Kitabı oku: «Николай Второй. Книга десятая. Вторая мировая война 1931 года»
Глава 1. Повторное воскрешение
Если бы не память, жизнь была бы невозможна,
если бы не забывание, жизнь была бы невыносима.
Владислав Гжегорчик
Тьма вокруг меня была совершенной, не оставляющей даже шанса понять, где я и кто я. Что вообще я здесь делаю и что происходит вокруг. Сколько я пребывал в этой тьме, не знаю, время здесь не имело никакого значения, а мысли иногда полностью отсутствовали, а иногда неслись с немыслимой скоростью, доставляя мне боль и приносящие разные образы. Единственное, что меня радовало, так это полный покой и умиротворение, когда мыслей не было, и я готов был раствориться в этой тьме навсегда, чтобы боль и мысли больше не возвращались ко мне.
Но всё когда-то заканчивается, закончилось для меня и пребывание в этом месте. Я внезапно вспомнил, что шёл с работы домой и пешеходный переход, и громкий сигнал автомобильного гудка. Чёрный мерседес и глухой удар о капот, после чего долгий и медленный полёт моего тела в воздухе. Глухой удар о землю и постепенное угасание моего сознания. Почему-то появилась картина моих детей и супруги, плачущей на могиле с деревянным крестом и моей фотографией на нём. Осознавать факт своей смерти я не хотел и воспротивился окружающей меня тьме. Стремясь найти выход из этого места, туда к любящей жене и моим детям, которым я ещё не успел ничего дать в этой жизни, я хотел прожить свою жизнь до конца и был не согласен с происходящим вокруг меня. Моя сущность воспротивилась моей смерти. Невероятным усилием я попытался порвать узы тьмы, охватывающие меня, и понял, что не могу дышать в этом мире. Попытка сделать вдох отразилась болью в груди и невероятной тяжестью во всём теле. Тяжесть сковывала мою грудь, руки и ноги. Я начал задыхаться и, сделав огромное усилие, сделал вдох. Совсем маленький вздох, его даже было незаметно, но огонь, разгоравшийся в груди, сменился на острую боль, и я попытался сделать ещё один вздох, чуть больше прежнего, и так невероятным усилием я делал маленькие попытки глотнуть воздуха чуть больше, чем в предыдущий раз, захватывая всё больше и больше, а моё сознание постепенно начало угасать, оставив мне только одну цель, сделать ещё один вздох. Постепенно у меня начало получаться, и сознание постепенно возвращалось ко мне, а вместе с ним возвращалось и восприятие окружающего меня мира. Через какое-то время я начал различать звуки и мерзкий, проникающий глубоко в сознание писк, вызывающий тревогу и какие-то смутные воспоминания.
Когда я смог более-менее нормально дышать, я уже привык к этому звуку и понял, что нахожусь, скорее всего, в больнице, с учётом произошедшей аварии, а тревожный писк походил на работу медицинского аппарата. С ним, возможно, связаны и мои проблемы с дыханием, значит, нужно попробовать открыть глаза и позвать кого-то на помощь. Понять, как открыть глаза, заняло очень много времени, так как я вообще не чувствовал своего тела, точнее я ощущал неимоверную тяжесть, приковавшую меня к постели, на которой я лежал. Я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, но каким-то чудом я смог немного приоткрыть глаза и сразу же закрыть, от яркого света, ударившего в них. Несколько минут у меня ушло на то, чтобы привыкнуть к этому свету, постепенно приоткрывая и закрывая их. Постепенно окружающая меня обстановка стала проясняться. Я лежал в больнице, в одиночной палате. На потолке висела необычная люстра, да и обстановка была несколько необычная для больницы. Тяжёлые шторы на окнах, лепнина на стенах и потолке не вписывались в интерьер. Рядом стояли несколько каких-то устройств, на которых мигали какие-то лампочки и доносился противный писк, а ещё работал какой-то насос, возможно, аппарат вентиляции лёгких, к которому я был подключён. Повернуть голову я не мог, но благодаря тому, что она была немного повёрнута, я смог немного разглядеть окружающую обстановку и сами приборы. Они и вызвали больше всего вопросов, так как один из них явно был монитором, только не современным плоским, а очень старым ламповым с выпученной линзой