Kitabı oku: «Бремя защитника», sayfa 8
Я показал командирам четыре пальца, в качестве условного знака, означавшего номер заученного маневра. Те передали приказы своим подразделениям. Каждый второй стрелок сейчас отбегал на двести метров, заряжал ружье и прикрывал отход следующего, который потом бежал также двести вглубь от прикрывающего. Остальные же войны, не вооруженные огнестрелом, луками или арбалетами бежали в максимально быстром темпе до болотного укрепления.
Оставшиеся офицеры, со мной в том числе, прикрывали отход. Келлос, осознав что потерял всю свою артиллерию, был взбешен и гнал своих людей в бой. Но кромешная тьма не позволяла терциям двигаться быстрее. К тому же стрелки князя не могли на ходу перезаряжать свои мушкеты. Ну а наши солдаты залпами прикрывающих, охлаждали пыл уставших после многодневного марша солдат. В итоге расстояние все больше увеличивалось.
Через пять километров от города начиналось болото. Враг значительно отстал, а мы растаскивали бревна, по которым шли к укреплению.
Стало уже совсем светло, когда, укрывшись в "болотной крепости", мы осознали что можем почувствовать себя в относительной безопасности. Тысяча человек сгрудилась сейчас на достаточно небольшой площади укрепления. Пушки Келлоса втащили на верх укрепления, оборудовав дополнительные огневые точки.
Все партизанившие солдаты отправились на ужин и отдых. Заслужили! Остальные пока сидели в дозорах и секретах, а также на крепостной стене в ожидании подхода неприятеля. Хотя, я был почти уверен, что не взяв с наскока Седалис, Келлос возьмет паузу для отдыха, перегруппировки и поиска нового плана действий. Ведь он даже не знает, где его сын Батист. Перерыв был нужен всем противоборствующим сторонам.
Глава 12. Её величество – инициатива
Ночью произошла проверка боем, из которой мы вышли победителями. Даже осторожная поступь солдат Келлоса по топям не помогла скрыть крадущегося неприятеля. Солдаты намеренно подпустили врага поближе и залпом нанесли очередной серьезный урон неприятелю. Возможно даже пара сотен солдат ранены или убиты.
Утром пришли парламентеры Келлоса. Он возвращал мне назад баронство, соглашался пропустить меня к Пардалису. Взамен предлагал передать ему Сидалис и наследника Батиста. Видимо, каким-то образом князю все же удалось узнать о пленении цесаревича. Келлос, очевидно, испытывал трудности, а время играло против него.
Но беды случились и на нашей стороне. Часть солдат от плохой болотной воды заразилась дизентерией и теперь мучилась с животами в отхожем месте. Срочно изолировали всех, имевших подобные симптомы, а воду стали тщательнее кипятить и разбавлять крепким вином. Стал заканчиваться порох и ядра. Отчетливо встала картина, что долго так нам не продержаться.
Патовая ситуация соблазняла меня принять условия князя, чуть подработав их в свою пользу. Но я гнал от себя эти предательские мысли. Перетерпеть! Нужно всего лишь перетерпеть некоторое время. Журавль в руках лучше чем синица в небе.
Два дня мы играли с Келлосом в кошки-мышки. Он, кажется, понял, что все мои просьбы подумать и обсудить с советниками – не более чем ширма. Он организовал внезапный налет на Седалис, но тут же получил от меня удар в спину. На следующий день Келлос принялся осаждать наше болотное укрепление, но все было также тщетно. Я понял, что стою на правильном пути. Келлос начал паниковать или находится близко к этому состоянию.
На четвертый день разведчики обнаружили что войско князя снялось с лагеря и исчезло. Ещё неопытные разведчики не удосужились поискать следы, но важнее всего была причина исчезновения.
– Ну не может он так просто уйти от своей столицы! – размышлял я вслух при Эдране.
