Небеса подождут

– Иди ко мне… – я тряс зайцем в паре шагов от ребёнка.

Маруся шумно вздохнула. Качнулась, оторвала одну ногу от пола, переставила её. Затем оторвала другую ногу от пола, поставила её рядом. Не удержалась, шлёпнулась на пол и захохотала.

Я отбросил зайца в сторону, помог Марусе встать на ноги.

– Давай ещё разок, – подбадривал я дочку, отойдя подальше к дивану. – У тебя обязательно получится…

Кажется, Маруся поняла, что от неё хотят. Она сделала шаг – робкий, неловкий. Затем ещё один, ещё… И вот она переваливаясь словно утка с боку на бок дотопала до дивана и тут же была подхвачена мною на руки и подброшена под самый потолок.

– Осторожно! – всполошилась Анюта. – Ребёнка не убей! Сумасшедший!

– Не сумасшедший, – возразил я, – а счастливый! Правда, Маруся? Мы с тобой самые счастливые люди на этом свете! Мы теперь умеем ходить! И это событие нужно отметить!

Я передал Марусю начавшей волноваться, как бы я на радостях не ушиб ребёнка, матери. Скрылся в соседней комнате и через пару секунд появился с парой бокалов и бутылкой шампанского.

– А это откуда? – удивлённо поинтересовалась Анюта.

– Берег на всякий случай! И вот этот случай представился…

Я торопливо сорвал с горлышка фольгу, открутил проволоку, попытался вытащить пробку. Одной рукой это делать было неудобно. Поставить бокалы на стол я не догадался. Пробка решила помочь сама. Она с громким хлопком вылетела из горлышка и ударилась в потолок, оставляя за собой пенный шлейф шампанского.

– На счастье, – я подмигнул Анюте, надеясь, что она не будет сердиться за пролитое вино. Марусе этот взрыв счастья не понравился. Она сморщила нос, надула губы и заревела.

– Ну вот, – Анюта принялась успокаивать дочь. – Маруську испугал…

– Ничего страшного… Счастье без слёз не бывает…

***

Мои первые шаги остались незамеченными. Также как и первые слова, первые зубы… Появление первого молочного зуба ощутил на себе Фред. Как ни странно, он однажды вспомнил, что я довожусь ему родным сыном и Фред рискнул поиграть в заботливого отца.

– Ну, – Фред склонился над моей кроваткой, – как дела старик?

Старик! Иначе как стариком Фред меня никогда не называл. Я даже иногда подумывал, что он просто не знал, как меня зовут. Ну и пусть. Старик, так старик. Так даже прикольнее.

– Бу-бу-бу… – бубнил Фред, совершенно не понимая, как обращаться с полугодовалым ребёнком. – А смотри, что у меня есть…

Фантазии Фреда хватило только на то, чтобы помахать перед моим носом указательным пальцем. Тонким, длинным, с обгрызенным ногтем.

– Бу-бу-бу… – Фред раскачивал пальцем, словно маятником, влево и вправо, с каждым очередным взмахом приближая его к моему рту.

– Ой! – Фред отскочил от кроватки.

– Что случилось? – в комнату мигом влетела Джилиан.

– Кажется, – Фред пристально рассматривал свой палец, – он меня укусил…

– Как он мог тебя укусить? – недоверчиво спросила Джилиан. – В его возрасте не может быть зубов… Или может?

Горе-родители озабоченно склонились надо мной.

– Ну-ка, Стен! Покажи нам свой ротик! И впрямь у него есть зубы… И не один… А я и не замечала…

Да, моя дорогая Джилиан. Ты очень много не замечала. Ты даже не заметила, как я рос, как становился самостоятельным. Здесь, кстати, есть и твоя заслуга. Фреду до меня не было никакого дела. Я для него был просто случайной вещью в доме, которую, увы, нельзя ни выбросить, ни обменять, ни продать. А ты была занята собой, собой и ещё раз собой. И что мне оставалось делать, на кого опереться, на кого понадеяться? Только на себя. И вот, учитывая весь свой прошлый опыт и нынешнее положение, я вновь проходил этот жизненный цикл. На этот раз самостоятельно. Без чьей-то либо помощи, без чьей-то либо поддержки.

