Kitabı oku: «Измена. Ты нас потерял», sayfa 3

Глава 9. Алиса

Смотрю то на это орущее чудовище, то на Игоря, чувствую, как меня забирает панической атакой – не могу дышать и двигаться.

Это, что, какой тупой розыгрыш? Они сговорились, и он ее позвал? Да таких совпадений просто не бывает!

– Я пойду, – с трудом встаю, хватаясь за край стола. – Совет да любовь.

– Погоди, я с тобой, – поднимается Игорь, подхватывая свою куртку. – Рой, охранять. Ты, Вик, кстати, опять нарываешься на скандал с адвокатом Вити, – бросает, зыркая на свою бывшую жену. – Был договор, что ты не будешь с ним пытаться говорить без него.

– Ты тоже нарываешься, дорогой, – тычет в нас пальцем и прет как на танке эта мегера. – Хотя стой… Уже нарвался! И не смей мне указывать, что делать! Лучше скажи, какого хера ты с этой дурочкой дефективной забыл?

– Пф-ф, – закатывает глаза он. – Ладно. Хоть раз бы по-хорошему, – наручники оказываются в его руках быстрее, чем я успеваю моргнуть. – Кудряшова Виктория Сергеевна, вы арестованы за оскорбление сотрудника полиции, а также за нанесение морального ущерба гражданке… Как тебя по фамилии? – оборачивается ко мне.

– Вересова Алиса Алексеевна, – на автомате отвечаю я, шокированная тем, что происходит, даже больше, чем внезапным появлением любовницы мужа.

– Ага, гражданке Вересовой Алисе Алексеевне, – продолжает как ни в чем не бывало. – Ну и главное, конечно, за нарушение судебного запрета. Витя рассказал, что позавчера был суд. Тебе запретили к нему приближаться. Все, Вик, давай. Поедешь в отделение, остынешь там.

– Ты не посмеешь, Громов, – шипит она разъяренной кошкой на раскаленной крыше. – Руки убрал. Никуда я не поеду. С тобой так уж тем более.

– Ну как я могу не посметь? Где я, а где закон? – пожимает плечами Игорь, таки защелкивая на ней наручники. – Что я могу против него-то? Давай, не устраивай тут еще большее шапито. Со мной, конечно, не поедешь. Делать мне больше нечего, как таскать по участкам всяких нарушителей. Парням тебя сейчас сдам, и все. А то у меня обед еще. Алис, погоди секунду, ага? Сейчас избавим Витю от моей, к счастью, бывшей благоверной, а по совместительству адвоката истца по тому делу, про которое я тебе рассказывал. Брат покойной Витиной жены никак не угомонится вместе с этой… “прекрасной” женщиной.

– Хорошо, – киваю я, опять взглянув украдкой на это чудовище, которое вся раскраснелась и пытается сдуть растрепавшиеся волосы со лба.

– Что уставилась, чучело ты болезное, блаженное и вечно зачуханное? Отомстить решила? Так от тебя и такой придурок, как мой Громов, сбежит.

Мои пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки, я хватаю воздух крупными глотками. Никогда не чувствовала в себе такой злости. Аж ударить ее захотелось.

– Вик, заткнись, а? – говорит Игорь, что-то клацая на телефоне. – Не слушай ее, Алис, она… очень своеобразный человек. Не надо переживать даже, честно.

Оттаскиваю себя от нее усилием воли – не хочу при Игоре вести себя так же, как эта. Киваю ему и иду к бару, просто чтобы выдохнуть без посторонних глаз.

– Лис? – голос Макса камнями бьется в спину. – Ты… Не хочешь поговорить?

– О чем? – злость неожиданно сменяется усталостью. – О том, что ты опять будешь поздно? Да и вообще, иди, спасай свою Викторию Сергеевну.

Перед глазами опять всплывает все то, что между ними было, и становится так противно, что к горлу подкатывает тошнота. Точно назначил с ней здесь встречу, а меня опять дурит.

