Kitabı oku: «Связь без брака – 3. Время разбрасывать камни», sayfa 4

Глава 6

Мы продолжили с ней болтать, обсуждая текущие дела, а Ира иногда прерывалась и снова возбуждала себя, прыгая на мне. Пока наконец не выдержала и, дёрнувшись, рухнула на меня, закрывая рот, чтобы громко не закричать. Лежала она ещё потом минут десять с закрытыми глазами.

– Что я без тебя делать буду, – она открыла наконец глаза, – не представляю себе.

– Найдём тебе обычного мужа, ты девочка видная, с приданым, – пожал я плечами, – отдавила, правда, мне все ноги.

– Никого я не хочу, только тебя, – надулась она, – всё меня куда-то хочешь сплавить.

– Ира, такого уговора не было, – я требовательно посмотрел в её глаза, – или ты забыла?

– Тогда я останусь незамужней старой девой, но иногда ты будешь ко мне приходить от своей жены, идёт? – предложила она свой вариант.

– Тоже не очень.

– Ладно, какие тогда наши дальнейшие планы? – спросила она.

– До твоего приезда я собирался посетить маклера по недвижимости и купить себе квартиру с тех денег, что заработал на Олимпиаде.

– А, да, поздравляю, кстати, тебя с бронзовой медалью, – она повернулась и прижалась ко мне, положив сверху ногу.

– И с двумя золотыми тоже.

– Золотыми? – Ира удивлённо на меня посмотрела. – Этого в газетах не было.

– Ну, там много чего не было, – хмыкнул я, – в общем, квартиру себе и, похоже, тебе тоже нужно купить.

– А это можно? – удивилась она. – Сам же только что сказал, что крупные покупки привлекут внимание.

– Вот и посмотрим, – вздохнул я, – оформим на меня, а тебе я сделаю дарственную.

– Хорошо, – согласилась она, – как скажешь, Вань.

– Ты что такая доверчивая? – удивился я. – А если я присвою деньги и обману тебя?

– Вань, если ты это сделаешь, я покончу с собой, – с улыбкой испугала она меня словами, – ты единственный, кому я доверяю в этой жизни. Если меня предашь ты, мне нет смысла жить дальше. Такая жизнь мне не нужна.

– Ты поосторожнее с такими словами, – меня напугало, насколько спокойно и с полной уверенностью она это произнесла, – нельзя так легко разбрасываться жизнью.

– Ваня, то, что ты видишь перед собой, – грустно улыбнулась она, – это просто пустая оболочка без души, надежд и будущего. Всего лишил меня Пень, и только ты дал мне смысл жить дальше, поэтому не будет тебя, не будет меня.

– Надо будет показать тебя врачу, – я покачал головой, – мне вообще не нравятся такие разговоры.

Девушка пожала плечами.

– Можно я ещё раз? В этот раз побыстрее?

– Да, конечно, я в полном твоём распоряжении, – улыбнулся я, показывая на тело, – считай, что сегодня у тебя Новый год с подарком в виде меня.

Она взвизгнула и бросилась за новым презервативом. Ира и правда наслаждалась сексом, делая это только так, как удобно ей, я однажды пытался перехватить инициативу, попробовав перевернуть её, но она так испугалась этого, сжалась и стала трястись, что пришлось всё вернуть обратно, и она благодарно на меня смотрела, оказавшись наверху. Только контролируя меня сверху и видя мои руки, она чувствовала себя в безопасности и могла расслабиться. Я ей позволял это, поскольку её слова сильно на меня подействовали, как-то страшно было её теперь обижать, хотя это могла быть и манипуляция, но проверять это на практике не хотелось. Уж слишком другие у неё были теперь понятия нормальности.

– Я есть хочу, – призналась она ближе к утру, когда мы оба были без сил.

– Магазины откроются только через два часа, – хмыкнул я, – придётся подождать.

– Я хочу тебя, но больше не могу, – нехотя призналась она, – натёрла себе всё.

