Kitabı oku: «Другая школа»
Первая часть.
Глава первая.
Тимофей Маслов, ученик седьмого класса, выбежал из дверей школы и помчался к калитке по ковру из опавших листьев.
На дворе был конец сентября, время золотой осени. В солнечную и ясную погоду унылый пейзаж спального района небольшого провинциального городка, застроенного типовыми многоэтажками, преображался. Листья всех оттенков красного, жёлтого, оранжевого сыпались с деревьев и устилали улицы и площади…
Тимофей был так счастлив, что утомительный школьный день закончился, и не сразу услышал, когда у самых ворот его окликнули одноклассники. А когда услышал, лишь отмахнулся. Не сегодня. Только не сегодня.
– Тим, пошли с нами! – крикнули ему ребята. Они собирались после школы на скамейках, стоявших возле стадиона. Но вовсе не с целью понаблюдать за тем, как старшеклассники гоняют мяч. Футбольные баталии их не очень-то интересовали. Просто это было самое удобное место для общения.
Общением у одноклассников Тимофея назывался обмен смешными роликами из интернета, это занятие сопровождалось употреблением всевозможных тоников, а если удавалось достать, то и алкогольных коктейлей, называемых «отверткой».
Каждый по очереди включал на своём телефоне смешное видео, и они дружно ржали. Хохотали семиклассники так громко, а матерились так забористо, что им даже пару раз делали замечания ребята из одиннадцатого класса, игравшие в футбол. Хотя, справедливости ради, футболисты тоже общались в ходе матчей преимущественно матом.
Два парня, с которыми дружил Тимофей, Никита и Кирилл, ходили туда почти каждый день. Тимофей обычно не устранялся от общих посиделок, так он пытался оставаться на одной волне с приятелями. Но только не в четверг. В этот день у него была особая причина мчаться домой со всех ног.
– Тим, давай с нами! – снова раздалось вслед мальчику. – С тобой клёво.
– Не, у меня репетитор, – бросил Тимофей на ходу, и скрылся за углом.
– Чё он сказал? – спросил Некит у Кирюхи.
– Репет у него, – пояснил Кирюха. – Стопудово двойку по матеше исправляет.
– Угу. У половины класса двойки. У меня тоже, – заметил мрачно Никита. – Ну чё за жизнь?! Седьмой «Б» на карантине сидит. Им двойки не ставят. Халявщики. А мы в школу таскаемся…
– В натуре! – поддержал товарища Кирилл.
Времена всеобщего дистанционного обучения остались в прошлом, но классы продолжали время от времени уходить на самоизоляцию. Вот и сейчас два седьмых класса ходили в школу, а один был отправлен домой и учился дистанционно.
Дорога домой занимала у Тимофея десять минут. Двести метров по прямой мимо жилого дома, потом ещё пятьсот мимо гаражей, там наземный переход через шоссе, и всё, он на месте.
В квартиру Тимофей ворвался вихрем.
– Сынок, обедать будешь? – крикнула из кухни мама Тимофея, Светлана Николаевна, красивая, ещё сравнительно молодая женщина, но замученная бытом и нуждой. Так уж получилось, что детей, сына и дочку, она растила одна. И вся забота по содержанию семьи лежала тоже на ней.
Мама работала по графику два через два, так что часть будних дней Светлана Николаевна могла проводить дома.
– Не, мам. Там уже началось, – отвечал мальчик.
Мама понимающе кивнула и закрыла дверь на кухню. По четвергам её сын обедал поздно, но на это имелась серьёзная причина.
Ксюша, сестра Тимофея, уже сидела за столом и за обе щеки уплетала кабачковые блинчики. Она училась в пятом классе и из школы приходила раньше брата.
– Вкуснотища! – нахваливала Ксюша мамины блинчики. – А Тимоха пускай ест холодные, хе-хе.
– Ничего, – устало улыбнулась Светлана Николаевна. – Может, хоть толк от всего этого будет…
Тем временем из комнаты доносился чёткий, хорошо поставленный женский голос.
– Так, ребята, а теперь выполняем самостоятельные задания. Пять минут. Таймер включила. Как сделаете, отправляйте мне. Кто первый решит – проверю сразу. Остальным ошибки пришлю в личные сообщения. Ну, поехали.
