Kitabı oku: «Вариор. Выжить любой ценой!», sayfa 3

Глава 3

Столица Контиола – Тарен, дворец Правителя. Тар Эдхаир Каности

Идя по залам дворца, я ловил озадаченные взгляды придворных.  Они привыкли видеть меня разным: злым, страшным, опасным, жестокий, наглым, грязным, оборванным, попирающим все правила этикета. Но не таким: нежно прижимающим к себе спящего ребёнка. Мои быстрые шаги раздавались в полнейшей тишине. А за спиной расползались шепотки, словно шорох волн, набегавших на песчаный берег, когда вроде понимаешь, о чем говорят, но не различаешь отдельных слов.

Я прямиком шёл к брату в кабинет. Обычно в это время, он был там. Аккуратно, чтобы не разбудить девочку на своих руках – вошел в дверь. Дар оторвался от бумаг и утомленно потер переносицу. Скользнув по нему взглядом, отметил его сильную усталость. И не мудрено, мы буквально загнали себя после той аудиенции послов Фолидана. За время подготовки штурма замка мы практически не спали, живя на стимуляторах. Но сейчас нет возможности отдыхать. Пройдя вглубь кабинета, устроил малышку на диван и прикрыл пледом. Вернулся к рабочему столу брата и присел на край. Напряжение последних недель отпустило как-то разом, но облегчения я не чувствовал.

Поэтому брякнул ещё не оформившуюся мысль:

– Я не хочу её отдавать, – бровь брата взлетела, и я поторопился исправиться, – пока не разберусь во всей этой истории.

Он продолжал молчать, буравя меня взглядом. Ну почему я всегда, когда он так делает, чувствую себя несмышлёным ребёнком? И я поспешил с рассказом, подробно обрисовывая все, что видел, что переживал, о чём только догадываюсь.

Чем больше я говорил, тем сильнее хмурился брат. И немудрено – вскрыли такой гнойник. Всего лишь один раз, когда я рассказывал о Филесе, его глаза стали насмешливо – ехидными. Как только я закончил – он отвернулся от окна, в которое задумчиво смотрел до этого, легко постукивая по столу пальцами левой руки. Именно этот жест всегда выдавал его крайнее нервное напряжение. Я знал, что внутри у него сейчас буря, хотя внешне этого не видно. Насколько же мы с ним разные: я взрываюсь моментально, весь на виду. А у него всё внутри: все эмоции, переживания, боль…

Вдруг сзади послышались шорохи…

Юлия Таирова

Я открыла глаза и пыталась вспомнить, что произошло: всё было страшно и сумбурно, особенно последние воспоминания. Сейчас же, лежа на диване, укрытая синим пледом, мягким и приятным на ощупь, я была, на удивление, абсолютно спокойна и воспринимала произошедшее со мной, словно глядя со стороны на постороннего человека или даже не так. Всё ощущалось, словно происходило во сне.

Помещение в котором я оказалась было отделано чем-то светло-синим с серо-голубым орнаментом. Напротив меня находилась входная дверь резная, полукруглая со стеклянными вставками. Стекло казалось прозрачным, но, почему-то, сквозь него ничего не было видно.  По бокам от неё стояли крытые тумбы, разделённые друг от друга деревянными колоннами, переходящими в арки по верху.  Все деревянные предметы были тёплого цвета молочного шоколада с серебряной отделкой. На тумбах стояли, скульптуры из белого мрамора. Но был ли он в этом мире?

Мои глаза продолжали рассматривать комнату двигаясь вправо. В углу между колоннами расположился полукруглый закрытый шкаф, на дальней стене – между картинами с изображением девушки и юноши, висело зеркало. За диваном, на котором я лежала, находилось огромное, во всю стену окно. Портьеры, более насыщенного синего цвета чем стены, были раздвинуты и в белоснежные гардины били яркие лучи солнца.  И всю эту сдержанную красоту венчала большая, ослепительно красивая, хрустальная люстра на потолке, украшенном молдингом и лепниной.