– Я думаю, что кончилась провизия и он решил пополнить её в своих южных землях, – отвечал мне черноволосый генерал.
– Тут три варианта: либо дело в припасах, либо Келлос ушел за помощью в Драманскую империю, либо придумал какую-либо гениальную пакость.
Я замер, обрабатывая появившуюся мысль. Она обрастала ужасающими выводами и последствиями.
– Он знает… – начал говорить я.
– … о подходе подкрепления, – закончил за меня Эдран.
– И решил не дать нам соединиться, а разбить поодиночке, – я вскочил с наскоро сбитого стула. – Надо не дать ему это сделать.
– А если Келлос просто выманивает нас? – спросил Эдран.
– И это тоже исключать нельзя. Но если сидеть сложа руки, то конец будет печальный. Разделятся нам нельзя – хитрый Келлос всех порубает по одному.
Ситуация усугублялась тем, что единственный выход из нашего укрепления имелся только в сторону Седалиса. Идти дальше в топи в любую из сторон является самоубийством. Да, инженеры смогут наладить приемлемую для передвижения дорогу, но это займет очень много времени, а сейчас дорога каждая минута.
Посылать группы или как-то разделятся тоже не выход. Остается только одно – всем скопом собираться и отправляться на встречу своей судьбе. А вдруг Пурьгорь еще далеко или вообще не получил моих указаний? И мы сейчас попадем на крючок хитроумного князя. Но другого выхода нет.
Конница с трудом пролезла по узким, невидимым для неприятеля бревнам, утопленным в мутную жижу болота. Там где стало более сухо, кавалеристы спешились и заняли оборону в ожидании долго плетущихся пехотинцев, на себе перетаскивавших разные припасы, пушки, порох и ядра. Вереница усталых и ободранных людей, измученных диареей и нехваткой сна, тяжелым трудом строителей и пронизывающей все вокруг сыростью была бы сейчас легкой мишенью, засядь враг в топях неподалеку. Несколько километров марша по узкому проходу, специально сделанному для того, чтобы уменьшить фронт атаки были самым тактически опасным маршрутом. Но засесть в засаду в топях и ждать полдня неприятеля – это откровенно насиловать своих людей. Я думаю, Келлос рассматривал и такой вариант, но скорее всего, отмел как ненужный.
До Седалиса оставалось еще десять километров, как почва под ногами стала сухой. Авангард кавалерии занимал передовые позиции, осторожно осматривая местность. Теперь уже с трех сторон вокруг нашего войска располагался лес, и вот здесь-то уже можно ожидать засаду.
– Строимся в "ежа"! – крикнул я пехотинцам. Малоопытные бывшие крестьяне и ремесленники, торгаши и грузчики стали потихоньку разбредаться по сторонам, строясь квадратом и ощетиниваясь ружьями и пиками в во все стороны. В середине были повозки с припасами и пушки, две из которых в ходе переноски лишились лафетов и представляли собой бесполезную груду металла. Лошади, в качестве тягловых животных, вывозили всю эту массу добра через колючие кусты, пни и корни деревьев, уменьшая и без того крайне низкую скорость передвижения. Рядом с пушками всегда находились их команды, чтобы в случае чего, вылезть из-под пехоты и выстрелить в любую сторону.
На одной из телег ехал связанный по рукам и ногам, с завязанными глазами, молодой наследник Батист. Он давно уже перестал разговаривать, клясть и материть меня и всех вокруг. Парень просто устал и вымотался, поэтому сидел спокойно в углу кибитки под неусыпным надзором двух моих гвардейцев.
Разведчики, отправленные мной с утра, вернулись с докладом. Они обшарили все окрестности Седалиса, но следов армии не обнаружили. Либо грамотная засада, либо действительно Келлос решил расправиться к мчащемуся к нам подкреплению.