Тимофей сидел за столом, на котором стоял включённый ноутбук. На экране было несколько маленьких «окошек», в каждом – детское лицо. На отдельном большом экране было видно молодую женщину в очках. Её звали Ольга Викторовна, она преподавала математику в каком-то престижном лицее, а в свободное время подрабатывала в онлайн школе. Она сидела в школьном кабинете и внимательно следила за работой своих виртуальных учеников. На доске за её спиной были видны не до конца стёртые формулы. Видимо, очный урок только что закончился.
– Еремеев – минус балл, – раздался в динамиках строгий голос Ольги Викторовны. – Ты открыл поиск, я всё вижу.
– А чё сразу я? – возмутился наказанный парень, но он и сам понимал, что наказан за дело.
Продолжая ворчать, Еремеев снова принялся за задание. Побороться за четвёрку он ещё вполне мог. Но оценка не играла большой роли. Всё равно она никуда не выставлялась. В данном случае была просто констатацией факта: работа сделана хорошо, или не очень. Это все понимали.
Тимофей Маслов выполнил задание за три с половиной минуты и отправил учительнице в личные сообщения. Спустя сорок секунд учительница написала ему: «Ошибок нет. Супер».
Эта похвала педагога, которого Тимофей даже ни разу не видел лично, значила для него куда больше, чем все школьные отметки.
Пока учитель ждала остальных, Тимофей позволил себе немного расслабиться.
Эту онлайн школу ему посоветовала Виктория Сергеевна Романова, учитель истории. Вернее, бывший учитель.
Из школы, в которой учился Тимофей Маслов, Виктория сбежала ровно через месяц после начала учебного года. Её уроки просто срывали. Задания почти никто не выполнял. Однажды молодая учительница сорвалась и выставила всему классу в колонку двойки. (Лучше бы она этого не делала!) Ее и так сяк склоняли на педсовете: «Ищите подход! Вам нужно лучше готовиться к урокам». А она к каждому уроку готовилась по два-три часа. Находила интересные факты, придумывала игры, викторины, чтобы увлечь учеников своим предметом. Но все тщетно. Из 7А только Тимофей Маслов пару раз подходил к ней после уроков и просил объяснить непонятные моменты, предлагал помощь. Однажды проводил до автобусной остановки.
В последний рабочий день, уже собрав вещи, Виктория Сергеевна попросила Маслова остаться в кабинете. И когда все остальные ученики вышли за дверь, сказала Тимофею.
– Ты не такой, как они. Я это вижу. Но в этом классе ты ничему не сможешь научиться. Это просто невозможно.
Тимофей лишь пожал плечами. Он не понимал, к чему клонит учитель. Да, он не хуже её знал, что сложно учиться в обстановке, когда дети приходят в школу исключительно тусоваться, администрация на всё закрывает глаза, а родители хулиганов всегда встают на сторону своих детей и воспитывать своих отпрысков не желают. Для поступления в престижную школу требовались либо глубокие знания, которых у Тимофея не было, либо деньги. Либо и то, и другое. Но зарплаты его матери едва хватало на самое необходимое.
– Прости меня, что я ухожу! – продолжала говорить Виктория Сергеевна. – Ты помнишь, какой я была месяц назад. Какие у меня были планы и иллюзии. И вот – остались от них одни руины, – она нервно усмехнулась. – Хоть Шлимана вызывай, чтоб откапывал мои воздушные замки.
Тимофею было неловко от того, что взрослый человек – учитель – говорит с ним, как с равным.
Потом Виктория резко посерьёзнела.
– Но у меня есть для тебя один подарок. Месячная подписка на онлайн школу.
– На что? – Тимофей даже толком не понял, о чём идёт речь.
– Это очень крутая тема, как сейчас любят говорить, – улыбнулась Виктория Сергеевна. – Учишься из дома в удобное время. Курсы ведут крутые преподы. Даже из универов есть несколько человек.
– Мы уже сидели в прошлом году на карантине, учились дистанционно. Фигня это всё полная! – Тимофей скривился. – Не, Виктория Сергевна. Спасибо, но не надо.
