Kitabı oku: «Последний Лучафэр», sayfa 3

Глава 2

Загадки

Солнце закатилось за верхушки древних сосен. Стало холодно и тихо. Только стук одинокого дятла, подхваченный эхом, разносился по лесу и таял высоко в горах. Заросли колючего кустарника, подобно крепостной стене, окружали покосившуюся деревянную хибару в два этажа, мрачную и сырую. Почерневшая от времени и дождей гонтовая крыша, темные влажные стены и окна, похожие на бойницы, словно шептали: «Уходи, случайный прохожий, тебе здесь не рады». В дом через открытую веранду с кривыми столбами-опорами вела деревянная лестница. Ступени прогнили, в некоторых зияли дыры.

Выглядывая из такой же темной, как и все вокруг, будки, у ворот сидела большая карпатская овчарка. Она свирепо вращала мохнатой головой и время от времени обнюхивала сегодняшний трофей – обрывок штанов нежданного гостя.

Внутри дома пахло сыростью. Вулкан распахнул окно.

– Как вы с отцом сюда попа-али? – сердито спросил он Еву.

В ответ она залепетала:

– Отец продал имение…

– Без тебя знаю! – перебил Вулкан и уперся в ее мокрые от слез глаза тяжелым взглядом. – Но, если ты втянула отца в проблемы и лишила состояния, неужели ему не хватило денег на дом в деревне? Не представляю, как отец терпел все это!

Вулкан брезгливо поморщился и обвел рукой гостиную.

Потертые бревенчатые стены, мебель из далеких восьмидесятых и ламповый телевизор в хибаре у черта на куличках казались после богатого имения явным перебором. Это не бедная жизнь. Это жалкое нищенское существование.

– Я никуда отца не втягивала, – опешила Ева.

– Да-да, расскажи-и! – сильнее прежнего разозлился Вулкан и, встав у окна, вдохнул густой воздух надвигающихся сумерек.

Сколько раз у этого окна Ева представляла их встречу! Мысленно звала Раду Вулкана и молила поторопиться: «Раду, любимый! Если бы ты знал, как тебя здесь ждут!»

В полумраке комнаты его лицо показалось Еве бледным и нереальным. Она даже подумала, что, если включить свет, то Раду исчезнет, как дивный сон или мираж. Рассеется серебристым туманом. Упорхнет сказочной златокрылой птицей… Бог, заглянувший в ее скромный дом.

С замиранием сердца она щелкнула выключателем. В люстре на три рожка загорелась единственная лампа. Этого света гостям хватило, чтобы разглядеть давно не метенный пол, заросли паутины по отсыревшим темным стенам и густой слой пыли на всем, до чего можно было дотронуться. Вход в кухню преграждала лужа – то ли крыша протекала, то ли труба водопровода.

Вулкан снова оглядел комнату и закусил губу. Теперь вместо брезгливости на его лице отразился ужас перед новой, уродливой реальностью, которая совсем не походила на его детские воспоминания и с которой он не желал иметь ничего общего. Какое унижение! Нелепое, позорное пятно на имени! Вулкан отказывался верить, что его отец – этот умный, добрый и могущественный человек, богач, наделенный изысканным вкусом к вещам и людям, за исключением Евы, конечно, – был вынужден прозябать в нищете. И не важно, по собственной воле или по принуждению он тут оказался! Судьба не имела права так обходиться с ним! Только не с ним!

Фантазия Раду Вулкана рисовала страшные картины. На одной Серджиу сидел в библиотеке особняка и, прикрыв рукой лицо, читал извещение о банкротстве. На другой и того хуже: стоял на коленях перед сворой бритоголовых, выбивающих долги бандитов! И все это из-за Евы! Из-за кого же еще?!

Раду Вулкан содрогнулся. Сжал кулаки и уставился в окно, чтобы лишний раз не встречаться взглядом с девчонкой.

«Спокойно… – уговаривал его внутренний голос. – Нужно держать себя в руках».

Каталин принес с дороги баулы и поставил у кресел. В одном из баулов что-то звякнуло.

– Допустим, домнишоара (юная госпожа) говорит правду, и она никуда не втягивала домнула Серджиу… – заговорил Пап, сел в кресло и прикрыл рукой порванные брюки. Добрая часть их осталась лежать во дворе под лапой сторожевого пса. – Пусть она расскажет, как все было. Мы внимательно выслушаем.