Комната была похожа на кабинет. Мужской кабинет, но очень стильный. Правда шкафов с книгами и письменным столом я не видела, но ведь и всю комнату я не успела разглядеть.

Что-то за моей головой постукивало. Я начала выбираться из пледа и вздрогнула от неожиданности. Передо мной показался тот парень, которого я видела последним перед тем, как уснуть. Теперь у меня появилась возможность рассмотреть его более внимательно.

Лицо открытое, добрые, улыбчивые светло-карие глаза, обрамлённые большими чёрными ресницами – я аж вздохнула разглядывая их, мечта всех женщин и губы – такие хочется целовать. И я выпала в осадок от своих мыслей. Какие губы, какие поцелуи, когда тебе пять лет? Сиди, в игрушки играйся!!!

– Доброе утро, малышка, – сказал он, улыбаясь, – ты помнишь меня?

– Да, – я серьёзно кивнула, беря себя в руки и выкидывая ненужные мысли.

– А я пришёл за тобой по поручению твоих папы и мамы.

Вот тут я и поняла, как попала. Сидела и молчала. А что здесь можно было сказать? Что мои папа и мама умерли давно и в другом мире? Парень начинал хмуриться, молчание затягивалось, надо было что-то говорить. Что? Ну ляпни уже что-то, «включи блондинку», тьфу ребёнка!

– А папа и мама меня любят? Они добрые? – да уж, очень умно. Прям два в одном флаконе: блондинистый ребенок.

Справа раздался вздох, а у парня расширились глаза и, кажется, упала челюсть. По крайней мере грохот от её падения я слышала, но, почему-то опять же справа. Посмотрела туда.

Да, это действительно был кабинет. Именно в этой части комнаты находились застеклённые книжные шкафы и письменный стол, хозяин которого и сидел за ним.

Лицо приковало мой взгляд: благородный овал, тёмные волосы, кажется, длинные, убранные сзади в низкий хвост, прямые брови вразлёт, серьёзные, умные глаза светло-стального цвета в обрамлении чёрных ресниц, чётко очерченные, красивые губы и недельная небритость. У них тут у всех что ли такая мода? Глаза зацепились за кисти рук: красивых, сильных, ухоженных, с длинными пальцами. Такие руки просто созданы для того, чтобы умело ласкать и доставлять наслаждение. «Господи, да куда меня несёт от вида этих парней? Юля, глазки в пол и хлопаем невинно ресничками!»

Тар Эдхаир Каности

Малышка проснулась и выпуталась из пледа. Увидев меня, вздрогнула, но не испугалась, рассматривая серьёзно и сосредоточенно. А я задался вопросом: что надо было делать с ребёнком, чтобы у него появился такой взрослый взгляд.

Никогда не умел говорить с детьми и сюсюкать. И разговор, вроде, хорошо начался, но, когда я сказал про родителей она замолчала и нахмурилась. А потом этот вопрос: «А папа и мама меня любят? Они добрые?» – и я потерял дар речи, а брат шумно выдохнул. И мы с инфантой посмотрели на него.

Дарион сидел бледный, его руки сжались в кулаки так сильно, что побелели костяшки пальцев. Проявления таких бурных эмоций с его стороны я не видел уже давно. Он всегда держал лицо и прятал чувства.

Нам предстоял серьёзный разговор с ребенком, но как его начинать – не понятно. Хорошо, что Дар пришёл на помощь: «Ты хочешь кушать?». Она кивнула, и я вздохнул с облегчением. Брат, вызвав секретаря, сделал распоряжение. Пока слуги суетились, придвигая стол и кресла к дивану и накрывая завтрак на троих, я отвел принцессу умыться и привести себя в порядок.

