Kitabı oku: «Взрослые игры», sayfa 2
Глава 6
Взглянув на экран телефона, Ксения недовольно зацокала языком: уже и звонок на урок скоро, а домашка по химии так и не готова. Спешно открыв учебник, она в который раз, за последние часа два, попыталась хоть как-то разобраться в щелочах, но поняв бессмысленность усилий, снова закрыла учебник. Чёрт, опять придётся у Ивановой просить. А та привычно ныть начнёт. Ну почему в школе не все предметы как география? Или история, наконец. Сильный удар в голову каким-то предметом заставил Ксению вскрикнуть:
– Дерябин, ты чего?
– Отдай очки! —дикий вопль Королёвой с первой парты моментально перекрикнул все голоса в классе.
Согнувшись, Ксения подняла футляр и возмущённо бросила взгляд на Илью:
– Ты чего, говорю!
– А она контрольную списать не дала!
– А я то тут причём? – и томно вздохнув, Ксения отдала футляр Светке и подошла к Дерябину, который уже и забыл про очки, и дразнил сейчас сидящую позади себя Иванову. Размахнувшись, Ксения от всей души врезала Илье учебником по голове.
– Воробьёва, ты дура? – завопил он словно ошпаренный.
– А, мне думаешь приятно было? Вымахал вон, под небеса, а ума то и нет совсем, – и с чувством выполненного долга она, довольная собой, вернулась на своё место. В классе по-прежнему царил хаос: то и дело летали какие-то бумажки, вещи и даже чей-то ботинок, словно ракета, проделав в воздухе хитрую траекторию, приземлился аккурат у входной двери. Кто-то вдруг завопил и обернувшись, она увидела как всё тот же Дерябин принялся отыгрываться на более слабом Игнатьеве, забрав у того к тому же ещё и телефон. Почему-то до сих пор не было звонка на урок и поднявшись со стула, Ксения продралась—таки к Ивановой, рискуя каждую секунду получить чем угодно и по чём угодно:
– Дай химию списать, – без прелюдий попросила Ксения. – А то я как учебник открываю, мне плохо становится. А ты же знаешь" химичку». Мигом пару влепит, если домашку проверять начнёт. А она это дело любит. Да и мне никак сейчас нельзя двойки хватать. Ну никак…
Иванова, томно вздохнув, нехотя полезла за тетрадкой:
– Только не давай никому, умоляю. Догадается, психовать начнёт. Помнишь как на контрольной психовала? Вернее после, когда догадалась что я всему варианту списать дала. Ошибки ведь одинаковые. Хорошо?
– Да что я, дура? Кто" хиппи» не знает?
– Какого" хиппи»? – не поняла Иванова.
– Не какого, а какую? – рассмеялась Ксения. – Ты что, не слышала как её в школе зовут? Ну ты даёшь? Хотя, ты же в школе всего-ничего. Да она как-то на уроке плейер забрала у Андреева. А он просто помешан на тяжёлой музыке. Не знаю, правда, как такое можно слушать. Ну, а" химице» палец в рот не клади, дай поумничать. Вот и начала она про молодость свою рассказывать, про то что рок и раньше был, и про" хиппи». Это течение такое. Прикольные времена тогда были, я в Интернете потом вычитала: свобода, секс и рок-н-ролл.
– Секс? – дёрнулась Иванова, но тут же замялась и покраснела.
– Ну, она немного не так сказала, но что-то около этого. Вот её Андреев «хиппи» и прозвал. А потом кличка и приклеилась. А что? Ей идёт. Ладно, мне ещё химию надо списать, потом поболтаем, – опомнилась Ксения.