Я нервно седел и крутился в седле. Хотелось броситься по дорожному тракту на Пардалис навстречу Пурьгорю и его войску. Но такая безголовая ошибка может стоить успехом всей кампании. В посаде, где располагались посевы жителей города, крестьянские хозяйства, постройки ремесленников и торговые склады было безлюдно. Евмен и Риди наверняка согнали всё население на защиту города. Жалко, что пропадают посевы без регулярной обработки, мычат не доеные коровы и козы. Быстрей бы расправиться с этим Келлосом, да восстановить нормальную жизнь! Хотя, кто еще с кем может расправиться? Я мысленно ударил себя по губам за излишнюю самоуверенность, которая никогда не доводит до добра.
При нашем приближении на главных воротах города появился Евмен.
– Келлос и все войско резко сорвалось с лагеря и ушло по тракту на Пардалис, – подтвердил мою догадку военный министр баронства. – Похоже кого-то засекли!
– У вас есть кавалерия или свободные лошади, – крикнул я в ответ, весь издергавшись от той мысли, что сейчас, возможно, уже идет бой Келлоса со стремящимися мне на подмогу войсками. Лишь бы только наши двигались по военной науке – с разъездами, разведкой, в полной боевой готовности. Застанет внезапно, да еще и на лагере, то разгром будет неминуем.
– Три взвода конной стражи, да полсотни реквизированных лошадок. Есть еще ветераны и офицеры, присягнувшие нам – ответил Евмен.
– Давай сюда и весь свободный народ выпускай на поля. Поставь по тракту разведчиков, чтобы сразу дали знать крестьянам о наличии угрозы. Похоже Пурьгорь мчится на всех порах, а Келлос решил разбить нас по одиночке.
В итоге, оставив пехоту медленно плестись по тракту на Пардалис, я, вместе с тремя сотнями свежесформированных кавалеристов и полусотней конной артиллерии, рванулся на помощь Пурьгорю. Теперь я не сомневался, что именно он послужил причиной отхода Келлоса от своей столицы.
Через пару десятков километров отчетливо были слышны звуки боя. Мушкетные выстрелы, лязг металла, отчаянные крики мужских глоток и стенания раненых, ржание коней и взрывы снарядов. Вернулись посланные мной разведчики. Келлос начал окружение войск Пурьгоря. Растянувшееся на марше, оно стало легкой мишенью для опытного стратега. Князь, словно анаконда, медленно заглатывал в свою удавку мчащихся мне на помощь солдат. Отсутствие артиллерии он компенсировал мобильностью войск и внезапностью атаки.
– Артиллерия – по краям, остальные – в атаку! – крикнул я и резво бросился на задние ряды. Обозные повозки и лазарет с раненными, шедшие обычно последними стали препятствием для нашего быстрого продвижения. Артиллеристы разошлись вправо и влево от дороги, сводя вероятность попадания в своих же к минимуму.
Задние ряды солдат Келлоса почти сразу же легли под выстрелами пистолей моих телохранителей. Набравшие ход кони с оглушительным треском ломаемых костей и пробитых черепов врезались в арьергард княжеских войск. Не ожидавшие удара в спину солдаты противника запаниковали. Потеря организации и боевого духа в таком случае просто обеспеченна.
Палаши и пики делали свою кровавую работу. Мясорубка лишала жизни все новых и новых солдат, мечущихся в желании спастись из под конских копыт.
Но вскоре враг пришел в себя и начались первые потери. Какой-то смышленый офицер развернул свою терцию на сто восемьдесят градусов и она встретила нашу атакующую волну во всеоружии. Полыхнули мушкеты. Свалился от попадания в самое горло один из моих телохранителей, бравый рубака Аскольд. Ворвавшись в порядки терции, мясорубка перешла в поединки. Княжеские войска, опытные войны, рубили ноги лошадям, добивая всадников. Куча-мала из разъяренных баталией и опьяневших от крови бойцов тонула в многоголосом реве сражающихся, а лязг стали заглушал предсмертные крики.
