Kitabı oku: «В чем смысл жизни? История, основанная на реальных событиях каждого человека»

© Дмитрий Охлопков, 2021

ISBN 978-5-4485-1177-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава I

Я прожил довольно долгую по современным меркам жизнь и, казалось, меня ничего не беспокоит и не гнетет. Года дают о себе знать: старые болячки и травмы все чаще напоминают о моем возрасте. Пусть состояние тела похоже на старенький скрипучий диван, но уголек души еще продолжал тлеть, хотя блеск в глазах уже не тот, что был раньше. Несмотря на дискомфорт вследствие старости, меня посещали яркие мысли, унося сквозь прожитую жизнь. Моя комната напоминала меня самого: старые обои, немного помятые фотографии из другой жизни. Все виделось будто через серый фильтр, и даже погода подчеркивала состояние души. Кромешную тишину прерывали тяжелые капли дождя, ударяющие по подоконнику, и заставляли отвлечься от зависшего в прострации состояния. Обратив свой взор в окно, ничего не привлекло внимания: те же тучи и мокрый асфальт. Стояла поздняя осень, и все вокруг стало аморфным. Резкие порывы ветра уносили вдаль остатки грязных листьев, и сквозь шум деревьев прорывались одинокие крики птиц. Вид за окном оставлял желать лучшего, и выходить из дома не хотелось. Проживая на окраине провинциального города, совсем отвыкаешь от шума, только тикающие стрелки часов не давали забыться и залечь в зимнюю спячку, но свинцовые веки продолжали погружать в дневной дрем, как вдруг на колени запрыгнул потрепанный жизнью дымчатый кот с ободранными ушами и начал трясти головой. Громко мурча, он старался подлезть носом под ладонь для того, чтобы получить свою порцию внимания. В комнате ничего лишнего не было: кровать, стол, растение с ярко-красным цветком на подоконнике и пара пожелтевших книг для интерьера. Жизнь проходила: день за днем, неделя за неделей. Из развлечений было только обозрение того, что происходило за окном на улице, и поход к старому знакомому для обсуждения последних новостей. Осень пролетала незаметно, и уже подкралась зима. Она представилась слегка необычной, поскольку выпавший снег отличался большим контрастом от еще не опавших листьев. Радуясь белому покрову, решил выйти из своего логова и немного проветриться, ну и проведать своего старого друга. Взяв облезлую трость, отправился на выход, прихватив с собой кота. Пушистый друг хоть и стар, но всегда провожал меня и, вероятно, в глубине души верил, что вернусь. Дорога до знакомого занимала в среднем около двадцати минут. Мы знаем друг друга более сорока лет. Пиная грязный и мокрый снег, я неторопливо брел, подзывая за собой кота. Он, тихо мяукая, искал более чистое место на пути, быстро перебирая мохнатыми лапами. Ветер доносил звуки города: гул автомобилей и заводов. Глядя на небо, про себя подумал: хорошо, что под фуфайку надел жилет, а на ноги валенки с галошами. Неторопливо, чуть прихрамывая, я брел вперед, как вдруг заметил край чего-то бумажного, привлекающего ярким рисунком, под свежим снегом. Наклонившись, заметил, что это был лотерейный билет, и, улыбнувшись, подобрал его, положил в карман и пошел дальше. Мне никогда не везло в подобных лотереях, но в глубине души верил в успех. Сейчас же, на исходе своего века, потухли юношеские надежды и желания, и в этот момент вся жизнь пролетела перед глазами. На мгновение представил: вот если бы я стал обладателем миллионов денег лет так сорок назад, как изменилась бы моя жизнь? Наверно, купил бы себе квартиру, машину и не работал бы, а только путешествовал, но остальные деньги куда? Быть всю жизнь одиноким человеком давно вошло в привычку. Очнувшись на миг, пропустил тот момент, когда кот отстал от меня. Оглянувшись, уже было поздно, его след простыл.

– Привет, дядь Вань! – услышал я и вздрогнул от неожиданности.