Вскоре Джилиан поняла, что сидеть дома с ребёнком довольно унылое и однообразное занятие. Джилиан стала искать работу. Она не претендовала на высокие должности и баснословные гонорары. Её вполне устраивала работа простой официантки в кафе. И по обязанностям и по заработку.

И в это же в нашем доме появилась Сара. Вместе с нею в доме появился запах дешёвых духов и хоть какие-то моменты просветления в моей безотрадной монотонной жизни.

Сару можно было назвать немного странной. Она в корне отличалась от общепринятых стандартов нянь. Она не усюсюкала со мной, не окружала меня навязчивой заботой. Со стороны даже могло показаться, то она равнодушно и без особого желания выполняет свои обязанности. Но что мне в ней нравилось, что больше всего поразило меня – так это умение Сары предчувствовать мои желания и потребности. Она кормила меня, когда мне хотелось есть. Она укладывала меня, когда мне действительно хотелось спать. Она меняла мне памперсы, когда я сделал своё дело. И ни одного слова, ни одного замечания, ни одного упрёка.

Часами мы могли просто смотреть друг на друга, пытаясь угадать наши мысли. Иногда Сара усаживала меня на ковёр, подсовывала мне игрушки и кубики, а сама ложилась рядом и наблюдала за тем, что я делаю. А я наблюдал за тем, что делает Сара.

Сара строила из кубиков домики, башенки, а я их ломал. Она строила домики заново, а я снова ломал. Сару это забавляло не меньше, чем меня. Взрослые в таких случаях думают, что так они развлекают и развивают ребёнка. Учат его навыкам будущего строителя, архитектора, умению анализировать предложенные объекты, вырабатывают терпение и усердие. На самом же деле ребёнку просто занятно наблюдать за поведением взрослых, которые раз за разом сосредоточенно пытаются построить башенку из кубиков. При этом злятся, когда башенка падает раньше времени. Сердятся, когда башенка получается не такой высокой, как хотелось бы. И при этом радуются и ликуют, когда одним движением руки дитя превращает их труды в развалины. Ну и кто из нас ребенок?

Так продолжалось много дней подряд. Но этой идиллии вскоре пришёл конец. И виной тому стал Фред. Как-то раз он пришёл домой раньше обычного, сбросил куртку, достал из холодильника бутылку пива, прошёл в комнату и бухнулся на диван.

– Играете?

Сара молча кивнула головой.

– А может, – Фред заискивающе улыбнулся, – мы тоже поиграем… Ну, ты понимаешь о чём я… Ты, я… В соседней комнате… Там нам никто не помешает. Правда, Стен? ты же не будешь нам мешать?

Я давно догадывался, что Фред неравнодушно смотрит на Сару. Скрывать своё вожделение он не умел, да и не хотел. Да и Сара, кажется, была не очень то и против. Неизвестно чем бы всё это закончилось, если бы не появилась Джилиан. Не вовремя. Некстати. Оказывается, и у неё были какие-то предчувствия.

Я насторожился в ожидании скандала. Но скандала не было. Была лишь всего пара фраз, дерзко брошенных Саре. Пара слов, язвительно сказанных Фреду. И всё. Никаких слёз, никаких истерик, никакого мордобоя…

После этого Фред стал ещё более замкнутый, молчаливый.

Джилиан стала более раздражительной и мнительной.

А Сара? А Саре пришлось просто уйти.

***

Потом я часто вспоминал Сару. Из всего моего окружения она одна ничего не требовала от меня, ничего не пыталась от меня добиться. Она просто приглядывала за мной, чтобы я был своевременно накормлен, вовремя уложен спать и чтобы ненароком во время забав не повредил себе какие-нибудь части тела.

Сара ушла, оставив после себя аромат дешёвых духов и ненавязчивое воспоминание о беззаботных днях, когда я мог быть просто собой. Наверно, я дожжен быть ей за это благодарен, но прошлое ещё настолько цепко сидело во мне, что ни о какой благодарности я и не думал.

Потом были другие. Молодые и пожилые, строгие и беззаботные, имеющие опыт в воспитании и совершенно ничего в нём не смыслящие.

Одни задерживались надолго, другие не выдерживали и пары дней.

Кто-то остался в памяти, кто-то промелькнул не оставив никаких воспоминаний. Но с Сарой никто не мог сравниться.

Была мисс Милли – смешная старушка, которая как только появилась в нашем доме, начала меня тискать и слюнявить.