Справа раздался залп артиллерии. Это наши смогли найти удобную позицию. Вскорости и левый фланг тряхнуло. Бить по скученным вместе солдатам шрапнелью и книппелями – это просто оружие массового поражения.
Полчаса мы врубались в арьергард Келлоса. Я был жив лишь благодаря моим телохранителям, которых больше занимал вопрос моего выживания, чем рубка врагов. Уже четвертый отдал свою жизнь закрывая меня своим телом. Я вас никогда не забуду, богатыри! Ваши дети и вдовы получат достойное воздаяние!
Прорубив еще один ряд заметно поредевшей терции, я лицом к лицу столкнулся с… Пурьгорем. Тот словно лев, разъяренный в горячке боя, кромсал врагов в безудержном приступе ярости. Он было замахнулся на представшую перед ним лошадь, как впал в ступор при виде меня. Буквально мгновение мы смотрели друг на друга как два дурочка, затем я крикнул:
– Пурьгорь, справа!
Я кинул свою пику прямо в пытавшегося саблей отрубить голову моему названному брату. Спрыгнув с коня, мы, спина к спине, стали в промышленных масштаб производить фарш. Палаш и топор собирали свою кровавую жатву, а время как будто остановилось, превратившись вязкую субстанцию.
Как-то незаметно мы с Пурьгорем и окружавшие нас бойцы расширили коридор, и теперь теснили врагов на края дороги. Получается мы полностью разделили все войско Келлоса на две половинки и сейчас отжимаем каждую из них к лесу. Что же, хорошо! Это уже стратегический успех. Но враг все еще силен, и наверняка гораздо многочисленнее. А уж опытнее – это точно.
В толпе я увидел Антонира. Он быстро кивнул мне, ибо сейчас не время для объятий, и дальше погрузился в рукопашную. Тут и там мелькали знакомые лица, так, что на сердце стало тепло и радостно. Залпы артиллерии раздавались не только с позиций моих пушкарей. Видимо, в войсках Пурьгоря тоже имелись пушечные команды.
За два часа напряженной рубки, плавно перетёкшей в лесополосу инициатива все еще не была ни на чьей стороне. Она стояла в сторонке и выбирала, кому отдать свою благожелательность.
Со стороны Седалиса послышался рев бегущей толпы – это подошедшая пехота врубилась в порядки княжеских войск. И вот только тогда, я почувствовал, что инициатива мне подмигнула.
– Давим, давим! – в радостном безумии крикнул я, разламывая топором очередной шлем на бравом противнике. Дело пошло споро. Почувствовав слабеющего врага наши солдаты еще оживленнее стали вклиниваться во вражеские порядки.
В лесу было невозможно определить размах битвы, но отчетливо ощущается, что строгого фронта уже не существовало. Группы и группки воинов, рассредоточившись по обширному пространству яростно лупили друг друга всем, что попадалось под руку.
Прозвучала труба княжеского войска, подавшая знак отхода. Нужно было уничтожать или брать в плен всех врагов, иначе даже сильно обескровленные они станут занозой в заднице на долгое время.
Но солдаты Келлоса медленно пятились пока напирающая на них лава наших, уже объединившихся войск, выползла на просторную поляну. Там находились жалкие остатки княжеского войска с Келлосом во главе. Было интересно, как наши войска сейчас действуют против второй части разрубленного пополам войска. Если же не так успешно как мы, то можно ожидать удара в спину.
Кольцо вокруг штаба, на небольшом холме сжималось. Сам Келлос и его офицеры уже рубились рукопашную.
– Брать живым князя, – крикнул я войску. Но, похоже, Келлос решил уже свою судьбу. Он отчаянно дрался, вклинивался в поединки, стремясь найти свою смерть. Такого позора, как поражение своей армии старый стратег вынести не мог. Но вот его оглушили и выдернули из строя оборонявшихся.