Ева с готовностью закивала:

– Расскажу, что знаю, конечно. Полицейские тоже меня спрашивали. Но давайте я сначала зашью ваши брюки. Мика на цепи и уже успокоился. Я могу забрать у него лоскут.

– Нет-нет, – отмахнулся Пап. – Брюки не спасти… Странный день, полный агрессии. – В ответ на недоуменный взгляд Евы он добавил: – Сегодня в ресторане на Раду напали.

– Напали? – ее голос дрогнул.

– Да, – подтвердил Каталин. – Две нервные кобылы привязались.

– Фанатки? – спросила Ева без задней мысли, и деревенская непосредственность заставила Каталина запнуться.

– Э-эм… – промычал он, растерянно погладив лысину. – Скорее, наоборот.

Вулкан у окна поморщился:

– О, господи… Может хватит?

Хватит так хватит. Каталин пожал плечами и посмотрел на шефа, который с недовольным видом разглядывал дыру на своей штанине. Каталин понял намек – пошел к автомобилю за сменными вещами.

Со двора донеслось рычание пса, которое, впрочем, тут же смолкло.

– Расскажите, пожалуйста, – обратился Пап к Еве, – когда и по какой причине Серджиу Вулкан продал имение?

Она села на край дивана и после вздоха, полного переживаний и усталости, заговорила:

– Это случилось два года назад. Внезапно. Несмотря на скромные доходы, отец хотел сохранить поместье.

Вулкан с прищуром посмотрел на нее:

– Скромные доходы?

– Да, – кивнула Ева. – Последние годы в поместье мы жили очень скромно. Отец рассчитал всех слуг, остались только садовник и старая кухарка. Он бы и их уволил, но парк требовал ухода, а кухарка в одиночку растила внука и нуждалась в деньгах. Другого заработка она бы не нашла.

В голосе Вулкана появилась горькая ирония:

– Узнаю папу. К чужим людям он всегда великодушен. – Камень был в огород Евы. Она поняла это и смутилась. – Хочешь сказать, – продолжил Вулкан, – ты сама убирала особняк?

– Конечно.

– Почему же ты тут порядок не навела?

– Я навела, но… – развела она руками. – С некоторых пор в доме творится что-то странное. Особенно по ночам. Голоса, шаги…

– К мозгоправу давно ходила?

Ева вспыхнула. Тот далекий визит к психиатру, что случился в детстве, перед ее удочерением, она запомнила навсегда. И странные вопросы врача, и тревогу в глазах Серджиу Вулкана. И облегчение, с каким выбежала из кабинета после вердикта: «Здорова!» Единственным, кого не порадовал результат медосмотра, был Раду. Он будто знал, что с ней что-то не так, видел ее насквозь. Проник в ее тайну.

Шеф заерзал в кресле.

– Перестань, – попросил он Вулкана. – Ты мешаешь домнишоаре рассказывать. – Повернулся к ней и уставился бездонными черными глазами. – Что же произошло два года назад?

– Неприятная история, – ответила Ева. – Я обещала отцу молчать об этом. Могу лишь сказать, что папа продал имение домнулу Кирикэ и мы переехали сюда. – Она искоса глянула в сторону Вулкана и добавила: – Поверьте, наш переезд не имеет никакого отношения к исчезновению папы.

На этих словах она придвинула к себе баул, который больше других пострадал во время ее падения у дороги, и с удрученным видом начала извлекать товар: разноцветные футболки, календари, кружки и миниатюрные, размером с кулак, керамические кувшины. На всех сувенирах красовались фотографии и названия местных достопримечательностей «Cetatea Poenari» (Замок Поенарь) и «Transfăgărășan» (Трансфэгэраш). Несколько кувшинов оказались разбитыми. Она покачала головой: весь день работала, а в итоге осталась должна хозяину.

Глядя на нее, Пап погладил усы.

– Простите, домнишоара, – отчеканил он, – но вы, кажется, не понимаете всей серьезности своего положения. Если не раскроете тайну отца, полиция заподозрит вас в причастности к его исчезновению. Возможно, уже подозревает.

Во дворе снова зарычал Мика.

Через минуту в комнату вошел Каталин с сумкой в руках и отдал ее шефу. Тот оживился. Завертел головой в поисках подходящего для переодевания уголка. Ева показала на хлипкую деревянную лестницу, ведущую на второй этаж, – наверху виднелись двери двух спален.