Судя по всему, звонка на урок просто не было, и заходя в класс, учительница химии была твёрдо уверена в том, что в нём стоит тишина и покой. Но, она глубоко ошибалась и едва отворив дверь, первым делом получила рыжим ботинком по своей рыжей голове. Это кто-то, по не менее сложной траектории чем раньше запустил очередной снаряд, и судя по воплям, отобранный у Игнатьева. Волна смеха, пробежавшаяся следом, тут же стихла, ибо все понимали что совсем скоро будет не до смеха. Браун обречённо произнесла" пипец», а Ксения грустно подумала что тетрадь Ивановой её определённо не спасёт. Наверняка контрольную внеплановую влепит. Вот сволочь…
Глава 7
– Ты уж извини… – и Ксения виновато вернула тетрадь Ивановой назад, – Называется и сама не списала, и тебя подставила.
– Ай, пустяки! – махнула рукой Наташа, – Кто же знал что она меня первой к доске вызовет? Да и её двойка карандашом можно сказать и не двойка вовсе. Исправлю в пятницу. Мне химия легко даётся, а вот с литературой совсем грустно. Ладно, не парься, нормально всё. Мне бежать надо, у меня мать в больнице, потом ещё Соню с продлёнки забрать.
– Ого! Прямо как взрослая… – и Ксения тут же замолкла, не зная завидовать этому обстоятельству или нет.
– А что делать то? – вздохнула Наташа. – Я отца и не видела никогда. Хорошо помню тот момент как спросила у матери про отца и как она начала мне впаривать про его подвиги на полярной станции. Тогда, правда, я поверила этим сказкам и даже гордилась им. А оказалось потом, что его подвиги совсем другие и гордиться ими, по крайней мере, глупо. В общем, каждый прокурор оценивал его подвиги по разному: кто на пять лет, кто на три. А теперь я и не знаю где он. Да и смысла нет.
– Понимаю… – протянула Ксения. – Я вот чего хотела спросить, – и она замялась, собираясь с мыслями. – У тебя с парнем было что?
– Это как? – не поняла Наташа.
– Ну… У тебя секс был с парнем? – и произнеся эти слова, она вдруг резко покраснела.
– Какой секс, ты что? – возмутилась она. – Это не по адресу. У Браун с Глембоцкой спроси. Они то точно в курсе. Всё, пора мне, заболталась я! – довольно резко бросила Иванова и мигом испарилась за углом длиннющего девятиэтажного дома.
Почувствовав себя крайне неловко, Ксения хотела было догнать одноклассницу, но потом передумала: с какой это стати она должна оправдываться перед ней? Ну спросила, и что тут такого? Да и у кого ещё спрашивать? У матери? Очень смешно… Она до сих пор считает её маленькой девочкой. Про месячные рассказала – уже хорошо. А к Браун просто так не подойти, она вся такая крутая…
– О, привет!
Обернувшись, Ксения увидела перед собой соседа сзади, Николая Громова:
– Ну привет. Называется давно не виделись… – и усмехнувшись, она внимательно бросила на него взгляд. – А курточка у тебя ничего. Если бы ещё очки убрать, вообще был бы красавчик. Хотя… В очках ты выглядишь намного умнее чем есть на самом деле.
– А ты в своём репертуаре, – и поправив очки, невысокого роста паренёк, смешно улыбнулся.
– А чего мне притворяться? Интересный ты. Я такая как есть и люблю говорить что думаю. Зачем прятать свои мысли? От этого всего и рождаются всякие сплетни и домыслы. Ладно, чего хотел?
– Домой тебя провести… – неловко выдавил он, после чего достал носовой платок и повертев в руках, снова засунул его назад.
– Ну ладно, пошли, – и сняв со своих хрупких плеч рюкзак, Ксения решительно всучила его прямо в руки топтавшегося на месте одноклассника. – Чего застыл? Или ты думаешь девушка должна такие тяжести тягать когда рядом настоящий парень? Вернее рыцарь. Или ты не рыцарь?
– Ну… Я не знаю… Наверное рыцарь, – и смешно хлюпнув носом, Николай схватил рюкзак Ксении. – Ого, ты что, кирпичей в него положила?
