Kitabı oku: «Жандарм-5», sayfa 3

К работному дому они решили добираться своим ходом, хотя я и предложил их подвезти на извозчике. Сам я идти своим ходом снова не собирался, и через четверть часа был уже возле работного дома. К моей удаче Акинфей уже вернулся и вышел на улицу, когда я его позвал через пробегавшего по улице мальчишку.

– Здравствуйте, Григорий Мстиславович, – вздохнув, пробубнил бородач.

– Здравствуй, Акинфей. Поговорим?

– От чего ж не поговорить? Слушаю вас.

– Да я вот вернулся из командировки. Думаю, дай зайду, проведаю. Как вы здесь живете?

– Божьей милостью, живы.

– Ты в религию подался?

– Без веры человек и человеком то называться не может. Так, животное.

– Это тебе тот поп сказал, к которому я тебя как-то просил сходить?

– Он, – степенно и спокойно кивнул мужик.

– А что еще он говорит?

– Не переживайте, Григорий Мстиславович, ничего супротив государя он не сказывает.

– Да я и не переживаю, – усмехнулся я. – А раз не сказывает, то проведешь меня к нему?

Акинфей замялся.

– Ну чего ты молчишь? Или все-таки что-то говорит он на проповедях своих запретное?

– Не говорит, – упрямо мотнул головой Акинфей.

– Но ты мне про его проповеди ничего не расскажешь, – кивнул я, констатируя. – Так может мне внезапно самому туда нагрянуть. А? Или все же поделишься, о чем тот поп рассказывает?

Акинфей мялся долго. Минут десять мне пришлось его то уговорами, то угрозами подводить к тому, чтобы он все же рассказал мне все.

– Про партии он сказывает, – выдавил он наконец из себя. – Что это… регис… регри… делать короче рабочим свою партию надо. Только не тайно, а с дозволения государя. И профсоюзы учинять. И чтобы в тех профсоюзах не заводчики, а сами рабочие главными были.

– И чего ж ты тогда тут как девица мялся, а сразу не сказал? – раздраженно выдохнул я. – Ведь и правда это не запрещено. Если он по закону партию зарегистрирует, пусть и только для рабочих – то что в этом плохого?

– Ну дык, – пожал плечами Акинфей. – Всегда ж аристократы во главе стояли. А тут – без них.

– Ничего плохого в этом не вижу. Единственно, предупредить тебя хочу. Смотри там, будь повнимательнее. Ты правильно думаешь, что такое дело им не понравится. И они могут своих людей подослать тайком. Чтобы те втерлись в доверие, а потом от вашего имени что-то незаконное совершили. Начали хулить Императора и отечество, или иное что. И все. Все движение под запрет пойдет вместе с попом тем и тобой. А прекрасное начинание закончится. Понял?

– Понял, Григорий Мстиславович, – нервно кивнул Акинфей.

– А раз понял, то надеюсь, больше таиться от меня не будешь. Я ведь и советом помочь могу. И людей подозрительных пробить.

– Это как? – озадачился мужик.

– Ну… узнать о них, – мысленно сплюнул я. Пробило блин на сленг из другого мира. – Кто они такие. На кого работают. Может засланные казачки они и террор для них главное, и совсем не друзья?

В итоге Акинфей все же согласился держать меня в курсе дел церкви и попа, который в ней проповедует. Распрощался я с ним с чувством хорошо выполненной работы. А теперь – домой. Завтра уже мальчишек увижу. Соскучился – жуть. А после – на поезд и в Тверь!

Глава 5

– Тетя Оля, мы дома! – раздался детский мальчишеский голос из коридора.

Затем послышался звук раздевающихся людей, топот ног и на кухню через минуту ввалились оба брата. Где и встали в дверях как вкопанные, увидев меня.

– Григорий Мстиславович? – первым заговорил Сашка.

– Угадал, – усмехнулся я, поставив кружку с чаем и поднимаясь из-за стола.

– Григорий Мстиславович! – крикнул во все горло Сашка и, не стесняясь, кинулся ко мне обниматься.

Чуть помявшись, его примеру последовал и Сенька.