– Здравствуй, Кать! – ответил неприметной девушке, которую я давно знал. Она работала дворником и уборщицей в доме престарелых, где и жил мой друг. Молодая женщина лет тридцати пяти на вид была в меру скромной и в тот же самый момент дерзкой, вполне симпатичной. Шарф рубинового цвета аккуратно укутывал ее шею, что придавало красочности сумрачному пейзажу.

– Как у тебя дела? – спросила она у меня.

– Все как прежде, а у тебя?

– И у меня, – тихо ответила она, глядя на мои галоши.

– Не знаешь, гонщик у себя? – спросил у нее.

– Да вродь у себя, – озадаченно ответила Катя, поглядывая мне в след. Отбив валенки от снега, вошел в заведение для престарелых людей, и в гостевой комнате уже показался Колька. С улыбкой на лице, он быстро двигался мне навстречу, ритмично перебирая руками колеса инвалидного кресла, будто ждал нашей встречи как никогда. Инвалидом он стал лет двадцать пять назад, после автоаварии. Тогда в его машину врезался автомобиль, за рулем которого был водитель в нетрезвом состоянии. Его безупречному терпению могли бы позавидовать даже молодые! Несмотря на все трудности, в его глазах отражался мальчишеский задор.

– Что грустный какой, Иван Иванович? – крикнул он, улыбаясь.

– Тебе показалось, Николай Максимыч, – с улыбкой ответил я. – Что у тебя случилось интересного за эти два дня?

– Да что тут может случиться? Все те же стены и сварливые бабки! Сейчас бы вырваться куда и забыть об этом наскучившем месте! – огрызнулся Коля. После аварии у Коли диагностировали перелом позвоночника и защемление нервных корешков. Он перенес несколько операций, но в силу возраста он так и не смог больше встать на ноги. Конечно, недуг можно вылечить, но это очень дорогостоящая операция, которую могут провести только специалисты за границей, имеющие более современное оборудование и возможности. У него, как и у меня, никого не было из близких людей: одиночество стало спутником жизни.

– Представляешь, иду по улице и вижу, лежит вот это под снегом! – показываю Коле лотерейный билет.

– Наверно, кто-то потерял, – с любопытством ответил он.

– Ага, наверно, – кивнул ему в ответ. – Забери его себе: все равно у меня нет телевизора, чтобы проверить его, – сказал я, протягивая билет Коле.

– А у нас сегодня трубы прорвало, и весь дом греется, как может, а бабы бегают, орут – смех, да и только! А мне хорошо: по коридорам-то руками перебираю, гоняю. Не то, что тепло – жарко! – сказал с улыбкой Коля.

– Вон, и Катьке скучать не даю: катает меня по лестницам да по столовым. Ведь говорю ей, что сам, а она: нет, помогу!

– Ну, вижу у тебя все хорошо: обстановка не дает скучать! – проговорил чуть слышно я.

– Как сказать, надоедливо сидеть в четырех стенах! – с грустью в глазах ответил он.

– Ладно, Коль, пойду я потихоньку, а то уже темнеет, – произнес я после неудобной непродолжительной паузы.

– Ну, давай, дорогой, еще увидимся! – с досадой ответил он.

Оказавшись на улице, мне снова показалось, что с этим миром что-то не так: будто замерло все в сумраке, дожидаясь ночи. Перемолвившись несколькими фразами с Николаем, показалось, что прошло очень много времени. Подумав об этом, моя нога поехала по льду и, не удержав равновесия, упал на тропинку в мокрый снег. Пытаясь подняться на ноги, понял, что это трудноосуществимо, и пока размышлял об этом, почувствовал, как под руки меня подхватили и поставили на ноги.

– Иван Иваныч, что не смотришь под ноги – гололед же?! Узнав голос, поднял голову и увидел Катю.

– Без тебя бы не справился! Спасибо! Но, кажется, я подвернул ногу.

– Ничего страшного, до свадьбы заживет! – смеясь, ответила она. – Я помогу тебе добраться до дома!

Мы медленно побрели в сторону моей квартиры, слушая, как завывает ветер.

