарки двумя машинами!
– Ну вы даете! – воскликнула Флора. – Это ж я так… без злого умысла…
В один из последних дней в школе психолог провел с ними очень интересное занятие, целью которого было определить свои желания на будущее, и дал необычный совет: «Запишите ваши желания! Составьте настоящий большой список, и таким образом ваше подсознание начнет работать над реализацией».
Флора вместе с подругами решила попробовать. Девочки разместили у себя на страничках в соцсетях такие списки, и вот, оказывается, ее личный волшебник поспешил эти желания выполнить… Отец всегда любил побаловать ее, Аню и маму чем только мог, а мог он многое. Впрочем, можно было догадаться, что мама обратит на это его внимание, ведь она-то как раз специалист по соцсетям и следит за всеми Флориными аккаунтами.
– Трубачёвы будут всем составом? – спросила Флора как бы между прочим.
– Ты интересуешься из-за Руса? – тут же насторожилась мама.
– Совсем нет! – встрепенулась Флора.
Еще не хватало, чтобы родители начали вспоминать ее рождественское приключение, сложили два плюс два и поняли, зачем ей нужно поступать именно в Питер. Все эти месяцы она старательно их убеждала, что и думать забыла о Трубачёве-младшем, а в Петербург едет исключительно ради фундаментального образования. Чего доброго, решат перекрыть ей кислород, причем для юной мечтательницы в данном конкретном случае это не метафора. Быть ближе к Русу для нее в буквальном смысле было жизненно важно.
Искательница приключений тут же сменила тему:
– Так, товарищи родители, уже идите на свою работу! Я самолично вызываюсь всё здесь убрать…
Мама любила готовить, а вот убирать – не очень, поэтому не преминула воспользоваться ее предложением.
Вытолкав предков из квартиры, Флора быстренько прибрала кухню и отправилась экспериментировать с макияжем. Сегодня всё должно быть идеально… ведь в ресторане будет Рус! Наконец-то она его увидит.
После новогодних каникул Трубачёв так ни разу больше и не появился в Краснодаре, даже на весенние каникулы, и Флора окончательно затосковала. Конечно, ни на какое продолжение и тем более поцелуи она сегодня не рассчитывала, но хоть налюбуется им. Это в ее положении уже много.
Весело напевая, она аккуратно накрасила веки, ресницы. Не слишком много теней и туши, но и не слишком мало – чтобы выглядеть чуточку ярче обычного. Всё же восемнадцать исполняется не каждый день. Сегодня она стала официально взрослой.
Теперь осталось сходить в салон, сделать ноготочки, и она красавица.
Флора взбила рыжие кудри, переоделась в легкий летний сарафан, выпорхнула из квартиры и уже почти свернула за угол двора, когда наткнулась взглядом на знакомое авто, а потом и на взгляд того, о ком думала каждый день.
«Что он здесь делает?»
– Привет! – Рус помахал рукой, выпрыгнул из машины и подошел. – Хорошо, что я тебя застал… Это тебе, Флора!
С этими словами он вручил ей какой-то сверток, обмотанный золотистой подарочной бумагой.
– Спасибо! – протянула она. – А почему ты решил вручить подарок сейчас? Вечером ведь всё равно увиделись бы…
– Прости, Апельсинка, вечером меня не будет.
«Вечером меня не будет…» – эти слова эхом отдавались в ее голове еще добрую минуту.
– Флора, всё в порядке? – поинтересовался он.
«Нет! Нет! Нет!»
– Да, конечно… – прошептала она.
«Неужели он вот так вот возьмет и уедет?»
– Я просто не мог тебя не поздравить… – Рус наклонился и легко прикоснулся губами к ее щеке.
Глава 15. Тот самый подарок
– Кофе… – прошептала Флора в слепой надежде удержать его еще хоть ненадолго.
– Что кофе? – спросил Рус, отстраняясь.
– Может быть, ты хочешь выпить кофе? Немного передохнуть…
Флора заметила, как показательно Трубачёв посмотрел на наручные часы.
