Kitabı oku: «Любовь и голуби», sayfa 4
– Эх, почему я не птица?!
А что он мог сказать им? Он ведь тоже мечтал летать и быть птицей. Так и остался в душе птицей. Птицей, не умеющей летать и на всю жизнь обреченной оставаться в человеческом обличье.
А тут судьба нежданно-негаданно преподнесла ему необычный подарок. Жена в последнее время стала жаловаться на недомогание. Обычно она приезжала к нему в пятницу с запасами на всю неделю, а в воскресенье вечером, забрав свои кастрюли, возвращалась в город. В этот раз еду привез старший зять, сказав, что теще стало совсем плохо и ее повели к врачу. Однако наутро жена появилась на даче собственной персоной. Вся из себя потерянная и немножко пристыженная.
Врачебный вердикт просто ошеломил его. Недуг оказался банальной беременностью. Муж и жена, в силу какой-то ложной стыдливости, испытывали, прежде всего, чувство глубокой вины. Первой мыслью было: а что люди скажут? Ведь внуки уже растут, а тут на тебе. Однако аборт делать было поздно и вот, таким образом, после трех дочерей появился в их семье сын. Как только мать перестала кормить его грудью и мальчик стал ходить, он забрал его к себе на дачу. К себе и своим голубям.Он рано научил сына писать и читать. Смышленому парню, который все хватал на лету, учеба давалась удивительно легко. Он и на биофак университета поступил как бы между делом, играючи. Удивив всех тем, что человек, который мог бы по баллам спокойно попасть в медицинский, желает учиться именно на биофаке. Откуда они могли знать, что его интересовали не люди, а птицы. Помимо любви к природе, от отца сыну досталась и эта чарующая грация птицы, которая еще не взлетела, но вот-вот взлетит.
Жизнь на свежем воздухе и, что называется, на подножном корму приучила его к сыроедству. То ли это, то ли постоянное желание быть выше и ближе к своим любимцам сделали его таким рослым, что он сразу выделялся среди любого количества людей своей статью и осанкой. Недюжинный интеллект и на удивление правильные черты лица в сочетании совсем остальным, автоматически превращали его в любимца женщин. В нашей больнице все женщины разве что не молились на него. Но эта атмосфера всеобщего обожания ничуть не портила его и воспринималась им как нечто должное. Кто знает, может так и должно было быть.
Между тем, медицинские дела Эмиля внушали всем, в том числе и нашему травматологу, постоянное беспокойство. Я всегда считал, что есть две области в медицине, которые мало изменились с периода средневековья – это травматология и стоматология. Самые варварские методы и самая примитивная техника, но альтернативы всему этому пока ещё никто не придумал. Вся эта жуткая металлическая конструкция, которая появилась после операции на ноге Эмиля, всячески отторгалась его организмом. Назначенное медикаментозное лечение давало какое-то успокоение, но ненадолго.
Мадмуазель Лала настаивала, что надо ехать в Стамбул. Но Эмиль упорно сопротивлялся этому, считая, что он не имеет права взваливать на чужих людей такие расходы. По-моему, он просто боялся, что она в первую очередь хочет разлучить его с его любимыми голубями. И боялся даже себе в этом признаться. Ведь стоило ей появиться в оконном проеме рядом с ним, как голуби завершали свои виражи и улетали. Первый раз все подумали, что это совпадение, но когда это стало систематически повторяться, по больнице поползли слухи, что избранницу Эмиля голуби встретили в штыки.
Самой мадмуазели, видимо, это было до лампочки. Фотографии голубей со своего айфона она перенесла в соцсети, с гордостью сообщив друзьям, что так эти чудесные птички приветствуют ее и ее избранника. Конечно же, Эмиль явно не одобрял всего этого. Да и все эти тусовки в сетях он считал уделом бездельников.
Мы все в больнице удивлялись тому, что Лала всегда создавала проблемы даже там, где их в принципе не могло быть. Последний ее разговор с отцом дал новую пищу для пересудов всем кумушкам нашей больницы.
– Папа, ты должен радоваться, а ты все ворчишь. Мужчин моего роста, возраста и интеллекта в этой стране единицы! Наконец-то я не просто встретила такого красавца, а влюбилась в него. А от одного вида ваших с мамой женихов меня просто мутит. Радуйся.
Папа пытался радоваться, но не очень то это у него получалось. Тем не менее, такой мощный генератор энергии, как мадмуазель Лала, всё таки добилась своего. Они все же уехали и именно туда, куда она хотела. В одну из самых крутых клиник Стамбула. Два-три года тому назад я был в той клинике в связи с предстоящей операцией брата. Должен признаться, что это не просто совершенно другой уровень лечения, но и самого понимания того, что такое современная медицина.
Первые же весточки подтвердили, что нога быстро пошла на поправку. Вскоре Эмиля вообще перевели на амбулаторное лечение. Правда, его реабилитация проходила очень тяжело. Всё таки лёгкая хромота у него пока оставалась. У нас как-то с ним стихийно наладилась переписка. Иногда он писал мне по несколько раз в день и я, естественно, отвечал. Иногда мог и неделями молчать. А я писал каждый день. Сообщал ему, что голуби продолжают свои полеты. Убедившись, что его нет в палате, они после двух-трех кругов над больницей улетают. Но вновь и вновь возвращаются. Каждый день. Как будто по утвержденному кем-то расписанию. Улетают и вновь возвращаются.