Когда всё было готово мы сели за стол. Она ела аккуратно и не спеша, помогая себе ножом и вилкой. Но этикет не соблюдала. Нарушал тишину только лёгкий стук приборов. Я закончил раньше всех и сидел, наслаждаясь вкусом и запахом као, налитым в маленькую, словно светящуюся изнутри чашку.

По досье принцесса любила этот напиток. Но ей разрешали его только с молоком или сливками. Она допила сок и нетерпеливо ёрзала, поглядывая на меня и, наконец не выдержала:

– А можно мне это? – и с такой мольбой посмотрела на чашку в моей руке, что я готов был отдать её прямо сейчас.

– А ты знаешь, что это? – тут же поинтересовался брат.

– Нет, – немного нахмурилась девочка.

– А почему просишь? – не отставал он от неё, пытаясь разговорить.

– Мне нравится запах того, что вы пьёте, – захлопала ресничками девчушка и надула губки.

Я не выдержал и налил ей половину чашки крепкого као и подал. Попробовав, она положила ложечку сахара и попросила молока или сливок, что я ей и добавил. После первого же глотка у неё появилась счастливая улыбка. А я пропал, поняв, что готов убивать только за то, что у этого ребёнка какой-то урод украл радость и счастье из глаз.

Пока слуги убирали со стола она ходила по кабинету, разглядывая и трогая всё своими маленькими пальчиками. Мы с Даром наблюдали за её поведением. У нас не было своих детей, поэтому сказать, что-либо по её поступкам и манере держаться, мы не могли. Потом её заинтересовало окно и парк за ним. Она подлезла под гардины и облокотившись о подоконник подпрыгивала, рассматривая цветник внизу.

Наконец слуги ушли, разговаривать при них не хотелось, да и зачем лишние сплетни. Я, присев рядом с ней на корточки, спросил: «С тобой можно серьёзно поговорить?». И опять этот взрослый взгляд и сосредоточенный вид. Помогая ей расположиться на диване, подумал, что это неправильно, дети не должны так быстро взрослеть.

– Мы с тобой, ведь, друзья? – начал я и она наклонила голову к плечу, рассматривая меня, изучая, такая забавная. – А друзья должны знать как зовут друг друга. Вот я – тар Эдхаир Каности или просто Эдхар. Это мой брат, – показал на Дара, – тар Дарион Каности, а как твоё имя?

Она сидела молча и хлопала своими нереальными глазищами.

– Ты помнишь, как тебя зовут? – напрягся я, может это не тот ребенок? Да нет, не может быть. По рисунку – это она.

– Нет, не помню, – малышка съёжилась затравленным зверьком, а у меня непроизвольно зачесались кулаки.

– А как тебя называл Магистр Готран Борфинор? – вступил в разговор брат.

Она задумалась:

– Никак.

– А папу и маму ты помнишь?

– А как ты попала к Магистру Готрану Борфинору? – практически одновременно со мной спросил Дар.

– Я проснулась у него на камушке, – это был удар под дых. Ребенок пришел в себя на алтаре. Что с ней делал сумасшедший старик?

Было видно, как ей в тягость этот разговор и хочется, наверное, что-нибудь посмотреть, потрогать, попрыгать. Она пыталась сидеть спокойно, но у неё плохо получалось. Скорее всего именно поэтому и вырвалось:

– А хочешь увидеть те цветочки за окном? – она засветилась от счастья, а у меня защемило сердце. – Можно, я понесу тебя на руках? – и маленькая принцесса протянула ко мне ручки.

Подхватив её, в два шага оказался у окна, откинул гардину, открыл раму, выпустил крылья и взлетел. Визг оглушил и сбил с размеренных махов крыльями, спохватившись выровнялся и глянул на малышку. Это был чистый восторг. Она не боялась, а получала удовольствие от полёта и, кажется, была готова полететь сама.