Вроде и всего несколько месяцев прошло, а оба уже успели вымахать сантиметров на пять. Сашка так через год грозит меня по росту догнать.

Обнялись, после чего расселись за стол, а Ольга стала наливать мальчишкам чай.

– А я не верил, что вы умерли, – счастливо улыбаясь, стал тараторить Сашка. – Все вокруг говорили, что никто в той аварии не выжил, а я не верил. Мало ли чего писаки в газетах врут? Скока раз такое бывало…

– Сколько, – поправила Сашку Ольга.

– Кхм. Да, – застеснялся ее поправки подросток и продолжил. – Сколько раз такое бывало, что там чего выдумают, все поверят, а потом – бах! У них еще одна новость на ровном месте – мол, ошиблись мы. А что люди переживают, на то им поср… – тут он оглянулся на нахмурившуюся Ольгу, и тут же исправился, – побоку. Плевать они на это хотели с высокой колокольни.

– Ладно уж, – усмехнулся я. – Понял я тебя. Вон, чай пей, а то остынет.

– А вы надолго вернулись? – отхлебнув напиток, спросил Сашка.

– Посмотрим. В воскресенье надо в Тверь ехать. Род принимать. Потом вернусь, и уж там как карта ляжет. Надеюсь, не отправят снова к черту на кулички.

– Это было бы хорошо, – закивал подросток.

– Ты лучше о себе расскажи. Да и ты, Арсений, – повернулся я к тихоне, – тоже поведай: как учеба, жизнь.

Вот здесь оба как-то замялись. Но причина довольно быстро выяснилась, хотя и не без помощи Ольги. Оказалось, что у Арсения с учебой проблем нет, и мялся он из природной стеснительности и застенчивости. А вот у Сашки не все так радужно. Парень активно «ставит» себя в пределах школы. Не дает в обиду, да и сам за словом в карман не лезет. Из-за чего частый посетитель директорского кабинета. Да и Ольгу не раз уже вызывали как неофициального опекуна, пока меня нет. Плюс – на уроках он не блистает. Крепкий середнячок. И все бы ничего, но в той школе ведь учатся не только простолюдины, но и дети аристократов попадают. И вот с ними у Сашки больше всего проблем. Молодые дворяне считают своим долгом поставить на место выскочку, а не удается. Их родители тоже не прочь помочь своим чадам, но Сашка правил школы серьезно не нарушает, к тому же Ольга шепнула директору, что официальный опекун братьев служит в жандармерии, поэтому тот остерегается выкидывать подростка «из-за пустяков». А вне школы Сашка удачно уходит от стычек, понимая, что в прямом бою стае молодых волчат с аристократическими корнями он не противник. И даже если сможет дать сдачи, то директор его уже не прикроет, а меня нет. В общем, у паренька вовсю идет «холодная война», из-за которой учеба тоже страдает.

– Что не даешь себя в обиду – это правильно, – стал я подводить итог его рассказа. – Как разберусь со своими делами и вернусь в Москву, подготовь мне список фамилий тех детей дворянских, которые тебя достают. Особо тех, кому родители помочь пытаются. Пройдемся по ним, поговорим по душам.

Сашка с улыбкой закивал и снова присосался к кружке с чаем.

– Но и об учебе не забывай! Тебя не за разборками в школу отдали, а чтобы знаний набирался, – веско закончил я.

– Дык, Григорий Мстиславович, – даже как-то обиженно протянул Сашка. – Я же с понимаем. Но эти…

– Потому и говорю – пройдемся, – прервал я его.

На этом обсуждение учебы мы завершили, а Сашка тут же перевел тему на то, как мы проведем выходные. Вернулись они в пятницу вечером, и у нас было два дня, в которые он собирался впихнуть невпихуемое. Тут был и поход в цирк, и прогулка в парк на аттракционы, и сходить на ипподром, посмотреть скачки, и выставку автомобилей завода Руссобалт посетить, и…

Пришлось его остановить и ограничить выбор тремя пунктами. Два завтра и один в воскресенье до моего отъезда. Сашка огорченно вздохнул, но согласился, что везде мы не успеем, и попросил дать ему время выбрать.