– Тогда просто полежим и сразу пойдём в магазин купим поесть, а в обед отведу тебя в ресторан, поешь чего-нибудь вкусного.

– Хорошо, – обрадовалась она.

– Вечером поедешь со мной, наверно, к тому маклеру, что-то мне страшно тебя одну оставлять.

– Хорошо, – послушно повторила она.

***

Весь день я занимался Ирой, даже позвонил Игорю, напомнил ему об обещанном магазине «для своих», в который нас пустили по его звонку, и Ира бегала счастливая, словно по пещере Алладина, тратя деньги налево и направо, зато купив себе кучу одежды для жизни в Москве, приехала-то она сюда в одном платьице и пальто. Сгрузив вещи в номере гостиницы, мы отправились пообедать в «Прагу» и оттуда поехали к маклеру, которому меня порекомендовали. Именно так, а не наоборот.

Дверь в квартиру в хорошем доме с чистой парадной, как говорили ленинградцы, открыл невысокий человек в очках и с грустным взглядом поверх них. Осмотрев нас, он пропустил в квартиру, и мы сели за стол в его большой столовой.

– Ну-с, молодые люди, – посмотрел он на нас, – чем вам может помочь старый еврей?

– Давид Маркович, нам нужно две квартиры, – начал я, – первая мне, дом на Кутузовском, там, где живут Андропов и Щёлоков.

Очки у еврея полезли вверх без всяких усилий с его стороны.

– Ну у вас и запросы, молодой человек, – улыбнулся он, – вы ведь понимаете, что тут дело даже не в деньгах? Туда просто не пустят кого попало.

– Давид Маркович, вы сейчас на полном серьёзе будете делать вид, что ничего про меня не узнали? – скептически покачал я головой. – Если к тому же за меня просил Игорь.

Еврей улыбнулся.

– Не буду делать вид, я всегда узнаю о своих потенциальных клиентах.

– Тогда, думаю, олимпийскому чемпиону можно будет там жить, к тому же, если нужно, могу у Андропова рекомендацию взять.

Он внимательно на меня посмотрел и вздохнул.

– Иван, зачем вам этот дом? Одни проблемы с охраной и соседями, давайте мы подберём вам что-то попроще, но со схожими условиями? Новый дом, охрана, вы ведь этого хотите? Чтобы вас не беспокоили случайные люди?

– Да, – согласился я.

– Для этого есть другие, вполне достойные варианты, и вы не потратите так много денег, – сказал он.

– Простите, Давид Маркович, но вы же процент от сделки получаете, вам же, наоборот, нужно продать как можно дороже? – с любопытством поинтересовался я его неожиданным подходом к делу.

– Эх, молодёжь, вам бы всё за деньгами гнаться, – расстроенно покачал он головой, – вы меня огорчаете. Вот вы, например, Иван, когда брали деньги в кредит, чтобы положить в клинику дочь профессора Татищева, думали, насколько вам это будет выгодно?

– Вы и это узнали, – удивился я, – но, в общем-то, тайны я не делал, так что ладно. Что касается вашего вопроса, Игорь Николаевич хороший человек, очень помог мне, когда эта помощь была нужна, я лишь отдал свой моральный долг.

Он улыбнулся.

– Репутация, Иван, – он поднял указательный палец, – у вас, несмотря на столь юный возраст, в Москве есть определённая репутация. Пусть неоднозначная, странная, но она есть. Вот и Давид Маркович делает так, чтобы после сделки были довольны обе стороны, а не только он сам.

– Простите, – смутился я, – не подумал об этом.

– Молодости многое простительно. Так вот, я предлагаю посмотреть два очень приличных варианта, которые удовлетворяют вашим требованиям на приватность, но с другой стороны соседи будут тоже непростые, хотя и не с самого небосвода.

– Хорошо, я доверюсь вашему опыту, – не стал спорить я, – когда это можно будет сделать?

