Kitabı oku: «Здравствуй, безумный мир!», sayfa 2
Кто убил натюрморт, или ИЗОстрадания
В каждом из нас дремлют скрытые таланты. Они прячутся в глубинах подсознания, подобно высушенным семенам в прохладном хранилище. Но случается, что грянул гром форс-мажора, и одно такое семечко достают из амбара и высаживают в почву острой необходимости, поливая водами надежд и ожиданий. И порой это семя прорастает…
Однажды вечером, вернувшись с работы, я заметил, что тёща смотрит на меня особенным взглядом. Такое задумчивое и озабоченное выражение лица появлялось у Татьяны Федотовны исключительно в тех случаях, когда от меня требовался новый подвиг на ниве просвещения.
Томимый дурными предчувствиями, я уселся ужинать. Цокая когтями по паркету, под кухонный мягкий уголок забралась терьерша Буська. Она терпеливо дожидалась вечерней прогулки.
Моя собака невероятно умна. Она чётко знает, что ей полагается, и своего не упустит. В Буськином арсенале найдутся и грустные взгляды, и печальные позы, и жалобные повизгивания, похожие, скорее, на писк новорожденного котёнка. Будучи отличным знатоком человеческой психологии, терьерша безошибочно определяет, каким из этих и множества других средств воспользоваться, чтобы получить желаемое.
С балкона показалась наглая морда Мурзика. Кот потянул носом воздух, потом запрыгнул ко мне на сиденье. Снизу донеслось предупредительное рычание, которое Мурзик презрительно проигнорировал. У него с собакой – вооружённый нейтралитет, но Буська считает своим долгом постоянно напоминать этому серому полосатому наглецу, что зубы опаснее когтей.
Пережёвывая ароматные котлеты и великолепно зажаренную картошку, я вспоминал, что в прошлый раз, когда Татьяна Федотовна смотрела на меня точно так же, Денису задали в школе написать сказку в стихах. Мой не по годам разумный сын заявил, что заниматься таким маразмом не станет. Я его поддержал, но столкнулся с консервативной оппозицией в лице жены и тёщи. Прекрасная часть нашего семейства в два голоса пропела о том, что с учителями не нужно ссориться и что хорошие отцы всегда помогают своим детям. Этот тезис вывел меня из себя.
Я не против, когда ученикам в школе задают творческие задания. Я хорошо отношусь к тому, чтобы наши дети искали и находили себя в созидании. Но меня пугает, что начальная школа превратилась в какой-то странный клуб по интересам, в котором родители постоянно соревнуются между собой, кто лучше рисует, лепит, клеит, сочиняет и т.п.
В тот раз я поругался с тёщей и женой, а позже, во время прогулки с Буськой, от нечего делать попробовал зарифмовать какую-нибудь популярную сказку. И совершенно неожиданно за час смог изложить большую часть "Репки" четырёхстопным хореем! Вернувшись домой, легко закончил свой поэтический труд и записал текст в тетрадку. Всю сказку удалось вместить в восемь строф. Отдавая тетрадь сыну, я, конечно же, не претендовал на овацию, но вместо благодарностей услышал лишь Денискины сетования на ужасную неразборчивость моего почерка.
Позднее эти вирши заняли призовое место на городском детском конкурсе. Денис принёс домой подписанную членами Союза писателей грамоту, которую тёща спрятала туда же, где хранила все подобные награды, полученные сыном, но заработанные родителями. И вот теперь, судя по всему, мне предстояло снова заниматься творчеством.
Справившись с котлетами и картошкой, я вымыл тарелку, потом налил себе чай. Большую жёлтую чашку c котом Гарфильдом мне когда-то подарила на день рожденья Юлька. В этом сосуде помещается шестьсот миллилитров жидкости, поэтому жена в шутку называет его бассейном. А по мне – так единственный нормальный размер для чайной чашки. Не нужно трижды бегать к чайнику.
Буська выползла из-под сиденья, перегородив своей белой лохматой тушкой доступ к столу. По какой-то непонятной причине собака всегда так поступает, не задумываясь о том, что в её же интересах не мешать мне поскорее закончить трапезу. Возможно, это часть хитрой собачьей стратегии по манипулированию хозяевами.
