Kitabı oku: «Не демонтировать!»

Yazı tipi:

ISBN 978-5-17-146676-3 © Издание на русском языке AST Publishers, 2022

Не демонтировать!

Шесть часов спустя после того, как Дональд Слейтон, астронавт, умер от рака, его гоночный самолет поднялся в воздух в калифорнийском аэропорту и не вернулся. Он исчез с экрана радара вскоре после взлета, но свидетели безошибочно опознали машину Слейтона. Невероятное событие, поскольку тот же самый самолет экспонировался в музее в Неваде.

О происшествии узнали на мысе Кеннеди. Инженеры, администраторы, астронавты – все передавали ее из уст в уста, словно скауты – историю о привидениях. Однако никто не принимал случившееся всерьез. Слишком просто спутать один самолет с другим, к тому же все понимали, как легко рождаются слухи. За эти годы их было достаточно. Один парень утверждал, что его преследовала на дороге машина Гриссома, «Корвет», после того, как Гриссом сгорел в «Аполлоне-1»; а какой-то австралиец клялся, что нашел кусок космического скафандра Юрия Гагарина среди обломков, обнаруженных в малонаселенной местности после крушения станции «Скайлэб». Было ясно: отыскался еще один странный образчик фольклора эпохи «Аполлонов», которая сама постепенно превращалась в легенду.

Теперь умер Нил Армстронг, и его «Сатурн-5»¹ сам по себе поднялся со стартовой площадки № 34.

Рик Спенсер находился там, когда ракета взлетела. Он прибыл на своем «Т-38» из Арлингтона сейчас же после похорон, ухватил несколько часов сна прямо здесь, на мысе, затем проехал к стартовому комплексу шаттла – еще до рассвета, чтобы присмотреть за тем, как космодромная команда грузит коммуникационный спутник в «Атлантис». Это нескладное сочетание самолета с ракетой, высившееся на стартовой площадке № 39А, должно было послужить ему билетиком в космос на следующей неделе – если им удастся оторвать эту чертову штуку от земли. Однако один из техников забыл сделать очередную пометку в своей ведомости, и вся процедура застопорилась. Рик устал ждать и вышел наружу из закрытого уже стыковочного отсека – глотнуть свежего воздуха.

Солнце только что выглянуло из-за горизонта. Решетчатый помост под ногами и переплетение стальных балок вокруг отливали золотисто-красным в первом утреннем свете. Вверху кран вытянул длинную тонкую драконью шею и, казалось, с любопытством нагнулся, чтобы обнюхать огромный крылатый орбитальный аппарат, который стоял, покрывшись испариной росы под его пристальным взглядом. Земля в двух сотнях футов внизу все еще была угольно-черной. Солнечный свет еще не достиг ее, это должно произойти через несколько минут. Океан тоже был темным, если не считать отраженного в нем полукруга солнца.

Со своего высокого помоста Рик смотрел вниз, в южную сторону, на длинный ряд стартовых площадок – верхушки сплетавшихся над ними стальных балок тоже были залиты светом. Кроме площадок № 34 и № 37. На них заправочные башни были демонтированы после окончания программы «Аполлон», и теперь там оставались только бетонные бункеры и выхлопные туннели, которые невозможно было убрать – приземистые серые призраки, маячившие в полумраке раннего утра. Как и вся эта чертова космическая программа, подумал Рик. Нила похоронили как героя, президентская речь была полна обещаний возобновить поддержку исследований космоса, но все понимали, что это пустое сотрясение воздуха. Древний флот космических кораблей многоразового использования – вот и все, чем располагала Америка. Даже если НАСА стряхнет с себя застарелый бюрократический ступор и предложит новую программу, Конгресс не пропустит закона об ассигнованиях на новую технику.

Рик смотрел вдаль, но вдруг какое-то мелькание вновь привлекло его внимание к площадке № 34. Теперь потоки света заливали сверкающую белую ракету и ее оранжевую заправочную башню. Рик мигнул, но видение не исчезло. Он подошел поближе к перилам и прищурился. Откуда это явилось? Больше половины ракеты уже заливал утренний свет; Рик нацелил взгляд на ее верхушку и быстро прикинул высоту, взяв за базу собственный рост. Пожалуй, в ней побольше трехсот футов.