И он хотел встать, но тут учитель открыла свой планшет и показала ему заглавную страницу сайта онлайн школы. Школа называлась «Академия совы Софии». Там была очень стильно нарисована сова в академической шапочке… и на роликах. Когда Виктория Сергеевна навела на сову курсор, она подмигнула, а на экране появилась нарисованная ромашка, на лепестках которой были написаны названия курсов. Выглядело это интересно и молодёжно. Тимофей поневоле заинтересовался.
– Крутой дизайн! – заметил он.
– Во-о-от, а ты говорил! – улыбнулась Виктория Сергеевна. – Одно дело – массовое дистанционное обучение, и совсем другое – индивидуальное или в малых группах. Эта сфера образования сейчас очень круто развивается. «Академия совы Софии» один и флагманов этого процесса, они запустили рекламу, привлекают молодых, активных учителей. Я пока только начинающий учитель, а уже веду один курс. Так что не прощаемся.
Она уже хотела закрыть планшет, но Тимофей остановил её.
– А бесплатная подписка? Вы обещали!
Учительница улыбнулась.
– Значит, интересно? Я так и думала. Нужно ввести промокод. Я его тебе сейчас пришлю на вотсап. И месяц учись бесплатно. Бери столько курсов, сколько хочешь. Какой у тебя номер телефона?
Через пару секунд звуковой сигнал подтвердил получение промокода.
– Ну, до встречи в сети! – устало улыбнулась Виктория, и навсегда покинула школу.
Но уже на следующий день Тимофей снова увидел её на экране своего ноутбука, когда решил посетить первое онлайн занятие. Это была история Средних Веков. Здесь Виктория Сергеевна была великолепна. Проводя семинар перед экраном, она не отвлекалась на шум в классе. Не тратила времени не наведение дисциплины. Она была в своей стихии, и рассказывала так вдохновенно, что Тимофей буквально потерял счёт времени… Удивился тому, как быстро закончился урок.
С тех пор он каждый день после школы подключался к «Академии совы Софии». Выбирал себе курсы. Особенно он дорожил четвергом. В этот день сначала шли занятия по математике, которая вела Ольга Викторовна. К своему удивлению, вскоре Тимофей начал понимать этот сложный предмет. А потом сразу начинала свой семинар Виктория Сергеевна… Ради этих занятий он готов был пожертвовать всем, отдыхом, обедом, общением с товарищами.
Сразу после увольнения Виктории, в 7А классе только и разговоров было, что о молоденькой «училке», которая пыталась вести прикольные уроки, и которую «съели» всего за четыре недели. Кто-то откровенно потешался над Викторией Романовой. Кто-то сожалел, что она так быстро сбежала.
– Не, она нормальная была! – мрачно цедил Некит, когда они обсуждали после уроков последние новости. – Родакам не звонила. Докладные не писала.
– Опять какую-нибудь истеричку поставят, – согласился Кирюха. – Опять орать будет. Эта хоть не визжала…
А Тимофей загадочно улыбался. Из его жизни учитель, сумевший пробудить в душе Тимофея интерес к учёбе, не исчез.
Глава вторая.
Самым сложным для Тимофея был переход от занятий в «Академии совы Софии» к обычной школьной рутине. Но делать нечего, каждое утро мальчику приходилось одеваться, собирать учебники и тетради, и идти на уроки. Все попытки уговорить мать перевести его на семейное обучение терпели неудачу.
– Нет, сынок. Нам этот вариант не подходит, – отвечала Светлана Николаевна сыну. – Так тебя худо-бедно из школы выпустят, аттестат дадут. А «семейников» на экзаменах валят по полной, уж поверь мне. У моей коллеги дочка на семейном учится. Так у них репетиторы почти по всем предметам. А у нас на репетиторов денег нет. Так что учись, сынок.
Тимофей признавал правоту матери. Но на уроки ходил как на каторгу.
Нового учителя истории так и не смогли найти, поэтому уговорили взять седьмые классы старушку Зинаиду Ивановну. Почти все уроки у неё проходили по одному сценарию. Учитель брала учебник истории за 7 класс, открывала новый параграф и начинала читать, периодически комментируя прочитанное. Правда, комментарии эти носили не совсем научный характер.
– Вот негодяи, – ворчала Зинаида Ивановна, комментируя действия литовских, шведских и немецких рыцарей.