Отправив мальчишек в их комнату, я посмотрел на Ольгу.

– Шебутной он, – улыбнулась та.

А после засобиралась, мол спать пора, а ей еще до подруги идти. Ведь комнат у нас всего три: мой кабинет, спальня мальчишек и моя. И при мальцах ночевать в одной кровати со мной она стеснялась. Пришлось ее стопорнуть и предложить свою кровать. Сам же я тогда переночую на полу. Потому что в принципе она права. Помню реакцию Сашки, когда тот мне чуть выговор настоящий не сделал по поводу моих отношений с Олей. И что, раз уж я на Ольге не женюсь, то он сам на нее глаз положил и будет добиваться. Уж не знаю, передумал он или нет, но снова поднимать эту тему сейчас не хотелось.

Утром Сашка все же определился, куда он хочет сходить. Сенька просто поддержал брата. Как я понял, ему было все интересно и предпочтений он не высказывал. И первым пунктом нашего отдыха стала выставка автомобилей завода Руссобалт. Завода, в который я вложил часть своих денег от продажи сворованных шкур. Поэтому я и сам шел на выставку с неподдельным интересом.

Что-то новое я в итоге там не увидел. Все то же самое мне было представлено еще несколько месяцев назад, когда я посещал завод для аренды автомобиля на императорский бал. Но одна новинка заинтересовала. А именно – «прилизанная» двухместная легковушка. У нее не было острых углов, как у большинства местных машин, своими кабинами четко показывающих, что они «выросли» из карет. Ни одного острого угла! Все скругленное, напоминающее дизайн тридцатых-сороковых годов двадцатого века. По сути своим внешним видом это авто обогнало свое время на пару десятков лет. Вот у него я завис надолго, и даже возникла мысль при первой возможности приобрести себе такую. Жаль цена кусается – почти девять тысяч рублей!

– Нравится? – подошел ко мне один из гидов выставки.

– Не то слово, – кивнул я.

– Нам удалось невероятное, – принялся хвастаться гид, видно один из рабочих компании, – сманить сына нашего конкурента для создания внешнего вида для этой машины.

– Это кого? – заинтересовался я.

– Самого Жана Бугатти!* – гордо заявил гид.

Ну ничего себе. Про фирму Бугатти я слышал и в своем прошлом мире. Но подобного факта, чтобы сын ее основателя работал на других, не припоминаю. Оказалось, у отца с сыном произошел раздор по поводу дизайна новой машины. Этторе Бугатти предпочитал традиционные прямоугольные кузова, да и не считал он своего сына еще достаточно взрослым для разработки нового дизайна. Плюс сделать оба вида кузовов семье не позволяли финансы, и пришлось выбирать. И понятно, что руководитель компании предпочел собственную разработку, отодвинув дизайн сына на более позднее время. Однако Жан с этим не смирился и как раз в этот момент на него удачно вышли вербовщики РуссоБалт.**

* – в РИ ничего подобного не было, однако дизайн описанного автомобиля взят с Bugatti Type 57, разработанный как раз Жаном Бугатти.

** – История с Бугатти – полностью вымышленная

– Это конечно французы изрядно лоханулись, – задумчиво прошептал я.

– Что простите? – не расслышал меня гид.

– Говорю – удачное приобретение.

Еще немного походив по выставке, мы отправились в ресторан. А когда перекусили, Сашка потащил нас в электрический театр. Это который «кино», если на более современный лад моего прошлого мира.

В кино ставили Пушкина – капитанскую дочку. Не сказать, что мальчишки остались прямо в восторге от постановки, но в целом были довольны. А по короткой обмолвке Сашки я понял, что тому этот фильм надо было посмотреть, чтобы было что сказать в школе. Ну и ладно. Мне не жалко.

Следующий день был полностью посвящен прогулке в парке и аттракционам. Погода осенняя конечно не особо располагала долго находиться на улице, потому мы с Олей больше времени провели в кафе, пока мальчишки азартно били из рогатки по мишеням, проходили полосу препятствий на время, да смотрели петушиные бои. Вернулись они с «прибавлением» – Сашка умудрился закадрить пару девчонок своего возраста и выхаживал перед ними гоголем. Но увидев нас с Ольгой те быстро ретировались, изрядно расстроив парня.