– Как только мы узнаем у вашей молчаливой спутницы, что хочет она? – он снял очки и с улыбкой посмотрел на Иру.

Она посмотрела на меня.

– Самая новая из тех, что есть, четырёхкомнатная кооперативная квартира в центре, с телефоном, – ответил я за неё.

– Это будет немножко дороже вашего варианта, Иван, – кивнул он, – и обычно продавцы такого уровня просят деньги за показ квартиры. Вы должны понимать, что им не нужно лишнее внимание государства к тому, что у них там имеется.

– О какой сумме обычно идёт речь?

– Тысяча – две тысячи, обычно в этих пределах.

– Две тысячи, только чтобы посмотреть? – удивилась девушка. – Что за бред?

Давид Маркович пожал плечами.

– Такие правила, не мы их устанавливали, не нам их менять. Я ведь не настаиваю.

– Они так могут просто на показах зарабатывать, – фыркнула Ира, – и не продавать на самом деле.

– С такими людьми никто не будет иметь дело, – он покачал головой.

– Давид Маркович, я не буду торговаться, – я показал жестом Ире, та сняла рюкзак со спины и поставила на стол, развязав его.

Очки у еврея полезли на лоб второй раз.

– Здесь на обе квартиры, ваши комиссионные, показы и всё, что потребуется, – спокойно сказал я, – я человек очень занятой, поэтому всё, что хочу, – это приехать, посмотреть вариант и уехать, сказав, понравился он мне или нет. Носиться с деньгами, понимать, кому сколько должен, не моё.

– Иван, вы ведь понимаете, что это очень большие деньги? – осторожно сказал он, не притрагиваясь к рюкзаку.

– А ещё я понимаю, что, если с ними что-то случится, я предъявлю этот долг вам и Игорю Щёлокову, который за вас поручился, – улыбнулся я, – поэтому вот моё предложение: вы увеличиваете своё вознаграждение вдвое от обычной ставки и всё делаете сами, в том числе оформление. Я хочу просто посмотреть квартиры и получить по итогу ключи от понравившихся. Это возможно?

Он растерянно посмотрел на меня, на деньги и задумался.

– Вообще, это, конечно, возможно, за тройную ставку, – наконец ответил он.

– Значит, мы договорились, – я протянул ему руку, и он осторожно пожал её. – Вот вам мой номер, – отдал я ему листок, – как будут готовы квартиры к показу, звоните, лучше до обеда.

– Хорошо, Иван, я учту, – еврей был всё ещё под впечатлением от кучи денег перед ним.

Он выпустил нас из квартиры, и мы спустились вниз.

– Ты не боишься, что он нас кинет? – когда мы оказались на улице, спросила меня Ира. – Там и правда большая сумма. Мне ты оставил всего пять тысяч на жизнь.

– Обычно у евреев большая семья, – я повернулся к ней, и от звуков моего голоса девушка вздрогнула, – думаю, он это понимал, когда пожимал мою руку и брал деньги.

Ира снова поёжилась.

– Иногда я забываю про эту твою сторону, – тихо сказала она, – она меня пугает.

– Если ты будешь честна со мной, тебе нечего бояться, – я пожал плечами.

– Поехали тогда в то кафе, что мы проезжали недавно? – заканючила она. – Там такие красивые шарики мороженого я видела.

– Поехали, – вздохнул я при виде умоляющего лица этого великовозрастного ребёнка.

***

Первый показ вышел неудачным, и когда Давид Маркович спросил, почему мы вообще торопимся, ведь поиск таких вариантов в принципе дело небыстрое, мне пришлось ответить, что девушка живёт в гостинице, а мы бы хотели более уединённого места для неё.

Он тут же предложил снять квартиру у его знакомого, уехавшего за границу, и всего за смешные деньги, если мы согласимся платить ещё и горничной. Таково было условие хозяина. Узнав сумму, я тут же согласился, и уже через час мы охали, осматривая шикарное жилище с мебелью и без единой пылинки, поскольку живущая там в отдельной комнате горничная за всем следила. Она также сказала, что если мы хотим, то она будет готовить нам еду, главное, оплачивать продукты. Я, конечно же, согласился, заплатив ей сразу за этот месяц. Тратить деньги Пня было одно удовольствие.