– Шоб их, иродов! – говорила она, наткнувшись в тексте на упоминания о печенегах, половцах и прочих врагах Руси.
Класс, состоящий из двадцать восьми человек, жил своей жизнью. Кто-то спал, кто-то рисовал в тетрадке, кто-то сидел в телефоне. Если Зинаида Ивановна решала разнообразить урок и просила кого-то прочитать параграф вместо неё, ребята обычно соглашались. Их это никак не напрягало, а пятёрки за такую работу учитель ставила щедро.
Вот и Тимофей по просьбе Зинаиды Ивановны открыл учебник, и принялся читать нудным голосом.
«Князь Святослав Изяславич умер. После его смерти киевляне устроили бунт».
– Негодяи, бузотёры проклятые, – заметила Зинаида Ивановна, неодобрительно качая головой и зевая под монотонное чтение.
«И тогда киевляне решили пригласить Владимира Мономаха. Он издал устав о резах».
– Зинаида Ивановна, а что такое «резы»? – спросил Тимофей, дочитав до конца.
Задремавшая учительница дернула головой, соображая, где она находится. Повисла напряжённая пауза. Но Тимофей уже нашел ответ. Он открыл последнюю страницу параграфа и прочитал:
– «Резы – ростовщические проценты». Всё равно непонятно.
Зинаида Ивановна смерила его хмуры взглядом, и проворчала:
– Про ипотеку, небось, слышал. Это тоже самое, – зевнула учительница. – Читай дальше.
– Тим молоток, читать умеет, – Кирилл поднял большой палец.
Тимофей так и не понял, что это было. Искренне восхищение его способностью прочесть слово «ростовщические», или издёвка. Но ввязываться в конфликт с Кириллом не хотелось.
Тем временем, Зинаида Ивановна посчитала, что участие класса в уроке слишком утомляет её, и до самого звонка читала сама, не доверяя никому эту почётную обязанность. Класс, слегка оживившийся во время обмена репликами между учителем и мальчишками, снова вернулся в обычное состояние. Кто-то уткнулся в телефон, кто-то опять уснул.
Тимофей сидел на первой парте и тоскливо глядел по сторонам. Его одноклассники были заняты своими делами. Никто ничего не записывал. Многие вообще закрыли тетрадки и убрали в рюкзаки. А некоторые их и не доставали. Девчонки обсуждали парней, парни – девчонок. Зинаида Ивановна монотонным голосом зачитывала имена князей, устроивших очередную междоусобную свару.
– Юрий Всеволодович… Константин Всеволодович… Ярослав Всеволодович… Всеволод Мстиславич… Владимир Мстиславич… – бубнила Зинаида Ивановна.
Тимофей вспомнил, как вела свои уроки Виктория Сергеевна. Она буквально порхала по кабинету, словно бабочка. Чертила на доске схемы, указывая стрелками, кто из князей приходился кому родственником. Шутила, подтрунивала над воеводами и боярами. Виктория любила и знала свой предмет. Но она не смогла работать в классе, где её никто не слушал, а на вопросы: «Почему вы ничего не делаете?» – отвечали: «А нафига?».
«Вот и получили теперь бабу Зину. Сами виноваты, – думал Тимофей под монотонное бормотание учителя. – Так и я смогу историю преподавать. Да какую там историю. Так можно и квантовую физику вести. Открывай – и читай».
– Владимир Рюрикович… Мстислав Удатный… – Зинаида Ивановна продолжала зачитывать список князей.
– Что? – спросил Тимофей, окончательно устав слушать список феодальных князей.
– Что «что»? – встрепенулась Зинаида Ивановна.
– Что они все делали? – спросил мальчик, едва скрывая свою злость.
– Ну это… Воевали… – Зинаида Ивановна перевернула страницу назад. – Это участники битвы на… Ли-пи-це. Двадцать первое апреля тысяча двести шестнадцатого года. Запишите.
Но никто не записывал. Всем было всё равно.
Только Кирюха буркнул, не отрываясь от телефона:
– Канэшна, Зинаид Иванна. Всё записываем.
И тут прозвенел звонок.
Зинаида Ивановна закрыла учебник и объявила домашнее задание.