Вернулись домой мы лишь к четырем часам. До поезда оставалось еще много времени, но мне еще навестить своих алеутов надо было, да вещи собрать. Впрочем, последнее было делом быстрым – я их толком и распаковать не успел. И только тут вспомнил, что перед отъездом с Аляски прикупил мальчишкам сувениров.

– Сашка, Сенька, идите сюда, – крикнул я мальчишкам, которые сидели у себя в комнате и обсуждали проведенные выходные.

Прискакали оба довольно быстро, после чего я стал доставать купленные сувениры из сумки.

– Сашка, это тебе, – протянул я подростку простенький амулет из клыка волка. – Надевается на шею, как крестик, и помогает лучше различать запахи. А вот это тебе, – протянул я Сеньке заячью лапку. Тоже амулет кстати. – Когда брал, мне сказали, что она немного повышает удачу. Ничего серьезного, но случайно поскользнуться с ней тебе теперь не грозит.

– Спасибо, – тихо проговорил Сенька, пряча лапку в карман.

Последней подарок получила Ольга.

– Помню, что ты любишь меховую одежду, да и время сейчас для нее самое то, – протянул я девушке шапку из белого песца.

Та чуть не взвизгнула и, кинувшись мне на шею, поцеловала в губы.

– Спасибо, Гриша, – глаза Ольги сияли.

Она тут же побежала в коридор к зеркалу, примерять обновку.

Я же, закончив с подарками, наконец отправился к своей «великолепной семерке». Которую и застал в полном составе в арендованных для них комнатах. Даже удивительно. Но вскоре выяснилось, что они, наученные горьким опытом поездки в поезде и после моего внушения, все же решили меня дождаться и выходили только в столовую. Все остальное время добросовестно упражняясь в практике русского языка. Тут поступили просто – тройка Анкалина была за кураторов, а остальные пытались с ними разговаривать на любые темы лишь на русском.

– Похвально, – покивал я их инициативе. – Так держать. К сожалению, я вынужден покинуть вас. На какой срок, пока сказать не могу. Вы же будете заниматься под руководством Ольги Юрьевны. Ее слушаться как меня. Учителей, которых она вам приведет, тоже слушайтесь, но лишь в рамках занятий. Понятно?

– Нет, Григорий Мстиславович, – на правах старшего покачал головой Роман.

– Что именно непонятно? – нахмурился я.

– Все понятно. Но оставлять вас мы не имеем права. Мы отправимся с вами.

– Это что еще за самоуправство? – разозлился я. – Что значит, «не имеете права меня оставлять»? Я вам что, маленький ребенок?!

– Нам старшие дали наказ – охранять вас все время, пока не вернемся. Если с вами что-то случится, это ляжет позором на нас и наших родных, которые нас сюда отправили. Так что делайте что хотите, но мы едем с вами.

– А если я вас здесь запру, а сам уеду? И скажу вас отпереть только, когда меня в Москве уже не будет? – усмехнулся я.

– Поедем потом за вами, – упрямо мотнул головой Роман. И остальные его поддержали.

– А найдете?

– Приложим все силы, – убежденно заявил алеут.

И ведь приложат, понял я по их глазам. А с их энергией и «везением», так приложат – что мало не покажется никому. Ни им самим, ни окружающим, ни мне. И Ольгу они точно слушать не будут. Вот же ж! Охраннички, вашу мать, выискались!

– Ну-ка, покажите мне, как вы меня охранять собираетесь, – приказал я им.

Парни растерялись. Стали переглядываться, на их лицах я четко читал полное недоумение.

– Ну представьте, что на меня напали, – поторопил я их. – Ваши действия.

– Ну дык, – пожал плечами Леонид, самый широкий в плечах, – встанем между вами и врагом.

– А если враг у меня за спиной сейчас? – с интересом посмотрел я на него.

Они-то прямо передо мной все стоят. Леонид тут же двинулся прямо на меня, чуть не толкнув в сторону, лишь в последний момент передумал и обогнул.