Почти сразу же офицеры, а затем и солдаты врага, стали кидать оружие на землю, поднимая руки вверх. Победа! Четырехтысячное войско князя разбито полностью и окончательно. Пару сотен пленных – это конечно ничтожно мало. Мощный крик радости от победы огласил округу. Солдаты обнимали друг друга. Слезы радости заблестели на их потных и усталых лицах
Я подошел к Пурьгорю и Антониру. Мы наконец-то смогли обняться. Все изгвазданные в крови и грязи, рваные и уставшие, мы были несказанно рады встрече, особенно в таких обстоятельствах.
– Брат! Ты как? – спросил Пурьгорь, тяжело дыша. – Мы летели изо всех сил, как только получили известие. Даже в Пардалисе не задержались.
– Ой, Пурьгорь, тут столько всего было! Мы посидим, как только доделаем все дела, и я расскажу историю наших злоключений. Сейчас нужно узнать, что с той половиной войска, собрать оружие у пленных, да и их самих нужно определить.
Группа по правую сторону дороги сопротивлялась эффективнее. Да и Мурсел Кадис, взявший на себя командование воинским соединением, имел гораздо меньше воинов. Он зажал противника в ущелье. Несколько сот княжеских воинов храбро отражали натиск наших воинов.
– Сдавайтесь! Келлос пленен! Ваши братья сложили оружие! Нет смысла сопротивляться, – крикнул громкий бас Пурьгоря. – Мы гарантируем вам жизнь!
– Пусть трусы сдаются! – крикнул офицер и с яростью бросился в бой. Но, видимо, его подчиненные не совсем разделяли взгляды командира. Как только тот был посажен на копья наших солдат, остатки княжеского войска сложило оружие.
Итоги битвы были ужасны. Пурьгорь собрал по всему баронству в поход на мою выручку около двух с половиной тысяч человек. Снял даже корабельные команды, крепостную стражу и народную дружину во всех городах. Вместе с остатками похода против хошбанов получилась небольшая, но достаточно обученная армия. Ускоренным маршем он чуть больше чем за неделю почти достиг Седалиса. Но скорость мешала организованности перемещения. Поэтому растянувшееся на марше войско быстро и успешно атаковали. Только лишь прибытие нашего отряда и сил защитников крепости помогло справиться с Келлосом.
Из почти четырех тысяч дравшихся (считая все силы баронства, учувствовавших в баталии) было убито две тысячи триста человек. Ожесточение, с которым две армии истребляли друг друга и открытая схватка привели к таким жертвам. У Келлоса и вовсе из четырех тысяч в живых осталось четыреста восемьдесят два солдата. Равная битва, в которой чаша весов могла склониться в любую сторону. Если бы мы не подоспели, то судьба армии Пурьгоря была бы сочтена, ведь даже преимущества в артиллерии (которая вступила в бой уже в середине битвы) у них не было.
Вечером в Седалисе закатили пир для всех жителей. Я выкупил все запасы вина и провизии у купцов и на радостях организовал общегородской праздник. Жители всех концов вытаскивали столы на улицу, готовили на гигантских вертелах поросят, телят и барашков. Хмельное лилось рекой.
– Я так рад вас всех видеть! – обнимал я офицеров, членов совета и правительства, знакомых солдат, да и не знакомых тоже. После стольких испытаний можно было вздохнуть полной грудью. А ведь скоро подходит дата свадьбы с Ирис. Хотелось сорваться и ускакать на коне в Аликет, где ожидала его самая лучшая девушка на свете. Мысль о ней согревала и наполняла радостью, как и окружавшие его сейчас за столом друзья.
Глава 13. Пиррова победа
Триумф победителей, традицию внедренную еще императорами Рима, я организовал не с целью потешить свое самолюбие, но исключительно ради того, чтобы армия, солдаты и офицеры почувствовали, что их сверхчеловеческие усилия не были напрасны. Я действительно был благодарен всем, кто был рядом, кто сражался за свою землю и особенно оставшимся на полях битв. Хрупкая сила идеалов новой родины, полуторагодовалого проекта баронства показала, что люди верили в нее, раз самозабвенно шли за ней. Да и пышные торжества вдохновят неизбалованных зрелищами жителей активнее содействовать развитию молодого государства.
