Kitabı oku: «S-T-I-K-S. Рихтовщик. Прятки среди огней»
© Каменистый Артём (Мир S-T-I-K-S, его устройство и терминология)
© Гришанин Дмитрий
© ИДДК
Пролог
Плечистый бугай зажал в углу худенькую официантку, и пока его приятели отвлекали болтовнёй бармена, беззастенчиво лапал оцепеневшую от ужаса девушку.
– Цыпа, ты чё ломаешься? – страстно шептал на ухо жертве бугай, обдавая бедняжку волной ядрёного перегара. – Всё одно ж я тя затащу в сортир и отымею, как сидорову козу. Смирись, мля, и лучше иди сама.
– Не-нет… Не-нельз-з-зя та-так… Я не хоч… ай!
Болезненный щипок за грудь заставил девушку замолчать.
– Ты ж, сучка, сама мне весь вечер глазки строила, – снова зашептал громила. – А как до дела дошло, заднюю решила врубить. С Бугром такие фокусы не проканают!
– Я не-не…
– Заткнись, сука! И бегом в туалет! А то я тя ща прям здесь, на глазах у всех, на столе разложу! И как последнюю шмару выдеру!
– Эй, выдирун недоделанный! Отпусти девочку, – раздалось за спиной бугая хриплое рычание кваза.
Цапнув жертву за длинную косу, чтобы не удрала, Бугор неторопливо обернулся. Бросивший вызов противник его не впечатлил. Кваз был маломерком и макушкой едва доставал громиле до груди. Догадаться, что перед ним тоже женщина, не составило труда.
– Чё, на её место хочешь? – осклабился Бугор. – Звиняй, сучка. Чудищ не трахаю!
Он был полностью уверен в себе, не сомневался в своём колоссальном физическом превосходстве, и крайне удивился, когда после несильного, казалось бы, тычка кваза в живот там будто взорвалась миниатюрная атомная бомба, и из лёгких разом вылетел весь воздух.
Отпустив официантку, двухметровый амбал скорчился в углу, по-рыбьи открывая рот в тщетных попытках вздохнуть.
Натерпевшаяся бедняжка бросилась за стойку, под защиту бармена. А невысокий кваз наклонился над Бугром и прошипел в ухо:
– Ещё раз к девке подойдёшь, башку на хрен отрежу.
– Эй! А ну отвали от кореша! – донёсся от барной стойки рёв одного из друзей амбала.
– В натуре за другана ща порву! – подхватил второй.
– Не вмешивались бы вы, ребята, – хмыкнул бармен, обмениваясь приветливыми кивками с ухмыльнувшимся квазом.
– Это ещё почему? – спросил третий, самый трезвый из компании.
– Да чё ты его слушаешь? – отмахнулся самый заводной буян номер два. И, засучив рукава, бросился выполнять угрозу.
Кваз же, ничуть не испугавшись размахивающего пудовыми кулаками громилы, шагнула вперёд и, поднырнув под очевидный встречный удар, пнула покрытой роговыми шишками коленкой буяну промеж ног.
Как же бедолага взвыл!
– Это ж Белка, – меж тем как ни в чём не бывало продолжал информировать оставшихся у барной стойки друзей бармен. – Она неделю назад пятерых таких же придурков, как вы, в подворотне подкараулила. И члены всем на хрен поотрывала. А тогда она была всего-то тринадцатого уровня. Сейчас – восемнадцатого. Вот и кумекайте, чё она с вами сделает, если нянчиться наскучит. Дружеский мой вам совет, ребятки: подбирайте своих друзей и валите от греха подобру-поздорову.
Вернувшись за стол, Белка проводила разочарованным взглядом стайку гопников, после разговора с барменом ставших паиньками и приславших ей на стол, в качестве извинения, четыре кружки тёмного эля. Но одного извинения придуркам показалось недостаточно. Дабы не провоцировать её своими ублюдскими рожами, они подхватили помятых друзей и заспешили к выходу.
– М-да, мельчают мужики, – пробормотала кваз, разом опрокидывая в зубастую пасть полкружки халявного пойла.
– Сама виновата, – неожиданно прилетело в ответ. – Нефиг гладиаторские бои на улицах устраивать. О тебе, голуба, по Вешалке уже легенды ходят. – За стол без приглашения присел невзрачный мужичок, для которого всё хвалёное Белкино мастерство убийцы было не опаснее комариного укуса.