– Я обедаю здесь всегда, – Макс подходит ближе, присаживается рядом на барный стул. – Ты встречалась с мужем Вики? Зачем? Чтобы рассказать ему? Так они в разводе почти год уже.

– Встречалась, – огрызаюсь. – Только я не настолько осведомлена обо всех подробностях ее личной жизни. Но раз она свободна, – снимаю с пальца кольцо и кладу его на полированную поверхность перед ним, – можешь идти к ней с предложением. Успеешь сводить в ЗАГС, пока живота не видно. У нас детей нет, разведут быстро, могу пошлину оплатить, – меня вдруг прорывает. Я все говорю то, что сдерживала глубоко внутри почти двое суток, и не могу остановиться. И мне все равно, что раню его.

– Лис… Зачем ты так? – Он дотрагивается до моего кольца кончиком пальца, чуть сдвигая в мою сторону. – Сейчас все сложно, да, но мы можем попытаться все исправить. Ты встречалась с Громовым, чтобы изменить мне в отместку? Я не злюсь, я понимаю твое желание сделать мне так же больно, как я тебе. Детка, давай поговорим.

– Ничего ты, Максим, не понимаешь! – ору я на все кафе, и первый раз в жизни мне не стыдно за то, что повела себя так, как неудобно другим. – О чем нам говорить? Расскажешь, как вы с ней сделали ребенка? Так она мне показала в деталях, – достаю свой телефон, нахожу нашу с ней переписку. – Она мне три дня дала. Отпускаю! Иди к ней, а то засудит, она же еще и адвокат. Не нужно из-за меня за решетку. Иди, Макс, оставь меня уже, – роняю лицо в ладони, глотаю судорожные всхлипы.

Я просто хочу, чтобы он ушел. А она – прекратила все это делать со мной.

– Да почему ты решаешь за меня, куда мне идти? – чуть заводится он, повышает голос. – Я хочу быть с тобой, я понимаю, насколько виноват перед тобой. Или что, с судом и проблемами я тебе не нужен? Так выходит?

– Алиса! Вот ты где, – Игорь подходит неожиданно, укладывает ладонь мне на плечо. – Там Рою помощь нужна. У него стресс. Пойдем?

– Я разговариваю со своей женой, – цедит зло Макс. – Убери от нее руки.

– В диалоге классно, чтобы еще с тобой разговаривали, – хмыкает Игорь. – Мне-то про жену и руки не рассказывай, герой.

– Макс, я не могу, – тихо проговариваю я, встав между ними. Еще драки не хватало. – Сейчас понимаю, что не могу. У меня перед глазами ты с ней. От тебя все равно несет ее духами, сколько бы ты ни мылся. Прости, не могу, просто не могу. И дело не в проблемах…

– Ну ты же понимаешь, что он просто мстит нам с ней, – бросает Макс и тут же затыкается.

До меня, дуры, вдруг доходит, что он все мне врал. Не случайный это пьяный перепихон, и длится эта связь не два месяца. А эта Вика права: я блаженная. Я идиотка, от которой муж гуляет чуть ли не годами, а она ему стелет постель и ни черта не замечает.

– Он мстит, потому что застукал вас на горячем гораздо раньше меня? – тыкаю ему в грудь пальцем. – Так это длится всего пару месяцев, да, любимый? Или все те два года, пока я по ЭКО хожу?

Глава 10. Алиса

Мне так обидно, что грудь просто сминает болью. Где были мои глаза? Как я не чувствовала от него чужого запаха? Да он продолжал спать со мной как ни в чем не бывало!

– Лис, все не так, – Макс опускает взгляд, но я слишком давно его знаю, чтобы не понимать, что муж лжет. – Это все несерьезно, клянусь тебе.

– Пойдем, – ладонь Игоря проскальзывает от одного моего плеча по ключицам до другого, и он прижимает меня спиной к своей груди. Вовремя, потому что я почти теряю почву под ногами. – Не надо из-за этого переживать. Все ерунда.

