Kitabı oku: «Золотая тень Кёнигсберга», sayfa 2

Гостиница «Плаге» и ресторан Кирштайна

«В Кведнау было множество торговых палаток, – вспоминает Иоахим Марквуардт. – В гостинице “Плаге” отмечались праздники, устраивались – начиная с тридцатых годов – партийные мероприятия. На участке “Плаге” пекарь Мекиффер имел магазин. На правой стороне Хаупштрассе находились мастерские шорника и сапожника, и ещё одна пекарня. Там, где Хаупштрассе вливалась в Имперскую улицу, располагались сапожная мастерская Глекнерса, ресторан Кирштайна и его же магазин по торговле колониальными товарами, мясная лавка и парикмахерская. В Кведнау был также Дом престарелых.

…У хозяина мясного магазина фон Лукау была русская жена. Иногда в присутствии клиентов они говорили между собой по-русски, а фрау фон Лукау всегда так раскатисто произносила звук “р-р-р” в слове “карбонад”, что производило очень сильное впечатление…

Свежие булочки мы покупали у Корфа, а молоко брали на ферме Голлюха.

…Жизнь была тогда очень скромной. Мать готовила на плите на древесном и угольном огне. Когда в иные года мы выезжали на отдых в Кранц, арендуя там небольшую комнатку с правом пользования кухней, мать пекла в дорогу “открытый” пирог, мы засовывали в мешок большую пуховую перину и отправлялись к морю… Как давно это было!»

«Прости навеки!»

…Когда-то русский писатель Болотов, уезжая из Кёнигсберга, именно на горе в Кведнау произнёс свою хрестоматийную речь:

«Прости, милый и любезный град… Небо да сохранит тебя от всех зол, могущих случиться над тобою, и да излиет на тебя свои милости и щедроты. Ты был мне полезен в жизни, ты подарил меня сокровищами бесценными… ты воззвал меня на путь священный и успел дать почувствовать все прелести оного. Слеза горячая, текущая теперь из очей моих, есть жертва благодарности за всё, полученное от тебя! Прости навеки!»

Болотов с Кёнигсбергом – прощался. А нам бы – попросить прощения. Не у Города, Которого Больше Нет, – в конце концов, его жители заплатили за собственные грехи… Прощения просить надо у своих детей. Тех, кого мы лишили наследия предков (пусть даже чужих).

Младший брат Кёнигсберга

Нойхаузен славился охотой, гулянками и «нечистой силой»

Селение Нойхаузен (буквально «новые дома» – ныне город Гурьевск) появилось в 1262 году.

Правда, за достоверность этой «точки отсчёта» историки не ручаются. Поэтому принято считать, что официальная «дата рождения» Нойхаузена – 1292 год. Тогда по приказу епископа Кристиана фон Мульхаузена в семи километрах от Кёнигсберга было выстроено сначала земляное укрепление (будто бы именовавшееся «Альте Вургвалл»), а затем – крепость.

В XIV веке её перестроили: стены, толщиной два с половиной метра, в нижнем ярусе были сложены из полевого камня, в верхнем – из кирпича. В конце XIV века южнее замка на краю пруда соорудили мельницу, восточнее – выросла кирха.

Князь Скалих

Герцог Альбрехт, превративший церковно-рыцарское государство в светское, использовал Нойхаузен как охотничий дом. Женившись на Анне Марии Брауншвейгской, герцог подарил Нойхаузен своей молодой супруге. Анна Мария фактически поселилась в замке, когда родился сын Альбрехт Фридрих.

Там частенько появлялся Пауль Скалих – фаворит герцога Альбрехта, сделавший стремительную карьеру. Человек с очень странным образованием, он читал лекции студентам Альбертины, активно занимался политикой, стравливал между собой сподвижников Альбрехта, предсказывал будущее Восточной Пруссии на тысячу лет вперёд.

А ещё он получал от герцога богатые дары. В частности, ему был пожалован замок Кройцбург, так что Скалих именовал себя «князем Кройцбургским». Более того, под гарантии казны он выписывал векселя на фантастические суммы, якобы потраченные им на научные исследования, – и стал в итоге причиной глубочайшего экономического и политического кризиса в Кёнигсберге.

Неудивительно, что его обвиняли во всех страшных грехах – якобы он «заселил нечистью» окрестности Кройцбурга и Нойхаузена.