– Чё надо? – прорычала Белка, с грохотом возвращая на стол недопитую кружку.
– Соскучился, решил заскочить, проведать, так сказать, – хмыкнул Скальпель. Он без спросу взял кружку эля и с удовольствием отпил из неё.
– Мало того, что убил, решил ещё найти и поиздеваться, – проворчала кваз.
– Ой, да ладно, – отмахнулся Скальпель. – Этим убийством я тебе одолжение, можно сказать, сделал.
– Ну, мля, спасибо, благодетель!
– Не юродствуй!
– А чё ты меня как лохушку лечишь?
– Ты ж прекрасно знаешь, что последнюю неделю не в себе была. Рихтовщика даже своего драгоценного зарезала хладнокровно, как бычка на бойне.
– И поделом ему, – проворчала кваз. Она снова подняла кружку с элем и сделала шумный глоток.
– Ну, я ж вижу, как ты по нему сокрушаешься.
– Скальпель, в натуре, чё те надо?
– Весть тебе принёс, подруга. Увы, невесёлую.
– Дождёшься от тебя весёлой… – фыркнула Белка.
– Очень на тебя обиделся Рихтовщик после убийства. Возненавидел, можно сказать. И замену тебе нашёл. Очень симпатичную молодую барышню.
– Козёл! – Пустая кружка в Белкиной руке звонко лопнула и осыпалась на паркетный пол грудой осколков.
– А знаешь, как зовут его нынешнюю фаворитку? – спокойно продолжил Скальпель. – Некая Слеза.
– Убью суку!
– Собственно для этого я тебя и нашёл, – довольно улыбнулся злодей. – Я собираю команду на её поимку. Уверен, ты не откажешься поучаствовать.
Глава 1,
в которой меня нарекают обглодышем и ведут в лабиринт
Дверь резко распахнулась, и на пороге кладовки нарисовался мужик лет шестидесяти с солидным пивным брюшком и длинной седой бородищей на красной роже. В его правой руке застыл занесённый для удара топор, а из узких щёлочек на щекастом лице на меня уставилась пара холодных глаз бывалого душегуба.
– Э-э, мужик! Топор-то опусти, – возмутился я, попятившись в глубь кладовки. – Я чел адекватный. Договоримся…
В полумраке задел плечом какой-то боковой стеллаж и смахнул на пол трёхлитровую банку. С оглушительным «бздынь» она разлетелась вдребезги, заляпав содержимым мои штаны. И через секунду я аж прослезился от ударившей снизу густой волны самогонного духа.
– Ой-ёй-ёй! Чё де-е-стся! Люди добрые! – заголосила за стенкой припадочная баба.
– А ну цыть! – рявкнул на неё мужик с топором и, опуская оружие, горько посетовал мне: – Сука ты, обглодыш. Последнюю банку первача кокнул. Следующая партия у Чучи только послезавтра для перегона подойдёт. Э-эх!
Под моим пристальным взглядом сбоку от незнакомца появился столбец описания, из которого сразу стало понятно, что этот противник мне точно не по зубам.
Игрок Селёдка???
Статус:???
Уровень:???
Опыт:???
Показатели:
Интеллект – ???
Атака – ???
Защита – ???
Ловкость – ???
Дух Стикса – ???
– Мужик, извини. В натуре, не со зла я. Случайно так вышло.
– Ладно, выходь давай, обглодыш. Будем штраф твой обговаривать.
Млять! Дурдом какой-то! Но, как говорится, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Я покорно вышел из кладовки и оказался в просторной светлой комнате с дощатым полом, высоким потолком и бревенчатыми стенами.
– Здравствуйте, – кивнул толстой бабище, стоящей в шаге за спиной бородача и буравящей меня колючим взглядом.
Пристальный взгляд на женщину привёл к таким же плачевным результатам, как с хозяином дома. Удалось узнать только имя – Чуча, остальная информация скрывалась за вереницей вопросительных знаков.
– Тьфу на тебя, бес окаянный! – Истеричка реально плюнула мне под ноги и, оттеснив мягким плечом, рванула в кладовку. Под потолком там тут же вспыхнула лампа, и следом раздался истошный визг Чучи:
– Ох ты ж, кровопивец!
