Kitabı oku: «История кавалерии. Вооружение, тактика, крупнейшие сражения», sayfa 7

Конница во времена Юлия Цезаря, сражение при Фарсале

Сражение, произошедшее в 48 году до н. э., с одной стороны, интересно как пример преувеличенных расчетов на успех обходных маневров конницы, а с другой – блестящего полководческого таланта Юлия Цезаря, когда этот превосходный мастер искусства войны принял меры предосторожности, успешно защитившие его против фланговой атаки намного превосходящих сил вражеской кавалерии. В течение по крайней мере 150 лет до его времени, такой маневр, безусловно, приносил победу любому военачальнику, искусно использовавшему его.

Обе противоборствующие армии встретились на Фарсальской равнине около реки Энипей. Помпей построил свои войска, его правый фланг упирался в реку, на этом фланге имелось 600 всадников. В центре боевого порядка была построена пехота. Основная же часть кавалерии Помпея располагалась на левом фланге – для того чтобы обойти правый фланг Цезаря и затем прижать его к реке. Его боевой порядок казался удачным, но он мог бы оставить резерв кавалерии. В этом случае, превосходя противника в коннице, Помпей мог бы ввести этот резерв в действие в решающий момент.

Армия Помпея оказалась намного многочисленнее, чем та, что была у Цезаря. В его распоряжении имелось 7 тысяч конников и 45 тысяч пехотинцев. Цезарь имел только 1 тысячу римских всадников и 22 тысячи пехотинцев, но зато он необычайно искусно расположил свою армию. Его левый фланг состоял из 8-го и 9-го легионов под командованием Антония и опирался на реку.

В центре когортами командовал Эней Домиций, в то время как справа любимые войска Цезаря, 10-й легион, были построены под командованием Публия Суллы. Все войска были построены в три линии, 40 когорт разместились в первой, двадцать четыре во второй и только семнадцать в третьей. Каждый легион образовал свою часть из трех линий. Кавалерия численностью всего 1 тысяча человек разместилась справа наравне с первой линией на небольшом расстоянии от нее, оказавшись лицом к лицу с шеститысячной кавалерией Помпея.

Представляя расположение армии противника и замысел Помпея, который собирался своей кавалерией охватить правый фланг противника, Цезарь переместил шесть своих лучших когорт из третьей линии и поставил их в тылу своего правого крыла. Он объяснил им, что они не должны двигаться, пока не начнется атака, чтобы не обнаружить свое присутствие.

Когда началась атака конницы Помпея, кавалерия Цезаря не оказала никакого сопротивления, но тотчас отступила назад на позицию на правом фланге и встала справа от шести когорт, куда входили 3 тысячи пехотинцев, тотчас переместившихся направо, чтобы встретить надвигавшуюся кавалерию противника.

Эта храбрая пехота выступила против конников, проявив необычайную отвагу, не только бросая свои дротики, но и используя их как копья (как отмечает Плутарх), бросая их в лицо конников, как велел им Цезарь. Как ни странно, приходится заметить, что эти когорты пехоты нанесли поражение кавалерии, она бежала в беспорядке, бросив большое количество сражавшихся вместе с ней пращников и лучников. Они тотчас были порублены. Державшаяся сзади справа от когорт кавалерия Цезаря, дождавшись, пока не произойдет смятение и волнение среди конницы врага, тотчас отважно устремилась на противника, довершила поражение и продолжила преследование, когда враг бежал.

Победоносная пехота продвинулась вдоль неприкрытого фланга пехоты Помпея, охватила его и обрушилась на фланг и тыл в тот же самый момент, когда 10-й легион Цезаря начал атаку с фронта. В результате не приходилось сомневаться. Помпей тотчас увидел, что дело проиграно, и быстро отступил в свой лагерь, откуда вскоре бежал. Цезарь продолжал преследовать остатки его армии. Во время сражения Помпей потерял 15 тысяч убитыми и 24 тысячи пленными. Цезарь же потерял примерно 200 солдат и 30 центурионов.

Действия Цезаря перед боем и в ходе его были направлены на парирование возможного охвата фланга, чего он по многим причинам опасался. Они были осуществлены искусно. Он также понимал, что все зависит от стойкости шести когорт, и его отказ использовать собственную кавалерию в начале боя позволил сохранить ее в виде резерва до решающего момента.

Умение точно предвидеть ситуацию позволило ему одержать победу, имея конницы в шесть раз меньше, чем противник, сохранив до решительной минуты 1 тысячу свежих всадников и повернув чашу весов в свою пользу в кризисный момент.