– Вообще-то я спешу…
– Десять минут… – протянула она.
Он замялся, окинул ее долгим, изучающим взглядом.
– Ладно, кофе так кофе…
– Я его очень вкусно варю, тебе понравится!
– Не знал, что ты умеешь его варить!
– Я многое умею, чего ты не знаешь… – протянула Флора многозначительно, а потом схватила Руса за руку и потащила домой.
«Хорошо, что успела прибрать!»
В родительской квартире было уютно и светло. Кухня не исключение – деревянная мебель придавала ей особый шарм. Здесь немного пахло пряностями и испеченными для завтрака вафлями.
– Черный без сахара? – спросила Флора.
– Ты знаешь, какой кофе я люблю? – удивился Трубачёв.
Конечно же, она знала. Годами вслушивалась в его разговоры в том самом кафе, куда он обычно приходил с друзьями. Рус постоянно заказывал одно и то же – черный кофе с корицей и блинчики с мясом. Блинчиков у Флоры не было, но она бы с превеликим удовольствием их для него приготовила, вот только он вряд ли согласился бы подождать.
Немного поколдовав над плитой, младшая Карц поставила перед Трубачёвым чашку, исходящую ароматным паром.
– Да ты мастерица… – протянул он, пригубив. – Откроешь подарок?
А она-то уже и забыла про врученный ей золотистый сверток.
– Конечно!
Флора кивнула и положила на стол свою добычу. Аккуратно развернула и невольно охнула.
– Это кожаный пенал для художественных принадлежностей… – пояснил Рус. – Ты вроде такой хотела?
«Э-э-э… Откуда он узнал? Тоже прочитал мой Wish list? Но зачем ему это понадобилось? Получается, ему все-таки не всё равно?»
Флора знала, что будет хранить подарок Руса как зеницу ока. Любой… Что-то, чего он касался, что выбрал специально для нее, даже будь это нелепая и ненужная безделушка. Для нее его подарок – сокровище по умолчанию, а тут и не безделушка вовсе, а полезная, стильная вещь.
Однако если быть совсем уж честной хотя бы с самой собой, совсем не этого подарка она ждала. Стоило ей увидеть Руса, почувствовать его руку на плече, взглянуть в любимые глаза… и всё внутри буквально загорелось от желания вновь почувствовать на себе его губы, быть сжатой в его руках, прильнуть к нему всем телом. Флора столько раз мечтала о близости с ним, что иногда ей казалось, что она в этих фантазиях живет, а реальность – лишь серая оболочка.
«Что, если попрошу? Ведь он хотел меня тогда в Сочи… Я это чувствовала очень ясно! Просто взять и попросить… Может быть, он пошлет меня не слишком далеко…»
– Спасибо тебе… – Флора аккуратно отложила кожаный пенал в сторонку.
– Тебе правда понравилось? А я гадал, за каким чертом тут нужны все эти мелкие карманы, ведь неудобно же…
– Это для карандашей и кисточек, – пояснила она.
– Я рад, что выбрал что-то, что ты хотела…
– Я ТЕБЯ хочу!
По тому, насколько сильно вытянулось лицо Трубачёва, юная мечтательница определила, что всё-таки ляпнула это вслух, а не про себя. Тут же шлепнула себя по губам, но слово не воробей, вылетело – замучаешься ловить.
– Чего? – спросил Трубачёв с отвисшей челюстью.
Отступать было поздно.
– Подари мне такой подарок, Руслан! Пожалуйста…
На какую-то секунду ей показалось, что глаза парня вылезут на лоб, так сильно он на нее вытаращился. Однако очень быстро с собой справился, заговорил строго:
– Чтобы я больше от тебя такой чуши не слышал!
И тут ей стало окончательно и бесповоротно обидно.
В конце концов, что такого ужасного она ему предложила? Любить ее – неужели это так уж невыносимо? Любой из ее одноклассников с радостью согласился бы. К слову, многие пытались подкатывать. Из ее класса Флора вообще осталась чуть ли не единственной девочкой. Да и друзья самого Руса тоже обращали на младшую Карц внимание. Кроме того, юная искательница приключений знала – у него никого нет. По крайней мере его аккаунты в соцсетях об этом яростно кричали.