Обойдя стол с другой стороны, я поставил чашку и уложил рядом розанчик с изюмом. Затем уселся на своё место. Стоило мне откусить от булочки, как на кухню вошла Татьяна Федотовна. Особенное выражение не покидало лица тёщи.
– Андрей, приятного аппетита! Тут такое дело… Денису задали нарисовать натюрморт на конкурс детских рисунков. И не просто нарисовать, а так, чтобы этот рисунок соответствовал теме конкурса.
Я судорожно проглотил недожёванный кусок розанчика, не получив от булочки никакого удовольствия, потом с тоской посмотрел на остывающий чай и спросил:
– А что за тема то?
– "Ах, Россия, ты Россия".
Я спешно обхватил пальцами нижнюю челюсть, чтобы не выпалить автоматически "Водка, селёдка, солёный огурец", задумался и произнёс самое нейтральное, что пришло в голову:
– Ну, пусть рисует. А что, у них в классе других художников не нашлось?
Тёща вздохнула и одарила меня взглядом, полным вселенской скорби. Затем она пояснила, что договорилась с классной руководительницей, что, если Денис нарисует этот натюрморт на конкурс, то получит четвертную "пятёрку" по рисованию. Когда же я поинтересовался, чем плоха честная "четвёрка" по этому несчастному предмету, Татьяна Федотовна вздохнула ещё тяжелее, пробормотала, что со мною совершенно невозможно разговаривать и вышла. А я остался с остывшим чаем, надкусанным розанчиком и поскуливающей от нетерпения Буськой.
Полутора часами позже жена суровым голосом осведомилась, чем я обидел её маму. Пришлось рассказывать о натюрморте на конкурс. Конечно же, Юлия Юрьевна сразу воскликнула, что нормальный мужчина давно бы уже нарисовал, вместо того, чтобы придумывать, почему он этого делать не желает. А когда я напомнил, что в нашей семье лучше всех рисует именно она, супруга начала жаловаться на то, что у неё сильно устали глаза на работе и она хотела посидеть в тёплой ванне, расслабиться, и что сегодня из неё художника не получится. Затем она вспомнила, как замечательно у меня получалось рисовать в Диснейленде, когда мы с Денисом посещали мастер-класс по мультипликации.
Я понял, что ван Алстом в этот раз придётся быть мне и обречённо отправился на кухню. Там достал из холодильника свеклу побольше и морковку подлиннее. Добавил к ним пучок зелёного лука, потом выудил из коробки на балконе две картофелины среднего размера.
Вскоре на кухне появился тесть. Он всегда по вечерам сооружает себе бутерброд с солёным салом. Заметив кучку овощей в мойке, Юрий Маркович покосился на меня с подозрением, потом спросил:
– А что это ты тут делаешь?
Я не люблю докучливые вопросы, да ещё под руку, поэтому ответил с иронией, но максимально уклончиво:
– Да вот винегрета захотелось.
Тесть неопределённо хмыкнул:
– Ну-ну, – после чего начал резать хлеб, мазать его горчицей и накладывать сверху кусочки сала. Изготовив сэндвич, достойный того, чтобы называться этим гордым английским именем, Юрий Маркович ретировался на свой боевой пост на диване у телевизора, где тесть обычно дремлет под бесконечные политические ток-шоу. Я же вымыл овощи, высушил их бумажной салфеткой и направился к Денису.
Считалось, что сын делает уроки. На самом же деле ребёнок выстраивал на ковре пластиковые фигурки воинов из разных вселенных и эпох. Ближний к двери сектор занимали Саурон, назгулы и орки от "Цитадели", которых с фланга поддерживали леговские злодеи из комиксов DC. Им противостояли Арагорн, Гэндальф и кавалеристы из Гондора и Рохана. Для массовости Денис добавил "нашим" ещё и леговских рыцарей. До начала сражения оставались мгновения.
Я окинул взглядом эту замечательную картину и понял, что явился не вовремя. Поэтому спросил максимально мягко:
– Ты скоро освободишься?
Сын выдержал солидную паузу, рассматривая оба войска взглядом Наполеона при Аустерлице, а потом ответил спокойным голосом:
– Через девятнадцать минут.