После этого мы заверили нашего маклера, что теперь спешить никуда не нужно, он может спокойно подбирать варианты. Этой же ночью Ира кричала столько, сколько хотела, не сдерживаясь и не зажимая себе руками рот, так что утром пожилая женщина кормила нас завтраком с лёгкой улыбкой, понимающе подкладывая мне больше яиц, а стесняющейся Ире овощи.

На новой квартире её было оставлять не страшно, поэтому я сказал, чтобы она пока обустраивалась в Москве, не влипала ни в какие истории и держалась подальше от наркотиков и алкоголя. Она заверила меня, что постарается.

***

Вернувшись наконец на базу, я услышал ворчание Сергея Ильича, что пропал надолго, а меня, между прочим, искал товарищ Белый. Пришлось возвращаться на КПП и набирать его номер.

– Ваня, я высылаю за тобой машину, – бросил он.

Такая срочность меня удивила, но я дождался приезда Гриши и направился обратно в город. Дима просился со мной, навестить родителей, но я разрушил его надежды, было откровенно не до него. Хотя парень в моё отсутствие вроде прижился в части, его даже не сильно ущемляли теперь «деды». Он всё пытался со мной поговорить, узнать новости о сестре, услышав, что я посещал Варю, но я пообещал поговорить с ним позже, поскольку то один незваный гость ко мне, то другой.

На моё удивление, генерал меня встретил на проходной и повёл не к себе, а выше, проходя несколько дополнительных постов охраны. Возле же кабинета, к которому мы пришли, он сдал два пистолета, которые у него, оказывается, были с собой, а меня охранники попросили оставить явару.

Зайдя по знаку строгого секретаря внутрь большого кабинета, я первым делом обратил внимание на массивный стол из красного дерева, а также портреты Ленина, Сталина и Дзержинского, висящие над стулом сидящего человека, хотя, вообще-то, положено было висеть среди них и нынешнему Генеральному секретарю ЦК КПСС.

– А, вот и наш герой, – из-за стола поднялся седовласый человек в чуть затемнённых очках, – проходи, Иван, давай знакомиться. А то заочно я про тебя много чего знаю, но лично не виделись ни разу.

– Андропов, – протянул он мне руку, – Юрий Владимирович.

Глава 7

– Добряшов Иван, – я пожал его чуть влажную ладонь.

Он показал мне присаживаться, а мой сопровождающий сам сел напротив меня без особых знаков со стороны начальства. Андропов же вернулся на своё место, разглядывая меня.

– В жизни ты ещё здоровее, – улыбнулся он, – расскажи мне про свои мексиканские приключения, а то Виталий Валентинович такого про тебя такое рассказывал, что диву даёшься.

– Вам с какого момента?

– Вот с девушки Марии и начни.

Я, вспоминая подробности, стал рассказывать, конечно, опустив то, что из-за секса с ней я был овощем на беговых дорожках, в основном сместив акценты на разборку с бандитами, а потом на устранение американцев.

Он слушал, изредка задавал уточняющие вопросы, на которые я подробно отвечал, скрывая только применение мной гарроты.

– Да, необычно слышать такое от дважды олимпийского чемпиона, – он покачал головой, когда я закончил рассказ.

– Так меня же инструктора школы КГБ такими тренировками от любовной хандры лечили, Юрий Владимирович, – ответил я, – и правда помогло.

– А это та история с девушкой из МИДа? – он повернулся к моему куратору, и тот кивнул. – Ну что же, можно сказать, не только вылечили, но и подготовили хорошие кадры, – улыбнулся он, – ты, наверно, задаёшься вопросом, что делаешь в моём кабинете?

