Kitabı oku: «Обо всём и не только… Митя Васильевский»

Yazı tipi:

ISBN 978-5-0056-6872-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Зимняя канавка

В блестящем, шумном Петербурге
Есть сердцу милый уголок —
С Дворцовой набережной в споре
Он посоперничать бы мог.

Но мне милей не ширь невская,
Не львы над мрачною водой,
Не площадь без конца и края,
Где Монферрановой рукой

Под небо Северной Пальмиры вознесся ангел…
Голос лиры не слышу в поступи тяжелой
И гулкой медного коня.
Читатель пусть простит меня…

Но как прелестна и наивна,
Слегка задумчива и дивна,
И дышит таинством воды
Ее узнал, читатель, ты?

Среди блистающих красот —
Канавка Зимняя течет!

«Просто Мария»

Просто песню я спою вам просто,
Потому что на душе сегодня грустно…
А по телеку опять «Мария просто»
Да в холодильнике соленая капуста!

Просто водки я налил себе стакан бы
Только водки у меня сегодня нету,
Жил бы в Сочи, если бы да кабы…
Эх, просто закурил бы сигарету…

Только все давно закрыты магазины,
Да и деньги вышли как с неделю,
Только выпиты дотла все вина,
А по башке стучат весенние капели!

Октябрь

Есть мороз и солнце есть,
Правда день чудесным назвать нельзя,
Хрустнула зелень живых древес
Под железной рукою октября!

Я не пьян сегодня – я тверез,
И слова мои – не бред спьяна,
В нашу осень вселился бес —
Ранним снегом она полна!

Друг октябрь – апрелю брат,
Хоть логичнее – наоборот,
В том апреле – ручьи журчат,
В октябре – к зиме поворот!

Но и в том и другом есть смерть,
Но и в том и другом есть род,
В этом цикле смены времен —
Нашей жизни круговорот!

Нам 20 лет

Нас приглашали пить – мы ехали и пили,
Не думая о том, где будем, с кем мы пьем!
Нас приглашали женщины, и, может быть, любили —
мы отвечали всем, не обижая никого!

В ту пору все вокруг казались лучшими друзьями
И каждый встречный был не просто друг, а брат!
В ту пору все дороги, друг, лежали перед нами
И каждый новый день для нас был словно клад!

Жизнь – пряник золотой мы думали когда-то,
Жизнь – это черствый хлеб, нам кто-то говорил,
Но молодость слепа, и мы прогнали гада,
А ныне вспоминаем – кто все же это был?

Железная дорога Дудинка – Норильск
(посвящяется первым строителям Норильска)

В шестьдесят шестую параллель
Врезалась стальной струной дорога.
Ниткой протянулась сквозь метель,
Тундра, ты мечту мою не трогай!

Этой ниткой сшито на века
Душ пропащих черное страданье,
Что «Кукушка» мчит через года
В мерзлую могилу мирозданья!

Этой ниткой сшиты берега,
Путорана чистое дыханье,
Кайеркана угольная мгла
И надежд полярное сиянье!

Этой ниткой сшиты в небесах
День и ночь длиною по полгода,
И жарки, горящие в снегах,
Отраженья звезд в зеркальных водах!

Этой ниткой сшиты на земле
Судьбы человеческие туго,
Город-мученик на вечной мерзлоте,
Город-труженик с названием упругим!

Эту нитку мне не разорвать,
Шов стальной на душу лег скрепою,
Я вернусь однажды, чтоб узнать,
Как Талнах встречается с весною!

Прощание с эпохой
(памяти индустриализации)

Ушла железная эпоха,
Гремя цепями городов,
Я жил в ней трудно, жил в ней плохо,
Но повторить все вновь готов!

Глядит чугунными глазами
Сквозь дым и пепел пустоты,
Как люди бьются с небесами
Забытый идол красоты!

Колонны труб проткнули небо
И почернела бирюза,
А по щеке его неcмело
Катилась ржавая слеза…

Письмо Димке Тимофееву от друзей из разных городов страны

Привет, старик тебе, с Миасса и Невы!
Ты на Исети нас, надеюсь не забыл?
Который год мы ждём ответа от тебя,
Но конкурировать с наукой – видно зря!

Ты про историю тихонечко скажи,
Мы ведь по жизни не учёные мужи!
Нас в академиях не ждали муляжи,
Гранит науки мы сменяли на гроши!

Но ты то – доктор исторических наук!
Перед тобой дрожит студент и, даже вдруг,
Когда на сердце у него лежит тоска —
В твоих руках, что на стене висит доска!

Про либералов ты секреты нам раскрой —
Известно всем, что эти парни наш устой!
А то б ведь если не они, мы все б сушили сухари
И за колючкой исполняли фортелИ.

Вообще нас жизнь не учит сроду ни чему,
Всё по причине, что не знаем мы талмуд,
В глаза не видели мы прочий книжный хлам,
Ты помоги, старик, нам снять с очей обман!