– А кто это у нас такой хорошенький? – я безуспешно пытался освободиться от железной хватки мисс Милли. – А кто это у нас такой сладенький? А угадай, что мы сейчас будем делать? А сейчас мы будем кушать кашку…

Мисс Милли волокла меня в кухню и там водрузив, если не сказать приковав, на детский стульчик начинала пичкать кашей. Я отплёвывался, вертел головой, но это не помогало. Мисс Милли удавалось впихивать в меня противную кашу ложку за ложкой, всё время повторяя:

– Вот мы сейчас съедим кашку и вырастем большими-пребольшими. Кашка вкусненькая, кашка сладенькая…

Пытка кашей закончилась тем, что всё, что я успел проглотить, вернулось обратно. Но и это совершенно не испугало старушку.

– Вот мы сейчас всё уберём, – мисс Милли стирала полотенцем с меня остатки каши. – У нас будет чисто, у нас будет порядок… Потом сами вымоемся, будем чистенькими, будем миленькими…

Мисс Милли включала в ванной воду, а сама убирала остатки моей трапезы. Меня тошнило от манеры мисс Милли разговаривать больше чем от ненавистной каши. Но все мои тщетные попытки воспротивиться воспринимались как очередной повод для новых испытаний.

– Ну вот, сладенький, – мисс Милли тащила меня в ванную, на ходу высвобождая из грязной одежды. – Сейчас мы сделаем купи-купи. Вымоем ушки, вымоем ножки, вымоем ручки, вымоем тельце, вымоем головку…

Мисс Милли швыряла в ванну игрушки, плескала в воду чуть ли не полфлакона пены для ванн, и следом шёл я. Я, как мог, сопротивлялся – брыкался, пинался, сопел…

– А кто это у нас не любит купаться? – мисс Милли пыталась окунуть меня в воду. – А кто это у нас не хочет быть чистеньким? А кто это у нас хочет ходить грязнулей?

– Дура старая! – не выдержав, по-русски рявкнул я на старушку. – Сварить меня решила?! Ты что не видишь, что вода сплошной кипяток?!

– Ой! – старушка опешила и чуть не выронила меня из рук. Подхватив меня под руку, свободной рукой она попробовала воду.

– Действительно, – также по-русски проговорила мисс Милли, – кипяток…

– А я о чём говорю! Пробовать сначала нужно, а не сразу в кипяток совать!

– Прости, Стен, – мисс Милли впервые назвала меня по имени.

– Ладно, проехали…

– Прости… – всё также по-русски извинялась мисс Милли.

На этом моё мытье закончилась. Мисс Милли сникла, как-то отрешённо и потерянно посмотрела на меня, затем на своё отражение в зеркале, тяжело вздохнула.

– Я, кажется, немного перетрудилась… – старушка отнесла меня в комнату, одела в чистое и аккуратно опустила в кроватку. Сама приземлилась в стоящее рядом кресло и так до самого вечера, до прихода Джилиан просидела, не шевелясь и не произнося ни одного слова. Возможно, старушку повергло в шок то, что ребёнок, который по её понятию не может разговаривать, заговорил, да ещё на русском языке. Возможно, она была не готова к тому, что ей случайно, против её воли придётся вспомнить язык, который она когда-то знала и на котором давно разучилась говорить.

Когда пришла Джилиан мисс Милли, не объясняя причин, сообщила ей о своем уходе. Джилиан не стала противиться. Такое ей доводилось слушать слишком часто.

– Придётся опять искать новую няню, – без сожаления произнесла Джилиан. Уход одной няни и поиски другой она воспринимала как что-то обыденное. Отдать меня в детский сад ей даже не приходило в голову. Она готова была бросить работу, заниматься ребёнком сама, платить бешеные деньги непонятным особам, но о детском саде вопрос никогда не поднимался.

***

Детский сад, детский сад… Как я ходил в детский сад, не помню. А вот как водил Марусю, помню ясно и отчётливо.

Каждое утро начиналось с того, что меня будила Анюта. Она вставала раньше всех и уходила раньше всех, оставляя Марусю целиком на моё попечение. Сквозь сон я слышал её тихий голос:

– Кофе на плите… Завяжи Маруське банты. Я их положила на тумбочке. И не забудь отдать воспитательнице деньги на ремонт… Они лежат рядом с бантами…

– Угу, – я ощущал на щеке нежное прикосновение Анютиных губ, слышал, как хлопала входная дверь.