– А как же? Да и тебе полезно качаться. Рыцари… Они ведь сильные. Помнишь, как у Скотта?
Что было у Скотта и кто это такой Скотт, Николай помнил и знал смутно, но другого выбора как кивнуть головой у него просто не было.
Весело журчали под ногами первые весенние ручейки и то и дело Ксении приходилось проявлять всю ловкость и координацию движений дабы не промочить ноги. Следующему за ней Николаю было намного сложнее: два рюкзака явно лишали его прыгучести, но он стоически преодолевал попадавшиеся на пути ручейки, лужи и островки грязи. Ксения то и дело бросала заинтересованные взгляды на худосочного паренька. Почему-то вдруг вспомнилась первая любовь, после которой остались на душе весьма противоречивые чувства. Как очень быстро она зажглась так же быстро и погасла. Словно спичка местной Жабинковской фабрики. Даже не удалось толком насладиться этим волшебным состоянием. А всё из-за дешёвой китайской пластмассовой линейки, которую Петя сломал. Казалось бы, сущая мелочь, но линейка была любимая, это раз. И она довольно долго умоляла его не ломать её, это два. А он взял и сломал. Треск тот до сих пор в ушах стоит, хотя прошло уже три года. Или четыре… И вообще, причём здесь Петя, когда рядом Коля? Помахав самой себе головой, Ксения с удивлением обнаружила что до родного подъезда рукой подать. Называется поговорила с Колей. Сломанный вот уже второй месяц домофон превратил когда-то уютный и милый подъезд с фиалками на окнах в филиал бесплатного городского туалета в сквере имени Ленина. Правда, если в этом самом сквере за вход в туалет надо было платить, то здесь было всё бесплатно. Туалетной бумаги конечно здесь не было, но зачем она, если полным-полно газет с бесплатными объявлениями? А ещё и покурить можно. Виной всему этому безобразию служил располагающийся в непосредственной близости от подъезда работающий круглосуточно магазин. Выпил с компанией в кустах и в туалет. Вернее в подъезд. Тем более что со ступенек магазина, где обычно трётся местный бомонд, очень даже хорошо видно как болтается эта самая входная дверь.
– Ну вот мы и пришли… – остановившись, Ксения потянула руку за своим рюкзаком. – Ну, я пойду?
– Да подожди ты! – и Николай, смешно поправив свои очки, сделал несколько шагов навстречу. – Я хотел, вернее хочу сказать тебе что ты мне нравишься. Вот… – и вздохнув с облегчением, он принялся дожидаться ответной реакции.
– Я рада. И что дальше? Это всё? – спокойно произнесла Ксения, чувствуя что признание парня не оставила на душе хоть какой-нибудь след. Это сродни тому что крикнуть в воздух: вроде и было что-то, и сил в это что-то вложил, но следов то нет.
– Ну да… – растерянно выдавил Николай, явно не ожидая такой реакции от девушки.
– Я тогда пойду? – и не дожидаясь ответа, она мгновенно скрылась из его поля зрения, радуясь что живёт не на первом этаже. И даже не на втором.
Глава 8
– Ленка, мне с тобой поговорить надо… – и оглядевшись, чтобы не дай Бог кто услышал, Ксения тихонько, чуть слышно, добавила: – По личному.
– Ну чё тебе? – жуя жвачку долговязая, словно шпала, одноклассница брезгливо уставилась на, как ей казалось всегда, тихоню.
– У тебя парень был? – с трудом выдавила Ксения и тут же покраснела, не зная куда себя деть от неловкости.
– Чего? – не поняла та.
– Ну парень у тебя был? В смысле мужчина… – ещё тише произнесла Ксения, оглядываясь по сторонам.
– Ну был, и чё? – продолжая жевать жвачку, Ленка вдруг добавила: – У тебя денег одолжить не будет? Рублей пятьсот.
– Денег? – вопрос этот поставил Ксению в тупик и растерявшись, она какое-то время просто молчала, наблюдая за начинавшей терять интерес одноклассницей.