– Убери от нее руки! – взвивается со стула Макс. – Ты же спокойно все перенес, как она говорила, зачем ты сейчас это делаешь?

– Больные оба, – бурчит Игорь и утягивает меня за собой. – Кто ж вам виноват, что вы через дерьмо только на все смотрите.

– Я поживу у подруги, – бросаю через плечо. – Животных заберу, на развод подам сама.

Хватаюсь за Игоря и иду, не чувствуя под собой земли. Глупая дура, почти поверила ему.

– Чего расстроилась, душа моя? – он поглаживает мои пальцы. – Сволочи – неотъемлемая часть жизни. Все пройдет, будешь вспоминать и даже хохотать над всем этим сюром.

– Игорь, а вы с Роем сейчас заняты? – спрашиваю, прижавшись щекой к его плечу. – На службе, да?

– А мы с Роем можем взять тебя с собой, если ты кое-где не против недолго посидеть в машине, – лукаво подмигивает мне Громов.

– Не против, – улыбаюсь вымученно. – Лишь бы их там не появилось.

– Да, неудобно вышло, но что ж теперь. Мы же не позволим этому испортить нам настроение?

– Ты, наверное, думаешь, что я полная идиотка, что ничего не замечала, пока она не стала мне слать фото и видео?

– Нет, Алиса, не думаю, – пожимает плечами он. – Мы же люди всегда на лучшее надеемся, поэтому на плохое не смотрим. Не бери в голову.

– Поехали, да? – треплю Роя по голове.

Мне вдруг становится так легко и хорошо, словно вместе с Максом и этой Викой я оставила позади все свои горести, всю тяжесть, которая давила на плечи.

– Я машину оставил дальше по улице, здесь ставить нельзя, – берет меня за руку Игорь. – Пройдемся?

– Конечно, – киваю, сплетая наши пальцы. И если уж совсем честно, я бы хотела, чтобы это была очень длинная прогулка. – Спасибо тебе.

– За что? – поглаживает мою ладонь большим пальцем, словно успокаивая.

– За чудесную компанию, – улыбаюсь ему. – И за шерсть Роя на моем платье… И за поддержку.

– Рой, слышал, кому-то нравится твоя шерсть, а? – смеется Игорь. – Это стоит твоего фокуса, как думаешь? Давай покажи, не стесняйся. Человек! – командует мужчина, и Рой, идущий рядом со мной, поднимается на задние лапы и даже делает пару шагов, прежде чем опуститься снова на все четыре. – Молодец какой!

– Вау, – выдыхаю я и чешу пса за ушком. – Какие фокусы у вас еще есть в запасе? – спрашиваю вконец очарованная.

– Не все сразу, душа моя, – усмехается Игорь, – не заставляй меня вытаскивать раньше времени всех тузов из рукавов.

– Хорошо, – разыгрываю притворное расстройство. – Кстати, я должна как минимум пригласить тебя на кофе за то, что заткнул это чудовище, – запинаюсь, прикусываю себе губу. Все же она мать его дочки. – Прости.

– Она… Непростой человек, да. Даже слишком, наверное, – смотрит задумчиво вдаль Игорь. – Но, мне кажется, она не всегда была такой. Или я был молодой, глупый, и не замечал очевидного.

– Я понимаю Макса, – вздыхаю, опять ощутив эту горечь, которая выплеснулась в кровь. – Она дает ему эмоции, а со мной их нет. Со мной скучно. Я же вся со своими и не своими хвостиками, даже краситься последний год перестала, стала одержимой…

– Алис, всякое бывает, – пожимает плечами. – Мне тоже в какой-то момент не хватало внимания жены.

– Как ты о них узнал? – спрашиваю неожиданно для себя. Хочу наслушаться, хочу побыстрее этим переболеть.

– Случайно, – хмыкает Игорь. – А может, и не очень.