кинескопа и рябью на экране. По нему пробегали синусоиды, отображающие работу моего сердца и ещё какие-то показатели. Дышать я уже стал лучше и делал это, не прилагая серьёзных усилий, но слабость в теле была неимоверная, а тело было налито свинцовой тяжестью. Нужно как-то привлечь внимание медицинского персонала, раз я очнулся. Сколько я так пролежал после аварии я не знаю, но наверняка моя жена и дети очень обеспокоились, нужно попросить у медсестры сотовый телефон, чтобы позвонить жене и сказать, что со мной всё в порядке. Ведь при мне не было документов, а значит, она могла подать меня в розыск. Тут я подумал, что могу быть калекой, раз не чувствую своего тела. Меня пронзил холодный страх от того, что я могу остаться инвалидом, и это придало мне сил постараться пошевелить рукой или ногой, для чего мне пришлось сосредоточиться на своей правой руке, где я ощущал дискомфорт. Минут через десять я сделал робкое движение рукой, и к ней вернулись ощущения. Очень сильно болел и чесался указательный палец, и я попробовал пошевелить им ещё раз, чтобы убрать сжимающие его тиски. Мне это удалось, но в тот же миг раздался ещё один тревожный сигнал, к которому добавилось перемигивание приборов, стоящих рядом со мной. Переливистая трель тревожных сигналов меня, наоборот, порадовала, но на эти тревожные сигналы никто не появился. Минут через десять к сигналу добавился громкий вой тревожной сирены, доносящийся из-за двери, на которую я сразу не обратил внимание.
Внезапно дверь открылась, и в комнату ворвалось пятеро вооружённых людей, одетых в необычную форму, что-то мне смутно напоминавшую. Количество оружия, которым они были увешаны, внушало уважение и смахивало на экипировку элитных войск спецназа. Только и здесь были нестыковки во множестве деталей.
Вслед за солдатами вбежал перепуганный доктор в белом халате, который сразу же бросился к приборам, и только потом посмотрел на меня, встретившись со мной взглядом. От этого его глаза расширились, и он произнёс со странным говорком:
– Он жив! Он в сознании! Немедленно вызовите профессора Павлова и уведомите императрицу, что её муж очнулся.
Вокруг сразу началась непонятная суета. В палату прибежало несколько врачей, и все начали что-то трогать, светить мне в лицо своими фонариками, слушать меня через стробоскопы, перекликаясь непонятными медицинскими фразами. Все эти действия на военных произвели ошеломляющий эффект, они стояли, опустив оружие в полной растерянности, не зная, что делать.
Но меня больше озадачили слова доктора, сказавшего, что император очнулся. За неимением никого рядом можно предположить, что императором он назвал меня, но я-то знал, что я не император и как быть в этой ситуации, я не знал. Конечно, я читал книги про попаданцев, но в переселение душ не верил и воспринимал всё это как откровенную фантастику. Да и опознать место, где я сейчас находился, я не мог. А судя оборудованию, возможно, я в другом времени или вообще на другой планете, но это уже вообще ни в какие ворота не идёт. Нужно отбросить все эти непутёвые мысли и постараться не подавать виду, что я не тот, за кого меня принимают. Сошлюсь на амнезию и буду действовать по обстоятельствам. Может, мне вообще всё это снится, подумал я, но укол в моё плечо и последующие уколы в разные части тела, от которых мне пришлось хоть и слабо, но дёргаться, показали, что на сон это не похоже.
– Реакция на раздражители хорошая, все нервные окончания действуют, значит, функции двигательной системы восстановились. Реакция зрачков замечательная, факт самостоятельного дыхания говорит о возвращении основных функций организма в приемлемую норму. Нужно немедленно провести физиотерапию с иглоукалыванием и массажем. Чередовать их каждые шесть часов, – сказал пожилой профессор, кого-то мне напоминавший. Затем он, повернувшись в мою сторону, обратился ко мне:
– Как же вовремя вы очнулись, Ваше Величество, вы нам очень нужны, поэтому постарайтесь быстрее прийти в себя. Я понимаю, что это будет непросто, особенно после такого ранения и четверти века, проведённых в коме, но вы постарайтесь.