Вместо кучеров – чёрные козлы

Так, с именем Скалиха связана самая мрачная из кёнигсбергских легенд: каждое новолуние в полночь по дороге к замку Кройцбург движется процессия из четырёх повозок, каждая из которых запряжена четырьмя лошадьми. Вместо кучеров – чёрные козлы. В каждой повозке – по три безголовых монахини. А сзади – ещё две повозки, с двенадцатью безголовыми рыцарями… Кавалькада въезжает в ратушу, откуда слышатся смех, музыка, визгливое женское пение…

Затем процессия выезжает – и движется в обратном направлении. Причём рыцари бережно придерживают на своих плечах головы монахинь – чьи туловища по-прежнему жмутся друг к другу в повозках.

Якобы вся эта жуть повторялась вплоть до праздника Троицы в 1818 году, когда пожар уничтожил ратушу и окрестные дома. Призракам некуда было деться, и они исчезли.

В Нойхаузене эта весёлая компания будто бы тоже бывала…

А когда Скалиху предъявили самое серьёзное по тем временам обвинение – в колдовстве, он сам кинулся в Нойхаузен и спрятался в подвалах замка. Откуда, по одной версии, бежал по тайному подземному ходу, по другой – выехал, спрятавшись под сиденьем кареты своего приятеля Шнелла.

Умерла от любви

В 1568 году в один день с герцогом Альбрехтом умерла его 36-летняя жена Анна Мария. Относительно её скоропостижной кончины тоже ходили разные слухи. Поговаривали, что дворян она не устроила в качестве регентши при юном и психически неполноценном наследнике герцога – вот ей и преподнесли стакан воды с ядом.

Впрочем, говорили и о том, что-де Анну Марию зарезал всё тот же Пауль Скалих, специально для этого вернувшийся в Нойхаузен всё по тому же подземному ходу. А женщины вздыхали, искренне веря: Анна Мария умерла от любви…

В «галантном» XVII веке Нойхаузен был охотничьим замком курфюрста Георга Вильгельма, затем перешёл к его сыну, Великому курфюрсту Вильгельму.

Какие здесь закатывались пиры!.. В замке была представлена богатейшая коллекция самой разнообразной серебряной посуды для вина. Чего стоит, к примеру, «рюмка» для вина, изготовленная в виде мушкета со «стволом» длиной в метр! А другая – в виде пушки. Надо думать, эффект от такой вот «пропущенной рюмочки» был вполне адекватен прямому попаданию пушечного ядра аккурат промеж глаз.

В XVIII веке в Нойхаузене разместилось управление государственными землями, а в 1770 году туда въехало ещё и судебное ведомство.

Частный зоопарк

В 1814 году Нойхаузен был пожалован национальному герою Фридриху Вильгельму фон Бюлову, графу фон Денневицу, генерал-губернатору Восточной Пруссии. В ходе войны с Наполеоном 10 прусских батальонов под командованием фон Бюлова разбили 47 батальонов французов! За эту баталию фон Бюлов был удостоен российского ордена Святого Георгия 2-й степени.

Парадные ворота замка Нойхаузен, построенного в XIV веке. Вид снаружи, 30–40-е годы XX века

В конце XIX века Нойхаузен перешёл к генералу Бону. Который разрешил свободное посещение замка всем желающим. Кстати, здесь давно уже существовал частный зоопарк – открывшийся намного раньше, чем в Кёнигсберге. И даже железнодорожная станция называлась «Нойхаузен-Зоопарк». Животные в зоологическом саду, парк, пруд, трактир – всё это привлекало кёнигсбержцев, и в воскресные дни «народная тропа» в Нойхаузен не зарастала.

…Следующим владельцем замка был граф Лукнер. При нём крепость была перестроена в неоготическом стиле. А в 1920 году в Нойхаузене прогремел взрыв, о причинах которого внятно не говорится. Так что очередному – и последнему! – владельцу графу Массову опять пришлось всё перестраивать…

Убит осколком

В 1935 году недалеко от замка была построена авиабаза Люфтваффе – с грунтовым лётным полем, металлическими ангарами, железнодорожной веткой, казармами и жилыми помещениями. А также – пожарным водоёмом (который, по совместительству, выполнял роль бассейна).

К 1939 году в Нойхаузене насчитывалось 4 198 жителей.

В 1945 году Нойхаузену здорово досталось. Ну а дальше… всё, как и везде. Завоёванному населённому пункту было присвоено имя Степана Гурьева, командующего 16-м гвардейским стрелковым корпусом 11-й гвардейской армии 3-го Белорусского фронта. Генерал-майор Гурьев был убит осколком 22 апреля 1945 года в бою на Земландском полуострове – через три дня после того, как был подписан указ о присвоении ему звания Героя Советского Союза.