– Параграф девять. Читать.
– Как будто мы на уроке делаем что-то другое… – буркнул Тимофей, собирая вещи.
Некит хихикнул, Кирюха осклабился. Не умничай, мол. Зинаида Ивановна никак не отреагировала на слова Тимофея.
Сидя в коридоре в ожидании следующего урока, Маслов думал, что обвинять Зинаиду Ивановну он едва ли имеет право. На неё навьючили почти всю нагрузку, которая осталась после бегства Виктории Романовой. Пожилая женщина, которая и так с трудом ходила, вынуждена была тянуть более тридцать часов в неделю. Вот она и вела, как могла. Читала параграф.
Тимофей блаженно закрыл глаза: «Ну ничего. Завтра снова урок с Викторией…»
А впереди была ещё биология. Её вела энергичная учительница лет сорока пяти Светлана Сергеевна. Она не делала на уроках ничего особенного, те же конспекты, те же ответы по параграфу, те же самостоятельные работы, что и на всех уроках. Но при этом на биологии царила образцовая тишина. Дети уважали Светлану Сергеевну и немного её побаивались. Двойки учитель биологии ставить не любила.
– Двойку ставим себе, – любила приговаривать она.
Класс против такой позиции учителя не возражал.
Тимофей тоже имел по биологии твёрдую «тройку». Хотя ничего не понимал. Благо в «Академии совы Софии» был курс биологии за 7 класс, его вёл молодой весёлый преподавать Владимир Игоревич. С его помощью Тимофей надеялся вытянуть-таки на «четвёрку».
– Ну как сегодня прошёл день? – спросила Тимофея мама, пока сын с аппетитом уплетал борщ.
Он вернулся в начале четвёртого и сразу сел обедать. Интересных занятий в «Академии» по пятницам не было, так что Тимофей мог отдохнуть от учёбы.
– А никак, – проворчал Тимофей. – Матеши вообще не было.
– Не «матеши», а математики, – поправила Светлана Николаевна. – А почему не было?
– Марьванна болеет, – отозвался сын.
– Мария Ивановна. Сынок, говори правильно, прошу тебя. Даже если все вокруг говорят неправильно – ты говори как надо.
– Марии И-ва-но-вны не было, – отвечал Тимофей с видимым усилием. – Её физрук заменял.
– Учитель физкультуры? Математику? – Светлана Николаевна застыла на месте в изумлении. Недорезанный огурец выпал из её руки.
– Ага. Он сидел, газету читал. А мы – в телефонах торчали.
– Безобразие! Так вы никогда математику не выучите…
– А мы её и так не выучим, – мальчик вяло пожал плечами. – Ладно, ма. Я пошёл. Спасибо за обед.
И Тимофей уже хотел встать из-за стола, но мама положила ему руку на плечо, и Тимофей плюхнулся обратно на табуретку.
– Послушай, сынок. А эта совиная академия…
– «Академия совы», – поправил маму Тимофей.
– Она даёт аттестат?
Вопрос мамы позабавил Тимофея.
– Ну что ты, ма. Какой аттестат? Пока у них такого права нет. Но я понял тебя, мам. Я полазал по интернету, навёл справки про хорошие школы нашего города. Короче, хочу попробовать поступить в лицей №1.
– В лицей №1? – Светлана Николаевна не поверила своим ушам. – Я слышала о нём. Сынок, у тебя же одни тройки по всем предметам… Кроме музыки и физкультуры. А там экзамены…
– Спокойно, ма, – отвечал с улыбкой Тимофей. – Я уже почитал на сайте лицея, какие туда нужно экзамены сдавать. И слушаю только нужные подкасты. Даже демки скачал.
– Что скачал?
– Демки. Ну, демоверсии тестов. Жопа, конечно. Ну ничего, готовлюсь.
– Не говори «жопа», говори «попа», – машинально поправила мама. Потом смутилась и сама же рассмеялась над неловкой ситуацией.
– Ну ладно, сынок. Готовься. Попробовать точно стоит.
И когда сын уже собирался уходить в свою комнату, Светлана Николаевна снова остановила Тимофея.
– Кстати. А сколько стоит месяц подписки? Я знаю, у тебя этот… промокод. А без него сколько?