Его речь ещё больше озадачила меня, и я попытался, что-то спросить, но профессор прервал мои попытки.
– Вы помните, что с вами произошло? – спросил он и добавил. – Если да, то моргните два раза. Конечно, я помнил, как меня сбил автомобиль, и поэтому я, не задумываясь, моргнул два раза, и только после этого понял, что поторопился, так как вспомнил слова, сказанные профессором про ранение, а не про травмы. Ранение обычно получают в бою, и здесь наши версии событий с доктором разошлись, поэтому я тут же начал усиленно моргать, пытаясь сказать, что не помню.
– Ну, то, что вы не помните всего, не удивительно. Пуля, попавшая вам в голову, пробила лобную кость и прошла по касательной вдоль внутренней стороны черепа, выйдя в затылочной части. Поэтому ваш мозг был серьёзно повреждён, и нет ничего удивительного, что вы не помните часть событий. Да и двадцать пять лет, проведённых в коме, сказываются на активности мозга и ваших воспоминаний. Не напрягайтесь, пытаясь вспомнить сразу всё, дайте возможность вашему мозгу самостоятельно восстановиться. Я вам назначил ряд процедур, некоторые из них будут неприятными, но откровенно полезными, только они позволят вам быстро встать на ноги, и постарайтесь никому пока не показывать, что вы что-то забыли. Сейчас нельзя это показывать, так как в вашем окружении происходят очень неприятные интриги, и заявить о вашей неспособности управлять королевством захотят многие. В ближайшие дни вам не будут рассказывать ничего из происходящего в мире за последние четверть века, чтобы вы могли самостоятельно прийти в себя и для вас это не было стрессом, – сообщил мне доктор, а потом попросил всех удалиться, оставив меня одного.
От сказанного доктором у меня возникло ещё больше вопросов, но, видать, в результате укола, меня потянуло в сон, и я постепенно заснул.
Проснулся я оттого, что меня кто-то протирал мокрым полотенцем. Процедуру проводил медбрат, который очень тщательно вымыл моё тело и поменял мне постельное бельё, после чего, не произнося ни слова, вышел. Но сразу после него вошли два врача ярко выраженной китайской наружности, которые занесли небольшой столик с накрытыми предметами, которые оказались множеством разнообразных, длинных иголок. Вспомнив разговор, я понял, что сейчас в меня будут их втыкать, и немного забеспокоился, так как уколов я боялся ещё с детства, а количество иголок было очень большим. Но волновался я рано, так как через минуту, принесли ещё один столик с таким же количеством иголок и ещё разными баночками. Дальнейшую процедуру можно описать очень просто. Эти два китайца, переговариваясь на своём языке, начали последовательно втыкать в меня иголки, усеивая ими практически каждый сантиметр моего тела, не забыв про лицо. Уже через полчаса я напоминал дикобраза, но этого им показалось мало, и они начали на некоторые навешивать комочки ваты, вымоченные в каком-то растворе, который не давал им сгореть, а тлел, нагревая иглы.
Так продолжалось около двух часов. Тлеющие иголки меняли своё место, а часть постепенно снимались, при этом оба китайца о чём-то постоянно спорили, и это напрягало меня ещё больше. Результат их иголок я почувствовал к концу сеанса. Чувствительность к моим нервным окончаниям постепенно вернулась, и я даже стал испытывать боль в некоторых участках, что вызвало радость на лицах моих экзекуторов.
Когда они сняли с меня иголки и ушли, я с облегчением вздохнул, так как процедура в самом конце стала очень болезненна, а сам вид истыканного тела вызывал во мне дрожь и не давал сосредоточиться, чтобы обдумать произошедшее со мной. После них зашёл знакомый мне медбрат и, напоив меня, протёр моё тело ещё раз, после этого, оставив меня в покое.