– Пока ты тут свои маневры совершал, мне уже десяток раз в спину ножом могли успеть пырнуть. Или проще сделать – по шее – хлоп! – и в бега. Да и чего это вы так оживились насчет моей охраны? Что-то раньше в поезде, да в эти выходные вы так рьяно свои «обязанности» не спешили выполнять.

– В поезде вы все время рядом были, – насупился Роман. – А мы по очереди возле дверей купе стояли. А в выходные… – тут он замялся и замолчал.

– Вот и я о том. Так что…

– Все равно за вами пойдем, – набычился Феофан.

Мда уж. Я только выдохнул сквозь стиснутые зубы.

– Не хотите меня слушаться? Тогда прочь. Возвращайтесь домой, – парни побледнели.

Понурив головы, они начали собираться. Лишь Роман стоял на месте и ничего не делал, в упор смотря на меня.

– Тебе особое приглашение нужно? – рыкнул я на парня.

– Вы говорили нам, – начал алеут, – что слово дворянина нерушимо. Что если аристократ что-то пообещал, то он выполняет свое обещание. Там, когда мы были в Ново-Архангельске, вы согласились с тем, что мы будем вас охранять. Дали слово, что поможете нам в учебе, но и против слова наших старших ничего не сказали. То есть – согласились. А сейчас хотите нарушить этот договор?

Вот же ж! Уел. Я ведь тогда просто рукой махнул. Не терпелось домой отправиться. А сейчас разгребать должен. Вон и парни после слов Романа остановились и на меня смотрят.

– Хорошо. Поедете со мной, – процедил я. – НО! Слушайте внимательно. Это последний раз, когда вы что-то пытаетесь требовать от меня. Еще одно непослушание, и я наплюю на все договора, а вас самих посчитаю нарушителями ваших слов. Потому что вы мне тоже уже обещали. И не раз. Обещали слушаться и не противиться. Забыли уже?!

Роман потупился, но продолжал молча стоять.

– Короче. Раз уж мните себя охранниками, поучу вас, как охранять должно. Собирайте вещи. Даю вам час. И больше – ни одного слова против!

Развернувшись и уже не слушая радостного согласного гомона, я пошел домой.

По пути я немного успокоился и посмотрел на ситуацию уже более трезво. Ну представим, что они бы все-таки остались. Слушались бы они Ольгу? Не факт. А даже если слушались, то города они не знают. Общественному поведению еще до конца не обучены. Вляпаться в неприятности – плевое дело. Особенно с аристократами, которых здесь в столице как грязи. И там даже я не факт, что смогу их прикрыть. Тут такие зубры живут, что я им на один зуб. Так что наверное оно и к лучшему, что они со мной поедут. Все же за месяц пути всему не обучишь. Да и Тверь – не Москва. Даже если там вляпаются, влияние у моего рода там больше, аристократы рангом пожиже, да и среагировать я могу оперативно.

Успокоив себя такими мыслями, я уже более уверенно дошел до дома, а через полтора часа вместе с парнями ехал на вокзал. Билеты приобрел без проблем, причем для себя второго класса, а парням – третьего. Еще и объяснив, что это им такое и наказание за непослушание, и отличная тренировка в общении с другими людьми будет. В третьем классе дворяне если и ездят, то обнищавшие и без связей. Если кого там эта семерка и заденет, то смогу при выходе урегулировать конфликт. Но доехали без происшествий.

К поместью своего рода мы добирались на извозчике. И подъезжал я с противоречивыми чувствами. На меня накатывали воспоминания. Как я впервые ехал по этим дорогам в машине с дедом и удивлялся новому и знакомо-незнакомому миру. Как убегал отсюда буквально через несколько дней после вселения моей души в тело Григория. За окном промелькнуло поместье Коршунова, в котором проходило памятное дворянское собрание, добавив еще порцию воспоминаний.

В итоге к знакомому дому я добрался в полном смятении. Лишь выйдя из кареты и сделав первый шаг к поместью, я встряхнулся и смог взять себя в руки. На пороге меня уже встречал какой-то мужчина лет пятидесяти. В строгом костюме, но при этом без важности и надменности на лице, какую я часто видел у аристократов. Скорее тут было внимание и настороженность. Слуга, не иначе.