– Давно? – Блин, ну зачем я копаюсь в своих и его ранах?

– Чуть больше года назад. Он часто бывал у нас дома на ужинах. Хотел пристрелить, а потом даже морду не набил. Кому бить? Не ей же. А он как бы мне любви до гроба и не обещал. Забрал дочку, уехал. От матери квартира осталась. Так и живем.

– Чуть больше года, – повторяю с болезненной усмешкой. – Как же можно было быть такой дурой. Он клялся, что это пьяная случайность, что два месяца назад все закрутилось.

– Счастливые часов не наблюдают, – пожимает плечами он. – Слушай. Кажется, где-то скрипка? Это из мультика песня. Из “Анастасии”. Помнишь?

– Помню, – отвечаю, прислушавшись.

Вместе с музыкой в мой скорбный мир проникает тепло его пальцев, сплетенных с моими, и запах цветущих яблонь и вишен, сладкий, дурманящий голову. Я вдыхаю полной грудью, делаю шаг навстречу новой яркой реальности.

– Помнишь слова? – Игорь тянет меня за руку все ближе к источнику звука. – Вальс кружил и нес меня, словно в сказку свою маня… Умеешь танцевать? Я с последнего звонка еще помню.

– Ты невероятный, – внезапно признаюсь я и смотрю на него как завороженная.

Принц из сказки в реальном мире. Алиса, ты попала в сказку, и она нестрашная.

Отступает от меня на шаг, не обращая внимания на прохожих, делает одной ногой шаг в сторону, и склоняет голову, заложив руки за спину.

– Позвольте вас пригласить, – улыбается он.

– Позволяю, мой прекрасный принц, – протягиваю ему руку и вкладываю пальцы в надежную ладонь.

Игорь легко перехватывает меня, удерживая на уровне лопаток, и увлекает в головокружительный вальс по малому кругу.

– Я уже говорил, какие красивые у тебя глаза?

– Я не помню, – улыбаюсь, а сама тону в его невероятных глазах, не чувствую под собой твердой почвы – просто летаю. – Я отдавлю тебе все ноги, прости.

– Не отдавишь, – улыбается он. – В нашем одиннадцатом классе сто лет назад я был лучший танцор, да. Так что держись.

Он прижимает меня чуть крепче, увлекая на большой круг, в каждой точке разворачиваясь почти на сто восемьдесят градусов. Все кружится и плывет, аромат цветов окутывает нас с ног до головы, вместе с удивительной музыкой, и все вокруг превращается в одно большое смазанное пятно. Все, кроме его лица.

– Был и есть, – доверяюсь его заботливым, ласковым рукам, таким же ласковым, как и это словно устаревшее, но такое согревающее обращение: “душа моя”. – Она такая дура, что тебя потеряла.

– Он такой дурак, что потерял тебя, – вторит он мне.

Музыка стихает, сменяется другой, не вальсовой, и мы замираем вместе с ней. Какие-то люди аплодируют нам, и Игорь выделывает шутливый, но грациозный поклон.

В реальный мир меня возвращает вибрация телефона в кармане. Выуживаю его, смотрю на экран. Сообщения от Макса. Даже читать не хочу, но на экран вылетают какие-то сфотографированные больничные бланки. Смотрю на них, ничего не понимая, когда выскакивает уже текстовое сообщение от него: “Результаты анализов пришли. Мы смогли. У нас будет ребенок. Возвращайся, Лис.”

Глава 11. Алиса

Какое-то время я молча пялюсь на сообщение, листаю анализы, но ничего не вижу и не могу врубиться в происходящее.

“Возвращайся”. К кому и куда я должна вернуться? А главное – зачем?

Ребенок. У нас будет ребенок. Если бы не все то, что произошло, я бы уже до потолка прыгала. А теперь… Да, что теперь? Теперь у меня будет ребенок. Не у нас. Только я и он.