– Да, – согласился я, – я изредка помогаю товарищу Белому, но всё же основная моя деятельность – спорт. Чем привлёк ваше внимание, я не понимаю.

– Для начала пообещай нам главное, – он поднял на меня внезапно ставший холодным взгляд, – даже если в следующий раз на твоих глазах в другой стране будут убивать младенца, ты сначала поинтересуешься у ответственных за делегацию, можно ли тебе вмешаться.

– Но, Юрий Владимирович, – удивился я, недоумевая от поставленного вопроса.

Он поднял руку, заставляя меня замолчать.

– В этот раз у тебя всё получилось, а представь себе ситуацию, если бы тебя на горячем задержали мексиканцы? Или, скажем, американцы? Ты подумал о последствиях этого даже не для себя, а для всей олимпийской сборной? Для страны в целом?

Я понурился, доля истины в его словах была.

– То-то же, – покивал он, – ты, бесспорно, молодец, сработал чисто, но твоё везенье не бесконечно, так что давай без самоуправства в следующий раз, особенно когда тебя об этом будут просить красивые местные девушки.

– Хорошо, Юрий Владимирович, – тяжело вздохнул я, – учту ваше пожелание.

– Иван, это приказ, – вместо Андропова мягко сказал мне товарищ Белый, сидящий до этого молча.

– Слушаюсь, товарищ генерал, – что ещё мне оставалось им обоим ответить?

– Отлично. Теперь, если с этим разобрались, – Андропов снова внимательно на меня посмотрел. – Какая ещё интересная ситуация случилась с тобой.

Он достал из ящика стола газеты на разных языках и толкнул их мне.

– После Олимпиады, показанной почти на весь мир по телевидению, твоя неоднозначная фигура так понравилась многим телезрителям из других стран, что они хотели бы больше узнать о тебе. ЦК завалили запросами разрешить тебе выезд из страны для выступления на телевидении нескольких западных стран. Особенно ты интересен в Америке, Франции и Германии.

– Судя по всему, не всё так просто? – спросил я его, кинув взгляд на газеты, где стоял со своим победным жестом после забега, поскольку об этом предложении слышал вообще впервые.

– Да, в ЦК ответили категорическим отказом, удивившим многих, а на фоне странной суеты центральных газет вокруг твоей персоны это выглядит ещё более необычным. Я знаю о твоей ситуации с Галиной Брежневой, но, как мне известно, она о тебе уже забыла, поэтому хотелось бы услышать от тебя более ясное предположение, кто и почему точит на тебя такой огромный зуб. Ты, конечно, парень видный, но не до такой степени, чтобы Первое главное управление КГБ отправляло тебя на задание за рубеж только с целью либо слить тебя американцам, устроив международный скандал, либо чтобы ты проглотил яд при аресте, а для этого они сами слили им своего агента, который честно работал там пять лет.

– То есть наш агент не предавал? – с некоторым облегчением спросил я. – Он смог выбраться?

Он покачал головой, показывая тем, что это не моего ума дело, и строго посмотрел на меня через свои очки.

– Вы мне не поверите, – тяжело вздохнув, ответил я, поскольку сидеть под цепким взглядом этого человека было очень трудно.

– Ну, если мы не поверим, то больше тебе никто не поверит, – он развёл руками, – выбор у тебя не сильно большой, а ситуация более чем странная. Нам нужно понимать, с чем мы боремся, а пока у нас больше вопросов, чем ответов.

– Хорошо, когда я был в школе-интернате, мне стала известна одна подробность деятельности нашего директора, которая никак не афишировалась, – начал рассказ я и потом, описывая то, что удалось узнать мне и Ире, упоминая также то, ради чего её удочерили. В общем, вывалил на них все подробности этого дела.

Поскольку, в общем-то, рассказывать было мало что, я довольно быстро выдохся под их переглядываниями. В кабинете настала тишина.

– Пень, Мортин, Щёлоков и ещё как минимум два неизвестных человека, – прищурился он за очками, – это объясняет многое, но и создаёт новые вопросы.