Так и оказалось. Просто раньше дед мне его не представил. Я тогда вообще кроме конюха и костоправа в одном лице Степана, служанки Любавы и поварихи, чье имя мне так и не назвали, никого не видел.

– Добро пожаловать домой, господин, – поклонился мне мужчина.

– Да, здравствуй…

– Василий, – подсказал свое имя мужчина.

– Мда. Здравствуй, Василий.

– Ваша память так до конца и не вернулась? – участливо спросил он.

– Как видишь. Размести их, – махнул я в сторону алеутов, – это мои подопечные.

– Будет исполнено. Обед через два часа. Извиняюсь, но нас не предупредили о вашем приезде.

– Ничего, я подожду.

Оставив парней на слугу, я прошел в дом и застыл на пороге в гостиную, откуда на меня уставились две пары глаз. И если свою младшую сестру Катю я ожидал здесь встретить, то вот что здесь делает эта с. чка Старопольская?!

Глава 6

– Братик! – со слезами на глазах кинулась ко мне Катя, переведя мое внимание со Старопольской на себя.

Девчонка врезалась в меня, и я едва устоял на ногах. Уткнувшись лицом мне в грудь, она запричитала, как переживала, как не верила в мою смерть, как рада, что я приехал… Осторожно поглаживая ее по волосам, я стал просто ждать, пока она успокоится. Итак понятно, что на нее много навалилось переживаний и ей нужно просто выговориться. К счастью, Старопольская не кидалась на меня, лишь застыла сидя на кресле, да не сводила глаз с нас. Правда когда она попыталась подняться, я лишь головой покачал, и она плюхнулась обратно в кресло. Животик у нее уже было отчетливо видно. Не соврали, значит, они тогда с дедом. И правда беременна. Но что она тут делает, а не у своей семьи? Или дед вопреки своим словам уже принял ее в род? Ладно, отложу пока этот вопрос. Не готов я сейчас к разговору с ней.

– Ну все, все, – через пять минут всхлипываний и бормотаний не выдержал я и начал успокаивать Катю. – Я жив, здоров и приехал. Все будет хорошо.

– Обещаешь? – оторвалась она от меня и с детской надеждой во взгляде посмотрела мне в глаза.

– Обещаю. Давай лучше на кухню пойдем. Я проголодался с дороги. Хоть чай попьем, пока обед готовят.

– Хорошо. А… – тут она оглянулась на Старопольскую.

– А с ней я завтра поговорю, – ответил я сразу и Кате и Евгении. – А пока идем на кухню.

Когда Катя вышла из зала, я посмотрел на Старопольскую и покачал головой, на ее намерение двинуться за нами. На лице девушки возникли слезы обиды и непонимания. Но мне было плевать. Пускай пока ждет. Нечего было всякие зелья применять. Так любовь не купишь и не добьешься.

– Зря, Гриш, ты так с Женей, – покачала головой Катя, когда мы пришли на кухню, и Любава налила нам чай.

– Пожалуйста, не лезь в это дело, – поморщился я, не желая впутывать сестру во все тонкости наших со Старопольской «взаимоотношений».

Та нахмурилась и промолчала. Но долго этот «электровеник» молчать был не в состоянии, и вскоре из нее полилось: и как она испугалась, когда прочитала статью в газете и увидела в списках мое имя. И как странно ей было видеть реакцию дедушки – почти полное равнодушие и раздражение, когда она начинала говорить обо мне. И как она снова испугалась, когда получила новость о смерти дедушки. А потом горько плакала на похоронах.

– Кстати, от чего он умер? – спросил я.

– Сердце прихватило, – вздохнула Катя. – На него навалилось много. И новости о тебе, и со Старопольскими он поссорился. Да потом еще что-то было. Он не говорил о своих проблемах.

– А что со Старопольскими? – тут же навострил я уши.