– Чем я тебе не нравлюсь? – спросила она напрямик.
– Не нравишься? – переспросил он, приподняв бровь. – Дело не в этом! Тебе еще рано…
– Мне уже восемнадцать!
На этот ее возглас Трубачёв только хмыкнул:
– И что, в мозгах резко прибавилось? Что-то незаметно…
– Зачем обзываешься? – тут же насупилась она.
Он замялся, сделал большой глоток кофе, демонстративно отставил кружку и посмотрел Флоре в глаза.
– Апельсинка, ты чего маешься дурью? Я хочу, чтобы у тебя всё было красиво, по любви… Чтобы в отношениях! Ты чистая, невинная девочка…
– Если хочешь знать, у меня уже было! – выкрикнула она заведомую ложь, чтобы больнее уколоть.
Пусть знает – он не единственный парень на деревне. Хотя, конечно же, никого не было и быть не могло. Флора берегла себя для него.
– В смысле было?! С кем? – Рус тут же проглотил наживку.
– Какая разница? – хмыкнула она высокомерно. – И я совсем не такая чистая и невинная, как ты думаешь!
В этот самый момент Флора услышала, как Рус заскрежетал зубами.
– Не невинная, значит… – произнес он глухо, посмотрел на нее с прищуром.
А потом случилось то, чего она от Трубачёва совсем не ожидала. Он подскочил с места с перекошенным лицом, схватил ее за руку, рывком заставил встать, а потом сцепил ее запястья за спиной, заставил грудью лечь на стол.
Очень скоро подол ее сарафана оказался задран чуть ли не до груди, а трусики спущены. Заведя ей руки за спиной, Рус не дал и шанса на сопротивление, держал крепко.
«Мамочки!» – хотелось ей заверещать, но вместо испуганного визга она почти до крови прикусила губу. Не будет она кричать! И сопротивляться тоже не будет…
Меж тем Апельсинка от крика всё же не удержалась, когда почувствовала, как его пальцы настойчиво раздвигают мокрые складочки, за которыми пряталось ее сокровенное местечко. Резко застонала, почувствовав, как Рус засунул в нее указательный палец, что есть силы сжала его внутри себя.
И вдруг ощутила, что кисти ее свободны. Рус ее больше не держал, вместо этого обнял под грудь свободной рукой, наклонился к ней сзади, зашептал прямо в ухо, не вынимая из нее палец:
– Господи, Флора… Ну зачем же ты мне так врёшь…
– Я не вру… – застонала она в страхе, что Рус ее отпустит.
– Врешь! – зарычал он, еще крепче обнимая. – Я прямо сейчас трогаю твою целочку!
– Рус… – застонала она разочарованно, когда он вытащил из нее палец.
Трубачёв аккуратно прикрыл голую девичью попку сарафаном. Флорины крошечные трусики так и остались лежать на полу, он не стал натягивать их обратно. Такой процедуры его нервная система точно не выдержит, и без того от желания взять лежавшую на столе попой кверху Апельсинку уже буквально сводило скулы.
Тут юная искусительница как назло снова активизировалась, попыталась выкрутиться из его рук. Однако он не позволил ей, продолжал прижимать ее к столу своим телом. Провел рукой по бедру, вдоль линии талии. Все-таки не смог сдержаться, сжал в ладони ее правую грудь и почувствовал через ткань, как ее сосок превратился в горошину. Бюстгальтера на Флоре не было.
В этот самый момент она застонала, чуть не плача:
– Пожалуйста…
Девчонка не понимала, о чем просит!
Если отец узнает, голову оторвет. О дяде Натане вообще думать не хотелось, тот расстреляет или четвертует…
Но в самом деле не оставлять же девчонку изнемогающей от желания! Он ведь не садист! Впрочем, можно ее при этом и не портить. У Руса достаточно опыта и знаний, чтобы сделать ей приятно и без пресловутого входа на запретную территорию.