– Тысяч двадцать, я точно не помню, – пожал плечами мальчик.
Мама охнула.
– Сколько-сколько? Двадцать тысяч?!
Она в месяц зарабатывала тридцать пять тысяч. В их городе это считалось очень приличной зарплатой. На коммунальные платежи, еду и одежду хватало. Она даже немного ухитрялась откладывать на лето. Отдыхали они в деревне у знакомых. Но тратить больше половины зарплаты на учёбу в школе, которая даже не давала аттестата, Светлана Николаевна не могла.
– Это полная подписка, без ограничений, – пояснил сын. – Можно взять пару курсов, это будет дёшево. Тысячи по полторы.
– Это еще куда ни шло. Три тысячи я тебе, конечно, дам…
Тимофей подошёл к маме, обнял её и прошептал:
– Я сам заработаю, ма. Еду развозить или ещё чё. Я придумаю.
– Заработает он! А учиться когда будешь? – строго заметила мать.
– Мам, я всё успею.
Он поцеловал маму и ушел в их с Ксюшей комнату. Светлана Николаевна недоверчиво покачала головой.
Глава третья.
Субботнее занятие по истории подходило к концу.
Виктория Сергеевна рассказывала ребятам про крестовые походы, а ученики (почти сорок человек, и это в субботу, в десять утра!) внимательно слушали и задавали вопросы. В конце семинара Виктория вывела на экран картинку, на которой были нарисованы два крестоносца в шлемах и доспехах, сидящие в кафе. «Что будете брать?» – спрашивал их официант. И крестоносцы хором отвечали, торжественно подняв в воздух кулаки: «Мы будем брать… Иерусалим!».
Ученики дружно засмеялись. Это уже стало традицией – в конце каждого семинара историческая шутка или анекдот. Поэтому никто не отключался раньше времени.
Тимофей уже хотел покинуть конференцию, но Виктория написала ему в личные сообщения: «Задержись на пару минут».
– Ну как дела, Тим? – спросила учительница с тёплой улыбкой.
– Круто! Вы так много всего знаете! – воскликнул Тимофей с искренним восторгом.
– Готовлюсь к каждому семинару. Продолжаю учиться, – улыбнулась в ответ Виктория.
– Да… А я думал, вы так сходу придумываете, – в голосе Тимофея было разочарование.
– Иногда импровизирую. Всё предусмотреть невозможно. Порой вы задаете самые неожиданные вопросы, – успокоила его учительница. – Как дела в школе?
– Нормально, – буркнул Тимофей, потом подумал и добавил: – А вы… А вы очень сильно на нас злитесь?
– На кого? – Виктория даже не сразу поняла, о ком идет речь.
– На наш седьмой А. Конечно, есть у нас дебилы, но…
– Поверь мне, Тим, я сбежала не от вас, – учительница нервно передёрнула плечами. – Сказать по правде, твой класс ещё ничего. Да, твои одноклассники –запущенные дети, которыми никто не занимается. Да, мне было очень больно смотреть, как твои друзья Никита с Кириллом на моих уроках сидят в телефонах. Но на фоне 9Г вы были просто лапочки.
На этом их короткая беседа закончилась.
Сначала Тимофей был очень удивлён словами учительницы. Он никак не предполагал, что Виктория Сергеевна найдёт для его класса хоть одно доброе слово. Тем более, что назовёт его шумных одноклассников «лапочками».
Но потом, закрашивая контурные карты, мальчик вспоминал всё то, что слышал про другие классы их школы. И в итоге пришёл к выводу, что Виктория Сергеевна если и лукавила, то не сильно.
В это же время молодая учительница, торопливо шагая под проливным дождём на занятие с учеником, которого она готовила к ОГЭ, вспомнила своё первое знакомство с 9Г.
Первый урок с ними Виктория Романова провела пятого сентября. К тому времени она уже поняла, что «сеять разумное, доброе, вечное» в школе очень сложно. Но 9Г превзошел все её ожидания.