– Это всё, что нам с Ирой стало известно, мы всё же простые люди, чтобы вести полномасштабное расследование.

– Но даже это уже кое-что, три фамилии, да ещё один из них наш. Вы с ним больше не виделись?

– После отъезда Ани я с Фёдором Константиновичем ни разу не пересекался.

– А что эта девочка, Ира? Она может рассказать то же, что и ты? На полиграфе?

– Да, если я сначала поговорю с ней, расскажу, что это поможет разрешить ситуацию с Пнём. У неё не совсем всё хорошо с психикой, – осторожно сказал я, – издевательства, избиения, насилие в детском возрасте, всё это не то чтобы сделало её сознание устойчивым. Мы подружились тогда в школе-интернате, и только со мной она чувствует себя в безопасности. Хотя, думаю, вам стоит только посмотреть на её спину, и многие вопросы уйдут сами собой.

– Виталий Валентинович, – Андропов обратился к моему куратору, – можете найти хороших специалистов, чтобы они провели обследование девушки и потом поговорили с ней на полиграфе? Лучше, наверно, в присутствии Ивана, чтобы она не тронулась рассудком.

– Конечно, Юрий Владимирович.

– Что же касается тебя, Иван, – глава КГБ перевёл на меня взгляд, – можешь продолжить сближаться с сыном Щёлокова? Нам интересны все его дела, а также его матери. Было бы совсем хорошо, если бы они привлекли тебя к какой-то своей махинации и сделали это под нашу запись. У нас есть другой компромат, но не хотелось бы им светить до того, как всё собранное можно будет пустить в дело. Сейчас министр МВД – ближайший и давнишний соратник Брежнева, и мне его никак не достать. Поэтому твоя помощь была бы в этом деле очень полезной.

– Да, Юрий Владимирович, конечно, я помогу.

– Отлично, – он поднялся из-за стола, – тогда на этом всё, тебя ещё ждёт немного приятных минут, а я рад был с тобой познакомиться.

– Взаимно, Юрий Владимирович.

Мы попрощались, и я пошёл за начальником Третьего главного управления, который провёл меня в кабинет, порылся в сейфе и под свою сияющую улыбку вручил мне орден Красного Знамени.

– Это тебе за обе операции, – с удовольствием он рассматривал прикреплённый мне на грудь орден, – красота же?

– Боевой орден, – ошарашенно почесал я затылок.

– Полюбовался? – он снова подошёл, снял его с меня и, положив обратно в коробочку, убрал награду в сейф со словами: – Вот так обычно это и бывает, Иван. Такие награды пылятся у начальства до выхода на пенсию их обладателя.

– Да уж, как-то даже обидно, я бы хотел инструкторам показать, – вздохнул я, – как раз появилось время заехать, навестить.

– Ну, кто надо и так знает, – улыбнулся он, доставая из сейфа следующие вещи, – а вот это держи, носи с гордостью.

Он передал мне документы на значок «Мастер спорта международного класса СССР» и сам знак.

– Спасибо, – прикрепил я его себе на грудь, – не орден, но всё равно приятно. А, да, раз такое дело, – опомнился я, доставая из кармана заграничный паспорт, переданный мне Игорем, – сможете поставить разрешение на выезд?

– Это от Щёлокова? – спросил он, забирая документ.

– Ну, я сам этим точно не подрабатываю, – развёл я руками.

– Ладно, проверим, пришлю весточку, – сказал он, – поговори с Ирой, я как найду врачей, назначим встречу.

– Спасибо, Виталий Валентинович, – улыбнулся я, поскольку впервые за долгое время узнал наконец его имя.

– Ваня, для тебя по-прежнему товарищ Белый, – погрозил он пальцем.

– Ладно, – попрощался я с ним и пошёл на выход. Пропуск у меня был сюда постоянный, его не стали аннулировать после Олимпиады, так что сопровождающий больше не требовался.