– Чего тебе дома-то не сидится? – спросил ее, тяжело дыша.

– У меня нет дома: живу здесь, в пансионате, а сама из деревни! – с тоской ответила Катя. – Работы там нет, и сплошная разруха. Вот и живу так: все же дешевле, чем квартиру снимать! – продолжила она.

– Да, это так, но ведь условий там никаких нет! Горячая вода через раз, и та грязная, один телевизор на всех из развлечений! – возразил я.

– Что тут говорить: привыкаешь ко всему, – ответила, вздыхая, Катя.

– А ты знаешь, переезжай и живи у меня: одна комната все равно пустует, в правах ущемлять не собираюсь. У меня никого нет, никто беспокоить не будет!

– Я подумаю, – улыбаясь, ответила она. В полном молчании мы дошли до моего дома. Сколько помню себя, я всю жизнь копил деньги на этот дом: работал по двенадцать часов, экономил на всем, чем только можно, обделяя себя. В итоге остался один в этом доме с крошечной пенсией на руках, которой едва хватает на жизнь. Я долго не мог заснуть в ту ночь, размышляя о том, как бы изменилась моя жизнь, если бы имел много денег. От чего зависит качество жизни: от денег или от самого человека? Ведь есть же люди, не располагающие большими средствами, но проживающие довольно счастливую и долгую жизнь. В этот момент на грудь запрыгнул кот и убаюкивающим мурлыканьем незаметно усыпил меня. С утра проснулся от стука в дверь и, пытаясь подняться, чуть было не потерял равновесие. Оказалось, что после вчерашнего падения мою ногу поглотил огромный отек и черный синяк. Почти ползком добрался до двери и, открыв ее, на пороге увидел Катю. Не скрывая радости, произнес:

– Как здорово, что ты зашла, а то совсем пропал бы!

– А я на почту заходила, вот решила зайти по пути, проведать. Вижу, что дела не очень: нужна скорая, – проговорила она, качая головой. Через пару часов я уже сидел в гипсе.

– Никогда ничего не ломал себе, а тут – на тебе! – такая напасть, – проворчал я Кате.

– Ничего, все зарастет, – сказала, весело посмеиваясь в ответ.

– Дядь Вань, помнишь, говорил, о том, чтобы я переехала к тебе?

– Помню, когда переедешь? – с улыбкой в ответ спросил я. Через пару секунд молчания Катя тихо ответила:

– Завтра.

– Ну и славно! – кивая, сказал я. Большая комната практически всегда пустовала. Раньше ее занимали приезжие гости, но последние лет пятнадцать в ней никто не живет. Там располагался огромный раскладной диван и зеркало с тумбой. Вообще говоря, Кате эта комната понравилась.

Глава II

Серые будни продолжались, и уже прошла неделя с моего падения. Гипс жутко мешал: постоянно под ним все чесалось, а передвигаться с ним было невозможно, поэтому приходилось в основном лежать. Хорошо, что Катя переехала ко мне: она ходила в магазин за продуктами и платила за коммунальные услуги. Дни тянулись очень медленно, но мне некуда было спешить. Жизнь подходила к своему логическому концу, и оставалось лишь смириться с этим. Я часто думал о том, счастлив ли я, удовлетворен ли этой жизнью? Вероятно, что нет, поскольку уже задаюсь таким вопросом. Если бы я был счастливым, то даже не возникло тени сомнений в этом. А много ли нужно, чтобы быть счастливым? Наверно, у каждого своя мера. Прожив много лет, могу с уверенностью сказать, что особых успехов в ней не добился. А все из-за чего? А все из-за тех же постоянных сомнений. Уверен, что не у меня одного такие мысли. Сначала мы долго обдумываем, потом сомневаемся, затем вовсе появляется неуверенность. И в конце своего пути мы успокаиваем себя тем, что ничего не меняли бы в своей жизни, потому что «все должно быть так, как должно быть», или «все, что ни делается – к лучшему!» В этот самый момент что-то щелкнуло в голове, и в горячем порыве вскочил с кровати, забыв о боли и гипсе, но так же скоропалительно огонь затух внутри груди, и я, потупив взор, присел обратно на место:

– Очнись, старый дурень! – проговорил себе под нос вслух. – Ничего не изменить!