Но радовался я рано, так как после них пришёл следующий мучитель в виде здоровенного доктора, который выглядел как культурист, так как его оголённые руки были увиты мышцами. Кто это я понял с первых секунд, и следующие два часа меня мяли как кусок теста на столе, разминая каждую мою мышцу по многу раз. Массаж происходил очень осторожно и бережно. Так, наверное, делают массаж младенцам, и я даже несколько раз засыпал от него, пребывая в некотором блаженстве. Уже к середине процедуры я начал чувствовать всё своё тело, и это доставляло мне невероятное удовольствие, а ещё внутреннюю уверенность, что я не калека. Но сосредоточиться и обдумать всё происходящее я опять не мог, пребывая в приятной неге. Когда я заснул в последний раз я не помнил, но проснулся я в момент, когда в палату вкатили какой-то странный аппарат со множеством проводов. Следом вошли два доктора и профессор, который сказал:
– Не переживайте, ничего опасного с вами делать не будут, просто ваши мышцы за столько лет атрофировались, хоть вам и делали массаж и иглоукалывание. Сейчас мы подключим вам провода, и с помощью небольших импульсов проведём тренировку ваших мышц. Процедура жаёт неприятные ощущения, но опасности для вас эта процедура не представляет. Это новый аппарат, разработанный по вашему проекту. Я лично испытывал его на себе, прежде чем разрешить использование для вас.
Рассказав, что меня ждёт, профессор проследил, как провода подсоединяют к моему телу, после чего провёл настройку прибора и мои ноги и руки начали дёргаться от импульсов, передаваемых по проводам. Электрические разряды были довольно неприятными, но понимая необходимость процедур, я терпел эту боль. Процедуру периодически прерывали, делая перерыв, чтобы мышцы отдохнули, и всё начиналось заново.
После завершения процедуры, меня опять вымыл медбрат и накормил с трубочки фруктовым пюре. Как только меня оставили в покое, я сразу же заснул, так как сил у меня совершенно не осталось.
Глава 2. Деникин
Сменилось место, обстоятельства,
Система символов и знаков,
Но запах, суть и вкус предательства
На всей планете одинаков.
И. Губерман
В таком режиме прошло пять дней. Постоянные процедуры, физиотерапия, массаж, иглоукалывание, всё это давало хороший результат. Я уже начал поднимать руки и ноги, мог делать небольшие движения. Речь ещё не восстановилась полностью, но я уже мог говорить простые звуки. Трижды меня посещала пожилая женщина, один раз с детьми, но каждый раз я прикидывался спящим, а она боялась меня потревожить. В моём присутствии она разговаривала с врачом шёпотом и несколько раз переходила на другой язык, скорее всего, на французский. Но кто это я не мог понять, а память, если и была, то для меня оставалась полностью закрытой.
Вчера, когда профессор меня опрашивал, я решил признаться, что частично потерял память, чем очень озадачил доктора. Он спросил меня, помню ли я кого-нибудь из приходивших, в том числе и его, но получив мой отрицательный ответ, он очень задумался.
Поэтому, когда он пришёл в комнату с новым оборудованием, то по выражению лица профессора я понял, что меня ждут неприятные процедуры. Когда меня начали пристёгивать к кровати, я начал беспокоиться. Тут мне на память пришло воспоминание о методах лечения душевнобольных, и я спросил:
– Вы собираетесь лечить меня электрическим током?
– Значит, вы не всё забыли, ведь этот метод лечения предложили именно вы, а я его только доработал. Значит, вам не нужно объяснять, для чего я сейчас это буду делать, – сказал профессор и дал команду помощникам приступать.
Действительно ко мне подключили провода и вставили в рот резиновую капу. Я приготовился пережить удар током, но для меня всё равно это произошло неожиданно, и я, не сдерживаясь, закричал. Было очень больно, но постепенно я начал привыкать к этой боли и сдерживать свои крики. На это профессор отреагировал увеличением разряда.
В итоге я потерял сознание, провалившись то ли в сон, то ли в обморок с видениями. Как я понял, это была моя предыдущая память. Я видел многих людей, одетых в старые дореволюционные одежды, грязные города, примитивную технику. Парады и различные мероприятия, на которых я присутствовал. Память, пусть и неохотно, но возвращалась ко мне, показывая всё новые и новые моменты из моей новой – прошлой жизни. Сколько это продолжалось, я не знаю, и когда меня привели в чувства, я сказал:
– Хватит, профессор, нужно сделать перерыв, возможно, память возвращается, мне нужно осознать, что я вспомнил.