– Можно полежать ещё пять минут, – я блаженно переворачивался на другой бок.

– Папа… Папа вставай… В садик опоздаем…

Я нехотя открывал глаза. У моей постели стояла Маруся.

– Сколько времени? – я смотрел на часы, охал, вскакивал, и начиналась ежедневная битва со временем. Я забрасывал Марусю в ванную, а сам, как угорелый, носился по квартире в поисках рубашки или носков, вливая в себя сваренный Анютой кофе.

– Маруся! – я лихорадочно стучал в ванную. – Ты там не уснула? Давай скорее, копуша. Мы опаздываем…

– Сам копуша, – из ванной появлялась вымытая мордашка Маруси, пахнувшая мятной зубной пастой и моим лосьоном после бритья. – Это ты всегда опаздываешь…

– Это потому, – спешил я сделать замечание дочери, – кто-то слишком долго возится…

– Это потому, – возмущалась мне Маруся, – что кто-то любит подольше поваляться в постели…

– Возражать будешь после, а теперь давай, одевайся скорее…

Я бросал взгляд на часы, бежал в прихожую, рассовывал по карманам ключи, деньги, телефон.

– Ну? – Маруся задерживала весь процесс. – Что еще?

– Банты… Мама обещала мне, что я сегодня пойду в сад красивая…

– Некогда… – я небрежно совал банты в карман. – Воспитательницу попросишь, она завяжет…

Маруся удручённо вздыхала. Так было почти каждый раз.

Добегали до сада. У калитки я совал Марусе банты, деньги на ремонт, целовал в щёку.

– Между прочим, – отчитывала меня Маруся, – воспитателям не нравится, что ты меня всё время бросаешь у калитки, а не заводишь в группу, как все родители…

– Между прочим, – в тон дочери отвечал я, – мне тоже много чего не нравится, но я на это не обращаю внимания. Всё! До вечера. Сегодня тебя забирать будет мама…

Я махал Марусе рукой, она махала мне в ответ и не торопясь шла по асфальтированной дорожке к своей группе. Воспитатели следили из окна, о чём-то переговариваясь и указывая на меня пальцами.

И так пять дней в неделю. Я просыпал, я опаздывал, я оставлял Марусю у калитки, полностью доверяя её самостоятельности. Маруся так привыкла к такому темпу жизни, что даже в субботу не оставляла мне и Анюте шанса поспать подольше.

– Папа… Папа вставай…

– Ну что ещё? – я нехотя открывал глаза. У постели стояла одетая Маруська.

– Вставай, в садик опоздаем…

– Какой садик? Сегодня же суббота… – я засовывал голову под подушку. – Дай поспать…

– Мам… – Маруся начинала атаковать другой край постели. – Папа меня в садик не хочет вести…

– Маруся, – сквозь сон бормотала жена, – сегодня суббота. А в субботу садик не работает…

– Вам просто лень меня вести, – обиженно ворчала Маруся, выходя из спальни.

– Костя, – всё ещё сквозь сон просила Анюта, – сходи, посмотри, а то она и впрямь в садик пойдет.

– Она замок не откроет, – противился я.

– Всё равно сходи, – Анюта натягивала одеяло на голову, прячась от утренних лучей солнца, нагло пробиравшихся сквозь неплотно завешенные шторы.

Ничего не оставалось делать, как вставать, идти в детскую и в очередной раз разъяснять Марусе, что по субботам детский сад не работает. Что у воспитателей тоже должен быть выходной. Что все нормальные дети ещё спят и дают поспать своим родителям.

– Ладно, – Маруся нехотя соглашалась с моими доводами, – спите себе дальше. Хоть до завтра. А завтра мы пойдем туда, куда ты обещал…

– А что я тебе обещал? – спросонья я не понимал, на что намекает Маруся.

– Ты уже не помнишь? – возмущённо восклицала Маруся.

– Цирк? Зоопарк? – я пытался припомнить данное обещание. – Кино?

– Нет, нет и нет…

– Сдаюсь! Я забыл… Хотя нет. Я вспомнил. Я обещал тебе, что мы пойдём в парк кататься на аттракционах…

Маруся облегчённо вздохнула.