Процессия должна была пройти сквозь местами разрушенный Пардалис из Восточных ворот в Западные. Пленные генералы и офицеры во главе с Келлосом и Батистом шли впереди под улюлюканье толпы, с ними же шагали местные предатели, схваченные людьми Антонира после ухода войск князя из столицы баронства. Далее везли золото и драгоценности, реквизированные в Седалисе. Затем браво маршировали морские части во главе с адмиралом Аристобалом. Потом шла пехота, которой предводительствовал Кардонт, за ними величаво гарцевали кавалеристы с Эдраном на белом скакуне. Начищенные до блеска пушки артиллеристов Цардорна сверкали на солнце бликами при их проходе по улицам. И в конце, под радостные вопли толпы, шел генералитет вместе со мной. Торжественно развивались флаги баронства над нашими головами, а оркестр играл слезоточивую мелодию.
Триумф удался. Пришлось и местным жителям устроить праздник с вином и угощением, что также больно ударило по казне, дефицит которой еще требовалось подсчитать.
До свадьбы с Ирис оставалось еще две недели, а я, несмотря на плотную массу произошедших событий, очень скучал по моей нежной красавице. Даже несмотря на все обстоятельства, нам по-прежнему разрешали видится лишь пятнадцать минут, которые были для меня самыми счастливыми минутами.
– Итак, – сказал Билегор, казначей баронства со слегка увлажнившимися глазами роясь в бумагах. Он, как почти весь двор, вынужден был бежать в Аликет и сейчас радовался больше всех, что вернулся к своему любимому делу. – После проведенной ревизии и расчетов с армией и флотом по итогам прошедшей кампании в казне осталось лишь тысяча двести золотых рублей, сорок тысяч серебряных и почти сотня тысяч медных копеек.
Вот так новость! Но я примерно понимал во что мне обойдется эта война. И жалеть денег для поощрения своих солдат я был не намерен. Не будешь кормить свою армию – придется кормить армию врага. Компенсации семьям погибших, расчеты с солдатами за боевые заслуги, выплата по военным закупкам, оплата реквизируемого у населения имущества съела почти все, припрятанные в горах Градии запасы казны. В итоге, я был в предбанкротном состоянии.
Поступления в бюджет в виде налогов ожидаются еще не скоро, поскольку промышленники и торговцы частью были убиты, частью бежали на юг, а частью просто не имеют оборотных средств для начал цикла производства. Пострадали и основные фонды – здания, станки, инструменты. Разрушенные войной цепочки поставок, кооперация и связи еще долго будут восстанавливаться в предвоенное состояние. Список мануфактур, цехов и предприятий, потерявших хозяев, говорил, что без решительных мер экономика не начнет оживать.
Пострадали практически все отрасли жизни баронства – образование, здравоохранение, транспорт, торговля, культура, добыча полезных ископаемых, пищевая промышленность, переработка сырья, строительство, деревообработка, железоделание, оружейные фабрики. Находились без ухода посевы и пашни, домашний скот и птица. Были разрушены или повреждены ряд ключевых объектов Пардалиса. Не хватало квалифицированных рабочих рук, да обычных то не было. По самым скромным подсчетам война унесла жизни трех-четырех тысяч человек. Вся эта сложная ситуация требовала решительных мер, только вот казна была хронически пуста.