Иностранная конница в римской армии

До того как продолжить дальнейшую историю римской конницы, нам необходимо хотя бы кратко обратиться к кавалерии Галлии, Испании и Германии, чьи народы, находясь в союзе с Римом или сражаясь против него, выставляли конные формирования, приобретшие высокую репутацию во многих тяжелейших сражениях.

С ранних времен галлы были известны своей прекрасной конницей. Страбон замечает, что их кавалерия оказалась гораздо лучше их пехоты. Достаточно давно они начали использовать боевые колесницы. Ливий пишет, что, когда Амбигат отправил своего племянника Беловеса основать колонию в Италии во время правления Тарквиния Древнего, тот отправился вместе с огромной армией, состоявшей как из пеших, так и из конных воинов, с которым он и остановился в окрестностях Медполана (Милана).

Когда два века спустя Бренн захватил Рим, то, как отмечает тот же Ливий, в его распоряжении было огромное количество кавалерии, распространившейся по стране и весьма эффективно выполнявшей обязанности авангарда, а также занимавшейся патрулированием и разведкой. Во время вторжения галлов в Италию, произошедшего в 227 году до н. э., их армия состояла из 50 тысяч пеших воинов, 20 тысяч конников и большого количества боевых колесниц.

Галлы ценили свою кавалерию гораздо выше собственной пехоты. Они использовали все возможности, чтобы приобретать хороших лошадей, и давали за них высокую цену. Всадники были вооружены дротиками и длинным мечом, иногда луком и стрелами. Вначале использовали только в качестве защиты и щит, ноги оставались голыми, тело покрывали свободным одеянием или туникой из кожи. Впоследствии носили широкие штаны, рубаху с рукавами, поверх которой надевали кожаную тунику. Основная масса воинов носила бороды, вожди и знать – только усы.

Впоследствии галлы освоили более тяжелое оборонительное вооружение, полагают, что именно они изобрели железные латы, весьма успешно использовавшиеся в последующие годы²⁷. Шлем украшали рогами оленя или металлическим гребнем с большим пучком перьев, что придавало воину особенно свирепый вид. Щит, ставший меньше, также украшался девизом и всякими символами и украшениями.

Вскоре галлы, явно подражая римлянам, заимствовали тяжелое вооружение и снаряжение греческих катафрактов. Существовала также разновидность кавалерии, именуемая Тацитом крупелларии. Как отмечает Рокфор, они представляли собой солдат или гладиаторов, с головы до ног закованных в железо и, следовательно, еще более тяжеловооруженных, чем греческие катафракты. Правда, историки того времени редко упоминают о крупеллариях.

Тактическое искусство галлов было весьма несовершенным. Обычно они выстраивали войска в одну линию, кавалерия располагалась на флангах иногда вместе с колесницами. Не похоже, что они использовали резервы. Иногда основную массу войска размещали в виде квадрата, сомкнув вместе щиты, так что воины образовывали непроходимое единство.

Интересно, что тактика кавалерии при этом основывалась на весьма верных принципах. Основная идея связывалась с быстротой и скоростью натиска, обычно он производился всей массой тяжелой кавалерии, которая должна была прорваться сквозь линии врага и образовать проход, через который могла ринуться легкая кавалерия, круша противников, находившихся на флангах и в тылу.

У некоторых галльских племен имелась кавалерия, устроенная в виде небольших групп по три человека, состоявших из сражавшегося всадника и двух его помощников или оруженосцев. Павсаний пишет, что кавалерия Бренна была устроена именно таким образом, с тем чтобы, если убивали лошадь основного воина, он смог бы заменить ее одной из тех, на которых ехали его оруженосцы. Если же его самого убивали, то на его место вставал один из оруженосцев. Эта группа именовалась тримакресией и являлась прообразом средневековой lance fournie.

В своей армии Ганнибал располагал большим количеством галльских наемников, они составляли и часть его кавалерии, которая, как мы уже убедились, сослужила ему столь хорошую службу в кампаниях в Италии.

Приняв командование войсками в Галлии, Цезарь тотчас предпринял огромные усилия, чтобы организовать мощную кавалерию, численность которой он намеревался довести до 4 тысяч. Конница набиралась исключительно из союзных галльских племен, к которым он сначала не испытывал доверия. Об этом свидетельствует его выезд на переговоры с Ариовистом, в котором его должны были сопровождать только 500 конников. Для большей надежности он посадил на галльских коней часть своей лучшей пехоты из 10-го легиона и взял их с собой. Однако впоследствии во время сражения, где он нанес поражение Ариовисту, Цезарь искусно использовал свою галльскую кавалерию для преследования, причем на протяжении пятидесяти миль, и она нанесла тяжелые потери германцам.

