Kitabı oku: «Не одной крови», sayfa 2

ГЛАВА 4. ЯН

Три недели. У меня всего три недели, чтобы развязаться с Варёным и забыть всё, как страшный сон. Словно читая мои мысли, Темка произносит вслух:

– Что–то плохо Натаха старается. Выглядишь побитым псом. Или дело не в ней?

Когда он пришел? Физиономия Темыча привычно самодовольная. Он постукивает ладонью по крыше «Лансера», пока я разбираюсь с магнитолой, улегшись на передние сиденья.

– Отвали.

– Слышь, я же как лучше хочу. Вылезай давай, разговорчик есть.

Я понимаю, что ни хрена не подсоединю провода, если он продолжит стоять над душой. Бросив возню, выбираюсь и оттолкнув его, захлопываю дверь тачки.

– Жрать хочешь? Наташка притащила пирожки.

– О, похоже не всё потеряно. – Усмехается друг, а я на ходу показываю ему средний палец.

Во дворе, Темыч вынимает из внутреннего кармана конверт и протягивает мне.

– Тут полтинник. Всё, что накопил в роли честного мента.

– Какого мента? – я беру деньги и получаю от него удар в плечо. Прикурив, мы тормозим около крыльца и минуты две тупо молчим.

– Выбираться тебе надо из этой глуши, братишка. Маешься ты тут.

Я не спорю с Жуком, но обратной дороги в Сырое мне нет…

***

Несколько лет назад

Отец выводит меня на улицу и склонившись в своей привычной манере, из–за больной спины, будто утешает словами, что всё будет хорошо.

– Я бы хотел что–то изменить, Ян, но не в силах.

– Почему ты веришь им? Я бы никогда так не поступил!

– Успокойся, деревенский воздух пойдет тебе на пользу. Да и мама рада, что ты наконец, будешь жить с ней.

– Ага, в жопе мира.

Я стреляю глазами в отца и он вздыхает.

– Я буду приезжать, навещать вас.

Алиса и Кристя привлекают мое внимание стоя у окна. На лице младшей сестры ехидная улыбочка. Секундой позже, к ним присоединяется Екатерина Васильевна и уводит дочерей в темноту комнаты. И как я мог подумать, что буду счастлив с этими мегерами?

– Давай, бери сумку и пошли.

Отец подталкивает меня к выходу, а у меня ноги заплетаются, будто я в действительности натворил нечто ужасное.

***

Темыч уходит сразу же, как ему звонят с работы. Наверное опять какой–нибудь алкаш своровал бутылку водки в супермаркете. Я размышляю над его предложением насчет того, где добыть оставшиеся сто пятьдесят тысяч. Но идея друга мне не нравится. До знакомства с ним, я уже имел приводы в полицию, и если попадусь сейчас, ему не удастся менять отмазать. Суть в том, что Тема время от времени трясет сынка главы Воскресенского. Придурок частенько влипает в дерьмо по собственной глупости. Вот и на днях, ДПС–ники задержали его пьяным за рулем. Жук, естественно, не остался в тени. Он вытащил пацана за будущую услугу и сегодня сообщил, что вполне может растрясти маменькиного сынка на бабки. Тем более сумма копеечная для такой семьи. Я попросил не наводить кипиш и взял пару дней на раздумье. Знаю, что Жуку раз плюнуть кого–то развести, но я хочу провернуть все законно. Улыбаюсь при одном упоминании закона.

– Приветики, чего на телефон не отвечаешь?

Наташка в джинсовой юбке и обтягивающей красной водолазке, входит на кухню, где я допиваю бутылку водки. С работой глухо, так что остается только бухать.

– А ты звонила?

Я вспоминаю, что вырубил мобилу и забросил на книжную полку в спальне. Встав, пошатываюсь, но держусь на ногах. Натаха прибивается к косяку, когда я прохожу мимо. Секундой позже, следует за мной. Я нахожу смартфон там где и предполагал. Быстро включаю его и снова вижу несколько звонков с неизвестного номера. Забить их в специальную программку не получается, так как Натаха аккуратно убирает телефон и заменяет собой. Вдыхаю аромат дешевых духов, с примесью ванили и морщусь.

– Я помогу тебе расслабиться. Ты мне доверяешь?

Я согласно киваю и уже через полчаса, кончаю в девчонку, в которую кончила ни одна сотня мужиков.