Последний кирпич Бранденбурга

От знаменитой крепости остались одни руины

От замка Бранденбург не осталось почти ничего. Населённый пункт, выросший в советские времена на месте средневековой крепости со столь пышным названием, носит предельно прозаическое имя: посёлок Ушаково, Гурьевского района.

Маркграф и его замок

Бранденбург был построен во время третьего крестового похода в Пруссию маркграфа Бранденбургского Отто III. Об этом событии Пётр из Дусбурга в «Хронике земли Прусской» пишет так:

«В год от Рождества Христова 1266 маркграф Бранденбургский со множеством рыцарей пришёл ‹…› и по совету магистра и братьев построил замок Бранденбург и пожелал так назвать на вечную память в честь маркграфства своего».

Надо сказать, процесс наречения чего-либо как-то в земле прусской весьма специфичен. «Вначале было слово» – так записано в Библии.

А в истории Восточной Пруссии СЛОВО действительно было в начале всего.

Известно, что сам крестовый поход Тевтонского ордена был определён Крушвицкой грамотой (то ли подлинной, то ли совсем наоборот – поддельной), согласно коей польский князь Конрад Мазовецкий «по зрелом размышлении ‹…› по совету единой воле и горячему согласию его жены Агафьи и сыновей его ‹…› дал упомянутым братьям дома Тевтонского, нынешним и грядущим ‹…› землю, которую смогут с Божьей помощью в дальнейшем отвоевать из рук язычников».

Кстати, княжна Агафья была дочерью северского князя Святослава Игоревича… и приходилась внучкой тому самому князю Игорю и его жене Ярославне, плакавшей некогда в Путивле на стене, – то бишь героям «Слова о полку Игореве»!

Напоил пруссов, запер и сжёг…

Затем были другие слова. Например, в обращении папы Григория IX к рыцарям: «Опояшьтесь и будьте мужественны и готовы сразиться с этими язычниками, которые собирали против нас, чтобы погубить нас и святыню нашу, ибо лучше нам умереть в сражении, нежели видеть бедствия нашего народа и святыни». Как будто пруссам и впрямь было какое-то ДЕЛО до католических святынь!

Так или иначе… на карте Европы появился ещё один Бранденбург – восточнопрусский. Это было вальное укрепление с деревянными стенами и башнями, окружённое глубоким рвом. Необходимость в нём возникла, когда во время первого прусского восстания вдруг выяснилось, что Бальга – основной опорный пункт тевтонцев в данном районе – может быть запросто блокирована.

Бранденбург и залив Фришес-Хафф на гравюре XVII века. Из книги Христофа Харткноха «Старая и Новая Пруссия», 1684 год

Соседний замок Ленценбург вообще был утрачен. С этим замком, располагавшимся на мысе высотой до 30 метров, как бы «врезающимся» в залив Фришес-Хафф, связана отдельная история. Накануне прусского восстания тамошний фогт Мирабилис пригласил в Ленценбург прусских вождей – якобы поговорить о важных делах. Устроил пир, а когда сытые и пьяные пруссы заснули, распорядился запереть и сжечь помещение – вместе с ними.

С тех пор Ленценбург не восстанавливался. Да и потом… он и в своём «рабочем состоянии» не имел порта.

Так что Бранденбургу, построенному в устье судоходной реки Фришинг (ныне река Прохладная), отводилась роль связующего звена между Бальгой и Кёнигсбергом.

Носить кольчугу на голое тело

Первым комтуром Бранденбурга стал Верховный маршал Ордена Фридрих фон Хольденштете. Во время второго прусского восстания он возглавил «карательную экспедицию» в район замка Кройцбург (ныне пос. Славское, Багратионовского района). По земле рода Солидов он прошёлся буквально огнём и мечом.

Но в это время одной из захваченных в плен прусских женщин удалось бежать из Бранденбурга. Босая, окровавленная, она добралась до предводителя восставшего племени – Глаппо – и сообщила о том, что фон Хольденштете в Бранденбурге нет.

Глаппо сориентировался мгновенно: он повёл свой отряд к замку, неожиданно атаковал и взял укрепление, уничтожив почти весь гарнизон врага. В деревянной башне удалось укрыться лишь нескольким защитникам крепости.

Узнав от гонца о случившемся, фон Хольденштете повернул обратно. Получив подкрепление из Кёнигсберга, комтур атаковал собственный замок и освободил засевших в башне братьев Ордена. Но в ходе штурма замок был сожжён.

Маркграф Отто III восстановил его двумя годами позже. Орденский отряд расположился в Бранденбурге. (В хронике Петра из Дусбурга, в частности, упоминается некий брат Герман фон Лихтенбург, который дал обет носить кольчугу на голое тело вместо рубахи и не снимать её ни при каких обстоятельствах.)

