Cilt 70 sayfalar
2003 yıl
Сны темного замка
Kitap hakkında
Входит в сагу «Пендрагон-Армитейдж. Восемь актеров (4 женские и 4 мужские роли). Из саги «Пендрагон-Армитейдж». Остатки когда-то знаменитой гастролирующей труппы Эндрю Макдаффи приезжают в родовое гнездо Пендрагонов, теперь огромный, разваливающийся особняк. Дункан, Дафф и Элли Роузы, дети Джона Роуза, одного из основных персонажей саги, и Джун и Лорри Риди, дети Бекки Армитейдж, отцом которой также является Джон Роуз, пусть об этом никто не знает (подробности в пьесах «Лестригоны» и «Весельчаки, храни вас Бог»). Все вроде бы кончено: костюмы и декорации арестованы за долги, большая часть труппы разбежалась. Но выясняется, в особняке, тайно от всех, живет Джон Роуз, а еще появляется мучимый угрызениями совести Ромео Дефлорес, отец Джун и Лорри (об этом в пьесе «Уехал цирк»). Трагедия в какой-то момент становится фарсом, потом драмой, а в итоге на руинах прежнего театра возникает новый театр. Потому что, чтобы ни случилось, театр вечен. Так говорит Дон Нигро устами Джона Роуза: «Когда планета будет в руинах и чуть ли не все умрут, мы никуда не денемся. «Шекспировский гастролирующий театральный парк развлечений Пендрагон и Роуза», или как тогда мы будем называться, при восходе солнца двинется к руинам соседнего города, с нашими животными и уродами, безумными влюбленными и Шекспиром, который все это и многое другое». Так что жизнь продолжается.
Türler ve etiketler
Yorum gönderin
Эндрю Макдаффи и Джон Роуз. Как вы можете сидеть здесь и на полном серьезе обсуждать превращение этой труппы в балаган? Это унизительно. ДЖОН. Это театр. Он всегда унизительный. Нас топчут ногами, потом прославляют, над нами смеются, потом опять поднимают на щит. Мы богатые и бедные снова и снова, раз за разом. Нас любят в одном городе и ненавидят в соседнем. С нами хотят спать, а потом нас хотят сжечь на костре. Нас делают знаменитыми, а потом мы становимся париями. Нам устраивают государственные похороны, а потом хоронят в канавах. Но когда планета будет в руинах и чуть ли не все умрут, мы никуда не