– Оглохла что ли? – спросила Браун.
– Денег? – переспросила зачем-то Ксения. – У меня с собой столько нет. Могу вот… – достав кошелёк, трясущимися руками вытянула из него купюру в 50 рублей. – Больше нет. Я завтра принесу, – засуетилась она.
– Да не парься! – обречённо махнула рукой Браун. – Я у Катьки возьму.
– А тебе понравилось? – спросила вдруг Ксения.
– Что понравилось?
– Ну… С парнем… – и совсем растерявшись, она застыла на месте.
– А то! – высокомерно произнесла Ленка, поглядывая ещё более брезгливо, на выглядевшую мокрым воробушком девушку.
– Чего к Ленке пристала! А ну, кыш! – и прилетевшая, словно торнадо, Катя Глембоцкая решительно отвела слабосопротивляющуюся Ксению в сторону. – Иди к Ивановой сходи: видишь, она скучает. Иди, иди…
– Что уже эта овечка хотела? – и Катя презрительно бросила взгляд в сторону топтавшейся неподалёку Воробьёвой.
– Ой, да ну её! – отмахнулась Ленка. – Спросила, был ли у меня парень. Прикинь?
– Во даёт! – заржала невысокого роста девушка, которая в компании с долговязой Браун смотрелась мягко говоря нелепо. – И чё ответила?
– А я чё… Ну был…
– Правда? А когда? И чего это я не знаю? – возмутилась Катя.
– Не знает она… – развела руками Браун. – У тебя что, амнезия?
– Что у меня?
– Амнезия…
– Аааа..—протянула Катя. – А что это?
– Отстань, не смешно… Да я сама смутно помню… – погрустнела вдруг Браун.
Звонок на урок мигом превратил битком набитый коридор в пустынный, и лишь одна Ксения привычно никуда не торопилась, думая о Николае, к которому вдруг возникли весьма противоречивые и непонятные душе чувства. Совсем непонятные…
Глава 9
– Строимся… Я говорю строимся… – и дунув что есть мочи в свисток, молоденький совсем учитель физкультуры в который раз призвал к порядку словно сошедший с ума класс. – Да вы будете строится или нет? – и отчаявшись, Андрей Петрович практически сорвался на крик: – Строится, мать твою! Вот, уже лучше. На первый, второй рассчитайсь! – и не дожидаясь окончания переклички, физрук, поглядывая на часы торопливо произнёс:
– Значит так: Яблонский, остаёшься за старшего. У меня через пять минут педсовет. Мальчики на улицу в футбол, а девочки остаются в зале оттачивать броски по баскетбольному кольцу. На следующей неделе сдача нормативов.
– Что, опять? – и Носова, новенькая, едва появившаяся в их классе, брезгливо бросила в сторону валявшихся в углу кучке мячей.
– Да, опять… – и Андрей Петрович, поглядывая на часы, махнул рукой. – Не до тебя сейчас Носова, потом, потом… – и физрук мигом испарился из спортзала, искренне радуясь что на сегодня свои уроки он отработал. Вон, на прошлом уроке 10 " А» всю кровь высосал вместе с нервами.
– Значит так… – деловито произнёс Костя, играя своими широкими, от занятий плаванием плечами. Мальчики на улицу, а девочки остаются тут. Ершова, проследишь за порядком, – бросил он в сторону невысокой черноволосой девушки, стоявшей самой последней в ряду. А ты, Иванова, дуй в каптёрку за блокнотом Андрея Петровича, запишешь потом кто сколько попал со штрафных.
– А я об эти ваши дурацкие мячи на прошлом уроке два ногтя сломала – печально вздохнула вдруг Носова и вышла из строя, показывая всем свои, некогда шикарные ногти. – Один маникюр чего стоит…
Смех, раздавшийся спустя мгновения, заставил её спрятаться за спинами более фактурных одноклассниц.