***

Утром башка раскалывается. Я разлепляю глаза и вижу фотку мамы на той самой полке, возле которой стоял вчера. Молодая, красивая, с пшеничными волосами и невероятно голубыми глазами. Такое ощущение, что смотрю на свою женскую версию. Отец другой: темноволосый, чуть долговязый. Проведя рукой по лицу, мечтаю о холодной водичке или глотке огуречного рассола. Поднявшись и свесив ноги с дивана, замечаю трусы Наташки. Они ядовитого желтого цвета. Пинаю их под стул и покачиваясь направляюсь на кухню. Половицы скрипят под моим весом, и забывшись, ударяюсь лбом о верх дверного проема. Блять! Для кого построена эта избушка? Спустя час, я запираю ворота и еду в Воскресенское.

***

Проезжая мимо излюбленной кафешки Варёного, сворачиваю в сторону другой забегаловки, где недавно пытал удачу на должность грузчика. Может сегодня они мне скажут что–то новенькое? Вряд ли, конечно, но чем черт не шутит. По пути туда, раздается звонок. Опять номер мне неизвестен. Что за хрень? Мне приходится сбавить газ, чтобы ненароком не влететь в дорожный знак.

– Алло?

– Ян. Это Алиса Аверина. Нам с Кристиной нужна твоя помощь. Приезжай, пожалуйста.

Я ничего не отвечаю и жму на сенсорный экран, завершая разговор. У меня сдвиг по фазе? Ее надрывный голосок эхом отдается в ушах.

– Куда прешь, скотина эдакая! На покупают себе иномарок! – Женщина бьет сумкой по капоту и идет дальше, как ни в чем не бывало. Я склоняюсь и вижу, что чуть не наехал на пешехода на «зебре». Прохожусь ладонью по бритой голове и матерюсь. Телефон мигает сообщениями. Со злости захожу в мессенджер, но обнаружив, что пишет Темыч, выдыхаю.

«Гони ко мне» – все, что выдает Жук. Я выкручиваю руль и так и не добравшись до кафе, пересекаю двойную сплошную, чтоб не делать крюк.

Всю дорогу до хаты Темыча, ругаюсь себе под нос. Что нужно этой ненормальной? Зачем звонить мне спустя столько времени и просить о помощи? Я что, должен метнуться по первому зову? Да пошла ты! И твоя сестра тоже!

Темка видит, что я готов ввязаться в драку, стоит лишь кому–то косо на меня посмотреть. Без вопросов пропускает через порог и глядя, как я нервно сбрасываю ботинки, покашливает.

– Даже не думай.

– Да насрать.

Я сразу иду в зал, зная, где у друга хранится коньяк. Он отбирает бутылку, когда я уже почти открутил крышку.

– Не так быстро. Тащить тебя в твою халупу в такую погоду не стану.

– Заебал, дай выпить! – пытаюсь выхватить пузырь, но не получается. Темыч убирает коньяк в сервант под ключ.

– Либо рассказывай, какая пчела тебя укусила, либо выметайся.

Жук знает всё о моей жизни в Сыром, но о двух сучках, что устроили мне хождение по мукам, не в курсе. В варианте для него, я сказал, что отец умер, а я был нужен матери. Можно сказать так и было, правда, с маленькими поправками.

– Короче… – начинаю я и выливаю на него дерьмо, что держал в себе слишком долго. По итогу, Темка скребет пальцами по своей черепушке и возвращает коньяк на столик у дивана. За красивой квадратной бутылкой, подтягиваются рюмки.

– Останешься у меня. Проспишься.

– Спасибо за гостеприимство. – Я с издевкой улыбаюсь, а Жук наполняет коричневой самогонкой пустую тару. Залпом опустошаем ее и он повторяет заход. Не помню, как мозги отключаются, и как падаю на диван, зацепляя тарелку с сыром и колбасой, что для закуски притащил друг.

В эту и последующую ночи, мне снится Алиска. Она другая. Взрослая. И с аппетитными формами. Утром, проснувшись как в тумане, вспоминаю, что ляпнул Темыч. Что–то типа того, что я как мужик, обязан забыть прошлое и вести себя адекватно. Но эти две сестрички, вымораживают меня при одной только мысли о них.

***

Натаха отлично умеет затуманивать голову. Сейчас я сижу в старом кресле в своей комнате, а она стоя на коленях, сосет мне. Ее стоны где–то далеко. Словно мы в разных вселенных. Несколькими днями ранее, я бы не дал ей закончить и трахнул наклонив лицом вниз. Но в данный момент, мне абсолютно по фиг. Девчонка старается, увлеченно причмокивает, но эффекта ноль. В голове звонок Авериной. И слова Темыча о том, что мне пора возвращаться в Сырое.