«Попрал ногами» Святой Крест

Где-то между 1272–1290 годами началось строительство замка в камне. Бранденбург был в это время центром огромного комтурства (его территория простиралась до Больших Мазурских озёр) – так что замок был отгрохан внушительный. Он представлял собой вытянутый четырёхугольник со сторонами 65 на 52 метра.

Форбург с башнями, четыре флигеля, довольно большой внутренний двор, вместительные подвалы (с центральными опорами, сложенными из кирпича и обтёсанных гранитных глыб), кухня, колодец, жильё комтура, данцкер (туалет), башня которого нависала над старым руслом реки Фришинг… – в общем, всё как полагается во втором поколении «укреплённых» орденских замков в Пруссии. Ров, подъёмный мост, ворота…

Фирмари (больница, которая служила одновременно и приютом для престарелых рыцарей) с собственной баней… Складские помещения, где, кроме хозяйственных припасов, хранились компоненты для изготовления пороха (две бочки селитры, одна бочка серы, десять мер готового пороха – по описи на сентябрь 1399 года) и арбалеты.

Были здесь и святые реликвии. Так, с 1322 года тут хранился фрагмент Святого Креста, на котором был распят Иисус… И будто бы орденский рыцарь граф фон Массов однажды, в приступе жестокой гордыни, «попрал ногами» священную реликвию – за что его заточили в главную башню, где он и умер, лишённый воды и пищи, в страшнейших мучениях.

Попал в плен – и был казнён

В 1379 году бранденбургскому комтуру Гюнтеру фон Хоэнштайну, отличившемуся на переговорах с Литвой, император Карл IV подарил мощи святой Катарины.

Впрочем, самому Хоэнштайну счастья это не принесло: годом позже он умер и был похоронен в кирхе, построенной рядом с замком.

К XV веку вокруг Бранденбурга образовалось довольно большое поселение. Под прикрытием крепости жили трактирщики, ремесленники, садоводы, рыбаки… С 1408 года в посёлке существовала школа. К 1425 году были построены три мельницы.

Но… капризная фортуна повернулась к Бранденбургу задом. Комтур фон Зальцбах попал в плен в сражении под Грюнвальдом – и был казнён. Великий магистр Генрих Ройс фон Плауэн (спасший Мариенбург-Мальборк) провёл в Бранденбурге семь лет под стражей, как в тюрьме (после грюнвальдского поражения его отстранили от должности).

Во время Тринадцатилетней войны (1454–1466) Бранденбург был занят восставшими жителями Кнайпхофа (части средневекового Кёнигсберга), которыми руководили «светские» рыцари. Ещё один фон Плауэн (тоже Генрих Ройс – это было родовое имя; семья фон Плауэн традиционно направляла в Орден одного из младших сыновей) отбил Бранденбург в результате удачного манёвра, зайдя через Хайлигенбайль (ныне Мамоново) по старой военной дороге.

Кнайпхофцы капитулировали без боя.

«Война всадников»

А на следующую ночь в бранденбургский порт – по пути в Кёнигсберг – зашло данцигское судно, ещё не зная, что замок вновь в руках Ордена. Фон Плауэн «конфисковал» судно (экипажу, состоявшему из «вольных данцигских горожан», мало не показалось), посадил на него отряд наёмников и отправил в Фишхаузен (ныне Приморск, Балтийский городской округ) и Лохштедт (четыре километра по прямой юго-восточнее Фишхаузена, вплотную к заливу, Балтийский городской округ), где они заняли замки.

Сам фон Плауэн во главе отряда подошёл с юга к Кнайпхофу и осадил его…

Но отдельные удачи уже ничего не решали. Через год к Бранденбургу подошли корабли из Данцига (ныне Гданьск, Польша) и буквально расстреляли его из артиллерийских орудий, после чего высадили десант и разграбили орденское имение Воллита (ныне пос. Приморское, Багратионовского района).

Потом были ещё штурмы и ещё осады. Тринадцатилетняя война закончилась тотальным разорением комтурства Бранденбург. А «война всадников», начатая Великим магистром Альбрехтом Бранденбургским, только усугубила его бедственное положение: польские войска в июле 1520 года сожгли замок со всеми прилегающими зданиями.

Чуть позже его восстановили. В XVII веке, во время эпидемии чумы в Кёнигсберге, сюда перевёл свой двор курфюрст Георг Вильгельм. Затем какое-то время в Бранденбурге жила супруга Великого курфюрста Фридриха Вильгельма.