Триста шестьдесят три, если быть скрупулезным. Рик не мог измерить точнее, но это ни к чему. Он мгновенно узнал белую ракету с черными полосами: «Сатурн-5»; ее характеристики он знал наизусть. Помнил с тех пор, как ребенком сидел перед родительским черно-белым телевизором, дожидаясь ракетных стартов. Высота – триста шестьдесят три фута, вес вместе с горючим – более трех тысяч тонн, пять двигателей Ф-1 первой ступени развивают тягу в семь с половиной миллионов фунтов – самая большая ракета за всю историю космонавтики.

Но ведь прошло больше тридцати лет с тех пор, как последняя из них совершила полет! Дик закрыл глаза и нажал пальцами на веки. Очевидно, смерть Нила подействовала на него сильнее, чем он думал. Но когда он снова посмотрел на юг, то опять увидел залитую светом, блистающую белую иглу; у ее подножия клубился туман: жидкий кислород в огромных баках первой ступени охлаждал окружающий воздух.

Рик стоял один на стартовой башне. Все остальные – внутри, спорят о порядке размещения груза. Он было решил позвать кого-нибудь и удостовериться, не рехнулся ли, но тут же отбросил эту идею. За неделю до первого полета не стоит признаваться, что у тебя галлюцинации.

Ракета выглядела совершенно реальной. Рик следил за тем, как рассвет скользил по боку «Сатурна», по головным ступеням ракеты, расширяющимся книзу, и наконец достиг длинного цилиндра первой ступени. Стояла тишина. Угадывались только слабые звуки за спиной – скрип и потрескивание заправочной башни шаттла: стальные балки нагревались под солнцем.

Затем, совершенно внезапно, из-под ракеты вырвалось красно-белое облако дыма. Слепящее пламя сверхчистого керосина и кислорода прожгло облако изнутри, и по бокам, из отводящих туннелей, ринулись огненные выхлопы.

Рик почувствовал, как под ним задрожала башня, но ничего еще не было слышно. Выхлопы поднялись почти до носа ракеты, расходясь в стороны, как грибообразное облако ядерного взрыва, затем ракета стала медленно двигаться вверх. Ярко-белое пламя залило весь стартовый стол, и грохочущая первая ступень, поглощая тысячи галлонов топлива в секунду, начала возносить ракету к небесам. Только когда пять колоколообразных дюз миновали заправочную башню – почти через десять секунд после старта, – возник сплошной столб огня с косматым хвостом. Несколько последних языков пламени лизнули землю, и ракета ушла в высоту.

Заправочная башня под ногами Рика затряслась еще сильнее. Он попытался поймать перила в тот самый момент, когда донесся звук – громовой удар, швырнувший его на заднее ограждение. Рик зажал уши ладонями, его бросило на колени, на проволочную сетку – вся башня раскачивалась, как небоскреб во время землетрясения. Он не пробовал подняться, а благоговейно смотрел вверх, туда, где стремительно исчезал из виду «Сатурн-5», и слушал рев его двигателей, стихающий в отдалении.

Рик моргнул, в глазах еще плыли черные пятна и полосы. Он не обращал на это внимания, наблюдая, как ракета описала дугу и, миновав плотные слои атмосферы, начала свой долгий переход к заданной траектории, набирая орбитальную скорость.

Дверь позади него распахнулась, и толпа техников в белых халатах высыпала наружу. Передние застыли, увидев огромный столб выхлопных газов, вздымающийся в небо, а задние напирали на них, толкая вперед, пока все не сгрудились у перил. Молли, начальник погрузочной команды, помогла Рику подняться и крикнула почти в самое ухо, перекрывая гул ракеты и гомон голосов:

– Что тут произошло, черт возьми?

Рик покачал головой:

– Будь я проклят, если знаю.