– Видишь, что ты натворил, обглодыш, – укоризненно покачал головой Селёдка. – Поди теперь её успокой! Эх!
– Почему вы называете меня обглодышем? Я такой же игрок, как и вы. И у меня имя есть!
– Да вижу я, чай, не слепой, – отмахнулся Селёдка. – Обглодыш ты, потому как тока-тока возродился и обглодан Системой до трусов. Ведь всё нормальное барахло твоё в кисляке сгинуло. А на это стартовое безобразие, что сейчас на тебе, без слёз не взглянешь…
– Тяни с гада не меньше пяти сотен! – заявила Чуча, выскочив из кладовки с полным подолом битого стекла.
– Какие пять сотен! Уважаемая, побойся Стикса! Я ж пустой!
Но шустрая, как электровеник, толстуха уже сбежала из комнаты. Вместо неё мне ответил Селёдка:
– Ну, руки-ноги у тебя целы. И уровень для лабиринта подходящий. Поэтому там-то свой долг перед нами и отработаешь.
– Какой ещё на хрен долг?! За что?!
– Уймись, обглодыш! Не доводи до греха. – Топор в руке Селёдки угрожающе крутанулся, и меня обдало волной упругого воздуха от мгновенного разгона оружия до пропеллерной скорости.
– У нас всё чётко и по закону. Накосячил – оплачивай свой косяк.
– Да чё я там накосячил-то? Банку самогона разбил – так ей цена от силы пятёрка споранов!
– Это Чучин первач, он особенный.
– Хрен с ним, тогда десять. Но никак не пять сотен!
– Дык, кто ж тебе сказал, что пять сотен за самогон? – ухмыльнулся Селёдка. – Не, обглодыш. Пятьсот споранов ты должен за любезное предоставление тебе под воскрешение этой замечательной кладовки.
– Так я ж не специально, это Система.
– Но стаб-то наш ты выбрал самостоятельно. И тебя, обглодыш, я впервые вижу, хотя всех, кто хоть раз побывал в нашей Малине, запоминаю накрепко – дар у меня такой особенный среди прочих имеется. Получается, ты решил рискнуть и заявился без приглашения в незнакомый стаб. Так?
– Ну, так.
– Для незваных гостей везде тариф повышенный, – хмыкнул Селёдка. – Потому пять сотен, обглодыш, с тебя чисто за мою кладовку… А за пролитый самогон, так и быть, возьму с тебя ещё десять споранов. Итого твой долг составляет пятьсот десять споранов.
– А ты, дядя, похоже, тот ещё разводила, – проворчал я.
– Немедленно уплатить долг тебе нечем, – проигнорировав мою реплику, продолжил Селёдка. – Но у нас в Малине на такой случай имеется лабиринт, где любой может быстро заработать увесистый мешок споранов.
– Млять!
– Я знал, что мы поладим, обглодыш. Пошли, провожу тебя до лабиринта.
Деревянный дом, принятый мною поначалу за обычную просторную избу, оказался настоящим теремом. Вместо привычных коридоров здешние комнаты, как ячейки пчелиных сот, примыкали друг к дружке, образуя единое смежное пространство на весь этаж. Вслед за хозяином мне пришлось пройти с полдюжины комнат подряд, прежде чем, выйдя на приставную уличную лестницу, мы стали спускаться со второго этажа вниз.
Чуча, к счастью, больше не попадалась по дороге, и на улицу мы вышли без приключений.
Если не принимать в расчёт располагающийся в центральной части лубочный терем высокоуровневой пары местных заправил, в гостях у которой мне не повезло возродиться, Малина оказалась обычным стабом, мало чем отличающимся от той же Вешалки. Здесь так же по краям вымощенных брусчаткой улиц, наползая друг на дружку, теснились угрюмые дома-крепости с бойницами вместо окон на верхних этажах и украшенными яркими вывесками дверями баров, ресторанов и прочих развлекательных заведений на первых. Вдоль обочин тут, как везде, громоздились вереницы машин, изуродованных тюнингом из арматурных ежей и стальных щитов. А по узким тротуарам спешили по делам или просто праздно шатались граждане стаба.
Млять! Вот чё, спрашивается, не возродиться мне в доме кого-нибудь из этих бедолаг? Всяко без штрафа тогда б отболтался.