– А маму мы с собой возьмём, – я вопросительно смотрел на дочь.

– Конечно, возьмем, – давала добро Маруся. – Как же без мамы?

***

Без мамы… Джилиан хоть и являлась мне матерью, но таковой по существу не была. Я рос в окружении постоянно меняющихся нянек. Рос сам по себе. Понемногу, день за днём, месяц за месяцем, год за годом. Рос и злился. Злился на вездесущую и доставучую Джилиан, молчаливого и безвольного Фреда. Злился на судьбу, беспощадно преподнёсшую мне такой подарок. Зачем? Для чего? Почему именно я? Я постоянно изводил себя этими вопросами.

Где-то я читал, что душа после смерти ещё некоторое время витает на земле, стараясь завершить неоконченные дела. Неужели и у меня остались незавершённые дела, долги перед моими родными, знакомыми, перед самим собой. Но почему тогда я возродился в другом теле? В другой стране? Что за странная прихоть судьбы? Хотя в судьбу я не верил. Как иногда не верил своим воспоминаниям.

Но они не отпускали меня. Всплывали из памяти независимо от моих желаний, всплывали яркими огнями. Я помнил всё, до мельчайших подробностей. Запахи, звуки, ощущения. Если бы это был просто сон или больное воображение, то вряд ли бы они были настолько отчётливыми.

Я задавался вопросами, я искал на них ответы. И не найдя, обращался к Фреду и Джилиан.

Фред непонимающе смотрел на меня, отмалчивался или, в лучшем случае, отмахивался:

– Забей, старик, на эту ерунду!

Джилиан также не понимала, о чём идет речь, ссылаясь на буйную детскую фантазию. Но когда вопросы начали повторяться, насторожилась.

– Стен, ты не заболел? – трогала рукой лоб и, находя температуру нормальной, успокаивалась, а на мои вопросы отвечала сумбурно и непонятно.

– Душа? Может быть и есть? Одни говорят, что есть. Другие утверждают, что нет. Никто не может утверждать наверняка. Может ли душа переселиться в другого человека? Если душа существует, то вполне вероятно… Сны? Не знаю… Мне ничего не снится… Спроси у Фреда. Он тоже не знает. Тогда я ничем не могу тебе помочь. А кто может? Стен! Ты задаёшь слишком много вопросов. Лучше займись чем-нибудь. Поиграй, например. Порисуй. Или просто сходи на улицу. Ты слишком редко бываешь на свежем воздухе. Что тебе там делать? Ну я не знаю… Познакомься с другими детьми… Что? Они глупые? С чего ты взял? К примеру, дочь соседки миссис Арн хорошая девочка. Как её зовут? Не помню… А, вспомнила! Кажется, Милгрет. Что? Дурацкое имя? На тебя не угодишь… Что? Может ли человек прожить две жизни? Откуда ты это взял? По телевизору сказали? Знаешь, Стен, мне кажется, тебе нужно меньше нужно смотреть по телевизору ужастиков, – это был самый дельный совет, исходящий от неё, – и тогда ты не будешь донимать меня глупыми вопросами…

Донимать глупыми вопросами! Если бы ты знала, дорогая Джилиан, какими вопросами я донимаю сам себя! Как я пытаюсь разрешить загадку, как в теле ребёнка мог быть заключён мозг взрослого мужчины? Как этот мозг воспроизводит день за днём, минута за минутой информацию, о которой, любезная Джилиан, ты даже не имеешь представления или не хочешь иметь…

Но я не сдавался. Я пытался понять, как и почему? Очередная попытка хоть что-то прояснить обернулась очередным провалом. И я перестал терзать Фреда и Джилиан. Я перестал задавать вопросы, ответов на которые я так и не получил. Но Джилиан возмутило и это моё поведение.

– Фред! – она искала у мужа поддержки. – Ты не находишь, что Стен в последнее время ведет себя как-то странно? Что значит странно? Да он всё время молчит… Нет, он не немой… Он реагирует, когда к нему обращаешься. Он отвечает, когда его спрашиваешь о чём-то. Но в ответ два-три слова и не более… Может у него возникли проблемы с горлом?

«У самой у тебя проблемы с горлом», – я пропускал мимо ушей безосновательные волнения Джилиан.