– Выбирайте любую, – разрешила она.

Пап направился к лестнице. У нижней ступени оглянулся и произнес все тем же строгим тоном:

– Пока меня не будет, домнишоара, поразмыслите над моими словами. Все очень серьезно. Вы можете попасть за решетку.

Аккуратно ступая, он поднялся на второй этаж и скрылся за дверью хозяйской спальни.

Ева, огорошенная внезапным поворотом ситуации, завертела в руках разбитый кувшин с надписью «Transfăgărășan». Когда-то в детстве она каждое лето ездила с отцом по Трансфэгэрашскому шоссе к плотине Видрару. От плотины дорога шла через перевал. Отец вел машину по тоннелю, останавливался у высокогорного озера Быля и там, в ресторанчике на воде, они с Евой съедали по порции горячих колбасок. Потом возвращались в поместье. Для Евы такие вылазки были целым приключением. С каким восторгом она смотрела на отца, которого знали и уважали далеко за перевалом, каким всесильным и могучим он ей казался. И вот теперь ее подозревают в его исчезновении. Вынуждают раскрыть секрет, который едва его не убил. Как же так…

Из-за тяжелых мыслей ее лицо осунулось. Скорбная борозда легла меж красивых бровей.

Как только за Папом захлопнулись двери, Вулкан словно сошел с ума – схватил Еву за плечо и прошипел: «Почему отец продал дом? Говори-и». Ева вскочила с места и вырвалась.

– Говори, или будет хуже, – грозно наступал Вулкан.

– Нет, – заявила Ева дрожащим голосом. – Когда отец вернется, а он обязательно вернется, я уверена, он вам сам расскажет. Если посчитает нужным, конечно. А я не нарушу слово. Не хочу расстраивать отца. У него больное сердце.

Левое веко Вулкана заплясало.

– Больное се-ердце?! – взвился он. – Да это из-за тебя отец продал поместье и исчез! Гадина, признавайся!

Совсем потерявший контроль над собой, он толкнул Еву в кресло и, навалившись, стал душить.

Каталин на мгновение оторопел: «Да сколько же задвигов у актеришки – он и на людей бросается!» Резким движением оторвал Вулкана от жертвы и возмущенно гаркнул ему:

– Сбрендил?! Отелло, мать твою!

– Что ты ее защищаешь?! – закричал Вулкан. – Она лжет мне!

– Не душить же из-за этого!

Перепуганная Ева вжалась в кресло.

– Поверьте, – взмолилась она, глядя на Каталина; умолять Раду, судя по его взбешенно-остервенелому виду не имело смысла, – тайна отца никак не связана с его исчезновением! Мы тут два года жили спокойно. Но потом начались какие-то странности!

– Там, где ты, всегда стра-анности! – завопил Вулкан. – Угробила своих родителей и принялась за моего отца?!

Ева чуть не плакала.

– Что вы такое говорите? – пролепетала она белыми как мел губами. – Я бы никогда не причинила вред ни отцу, ни вам!

– Ты уже причинила нам вре-ед! Ты разлучила нас!

Он снова ринулся к ней. В этот раз Каталин не медлил: обхватил его за плечи и прижал спиной к себе.

Несколько минут Вулкан безуспешно вырывался, бурчал под нос проклятья, потом опустил руки и в отчаянии рявкнул:

– Ненавижу!!!

Наверху открылись двери.

– Что происходит? – зазвучал сердитый голос Папа с высоты второго этажа. – Ни на минуту нельзя тебя оставить, Раду!

Гнев шефа подействовал на Вулкана отрезвляюще. Он похлопал Каталина по руке и тот ослабил хватку.

– Простите, Януш, – забормотал Вулкан, – я снова вышел из себя. Эта девчонка…

– Коварна! – подхватил Каталин.

Вулкан освободился из его "объятий", повернулся лицом и с тихой ненавистью в голосе произнес:

– Ты ошибся профессией, Каталин. Серье-езно. Тебе бы в цирк. И лошади тебя любят.