– А уроки сделал?
– Да.
– А ИЗО?
Тут Денис разглядел овощи в моих руках и сразу понял, что от меня так просто не отвязаться.
– Па! Давай, ты подойдёшь ко мне через полчаса!
– Нет, давай, я расставлю это всё на твоём столе, а ты очень быстро доиграешь, и через пять минут мы начнём рисовать!
Мой сын в совершенстве владеет искусством вежливого отказа. Он прекрасно знает, что если не говорить прямо "нет", а планомерно заниматься методичными затяжками времени, то можно похоронить многие неприятные инициативы взрослых. Поэтому Денис не стал спорить.
Надо ли говорить, что сначала "наши" долго сражались с врагами, уложив и главного приспешника Моргота, и Призраков Кольца, и прочую нечисть. Всё это время Буська жалобно скреблась под дверью, требуя впустить её в комнату, но ребёнок был непреклонен: он заявил, что в данной битве заклинания типа "Армагеддон" запрещены. Когда "наши" победили, пришлось вмешаться, чтобы сын не впадал в нирвану, а убирал поле боя. Мы долго вдвоём ползали по ковру и раскладывали фигурки по многочисленным коробочкам. Натюрмортом смогли заняться лишь за полчаса до Денискиного сна.
Ребёнок рисовал контуры овощей, а я подправлял линии, стирая совсем неудачные ластиком, и выводя новые, более соответствующие естественным формам. К тому времени, когда к нам вошла Юлия Юрьевна, карандашный набросок ещё не был готов и наполовину. Понятно, что меня тут же раскритиковали за расстановку овощей, после чего супруга предложила заканчивать натюрморт завтра и отправила Дениса чистить зубы перед сном.
Напоследок супруга поинтересовалась:
– А как ваш натюрморт раскрывает тему?
– Очень просто! "Здравствуй винегрет!"
– А при чём тут Россия?
– Так ведь винегрет все буржуины называют традиционным русским блюдом!
Юлька окинула меня скептическим взглядом, но спорить не стала.
На следующий день, вернувшись с работы, я получил обычную порцию восторгов и радости от Буськи, а потом сразу же направился искать сына. Ребёнок сидел за компьютером и рубился в "Total War".
Удивительное дело! Мне, почему-то, эта серия игр никогда не давалась, отряды под моим управлением разбегались как тараканы, вместо того, чтобы стройными рядами идти истреблять врагов. А вот у Дениса всё получалось легко и непринуждённо. Отыграв множество битв армиями Древнего Рима и средневековья, сын попросил скачать ему библиотеки модов, сделанных фанатами. Из этих дополнений разной степени удачности, мальчик выбрал те, которые относились к трилогии "Властелин колец", и теперь в свободное от учёбы время оттачивал свои тактические умения.
Я поздоровался и задал тривиальный вопрос, которым обычно родители донимают своих детей-школьников:
– Уроки сделал?
– Да.
– А ИЗО?
Денис вздохнул. Вражеские мумаки прорывались по правому флангу, назгулы опасно теснили гондорскую пехоту в центре, и в этот самый момент, вместо того, чтобы думать о тактике боя, приходилось заниматься нудными разговорами! Глянув на экран, я хмыкнул и вошёл в положение:
– Хорошо. Доигрывай это сражение, а потом продолжим беседу.
Я переоделся, потом немного поразвлекал Буську. Собаки – это вечные дети. Они готовы бесконечно выпрашивать лакомства и играть часами напролёт. Обежав десяток раз квартиру по периметру в погоне за терьершей, сжимающей в пасти свою любимый красный мячик, я в изнеможении остановился возле сына и упал на табурет.
– Ну? Закончил?
– Да.
– И что с натюрмортом.
– Ничего. – Денис смотрел на меня ясными карими глазами, спокойными, как пруд возле Золотого павильона в Киото в безветренную погоду.
– Это как?
– Понимаешь, папа, твой натюрморт пропал.
– Куда?
– Не знаю.
Мы вместе прошли в комнату сына, и Денис махнул рукой в сторону стола, за которым он делает уроки. Глобус, стеллажик для компакт-дисков и три неаккуратных стопки тетрадок и учебников оставались на прежних местах, а вот овощей на куске грубой ткани не было. Я глянул под стол, потом на подоконник. Тщетно.