– Сегодня не предполагалось никакого запуска.

Рик посмотрел вверх, на ракету – теперь она превратилась в сверкающую точку, летящую к Солнцу, – и ответил:

– Подозреваю, что ЦУП удивляется не меньше, чем мы. – Он указал рукой в сторону облака выхлопов, которое мало-помалу начинало рассеиваться.

– Что? – спросила Молли, вглядываясь сквозь клубы пара. И вдруг поняла, куда именно он показывает. – Но это ведь тридцать четвертая площадка!

Молли и ее техники неохотно двинулись назад, в стыковочный отсек – посмотреть, не повредила ли тряска их спутник, и Рик, очутившись в одиночестве, рванул на лифте башни вниз, прыгнул в свой пикап и присоединился к череде машин, спешивших к месту старта.

Кустарниковый дуб и пальмы сабаль, росшие по сторонам служебной дороги, закрывали вид на стартовую площадку, Рик подумал, что четырехсотфутовую заправочную башню должно быть видно издалека, но, добравшись до стартового стола, не увидел этой громадины. Она исчезла так же таинственно, как появилась – и следа от нее не осталось.

Рик проехал через обширную бетонированную площадь перед древним стартовым сооружением. Оно напоминало гигантскую бетонную скамейку для ног: четыре толстые короткие ножки поддерживали на высоте сорока футов плиту десятифутовой толщины, в центре которой сквозило тридцатифутовое отверстие для ракетного выхлопа. В стороне на массивном фундаменте высилась толстая стена для защиты здания, в котором некогда размещались заправочные насосы и прочее вспомогательное оборудование. Теперь оба сооружения выглядели древними, изъеденными непогодой. Потеки ржавчины желтели на серой стене; на выщербленном бетоне выцветшей от времени краской были выведены слова: НЕ ДЕМОНТИРОВАТЬ!

Из трещин в бетоне пророс бурьян, зеленый и буйный даже рядом со стартовым столом. Рик начал сомневаться в том, что видел утром, поскольку с этой площадки явно ничего не поднималось по крайней мере десять лет.

Однако инверсионный след все еще изгибался по небу, высотные ветры все еще размывали его, а когда Рик открыл дверцу и вышел из пикапа, то безошибочно ощутил смесь запахов керосинового дыма, пара и горелого цемента, всегда висящую в воздухе после запуска.

Дверцы хлопали не переставая, люди выбирались из машин. Здесь уже находились десятки прибывших, с каждой минутой подъезжали все новые, но, вопреки обыкновению, толпа была удивительно молчалива. Никто не хотел признаться в том, что недавно видел.

Рик заметил Тессу Маклин, опытную астронавтку, с которой за последнее время несколько раз встречался, – она выходила из белого фургона вместе с полудюжиной коллег из корпуса сборки ракет. Заметив Рика, перебежала к нему через площадь и спросила:

– Ты видел?

Ее лицо горело возбуждением.

– Видел. Я был на заправочной башне в девять тридцать.

Она взглянула вверх, на инверсионный след; прямые светлые волосы упали ей на плечи.

– Здорово! Вот, наверно, было зрелище! Я почувствовала, что затряслась земля, но вышла наружу, когда ракета поднялась уже довольно высоко. – Тесса снова повернулась к Рику. – Это был «Сатурн-пять», верно?

– Похоже на то…

– Боже, это невероятно. – Она снова обернулась, осмотрела весь стартовый стол. – Лунная ракета! Вот уж не думала, что еще раз увижу что-то подобное.

– Я тоже, – ответил Рик. Он попытался облечь мысли в слова. – Но как это возможно? Здесь нет башни, нет топливных цистерн, ничего! И стартовый стол слишком мал для полностью заправленного «Сатурна-пять». Это же комплекс для ракет класса С-один.

Тесса улыбалась, словно ребенок перед рождественской елкой.

– Я уверена, что кто бы там – или что – ни устроил это маленькое представление, он может соорудить любое заправочное оборудование. И снова убрать, когда все сработает.

Рик покачал головой.