– Иван! – позади внезапно раздался строгий женский голос, который я узнал, поэтому ускорил шаги.

– Добряшов!

На мою беготню стали обращать внимание, поэтому пришлось замедлить шаги и предстать перед взглядом разъярённой фурии.

– Лена, – не очень искренне улыбнулся я, – как же я не рад тебя видеть.

Она открывала рот, закрывала его, словно пыталась сказать много чего, но окружающие люди не давали ей этого сделать.

– Какая же ты скотина, Добряшов, – наконец она подобрала нужные слова, – у меня из-за тебя большие проблемы были. Не мог по-хорошему сказать, что ли?

– Так я решил озвученную тобой проблему. После твоего отъезда Денис стал как шёлковый! Работал и ни на что не отвлекался.

Она пристально посмотрела на меня, словно ища хоть каплю раскаянья, но его не было и в помине.

– Редкостная свинья, – наконец заявила она, повернулась и пошла, гордо виляя подкачанной попкой.

«Так, Никита, стоять, – я заставил отвести от неё взгляд, – у тебя уже есть девушки, куда ещё одна».

Поэтому, повернувшись, пока она не передумала, я пошёл быстрым шагом на выход. С такими новостями я сразу же направился на квартиру, которую мы снимали, и рассказал их Ире. Девушка сначала испугалась, что я выложил всё в КГБ, но мне удалось её убедить, что для них всё зашло слишком далеко, чтобы можно было это списать на случайности или неприязнь высшего руководства страны. Я сам был не настолько значимой фигурой, чтобы ради меня подставлять внедрённых агентов, как это произошло в Мексике, а это значило, что за этим стояло что-то ещё, многие люди в КГБ не были дураками. Мы с ней договорились ничего не говорить о делах в интернате и уходить от всех вопросов, не касающихся проблемы конкретно с Пнём. Мои секреты должны были остаться секретами.

***

Теперь, когда этим делом занялись серьёзные люди, мне стало морально легче, и я налёг на тренировки, как у себя на базе ЦСКА, так и в школе КГБ, которые при моём первом посещении после возвращения заставили-таки выпить пятьдесят грамм спирта за орден, почему-то они гордились им даже больше, чем я сам. После празднования мне предложили на выбор программы, которые сейчас шли в школе по переподготовке, и я выбрал интересные с учётом моих недавних приключений. Хотел налечь на огневую подготовку, а также на бесшумное устранение людей, ну и, конечно, мои обязанности как инструктора никто не отменял. Хотя с каждым разом группы курсантов были всё более подготовленные, знали все мои фишки, поэтому всё труднее и труднее стало уходить от погони. Но это хотя бы развлекало и развивало меня с этой стороны, чтобы совсем уж не чокнуться от монотонных и изматывающих тренировок по бегу, которые снова вошли в мою жизнь, так как развлечения, конечно, хорошо, но чемпионаты СССР и Европы в следующем году никто не отменял. Кстати, как я узнал, первый должен был пройти опять в Киеве, а это немного пугало меня с учётом того, что Пень мог с помощью своих друзей наделать мне гадостей.

Ещё одним важным делом, хоть и очень волнительным, был звонок в Звёздный городок, но ответил не Юрий Алексеевич, а его жена Валентина Ивановна, которая обрадовалась моему звонку, но огорчилась, что мужа сейчас нет, поскольку он находился на испытании нового самолёта. Она записала номер, по какому сможет меня найти, и пообещала, что, как только он приедет, сразу позвонит. Положив трубку, я с облегчением закрыл свою последнюю обязательную «галочку».

***

– Ваня, тебя, – Ира, сонно хлопая глазами, вошла в спальню и потыкала рукой в сторону прихожей, где стоял телефон.

– Кто так рано? – удивился я, вставая и проходя мимо девушки, поцеловал её в щёку.

– Алло?

– Иван, доброе утро, – зазвучали знакомые нотки маклера.

– Давид Маркович? – удивился я.