– Я где-то слышала, – не унималась Джилиан, – что у людей иногда происходит сбой в мозгу, что-то типа помутнения рассудка, и они перестают разговаривать…

«У кого ещё помутнение рассудка?» – меня забавляло поведение Джилиан. – «Я просто ни хочу ни с кем разговаривать. Ни с кем!»

– Хотя, – Джилиан в очередной раз щупала мой лоб, заглядывала в горло, – вид у него совершенно здоровый. Но не мешало бы на всякий случай обратиться к психологу. Он как-никак специалист в таких вопросах. Возможно, я себя накручиваю, но лучше подстраховаться. Только нужно подыскать хорошего специалиста… И недорогого…

***

Психолог не заставил себя ждать. Им оказалась молодая девушка в строгом костюме, с чемоданчиком в руках. Пройдя в комнату, она сразу начала набивать себе цену.

– Не обращайте внимания на мой возраст, – с порога начала девушка, – у меня достаточно опыта. Я работала со многими сложными детьми. Даже очень сложными. Если вы мне не доверяете, я вам покажу рекомендации…

Психолог поставила чемоданчик на журнальный столик, и выудила из него стопку бумаг.

– Нет-нет, – отмахнулась от бумаг Джилиан. – Я вам вполне доверяю…

– Как пожелаете, – девушка убрала бумаги обратно в чемоданчик. – Меня зовут Джоан Хартинг. Я практикующий психолог, как раз по тем вопросам, которые вас интересуют.

– А меня зовут…

– Я в курсе, – перебила Хартинг, – Джилиан Картли. Ну, приступим…

Джоан бесцеремонно уселась в кресло, выудила из чемоданчика блокнот, ручку и какие-то бумажки. Поправила кончиком ручки сползавшие на нос очки.

– Итак, где наш испытуемый?

Джилиан втолкнула меня в комнату.

– Стен, – как можно любезнее произнесла она, – познакомься. Это Джоан Хартинг. Психолог. Она будет с тобой заниматься.

Я бросил взгляд на девушку, невольно улыбнулся. В моём представлении все психологи были старыми занудливыми тётками, только и знавшими, что рассказывать давно всем известные истины и проводить бесчисленные и бессмысленные тренинги. А тут молоденькая, наверное, недавно закончившая университет девушка, почти девчонка. Ладно, Джоан Хартинг, посмотрим, из какого теста вы сделаны, на что вы способны как специалист.

Я опустился в кресло напротив девушки. Джилиан попыталась пристроиться на диване.

– Я бы попросила, миссис Картли, оставить нас со Стеном наедине. Если будет необходимость, я вас позову.

Джилиан неохотно вышла из комнаты.

– Итак, Стен, – Джоан пододвинула кресло поближе ко мне, – какие у тебя проблемы?

– Проблемы? – я не понял суть вопроса.

– Да, проблемы. Что тебя волнует, беспокоит?

– Ничего, – равнодушно ответил я.

Девушка тотчас сделала какие-то пометки у себя в блокноте.

– Хорошо. Твоя мама говорит, что ты замкнут, не хочешь ни с кем общаться, разговаривать…

– Разговаривать о чём? – я решил проявить все свои способности в области психологии и тем самым загнать девушку в тупик. – Если я не болтаю с утра до ночи о разных пустяках, значит, меня можно считать ненормальным?

– Стен, – девушка была немного озадачена моим высказыванием. – Никто не считает тебя ненормальным…

– Если бы так не считали, – продолжил я психологическую атаку, – то вы сюда бы не пришли. Логично?

– Логично, – согласилась Джоан и снова сделала какие-то пометки в блокноте. – Хорошо, попробуем по-другому…

Джоан отложила блокнот в сторону и разложила на журнальном столике цветные картинки.

– Посмотри, Стен, внимательно на эти картинки. Что ты на них видишь?

– Вы хотите проверить уровень моего интеллекта? Тут вам немного не повезло. С интеллектом у меня всё в порядке. А вы, вместо того, чтобы показывать мне картинки, а потом полвечера провести, обрабатывая результаты, могли бы просто приобрести компьютерную программу – полчаса и у вас готовый результат. Компьютер то у вас есть?

– Есть, – смутившись, ответила девушка.

– Ну вот. И никаких хлопот. Кстати, – я вспомнил, как когда-то проходил подобный тест, – уровень моего IQ составляет 160 баллов. А ваш?

