Kitabı oku: «Г. Костомаров разбивает народные кумиры», sayfa 13
VI
Въ доказательство трусости Димитрiя г. Костомаровъ приводитъ его бѣгство передъ нашествiемъ Тохтамыша.
Г. Костомаровъ приводитъ для этого извѣстiе первой новгородской лѣтописи, сущность котораго что Димитрiй побѣжалъ на Кострому. Тоже извѣстiе и въ Тверской. Оба извѣстiя краткiя.
Г. Костомаровъ полагаетъ, что тирада объ оскуденiи воинства въ Никоновской лѣтописи приведена ради оправданiя великаго князя, что онъ не трусъ былъ. Оскудѣнiе послѣ Куликовской битвы дѣйствительно было большое; вѣдь меньше чѣмъ въ два года трудно было поправиться. Никоновская лѣтопись сама себѣ впрочемъ противорѣчитъ здѣсь, говоря что Димитрiй "собра вои многи;" не могъ онъ этого сдѣлать и по оскудѣнiю всей земли, и потому что Тохтамышъ пришолъ набѣгомъ, быстро. Олегъ Рязанскiй при изгонахъ Татаръ нѣсколько разъ бѣгалъ за Оку и однако г. Костомаровъ не обзываетъ его трусомъ.
Кромѣ того, г. Костомаровъ выпустилъ извѣстiе, находящееся и въ Никоновской лѣтописи, что Димитрiй пошолъ противъ Тохтамыша.
Согласное свидѣтельство Новгородской четвертой и Воскресенской лучше объясняютъ это дѣло: въ обоихъ показано, что Димитрiй выѣхалъ изъ Москвы, чтобъ идти противъ Тохтамыша и началъ думу думать со всѣми князьями русскими, и обрѣлась въ нихъ разность, не хотѣли помогать. Димитрiй былъ въ недоумѣнiи и размышленiи, и было отчего. Олегъ, съ которымъ только что былъ заключенъ договоръ, по которому великiе князья взаимно обязались помогать другъ другу противъ Татаръ, встрѣтилъ Тохтамыша до его прихода въ землю Рязанскую; великiй князь Димитрiй Константиновичъ Суздальскiй двухъ сыновей своихъ послалъ на поклонъ къ Тохтамышу. Вѣроятно и другiя неудовольствiя были. И поѣхалъ Димитрiй въ Городъ свой Переяславъ, и оттуда черезъ Ростовъ, быстро на Кострому (Нов. IV, 85; Воскр. 43).
Для чего же спѣшилъ Димитрiй въ Кострому? Для ради ли единой трусости? Г. Костомаровъ отвергаетъ что для сбора войска, но пусть онъ вспомнитъ, что 23 Августа пришли Татары подъ Москву – а шли они быстро – 26 взяли городъ обманомъ, – а въ началѣ Сентября, "не по многихъ дней," уже московская рать шла на измѣнившаго договору Олега Рязанскаго.
Откуда же взялось войско? Изъ земли что ли выросло? Походъ на Рязань ясно показываетъ, что Димитрiй не палъ духомъ. Онъ разсудилъ, какъ истый внукъ Калиты: не удалось противъ Тохтамыша, удастся противъ Олега.
Оставаться Димитрiю въ Москвѣ, или вѣрнѣе возвращаться туда, было бы глупо. Онъ о землѣ своей радѣлъ, а не о томъ, чтобы прослыть отважнымъ храбрецомъ. И что за Ѳермопилы Москва? г. Костомарову хотѣлось бы, чтобы Димитрiй на Леонида походилъ, – но во всякой землѣ, въ свое время, свои типы; гдѣ нужны Леониды, а гдѣ Дмитрiи.
Замѣтимъ еще, что догадка Савельева-Ростиславича, что князь Остей былъ посланъ въ Москву Димитрiемъ кажется намъ вѣроятною.
Наконецъ, еслибы Димитрiй и остался въ Москвѣ, – то что ручается, что она не была бы взята точно также, тѣмъ же обманомъ?