– Хорош, – Тяну ее за волосы и она недоуменно хлопает глазами, облизывая губы. – Проваливай.

– Серьезно? Когда у тебя стоит?

– По хер, пошла отсюда.

– Козел!

Я жду, когда Наташка уйдет и услышав шаги по щебенке за двором, справляюсь со штанами, встаю и вытаскиваю свои шмотки из шкафа. Их немного, в одну спортивную сумку поместятся. Мне не нужен адрес, ведь я помню его наизусть. Проболтаться бы до утра, чтоб не катить потемну в Сырое. Не хватало еще, чтоб Алиска и Кристина подумали, что мне не терпелось их увидеть.

ГЛАВА 5. АЛИСА

– Как успехи?

Кристя подкрадывается сзади и пугает меня до чертиков своим вопросом.

– Ничего не нашла. – Зло шиплю я и заталкиваю ногой коробку с документами под мамину кровать, а в голове только и звучит тот голос, что ответил мне, когда я, наконец, дозвонилась по номеру из телефона дяди Сережи. Я не уверена и уверена что это был Ян. Как такое возможно? Сама не понимаю. Мысли в голове смешались, я выпалила что–то в трубку и сейчас даже по памяти не воспроизведу что именно.

– Дура! Такая дура! – шепчу, совсем забыв о сестре, что стоит позади меня.

– Болтовня с самим с собой – признак шизы, ты в курсе, систер?

Я разворачиваюсь и вижу издевательскую ухмылку Кристи.

– Удивительно. Ты все еще дома? Сегодня тусовка отменяется?

– Не дождёшься, Кирилл через полчаса заедет. Я возьму из твоего шмотья что–нибудь, ага?

Кристина, не дожидаясь моего ответа, распахивает дверцу шкафа и на кровать летят мои вещи.

– Будто тебе нужно мое разрешение, чтобы рыться в моем шкафу.

Ссориться с младшей сестрой сейчас у меня совсем нет сил и желания. Около часа назад я звонила в онкологический центр, мамино состояние остается стабильно тяжелым.

– Хотя бы скажи, кто такой Кирилл и сколько ему лет? Наверняка, больше восемнадцати, если он ездит на машине.

Я усаживаюсь в кресло у окна, наблюдая за тем, как сестра выбирает себе наряд из вещей, что накидала на кровать.

– Кирилл Сорокин, ему двадцать один год.

Кристя стягивает свои шорты и надевает мою короткую джинсовую юбку. Кажется, я носила ее в десятом классе. У Кристинки длинные ноги и на ее фигурке юбка смотрится умопомрачительно.

– Надеюсь, он помнит о существовании уголовного кодекса, и эту юбку ты не оденешь.

– Ой, только не надо мне петь про кодексы и прочую хрень. Напоминаешь мать.

Мои слова пролетают мимо ушей Кристи и юбку снимать она не собирается. Вместо этого вредная девчонка отыскивает белую майку в моем шкафу и натягивает ее прямо на голое тело.

– Кстати, ты не хочешь узнать о состоянии мамы? Возьми джинсовую куртку. Ты почти не одета!

Сейчас я шагаю следом за неугомонной сестрицей вниз по лестнице. Она на ходу пальцами расчёсывает кудри на своей голове и отвечает:

– Нет, не хочу. Хочу скорее увидеть Кирилла. Знаешь, как он классно целуется? Не то, что эти сопляки из одиннадцатого класса.

– Вернись, пожалуйста, к полуночи. Завтра рано утром я поеду в Краснодар, у меня автобус. Я хочу выспаться, а не ждать тебя полночи.

– А ты не жди! Тебе никто не просит. Наконец сваливаешь?

– Даже не мечтай. Оформлю академ и вернусь.

Сестра что–то бубнит в ответ и в этот самый момент с улицы доносится автомобильный гудок.

– Кирилл! – Кристя подпрыгивает на месте и выбегает на крыльцо. Я выхожу за ней и снова вижу чёрную машину у нашего забора.

Сестра быстро преодолевает наш двор и уже у самой калитки останавливается и смотрит в сторону дома тети Гали.

– Опять шпионите, теть Галь? Да, я малолетняя шалава поехала по мужикам!

Я не верю своим ушам, когда слышу реплику Кристи, обращённую к нашей соседке.

– Совсем совесть потеряла. Куда катится мир?!