Сделав круг над парком, опустился на траву и выпустив мелкую, не стал убирать крылья. Так и знал. Она бросилась к ним: трогала, гладила, обнимала и ерошила перья. Дааа… Цветочки нам и не понадобятся. Знал бы, какой эффект будет, ещё в кабинете выпустил. Глянув на окно, из которого мы вылетели, увидел Дара, что наблюдал за нашим визжащим полетом, вот только я никак не мог понять выражение его лица.

Пока это чудо было занято крыльями, я задавал интересующие нас вопросы: нравилось ли ей жить у магистра, обижал он её или нет, кто там заботился о ней, видела ли она других детей, что говорил магистр, куда ходил, что делал и кучу других. На какие-то она отвечала не задумываясь, а на другие – серьёзно и обстоятельно, словно взрослый человек. А мне от её рассказа становилось плохо. Как можно к ребенку приставить нянькой зомби?

Чтобы отвлечь ее от неприятных разговоров, решил немного полетать с ней. Как же непосредственны дети в своих восторгах! Она раскинула руки и заливисто смеялась. С ярко горящими глазами и раскрасневшуюся, вернул её обратно в кабинет.

Мы влетели в распахнутое окно. Дар о чем-то тихо переговаривался с придворным целителем, видимо рассказывал, что мы успели понять сами. Я аккуратно опустил счастливую девочку с рук, но крылья, пока, не убирал, вдруг придется успокаивать.

Подошедший маг, очень быстро нашел общий язык с принцессой, а у меня как гора с плеч свалилась, и я сразу же убрал крылья. Целитель предложил ей полежать немного на диванчике и когда инфанта удобно легла, тут же усыпил её.

Сначала шло простое сканирование, но уже скоро он начал хмуриться и в ход пошли артефакты. Но и этого оказалось мало. Пришлось закатать ковёр на полу. Валионор нарисовал круг с вписанными в него тригмистами систем жизнеобеспечения, магии, ментальных полей и чего-то ещё. Я не особенно силён в целительстве. И в академии с чистой совестью прогуливал всё, что с этим было связано. Хотя и был бит братом за это, но без толку.

По кругу выложили маг-усилители, малышку поместили в центр октаграммы и началось глубинное сканирование. В воздухе над тригмистами появились проекции потоков, каналов, систем и чего-то ещё. Валионор не зря являлся придворным целителем. Он был лучшим. Я не успевал понять какая проекция появилась, а он её уже убирал и открывал следующую или просматривал сразу две, поворачивая их под разными углами.

Наконец осмотр окончился. Принцессу перенесли на диван и укутали пледом. Пока она спала, мы могли поговорить, расположившись за столом.

Мы с братом молчали давая целителю время собраться с мыслями. Наконец-то Валионор вздохнул и начал излагать свои выводы: “В физическом плане – жизненный тонус высокий. В ментальном, – психологические процессы в норме, отклонений не обнаружено, но как можно было стереть полностью все воспоминания до похищения – не знаю. Там, очень глубоко, что-то есть, но я не смог туда добраться. Возможно, там остались тактильные ощущения или вкусовые. Так что на восстановление памяти надежды нет, но это не помешает ей жить дальше.  А вот теперь о проблемах, которые я обнаружил”, – его рука метнулась вверх, останавливая поток вопросов от нас с братом.

– Как и у всех похищенных детей, осмотренных мной ранее, у неё повреждены родовые каналы. Только у них незначительные повреждения, а у принцессы они выжжены. И чем это может обернуться – невозможно прогнозировать. Мы с таким ещё не встречались. Так же видоизменению подверглись магические каналы. Хотя энергетический потенциал высок, говорить во что выльется её магическая составляющая – не возьмусь. Как пойдёт распределение потоков… – он хмыкнул и чуть пожал плечами, – даже я не решусь определить сейчас. Заранее могу только сказать – летать она никогда не будет.

Мы молчали. Надо было переварить услышанное. Невозможность быть в небе – это трагедия для нас. А если вспомнить наш полёт!..