– Прекратите оба! – нахмурился Пап. – Скоро стемнеет, а мы до сих пор не узнали, при каких обстоятельствах пропал домнул Серджиу. – Он зыркнул на Еву и приказал: «Сварите нам кофе!», но тут же сообразив, что находится в гостях, а не в офисе своего агентства, добавил вежливое «Пожалуйста» и вновь сменил тон на пренебрежительно-напористый. – Потом расскажете все, что знаете. Не советую лгать и скрывать важные детали.

Ева послушно отправилась в кухню.

Спустя пять минут по комнате пополз удушливый запах жженого пластика, и Пап с испугом в глазах посмотрел на Каталина. В ответ тот пожал плечами.

Ева принесла кофе и села в кресло.

В треснувших плохо вымытых чашках напиток выглядел неаппетитно, да и запах оставлял желать лучшего.

Каталин взял одну из чашек с журнального столика, отхлебнул из нее, скривился и тут же вернул чашку на место. Кофе был сущей отравой…

Пап сник. Нарушение многолетних привычек выбило его из колеи. Он решил закурить, однако и это у него не получилось – Ева запретила. По ее словам, домнул Серджиу не выносил табачного дыма и прокуренных помещений.

– Но вашего отца здесь нет, – резонно заметил Пап.

– Он может вернуться в любую минуту, – заявила она с видом, не терпящим возражений.

Из-за резкого отказа Пап насупился. Работать без кофе и сигарет было чем-то новым для него. Увы, выбирать не приходилось. Он достал записную книжку, ручку и приготовился записывать рассказ Евы.

– Я не говорила об этом полиции, – начала она, теребя прохудившуюся обивку кресла, – и сейчас вы поймете почему. Две недели назад в доме стали происходить странные вещи. По ночам на первом этаже слышались шаги и звон посуды.

Детективы переглянулись.

– Ваш отец перекусывал ночью или варил нормальный кофе? – усмехнулся Каталин.

– А утром, – невозмутимо продолжила Ева, – дом выглядел так, будто здесь пировала компания бездомных. Двери и окна на ночь мы всегда запирали. Несколько раз отец дежурил в гостиной, но засыпал, и выследить никого не удавалось.

– Вероятно куница в доме хозяйничала или крыса, – предположил шеф.

– Нет-нет, – завертела головой Ева, – это не животное. Мы находили следы обуви большого размера.

Повисла тишина.

Вулкан с подозрением уставился на Еву.

Детективы погрузились в раздумье. Неужели Серджиу похитили?

– Есть фотографии следов? – нарушил молчание Каталин.

– Понимаете… – замялась Ева, не оставляя в покое бархатные подлокотники кресла. – Хотя, вряд ли вы поймете. Я и сама не понимаю, как такое возможно. В общем, следы сами собой исчезали. Беспорядок оставался, а следы исчезали. Вот они есть, а вот их нет. И сфотографировать не получалось. – Она обвела присутствующих взглядом и, заметив на лицах недоверие, затараторила: – Поверьте, я не лгу. Потому мы с отцом и не сообщали в полицию. Не хотели выглядеть сумасшедшими. Я только вам рассказала. Больше никто не знает.

– Это все странности, или были другие? – поинтересовался шеф. Вскинул бровь, и Каталин, следуя его немому приказу, прошелся по комнате и заглянул на кухню в поисках следов, которые могли бы подтвердить слова Евы.

– Были еще странности, – закивала она. – Очень жуткие. Каждую ночь, часа в два-три, Мика начинал лаять. Он так лает, когда чужие подходят к воротам. Не любит чужих…

– Мы заметили, – прервал ее шеф. – Хочу уточнить: во двор можно попасть только через ворота?

– Да, вокруг дома колючие заросли. Они здесь сколько себя помню. Кусты так разрослись, что справа дом невозможно обойти – ветки примыкают к стене. Но даже там мы с отцом отчетливо слышали шаги.

Она показала на глухую стену позади дивана, и шеф невольно оглянулся. Потом перевел взгляд на вышедшего из кухни Каталина – тот отрицательно качал головой и как бы говорил: "Нет никаких доказательств". Шеф нахмурился. "Похоже, Раду прав, и у девчонки проблемы с психикой," – расшифровал мимику шефа Каталин.

Ева ничего не поняла и увлеченно, с придыханием рассказывала дальше:

– Каждую ночь кто-то ходил по двору, а потом по дому. Но кто именно, мы с отцом так и не узнали. Мы боялись выходить.