В доме никого не было. В полной тишине я смотрел на красный цветок, который, повернувшись к окну, ловил сумрачный свет и продолжал цвести. Интересно, в чем смысл жизни цветка? Для чего он? Наверно, для того, чтобы он дарил радость и положительные эмоции. А осознает ли сам цветок, для чего он в этом мире? Скорее всего, нет. Думаю, так же и у людей. Немногие знают свое истинное предназначение. Радует, что не все «опускают руки» и продолжают искать его. Что касается меня, то я так и не понял своего смысла жизни. Зачем все это? Зачем я здесь, в этом мире? Неужели моим предназначением является пустое, бесполезное времяпрепровождение? Насколько помню, особой пользы никому не принес. А может быть, и принес, но это настолько незначительно, что эти поступки тают в тумане обыденности. Думаю, все люди на Земле, бедные, богатые, обделенные, задают этот вопрос: в чем же смысл моей жизни? После долгой пустоты в мыслях вспыхнул огонек вдохновения, и я осознал, что смысл жизни появляется тогда, когда не зациклен на себе, когда что-то делаешь не только ради своего эго. Унисонное молчание прервали шаги Кати, вернувшейся с работы.

– Что, дядь Вань, какой задумчивый? – спросила она.

– Да гипс уже до чертиков надоел мне!

– А когда снимут?

– Хотели через пару недель, – с обидой ответил я.

– Тут Коля беспокоится, «аль, что случилось с тобой?» Сказала, упал и ногу подвернул. Поговорить с тобой хотел о чем-то, давно у него не был.

– Хм. Хорошо, завтра к нему наведаюсь, благо, что костыли выдали, – сказал я.

– Куда же ты пойдешь в таком состоянии: костыли разъедутся – и снова под гипс! – вопросила Катя, махнув рукой, и ушла в свою комнату.

«Наверно, соскучился, – подумал я. – Иначе, какие у него могут быть дела? И странно то, что мог бы позвонить по телефону». Дождавшись, пока Катя будет готовить ужин, спросил ее:

– Не знаешь, что у него случилось?

– Представить не могу: вроде жив и здоров! – проговорила она сквозь шум бурлящего масла. Меня эти слова слегка успокоили, но любопытство распирало изнутри. Я продолжал смотреть на Катю и на миг подумал: «Если бы у нее были возможности, то она показала бы себя в полной красоте. Ее вьющиеся волосы, тонкая талия и острый ум – по сути, все, что необходимо успешной женщине. Да, но сейчас она выглядела, как серая, неприметная мышка».

Я не мог долго заснуть от какого-то внутреннего беспокойства и среди ночи пробудился в результате странного сна, в котором увидел себя молодым и радующимся жизни, при этом солнечная погода дополняла праздничную картину. В этом сне все было прекрасно: смех детей, радостное пение птиц и давно забытое глубокое синее небо. Это была другая жизнь: не моя! Проснувшись в легком недопонимании окружающей обстановки, я увидел изумрудные глаза кота. Он сидел у меня на животе и, заметив, что я проснулся, громко замурлыкал. Звук кота быстро успокоил мою нервную систему, и незаметно для себя я снова погрузился в глубокий сон. С утра очнулся от закрывающейся двери. Это была Катя. Она пошла на работу. Чувствовался запах горького кофе. После завтрака я настроился на поход до Коли и, очистив костыли от пыли, начал собираться. Погода, как всегда, ничем не удивляла: серый снег медленно опускался на черную грязь. Костыли впивались в холодную вязкую жижу, создавая громкие брызги. По пути я все думал: «Почему большинство людей одиноки, несмотря на окружающих, казалось, близких и знакомых людей? В юности мы не задумываемся об этом: беззаботная жизнь, не имеющая проблем. Много друзей, с которыми проводили веселые школьные годы. Нас объединяла одна цель – закончить школу, и мы, обмениваясь опытом, шли к ней. Затем, пройдя все экзамены, у каждого появились свои интересы, и все пошли своей дорогой. В университете появляются новые друзья и знакомые, может, даже любовь. И снова общие цели скрепляют союз. Дальше – работа. Простившись с университетскими друзьями, которые сильнее всего отпечатались на сердце, мы погружаемся в рутинную работу, являющуюся для многих каторгой в прямом смысле слова. Есть везунчики, получившие любимую работу и, по сути, жизнь у них удалась! Другим же отдельным личностям приходится томиться в тоске, ожидая конца рабочего дня, чтобы заработать копейки, потом прийти домой и забыться на какое-то время, осознавая тот момент, что завтра снова повторится то же самое, что и сегодня. И так день за днем, год за годом. Одиночество одолевает человека, и самое страшное то, что это входит в привычку. А дальше эта зависимость не дает выйти из своей зоны комфорта, поскольку с трудом воспринимаются любые изменения в жизни. Только спустя годы начинаешь понимать, что такое существование не по душе и хотелось бы все изменить. И обидно то, что ты не знаешь, как бы ты повернул свою жизнь при всех своих возможностях».