– Я хотел бы наблюдать развитие ребёнка. Можно ли как-то будет договориться с правящей четой Фолидана? – мы с братом хмыкнули и переглянулись: вот в этих словах весь Валионор. Если уж найдет какой интересный случай – не оторвется от него.

– Трудно сказать, – ответил Дар, немного побарабанил по столу и добавил, – будем смотреть на их реакцию на произошедшие изменения с инфантой.

– Я советовал бы убрать ребёнка из дворца и поместить в более мягкую, домашнюю атмосферу до прибытия родителей, – дал новую рекомендацию целитель.

Мы с братом переглянулись и одновременно выдохнули: «Залихар».

Юлия Таирова

Когда я проснулась в очередной раз, в кабинете сидели все те же, но с новым мужчиной. А вот лекаря уже не было. Интересно, что он рассказал обо мне? Надеюсь, прям сразу меня убивать не будут? Я разглядывала нового человека. Он мне нравился, вызывал доверие.

По виду ему можно было дать лет тридцать. Тёмно-русые, в художественном беспорядке волосы с проседью, придавали мужчине, нет, скорее парню, немного хулиганистый вид. Светло-серые, добрые, но печальные глаза и улыбчивые губы. Ну и куда же без лёгкой небритости. Всё-таки это у них здесь такая мода. Никогда не любила небритых мужиков, но, похоже, придётся привыкать.

Мужчины встали, а Эдхар подошёл ко мне, подал руку, помогая подняться и представил новенького:

– Познакомься, это – тар Залихар Им Каности, – и обратился к нему:

– Залихар, позволь представить тебе наследную принцессу государства Фолидан – тари Алиниэль Меридо, – Залихар поклонился мне и сказал:

– Называй меня Лихар, – а я впала в ступор. Так это что получается – принцесса, которую искали, это я? Я попала в тело принцессы? Вот теперь точно раскроют мою тайну! И жить мне останется совсем чуть-чуть: или прикопают, где втихую, или на опыты пустят, как тот маг – маньяк.

Меня затрясло и, видимо, что-то такое было в лице, что Эдхар схватил меня на руки и прижал к себе. Залихар растерянно переводил взгляд с одного мужчины на другого и точно не знал, что делать. А вот Дарион быстро сориентировался, налил стакан воды и подал мне со словами:

– На, маленькая, выпей, – я пила, и мои зубы стучали о края.

Эдхар гладил по голове, шепча что-то успокоительное. Когда немного отпустило, я начала понимать, что он объясняет моё состояние простой реакцией на имя, которое я не помню. “Это всё проклятый маг.” “Меня больше не дадут никому в обиду.” “Я, когда-нибудь всё вспомню, может быть.” “Какая я хорошая, храбрая девочка.” И всё в том же духе.

Понемногу я начала успокаиваться, но с рук меня больше не отпустили. Кажется, моя тайна так и осталась со мной, и никто не собирается меня убивать прямо сейчас. Но от этого не стало легче. Если я принцесса, то, Юля, делай выводы, кто “твои” папа с мамой.

Все переместились на диван и кресла. Дарион сказал, что мои родители не могут прямо сейчас прийти за мной. Просто надо подождать несколько дней. Поэтому они предлагают мне пожить в семье тара Залихара. Я была согласна на что угодно, только бы оттянуть момент встречи с горячо любящими меня родственниками.

– Скажи, ты хочешь пойти с ним? – спросил Дарион и я ещё раз внимательно посмотрела на Лихара. Да, у этого человека открытое, располагающее, честное лицо. Этот мужчина не обидит. Но…

– А если мне у него не понравится? – все же решила уточнить я.

– Я пойду с тобой. Если тебе не понравится, мы вернёмся назад. Ты согласна? – ответил мне Эдхар.

– Да, согласна, – и почему я безоговорочно доверяю им? Это я такая дура? Или тело ребенка так влияет на мои умственные способности?