– Вот поэтому и нельзя, – вдруг ответил Селёдка. – Незваный гость должен раскошелиться. А снять штраф с такого кабана, как ты, в Малине немногим по силам.
– Я чё, вслух заговорил?
Вид моей обалдевшей рожи сильно развеселил спутника. Отсмеявшись, Селёдка снизошёл-таки до объяснений:
– Нет, ты молчал. Но так красноречиво зыркал по сторонам, что догадаться, о чём думаешь, было несложно. К тому же ты ведь далеко не первый обглодыш в моём доме. Навидался я вашего брата изрядно, и думки твои для меня – открытая книга.
– Послушай, уважаемый, не надо меня больше обглодышем называть. Не нравится мне это.
– Тю. Мало ли чего тебе, обглодыш, не нравится. У меня правило: пока обглодыш не закрыл штраф, он обглодыш. Точка!
– Тьфу ты!.. Идти-то ещё долго?
– Уже почти пришли.
Свернув в конце очередной улицы, мы вдруг вышли на пустырь перед высокой оградой стаба, с массивными воротами по центру видимого участка ограды.
– Мы что, выйдем из стаба?
– Разумеется, – кивнул Селёдка. – Неужели ты думаешь, что я бы допустил проживание колонии тварей в Малине?
– Значит, в лабиринте я буду охотиться на тварей?
– Или они на тебя, – хихикнул злыдень с рожей деда Мороза.
По взмаху руки Селёдки караульные камуфляжники засуетились и начали разводить перед нами в стороны тяжёлые створки ворот.
Глава 2,
в которой я спускаюсь к старым знакомым
За воротами начиналась грунтовая дорога, скрывающаяся в окружающем стаб лесу. Ограду стандартно окаймляла стометровая простреливаемая с вышек полоса очищенной от деревьев и кустарника травы.
В одном месте, метрах в десяти левее уходящей в лес дороги, на границе зоны безопасности и леса возвышался достаточно приметный холм примерно метровой высоты. К нему-то Селёдка меня и повёл.
Обойдя холм, мы подошли к нему с тыла, и в укрывающем его со стороны леса кустарнике провожатый указал мне на уходящую в землю полуметровую дыру.
– Это вход в подземный лабиринт, – пояснил Селёдка. – Держи, это тебе пригодится. – Он протянул мне свой топор.
– А если я там сгину?
– Как раз на этот случай я его тебе и даю, – ухмыльнулся бородач. – Топор привязан ко мне. И как только ты склеишь ласты, он сразу вернётся. Так я узнаю, что ждать твоего возвращения бесполезно.
– Хитро, – хмыкнул я, принимая топор.
– Когда спустишься вниз, сразу на ощупь ищи стол. Он должен быть у стены справа. На нём лежат факелы с зажигалкой. Не торопись, у входа твари селятся редко, вряд ли кто-то сразу на тебя набросится. Поэтому спокойно отыщи стол, запали факел, осмотрись и уже после этого заходи в лабиринт. Там поначалу ход один, не заблудишься.
Я уже догадался, с кем придётся схлестнуться в лабиринте, и дальнейшие слова Селёдки подтвердили мою догадку:
– С обитающими внизу тварями тебе вряд ли доводилось сталкиваться раньше. Они называются слепуны.
Я не стал информировать Селёдку о своём немалом опыте общения со слепунами, решив промолчать и послушать его дальнейшие наставления.
– Несмотря на непривычный вид, это такие же заражённые паразитом твари, как на поверхности. С низкоуровневыми слепунами из-за приличной разницы в уровнях ты справишься играючи. Но особого прока от их убийства не получишь. В их споровиках сможешь поживиться только споранами. И для оплаты штрафа тебе придётся завалить несколько сотен тварей – а это минимум сутки беспрерывной охоты. Столько в лабиринте ты точно не продержишься. Лабиринт – слишком опасное место для затяжной вдумчивой охоты. Поэтому мой тебе совет – не отвлекайся на мелюзгу, а попытайся выследить и завалить хотя бы одного высокоуровневого слепуна. Содержимого его споровика с лихвой хватит для погашения штрафа.
– Понял. Сделаю… Ну, я пошёл?