– Иван, есть отличный вариант, – заторопился он, – его отдали на реализацию мне и ещё двум людям, поэтому нужно поспешить с просмотром, пока нас не опередили. Я уже ездил сам и скажу вам, что такой шанс бывает один раз в пару лет. Я вам рекомендую его срочно посмотреть, пока не проснулись конкуренты!

– Называйте адрес, сейчас только умоюсь и приеду.

– Отлично, Иван, буду вас ждать на месте с ключами.

Ира тоже захотела поехать, поэтому мы немного дольше прокопались, но всё равно приехали очень рано, зимнее солнце ещё толком не успело даже осветить улицы столицы. Маклер был на месте, ожидая нас в своей машине.

– Идём, – он показал на дом, находившийся за высоким забором, за которым виднелась зелёная зона, – полностью закрытый кооператив, никто посторонний не сможет сюда попасть. Просто идеальное место.

– Почему тогда его продают? – поинтересовалась Ира, прижимаясь ко мне и беря под руку.

– Это никогда не говорится, – еврей пожал плечами, – и вопросы задавать неуместно.

Мы прошли по миниатюрному ухоженному садику и попали во входную группу, где дежурили сразу два крепких парня. Давид Маркович подошёл к ним, показал ключи и записку, те, прочитав её, кивнули и вернулись на место. Я был, честно говоря, в шоке, даже не представляя себе, что в СССР были подобные дома, хотя это Москва, центр города и элита, а я прикоснулся к этому, только став депутатом уже после двухтысячных, а до того, конечно, мог только мечтать о подобном уровне жизни.

Подъезд был чистейшим, кругом итальянская плитка из мрамора, кадки с цветами и большой лифт, доставивший нас на последний этаж. Квартир было всего четыре на этаже, и Давид Маркович открыл первую из них с цифрой «44», что заставило меня вздрогнуть.

– Доброе утро, – женщина в опрятном платье по покрову с явной отсылкой к гувернанткам дореволюционной России встретила нас в прихожей, – пожалуйста, можете проходить.

Посмотрев на дорогущий паркет и персидские ковры на полу, я разулся, и Ира сделала то же самое. Женщина стала сопровождать нас по дому, показывая комнаты и говоря их назначение.

– Вань, я хочу её, – мы прошли только три, как ко мне повернулась Ира, – мне всё нравится.

– Ты даже не досмотрела, – удивился я.

– Вань, – меня взяли за руку.

Я вздохнул и повернулся к улыбающемуся при этой сценке Давиду Марковичу.

– Оформляйте бумаги.

– Видите, Иван, моё чутьё редко подводит, – улыбнулся он, – вариант и правда вам понравился, как и мне.

– Мы вам больше не нужны? – спросил я его.

Он отрицательно покачал головой.

– Сейчас же внесу задаток, чтобы её не перехватили, и займусь оформлением сделки.

– Спасибо, Давид Маркович, – я пожал ему руку, когда мы спускались вниз, – по моему варианту пока глухо? Знаете, после осмотра сегодняшней квартиры я бы не отказался от такой же.

– Вань, мы можем жить вместе, – меня обняли сзади.

– Ты хочешь обсудить это сейчас? – мой голос похолодел.

– Прости, – надувшись, Ира отошла от нас.

Еврей тактично сделал вид, что не заметил этой перепалки, продолжив как ни в чём не бывало:

– К сожалению, Иван, такие квартиры редки, сами видите, сколько мы уже с вами перебрали.

– Хорошо, тем более, после того как сделка будет оформлена, я перепишу её на Иру в любом случае, чтобы ей было где жить, а самому мне не сильно жильё нужно, пока я занят тренировками. Просто хотелось бы обрести место, куда можно приехать и побыть в одиночестве и спокойствии.

– Я вас понимаю, Иван, – согласился со мной он, – вас подбросить?

– Не откажусь, Давид Маркович, – благодарно кивнул я, – Ира!

Обиженная девушка села рядом, и мы поехали в наш временный дом.