И опять меня ожидает неизвестность…

Поместье Им Каности. Юлия Таирова, нет теперь уже тари Алиниэль Меридо

Перемещение с помощью телепортов было для меня в новинку. Вообще очень удобная штука. Я во все глаза смотрела на Эдхара, его открывающего. Видела, как появлялась лёгкая дымка, а потом возникала щель в пространстве, которая увеличивалась до размера полноценной двери.

Меня теперь держал на руках Залихар и я успела рассмотреть через портал комнату или зал, находящийся вне этого кабинета. Мы входили первыми, я обернулась назад и успела заметить, как смотрит на меня Дарион. Сердце ухнуло куда-то в живот и пропустило удар. Всё-таки я его совсем не понимаю, не могу прочитать его эмоции и поэтому опасаюсь.

На новом месте меня поставили на пол, взяли за руку и повели на экскурсию по дому. Я про себя даже хихикнула: «Дом. Ага. Три раза – ага.» Может это замок или поместье. Трудно судить изнутри о том, что не видишь снаружи. Комнат много. Каждая в своём стиле. Все большие, светлые, богато обставленные. Везде чувствуется женская рука. Причем у хозяйки отменный вкус и счастливая семейная жизнь. Почему я так решила? А потому что, когда женщина счастлива в браке – она старается украсить свой дом. Сделать его уютным для своей семьи. Чтобы всем домочадцам было тепло и приятно в нём находиться. А от тех комнат и залов, что мы проходили просто веяло теплом, уютом и любовью.

Мы зашли в очередное помещение. По сравнению с другими – это была не очень большая комната. Вся какая-то бело-кремовая, женская. Мебель соответствовала этому ощущению: резная, мягкая – диванчики, кресла, пуфики; столики совершенно миниатюрные и какие-то воздушные. И очень много света и цветов. За всем этим я не сразу разглядела хозяйку. Только когда Залихар позвал: «Лирен, дорогая, посмотри кого я к тебе привёл!» – увидела очень красивую, миниатюрную девушку, сидящую за вышивкой.

Она показалась мне похожей на статуэтку гениального скульптора, до чего всё в ней было пропорционально и гармонично. Длинные, русые, распущенные волосы обрамляли одухотворённое лицо. Из-под прямых бровей смотрели большие, карие, немного грустные глаза. Чуть вздёрнутый носик абсолютно её не портил, а только придавал шарма. И всё это довершали полноватые, улыбающиеся губы.

Она отложила своё рукоделие в сторону и поднялась нам навстречу. Поцеловав мужа в щёку, приветственно кивнула Эдхару.

– Дорогая, познакомься – это чудесное дитя – тари Алиниэль Меридо, принцесса Фолидана. Пока её родителей нет – она поживёт у нас, – представил меня Залихар. А потом обратился ко мне:

– Алиниэль, познакомься: это моя жена – тари Пелиэрен Им Каности, – девушка присела передо мной.

– Давай знакомиться?

Я кивнула в знак согласия.

– Называй меня по-домашнему: Лирен. А как к тебе обращаться?

Ну что ж: я теперь знаю имя, которым могу называться в этом мире, а своё настоящее или старое, не стоит озвучивать. Значит надо новое как-то приблизить к более привычному мне звучанию. Ну путь будет…

– Алина, или Лина. Как тебе будет удобнее, – сказала я.

Ко мне тут же наклонился Эдхар: «Ты вспомнила?»

– Нет. Мне просто показалось, что так правильно, – ответила я.

– Тебе здесь нравится? – продолжал допытываться он. – Ты поживешь у Лихара и Лирен до приезда твоих родителей?

– Да. Поживу. А ты будешь меня навещать?

– Конечно буду!

Лирен взяла меня за руку и повела за собой: «Пойдём, я покажу твою комнату. Она тебе понравится».