– Да погоди ты, торопыга. Я ещё не всё тебе о них рассказал. Высокоуровневые слепуны, в отличие от мелких сородичей, умеют лазить по стенам и потолку. Поэтому в лабиринте крути башкой не только по сторонам, но и по верхам.
– Понятно. Спасибо за информацию…
– Ты можешь спокойно до конца дослушать? – возмутился Селёдка. – Ещё у высокоуровневых слепунов во рту есть специальные железы, способные вырабатывать кислотные нити.
«А то я не знаю, – мысленно закатил я глаза. – Знал бы ты, дядя, насколько плотно по данному вопросу я в теме».
Но вслух, разумеется, ничего не сказал, и Селёдка продолжил заливаться соловьём:
– Слепуны – мастера сооружать смертельно опасные для нашего брата охотника ловушки из этих нитей. Также твари умеют достаточно точно и быстро плеваться кислотными нитями. Твою одежду они прожгут мгновенно. Поэтому будь предельно осторожен, выслеживая опасную тварь… Если чего не понял, спрашивай. Когда спустишься вниз, спросить станет не у кого.
Провожатый замолчал, ожидая от меня уточняющих вопросов. И счёл меня законченным психом, когда вопросов с моей стороны не последовало.
– Дольше двух часов задерживаться в лабиринте не советую. Даже если сразу не наберёшь достаточно трофеев для уплаты штрафа, лучше выбраться из подземелья, вернуться в стаб и отдохнуть. Потом спустишься под землю ещё раз… Сбежать, не оплатив штраф, даже не надейся, я лично буду ждать на этом месте твоего возвращения из лабиринта. Опыт подсказывает, что ожидание вряд ли затянется надолго. Как я уже говорил, лабиринт – слишком опасное место… Ну, раз тебе всё понятно, валяй, лезь под землю.
Я, не раздумывая, сразу забурился в дыру и секунд через пять благополучно скатился по невысоким ступеням короткой лестницы на хорошо утоптанный земляной пол подземелья. Как учили, тут же стал ощупывать пространство справа. Почти сразу же дотянулся до стены и, двигаясь вдоль неё, через несколько секунд добрался до стола с факелами и зажигалкой. В свете быстро разгорающегося факела увидел небольшую пещеру, расширяющуюся по мере удаления от зияющей в дальнем углу дыры наружу.
При свете рядом с вязанкой факелов на столе я обнаружил сюрприз в виде «нашедшихся» винтовки и пистолета. Увы, боезапас огнестрела был ограничен лишь размерами их магазинов – тридцать патронов в винтовочном рожке и двадцать в обойме «Стечкина».
За неимением кобуры пистолет пришлось сунуть в карман спецовки, а чтобы не вывалился по дороге, проковырял топором на боку кармана дырку, куда засунул длинный ствол с глушителем. Под топор, навыка владения которым у меня не было, пришлось приспособить второй карман спецовки, тоже с фиксирующей дырой под высунутую наружу рукоять.
Винтовку привычно закинул на плечо. В левую руку взял факел, правую вооружил старой доброй Шпорой и медленно побрёл вдоль правой стены дальше.
Метров через двадцать стена прервалась боковым ходом, откуда на свет факела выскочили сразу трое низкоуровневых слепунов. Самый резвый сам наскочил на Шпору и тут же забился на земляном полу с разрубленной напополам мордой. Приятели пережили его буквально на две секунды, в течение которых молнией метнувшаяся наперехват Шпора одному начисто снесла башку, а второму до сердца вскрыла левую бочину.
– Ну, с почином, – хмыкнул я под нос. И, спрятав Шпору в инвентарь, достал из кармана топор и стал потрошить споровики тварей.
Глава 3,
в которой охотник превращается в камикадзе и таранит потолок
Дабы не заблудиться в начавшемся лабиринте, решил двигаться всё время так, чтобы справа постоянно оставалась стена. Потому, добыв из споровиков тварей спораны, свернул в открывшийся правый проход и продолжил неспешно шагать дальше.
Строго следовать выбранному принципу движения, увы, получилось только примерно метров сто. И эта стометровка, разумеется, вышла совсем не прямой. На её протяжении я дважды сворачивал вправо, исследуя новые отнорки, и трижды влево, упираясь в глухую стену. По дороге прикончил ещё семерых низкоуровневых слепунов, доведя запас споранов, за неимением рюкзака с кошелем складируемых в достаточно широкие карманы брюк, до девятнадцати штук. Что поделать, урожайность у низкоуровневых тварей была не ахти.