Инстинктивно прижимаю руку к животу, словно пытаясь удостовериться в том, что все верно. Ничего не чувствую. Какое-то тупое, холодное онемение, от которого мурашки по спине.

Ноги не держат, и я пытаюсь уцепиться за руку Игоря, с трудом запихиваю телефон обратно в карман.

– Алис, что случилось? – Он сплетает наши пальцы, второй рукой придерживает меня за плечо.

– Случилось, – киваю, стараясь не отключиться от реальности. Нельзя теряться. – Почему сейчас? – смотрю на него, хотя это чуть ли не последний человек, у которого нужно такое спрашивать. Да и никто мне на этот вопрос не ответит. – Столько лет ничего, и сейчас вдруг получилось.

– Это же хорошо, – после недолгого молчания говорит он. – Это не проблема, ты понимаешь?

– Я уже ничего не понимаю, – нервно усмехаюсь. – Но я к нему не хочу. Не могу…

– И не надо, – пожимает плечами Игорь, осторожно подбирает слова. – Мы же не в средневековье живем, Алис, все сейчас проще.

– Мне так неудобно перед тобой, – смотрю на него, понимаю, что уйдет от меня, но отпускать не хочу. Я его почти не знаю, но сейчас ближе Игоря у меня никого нет. – Пригласил девушку на свидание, а у нее ворох проблем.

– А у меня их меньше, что ли? – хмыкает он, осторожно, словно спрашивая разрешения и давая мне время отстраниться, притягивает меня к себе. – Дочь-подросток, живу с ней и собакой, работа опасная, и времени забирает кучу, с бывшей воюю даже по работе до сих пор.

– У меня куча животных, – со вздохом перечисляю, – скоро будет ребенок. У меня нет работы, и квартира тоже его, так что… Я, кажется, имею куда больший багаж, который делает меня так себе спутницей жизни. И да, почти бывший у меня тоже есть…

– Ты меня отговариваешь сейчас? – усмехается Игорь, заглядывая мне в лицо.

– Отговариваю от чего? – сжимаю его пальцы сильнее.

– Ну не знаю, от чего ты там себе напридумывала, – приподнимает мою ладонь, складывает наши руки домиком почти на уровне моих глаз.

– Ты мне нравишься, – признаюсь честно. – Мне давно ни с кем не было так хорошо.

– Мне тоже, – улыбается Игорь. – Нравишься, и хорошо. Ты не думай, что я… часто так. Нет. И после Вики не до того было, с ней, конечно, совсем не до того. Да и потом… С ментом-то тоже жить или даже просто встречаться никто не хочет особо. Все хотят банкиров. А я уже как-то и не так в ком-то нуждался, чтобы кому-то что-то доказывать, прыгать выше своей головы и бросать дело, которым занимаюсь всю жизнь. Да и нравится мне моя работа. С тобой я ее не стесняюсь, что ли.

– Тебе и Рою нужно своей работой гордиться, – проговариваю я, повернув к нему голову и улыбнувшись. – А банкиры… знаешь, мы были счастливее, когда были студентами, или когда он был простым клерком.

– Счастье в мелочах, – чуть касается кончиком носа моей щеки. – Я сильно комплексовал из-за своей работы и зарплаты, когда Вика ушла. И ничего не делал. Думал, вот тюфяк, даже не могу задницу свою поднять, чтобы денег заработать, чтобы хватало семье так, как того нужно. А потом подумал, что мне же все нравится. И денег с дочкой нам хватает, и Рой голодный не ходит. Почему должно быть стыдно за то, что любишь?

– Не должно, – киваю, вспомнив чем сама занимаю все свое свободное время. – Вероятно, потому он и выбрал ее. Наверное, тоже было стыдно за вечно зачуханную жену, которую проблемы бездомышей заботят больше, чем собственный муж.

– Не наговаривай, – его ладонь ложится мне на талию, бережнее, чем в первый раз, придвигает меня к себе так, что я чувствую твердость его тела. – Можно нищий мент поцелует не зачуханную, но уставшую женщину?