В итоге меня оставили в покое, а я, закрыв глаза, принялся восстанавливать всю картину произошедшего со мной.
Память возвращалась урывками и какими-то фрагментами, которые сразу было трудно восстановить. Главное – я вспомнил, что нужно просить встречи с князем, моей правой рукой, Кочубеем Виктор Сергеевичем, хотя странно, что он до сих пор не объявился, ведь именно он должен был держать власть в своих руках, хотя упоминание про четверть века – многое могло прояснить. Время беспощадно ко всем, в том числе и к моему окружению, возможно, он не дожил до того времени, когда я очнулся, да и сам факт моего пробуждения вызывает много вопросов. Получалось, что аппарат искусственного дыхания кто-то отключил, сделать это самостоятельно я не мог. Значит, нужно быть очень осторожным, возможно, в моём окружении появится убийца, который захочет доделать начатое, а значит, показывать свои явные успехи в выздоровлении не стоит. Профессору, скорее всего, можно доверять, но всё равно нужно быть осторожным, до тех пор, пока я не пойму, что здесь происходит. Даже факт того, что мне не говорят, что произошло в мире за последнее время, очень настораживает. В первую очередь мне нужно обезопасить себя, а для этого нужно оружие. Постепенно в моей голове складывался план, который я собирался реализовать с завтрашнего утра.
С утра, пока меня мыл и кормил тот же молчаливый медбрат, когда он всё закончил и собрался выйти, я с трудом произнёс:
– Позови охранника.
Он внимательно посмотрел на меня, что-то обдумывая, после чего кивнул и вышел. Через минуту, ко мне вошли двое солдат в том же странном обмундировании.
Знаком подозвав одного из них, я попросил знаком наклониться и сказал:
– Мне нужен ваш пистолет с запасной обоймой и покажи, как он работает.
Солдат с лычками сержанта на секунду задумался и резким движением достал пистолет, проведя несколько манипуляций с ним, показывая как им пользоваться. Система оказалась достаточно простая, чем-то напоминавшая пистолет ТТ с улучшенным взводом. Я приподнялся и кивком показал на подушку. Взведя его и поставив на предохранитель, он положил его под неё так, чтобы было удобно доставать.
Кивнув ему, я улёгся на своё место, и от ощущения, что рядом есть оружие, мне стало легче. Солдаты, не задавая вопросов, вышли.
Теперь предстояло переговорить с профессором, как говорится по душам.
После обеда пришёл профессор и поинтересовался:
– Как себя чувствуете?
– Не плохо для человека четверть века, лежащего в коме. Скажите, что случилось с Кочубеем Виктор Сергеевичем? Почему его нет со мной? – спросил я.
Мой вопрос насторожил доктора, но он тут же успокоился.
– Значит, вы всё вспомнили?
– Не всё, но многое, и вы не ответили на мой вопрос.
– Князь не дожил до вашего пробуждения чуть больше года. Возраст и множество болезней.
– Кто сейчас возглавляет Службу Безопасности?
– Генерал Деникин Антон Иванович, очень талантливый офицер, его выделил сам Виктор Сергеевич и передал ему управление службой перед своей смертью.
– Мне нужно переговорить с ним как можно скорее.
– Хорошо, я это устрою, тем более что он сам спрашивал такую возможность. Но ваш сын просил не беспокоить вас, пока вы не выздоровеете.
– Который из сыновей? – спросил я.
– Семён. Уж очень он переживает за вас.
– А можно перед этим попросить супругу навестить меня, а то неправильно получится, ведь я её не видел столько лет.
– Конечно, я позову её, она здесь рядом, – сказал доктор, вставая и выходя из палаты, а я постарался расслабиться и продумать встречу с ней. К сожалению, кроме воспоминаний, ко мне не вернулись мои прежние чувства, и любви я к ней не испытывал. Для меня она оставалась совершенно посторонним человеком, чужим и незнакомым, именно поэтому я прикидывался спящим, когда она приходила ко мне. Но лучшего источника информации я получить не мог, да и доверия к супруге у меня было больше, чем к кому-либо. Ей моя смерть только навредит, и она – самая заинтересованная в моей жизни сторона.