Если 7А просто ничего не желал делать и состоял из сонных, равнодушных субъектов, а 7Б ходил в школу тусоваться, но детки были не злые, даже милые, то 9Г в основном состоял из отъявленных хамов. Причём почти из одних мальчишек. Девчонок в 9Г было всего пять. Значительная часть парней была бритоголовыми. На лицах многих красовались весьма колоритные шрамы. Уже потом Романова узнала, что в классы на букву Г «слили» самых необучаемых детей из всех четырёх школ комплекса. Они не просто болтали и смеялись. Они издевались.
В ответ на замечания учителя делали широкие глаза и кричали: «А чё я такого сделал?! Да я ваще молчал!»
Романова боролась с классом минут пятнадцать. После этого силы её иссякли. Она подошла к окну и прижалась лбом к прохладному стеклу: «Только бы не заплакать!»
– А ножки у нее что надо! – раздался из среднего ряда мальчишеский голос.
– Вот не знала, что тебе нравятся… Кривые ноги. – это язвительно произнесла девица, сидевшая у окна.
Все засмеялись. Особенно мерзко заржал парень с первой парты среднего ряда.
Виктория резко развернулась к классу. Он выхватила дневник у этого парня, который пытался спрятать его в рюкзак. Наугад открыла. Прочла записи: «Воткнул указку в лампу дневного света, лампа взорвалась», «Взорвал петарду в женском туалете» и поняла, что родителей такого дитятки уже ничем не удивишь. Что она могла написать? «Смеётся на уроке»? «Не даёт работать?». Курам на смех, это вам не петарда в женской уборной. Скорее всего, аналогичные ситуации имели место на всех уроках без исключения.
«Интересно, что они будут после девятого класса делать? Грабить прохожих? Угонять машины?» – пронеслось в её голове.
Виктория Сергеевна был унижена, раздавлена, опустошена. Голова пульсировала от боли. Ноги подкашивались. К горлу подступал комок.
От непрекращающегося гогота веяло жутью. Вике казалось, что тела этих детей захватили какие-то злые духи, демоны, которые вертели и крутили ими, как хотели, заставляя скалиться по-звериному и издавать нечленораздельные звуки.
Вика вспомнила свою школу с углублённым изучением английского языка. Конечно, её класс тоже сложно было назвать идеальным. Разумеется, учителям пришлось немало с ними помучиться. Кто-то справлялся лучше, кто-то – хуже. Всякое бывало. Но такого кошмара Виктория не видела никогда. Смех, ругань – всё это бывало и в других классах. Такого откровенного беснования – нет.
– А чё это нам ничё не рассказываете? – обратился к учителю один из учеников 9Г, когда до конца урока осталась всего пара минут. – Мы тут типа на урок пришли. Образовательные услу-у-уги получать.
Виктория была так потрясена этой наглостью, что даже не нашлась, что ответить.
– А Женёк правильно говорит. Вы обязаны нас учить, – подала голос девчонка с зелёными волосами, пирсингом в носу и в ушах. – Вот и учите.
Романова ещё два урока назад дала себе слово сохранить самообладание. Терпеть. Во что бы то ни стало. Не срываться, не говорить грубых слов. Но реплики учеников 9Г стали последней каплей.
– Вам. Я. Не должна. Ни-че-го! – произнесла Виктория, чеканя каждое слово. Из всех возможных реплик эта была самой мягкой, вежливой и корректной. На языке вертелись выражения намного жёстче.
– Кому это «нам»? – снова подал голос тот, кого назвали Женьком.
– Да, кому это «нам»? – приподнялась со своего места девица с зелёными волосами.
– Ди-ка-рям! – выпалила Виктория, окончательно утратив над собой контроль. – Вы сами на себя посмотрите! Вы ведь теряете человеческий облик! Посмотрите друг на друга!
И вот тут в классе наступила полная тишина. 9Г молчал. Два десятка пар глаз были устремлены на учителя.
– Вы бы, это самое, поуважительнее с нами, – снова заговорила красотка с пирсингом. – Перед вами, блин, дети. Совесть надо иметь. Мы свои права знаем.
Виктория Сергеевна могла бы ответить в ответ на эту реплику много интересного. Она больше не желала ни сдерживать себя, ни отмалчиваться.
Но в это время зазвенел звонок с урока, и 9Г покинул класс.
Дверь с оглушительным грохотом захлопнулась. Кто-то послал учителю последнее «прости».