– Это невозможно.

Тесса рассмеялась.

– Но мы ведь это видели! – Она показала в небо. – И след до сих пор не исчез. – Вдруг глаза ее стали еще шире.

– В чем дело? – спросил Рик.

Она смотрела за череду холмов, поросших пальмами, на сборочный корпус высотой в пятидесятиэтажный дом и на центр управления в цокольном этаже.

– Интересно, посылает ли она телеметрию?

Чтобы это выяснить, понадобилось время. Никто не помнил ни частот, на которых работал космический аппарат «Аполлон», ни процедур, которые использовались для фиксации данных, и наземным контролерам пришлось копаться в архивных руководствах, чтобы все это обнаружить. Еще больше времени заняла подготовка приемников, способных взять сигналы, но когда техники в конце концов подобрали нужные частоты, то обнаружили стабильный информационный поток. Они не могли расшифровать большую его часть, поскольку программное обеспечение было написано для старых компьютерных систем НАСА, но сумели наконец, установить, что ракета не исчезла заодно со своими наземными системами обеспечения.

Рик и Тесса сидели в центре управления, глядя на настенные мониторы, а программисты в здании центральной аппаратной лихорадочно пытались приспособить старые программы к новым машинам. На экранах в основном появлялась масса чисел, но каждые несколько минут кому-то из программистов приходилось на ходу латать новую часть преобразующего кода, и соответствующий монитор переставал считывать информацию. Однако удалось определить температуру и давление в кабине, уровень топлива в баках головной ступени и еще несколько простых параметров.

В нормальных условиях на этом этапе вся работа по праву принадлежала бы Центру управления полетами в Хьюстоне, но в сегодняшнем старте не было ничего нормального. Хьюстонскому руководителю полетов доложили, что делает команда на мысе Кеннеди, и он отказался иметь к этому хоть какое-нибудь отношение – хотел остаться ни при чем, когда безумная история кончится и головы ее участников полетят во все стороны.

Но вот беда: космический корабль упорно не желал исчезать. Радар отследил его первый оборот вокруг Земли и часть второго, затем высота и скорость начали нарастать. В то же время уровень топлива в баках третьей ступени начал падать. Это могло означать только одно: ее разгонный двигатель заработал.

– Запуск на траекторию к Луне, – прошептала Тесса. – Они собираются лететь к Луне.

– Кто – «они»? – спросил Рик. До сих пор телеметрия не указывала на существование живого – или хотя бы призрачного – пассажира в обитаемом модуле.

– Очевидно, Нил, – ответила Тесса. – И как знать, кто там еще.

– Нил в гробу, на Арлингтонском кладбише, – сказал Рик. – Я видел, как его опускали в землю.

– Но сегодня ты наблюдал старт, – напомнила Тесса. – Нил на борту не более невозможен, чем сама ракета.

– Неплохая точка зрения, – хмыкнул Рик. По его ощущению, на борту таинственного «Аполлона» мог быть любой погибший астронавт, начиная с Гагарина. Диковинное событие было ни на что не похоже, и никто не знал правил этой игры.

Конечно, многие утверждали, что знают эти правила. Из всех щелей повылезали экстрасенсы – каждый со своей интерпретацией происшествия. НАСА вынуждено было запереть ворота и выставить охрану по периметру космического центра, спасаясь от нашествия всевозможных мистиков, но это только подлило масла в огонь: пошли слухи, что на деньги налогоплательщиков разрабатывается новый сверхсекретный летательный аппарат.

Сначала администрация пыталась отмалчиваться, но когда секрет перестал быть секретом, с неохотой признала, что в данном случае психи ближе к истине, чем обличители. Тщательно подбирая слова, представитель службы информации НАСА сообщил:

«Создается впечатление, что лунная ракета «Сатурн-5» была запущена с заброшенного комплекса № 34. Этот подозрительный запуск не был санкционирован НАСА и не является частью какой-либо программы, известной НАСА. Будет произведено полное расследование инцидента, и наши выводы будут доведены до сведения публики, как только станет известно, что произошло на самом деле».