В палату вошла пожилая женщина, одетая в строгое по нынешним меркам платье с тревогой в глазах, поэтому первым делом я улыбнулся ей и протянул свою ладонь в её сторону.
Она тут же бросилась ко мне и обняла меня, лежащего на подушках, разрыдавшись на моей груди. Я очень осторожно обнял её и постарался утешить, гладя по голове.
Успокоилась она только минут через двадцать. Резко отстранившись и встав, подошла к зеркалу, висящему на стене рядом с умывальником. Приведя себя в порядок, она вернулась ко мне и села на стоящий рядом стул. Долго всматривалась в меня, после чего проговорила:
– Я так ждала этого момента, даже когда отчаялась. Когда мне говорили, что шансов твоего выздоровления нет никаких, я до сегодняшнего дня верила, что ты вернёшься. Ты не представляешь, чего мне это стоило. Я взяла на себя всю полноту власти, оставив тебя как правителя, управляя твоим королевством на время твоей болезни, и я рада, что ты вернулся именно в этот момент. В Европе твориться что-то невероятное. Германия захватила все европейские государства и готовится к новой войне. Россия также готовится к войне, но учитывая экономические проблемы в стране, она к ней не готова. Обе стороны требуют от меня присоединиться к ним, а я не знаю, как поступить, угроза нашей независимости стоит под большим вопросом. Ты не представляешь, через что мне пришлось пройти, но теперь ты придумаешь, как нам справиться с этой ситуацией.
– Скажи мне, кто такой Деникин и какие у вас с ним отношения.
– Князь после своей смерти назначил его руководителем Службы Безопасности, и он неплохо справляется со своими обязанностями, но его не все поддерживают. У него конфликт с нашим приёмным сыном Семёном. Тот хочет возглавить королевство и организовать поход на Российскую Федерацию с целью возврата в ней монархии. Его поддерживают многие при дворе, мечтая поквитаться за годы гонений и грабежей, устроенных коммунистами.
– Ты точно уверена в нём? Меня хотели убить, и именно поэтому я пришёл в себя. Кто-то отключил мне систему искусственного дыхания, и я чуть не задохнулся. Чудом мне удалось справиться. Поэтому я и спрашиваю, насколько ты ему доверяешь?
– Какой ужас, но я всё равно рада, что ты очнулся, так как без тебя мне уже не справится. Мы пока не объявляли о твоём пробуждении, стараясь держать это в тайне. Но можешь мне поверить, он, как никто, заинтересован в твоей жизни. Если бы ты умер, то власть перешла к нашему родному сыну, а он находится под влиянием Семёна, и Деникина сняли бы с должности сразу же. А так как между ним и Семёном серьёзные разногласия, то ему пришлось бы бежать из страны. Чтобы сохранить порядок в стране, нам пришлось серьёзно ужесточить контроль за вольнодумством и запретить любые политические партии.
– Хорошо, я доверюсь ему, раз ты считаешь, что он заслуживает этого. Тогда давай на этом закончим разговор, сил у меня практически нет, а ещё нужно провести несколько бесед, боюсь заснуть во время разговора. Приходи завтра, поговорим о делах и расскажешь, что произошло за четверть века моего отсутствия, – сказал я.
Елена встала и, наклонившись, поцеловала меня, после чего не задерживаясь вышла из палаты.
Обдумать происходящее я не успел, как вошёл пожилой мужчина в генеральской форме, с пышными чёрными усами и небольшой седой бородкой. Пройдя к моей кровати, он вытянулся и доложил:
– Деникин Антон Иванович, генерал-лейтенант Службы Безопасности королевства Константинополь. Выбран и назначен на должность Кочубеем Виктором Сергеевичем, исполняю свои обязанности уже два года.
– Плохо исполняете, Антон Иванович. Докладывайте, что известно о покушение на меня?