– И правильно, – перешел Пап на тон, каким говорят с малыми детьми и слабоумными взрослыми.

Ева уловила перемену.

– В ту последнюю ночь отец был сам не свой, – заговорила она увереннее и строже. – Лицо у него сделалось какое-то неживое. Надел куртку и молча вышел во двор. Я пыталась остановить. Даже за руку схватила, но он оттолкнул меня. Впервые за все годы оттолкнул.

– Неприятно, да-а? – вторгся в разговор Вулкан, и Ева отвернулась от него.

– Тогда я сбегала в кухню за ножом и фонариком, – продолжила она. – Пошла к воротам – там никого. Стала звать отца, но он не ответил. Я вернулась в дом и до утра не сомкнула глаз. Как только рассвело, бросилась искать за воротами, в лесу, побежала к соседям, хоть они и живут далеко… – Она достала из кармана мятый носовой платок и промокнула слезы. – Отца нигде не было.

Шеф в задумчивости постучал ручкой по записной книжке.

– Когда вы обратились в полицию? – спросил он.

– В тот же день, – всхлипнула Ева. – И людям в деревне рассказала. Они помогали мне искать папу.

– У вашего отца были враги?

– Нет, что вы. Его все любили и уважали.

– Не допускаете мысль, что Серджиу Вулкан просто ушел из дома?

– Он не мог! – с жаром воскликнула Ева. – Удостоверение личности осталось дома! А еще у папы больное сердце! Два года назад, когда он узнал, что… – Она осеклась, прикрыла рот рукой и, растерянно глянув на Вулкана, продолжила после паузы: – В общем, у отца два года назад случился сердечный приступ. Врач назначил лекарство. Отец принимал его каждый день утром и вечером. И я точно знаю, что папа никуда не ушел по своей воле – флакон с лекарством остался дома.

– Вот как… – Пап вскинул брови. – Можете показать его?

– Конечно.

Ева сходила на второй этаж и вернулась с маленьким флаконом сердечных капель.

– Такие продают только по рецепту, – пояснила она и протянула флакон шефу. – Отец не мог остаться без них, понимаете?

– Понимаю… – Пап повертел в руке флакончик. – Возможно, Серджиу похищен. Но зачем?

Застывший подле шефа Каталин многозначительно произнес:

– Обычно людей похищают ради выкупа.

Ева всплеснула руками:

– Ну о чем вы, ей-богу? Какой выкуп? У нас нет денег.

– А деньги от продажи имения? – поинтересовался шеф.

– Папа сразу их отдал, – заверила она. – Не спрашивайте меня кому, я все равно не скажу. У папы осталась небольшая сумма в банке. Сколько именно, он не говорил, но тратил экономно: оплачивал счета за землю и дом, иногда покупал дорогие лекарства. В остальном мы жили на мою зарплату.

– У вас хорошая зарплата? – Шеф приготовился записать сумму.

– Нет, – упавшим голосом сказала Ева и вернулась в кресло. – Я никудышный продавец. Нам едва хватало на скромную еду и одежду.

Вулкан не выдержал, с треском захлопнул форточку и шагнул к Еве – девчонка довела до предела его и без того расшатанные нервы.

– Невыносимо! – закричал он. – Она же врет! Попала в переделку, и отец продал дом, чтобы откупиться! Переехал в хибару, а доход от бизнеса копил на банковском счете. Вот и решила деньги к рукам прибрать! – Он навис над ней грозной тучей. – Покажи нож, с каким за отцом бегала!

От страха Ева закрыла лицо руками.

Детективы не вмешивались. Сам того не подозревая, Вулкан взял на себя роль злого полицейского и мог помочь расследованию – поведение Евы было слишком подозрительным.

Крики прервал звонок мобильного. Вулкан вытащил из кармана телефон, вышел на веранду, несколько раз прокричал «Алло!», будто на другом конце его не слышали, и наконец ответил по громкой связи:

– Да, мам! Слушаю!

– Куда ты пропал? – взволнованно спросил из трубки женский голос. – Звоню весь вечер, а ты не в сети!

– Я в Аре-ефу, – потянул Вулкан с нотками раздражения и усталости. – Тут сложно с сетью. Тут вообще все сложно!