Во время войн в Галлии Цезарь довел количество своей кавалерии до 10 тысяч, ее части состояли из германцев, испанцев и нумидийцев. В течение длительного периода после этого галлы составляли большую часть кавалерии в римских армиях. В войска Лукулла также входили галльские всадники, которые, как уже упоминалось, ярко проявили себя в сражении при Тигранакерте.

Галльский вождь Верцингеториг, возглавивший мощное восстание против римлян Цезаря, весьма интенсивно использовал свою конницу, проявив удивительное знание ее значения и использования. Цезарь писал, что после избрания Верцингеторига во главе армии галлов он прежде всего уделил внимание формированию конницы.

После того как Цезарю благодаря его подвижности удалось добиться двух или трех побед, Верцингеториг собрал свой военный совет и предложил, поскольку восставшие галлы превосходили римлян в кавалерии, чтобы они использовали свои войска для опустошения страны вокруг расположения войск Цезаря, отсекая его продвигающиеся отряды, уничтожая всякую провизию, сжигая деревни и оставляя вместо них голое место. Таким образом он хотел окружить римскую армию неуязвимым барьером из конников, заставляя римлян голодать. Предложение Верцингеторига приняли и через некоторое время начали выполнять.

Двадцать деревень и городов сожгли в один день, и если бы галлы продолжали выполнять задуманное и провели план так же решительно и энергично, как это сделали русские в 1812 году, то не приходится сомневаться в том, что результат для Цезаря оказался бы таким же разрушительным, как и кампания 1812 года для великого Наполеона.

Однако вскоре Верцингеториг должен был против своей воли пощадить город Аварик и перейти к действиям в поле. Цезарь тут же воспользовался этим, штурмом захватил Аварик, и 40 тысяч его жителей были убиты. Тогда Верцингеториг потребовал 15 тысяч конников и продолжал уничтожать провизию, сжигать дома и перехватывать римские конвои. Почувствовав опасность, Цезарь решил отступить назад, ближе к римским провинциям, являвшимся его базой.

Проявлявший нетерпение Верцингеториг решил, что армия Цезаря пустилась в бегство, рискнул вступить в сражение и был разбит с огромными потерями. Тогда он бросился в Алезию, тогда считавшуюся неприступной крепостью, и заперся в ней. Цезарь же решил заблокировать его в этом месте и после длительной осады принудить сдаться из-за голода.

Верцингеториг и здесь продолжал искусно использовать свою кавалерию. Прежде чем Цезарь смог окончательно обложить крепость, галльская кавалерия численностью 15 тысяч человек без труда пробилась с поручением собрать огромную армию, чтобы та пришла освободить осажденных. Но когда помощь пришла, Цезарь уже набрал среди германцев 10 тысяч человек конницы, а численность его пехоты доходила до 70 тысяч или даже более 80 тысяч человек.

Прежде чем к галлам в Алезии подоспела помощь, Цезарь настолько плотно окружил их, что подошедшие войска не смогли освободить Алезию, и она вскоре была вынуждена сдаться. Если бы Верцингеториг смог реализовать свои планы или у него был менее способный враг, чем великий Цезарь, то судьба галльского восстания, возможно, оказалась бы совсем иной.

Германцы считались очень воинственным народом. Основная часть войска состояла из пехоты, хотя они также использовали и кавалерию. Они были плохо оснащены защитным вооружением, носили одежду из шкур, плохо скроенную. Ее оказывалось недостаточно, чтобы прикрывать все тело, так что, хотя они и жили в холодном климате, ходили наполовину голыми.

Похожим образом германцы оснащали кавалерию и пехоту. Они использовали небольшие щиты, сплетенные из ивняка, разукрашенные в яркие цвета. По форме щиты были круглыми, иногда продолговатыми, так что конник мог использовать меньшие по размеру, чем те, что были у пехотинца. Хотя германцы и сражались часто против римлян и получали трофеи в виде оружия убитых и пленных, несмотря на то что торговцы из Рима и других соседних стран казались желанными, все же странно, что германцы не стремились улучшить свое оборонительное вооружение, в частности, почти никогда не применяли латы и шлемы.