– Так Женю они выгнали из дома, – опустила плечи Катя. – Там скандал у них в семье вроде знатный был. Дедушка ее приютил. Все же твоего ребенка под сердцем носит. Но подробностей я не знаю. Дедушка не говорил об этом со мной, а Жене приказал молчать. Она даже сейчас не хочет делиться со мной той историей.

Тут на кухню зашли мои алеуты, и разговор о Старопольской увял сам собой. Зато Кате тут же стало очень интересно, кто эти парни и откуда я их привез. Заметив огонек в глазах Феофана, благо сестренка была примерно одного с ним возраста, тут же отозвал его в сторону и показал кулак. После чего предупредил, чтобы даже не думал подкатывать к Кате, иначе для него это плохо кончится. И так выразительно посмотрел вниз на его штаны, что паренек рефлекторно закрыл руками свой пах и усиленно закивал, мол все понял. Надеюсь.

Перезнакомив сестру с семеркой алеутов, мы наконец пообедали (Старопольской отнесли обед отдельно в ее комнату – пускать за стол я ее не собирался), после чего я позвал парней к себе. Когда они набились в мою комнату, провел с парнями короткий инструктаж по поведению в доме и сказал, когда буду ими заниматься. Все-таки обещал их обучить искусству охраны, а слово надо держать.

Уже после этого я отправился в дедов кабинет. Там же я и познакомился с управляющим нашего рода Василием Павловичем. Это оказался тот самый мужчина, который встречал нас у порога дома.

– Первым делом, господин, вам необходимо к стряпчему, – стал он рассказывать мне процедуру вступления в наследство. – Чтобы все оформить по закону. И чем скорее, тем лучшее. Сегодня или завтра было бы идеальным решением. Увы, некоторые документы мне просто недоступны, и их вы сможете получить лишь после официального вступления в наследство. К тому же часть документов хранится в сейфе, запечатанном на кровь вашего рода. Получив доступ ко всему, уже можно будет более полно ознакомиться с делами рода. Сейчас все, что я могу вам рассказать – это о делах поместья и паре деревень, которые принадлежат вашей семье.

– Тогда так и сделаем, – кивнул я мужчине, поблагодарив за совет.

Вечером я снова собрал всю семерку алеутов, на этот раз в кабинете деда. Правда пора привыкать называть его своим.

– Итак, – начал я, – вы недавно били себя пяткой в грудь, как вы хотите меня охранять. Тогда начнем с главного – зачем вообще аристократам охрана. Основная задача безусловно – защищать. Но есть несколько ключевых «но», из-за которых вы в ближайшее время рядом со мной ходить не будете.

Переждав пару минут, пока парни возмущенно поперешептывались, я поднял руку, призывая их к молчанию.

– Первое «но» – наличие охраны у аристократа говорит о том, что он боится за свою жизнь. И вот ответьте мне: почему я должен бояться за свою жизнь, если мой род ни с кем не воюет, покушений на меня не было, и никто мне открыто ничем не угрожал?

Молчание мне было ответом.

– Вот и я том же. И ваше присутствие рядом со мной будет воспринято нашим обществом, как трусость. Причин таскать охрану у меня сейчас нет, а вы – вот они. Репутация и моя лично и моего рода упадет. Вы этого хотите? Печетесь о собственной чести, а сами стремитесь покрыть меня позором?

Парни потупились.

– Второе «но». Есть места и события, куда аристократы все-таки ходят с охраной. Но не для защиты себя и своей жизни, а для показа своего статуса. И в этом случае охрана – это «лицо» аристократа и его рода. Смотрят на все: внешний вид, поведение, манеры. Ну и конечно умение защищать и беспрекословно подчиняться. И? Вы можете похвастаться хоть чем-то из выше перечисленного?

Снова молчание.

– Потому с этого момента вы сидите здесь и учитесь! – жестко припечатал я. – Языку, этикету, одежду еще вам прикуплю – будете учиться ее носить, – парни удивленно вскинулись. – И не смотрите на меня так. Тот же пиджак с брюками тоже носить надо уметь. Особенно охране, у которой с собой обязано быть оружие. Причем оружие скрытного ношения, а сам охранник должен быть способен его быстро выхватить, а не только стрелять метко. Короче, я все сказал. Куда бы я в этом городе не пошел, с собой я вас брать не буду. Это понятно?