Порывшись в бумажках, мы с сыном смогли отыскать недорисованный карандашный набросок. Но что в нём толку, если нет оригинала?
Я спросил у Дениса:
– А Мурзик с Буськой здесь не хозяйничали?
– Не знаю, я же в школе был.
Услышав своё имя, прибежала Буська. Она поглядела на меня с надеждой, но, тут же уразумев, что прямо сейчас её гулять не поведут, улеглась на ковре в самой скорбной позе, положив мохнатую морду на передние лапы и страдальчески закрыв глаза. Эту пантомиму под названием "несчастную собачку уже сто лет никто не выгуливал" мы наблюдаем регулярно, но до сих пор что-то ёкает в душе. Какое потрясающее актёрское мастерство!
Буська запрыгнуть на Денисов стол не может. Поэтому окликнули следующего подозреваемого, Мурзика. Кот на зов не явился. Мы с сыном пошли искать и вскоре обнаружили усатого-полосатого на шкафу в зале. Мурзик был занят вылизыванием своей шерстки, поэтому на такие мелочи, как голоса хозяев, не реагировал.
Денис глянул на кота и сообщил:
– Не похоже, чтобы Мурзик воровал твой натюрморт.
И мы пошли искать других подозреваемых. Татьяна Федотовна священнодействовала на кухне. Сын спросил с порога:
– Буль! Ты не брала папин натюрморт?
– Нет.
– Он у меня в комнате лежал на столе.
– На твоём столе чёрта лысого потерять можно, не то, что натюрморт!
– Но ты точно не брала?
– Да зачем мне он?
Когда на кухню подошёл Юрий Маркович, Денис начал расспрашивать его:
– Де! Ты не брал натюрморт?
– Нет.
– Точно не брал?
– Точно.
Расследование зашло в тупик. Всех подозреваемых мы опросили, но виновника пропажи натюрморта так и не установили. В нашем доме иногда творятся мистические дела! Тут Татьяна Федотовна спросила:
– Ужинать готовы?
Мы ответили троекратным да, а Буська что-то тявкнула про прогулку, но её мнением решили пока пренебречь.
Когда расселись вокруг стола, тесть проговорил, обращаясь ко мне:
– Винегрет, как ты и хотел!
Тут в моей голове из разрозненных фактов начала складываться цельная картина. Я спросил, как бы невзначай:
– А овощи с Денискина стола использовали?
– Ну да. Что им там сохнуть попусту?
– А говорили, что не брали натюрморт!
– Не брал! Или ты имеешь в виду…
Денис засмеялся. Потом он вдруг выдал:
– Бабушка! Ты убила папин натюрморт!
Чтобы Татьяна Федотовна не успела обидеться, я быстро влез с замечанием:
– Натюрморт нельзя убить! Это слово переводится, как "мёртвая природа".
Сын быстро сообразил и обратился к бабушке:
– А давай мы скажем, что мой натюрморт папа съел, и ничего рисовать не будем?
Но Татьяна Федотовна активно возражала.
Тут как раз вернулась с работы Юлька и мы дружно переложили все художественные труды на её хрупкие плечи. Я удрал гулять с Буськой, Мурзик не слезал со шкафа, а тёща с тестем внезапно вспомнили, что давно собирались посмотреть осенние куртки в близлежащем "Спортмастере".
К вечеру жена с Денисом сотворили шедевр почти что в духе нидерландской живописи XVII века. Рисунок изображал стол, застеленный светлой скатертью, с тщательно выписанными складками, на котором живописной горкой лежали овощи к винегрету. А для того, чтобы наверняка попасть в тему, сын раскрасил стену на заднем плане в широкие бело-сине-красные вертикальные полосы.
Рассмотрев работу, я спросил:
– А почему вертикальные? Вроде на нашем флаге они горизонтальные?
Юлька ответила, что Денису так было удобнее их раскрашивать, поскольку к столу он склонялся сбоку. А потом жена заявила, что флаги на стене можно вывешивать как горизонтально, так и вертикально. Главное – полоски правильно расположить!