Наступательное вооружение германцев состояло всего лишь из небольшого копья, называвшегося фрамея, с коротким железным наконечником. Фрамея использовалась в основном для нанесения ударов, хотя иногда и как метательное оружие. Право ношения такого оружия принадлежало только тому, кто оказывался достойным и специально обученным, чтобы его использовать. Так что когда молодой человек достигал того возраста, когда, как считали, он мог занять свое место в строю, то один из вождей или некий родственник передавал ему на общественном собрании фрамею и щит. Общественная церемония превращала юношу в воина, похоже, что одновременно он получал и право голосования на собраниях, поскольку именно так вооруженные люди решали свои коллективные проблемы.

Германцы использовали не очень хороших лошадей, обычно они не стремились покупать ценных животных, такой обычай существовал лишь у галлов. Они предпочитали своих местных лошадей, низкорослых и невзрачных, но весьма стойких и выносливых, способных участвовать в продолжительных боевых действиях.

Кавалерия германцев в бою нередко спешивалась и продолжала сражаться пешими, как поступали первые римляне. Их лошади были специально обучены стоять неподвижно, пока всадники не вернутся к ним. Германцы ездили на лошадях без попон или седел любого рода, спешивались и вновь садились на лошадей с удивительной ловкостью. Обычай использования попон для езды считался среди них непозволительной роскошью, позорным проявлением женственности. Так что, без сомнения, несмотря на свою малочисленность, они без колебаний набрасывались на превосходящую их массу кавалерии противника, оснащенной седлами и попонами.

В качестве примера приведем эпизод, когда Цезарь сражался против свевов, вторгшихся в Галлию с многочисленным войском в 55 году до н. э. Около реки Маас произошла стычка между 800 кавалеристами германцев и 5 тысячами конников Цезаря. Сначала германцев никоим образом не волновала численная разница, напротив, они тотчас ринулись в атаку, легко приведя противника в замешательство.

Затем они спешились и начали сражаться пешими среди конных противников, убивали их лошадей, сбрасывали всадников на землю и обращали их в бегство. Во время сражения конница Цезаря, имевшая очевидное численное преимущество, была совершенно разбита и потерпела поражение, понеся тяжелые потери. Конники были настолько деморализованы, что, когда Цезарь выступил против противника на следующий день, он поместил свою конницу в тылу.

В 58 году до н. э. Ариовист, воевавший с римлянами под руководством Цезаря в Галлии, имел в своей армии корпус из 6 тысяч конников, к которым прикрепили 6 тысяч отборных пехотинцев, так что они смогли поддерживать друг друга. Если конник после ранения падал с лошади, пешие солдаты окружали его и защищали, один из них садился на его лошадь и сражался до тех пор, пока также не выбывал из-за ранения.

Пехотинцы оказались необычайно подвижными и искусными, держались за гривы лошадей, не отставая от них, так они удерживались вместе с кавалерией во время самых быстрых перемещений. Такое формирование оказалось необычайно полезным во время стычек с кавалерией противника.

Позже, во время войны в Галлии, когда Верцингеториг ввел большинство галльских племен в состояние конфронтации с римлянами, Цезарю пришлось в поисках конницы обращаться к союзникам среди других народов. Например, в сражении при Неви в 52 году до н. э. Цезарь использовал 600 германских конников, служивших у него с начала войны. В своих «Записках о галльской войне» Цезарь пишет о том, что против них не смогла выстоять кавалерия Верцингеторига, она была разбита и отброшена к его основным силам. Когда все же Цезарь ввел их в действие в виде резерва, то после боя, шедшего в течение некоторого времени между его другой частью кавалерии и конницей врага, приходится все же сомневаться, следует ли приписать успех тому факту, что в действие были введены в критический момент свежие силы (что и привело к расстройству врага), или же действительно великолепным качествам германских конников.

Увидев, что галлы намного превосходят его численностью кавалерии и легкими войсками, что он находится в окружении враждебного населения и неспособен заручиться какой-либо помощью в виде конной армии ни из Италии, ни из римских провинций, Цезарь обратился за поддержкой к германцам. Он отправил через Рейн к этим племенам послание (а германцы хорошо запомнили Цезаря в ходе его действий в предыдущие годы) и потребовал у них кавалерии и легкой пехоты.

Когда те прибыли, то оказались в таком жалком состоянии, что многие лошади в основном были непригодны для службы. Цезарю пришлось предпринять огромные усилия, чтобы вернуть им боеспособность, распределив среди прибывших тех лошадей, что имелись в его войске, а также принадлежали трибунам, другим офицерам и ветеранам. Он также постарался добыть лошадей, где только смог, чтобы полностью обеспечить новые войска, и оказался настолько успешным в своем начинании, что вскоре располагал самым многочисленным и результативным корпусом германских конников. Согласно Аппиану Александрийскому, их численность доходила до 10 тысяч человек.