– Да, Григорий Мстиславович, – вразнобой понуро ответили мне парни.

– Надеюсь на это.

– А учить вы нас когда будете? – робко спросил Феофан. – Ну… умению охранять. Вы обещали.

– По вечерам, как время будет свободное, – буркнул я. – Но не сегодня.

На следующий день я по совету Василия Павловича отправился к стряпчему. Адрес стряпчего, с которым работал мой дед, дал мне управляющий, так что с собой мне кроме паспорта ничего не нужно было брать. Все бумаги были подготовлены заранее Евдокимом Панкратьевичем. Так звали пожилого мужчину с круглыми очками.

– Ну-с, Григорий Мстиславович, – подслеповато щурясь, протянул он мне папку с документами. – Ознакомьтесь и подпишите, что вступаете во владение.

В папке были документы на землю, принадлежащую нашему роду, банковские счета и документы на недвижимость. Оказалось, что кроме двух деревень роду принадлежат два доходных дома в Твери. Сколько денег на счетах указано не было – с этим надо идти в банк.

Подписав расписку о получении и официальном вступлении в право наследования, я уже хотел уходить, но старик остановил меня своим скрипучим голосом.

– Если позволите, молодой человек, дам вам совет.

– Какой? – я сел обратно на стул перед стряпчим.

– Посетите ближайшее дворянское собрание. Представьтесь обществу. Конечно, если вы этого не сделаете, никто сомневаться в вашем праве не будет, но вот работать с другими дворянами вам станет сложнее. Посчитают неуважением. А связи… – протянул старик и покашлял. – Связи решают. Да. Без них в этой жизни далеко не уйдешь и не заберешься.

– Благодарю, – кивнул я Евдокиму Панкратьевичу и все же встал со стула. – Пожалуй, воспользуюсь вашим советом.

Забрав папку, я сходил до банка, где получил выписку по счетам, и после вернулся в поместье. А уже там пошел в кабинет, по пути вызвав управляющего. Теперь можно уже подробно все изучить и подумать, что мне делать с доставшимся наследием деда.

– Слушаю, господин, – с полупоклоном зашел Василий Павлович.

– Присаживайся. Будем сейчас с тобой смотреть, как нам дальше жить, – неловко пошутил я.

Попутно я еще и в сейф залез, который был вмонтирован в ящик стола. Достал и оттуда документы. И обложившись бумагами, мы с мужчиной принялись подробно изучать все имущество рода Бологовских. Особое внимание я уделял доходам и расходам, прикидывая тут же, что можно было бы «улучшить» в первой статье и как сократить вторую.

В итоге вырисовалась не слишком оптимистичная, но и не совсем мрачная картина. Особо порадовали банковские счета – почти сто пятьдесят тысяч! Однако вникнув, понял, что не все так радужно, как показалось на первый взгляд. Примерно половина денег, что там лежала, получена от реализации сельхозпродуктов, которые по осени сдали в качестве налога крестьяне с моих деревень. То есть это разовый годовой доход. В остальное время деревни налогов не платят. И с этого дохода потом весь год оплачивается зарплата слуг, налог на землю, да учеба той же Кати.

Еще половина суммы накопилась за несколько лет от выплат деду его пенсиона. То есть новых поступлений уже не будет. На что копил старик, не знаю, но сумма только кажется большой. По факту – в Москве эскортницы столько за три месяца зарабатывают. Естественно я элитных имею в виду.

Доходные дома приносили и вовсе сущие копейки по меркам аристократов. Чуть больше двухсот рублей в месяц с каждого дома. А все потому, что они были для малоимущих. Да и Василий Павлович поведал, что оба дома уже требуют ремонта и более менее обеспеченные рабочие переселяются к нашим конкурентам. Тверь – город маленький, тут за каждого квартиранта биться надо. К тому же как я понял деньги с доходных домов тут же тратятся – на одежду, машину, да докупку провизии. Часть-то конечно идет от крестьян, но многое надо покупать на стороне.