Следствием этого случая стал тяжёлый разговор с завучем, во время которого молодая учительница не услышала ничего, кроме «ищите подход» и «простых детей не бывает», «чему вас в институте учили?». Но гораздо более тяжёлым последствием для Виктории стала полная утрата веры в себя.
– Я ведь чуть не наговорила им чудовищных оскорблений! Если бы не звонок с урока, то… Жуть, как у меня расшатались нервы. Но как? Как можно хоть чему-то научить этих монстров?!
С огромным трудом Виктории удалось заключить с этим классом своеобразный «пакт о ненападении». Она не ставила им двойки, они не орали и не кукарекали на её уроках. Пакт этот более-менее соблюдался обеими сторонами. На разговоры и хождения «в туалет» она не обращала внимания. Стояла у доски и проговаривала то, что полагалось по теме. Несколько учеников даже пытались ее услышать. В конце урока Виктория Романова собирала листочки (как правило, пустые или исписанные непонятными каракулями), и ставила в журнал тройки. Жить стало полегче. Вот только уроками это назвать было трудно…
– Слушай, Викуль, а чему вас в педвузе учили? – поинтересовался пожилой охранник Владимир Игнатьевич, сидевший на вахте.
Виктория сидела после уроков в коридоре школы, угрюмо ковыряла заусенец на пальце. Домой идти не хотелось. Её там ждало одиночество и почти пустой холодильник. Школа опустела. Тишина царила в классах и коридорах.
Охранник был единственным человеком, который проявлял по отношению к молодой учительницы хоть какую-то заботу.
– Чему-чему. Разным теориям, – отозвалась девушка. – Как сейчас помню. Преподаватель по педагогике произнёс фразу: «Конечно, у молодых педагогов без опыта бывают такие ситуации, когда они повышают голос. С этим, конечно, надо бороться». Повышают голос, блин! – она желчно рассмеялась. Да тут все на всех орут благим матом с утра до ночи!
– Но ведь у некоторых учителей они на уроках сидят тихо.
– Это не про меня, – усмехнулась Романова.
Охранник печально покачал головой.
– Но у тебя же была практика, Вик!
– Была. В элитной гимназии. Там всё отлично, дядь Володь. Только туда на работу не устроишься. Полный комплект и никакой текучки. Ладно, я пойду мне еще к шести урокам готовиться…
– Эх. С такой работой Вика ты замуж не выйдешь! – сокрушенно покачал головой оханник.
– Это да. И некогда и не за кого. Женский коллектив.
– Нужно было устраивать личную жизнь, пока в институте училась.
Виктория горько усмехнулась и пошла к выходу.
Устало шагая по лужам к остановке общественного транспорта, Виктория вспомнила своего несостоявшегося жениха из параллельной группы. Симпатичный такой интеллигентный, начитанный. Но, когда съехались… какой мелочный оказался! Покупал продукты на исходе срока годности: «Зато на 40% дешевле!» Летом они никуда не поехали, хотя она так мечтала о море: «Лучше новый диван купим». От этих воспоминаний у Вики аж скулы свело: тоска какая! И однажды она просто ушла от него. Ушла, как говорят в никуда. И ничего справилась. А сейчас? Что ей мешает уйти из этой школы?
Глава четвёртая.
Огромные часы на фасаде лицея показывали 14.45. Тимофей перевёл взгляд на главный корпус университета, стоявшего на этой же улице, через дорогу от лицея. Там тоже висели часы, но не круглые, со стрелками, а электронные. На глазах Тимофея красные полоски сложились в цифры 14.44.
Тимофей взглянул на свои наручные часы. Они показывали 14.46.
– Ха. Совсем как у Плевако! – произнёс парень с усмешкой, вспомнив историю из практики знаменитого адвоката Фёдора Никифоровича Плевако. Юрист добился оправдания для своего подзащитного, когда выяснилось, что все часы в зале суда показывают разное время.
Через забор было отлично видно здание лицея №1. Не типовое. По бокам два крыла, наподобие усадебных флигелей. В центре круглая башня с часами и главным входом. Таких школьных зданий Тимофей никогда не видел. Все школы их города были либо пятиэтажными со спортзалом в виде отдельной пристройки, либо «самолёты» (два корпуса, соединённые переходом).