– Факт покушения пока не подтвердился, но эту версию мы не отвергаем, и это дело находится под моим личным контролем. В день, когда вы пришли в себя, обнаружилось, что маска на вашем лице, подающая смесь воздуха, обогащённого кислородом, была снята, возможно, вашей рукой во время пробуждения, но также рассматривается и версия злого умысла. В тот день дежурили две медсестры, и обе допрошены. Посторонних они не заметили. Охрана находилась на этаже и также не обнаружила посторонних. Единственный момент, ночью сработала сигнализация внешнего периметра здания на первом этаже, и оба охранника отлучились с этажа на одну-две минуты. По данному факту также проводится расследование, – доложил генерал, явно готовясь к такому вопросу.
– Анализ крови у всех, кто дежурил, включая охрану и медсестёр, брали?
– Для чего Ваше Величество?
– На случай, если кто-то из них заснул. Сам я сдёрнуть маску не мог, заявляю это ответственно. А то, что я чуть не задохнулся, это неопровержимый факт, когда я пришёл в себя, мне для того, чтобы пошевелить пальцем и скинуть датчик потребовалось полчаса. Так что все версии, кроме умышленной, отставьте в сторону. Список всех, кто имеет доступ сюда, чисто теоретически мне нужен уже к вечеру. У всех подозреваемых взять кровь на анализ посторонних веществ в крови, возможно, они заснули от снотворного и скрывают этот факт, ну, вздремнула на секунду, а может, и на полчаса, говорить об этом никто не станет. Тот, кто это сделал, не хотел, чтобы кто-то заподозрил моё убийство, а значит, он знает, что подозрение может пасть на него. Проверьте всех на предмет алиби и тех, у кого оно есть, поставьте под подозрение в первую очередь. Раз убийца готовился к этому, то и алиби он себе обеспечил. Как обстановка в королевстве в целом? Вероятность бунта или восстания есть?
– По расследованию сделаю доклад к вечеру, обстановка в стране напряжённая, но без признаков мятежа. Высока поддержка при дворе партии за возврат монархии в Российской федерации. После того, как многие бежали к нам, потеряв всё имущество и земли, они мечтают взять реванш. Если факт покушения на вас подтвердится, то прошу принять мою отставку, так как первейшей моей обязанностью было обеспечение защиты вас и вашей семьи, да и стар я уже.
– Просить можете, а вот дать её или нет, это я решу после того, как вы найдёте подозреваемого в попытке убийства. И запомните, ваша жизнь принадлежит мне и империи, которую я восстановлю, когда посчитаю нужной, поэтому я сам решу вашу судьбу, и если потребуется, то вы будете служить мне и русскому народу до последнего вздоха. Жду вас к вечеру, и усильте охрану в несколько раз. Ещё мне нужно знать, что вам рассказал князь, когда назначил на эту должность? – задал я вопрос, уже устав от диалога, так как приходилось прилагать существенные усилия, во время разговора.
– Он доверил мне лицезреть ваш план развития королевства, и я следовал строго по нему.
– В таком случае, что у нас с подготовкой к войне, на каком этапе находится разворачивание производств?
– К сожалению, запустить удалось только опытные производства, так как доступа к финансам у меня нет, а бюджет королевства серьёзно сокращён. Но нам удалось достигнуть двадцатипроцентного выполнения плана, сделав упор на самые передовые технологии, – доложил генерал.
– Значит, завтра ко мне придёте с министром финансов, и мы вместе обсудим, в чём проблемы. Но уже сегодня готовьте весь список всего необходимого для увеличения производства в разы. Нужно в ближайшее время наладить производство в два раза от моего плана, а это значит, вам придётся увеличить производство в десять раз от существующего и упор в первую очередь на простые модели равные техники противника или незначительно их превосходящие. Война будет не быстрая, а на истощение, и не нужно давать сразу в руки противника все наши технологии и разработки. Скопировать намного проще и быстрее, чем потратить годы и огромные ресурсы на разработку.
Мне нужен подробный отчёт завтра с утра обо всём происходящем за время моего сна, а ещё прикажите доставить сюда мой сейф с моими записями, мне нужно восстановить мой план у себя в голове, всё-таки четверть века прошла, и я многое подзабыл. А теперь идите, генерал, работайте. Хорошо работайте, всё человечество стоит перед страшной угрозой, и наша цель спасти этот мир.
Когда генерал ушёл, я закрыл глаза и практически сразу уснул, так как сил у меня уже не осталось.