Я не стал возражать и высказал провокационную идею:
– Может, не будем в школу относить? Продадим в частную галерею за бешеные деньги. Скажем, что нашли на чердаке дореволюционного дома. А?
Супруга окинула меня презрительным взглядом, а сын сделал знак перестать шутить.
Утром Денис отнёс рисунок в школу. На конкурс эта работа не пошла, оказалось, что завуч младших классов не сообщила всех критериев отбора. Но классная руководительница своё слово сдержала: за четверть сын получил по ИЗО "пятёрку".
Прошло несколько недель, и вот однажды, когда я вернулся домой с работы, тёща окинула меня особенным взглядом. Не сдержавшись, я вскричал:
– Татьяна Федотовна! Не томите! Что на этот раз?
– Денису задали поделку к юбилею Бородинской битвы!
– Какая поделка? Ведь учебный год вот-вот закончится!
– Её нужно сделать за лето.
Я сел на тумбочку в прихожей и тяжело вздохнул. Как же в школе заботятся о досуге родителей! Просто места себе не находят, пока не придумают, как нас всех развлечь!
Нужно ли обращаться к дону Марко?
Над Неаполем поднималось яркое южное солнце. Оно подсвечивало фонтан Нептуна, отчего струйки воды из верхней чаши и из пастей мраморных львов казались ручейками из расплавленного золота. Голуби, сидевшие на балюстраде и глядевшие во все стороны строгими круглыми глазами, напоминали казначеев морского владыки. Я сидел в своём кафе на Муниципальной площади и обсуждал с приятелями футбол.
Вчера "Наполи" бездарно проиграл "Лацио" на своём же поле, и мы все были удручены таким плачевным результатом. Витторио предложил написать коллективное письмо президенту республики. Джанни сразу высмеял Вито. Он кривлялся, как обезьяна, повторяя последнюю фразу Витторио с разными забавными гримасами, а потом предложил решать проблему радикально. Что он имел в виду, мы так и не узнали, поскольку задребезжал телефон на барной стойке.
Я сделал знак собеседникам, чтобы умолкли на мгновение, и прислушался: тихо замурлыкала соло-гитара, потом к ней добавились ударники и бас, возвещая вступление к песне Адриано Челентано "Через меня". Это звонил сын моей сестры Лины. Лоренцо родился в тот самый год, когда "Пружинистый" выпустил диск "То место". Когда-то я посчитал, что приятная песенка любимого певца будет возвещать не менее приятное общение с любимым племянником. Но с тех пор "Через меня" нравилась мне всё меньше и меньше…
– Дядя Беппе! Помогите! Вы же знаете дона Марко, передайте ему мою просьбу!
– Так, Ренцо, дальше не продолжай! Разговор окончен! Я заеду к вам сегодня вечером. Купи пару бутылочек фраскати. И не забудь напомнить Рине, что твой дядюшка обожает лингвини с кальмарами.
Эх, Лоренцо, Лоренцо! Стоило ли десять лет учиться в Сапиенце, чтобы оставаться таким остолопом? Парню вот-вот стукнет тридцатник, а он до сих пор не понимает, как устроен этот мир. Дона Марко он хочет просить! Да ещё имеет глупость говорить об этом во всеуслышание! Совсем Ренцо думать не желает…
Тут Вито рассказал про своего сына, Чиччо. Парень, как и Лоренцо, отучился десять лет в университете, потом сообщил отцу, что ему нужны деньги на бизнес. Витторио оказался так глуп, что отдал наследнику все свои накопления за много лет, а тот спустил их за считанные месяцы. Разумеется, бизнес у Чиччо быстро вылетел в трубу, и парень не вернул ни цента. Потом этот свежеиспечённый магистр искусствоведения год сидел у отца на шее и всем говорил, что ищет себя.