– Носова, не пудри мозги! Не хочешь, посиди просто на лавочке с Браун.
– А я чё? – отозвалась Браун. – У меня справка есть.
– Всё, хватит! – решительно отрезал Костя. – Мальчики за мной. Петухов, а ты чего застыл? Особое приглашение нужно? Что, пакость очередную задумал? – и он бросил презрительный взгляд в сторону топчащегося на одном месте паренька.
– Чего сразу пакость? – прогундосил Петухов. – Живот чего-то резанул, иду сейчас.
– Ладно… – махнул рукой Яблонский. – От тебя всё одно на поле толка мало.
Строй как-то само собой рассеился: мальчики понеслись на улицу, девочки привычно разбрелись по группкам и лишь одна Ксения, в ожидании исчезнувшей Ивановой, лениво бродила по спортзалу и тупо глазела по сторонам. Мыслей не было никаких и подлости в те минуты от кого-либо не ожидала и на резкий толчок сзади отреагировала поздно. Вернее не отреагировала вовсе и пролетев несколько метров, очутилась в заранее кем-то открытой кладовке. Испугаться она не успела и когда чьи-то сильные руки решительно толкнули её дальше, на стопку матов, Ксения послушно превратилась от растерянности в тряпичную куклу, которая не умеет ни говорить, ни пищать. Кто-то ловко завёл её руки за спину и так же ловко связал их какой-то верёвкой. И лишь потом, когда за незнакомцем мягко захлопнулась дверь, она запоздало дёрнулась. Но, как ни удивительно, страха не было и в помине. Даже наоборот, было забавно что-ли. Дёрнув ещё раз связанными руками, Ксения почувствовала как приятная волна, зародившись где-то в глубине души, лихо пробежалась по телу. Новые, невиданные доселе ощущения и чувства были такими ошеломляющими, что она невольно закрыла глаза, боясь встать. Внизу живота вообще началось твориться бог весть что и тихонько ойкнув, она почувствовала как стало вдруг приятно потягивать внизу живота, а на лбу выступили капельки пота. Захотелось испытать эти ощущения ещё раз, но понимая что это невозможно, просто закрыла глаза. Как же хорошо, то… Время остановилось, и всё, что ранее сильно беспокоило, стало вдруг смешным и пустяковым. И думалось – так будет всегда. Но хитрая и коварная реальность ловко продралась сквозь лабиринты счастья и Ксения моментально почувствовала всю неловкость положения. Приложив совсем немного усилий, ей удалось освободиться и аккуратно пробраться к едва заметной полоске света. Тихонько открыв замок она снова очутилась в спортзале. Яркое освещение тут же ударило в глаза так, что невольно, Ксения закрыла их, стараясь придти в себя после всего произошедшего. Лёгкий толчок в бок мигом перенёс её в реальность и открыв глаза, она увидела перед собой запыханную Иванову:
– А, вот ты где! А то я обыскалась совсем. Тебе что, плохо? – и Наташа, видя что с подругой происходит что-то не то, обеспокоенно взглянула в её глаза.
– Мне посидеть надо – с трудом выдавила Ксения. – Голова кружится что-то. Видно отравилась чем-то. Чувствовала она себя и в самом деле не очень хорошо. Но, к отравлению это явно не имело никакого отношения. Неловкость, смешанная с растерянностью не самая приятная смесь для жизни. Ничего не оставалось как доковылять до лавочки и осторожно присесть на твёрдую поверхность, пытаясь сообразить что это вообще было и как с этим жить дальше.
Глава 10
– Мать, ну что там у нас на второе? – и отец, смачно посасывая кость, желая найти в ней ещё хоть что-то съестное, бросил взгляд на выглядевшую явно нехорошо дочь.– Ну, а ты чего такая кислая? Двойку получила, небось? – и радуясь своей прозорливости, Иван Кириллович Воробьёв громко рассмеялся.