– Хорошо! – прохрипел он ей на ухо.
Потом резко заставил подняться, повернул к себе лицом.
Апельсинка сразу потянулась к нему за поцелуем. Он смял ее губы своими, обнял за плечи, подметил, какой послушной и податливой она стала – прямо как пластилин.
«Взгляну на нее одним глазком…»
Он повернул ее к себе спиной, расстегнул молнию сарафана, помог стащить его через голову и в буквальном смысле впал в ступор, разглядывая ее фигуру. Флора повернулась к нему, явив его взору груди размером с крупные персики.
«Бог ты мой, кто же это выдержит?»
Некоторое время он как загипнотизированный разглядывал прелести Апельсинки.
Ведь давно для себя решил, что с Флорой ничего не будет, пока не отучится и не вернется в родной город насовсем. Она нужна ему не на ночь-другую. Он с ума сойдет, гадая, что она будет делать потом вдали от него. Нет, если строить отношения, необходимо иметь к ней полный доступ, а это роскошь на данный момент совершенно ему недоступна.
К тому же он хотел, чтобы Флора выбрала его осознанно, а не под влиянием гормонов и детской влюбленности, как это происходит сейчас. Поэтому сегодня без проникновений, хотя вид девичьей груди в буквальном смысле плавил его изнутри.
– Иди ко мне, девочка… – позвал он ее нежно.
Устроился на стуле, усадил Флору к себе на колени. Обнял ее за плечи, взял пальцами за подбородок, заставил посмотреть ему в глаза, с максимальной нежностью поцеловал.
Потом рука сама потянулась к груди, пальцы нащупали розовую бусину соска. Он играл с ним, самозабвенно целуя Флорин сладкий ротик. Их языки вступили в настоящую схватку. Рус плавно переместил руку ниже, провел по гладкому животу и накрыл ладонью треугольник между ее ног.
Влажное местечко буквально молило его о ласке. Очень скоро Рус нащупал горошину, спрятанную в нежных складках. Флора попыталась сжать ноги, прикрыть чувствительный бугорок, но он не дал ей этого сделать. Настойчиво развел ноги в стороны.
– Доверься мне, малышка!
И она доверилась, обвила его шею руками и позволила ласкать себя так, как ему хотелось. Очень скоро его движения прекратили ее смущать. Возбужденная до предела, Флора прикусила нижнюю губу и спрятала лицо на его плече, полностью сосредоточившись на том, что он с ней вытворял.
Рус знал, что делал. Его пальцы умело ласкали горошину клитора, периодически касались входа в сокровенное местечко, а потом скользили обратно, растирая влагу об изрядно набухший бугорок.
Флора стонала в такт его движениям, закатывала глаза, льнула к нему. Ее развязка наступила ожидаемо быстро. Рус почувствовал, как она впилась зубами в его плечо, а потом крепко к нему прижалась.
В этот момент он убрал руку, обнял девушку, положил ее голову к себе на плечо, дал насладиться моментом.
– Вот так, малышка… Вот так… Я рад, что тебе понравилось!
– Но это ведь еще не всё? Мы же еще не… Ты же не…
– Мы не будем! – проговорил он с тяжелым вздохом.
– Но почему? – охнула она возмущенно.
– Я всё-таки хочу, чтобы у тебя это было по любви!
Флора уставилась на него своими огромными голубыми глазищами и сдавленно прошептала:
– Давай притворимся, что любим…
Для Руса ее слова прозвучали как гром среди ясного неба.
«Значит, ей от меня не любовь нужна, а близость?»
Некоторое время он всматривался в ее лицо, пытаясь определить, не шутит ли.
Флора не шутила…
«Ну что ж, хорошо, значит… возьму!»
Он сжал ее в объятиях, впился в губы жестким поцелуем, словно пытался наказать за необдуманные слова.
– Хочешь меня, малышка? Получишь сполна!