Король Фридрих Вильгельм I

Но замок ветшал. Вкус к историческим памятникам у немцев ещё не прорезался – и в 1776 году Бранденбург начали разбирать на кирпич. Строительные материалы (в частности, гранитные блоки) были вывезены в Мариенбург.

По сути, к XIX веку замковая гора превратилась в пустынный холм, а от былой мощи и роскоши остался лишь частично сохранившийся форбург. Его сдавали в аренду обыкновенной семье, которая аккуратненько оштукатурила все средневековые постройки и уцелевшие оборонительные стены. В жилом помещении была пробита дверь, к которой приделали крыльцо с портиком. В стенах пробили побольше окон. К северным стенам форбурга пристроили конюшню, что-то типа молочной фермы, и маленький цех рыбообработки.

Вид на Бранденбург у реки Фришинг, 30-е годы XX века

Вид на гавань Бранденбург и залив с башни Орденской кирхи, 30-е годы XX века

Рыбацкие домики у залива Фришес-Хафф, 20–30-е годы XX века

Кстати, поселение у замка в XVII веке превратилось в крупный населённый пункт. Здесь жили рыбаки, садоводы, лодочник, извозчики, крестьяне. Насчитывалось около пятидесяти дворов и семь трактиров. В «свободном местечке» Бранденбург (так и именовалось оно в середине XVII века) проводились ярмарки.

Король Фридрих Вильгельм I даже собирался даровать поселению статус города, но… не срослось. В XVIII веке ярмарка «уехала» в Кройцбург (ныне пос. Славское, Багратионовского района), а Бранденбург остался маркетфлехен, то есть селом, имеющим право устраивать рынок.

А в XIX веке была построена Восточная железная дорога, которая прошла мимо Бранденбурга… и он окончательно утратил былое значение.

Растащили на молекулы

В 1945 году замок находился в зоне ожесточённых боёв. По нему лупили с обеих сторон – так что досталось ему изрядно. Когда война закончилась, после небольшого ремонта во флигеле форбурга разместились первые переселенцы, в центре замкового двора была установлена металлическая водонапорная башня. Сохранившиеся помещения использовались как сараи.

Комиссия Центральных научно-реставрационных мастерских Министерства культуры СССР ещё в середине шестидесятых годов прошлого века рекомендовала поставить руины замка на государственный учёт как охраняемый памятник. Но сделано это не было.

В конце восьмидесятых жильцов бывшего форбурга расселили, здание оказалось заброшенным… и очень скоро его растащили буквально на молекулы.

В сегодняшнем посёлке Ушаково о давнем величии Бранденбурга не напоминает практически ничто. Даже тень не скользнёт по холму, где некогда проливалась прусская кровь, а на земле оставались отпечатки «кованых рыцарских сапог»…

А у местного населения слово «замок» вызывает устойчивые ассоциации только со словом «кирпич». И, видимо, это последнее СЛОВО, произнесённое по поводу Бранденбурга. Так проходит земная слава. Amen.

Золотая колыбель
Альбрехта Фридриха

Фишхаузен был «прусским раем»

О былой славе Фишхаузена сегодня ничто не напоминает. Теперь это небольшой населённый пункт под названием Приморск – посёлок городского типа в 37 километрах от Калининграда. С трудом верится, что некогда здесь, в Фишхаузене, жили коронованные особы и решались судьбы если не всей Европы, то уж Восточной Пруссии – точно!

Чудесная бухта

История Фишхаузена была подробно прописана Т. А. Шайбой, ректором местной школы, к 600-летнему юбилею этого небольшого городка, давно распростившегося с сознанием собственного величия.

Итак, в 1254 году территорию Самбии поделили между собой Тевтонский орден и епископ. Последний получил юго-западную часть Самбийского полуострова – «Шеневик», то бишь «Чудесную бухту». В 1268 году здесь была построена деревянная крепость, ограждённая земляным валом. В 1271–1294 годах её «одели» в камень и назвали Бишофхаузен («Епископский дом»). Тогда же поблизости возник рыбацкий посёлок – благо рыбы в море в те времена было предостаточно. И как-то постепенно «Епископский» дом превратился в «Рыбный»…

Фишхаузен на гравюре XVII века. Из книги Христофа Харткноха «Старая и Новая Пруссия», 1684 год

В 1296 году сюда из Кёнигсберга переехал Домский капитул. В следующем году здесь построили водяную мельницу: помол крестьянского зерна приносил епископу дополнительный доход…

А в 1305 году Фишхаузен был официально признан городом. Специальной грамотой за горожанами в вечное пользование закреплялось сорок дворовых участков и лес Пайзе – с обязательством выплачивать ежегодно в День Святого Мартина восемь марок в качестве налога епископу или его преемникам.