– Чего сразу двойку то? – возмутилась Ксения. – Да и вообще. Нет у меня двоек. Ну, почти нет.
– А чего тогда? Мать, ну где тебя черти носят? Второе давай!
– Чего ты пристал ко мне? И вообще, тебе лишь бы пожрать – резко встав из-за стола, Ксения, спустя мгновения, вызывающе громко хлопнула дверью своей комнаты.
Оставшись в одиночестве, она с видимым облегчением плюхнулась на диван, в какой уже раз искренне радуясь что у неё есть свой уголок. Свой уголок своего одиночества. У отца же, на все случаи жизни было всего два вопроса: что пожрать и как дела в школе. А, ну и ещё изредка бывает третье: " Покажи дневник маме». А у мамы своих вопросов куча и проблем полон рот. И ещё подруга её полочная, время постоянно отнимает. И проблемы дочери касаются матери ровно так же, как вопросы простого народа касаются президента. Вроде как бы и должны, но…
Недельной давности случай в каморке до сих пор тревожил и волновал все фибры души. С этими воспоминаниями она ложилась спать и с этими воспоминаниями она и просыпалась. Фантазии тогда ещё не имели чёткой определённости и выглядели весьма размывчатыми. Определённо хотелось одного – продолжения. Вот бы её кто украл. Например, с целью выкупа. Прямо как в кино. Вот было бы здорово. Это и есть самая настоящая жизнь. Не то что у неё. Только вот кому она надо? Только если Коле Громову и то… – поднявшись, Ксения подошла к зеркалу. Вроде и внешность привлекательная, и фигура ничего, а толку. А ручки какие! Не то что у Васильевой с" В» класса, которая центнер весит. Внимательно осмотрев свои запястья, она в который раз мечтательно вздохнула, вспоминая те, короткие мгновения новых, до сих пор волнующих душу ощущений. Жаль что закончилось всё так быстро. Да и потом ещё Иванова эта пристала как банный лист: что с тобой, да что с тобой. Пришлось превратиться в актрису и чуть ли не корчиться от боли. Мол отравилась. И самое интересное что уже дома живот скрутило так, что сил не было никаких терпеть. Вот что называется силой самовнушения.
Вспомнив что в рюкзаке лежит купленная сегодня помада, Ксения с волнением достала её, блаженно вдыхая в себя аромат.
Немного вызывающе конечно, но… Трясущимися руками она кое-как накрасила губки и какое-то время просто любовалась собой, искренне сожалея что такую красоту никто не оценит. Инстинктивно, Ксения провела по накрашенным губам кончиками пальцев, превратив в одно мгновение своё милое лицо в рожу индейца. От этого всего стало довольно смешно и улыбнувшись, она принялась истошно тереть платком по лицу, пытаясь избавиться от непривычных глазу следов.
Глава 11
– Ребята, успокоились! Успокоились, говорю! – и завуч школы, Людмила Евгеньевна Лысая, в неизвестно какой раз постучала пальцем по микрофону, призывая всех к тишине. У нас в школе случилось ЧП, и поэтому я вынуждена была вас всех тут собрать. Вы наверняка уже в курсе, что ученица нашей школы, Браун Елена, была задержана сотрудниками правоохранительных органов у ночного клуба» Парадиз» поздней ночью. Это просто возмутительно и слов комментировать этот вопиющий случай просто нет. И это ведь, как говорится, только цветочки.
Актовый зал, битком набитый детьми, одобрительно загудел, стараясь одновременно отыскать глазами героиню. Не найдя объекта обсуждения, зал загудел ещё громче, улюлюкая на все лады.
– Попрошу тишины! – постучала в очередной раз, теперь уже ручкой звучит, чересчур робко взглянув на важно сидящего рядышком человека в погонах. Человек этот, вальяжно развалившись, широко зевнул, слабо обращая внимание на нервные подпрыгивания женщины. Той ничего не оставалось как продолжить попытки угомонить разошедшуюся вовсю молодёжь:
– Так вот: мало того что она была задержана в позднее время так и выражаясь сухим официальным языком, находилась в состоянии алкогольного опьянения…
– И это всё? – прервал обрывистую речь завуча чей-то голос с задних рядов.