Женщина еще что–то причитает, а Кристя со смехом усаживается в машину своего ухажёра и через пару секунд транспортное средство исчезает за поворотом.

– Алиса! Нет, ты слышала? Совсем девчонка сдурела! Что–то сердце прихватило, пойду, капли выпью.

Я сожалеющим взглядом провожаю тетю Галю. Ее пестрый халат теряется за кустарниками. Ну, Кристя посмотрим, как ты запоешь, когда приедет Ян. Надеюсь, он поможет мне усмирить нашу младшую сестру. Если бы были живы бабушка с дедушкой, мне вообще бы не пришлось обращаться к Яну. Со вздохом разочарования я возвращаюсь в дом, но странный шум, что раздается из дома тети Гали, вынуждает меня вернуться на крыльцо, а после и направиться в дом соседки.

***

– Ничего страшного, Галина Григорьевна. Переутомились, жара опять же. Пейте больше жидкости, отдыхайте. Не забывайте следить за давлением. – Говорит молодой врач, снимая с руки тети Гали манжету тонометра.

Хорошо, что я все же решила проверить, что произошло в доме соседки. Когда я пришла, женщина лежала на полу без сознания. Скорая приехала довольно быстро. К их приезду мне удалось привести тетю Галю в чувства. Сейчас женщина лежит на диване и внимательно слушает рекомендации доктора.

– Кто–нибудь может побыть с вами несколько часов? Нужно убедиться, что приступ больше не случится. – На вопрос врача женщина пожимает плечами.

– Я могу, теть Галь. Я посижу с вами.

Подхожу ближе к дивану и замечаю на себе заинтересованный взгляд мужчины.

– Вот и хорошо. Если что, сразу же вызывайте скорую помощь.

Спустя десять минут я и тетя Галя остаёмся одни. Завариваю для нас обеих чай и возвращаюсь в комнату, где тихо работает телевизор, а тетя Галя дремлет на диване.

Я усаживаюсь в кресло и увлекаюсь перипетиями в сериале, что транслируют по телевизору.

– Что–то случилось в тот день, когда Сережа умер, – неожиданно произносит тетя Галя, а после добавляет. – Я слышала, как он ругался с ними, с твоей матерью и сестрой. А потом вышел из дома со словами: «Ты мне больше не дочь», сел в машину, но так и не завел двигатель. Сердце подвело.

Я удивлённо смотрю на соседку. Странно, мне об этом ничего не известно. Мама сказала, что дядя Сережа подъехал к дому, но из машины так и не вышел. Почему она не рассказала о ссоре?

– Кристину как подменили после этого. С матерью они ругались весь этот год. И парень этот, Алиса. Это же Сорокин Кирилл. Пару лет назад появился в станице. Кто такой, откуда – никто не знает! Но слухи о нем ходят разные. Образумь ее. Не надо ей с ним встречаться.

После моего шумного вздоха тетя Галя снова проваливается в дрему, а потом и совсем засыпает.

После ее слов мне уже не интересна история, что разворачивается на экране. Что–то случилось год назад в нашей семье, и теперь отголоски этого рушат жизнь Кристины.

***

На удивление я довольно быстро разбираюсь со всеми делами в Краснодаре и сейчас уже направлюсь домой на автобусе. Ночью мне практически не удалось поспать, так как я осталась следить за состоянием тети Гали, да и ее рассказ никак не выходил из моей головы. Сегодня же поговорю с сестрой и узнаю о том, что произошло в тот день, когда умер дядя Сережа. Да и ее отношения с Кириллом нужно обсудить. Его совсем не волнует тот факт, что девчонке шестнадцать? Или стоит подождать Яна? А если он совсем не приедет? Тогда у меня будет на одну проблему больше.

Утром перед отъездом я проводила Кристю в школу и надеюсь на то, что она отсидела все уроки, что были в расписании на сегодня. Дома я не застаю сестру, а ее телефон не отвечает. Мои сообщения она игнорирует, хотя находится «в сети». Часы ожидания планирую занять уборкой в доме и приготовлением ужина. Какое–то тревожное чувство не покидает меня с того момента, как автобус въехал в станицу Сырое. И сейчас я готова заняться любым делом, чтобы выгнать все мысли из головы.