Рус подхватил Флору на руки и усадил на стол, потом заставил лечь на спину. В мгновение ока избавился от рубашки и джинсов, вытащил из кармана презерватив, хорошо, что они у него всегда под рукой. Натянул защиту и устроился между девичьими ногами, одной рукой схватил Апельсинку за бедро, другой направил член туда, где недавно побывал его палец.
Всего один толчок – резкий, мощный, безжалостный, и вот заветный барьер прорван, Трубачёв уже в ней. Флора оказалась до одури тесной, в то же время нежной, будто бархатной внутри. Сдерживать себя почти не было сил, но Рус всё же постарался не спешить.
Ему приходилось иметь дело с девственницами раньше. Обычно от первого раза никакого особого удовольствия нет. Девчонка идет на это, заранее боясь самого процесса, как бы ты ни старался сделать всё безболезненно, всё равно кричит и выставляет тебя чуть ли не садистом. Но не его Апельсинка.
Флора не кричала, скорее постанывала, и он был готов дать руку на отсечение: причина тому – удовольствие! Все-таки не зря сначала приласкал. Она была более чем готова к его вторжению, пусть далеко и не нежному. Обвила его ногами и позволила двигаться так, как хотел.
Ее стоны невероятно заводили, а вид груди, двигающейся в такт его толчкам, приводил в неистовство. Маленькая, тесная, дико желанная Флора довела его до оргазма в считанные минуты, хотя раньше он мог похвастаться своей выдержкой.
Рус замер, чувствуя, как Флора сжимает его внутри. Покидал ее тело крайне неохотно. Едва отнял руки от ее бедер, заметил оставленные им красные отметины. А еще кровь на внутренней стороне ее ног.
– Вот так да… повеселились… – пробурчал он, отходя.
«Поздравил с днем рождения, называется».
Флора подскочила и попыталась исчезнуть из виду со словами:
– Я в ванную.
– Я с тобой! – тут же заявил Рус.
Дело уже сделано, и больше отказывать себе в удовольствии быть с Флорой он не собирался. Они долго стояли под струями теплой воды, наслаждались объятиями и поцелуями. Апельсинка позволила ему любить себя снова прямо там, в ванной.
Позже, полностью довольные друг другом и уже одетые, они долго пили чай за тем самым столом, где еще недавно занимались любовью.
– И что теперь будет дальше? – вдруг спросила Флора.
Пока Рус соображал, как ей лучше ответить, в прихожей послышались шаги.
Флора засуетилась, поправляя платье, приглаживая волосы. Только спрятать припухшие от поцелуев губы она вряд ли сможет.
«Ну всё, приплыли…» – только и успел подумать он.
Скрываться и прятаться Рус не будет, если что, примет удар на себя.
Но вместо родителей на кухне показалась Анна, Флорина сестра.
– Привет! – удивленно протянула она. – А что это вы тут делаете вдвоем?
– Тебе что не видно? Чай пьем! – фыркнула на нее Апельсинка.
– И часто вы тут без родителей чаи гоняете, дорогие ребята?
Анна нахмурилась, стала внимательно разглядывать сестру, а потом и Руса.
А потом вдруг ляпнула то, за что Рус готов был ее придушить:
– Вкусно тебе пить чай с моей сестрой, Трубачёв? А я вот помню, как ты вчера пил чай с одной блондинкой! Видела тебя в кафе, ты еще здоровался с моим женихом, не забыл?
«Кто же тебя тянул за язык!»
Теперь доказывай Флоре, что он не индюк.
Глава 16. Анна
Рус подскочил со стула, ответил строгим тоном:
– Аня, ты всё не так поняла! Это была просто встреча со старой подругой, не более…
Трубачёв очень хотел, чтобы его слова не выглядели оправданием, но, по сути, именно так они и звучали.