Когда Вито хотел взять сына в помощники, тот отказался. Сказал, что водителем себя не представляет. Позже Чиччо умотал в Ирландию какие-то грибы собирать. Затем связался с кельтской девкой и шатался с ней по изумрудному острову, как последний бродяга. Ночевали они и в пабах, и в подворотнях, и в ночлежках, и в притонах. Хорошо хоть, что живым оттуда вернулся. Теперь Чиччо-таки нашёл себя, поёт в церковном хоре. Счастлив, до безумия. Вот только платит за это счастье Вито. Ему теперь и днём и ночью приходится вкалывать…
Вечером я добрался по нижней дороге в Посилиппо, где племянник с женой снимали уютный домик с видом на залив. Подозреваю, что оплачивала им это удовольствие Лина. Вряд ли Ренцо мог позволить себе такую роскошь со своей зарплаты младшего преподавателя. Хорошо хоть с женой племяннику повезло. Когда Лина узнала, что в кампусе Сапиенцы есть девушка, которая умеет готовить, она тут же приехала посмотреть на это диво. А познакомившись с Риной, моя сестра сразу сказала сыну:
– Лоренцо! Если ты не сделаешь ей предложение, я знать тебя больше не хочу!
Ренцо не возражал. Он всегда не против, когда кто-то за ним ухаживает. И как Рина его терпит? Такая красивая девушка! И готовит она божественно! Мои любимые лингвини получились у невестки бесподобными. Вот только на племянника Рина глядела слишком уж спокойно. Так смотрят на старый зонт, который жалко выбрасывать, но стыдно брать с собой на улицу. Надо взять это на заметку!
Когда мы с Ренцо, сытые и довольные, уселись на террасе, я поневоле залюбовался восхитительным видом. Как же я люблю вечерний Неаполь! Эти чудные зелёные горы, окаймляющие залив, эта россыпь ярких огней, подобная драгоценному колье на могучей шее Везувия. Глядеть на такое великолепие можно бесконечно! Недаром древние говорили: "Увидеть Неаполь и умереть!"
Потом я вспомнил, зачем приехал в этот дом, и повернулся к Ренцо:
– Ну что, племянник, рассказывай, зачем тебе понадобился дон Марко!
Оказалось, что Лоренцо решил применить на практике свои знания, полученные в Риме, и занялся прикладной наукой. Он написал программу, чтобы понять кошек и собак. Как это у него получилось – я не взял в толк. Племянник рассказывал про непонятные нейронные сети, которые он с лаборантами тренировал целый год. Кто бы наш "Наполи" так потренировал? Потом они создали приложение для смартфона, которое подключалось ещё и к системе видеонаблюдения дома, и это приложение позволяло чуть ли не разговаривать с домашними животными.
Я засомневался, но Ренцо достал свой телефон и позвал Альму, сучку вольпино, которую они с Риной завели год назад. Белая пушистая собаченция тут же прибежала, радостно виляя хвостом. Племянник нацелил на Альму смартфон, что-то нажал, а потом показал мне результат. На экране появились две картинки с мордами улыбающихся собак и подписями: "Ваша собака очень рада вас видеть" и "Ваша собака хотела бы получить от вас лакомство".
– Ну, Ренцо, это я понял и без твоих фотонных сетей! Но только стоило ли тратить на это целый год работы?
Племянник немного обиделся на "фотонные", но потом взял себя в руки и рассказал, что их приложение может определять и менее очевидные вещи. Например, показать, что у собаки болит. Я кивнул:
– Это уже лучше. Собака говорить не может и тут твоё изобретение окажется полезным. Но зачем тебе дон Марко?
– Понимаешь, дядя Беппе, мы и сами догадались, что логичнее всего было бы рекламировать наше приложение, как лучшее средство выяснить, что у животного болит и как оно себя чувствует. И когда обращались в Торговую палату Неаполя за разрешением, указали это первым пунктом в описании. А нам пришёл отказ! Клерк из Торговой палаты сказал по секрету, что нас потопил профсоюз ветеринаров! Наложил вето, и всё! Дескать, лезем в их вотчину. А без этого разрешения банк не даст кредитов, а без кредитов мы не доведём работы до конца. Вот я и подумал, что с профсоюзами лучше всего дон Марко сможет поговорить. Ему не в первой!
– Ты подумал! Это уже хорошо! Но если бы ты подумал чуточку больше, то уразумел бы, что к каморре обращаются в самую последнюю очередь! В самом крайнем случае! У тебя такой случай?
– Но, дядя Беппе!..