Так на бюрократическом сленге выглядело признание: «Мы тоже не знаем разгадки». Рик проводил целые дни со следственной группой, снова и снова повторяя свой рассказ, аккуратно вставляя «казалось, что» и «выглядело, как», пока не выучил все наизусть. Теперь он мог бы изложить эту историю даже во сне, не просыпаясь. Они исследовали стартовый стол, где не было ни признака старта. Оставалось только одно: слушать телеметрию, передаваемую с корабля, и строить предположения.

Через три дня после запуска призрачный «Аполлон» вышел на орбиту вокруг Луны. Спустя еще несколько часов лунный модуль отделился от обитаемого, и двигатели направили его к поверхности планеты. Он опускался не к морю Спокойствия. Казалось, модуль собирается прилуниться в кратере Коперника, в одном из мест, куда предполагались посадки «Аполлонов» до отмены трех последних экспедиций. Но когда аппарат снизился до пятисот футов, телеметрия внезапно оборвалась.

– Какого черта, что случилось? – воскликнул Дейл Джексон, исполнявший роль руководителя полета. Он стоял у нижнего ряда компьютерных пультов и смотрел, как десятки техников спешно пытаются снова получить сигнал.

Тесса и Рик наблюдали за этим издалека; они сидели рядышком на одном из свободных столов и держались за руки – словно подростки в кино. Когда оборвалась телеметрия, Тесса вздрогнула, как будто из шкафа с бельем на нее выскочило чудовище.

– Что случилось? – спросил Рик. – Он взорвался?

Тесса покачала головой и проговорила:

– Полный стоп. Обитаемый модуль тоже молчит, и он все еще на орбите.

– Пятьсот футов… – сказал Рик. Что-то мучительно знакомое было в этом числе. Что происходило на высоте пятисот футов при нормальном спуске на Луну?

– Нашел! – сказал он довольно громко, и все в зале повернулись к экранам, но, не увидев на них ничего, посмотрели на Рика.

– Пятьсот футов – нижний предел, когда пилот должен взять управление на себя и посадить ЛЕМ, – сказал Рик. – Компьютер не может подвести аппарат прямо к поверхности. У него не хватит мозгов выбрать место для посадки.

– Значит, ты думаешь, модуль испорчен? – спросил Джексон. – Так и висит на пятистах футах?

Рик колебался. Много дней он держал язык за зубами, опасаясь, что за неверно сформулированное высказывание могут отстранить от полета на «Атлантисе». Черт побери, он устал бояться. Кашлянул и произнес:

– Я думаю, что когда пришло время передать управление человеку, аппарат отправился туда, откуда взялся.

– А откуда он взялся? – Джексон повернулся к техникам. – Поймайте сигнал.

Они принялись за дело, но скоро поняли, что никаких сигналов нет. Даже радар не смог обнаружить космического корабля. Ни признака: таинственный «Аполлон» исчез бесследно.

НАСА отложило полет «Атлантиса» еще на неделю, чтобы обслуживающая команда проверила, не нанесла ли тряска вред кораблю. Наконец объявили, что «Атлантис» готов к полету. В день запуска Рик и еще четыре астронавта поднялись в лифте на стартовую башню, через люк пролезли внутрь корабля и пристегнулись к амортизирующим креслам. После отсчета, который дважды прерывался из-за отказов датчика давления топлива, они наконец включили три главных двигателя и два мощных стартовых ускорителя и вывели шаттл на орбиту.

Это был первый космический полет Рика. Он ждал, что будет потрясен, и действительно был потрясен, но не в той степени, как воображал. Вместо того чтобы следить за тем, как внизу поворачивается Земля, он большую часть свободного времени проводил, наблюдая за Луной, которая только-только пошла на убыль. Когда взлетал «Аполлон», на Луне был восход Солнца – именно тот период, когда совершались космические полеты четверть века назад. Это давало экипажу наилучший угол освещенности при посадке, позволяло работать на поверхности при дневном свете и выполнить аварийный ремонт, если что-то шло не так.