– Не наговаривай, – выдыхаю его же фразу, обнимаю скулы пальцами и сама касаюсь его губ своими.

Он сдерживает себя, но я всем телом чувствую его страсть. Прижимает меня к себе все крепче, проскальзывает языком по моим губам, шумно втягивая носом воздух.

Я отчаянно хватаюсь за его шею, отвечаю на поцелуй и чувствую тех самых бабочек в животе. А может, и не все так плохо. У меня будет ребенок, и Игорь рядом, а с ним так хорошо, так спокойно, словно всю жизнь его знаю.

– Громов! – окликает мужской голос, и Игорь резко оборачивается.

Все так быстро, что я ничего не понимаю. В одно мгновение происходит сразу несколько вещей: Игорь толкает меня на асфальт, рявкает Рою: “Защищать!”, и собака прыгает прямо на меня, накрывая своим лохматым телом. Еще в полете я словно в каком-то западном блокбастере замечаю, как у мотоциклиста в непроницаемом черном шлеме и такой же черной куртке, притормозившего рядом, в руке оказывается настоящий пистолет. Хлопок, оглушительный, страшный, раздается уже когда Рой полностью перекрывает мне обзор.

Кто-то кричит. Орут про скорую и что-то совсем ужасное:

– Убили! Ой, убили! – визжит какая-то женщина.

Звук двигателя мотоцикла удаляется обратно пропорционально тому, как нарастает этот панический шум. Рой дышит тяжело, чувствую, как дрожит собачье тело, а потом спрыгивает с меня, бросается куда-то. Поднимаюсь, как в страшном сне. Какой-то мужчина спрашивает так настойчиво:

– Вы в порядке? В порядке? Встать можете?

Киваю, и с ужасом гляжу на скулящего Роя, облизывающего лицо неподвижно лежащему Игорю. Одна лапа пса вымазана в чем-то ярко-алом. Кровь!

– Боже, боже, – бормочу себе под нос, снова падаю на колени, почти подползаю к нему, обдирая кожу об асфальт. – Игорь, ты держись, я сейчас помощь позову.

Дрожащими пальцами раза с третьего набираю нужный номер, смотрю как начинающийся холодный, противный дождь оставляет на асфальте темные крапины, падает ему на куртку, размывает кровь, и ее становится еще больше.

Я вызываю скорую, что-то там лепечу, чтобы поторопились, а мне говорят, что бригада уже едет. Я роняю телефон на колени, склоняюсь над ним, закрывая собой от дождя, глажу пальцами холодную кожу на лбу, пытаюсь вспомнить хоть одну молитву, пока Рой тыкается носом мне в плечо.

Дергаюсь от странного звука. До меня не сразу доходит, что это звонит мой собственный телефон.

– Да, – зачем-то принимаю вызов, даже не посмотрев, кто звонит.

– Лис, ты где? Я сейчас приеду за тобой, – голос Макса в трубке кажется инородным, неправильным.

Конец ознакомительного фрагмента

Ознакомительный фрагмент является обязательным элементом каждой книги. Если книга бесплатна – то читатель его не увидит. Если книга платная, либо станет платной в будущем, то в данном месте читатель получит предложение оплатить доступ к остальному тексту.

Выбирайте место для окончания ознакомительного фрагмента вдумчиво. Правильное позиционирование способно в разы увеличить количество продаж. Ищите точку наивысшего эмоционального накала.

В англоязычной литературе такой прием называется Клиффхэнгер (англ. cliffhanger, букв. «висящий над обрывом») – идиома, означающая захватывающий сюжетный поворот с неопределённым исходом, задуманный так, чтобы зацепить читателя и заставить его волноваться в ожидании развязки. Например, в кульминационной битве злодей спихнул героя с обрыва, и тот висит, из последних сил цепляясь за край. «А-а-а, что же будет?»