Kitabı oku: «Наши границы», sayfa 26
– С кем?
– С твоим бывшим, не прикидывайся дурочкой.
– Ничего.
– Говори правду, Грейс! – хрипит он.
– Тебе в точности передать мои слова?
– Блядь, да! – взревел он, вновь схватив моё плечо в грубой хватке, но я не чувствовала боли, я лишь желала получить то, что вижу сейчас, а именно то, что он сомневается в правильности своего ухода от меня из кафе.
– Я влюблена. Ты не знаешь, насколько он красив… – на одном дыхании произношу я, сомневаясь, говорить ли продолжение, но решаюсь быть честной до конца, даже несмотря на то, что этим хотела причинить боль Арчеру, – а как он трахает меня…
Рык Диего и в следующую секунду, его губы находят мои в страстном поцелуе, из-за которого мы начинаем задыхаться, чуть ли не пожирая друг друга, но всё равно не обрываем физическую связь. Жар в теле и душе способен растопить даже те ледники, которые образовались в мезозойском периоде. Не было и дня, чтобы я не вспоминала Диего в Лондоне. Все эти дни, которые казались нескончаемыми, я мечтала лишь о том, что вновь коснусь его. Поглаживание щеки шершавой подушечкой большого пальца, даёт понять, что ко мне вернулся мой Диего. Оставляя на губах последний поцелуй, он находит мой лоб своим и закрывает глаза, продолжая гладить мою щеку, а я в ответ таять и крепко хвататься за его плечи, как за спасательный круг.
– Больше никогда так не делай, Грейс. Не смей оставлять меня.
Приоткрыв губы, Диего, кажется, хочет сказать что-то ещё, но снова смыкает их.
– Я не оставлю тебя, – киваю я, не желая расставаться с ним и на секунду последующих дней, но понимаю, что это нормально, ведь я студентка, а он преподаватель.
– Я хочу уехать куда-нибудь.
– Я поеду с тобой, куда скажешь.
– Ладно, – выдыхает он, опаляя моё лицо дыханием, которое за секунду на морозе становится едва тёплым.
Скорость нашей машины можно было сравнить со скоростью улитки, хотя, нет, мы намного медлительней этого моллюска. Если её по праву считаю самым медленным существом на планете, то сейчас пьедестал заняли мы. Пока салон заполняла песня Ocean Jet – Stand the Night, существование которой сегодня для меня открыл мужчина за рулём. Признаться честно, песни у них очень даже неплохие. И та, что играет сейчас – понравилась мне больше остальных. Судя по довольной улыбке на губах Диего, он считается себя победителем в войне за музыкальные предпочтения.
Но что-то было ещё. Он изменился, словно боялся, сторонился и был предельно осторожен в вождение. Сейчас он похож на того, кто только что сел за руль: ужас в глазах, страх и нервные передёргивания. Автомобиль, которым не пользовались долгое количество времени можно легко угадать, и моя задница занимает кресло именно в этой машине. Смотря в чуткие и внимательные глаза Диего, которые следили за дорогой, я попыталась разбавить обстановку легкостью и непринуждённостью. Проведя по густой щетине, я улыбнулась.
– Фуэнтес, если ты боишься водить машину, то это могу сделать я.
– Ты никогда не сядешь за руль, – без какой-либо эмоции отчеканил он, не взглянув в мою сторону и на долю секунды. Мы вновь вернулись в корочке льда между нами?
– Сделаю вид, что ничего не слышала, – кивнула я, смягчая тон до шёпота, – ты ещё злишься на меня? Я же рассказала тебе…
– Я не злюсь и не обижаюсь, Грейс, это удел маленьких мальчиков. Я всё понял.
– Что тогда не так? Ты сам предложил уехать.
– Я просто слежу за дорогой.
Вздохнув, я наклонилась и оставила легкий поцелуй на предплечье руки, напряжённые мускулы которой невозможно не заметить даже ночью из космоса. Диего не дрогнул и не поменялся в лице, он продолжал следить за дорогой, из-за чего я снова выдохнула и переключила следующую мелодию. Новая песня той же группы с названием Unfettered, заполнила салон машины. Предприняв новую попытку смягчить, как мне казалось, наколенную обстановку, я прибавила громкости и задвигалась в ритм музыке. Люк на потолке позволял насладиться каждой сияющей звездой на небе, каждым попутным ветром, каждой вспышкой новых фар, пролетающих мимо, каждой секундой этого вечера, ведь за несколько дней я безумно соскучилась по мужчине рядом. Мне плевать, в каком он расположении духа, потому что я влюблена в любой образ Диего, независимо от настроения и смены внешности. Как я и говорила, важна лишь внутренняя деталь в виде незримой притягательной харизмы.