«Что за дикое время было, – думал Рик, проплывая между креслами первого и второго пилотов и глядя в обзорные иллюминаторы на белый диск, висящий в четверти миллиона миль от них. – Летишь на свой страх и риск, жизнь или смерть буквально в кончиках твоих пальцев, и весь мир на тебя таращится – хватит ли у тебя смекалки остаться в живых». Олдрин случайно обломил своим ранцем штырек стартера взлетного двигателя, и ему пришлось засунуть в отверстие фломастер и таким манером включить двигатели, чтобы он и Армстронг смогли покинуть Луну. Фломастер! Если бы что-нибудь подобное случилось на шаттле, наземный контроль, скорее всего, приказал бы экипажу заглушить двигатели и ждать спасения – но, кажется, все еще нельзя отправить второй шаттл в течение месяца после первого… Может, они разрешили бы русским прилететь и нажать на кнопку одним из их фломастеров.

Да, он несправедлив. Ремонт телескопа «Хаббл» потребовал настоящей изобретательности, и ученые «Спейслаба» всегда сами чинили отказавшее оборудование. Но ничто не могло сравниться с блистательными полетами на Луну. Сегодня астронавты шаттла больше походят на ремонтников, чем на космических исследователей. Рику удалось убедить себя, что на челноках делают настоящую науку, но теперь, после того, как всего две недели назад он видел взлет «Сатурна-5», стало ясно, что не наука вызывала у него трепет, когда он ребенком жадно следил за полетами. Не наука привела его в небеса. Он оказался в космосе потому, что хотел его исследовать, но вот эта орбита – каких-то двести миль над землей – была пределом, которого он мог достичь.

Очень хотелось, чтобы в этом полете Тесса была рядом. Она бы все поняла. Во время любовных свиданий они говорили о многом и о том, почему стали астронавтами – мотивы у них были одинаковые. Но по графику она должна была лететь через полтора месяца на «Дискавери».

В среднем отсеке крикнули по-французски: «Вот дерьмо!» Через секунду в пилотский отсек влетел через люк Пьер Рено, канадский инженер-исследователь, за участие которого в экспедиции заплатила его компания.

– В чем дело? – спросил Рик, заметив перекошенное лицо Пьера.

– Сортир сломался, – ответил канадец.

Рик отдыхал в Ки-Уэст после полета, когда произошел следующий запуск. Он крепко спал на рассвете – раздался телефонный звонок, он едва смог нашарить трубку, поднес ее к уху, и Дейл Джексон проговорил сиплым голосом:

– Еще один «Сатурн» взлетел. Давай двигай сюда, чтобы мы могли сравнить записи с прошлым разом.

Рик моментально проснулся. Меньше чем через час он уже был в воздухе и держал курс на север. Когда шел над озером Окичоби, заметил рваные куски инверсионного следа, а когда прилетел на мыс, то увидел, что космодром похож на растревоженный муравейник. Машины сновали взад-вперед по внутренним дорогам, а все общественные шоссе вне ограды были забиты.

Два перепуганных курсанта ВВС препроводили его из аэропорта в конференц-зал штаб-квартиры, где администратор НАСА, руководитель полета, высокого ранга офицер службы безопасности и по крайней мере еще с десяток других высоких чинов уже давно обсуждали происшествие.

Рик с изумлением увидел, что присутствует также авиационный врач и, по всей видимости, что-то записывает. Джексон, руководитель полета, докладывал о том, как трудно будет демонтировать заправленный топливом «Сатурн-5» на стартовом столе, если он объявится снова.

– Нам даже некуда слить топливо и нечем его скачать, – говорил он. – Тем более за пятнадцать минут, пока эти штуки там остаются. Времени едва хватит на то, чтобы подключиться.

Тесса тоже была здесь, она широко улыбнулась и замахала рукой, увидев Рика. Он обошел стол заседаний, уселся рядом с ней и шепотом спросил:

– А ты что здесь делаешь?