Станция Тургояк Южно-Уральской железной дороги

Колёса по рельсам стучат невпопад —
Нет станции в списке такой!
Звенит в вагоне гитарный лад —
Мчится народ молодой!

Здравствуй, горный и лыжный наш брат —
Весёлый и озорной!
Солнцу и ветру всегда ты рад —
Жил бы в лесу под сосной!

А поезд умчится в снежную даль —
Никто не заметит, нет,
Как семеро юных, забыв про печаль,
Выйдут упруго след в след.

Им нипочём вьюга-пурга,
Им нипочём мороз!
Здравствуй, наш старый друг Тургояк! —
Скажут они всерьёз.

Здравствуй, рассвет на ИзвЕстной горе,
Сосен янтарный строй,
Берег озерный – весь в серебре,
Дым над костром седой!

Тихо уйдут занесённой лыжней,
Взяв на плечо рюкзаки
И заворожены сказкой лесной,
Будут от всех далеки.

Посвящение Тургояку

Я на твоей поляне изумрудной
К хрустальному истоку припадал
И лес вокруг загадочный и мудрый
Мне лапами сосновыми махал.

Он мне стелил морозные постели,
Перину снежным пухом набивал,
И темные загадочные ели
Как караул мне ночью посылал.

И я в палатке старенькой с парнями,
Как в люльке материнской пребывал,
И дух лесной мохнатыми руками
Всю ночь меня тихонечко качал!

А утром с высоты горы ИзвЕстной
Я на тебя, мой старый друг взирал,
Мой Тургояк! Достоин ты тех песен,
Что ни один поэт ещё не написал!

И просека легла струной гитарной,
Мой путь к тебе надвое разделив,
Сыграй мне, ветер – странник неустанный,
На этом инструменте свой мотив!

Бегут года быстрее электрички,
Но снова возвращаюсь я сюда,
Кому-то это – к чёрту на кулички,
А мне – домой, ребята, навсегда!

О вреде пьянства в туристических походах

Сколько раз мы в выходные,
Позабыв про все дела,
Собирались у перрона,
Где свобода нас ждала!

Подсчитав свои копейки
В привокзальной суете,
Покупали мы отважно
По таинственной бурде.

Та бурда – для всех отрава,
Ну а нам она была,
Как воспетая в преданьях
Животворная вода!

Погрузив сии напитки
В недра тощих рюкзаков,
Мы бежали очень прытко
В направленьи биваков!

Очень часто так бывало,
Да чего уж там, братва! —
На билет нам не хватало,
А на это – завсегда!

Отхлебнув бесценной влаги,
Не по малу иногда,
Становились нам овраги, горы, реки, буераки
Без сомненья – трын-трава!

Что хотелось бы сказать вам,
На прощанье, детвора!
Всё, что выше написал я,
Всё – неправда, всё – мура!

Никогда вы не берите
В туристический поход
Горячительных напитков,
Там от них один разброд!

Хребет Нурали

На плечах его покатых
Начинается река,
По спине его горбатой
Чешут лапой облака.

Он лежит в зелёном ложе
Словно камень Алатырь,
На медведя ли похожий,
Иль то древний богатырь?

Чрез хребты шагать устал он,
Глядь – долина среди круч,
И в низине как в награду,
Из земли – прохладный ключ!

Богатырь с коня спустился,
Вот где отдых молодцу!
К роднику он наклонился,
Лег на землю и уснул.

Спит в сени его могучей
Захудалое сельцо,
А под самою под кручей
Притаилось озерцо.

Сотни лет над ним промчались,
Лишь как девушка – красна
Наверху стоит несмело
Одинокая сосна.

Аргун-2000

Был у ребят последний день командировки,
Но враг не дремлет и в последний день!
Жаль поздно к ним пришла ориентировка —
Бывает на войне такая хрень…

Клонился день к закату – было всё спокойно,
Никто значенья этой вести не придал,
Но передатчик не соврал и в 20 ровно
На нашу базу вероломный дух напал.

Летит в ворота смертоносная машина,
Сидит в кабине смертник за рулём,
Чуть не доехал он живым до места взрыва —
В последний миг сражён был снайперским огнём!

Но все же многотонная махина, снеся ворота
На площадку прорвалась
И вражьей волей управляемая мина
Там, где ребята спали – взорвалась…

А враг, решив, что подавил сопротивленье —
Мол, после взрыва там не может быть живых,
Пошёл на штурм того, что было укрепленьем,
Но просчитался, был отброшен и притих.

Смолк пулемёт, руины догорели,
Запахло плотью человеческой в ночи
И те, кто в этой мясорубке уцелели,
Три дня потери подсчитать всё не могли.

Вот так Аргун в тот день мы отстояли
И двадцать шесть челябинских парней
Без колебанья жизнь свою отдали
Перед отправкою домой в последний день…