– Мой? – Джоан была в растерянности. – Это неважно…

Девушка одним движением сгребла карточки, порылась в чемоданчике и выудила новые бумажки.

– Попробуем другой тест…

Я бросил беглый взгляд на карточки. Это был избитый тест с деревьями. Ну что ж, Джоан Хартинг, поиграем в психологию! Кто кого?

– Посмотри на эти деревья, – девушка разложила передо мной пять карточек с изображениями деревьев. – Выбери то, которое тебе больше нравится…

Я попытался придать своему лицу как можно более озабоченный вид.

– Это, – я ткнул пальцем в одну из картинок. – Нет, вот это…

Девушка поморщилась, глянула в свои записи.

– Ты уверен?

– Абсолютно. Вот это…

– Странно, – Джоан смутилась.

– Что странно? Я выбрал не ту картинку?

– Ты можешь выбирать любую, но…

– Что но? – не унимался я. – Ваши предположения не оправдались моим выбором? Вы думали, что я безвольная, нерешительная личность? А ваш тест показал всё наоборот? Что я сильный, смелый, решительный. Уверен в себе и умею добиваться поставленных целей?

Девушка торопливо начала собирать карточки.

– Думаю, – в растерянности пролепетала она, – на сегодня будет достаточно…

– Продолжение следует?

– Не думаю, – девушка захлопнула чемоданчик, встала с кресла и направилась к выходу. Джилиан, караулившая в соседней комнате, бросилась её провожать.

– Ну? – атаковала она Джоан. – Что вы скажете?

– Ничего…

– Как ничего? – поразилась Джилиан.

– Ваш ребёнок совершенно нормальный. Немного проблемный. Но кто сейчас не проблемный? Так что вашему Стену помощь психолога абсолютно не нужна…

– Но он всё время молчит… – попыталась возразить Джилиан.

– Возможно, – Джона повторила мои слова, – ему просто не хочется разговаривать.

– Но… – Джилиан не теряла надежду получить от психолога хоть какой-то совет. – Может быть, вы дадите какие-нибудь рекомендации?

– Рекомендации? – девушка нехотя достала блокнот, на весу нацарапала несколько строк и, вырвав листок, протянула его Джилиан. – Вот, возьмите…

Джилиан была немного огорчена. Но весть о том, что её ребёнок вполне нормальный сняла камень с её души, если, конечно, он там был.

***

Рекомендации психолога не выполняли ни я, ни Джилиан. Ей было некогда заниматься проблемным ребёнком, а проблемному ребёнку, то есть мне, эти психологические тренинги были совершенно безразличны. Я и без советов психолога прекрасно знал, в чём моя беда.

Но так или иначе я дотянул до того возраста, когда нужно было отправляться в школу. По поводу выбора школы Джилиан не заморачивалась, отдала меня в самую ближайшую.

– Очень удобно, – мотивировала она свой выбор, – подвозить тебя в школу. А если я не смогу, то ты и сам прекрасно дойдёшь. Это ведь совсем рядом. Да и ты у меня уже взрослый…

«Взрослый! – усмехнулся я. – Мадам, если бы вы знали, сколько мне лет на самом деле! Но куда вам! Вы даже толком не помните, когда у меня день рождения. Вы вообще мало что помните…»

В первый день учёбы, как полагается приличной матери, Джилиан повезла меня в школу. Припарковалась среди таких же машинозависимых родителей, посмотрелась в зеркало – всё ли в порядке с лицом, высадила меня и, чмокнув в щёку, сунула рюкзак в руки.

– Веди себя хорошо, – скороговоркой проговорила она. – Внимательно слушай учителя… После занятий я тебя заберу…

Сказала и укатила, бросив меня одного посреди стоянки.

Я огляделся. Мамы и папы, ведя за руку своих чад, радостно и неторопливо направлялись к зданию, где на высоких ступеньках стояла неопределённого возраста женщина и рассортировывала детей по классам.

– Первоклашки! – громовым голосом вещала она. – Проходите во второй кабинет. Там вас будет ждать ваша учительница мисс Андерс.

Родители, на ходу переспрашивая друг друга, где находится второй кабинет, шумно поднимались по ступенькам, таща за собой ничего не понимающих и оттого пока заинтересованных в учёбе детей. Через пару минут я остался один, потерянно оглядывающийся по сторонам, на плацу перед школой.