Глава III

Войдя в пансионат, заметил, что там совсем немноголюдно, догадываюсь: все были на завтраке. Присев на промятый изношенный диванчик, но вполне ухоженный, стал дожидаться хоть кого-то, кто позовет Колю. Через несколько минут послышались шаги в коридоре. Это оказалась нянечка, и она спросила вредным тонким голосом:

– Вы к Коле?

– Да, к нему. Он у себя?

– Нет, он сейчас в медицинской комнате, – ответила холодным тоном.

– А что случилось? Можно к нему?

– Он сейчас находится в обездвиженном состоянии! – проговорила тем же тоном сиделка. Мысли носились в голове со скоростью света. Появилось желание во что бы то ни стало попасть к Коле, но, как назло, никого не было, а строгой няни простыл след, пока подбирал слова. Немного успокоившись, в ошарашенном состоянии я постучал костылями в сторону медицинской комнаты в конце коридора. Кромешная тишина создавала нервозное состояние. Глубоко вдохнув воздух в легкие, я вошел в комнату. Передо мной в сумрачное палате предстало мрачное зрелище: Коля лежал на кушетке, укрытый одеялом, подключенный к капельнице и кислородной маске. В первые несколько секунд я не знал, что сказать, словно пропасть образовалась в душе.

– Сегодня ночью его парализовало, – пробормотал сосед по палате, сидя на краю своей кровати, с перебинтованной головой. Потеряв дар речи, просто остолбенел. В какой-то момент понял, что Николай заметил меня, поскольку он приоткрыл глаза. Интересно, что он думал в ту минуту. В глазах его читалась злость и шок от своего состояния.

– Привет, Коль, – проговорил я, глядя в его потухшие зрачки. После нескольких секунд молчания заметил кусочек оборванной бумаги, замятой в его пальцах. Наверно, он держал бумагу перед параличом. Пристально осмотрев Колю, увидел уголок той самой бумаги, торчащей из его кармана в халате. Недолго думая, взял этот сверток и дрожащими руками развернул его и обнаружил сообщение, написанное корявым Колиным почерком: «Ваня, если ты читаешь это письмо, то значит, я нахожусь в предсмертном состоянии. Напишу коротко: Ваня ты выиграл в лотерею, а билет лежит в моей тумбе в комнате. Забери выигрыш и живи счастливо». В этот миг по бледному лицу Коли потекла хрустальная слеза. Я взял его за руку, проговорив:

– Коль, потерпи: все будет хорошо! Добравшись до комнаты и обнаружив там желтую тумбу, обнаружил именно тот билет, который пару недель назад нашел под снегом. Я находился в полной растерянности и не знал, что делать: все было как в тумане. Несмотря на тупую боль в бедре, быстро оказался дома. Прихлебывая черный чай, думал, как Коля умудрился оставить сообщение. Неужели чувствовал, что может с ним такое случиться? Коля – жизнерадостный человек, и текущее состояние для него подобно смерти. Я знал об этом, но ничего не могу с этим поделать, испытывая чувство безысходности и осознавая свою беспомощность. В голове не укладывался такой исход. Этот факт ввел меня в уныние, словно я там лежал на кушетке вместо него. Послышался скрип двери, это пришла Катя.