Для выхода из намечающегося кризиса пришлось воспользоваться идеей выпуска государственных ассигнаций со сроком погашения в три-пять лет. По сути, я занимал у своих граждан деньги. Ими можно было расплачиваться в равной мере, что и монетами. По моей задумке, через пять лет нужно было вывести их все из оборота, поскольку это был очень опасный эксперимент, который может разогнать невиданную гиперинфляцию. Но в качестве неотложных мер по спасению экономики в краткосрочной перспективе очень даже мог бы помочь. В добровольно-принудительном порядке я стал выплачивать ассигнациями зарплаты чиновникам, военным и рабочим государственных мастерских и мануфактур. Многие ворчали и трепыхались, но установленные пять процентов дохода в год от ассигнаций немного успокаивали население.
Параллельно с этим руководитель всего горнодобывающего и геологоразведывательного хозяйства баронства энергичный и предприимчивый Виктон Пулс начал шустро осваивать богатейшие залежи северных склонов Градии, ранее занимаемыми хошбанами. Стране требовалось золото. Много золота!
С присоединением княжества Шаронди, мы слопали кусок, больший чем вся территория баронства примерно в четыре раза. Дабы избежать восстаний или освободительных движений, требовалось максимально аккуратно аннексировать край. Сейчас баронство не в том состоянии, чтобы подавлять сепаратистов. Был проведен съезд глав городов и выборных старост от крестьянства, дворянства, купечества и офицерства. По обкатанной технологии с помощью специально подосланных людей стали, применяя "эффект толпы", выкрикивать одобрительные возгласы в пользу принятия подданства всеми группами населения и введение достаточно мягких законов баронства.
Княжество состояло не только из Седалиса, но еще из шести городов и почти сотни деревень. Так просто поменять уклад жизни, хозяина и правила достаточно сложно для думающего человека. Но моя ставка была как раз таки на необразованное крестьянство. Мягкость налоговой, торговой и уголовной политики баронства считалась в соседних землях просто раем на земле и способствовало притоку беженцев. Теперь же низшие слои общества радовались, что и к ним пришли такие же порядки.
К тому же, меня поддерживала большая часть торговцев и зарождавшихся как класс промышленников. Единственная проблема – аристократия. Но с некоторыми лидерами мнений в этой среде были проведены профилактические беседы. Особо упорных пришлось силком переселять в осваиваемые северные территории. Подковёрная борьба разных кланов за влияние, происходившая в княжестве до его завоевания, в итоге, была мне на руку. Заручившись поддержкой одних, я помог ликвидировать других.
Собрание представителей в итоге почти единодушно присягнуло мне на верность. В местной ратуше состоялся древний ритуал возведения меня в князи. Теперь я был Михаил, князь Шаронди, барон Пардалис. Только так и никак не иначе.
Конечно, недовольных много, может даже очень много. Но они пока не организовались и сохраняют внешнюю лояльность новому хозяину. Поэтому требуется тонкая и ювелирная работа службы Антонира по вычленению подполья, физическому устранению лидеров и определению протестных настроений.
Одновременно велась работа по объединению хозяйственной деятельности двух территорий. Титанический труд по стандартизации, унификации, выстраиванию логистических связей и производственных цепочек взвалила на себя комиссия под руководством Кредата Марципа, моего бывшего референта. Молодой парень проявлял задатки блестящего администратора и хозяйственника. И порученное дело пока делал хорошо.
Маклону Риди как самому лояльному мне человеку в княжестве я доверил Седалис. Его помощь была неоценима в прошедшей войне, поэтому я не скупился на награды стоявшим за меня в трудную минуту людей. Все солдаты и офицеры получили от меня щедрые подарки, несмотря на скудность бюджета.
Почти сразу же после Триумфа в Пардалисе я начал думать над реформированием экономики. Догадывался, что бюджет будет с сильной дырой и требуется его максимально быстро заполнить.
Во-первых, это уже указанные выше ассигнации. В оборот вышли долговые обязательства на пятьдесят тысяч золотых рублей. Это немного смягчило денежный голод в экономике.