– Не спорь! Вмешивать в это дона Марко мы пока не станем. А завтра ты отвезёшь меня в свою лабораторию и покажешь, что к чему.
Лаборатория Лоренцо располагалась в уродливом железобетонном здании напротив Сан-Паоло, домашнего стадиона "Наполи". Архитекторы пытались украсить это убожество голубым панно со странным орнаментом, но, по моему скромному мнению, лишь сделали корпус ещё безобразнее. В большом унылом помещении, обставленном некрашеными столами и стульями из "ИКЕА", сидели за компьютерами небритые ребята, все моложе Ренцо. При виде племянника они радостно загомонили, но, заметив ещё и меня, тут же присмирели.
В углу высилась странная этажерка, обитая дерюгой. На разных уровнях этой конструкции дремали кошки. Лоренцо познакомил меня со своими коллегами, потом показал, как они тренируют нейронную сеть. Одни парни играли с кошками, потом дразнили их, и даже пугали, подкладывая сзади длинные тёмно-зелёные тепличные огурцы. Другие это всё снимали, потом классифицировали отснятые видео и вводили информацию в базу данных. Третьи что-то хитрое вычисляли, вносили поправки и подбирали загадочные гиперпараметры. После этого множества непонятных для меня действий, сотрудники Ренцо проверяли своё приложение на каждой из кошек, обитавших на этажерке. Результаты получались вполне сносные, программа не ошиблась ни разу, определяя состояние животных.
– Ну что же, племянник, я вижу, что ты действительно сделал что-то стоящее, что можно будет продавать. Пожалуйста, доверься своему дяде! Я придумаю, как тебе помочь…
Вернувшись в кафе на Муниципальной площади, я проверил счета и кассовую книгу. Если не делать этого ежедневно, то официанты начнут слишком глубоко запускать руку в мой карман. Потом мы обсудили с друзьями последние подвиги нашего мэра.
Когда синьор Луиджи избирался первый раз, он обещал решить проблему мусора, достроить шестую линию метро, а также победить коррупцию и организованную преступность. Да, мусора на улицах поубавилось, но это, скорее, было заслугой предыдущего мэра и центрального правительства, разрешивших новые свалки и открывших мусоросжигательный завод. Да, дона Пеппе Цюччио городская полиция арестовала, но, не одному мне показалось, что другие боссы каморры от этого только выиграли, избавившись от самого одиозного и непредсказуемого главы клана.
Строительство новых станций метро как остановилось после банкротства "Баньоли Футура", так и не движется. Зато нам, обычным лавочникам и рестораторам, теперь стало не продохнуть от проверяющих и контролёров из налоговой. Забыл пробить посетителю чек – можешь получить такой штраф, который лишит тебя прибыли за пару месяцев. Так недавно вляпался Джанни.
Эту невесёлую беседу прервал мой телефон. Зазвучали ритмичные гитарные аккорды, а потом "Пружинистый" пропел про семь дней в Портофино. Я тут же потянулся к аппарату. Сьюзи повстречалась мне не в Портофино и не в Сан-Тропе, а здесь, на Муниципальной площади. Девушка работала в мэрии секретаршей и в моё заведение как-то забежала в обеденный перерыв попить кофе. Ей понравилось, как я делаю капучино, а на меня произвела неизгладимое впечатление её роскошная фигура. С тех пор мы с ней иногда встречались в моей квартире и даже проводили вместе выходные и праздники. Через три дня мы собирались на две недели в райское местечко: я снял виллу над пляжем Форнильо в Позитано.
– Чао, Сьюзи!
– Чао, Джузеппе. Ты не слишком занят?
– Для тебя, дорогая, я всегда свободен! Ты не забыла, что мы с тобой скоро окажемся вдвоём и надолго?
– Беппе, именно об этом я и хотела поговорить. Понимаешь, иногда так бывает, что ты чего-то хочешь, а потом не хочешь, но при этом хочешь, чтобы всё было хорошо, но не получается, и ты думаешь, что что-нибудь придумаешь, но не получается и поэтому всё получается как-то не так…
– Сьюзи! Я тебя не понял! Что ты хотела сказать?