– Все-таки поехал…

– Пое-ехал. Не мог иначе. Я кое-что выяснил. Оказывается, отец продал поместье и переселился в гнилую хибару! – Раздражение в тоне Вулкана достигло пика. – И эта гадина Ева не хочет рассказывать из-за чего отец так поступил! Но я уверен, это ее вина! Девчонка за все ответит!

– Раду… – тихо позвала мать.

– За все ответит! – повторил Вулкан в исступлении.

– Раду! – повысила она голос. – Надо было раньше сказать, но Серджиу велел хранить в тайне. Он продал поместье, чтобы погасить твои долги.

Вулкан обмер и, когда осознал услышанное, новое потрясение накрыло его селевой волной: раздавило и расплющило. Превратило из человека в мутную лужу, похожую на лужу у кухни.

Он – причина отцовских бед!

Доведенный до предела, Вулкан задрожал и заметался по веранде. Завопил немым криком бессилия!

– Прости, – продолжала мать. – Я все рассказала отцу тогда. Хотела помочь и не знала как. Он испугался за тебя. У него даже сердце разболелось. А через два дня мне привезли от него всю необходимую сумму. Он велел отдать тебе деньги и сказать, что это мои, и возвращать не нужно.

На этих словах детективы, которые слушали разговор в комнате, как по команде вздохнули – хоть что-то в деле прояснилось.

– Погоди! – спохватился Вулкан. – А как же отцовский бизнес?

– Давно продан, – грустно вздохнула мать. – Я предупреждала Серджиу, что вести бизнес, сидя в деревне, не получится. Так и вышло. Посредники растащили, что смогли, втянули отца в колоссальные убытки, и он продал остатки бизнеса.

– И где эти деньги?

– Он жил на них. Одно только поместье съедало каждый год круглую сумму. А еще отец оплатил твою учебу в Италии и дал денег, когда ты решил стать певцом.

– Все-таки певец, – заметил вполголоса Каталин и глянул на шефа. В ответ тот пошевелил усами.

– Музыканты, студия, съемки клипа – продолжала из трубки мать, – это все на отцовские деньги. Мне жаль, что у тебя не получилось с музыкой. Зато ты стал знаменитым актером.

– Но ты говорила, что это твои-и деньги! – почти заплакал Вулкан и ударил кулаком по гнилому столбу-опоре.

– Конечно, сынок. Иначе бы ты не взял их. Не обижай Еву. Ей и так достается. Пришлось бросить университет из-за болезни отца.

Вулкан был больше не в силах выносить происходящее. Он выдохнул: «Я перезвоню», отключил телефон и мешком плюхнулся на грязную ступень. Прислонился к перилам. Задумался. В комнате неразборчиво заговорили детективы, и Вулкан кожей почувствовал, что разговор о нем. «Вот гадство!» – пронеслось у него в голове. Ну почему именно сейчас вылезла наружу эта мерзкая правда о деньгах? Почему он выглядит полным придурком в глазах посторонних, а Ева напротив – чистой и самоотверженной душой! Хотя отец пропал именно из-за нее. Да-да, из-за нее! Вулкан знал это так же верно, как и то, что пора возвращаться в деревню и искать приличный отель.

Через несколько минут Ева взялась готовить ужин. Комнаты вновь наполнились запахом жженного пластика и детективы вышли на порог.

– Собира-айтесь, – устало сказал им Вулкан. – Нужно валить отсюда, пока шизофреничка не позвала к столу.

Не прощаясь, спутники уехали в деревню и там заселились в трехзвездочный отель.

***

Утро следующего дня выдалось солнечным. Столики в ресторане отеля были заняты. Гости завтракали. У бара звучала приятная музыка.

Из своего люкса спустился Раду Вулкан и тут же раздал поклонницам несколько автографов. С грустным видом он подсел к столику, за которым пили кофе детективы. Поздоровался. Детективы кивнули в ответ. Каталин только что вернулся от полицейских и принес кое-какие новости. Немного ссутулившись, они с Папом продолжили тихий разговор, пока Вулкан завтракал.

Пап потеребил усы, обдумывая услышанное, и повернулся к Вулкану:

– Вчера был трудный день, Раду, но сегодня мы, наконец, сможем узнать историю твоих долгов?

Вулкану вопрос не понравился.

– Обычная исто-ория, каких тысячи, – без энтузиазма потянул он. – Ввязался в авантюру. Одолжил деньги. Не смог вернуть.