После того, как дом сияет чистой, а в духовке запекается мясной пирог, я отправляюсь мыть окна со стороны улицы. Дневная жара уже спала и на станицу опустилась вечерняя прохлада. Воспоминания о жизни нашей семьи в этом доме разливают тепло внутри меня. Я натираю до блеска оконное стекло, напевая под нос какую–то детскую песню. Табурет под моими ногами опасно шатается, но мне удается держать равновесие. Нужно спуститься и поставить его ровнее, но я почти закончила и решаю не обращать внимания на этот дискомфорт. Но в тот момент, когда я тянусь, чтобы протереть насухо верхний угол стекла, наклон табурета становится опасным, и я понимаю, что вот–вот окажусь на земле.

Секунда и вместо того, чтобы потирать ушибленные колени, я, распахнув глаза, смотрю на знакомое лицо. Голубые глаза Яна обжигают меня своей холодностью, а крепкие руки все еще держат меня прямо за задницу.

– Ты меня на помощь позвала или на похороны?

Хриплый голос парня вызывает тысячу мурашек, что атакуют мою кожу от затылка до пяток.

ГЛАВА 6. ЯН

После того как Алиска перестает мямлить и таращиться на меня как на музейный экспонат, приглашает в дом. Странно всё это. Я жил здесь много лет, но всё чужое, как не крути. И пахнет девчачьими духами. Повсюду.

– Миленько. – Коротко говорю я, глядя на обувную полку, заставленную разноцветной обувью с бантиками и цветочками. Перевожу взгляд на девчонку, а она как–то нервно улыбается. Вот–вот глаз задергается. Она явно хочет что–то сказать, но мне бы найти угол, чтоб бросить сумку и немного расслабиться. Помню, что на втором этаже когда–то была моя комната. Именно из ее окна, я прыгал на яблоню и сваливал тусить. Я снимаю куртку, вешаю на крючок и без слов прохожу мимо Алиски. Ее тихие шаги раздаются за спиной по всему коридору и на лестнице. Какого хрена ей надо? Минуты через две, я толкаю дверь и вижу что? Подростковую берлогу с плакатами смазливого мальчишки на стене и темно–розовыми шторами. Круто че.

– Эй, систер! У нас пахнет мужиком!!! Ты чего там, наконец, парня привела? – доносится писклявый голос снизу.

Неужели Кристя? Убеждаюсь в своих мыслях, когда кудрявое чудо появляется на горизонте. У нее в руках моя куртка. Она вертит ее, подбрасывает, чем сильно дразнит сестру.

– Ну? – она напирает, а потом громко произносит. – Охренеть…Ян!!!

Быстро же ей удается подскочить. Алиска едва не падает через перила, но технично хватается за балясины.

– Ян!!! Вот ведь сюрприз!!!

Кристя в шоке тормозит, увидев мою ладонь перед собой.

– Легче.

– Ян, ты что? Мы столько не виделись!

– И еще бы век не видеть. Вали, квакуша.

Она бросает в меня куртку и оставляет нас с Алиской вдвоем. Обиделась? Плевать. Пусть хоть прыщами изойдется от обиды. Во мне же закипает злость. Что эти курицы сотворили с домом? Снова кручусь в центре некогда своей комнаты и дергаю верхний ящик комода. Как я и думал, в нем нижнее белье. Не глядя вытаскиваю горсть трусов и запуливаю в Алиску.

– Выгребай свои шмотки, пока я их в помойку не отнес.

Девчонка прищуривается, а ее лицо краснеет. Ну же, заплачь, пожалуйста. Для больше эффекта, беру лифчик и примеряю на себя, как придурок из тупой комедии.

– Мне идет? Да, думаю, мне идет девственно–белый цвет!

– Теперь это моя комната. Можешь занять спальню родителей. – Шипит Алиска и пытается вырвать из моих рук деталь своего нижнего белья. Но я просто поднимаю руку вверх и все ее попытки дотянуться до лифчика выглядят так смешно.

– Выше, ещё выше, Шарик, – я цокаю, присвистываю, а она скачет передо мной, пытаясь вернуть бельишко. – Допрыгнешь, получишь вкусняшку. Что предпочитаешь, сухой корм или косточку?

– Каким был придурком, таким и остался!

Алиска сдувает с лица растрепавшиеся волосы, а после облизывает свои пухлые губы. Твою ж мать, я сразу представил, как она этими губами…Какого хрена? Разворачиваюсь спиной к девушке, кинув на пол ее лифчик. Алиса сгребает с пола свое белье и утрамбовывает его в сумку, что достала из нижнего ящика шкафа. Туда же летит вся остальная одежда с вешалок и полок.

– У меня и так куча проблем. Хочешь эту комнату – подавись!