– А ты из какого класса? – громоподобный голос вывел меня из подвешенного состояния.

– Я?

– Да, мальчик, ты…

– Я не знаю, – я растеряно пожал плечами.

– Ты первый раз в школе?

Я утвердительно мотнул головой.

Женщина недовольно покривилась, спустилась с крыльца и, схватив меня за руку, поволокла в школу. Протащила через весь коридор, затолкала в какой-то кабинет.

– Мисс Андерс, это, кажется ваш! Разберитесь…

Мисс Андерс изобразила на лице доброжелательную улыбку.

– Здравствуй. Как тебя зовут?

– Стен… Стен Карли…

– Ребята, – учительница повернулась к классу, – давайте поздороваемся со Стеном. Три-четыре…

– Здравствуй, Стен, – беспорядочным хором провыла ребятня.

– Проходи, Стен, – натянутая улыбка не сходила с лица мисс Андерс. – Присаживайся, где хочешь…

Я неторопливо прошагал в самый конец класса и бухнулся на свободную заднюю парту у окна.

– Так вот, дети, – мисс Андерс продолжила прерванный моим появлением монолог, – здесь мы с вами и будем учиться. За годы обучения вы узнаете много нового и интересного. Мы научимся с вами писать, считать и рисовать. Но пока мы не приступили к занятиям, мы должны попрощаться с вашими родителями…

Только теперь я заметил, что позади меня у задней стены класса столпились восторженные и взволнованные родители. Они беспрестанно перешёптывались и щёлкали фотоаппаратами, стараясь запечатлеть этот, как им казалось, самый важный момент в жизни.

***

Такой же момент в жизни у меня уже был. Только не было излишнего восторга, бесполезного пафоса, не было щёлканья фотоаппаратов. Всё было просто, скромно, проходило по годами отрепетированному и выверенному сценарию.

Линейка у входа в школу. Мокрый после дождя асфальт. Первоклашки с букетами и портфелями больше их собственного роста. Родители на заднем плане. Табличка в руках учительницы с надписью 1 «А». Непонятная, но вдохновенная речь какой-то тётки, вероятнее всего, директора школы. Дребезжащий звонок. Старшеклассники, без особого энтузиазма бравшие за руки первоклашек и тащившие их под завывающие звуки из репродуктора какой-то не очень весёлой песни в класс. Первый раз в первый класс… Первый шаг во взрослую жизнь… Жизнь, которая пролетает также быстро, как этот первосентябрьский день и которая никогда не сможет повториться. Никогда? С этим, кончено, можно поспорить… Но зачем? Никто не поверит. Да и надо ли чтобы поверили? Но даже если жизнь и не повторяется, повторяются события, повторяются дела, мысли…

– Веди себя хорошо, – наставляла меня мать перед линейкой. – Внимательно слушай учителя…

Всё то же самое. И также в первый день учительница рассказывала нам, что нам предстоит в этом году научиться писать, считать, рисовать…

И также в первый день нам не задавали уроков. И также после занятий я ждал мать, когда она заберёт меня из школы…

***

Джилиан не торопилась. Похоже, она просто забыла, что сына нужно забрать из школы. Я не переживал. Забросив рюкзак под куст, я убивал время, гоняя по школьному двору случайно подвернувшийся камешек.

– Стен! – на крыльце появилась мисс Андерс. – Стен Карли! Почему ты ещё здесь? Или за тобой ещё не приехали?

«Не приехали? – пронеслось в голове. – Велика беда! Я и сам могу спокойно дойти до дома. Но не стану этого делать. Пусть Джилиан увидит, как её сын в одиночестве томится на школьном дворе. Пусть она… Стоп! С каких это пор я стал таким мстительным? Ведь в прошлый раз (в прошлой жизни) я самостоятельно, никого не дожидаясь, отправился прямиком домой. Правда не совеем прямиком. По дороге я успел со своим новым знакомым Севкой Звонарёвым завернуть за школу и оборвать с одиноко растущей яблони ещё не совсем зрелые яблоки. Севка побоялся наказания и по дороге выбросил яблоки в урну. А я донёс добычу до дому и на вопрос матери: „Откуда?“ спокойно, без зазрения совести ответил: „Угостили“. На том инцидент и был исчерпан…»