А через сто метров относительно спокойного движения мне фартануло напороться на первую серьёзную стаю слепунов. Меня одновременно атаковали сразу тринадцать тварей, к счастью, стая оказалась без погонщика. Но в одиночку выстоять против чёртовой дюжины пусть и низкоуровневых, но ошалевших от голодной ярости тварей было непросто. Повезло, что атакующая стая создавала гораздо больше шума, чем твари-одиночки. О приближении многочисленных противников я услышал ещё до их появления в освещённом факелом секторе пещеры. Успел сменить Шпору в правой руке на пистолет, и появившихся на свету тварей от души отоварил градом свинцовых маслин.
Из «Стечкина» на дальних подступах удалось наглухо завалить троих и ещё двоих ранить. Расстреляв пол-обоймы, я едва успел сменить пистолет обратно на Шпору, и понеслась рукопашная круговерть. Отбиваясь от напрыгивающих со всех сторон слепунов, приходилось наряду со Шпорой использовать и факел.
Сама схватка продлилась не дольше минуты. Разумеется, из неё я вышел победителем, прикончив всех слепунов в стае. Но в пылу сражения я опрометчиво отдалился от путеводной стены, выбрался на середину пещеры, где несколько секунд буквально вертелся волчком, отбивая атаки со всех сторон. В итоге победа оказалась пирровой. Выпотрошив тринадцать споровиков, я прибавил к имеющимся девятнадцати ещё двадцать три спорана и оказался в окружении трёх стен, расходящихся в разные концы лабиринта – определить теперь, какая из них моя, можно было лишь с помощью научного тыка.
Меж тем прогоревший на три четверти факел нуждался в замене. Нужно было срочно возвращаться к входу, чтобы выбраться наверх, сдать собранный улов Селёдке, перевести дух в спокойной обстановке и перед следующим спуском в лабиринт раздобыть у бородача хотя бы фляжку живца. А желательно ещё и камуфляж, и рюкзак с сухпайком, и запас патронов, и сбрую для пистолета.
Выбрав из трёх вариантов стену, показавшуюся более знакомой, двинулся вдоль неё, типа, в обратном направлении.
Через пять минут неторопливой ходьбы, не встретив по пути ни единого трупа слепуна с выпотрошенным споровиком, я понял, что выбрал не ту стену или направление движения вдоль неё, и уже собирался разворачиваться и возвращаться по своим следам обратно. Но проклятое любопытство вынудило сделать десять лишних шагов и глянуть за следующий поворот. По закону подлости, разумеется, там я разглядел на пределе видимости двух затаившихся под потолком погонщиков девятнадцатого и шестнадцатого уровней.
По идее нужно было сразу врубать Лунное пламя и решительно атаковать высокоуровневых слепунов. Но я пожадничал и, решив, что смогу подстрелить обоих с дальней дистанции, вскинул винтовку и стал высматривать в окуляр прицела самого прокачанного.
Вроде всё сделал правильно. Но то ли освещение было слишком хреновое, то ли стрелять вдруг с какого-то перепуга разучился, только все три посланные друг за дружкой в тварь пули просвистели мимо цели.
Почуяв неладное, погонщики забили тревогу, и в круг света вокруг меня со всех сторон стали сбегаться низкоуровневые твари.
Жалеть дары дальше не имело смысла. Отбиться без бонусов от стремительно растущей вокруг толпы не было шансов. Если экстренно что-то не предпринять, через считанные секунды слепуны накинутся всей толпой, и полетят тогда от меня кровавые ошмётки по лабиринту.
– Круши!.. Пламя! – одну за другой выкрикнул я в сторону набегающих тварей фразы-активаторы сразу двух даров. Параллельно я ни на мгновение не прерывал лихорадочную стрельбу из винтовки по набегающим слепунам, благо бежали твари кучно, были отлично освещены и промахнуться практически не получалось. Двух точно наглухо завалил, ещё двоих вроде ранил.
Шкала Стикса мгновенно просела разом на девяносто шесть пунктов, и от ста шестидесяти трёх единиц маны осталось всего шестьдесят семь.