Сестра Флоры изогнула бровь и фыркнула в ответ:
– Ну да, конечно…
В этот момент Руслану захотелось взять со стола корзинку с печеньем и затолкать сладкие кругляши ей в рот один за одним, чтобы научилась помалкивать. Глянул на Апельсинку и мысленно застонал в голос. Щеки младшей Карц красные как помидоры, плечи смотрят вниз, взгляд такой, будто мир рухнул.
И все-таки именно она избавила его от неловкой ситуации:
– Аня, он просто пришел меня поздравить, а что он делает по вечерам – его личное дело, нас никак не касается…
После этого ее словно подменили – взгляд стал отрешенным, Апельсинка будто перестала его замечать, смотрела сквозь него.
Аня спросила, насупившись:
– Так вы не…
– Между нами ничего нет! – перебила ее Флора. – Правда, Рус?
Ему оставалось только кивнуть.
«Ей не понравилось? Она совсем не хочет продолжения?» – всё новые и новые вопросы взрывались в его голове один за другим. Только как добыть ответы?
Еще несколько минут назад ему казалось, что Флора готова была есть с его рук. Теперь же он в одну секунду превратился в какого-то старого знакомого, причем не очень приятного.
Повода задержаться больше не было, да и Анна никуда исчезать не собиралась, поэтому ему ничего не оставалось, как просто уйти.
* * *
– Не рассказывай мне сказки, дорогуша! – фырчала Анна, возвышаясь над сестрой.
Обе Карц не отличались особым ростом, но Анна всё же была выше Флоры.
– Если тебе мерещатся какие-то сказки, я тут ни при чем! – возмутилась в ответ Апельсинка. – И вообще, хватит совать нос туда, куда не просили! Будешь чай?
– А кто еще убережет тебя от глупостей, если не я и мой нос?! Чай буду!
Флора усадила сестру на то место, где еще недавно сидел Рус, и принялась старательно отпаивать крепким каркаде, закармливать шоколадками, лишь бы сестра забыла о том, кого видела на этой самой кухне, и главное – не доложила об этом родителям. Очная ставка с папой – не самая приятная вещь в мире. Выслушивать от него неудобные вопросы и врать в ответ было бы пыткой, к тому же он каким-то шестым чувством чуял, если дочь лукавила.
– Чтобы у тебя окончательно не осталось никаких сомнений, я тебе скажу – вчерашняя «старая подруга» Руса была от силы лет двадцати, а одета… как на свидание! Такое короткое красное платье, что даже немного выглядывала линия чулок! И после этого он будет говорить, что это просто встреча…
«Замолчи, замолчи, замолчи!» – хотелось кричать Флоре, но вместо этого она лишь вежливо ответила:
– Мог бы выбрать кого-то со вкусом!
Сестра кивнула и с азартом продолжила:
– Трубачёвы хоть и друзья наших родителей, но папаша у Руса всякое по молодости чудил! Я недавно читала статью в журнале, так вот там подробно описывалось, каким ловеласом был дядя Кирилл. Писали, что сын весь в отца, представляешь? Оно и не мудрено – с такой внешностью и возможностями… В общем, милая сестричка, я не буду мучить тебя нравоучениями, но ты и сама не дурочка. Должна понимать, что влюбиться в этого типа – себе дороже.
А вот с этим советом сестра запоздала… Припозднилась годков эдак на четырнадцать-пятнадцать. Ведь Флориной любви к этому самому типу ровно столько лет, сколько она себя помнила – тем неприятнее для нее были откровения сестры. В то же время Апельсинка и без того не тешила себя надеждами, что Рус вел монашеский образ жизни с тех самых пор, как они впервые поцеловались. Он мужчина, в конце концов, и ей пока что ничего не обещал.
Несмотря ни на что, очень хотелось верить, что Рус способен на серьезное чувство, то самое, которое делает мужчину верным и преданным. Пусть это чувство пока у него не возникло, но всё возможно, когда Трубачёв узнает ее лучше. Он обязательно полюбит ее, Флоре просто надо подождать.
В конце концов, главное уже случилось – он ее заметил, сделал своей, а это что-то да значит.
«Ведь значит? Правда?» – спрашивала она себя снова и снова.