Впоследствии, когда римляне начали вести агрессивные войны против германцев, продолжавшиеся почти двести лет, ведя постоянные кампании против намного превосходившего их врага, германцы многому научились от них. Постепенно германцы начали использовать лучшее наступательное и защитное вооружение, во многом улучшили тактику, перейдя от оборонительной войны к наступательной. После этого и стали говорить о том, что германцы более, чем другие народы, способствовали ослаблению и уничтожению Западной Римской империи.

Готы, тоже германский народ, слыли отличными воинами. Вестготы располагали немногочисленной кавалерией, в то время как остготы в своих армиях создали многочисленный корпус конников. Вторгшийся в Италию в 489 году Теодорих Великий располагал этой эффективной конницей, а после того, как он завоевал Северную Италию, он учредил в Равенне, своей столице, систему военного обучения для собственной кавалерии и лично руководил ее работой.

Другой германский народ, вандалы, использовал только копья и мечи, после их завоевания Северной Африки с Карфагеном²⁸ сражались всегда только конными, чтобы быстро напасть и разорить территорию. В качестве лучников они привлекли мавританских наемников. Со времен Гейзериха они всегда оснащали достаточное количество лошадей многочисленными вьюками, а отправляясь в пиратские походы по морю, брали лошадей на корабли. Прибыв на побережье, снимали своих подопечных, седлали их и отправлялись в рейды по прибрежным районам, повсюду вызывая ужас, уничтожая все, что им попадалось на пути. Вернувшись к своей флотилии, поспешно собирали всю добычу и снова уходили в море.

Франки также сначала сражались пешими, но позже, в ходе своих завоеваний, осознав значение конницы, начали набирать среди галлов вспомогательные отряды конников. Не сохранилось доказательств, что франки использовали конницу во время битвы при Суасоне в 486 году, но в сражении при Толбиаке в 496 году Хлодвиг полностью разгромил алеманнов именно благодаря коннице. В последующие годы при его преемниках галльская конница часто решала судьбу сражений.

Испанская кавалерия была вооружена (как и кавалерия практически всех античных наций) пиками с железными наконечниками, в случае необходимости используя их и как метательное оружие. Испанские конники также пользовались прекрасно сделанными острыми мечами, позволявшими наносить как колющие, так и рубящие удары. Видимо, их следует назвать изобретателями такого оружия. Ведь Полибий прямо указывает, что «римские легионы в его времена были вооружены испанскими мечами».

Кроме меча и копья испанцы применяли poignard – кинжал. В качестве защитного оружия носили разновидность шлема с забралом, закрепленным под подбородком, и гребнем, украшенным красными перьями или конскими волосами, толстую одежду из льна, прошитую золотыми нитями, кожаную кирасу и щит, изготовленный из звериных шкур.

Встречается одна разновидность испанской кавалерии, во время битвы сопровождаемая, как и уже упомянутые германцы, равным количеством пеших солдат. Обычно они усаживались позади всадника и ехали вдвоем, так что могли быстро добраться до места решающего сражения.

Среди них также существовал обычай, что, если перевезенную таким образом пехоту начинали теснить и ей требовалось подкрепление, обученная спешиваться кавалерия привязывала своих лошадей поводьями к воткнутым в землю пикам, спускалась на землю и выстраивалась плечом к плечу со своими пешими товарищами.

Аналогичным образом поступали вольтижеры, их сформировали во французской армии в Булонском лагере в 1804 году, обучая и проводя военные учения по тому же принципу. Однако вскоре об этом забыли.

Направившись в Италию, Ганнибал включил в свою армию некоторую часть испанской кавалерии. Во время битвы при Тицине они сражались, имея латы, причем у их лошадей были удила. Обычно испанцы размещали кавалерию в тылу, в качестве резерва, чтобы использовать ее, как только пехота начинала добиваться успеха, стремясь напасть на врага, когда тот находился в замешательстве, и начать преследовать его, если противник обращался в бегство.

Ливий пишет, что испанская кавалерия часто доминировала над нумидийской. В связи с данным утверждением тем не менее говорят о том, что равной испанской кавалерии не было ни у галлов, ни у карфагенян. Возможно, и испанская пехота отличалась по качеству, поскольку римский генерал Квинт Серторий предпочитал их римским войскам, особенно для защиты укрепленных постов.