– И все же. Сейчас любая мелочь важна.

– Хорошо-о, – согласился Вулкан. – Мне тяжело вспоминать тот период жизни, но раз надо… – его левая щека дернулась и он, приложив к ней руку, заговорил вполголоса: – Два года назад мой друг затеял амбициозный проект: решил снять фильм по мотивам поэмы Михая Эминеску «Лучафэрул» («Утренняя звезда»). Сюжет перекроили на современный лад. В молодого красавца-актера влюбляется обычная девушка. Сначала он холоден к ее чувствам, но постепенно оттаивает. Признается в любви. И тут девушка просит его отказаться от карьеры ради семейного счастья. Актер – «звезда-а», между ним и девчонкой пропасть, с которой надо что-то делать.

Он отпил сок из высокого стакана.

– Необычный сюжет, – поддел Каталин и искоса глянул на стакан. – Главное, никто подобных фильмов не снимает. Я не читал поэму. Что было в оригинале?

Удивленный невежеством Каталина, Вулкан опешил. Историю несчастной любви Лучафэрула знали даже дети. Классика литературы как-никак.

– Герой поэмы – дух утренней звезды-ы, – пояснил он. – Являлся земной девушке с неба, влюбился в нее, и она потребовала, чтобы он стал человеком.

– Надеюсь, он послал ее подальше с такими требованиями? – усмехнулся Каталин.

– Он согласился.

– Идиот.

Вулкан поморщился. Как же груб и глуп был Каталин в своем упрямом заблуждении! Лучше бы помолчал.

Эмоции Вулкана не ускользнули от цепких глаз Каталина.

– Твой Лучафэрул – дурак, – с нажимом произнес он. – Ради любви пожертвовал вечной жизнью.

– Ничем он не пожертвовал, – возразил Вулкан. – Не успел. Девушка изменила ему.

– А вот этому верю, – закивал Каталин. – А то любовь, дух звезды… Сплошные сопли.

Вулкан в бессильной злобе закатил глаза и прижал руку к щеке так, что смял свое красивое лицо.

– В нашем фильме все иносказательно, – пояснил он, аккуратно подбирая слова и сдерживая раздражение, – но смысл истории и финал мы приблизили к замыслу Эминеску.

– Только не говори, что в финале свадьба.

– О, господи, не-ет, – застонал Вулкан. – Ты все уроки в школе проспал?

– Я не ходил на них. Почти.

«Кто бы сомневался», – подумал Вулкан.

– Герои фильма, – закончил он свою мысль, – как и герои поэмы, расстаются. Девушка изменяет Лучафэрулу и он с разбитым сердцем уходит от людей.

До того хранивший молчание, Пап вдруг нараспев продекламировал заключительное четверостишие поэмы:

– Живите вы в своем кругу

Со счастьем человечьим.

А я иным быть не могу —

Я холоден и вечен.

– О! – искренне удивился Каталин. – Мой шеф – любитель поэзии. Не знал.

– Ты еще много обо мне не знаешь, – улыбнулся в усы Пап. – История Лучафэрула прекрасна и поучительна, но давайте вернемся к бренным будням. Что с деньгами?

Вулкан отпил сок и продолжил:

– Мы нашли спо-онсоров и начали работать. Дела шли отлично, пока спонсоры не разорвали с нами отношения.

– Об этом я кое-что читал в интернете, – подхватил Каталин. – Кажется, твой приятель-режиссер включил в фильм порнографическую сцену?

– Не то чтобы порнографическую, – замялся Вулкан. – Это была эротика.

– Хороша эротика, если спонсоры отказались иметь с вами дело. Кстати, ты в той сцене с двумя нимфами классно смотрелся.

Глаза Вулкана засияли неподдельной радостью:

– Ты видел фильм?

– Нет, только тизер. Но ты молодец, Раду, не опозорил румынскую киноиндустрию. – Каталин оголил руку до плеча и сжал огромный кулак. – Всем показал нашу всепроникающую культуру!

– Это не по-орно! – взвился Вулкан. Гости ресторана повернулись к нему, и он виновато развел руками: – Прошу прощения! Репетируем!

– Репетируем! – подтвердил Каталин.

Вулкан подался вперед и, глядя на Каталина в упор, понизил голос:

– Говорю тебе, сцена не порнографическая.

– Видимо, спонсоры так не считали.