– Подвергаюсь допросу с пытками. Я была на стартовой площадке, когда эта штука взлетела.

– На какой площадке?

– На тридцать четвертой.

– Брось шутки! Ты бы поджарилась, если бы находилась так близко.

– Я сидела в бункере.

Рик подумал, что бункер мог послужить некоторой защитой. Хотя, возможно, в защите не было нужды. Ведь при первом старте даже бурьян остался невредимым.

– Почему ты там оказалась? – спросил он. – Откуда узнала, что это произойдет снова?

Она ухмыльнулась, явно довольная собой.

– Потому, что призраки обычно являются вновь, пока не получат чего хотят, а сегодня опять было время, пригодное для старта.

Во главе стола Джексон все еще говорил:

– …И у нас нет тягача, способного убрать ракету, если мы даже сумеем скачать топливо. Придется полностью перестроить подъездные дороги, и останется еще масса трудностей.

Рик мгновенно составил мнение об этом сборище. НАСА рассматривает призрачные ракеты как опасность и хочет прекратить их полеты.

– Почему бы нам попросту не поместить в них астронавтов? – спросил он. – Мы успеем подняться на башню и влезть внутрь, прежде чем ракета стартует.

Джексон искоса взглянул на него.

– В совершенно неизвестный и непроверенный корабль? Исключено.

– Он известен и проверен, – возразила Тесса. – Это «Сатурн-пять».

– Не «Сатурн», а чертова мистика, – прохрипел Джексон. – У нас нет права рисковать людьми.

– Тогда что вы предлагаете? – спросил чин из службы безопасности. – Сбивать их?

По залу прокатился нервный смешок, но тут же затих. Джексон покачал головой:

– На мой взгляд, пусть взлетают. Если, конечно, они появятся еще. Они не вредят ничему, кроме нашей репутации.

Уоррен Алтман, последний из пяти администраторов, сменившихся за последние два года, сказал:

– Вот именно. Наша репутация. У нас и без того достаточно неприятностей, чтобы Конгресс посчитал, что мы здесь уже ничего не контролируем. – Он сделал паузу, снял очки и, используя дужку как указку, продолжал: – Нет, Дейл, мы не можем позволить себе бездействия. Неважно, что ситуация сложилась странная, мы должны взять ее под контроль и показать Конгрессу, что полностью владеем ею. Не то потеряем еще больше доверия, чем за последнее время. Следовательно, мы должны демонтировать эти чертовы штуковины. И если не сумеем управиться с ними на земле, то придется сделать это на орбите.

– Но как? – спросил Джексон.

– Как предложил Рик. Поместить туда астронавта, и пусть он прервет полет, когда ракета достигнет околоземной орбиты. У нас готов запуск шаттла в следующем месяце, дадим ему рандеву с «Аполлоном», и астронавт сможет вернуться на шаттле.

– Оставив третью ступень и все остальное на орбите, – заметил Джексон.

– Лучше там, чем на столе, – ответил Алтман. – Кроме того, возможно, мы придумаем, как его использовать. «Скайлаб» был пустой третьей ступенью «Сатурна». – Он рассмеялся. – Черт, если это продлится еще несколько месяцев, у нас там окажутся все жилые модули, какие нужны для создания космической станции.

– А если они исчезнут, как этот последний?

Глаза Алтмана сузились. Такая мысль не приходила ему в голову. Но он пожал плечами и сказал:

– Что-нибудь сообразим. Есть вероятность, что эти проклятые штуковины исчезнут, едва мы каким-либо образом вмешаемся. С призраками так и бывает, говорят. – Он указал дужкой очков на Рика: – Это ваша идея. Вы согласны пойти добровольцем?

– Разумеется! – воскликнул Рик.

– Ты – везучий сукин сын, – прошептала Тесса.