– Беппе, дорогой, я так хотела поехать с тобой в Позитано, но так получилось, что я не могу поехать с тобой в Позитано, потому что не получается, и поэтому мне так неловко, но я думала, что ты поймёшь, что я не виновата, что это просто так получилось, и ты меня простишь, потому что мне хорошо с тобой, но так уж вышло…
– Сьюзи, дорогая! Что случилось?
– Беппе, прости, меня срочно вызывают к начальнику. Чао, дорогой!
– Сьюзи, алло! Сьюзи?
Я позвонил ей несколько раз подряд, но телефон Сьюзи оказался выключен. Несносная девушка не хотела со мной разговаривать. Вот и пойми этих женщин! Что у них в голове? Почему Сьюзи решила не ехать со мной? Ведь нам бы было так хорошо вместе! И что теперь делать с оплаченной за две недели виллой? Но тут меня осенило…
Вечером я снова поехал в Посилиппо. Удивлённый племянник открыл мне дверь, но я сразу же направился в гостиную.
– Рина! Добрый вечер, дорогая! Могу ли я задать тебе вопрос?
– Конечно, дядя Беппе.
– Когда вы с Ренцо последний раз ездили в отпуск?
– Ну, я уже не помню. Наверное, два года назад. Или три. А что?
– Рина! Я предлагаю вам обоим поехать в Позитано на две недели. Это изумительное место, рай на земле! Там отдыхаешь душой и телом. Вилла уже оплачена.
– Вы серьёзно, дядя Беппе?
– Абсолютно серьёзно!
Тут к разговору присоединился мой племянник:
– Дядя, а как же моя работа? Не могу же я уехать в такой важный момент?
– Успокойся, Ренцо! Ты напишешь мне доверенность, и я тебя заменю в лаборатории. Попутно разберусь с разрешением от Торговой палаты.
– Но как же, дядя Беппе! Разве вам не нужно присматривать за своим кафе?
– Об этом не волнуйся!
Через три дня Лоренцо и Рина отправились отдыхать, а я принялся за дело. Сьюзи, сама того не зная, подсказала мне очень интересную идею. Я немедленно прибыл в лабораторию племянника и раздал задания его сотрудникам. Парни изрядно удивились, но, увидев оформленную по всем правилам доверенность, завизированную в канцелярии декана, дружно приступили к работе. И у нас всё получалось! Я даже не ожидал, что эти небритые юнцы окажутся такими толковыми ребятами!
Когда Ренцо с женой вернулись, отдохнувшие и загорелые, я заметил, что между ними снова есть искра, тот самый огонёк, который вспыхивает между любовниками и делает их другими: немножко безумными, немножко рассеянными, но, однозначно, счастливыми. Именно такая искра позволяет увидеть этот мир во всей его красоте. Ну что же, по крайней мере, не зря оплачивал виллу! Потом я показал племяннику документ с печатями на красивом бланке:
– Ты теперь генеральный директор компании "Мираколо СНК".
Лоренцо, ещё не отошедший после отпуска, окинул бумажку равнодушным взглядом, а я достал другую:
– "Мираколо СНК" получило разрешение в Торговой палате Неаполя на разработку и продажу приложений, связанных с анализом функционального состояния человека и других живых существ.
Глаза племянника округлились, а я продолжил:
– А завтра мы с тобой едем в Банко ди Наполи открывать кредитную линию на пять миллионов евро.
Тут Ренцо открыл рот, но сначала даже не смог издать ни звука. Потом племянник откашлялся и спросил:
– Но как? Дядя Беппе! Как тебе это удалось? Ты обратился к дону Марко?
– Нет, парень. Этого я не делал. Я лишь сменил ориентиры. Отныне наша основная цель не домашние животные, а люди. А точнее – женщины. Твоё приложение сможет помочь мужчинам понять, что думают женщины, что творится у них в душе и в голове. Под эту геркулесову задачу нам моментально зарегистрировали фирму, дали разрешение в Торговой палате и одобрили кредит. Наша целевая аудитория – почти все мужчины. Каждый из них знает, как трудно понять противоположный пол!
– А у нас получится?
– Твои ребята утверждают, что никаких проблем не возникнет. Они уже тренировали эту позитронную сеть на своих девушках и получили многообещающие результаты. Это не труднее, чем с кошками и собаками.