– Да они не понимают в иску-усстве. Мой друг не пошел у них на поводу и отказался вырезать ту сцену из фильма. Она была ключевой. Без нее фильм не отразил бы глубину идеи!

Каталин закивал китайским болванчиком, и Вулкан, вскинув голову, повернулся к шефу и дальше рассказывал только ему:

– Надо было срочно искать де-еньги. Пришлось импровизировать. Друг заложил свою трехкомнатную квартиру в Бухаресте, а я, за неимением недвижимости, рискнул головой: взял крупную сумму у человека, связанного с криминалом.

– Насколько крупную? – поинтересовался шеф.

– Восемьсот тысяч евро. Я был уверен, что проект окупится с лихвой.

– Но ты ошибся.

– Да-а… – Щека Вулкана вновь заплясала. – Фильм не «выстрелил». Друг остался без жилья, а я сам едва не превратился в недвижимость. Месяц прятался от крепких парней на джипах. Однажды они все-таки поймали меня и, – он показал шрам у виска, – доходчиво объяснили, что будет, если я не верну долг. Вот тогда я открылся матери. А через два дня она привезла деньги.

Он допил сок. Каталин тут же подозвал официанта и отдал пустой стакан.

– Мать привезла деньги, и ты ничего не заподозрил? – спросил Пап у Вулкана.

– Не-ет. Я привык ей верить.

– Полагаю, – продолжил Пап, – ее вчерашнее откровение сняло груз несуществующей вины с Евы?

Вулкан нахмурился. Мысль о невиновности Евы раздражала и, как ему казалось, делала его в глазах детективов мстительным и мелочным негодяем. Воевать с деревенской девчонкой – тот еще подвиг. Но нельзя было сдаваться без боя. Следовало прощупать Еву. Ведь что-то с ней не так. Что-то… Но что?

Глядя исподлобья, Вулкан выразительно и, желая склонить шефа на свою сторону, сказал ему:

– Не торопи-итесь. Мы ведь не знаем, сколько отец выручил за имение.

– Никак не угомонишься? – спросил Каталин. – Видно же, что Серджиу едва сводил концы с концами. Да и Ева не похожа на интриганку. Она со странностями, но не более.

Шеф взял сторону помощника:

– Коллега прав. Если были деньги, то зачем домнулу Серджиу терпеть нужду и лишать дочь возможности учиться?

– Он не лиша-ал, – возразил Вулкан. – Это ее выбор.

– Откуда данные? – приподнялись густые брови шефа.

– Вчера перед сном еще раз поговорил с ма-атерью. И она сказала, что Ева сама бросила университет. Не хотела оставлять отца без присмотра.

– Благородно с ее стороны.

Вулкан пожал плечами с деланным равнодушием:

– И все же я попытаюсь узна-ать сумму сделки.

– Спроси о документах у Евы или у нотариуса, – посоветовал Каталин.

Шеф слегка закашлялся.

– В верхних комнатах документов нет, – прочистив горло, сказал он. – По крайне мере, я их там не обнаружил.

Глаза Вулкана вылезли из орбит.

– Я думал, вы переодева-ались, – сказал он, пораженный догадкой.

– Я и переодевался, – кивнул Пап. – Но упустить возможность обыска не мог. Кстати, Раду, я провел бы его куда внимательней, не устрой ты дебош.

Вулкан смутился:

– Простите, эмоции захватили. Девчонка бе-есит. Корчит из себя жертву. Вот скажите, что ей мешало устроиться на приличную работу, секретарем в какую-нибудь контору, например? Ее бы никто не замечал, да и зарплата стабильная. Но нет, она взялась торговать сувенирами, чтобы все видели, какая она несчастная и самоотверженная. Чтобы все жалели ее и осуждали моего внезапно обедневшего отца. Если бы в ней текла кровь Вулкан, ей было бы сты-ыдно.

– Она позорит семью, мы уже поняли, – буркнул Каталин.

Вулкан напрягся, уголки его красивых губ опустились.

– Неужели шизофреничка очаровала тебя? – надменно спросил он. – Я думал, на профи грубые манипуляции не действуют. В девчонке нет ни капли искренности. Вспомни ее вчерашнее падение на сумки. Господи-и… – его передернуло. – Это было так фальшиво. Последний раз я наблюдал подобное в Бухарестском театре комедии.