Он тоже так думал, пока не началась подготовка. Весь следующий месяц Джексон гонял его по шестнадцать часов в день на тренажерах-симуляторах, готовя к полету, о котором никто и не думал последние двадцать лет. Он запомнил каждый переключатель и циферблат в командном модуле «Аполлона» и научился управлять кораблем с закрытыми глазами, он отрабатывал каждое непредвиденное обстоятельство, какое только могли выдумать инженеры, включая полет над Луной на малой высоте и маневр возврата к Земле – на случай, если ракету не удастся отделить на лунной орбите. У них было множество данных относительно подобной аварийной ситуации: «Аполлон-13» проделал такой маневр, когда взорвался резервуар с кислородом на пути к Луне.

Рик даже убедил их разрешить тренировки на макете лунного модуля, доказывая, что ему нужно уметь пользоваться им как спасательной шлюпкой в аварийной ситуации. Ему также позволили тренироваться с посадочными и взлетными двигателями, и когда он проработал с ними несколько дней, разрешили практиковаться в посадке.

– Только затем, чтобы ты смог чувствовать аппаратуру, – объяснил ему Джексон. – Ты не можешь совершить посадку, даже если захочешь, поскольку, если отстыкуешь лунный модуль от командного, тебе конец. Сближение и стыковка производятся из командного модуля, а у тебя не будет пилота.

Рик раздумывал над этим. Неизвестно, кто или что может обитать в капсуле на верхушке огромной ракеты. Это может быть кто угодно – от чудом сохранившегося тела Армстронга до Деда Мороза. В НАСА знали наверняка только одно: они не собираются рисковать более чем одним человеком.

Так что в предрассветный час очередного дня, благоприятного для полета к Луне, Рик стоял перед основанием бетонного стартового стола в полном одиночестве. На нем был современный скафандр, переделанный так, чтобы пилот мог лежать в кресле «Аполлона» – лучший, какой только удалось соорудить за месяц, потому что несколько сохранившихся старых скафандров простояли в Смитсоновском институте и других музеях лет тридцать, утратили герметичность и их надо было практически делать заново. За спиной у Рика был парашют – идея Джексона, – на случай, если «Сатурн-5», стартовая башня и все прочее исчезнут, когда Рик попытается войти в капсулу на высоте в 350 футов.

В предрассветном полумраке стартовый стол № 34 казался призрачным. Легкие порывы ветра пригибали бурьян, росший из трещин в бетоне; Рик чувствовал на себе чьи-то взгляды. Большая часть их принадлежала сотрудникам НАСА, сидевшим в бункере за тысячу футов отсюда, но покалывание в затылке заставило Рика призадуматься: а не устремлены ли на него и другие взгляды, глаза, которые наблюдают и, может быть, оценивают его? Что они могут о нем узнать? Он не был военным летчиком, как первые астронавты, не был даже солдатом. Просто он всегда мечтал стать астронавтом. И вот он стоит в космическом скафандре, держа в руке портативный вентилятор размером с чемоданчик – как банковский служащий с портфелем, дожидающийся поезда в метро, – а пустой стартовый стол насмехается над ним.

Стартовые столы даже в северной части ряда были пусты. «Дискавери» улетел три дня назад, выведя на орбиту «Спейслаб» с Тессой и еще пятью астронавтами. Они должны изучать влияние невесомости на спаривание дрозофил и при этом ждать прилета Рика. Они встали на самую близкую орбиту к возможной орбите «Аполлона», но это было авантюрой, о чем все отлично знали. Если расчеты неверны, Рику придется действовать по запасному варианту – возвращаться, используя капсулу «Аполлона».

Если и это не сработает, помощи не жди. Ни один из других челноков не готов к запуску; «Атлантис» все еще на месте посадки, на базе Эдвардс, – ждет возвращения домой и, возможно, напрасно; у транспортировщика шаттлов, «Боинга-747», образовались трещины в крыле. «Коламбия» и «Эндевер» стоят в сборочном корпусе, и их двигатели многоразового использования разбросаны по огромному пространству ремонтного цеха, а техники пытаются набрать деталей хоть на один работающий комплект.

1.«Сатурн-5» – серия американских ракетоносителей, созданных для запуска 3-местных космических кораблей «Аполлон», предназначенных для полетов на Луну. (Прим. ред.).