– Дядь Вань, не убивайся ты так! – произнесла она тихим тоном. – Конечно, возраст дает о себе знать: старость не лечит людей.

– Как-то неожиданно все это, – ответил я со скорбью в голосе.

– Ну он не умер же! А вовсе отойдет скоро и будет продолжать веселить народ! – сказала с оттенками оптимистичных нот в голосе Катя. Тяжелый комок в горле мешал выражать мои мысли, и ничего не оставалось, как лечь на свой любимый диван и забыться во сне. Откинувшись на спинку, в край обзора попал уголок лотерейного билета, заваленного старыми газетами. «Эх, Коля-Коля, что за напасть-то такая!» – подумал я, вытаскивая билет из вороха бумаг.

– Надо позвонить, что там за выигрыш, – сказал я, поглядывая на красивые буквы. – Кать, подойди, пожалуйста!

– Иду, дядь Вань, – крикнула она через стенку. Надев розовый шелковый халат, переливающийся на свету, она подошла ко мне. Ее сладкие духи моментально заполнили пространство всей комнаты летом и солнцем.

– Кать, позвони по этому телефону, – попросил ее, протягивая билет.

– Коля написал, что он выигрышный.

– Хорошо, сейчас сделаю, – сказала она, доставая телефон из кармана. После некоторой паузы Катя набрала номер телефона и, уставившись в стену, начала беседу:

– Добрый вечер! Я хотела бы узнать о выигрыше билета.

– Номер билета 19422805. – неторопливо прочитала она.

«Хм. Какой странный номер: первые цифры – день моего рождения», – подумал я.

– Сколько? – переспросила Катя.

– Вы точно ничего не путаете? – спросила она, медленно опускаясь на край дивана.

– Спасибо, а куда приехать?

– Всего доброго!

Я заметил, как глаза у Кати постепенно округлялись. Она как будто погрузилась в транс.

– Что там сказали, Катюш?

В ответ ничего не последовало.

– Ты еще со мной? – обеспокоенно спросил у нее.

– Двести один миллион! – шепотом произнесла она, выдерживая актерскую паузу.

– Ты, наверно, что-то не так поняла! – озадаченно ответил я.

– Кажется, нет, – перебивая, сказала Катя.

– Поздравляю, ты теперь богатый! – продолжила она с глупой улыбкой, не выходя из ошарашенного состояния. Честно говоря, я не верил в эту новость: меня многое смущало.

– Что будешь делать, дядь Вань?

– Поеду за выигрышем, – со вздохом ответил я.

– В таком состоянии? На костылях далеко не уедешь! – с возражением сказала она.

– Придется снять гипс, раз на то пошло, к тому же мне уже лучше.

– На чем?

– На поезде… Я очень сильно ждал следующего дня, для того чтобы отправиться к Коле: повидать его перед отъездом. С этими мыслями обдумывал, как снять гипс, но в то же время понимал, что это чревато последствиями. Наполнив ванну теплой водой, я погрузился в нее. Спустя несколько минут гипс начал отмокать, и я почувствовал влажность под ним. После того, как он размяк, аккуратно сделал надрез ножиком и освободил ногу от оков. Нога заметно похудела и стала костяной. Алый синяк распростерся от бедра до колена, и при попытке опереться на ногу, почувствовал тупую боль, отдающую в тазовую кость. Уже был поздний вечер и, вероятно, Катя уже спала. Спрятав гипс в шкаф, продумывал дальнейший план действий. Кот, свернувшись калачом, подсматривал за мной, сверкая глазами. Я пристроился около кота, и как только выровнялось дыхание, закрыл глаза.