Вокруг тела в считанные мгновения белёсым сиянием растеклась защитная аура, мышцы вздулись под одеждой, накачанные бурлящей и требующей немедленного выхода силой. Отбросив к стене бесполезную в ближнем бою винтовку, призвал из ячейки Шпору и, чувствуя себя мифическим Гераклом, шагнул навстречу урчащей толпе.
15… 14… 13…
Шпора прошлась смертоносной косой по первому ряду нападающих, вчистую срубив разом пять или шесть голов. Рухнувший следом факел превратил в кровавое месиво зубастые челюсти ещё двух противников. Но места погибших в первом ряду мгновенно заняли слепуны второго ряда. А я оттолкнулся от земли и длинным прыжком ушёл от одновременного удара десятка лап и челюстей.
За моей спиной разогнавшиеся твари врезаются друг в дружку, и на пустом месте, где секунду назад стоял я, образуется куча-мала.
12… 11… 10…
Приземляюсь на спины сразу двух зажатых в толпе тварей и буквально вминаю обеих в земляной пол. Снова двойной удар сверху Шпорой и факелом. Ещё семеро слепунов вокруг меня отправляются в ад вдогонку за двумя раскатанными в блин по земле. На меня снова со всех сторон бросаются зубастые твари, но я выше, сильнее и быстрее. И конечно, успеваю сделать спасительный прыжок на долю секунды раньше обезумевшей от ярости толпы.
Снова за моей спиной куча мала, кровавая давка, и очень хочется верить, что там сейчас многие слепуны передавят и искалечат друг дружку.
9… 8… 7…
Приземляюсь на спины очередным двум бедолагам. О! Появилось кое-что новенькое. С верхотуры на меня посыпался град из кислотных нитей. Для меня под защитой ауры это не опаснее обычного дождя. А вот Шпора от кислоты ещё как может пострадать. Прячу её в инвентарь и по-собачьи отряхиваюсь всем телом.
Налипшие на защитную ауру нити разлетаются в стороны смертельным дождём. Все окружающие твари, десятка два, не меньше, как подкошенные валятся на землю и начинают биться в агонии. От их обрызганных кислотой туш в стороны расходится белёсый туман. Заживо растворяющиеся к кислоте слепуны истошно верещат. Уцелевшие твари, до которых не долетели мои брызги, в ужасе разворачиваются и удирают от меня, как от чумы.
6… 5… 4…
В центре освещённого факелом круга я вдруг оказываюсь один в окружении гор трупов. И лишь двое неугомонных погонщиков наверху, свято веря в убойность своих снарядов, продолжают осыпать меня потоками кислотных нитей.
Потолки в лабиринте невысокие, всего метра четыре. С усиленными даром ногами сейчас у меня есть неплохой шанс допрыгнуть до неуёмным стрелков.
Втыкаю рукоятью в землю уже чадящий на последнем издыхании факел. Складываюсь в глубоком приседе. Напружиниваюсь. И…
3… 2…
Резко отталкиваюсь от пола и, раскинув руки, несусь навстречу погонщиком.
Почуявшие неладное слепуны пытаются в последний момент разбежаться в стороны. Но прыжок вознёс меня к ним гораздо быстрее.
– Умри! Умри! – скороговоркой выдаю разворачивающимся гадам. И от души отовариваю каждого кулаком по хребту.
1…
На землю мы рухнули практически синхронно. Сражённые смертельным ударом слепуны – уже трупами. А я – почти трупом.
Начавшийся откат после Сокрушителя преград превратил меня на несколько мучительно долгих секунд в беспомощного овоща. Если бы сейчас меня атаковала любая, самая низкоуровневая тварь, я бы не смог даже попытаться увернуться.
К счастью, обошлось.
Распуганные кислотными брызгами слепуны разбежались во все стороны без оглядки. Теперь должно пройти какое-то время, чтобы разрозненные группки разбежавшихся тварей собрались вновь и вместе осмелели настолько, что решились бы снова поохотиться за лакомым чужаком.
Надеюсь, к тому времени у меня получится благополучно убраться из грёбаного лабиринта.
Действие отката продолжалось, но силы начали понемногу ко мне возвращаться. Ощутив, что снова могу худо-бедно двигаться, вытянул из кармана топор и на четвереньках пополз потрошить споровый мешок ближайшего погонщика…