Во-вторых, проводилась перепись населения и административно-территориальное деление княжества, в составе которого (формально) находилось баронство. При разделении на округа и районы учитывалась логистика, количество проживающих, ценность территории, специализация, наличие ресурсов и производств. Получилось одиннадцать округов, состоящих из пятидесяти шести районов.
В каждом из самых маленьких административно-территориальных единиц избирались старосты от абсолютно всего населения района (включая крестьянских женщин и стариков, что в патриархальном мире этой планеты было прорывом), а глава округа высылал магистрата. Вместе они вели все хозяйственные и общественные дела. Формально магистрат подчинялся старосте, но по сути они имели одинаковые права.
Окружной староста выбирался старостами районов. В придачу ему от правительства приставляли своего человека – главу округа. И по такой же схеме, как и в районах, велось самоуправление.
В-третьих, мягкость налогов компенсировалась жестким администрированием их сборов. Отдельное ведомство имело свои конторы в каждом районе и не подчинялось никому, кроме правительства в столице. Это уменьшало возможности прикарманить столь нужные стране финансы.
В-четвертых, если в баронстве с промышленным производством было более или менее, то в княжестве оно было в зачаточном состоянии (впрочем, как и везде на материке). Парочка кожевенных мастерских, столько же гончарных и одна мануфактура по изготовлению сельхоз инструментов. В баронстве государство строило производство, затем продавало его наиболее достойному хозяину. Сейчас же денег на постройку и введение в эксплуатацию подобных объектов у меня не было. Поэтому я ввел систему государственных гарантий. Почти тоже самое, что и ассигнации, только использовались они исключительно целевым образом.
Например, к окружному главе подходит человек, решивший открыть медеплавильную мануфактуру. Глава подает запрос в правительство, и то, изучив возможности, цели и задачи предприятия выписывает официальную бумагу, что предъявителю сей грамоты можно взять у купцов или производителей столько-то дерева, столько-то инструмента, столько-то кирпича, столько-то сырья и т.д. Купцы и производители записывают чек на сумму взятого, номер гарантии и хранят его три года. Предприниматель строит свою мастерскую, продает первые изделия и оплачивает взятое по госгарантии материалы добрым людям.
В-пятых, для стимулирования производства и торговли были созданы в Пардалисе курсы для перспективных кандидатов. Их отбор производили районные магистраты, заприметив умного и хозяйственного человека. Их обучали грамоте, основам экономики и купеческого дела, бухгалтерскому учету и международной торговле. Создавался пресловутый "социальный лифт", который помогал крестьянскому сыну с задатками стать высококлассным менеджером. Курсы планировалось организовать на два года и вести жестокий отбор кандидатов.
В-шестых, Торговая компания Пардалиса, централизованный орган по продаже всего произведенного в баронстве, организовывало три ярмарочных места на побережье возле городов Аликета, Фаруса и Черного замка. Своего рода особые экономические зоны с низкими пошлинами и хорошо развитой инфраструктурой. Гостиницы, таверны, торговые места, развитые портовые сооружения и прочие удобства позволят привлечь предприимчивых купцов из разных стран за покупками наших товаров и продаже своих.
В-седьмых, стартовали проекты по развитию рыболовства, железоделания, строительству школ и технических училищ, созданию медицинских учреждений если не в каждом районе, то хотя бы в округе. Кроме этого, планировалось открыть театр в Седалисе, по примеру действовавшего в Аликете и Пардалисе.
В-восьмых, стартовали проекты по поощрению в иммиграции населения в нашу страну. Требовались рабочие руки и колонисты, для заселения севера. Во всех соседних странах агентами Антонира стали распускаться слухи о райской жизни и благоденствии граждан, что, в принципе, было недалеко от истины. Поселенцам на севере государство бесплатно предоставляло ресурсы для постройки дома.
Были и еще задумки для воплощения, но пока решили остановиться на имеющихся. Если хотя бы часть из направлений удастся воплотить в жизнь, восстановление экономики пойдет гораздо быстрее.