– Сушко, ты что ли? – принялась вглядываться в зал Людмила Евгеньевна.
– Ну я! И что? Мне лично 18 исполнилось и я имею право! – и здоровенный детина, под дружный хохот ребят, поднялся со своего места.
– Ну это ты… Тебе то точно можно: один ты три года в пятом классе умудрился отсидеть.
Дети заржали ещё громче и Сушко, показав неизвестно кому кулак, с грохотом уселся на кресло.
– Дети, тишина! Да успокойтесь же! – и завуч снова принялась стучать по микрофону, которому уже видно надоело что его бьют, поэтому он принялся жалобно и возмущённо хрипеть.
Человеку в форме, которому видимо тоже надоело безучастно наблюдать за творящейся вокруг вакханалией, нехотя встал и негромко, даже можно сказать солидно, кашлянул:
– Сержант Курилин, ваш участковый инспектор. Хочу со всей ответственностью вам заявить, что ситуация с учащейся Браун в самом деле несмешная. Даже можно сказать печальная. Куда, мне интересно, смотрели родители? Да и сама Браун уже давно стоит на профилактическом учёте, с ней регулярно проводятся беседы по поводу надлежащего поведения. Но, по всей видимости, придётся скоро принимать совсем другие меры…
Сержант говорил что-то там ещё, но Ксения не слышала, вернее не хотела слышать весь этот бред. У них, в полиции, всегда так: всё по штампу. Про эту историю она впервые услышала дня три назад и говорили как обычно кто что. Кто, что она курила какую-то траву, кто —что она к иностранцам приставала. Хотя какие в Козловске иностранцы? Если только таджики с рынка. Вот бы правду узнать. И вообще, надоело быть девочкой. Хочется уже стать взрослой. И чтобы общались с тобой не как с пятилетним ребёнком, а на равных. И без всяких там сюсюканий. Вон, вчера набралась смелости и попыталась было поговорить с матерью о том как та позврослела, и как у неё это всё происходило. Полноценного диалога не вышло. Были лишь небольшие и совсем неприятные высказывания матери о том, что рано ей про это думать и что нынешняя молодёжь распутная донельзя. И что ей, Ксении, надо думать про школу, а не про Диму Билана или кого-то там ещё. Мать тогда, кстати и Браун вспомнила. Вспомнила матерным и очень нехорошим словом..
Отвлёкшись на размышления, Ксения дёрнулась, услышав фамилию Браун, уже из уст завуча. Что там они решили в итоге, было не важно, и бросив взгляд немного в сторону, она увидела сидящую рядышком с Людмилой Евгеньевной классную, которая выглядела теперь так, словно её наделили какой-то особенной властью и магией. Ей бы сейчас меч в руки или волшебную палочку… Карга старая… Самой наверное 18 лет ещё до войны было. До первой Мировой. Ещё и значок какой-то к пиджаку прицепила. Да уж… Грустно вздохнув, Ксения заёрзала на жёстком сидении: скорее бы уже закончилось это всё. Хотя… Зачем ждать? Выход то рядом. Повертев головой по сторонам, она тихонечко поднялась с сиденья и стараясь не привлекать к себе внимания, быстрым шагом преодолела расстояние до спасительного выхода. Спина вдруг покрылась потом от страха и перебороть себя, чтобы не обернуться напоследок, так и не смогла. Что-то там нервное махала ей со сцены классная, но ей было наплевать. Пошла она… Выбравшись на свет Божий, Ксения облегчённо вздохнула. Создалось впечатление что это её саму только что обсуждали. Стало гадко и противно, и даже оказавшись на улице, она чувствовала как горят её уши. Классная видно обсуждает поведение своей подопечной. Властительница мира, блин…