– Да, хочу. Во–первых, потому что она по праву моя. Ты итак сделала из неё ванильное облачко. Во–вторых, – я медлю, увидев на стене физиономию темноволосого мужика по имени Марио. – Это ещё кто? Что за херня, Аверина?! Лепи тех, вспоминая о которых ты мастурбируешь, в сарае.

Я срываю плакат одним рывком и он рвётся пополам.

– Блять, надеюсь я не заражусь каким–то "голубым"герпесом?

Слезы в глазах Алиски меня радуют. Безумно, радуют. Она круто разворачивается и собирается валить.

– Зачем ты вообще мне позвонила? Чтобы ещё разок унизить? Или соскучилась?

– Даже, если бы от тебя зависела моя жизнь, я бы не позвонила. Но Кристю могут забрать в детский дом, а у тебя такая же фамилия как у нее и вы, так сложилось, одной крови. Тебе позволят оформить опеку, а мне придется пройти все круги бюрократического ада.

Девушка приближается ко мне и сминает бумагу, что пару секунд назад была постером.

– На кого и где я мастурбирую точно не твоя забота, Майоров. И, пожалуйста, не будь пошляком хотя бы перед Кристиной. Ей всего шестнадцать. Договорились?

– Бла–бла–бла…– я нарочно кривляюсь и отворачиваюсь, чтобы сдернуть шторы. Гардина летит на пол, а Алиска со всей дури захлопывает за собой дверь. – До свидания!

***

– Привет, дружище, – я подхожу к окну и смотрю на палисадник. Уже стемнело и видно только калитку рядом с ним, которую освещает фонарь с дороги. – Это капец. Я в полной жопе.

– Девчули встретили тебя без почестей? – ржет Темыч.

– Заткнись, они две занозы, что похоже теперь надолго в моей заднице. Может, приедешь? Ты же говорил у тебя есть свободная хата в Сыром.

– Я тебе нужен? Так мило.

– Жук, не шути. – Я предупреждающе понижаю голос и поглядываю на стену, где висел кумир Алиски. Блевать хочется.

– Слушай, я с радостью приеду. Как раз отпуск намечается. Да и тут кое–что случилось.

Я слышу, как друг раздумывает над продолжением разговора.

– Выкладывай. – Тороплю его я.

– Короче, Вареный прислал к тебе домой своих ушлепков. Они разнесли его в хлам. Я прикрыл их ненадолго, но думаю это намек, братишка. Часики тикают.

– Да знаю я, знаю. Придумаю что–то. Видел здесь кафешку, там бармен требуется. Гнилое местечко, но лучше пока нет.

– Давай. Приеду, расскажешь как там оно.

– Пока.

Калитка шлепает металлом о металл и я вглядываюсь в фигурку Кристи. Платье коротковато, даже на мой вкус и туфли на таких каблуках, что любой пацан без труда заставит ее встать на колени. Почесываю нос и чую аромат жареной картошки. Прям как у бабки с дедом в гостях. Спускаюсь вниз и наблюдаю за Алиской, что достает из трехлитровой банки соленые огурцы и помидоры. По взгляду понимаю, что мне давно пора сдохнуть.

– Сколько говоришь Кристе? Шестнадцать? Только видел, как ее подобрала «Приора». Парнишка–то фартовый. Такую деваху чпокает на заднем сиденье.

У Алиски отвисает челюсть, а грудь, на которую я совсем не пялюсь, вздымается от тяжелого дыхания.

– Ой, да не ссы. Не залетит. Ну, а если залетит, ты станешь молодой тетушкой.

Теперь ее глаза, как два арбуза. Оттолкнув банку и сковородку с картошкой, уходит. Я кидаю в рот помидор–черри и улыбаясь, жую его. Одно приятно в моей новой жизни с этими сестричками – я могу изводить их до посинения.

***

Ночью мне снится кошмар. Дом в Воскресенском горит. Да так ясно, так ярко, что кожей ощущаю жар. Футболка на мне насквозь мокрая. Я встаю и бреду в ванную. Дергаю ручку, но дверь не поддается. Прикладываюсь ухом к дереву и слышу всхлипы. Кто там ревет? Старшая или младшая? Через секунду перестаю гадать. Алиска ошарашенно таращится в упор, а затем быстро–быстро исчезает в некогда родительской спальне. Вот же любительница сопли распускать.Занимаю пустующую ванну и подойдя к зеркалу, смотрю на себя. Щетина сильно отросла, но бриться не стану. Не хочу.

– Влип же ты Ян Сергеевич…