Плавно поднимаясь с кресла, я вылезла из люка корпусом, продолжая вырисовывать бёдрами восьмёрку. Руки поднялись к звёздному небу, к которому я подставила лицо, словно под палящее солнце и, закрыв глаза, улыбнулась этой свободе, о которой вновь забыла в Лондоне. Насколько одиночество в самолёте после ненавистных дней и пребывание в обществе любимого человека, могут быть приятными – не описать словами. Маму я старалась исключить из полёта, сделать вид, что её вовсе нет. Это словно аромат цветка, который он оставляет перед тем, как его стебель срезают. Сладкий вкус свободы, который получает заключённый при выходе на волю. Похоже на блаженное чувство, после сдачи последнего экзамена в школе или университете. Первый невероятный и самый вкусный кусочек после протяжной диеты или голодания. И ещё тысяча подобных описаний. Как только пара машин на бешеной скорости промчались мимо, от чего волосы запахнули вверх, Диего начал силой возвращаться меня на место.
– Чёрт возьми, сядь! – зарычал он, нарушая получаемое наслаждение.
Нахмурив брови, я с недовольством приземлилась назад, а Диего рывком убавил музыку до нуля, вцепившись в руль. Следом с визгом машина остановилась на обочине. Протянув руку над коленями, он, с ярым психом, открыл дверцу с моей стороны, распахнув её так, что та легко могла влететь в проезжающую машину.
– Вышла! – заорал он, заставив меня вздрогнуть.
Смотря на него, я уже не видела того Диего, который стал моим. Сейчас передо мной тот, кто убил меня словами после вечеринки. И тот, кто совсем недавно был в кафе. Тёмные глаза обезумели, пронзая ядовитым взглядом. Кажется, что в этот момент они темнее темноты. И тут я всегда остаюсь беспрекословной, подчиняясь его воле. Лишь тело застыло на месте, пока разум отбежал за сотню миль в сторону.
– Выметайся, блядь! – вновь взревел он, из-за чего я сорвалась с места, покинув салон.
В эту же секунду мимо пронеслась желтая спортивная машина на бешеной скорости, чуть ли не сшибая меня и не отбрасывая как минимум до Форкса. Секундой ранее, и сейчас Диего мог набирать номер девять один-один. К счастью, меня успела зацепить лишь волна от движения. Кажется, что этот момент напрочь лишь его здравого рассудка и всякой сдержанности. Со скрипом распахнув дверь со своей стороны, Диего вылетел вслед за мной, застыв на месте, но ненадолго, потому что следом он зарычал вперемешку с безумным криком:
– Ты, блядь, совсем двинутая?
– Ты сам хотел, чтобы я вышла! – в ответ заорала я, покидая полосу движения, где уже на встречу к моему лбу мчался новый попутный автомобиль.
Что-то пугало меня в его взгляде, полном боли, жестокости и сумасшествия. У него случайно нет биполярного расстройства? Запустив обе пятерни в копну волос, он начал расхаживать по гравию взад-вперёд, напоминая безумного ученого, эксперимент которого вот-вот готов провалиться с громким свистом. Я всяко пыталась разбавить холодную атмосферу между нами, которая появилась вместе с машиной, но сейчас не в силах сделать шаг в его сторону. Проглотив к чертям остатки гордости, которую Диего только что пережевал и выплюнул с криками убраться из салона, я по темноте и холоду направилась в обратный путь, обняв себя руками.
К черту всё, вызову такси к бару.
Минуту спустя, мой верный спутник наконец-то опомнился, судя по быстрым шагам за спиной. Но этого не хотела делать я, плевать, сколько идти, я вернусь назад, потому что тяжело быть в подобной атмосфере, желая получить хоть какую-то романтику и лёгкость. После тех адских дней в обществе моих наидорожайщих родителей, я хочу спокойствия. Диего не готов его дать, в таком случае я лучше проведу остаток вечера и ночи в одиночестве.
– Грейс! – окрикнул Диего, но я не повернулась и не остановилась.
Вышагивая тяжелым шагом дальше, я вновь услышала собственное имя, но уже с нотками ярости, нетерпения и недовольства.
– Грейс, блядь, остановись! – ухватив моё плечо, Диего рывком развернул к себе лицом с силой, из-за которой я покачнулась на месте, пытаясь поймать равновесие и удержать вертикальное положение.
– Ты издеваешься? – зашипела я, – Фуэнтес, катись нахрен!
– Я просил тебя остановиться, – зарычал он, продолжая втыкать пальцы в мою одежду.
– О, – растянув губы в мерзкой улыбке, я следом выплюнула, – а я просила тебя пойти нахрен!
– Успокойся!
– Ты просил меня выметаться, я вымелась в обратном направлении, какого чёрта тебе сейчас нужно? Передумал? А я нет, катись к хренам!
Желая отсалютовать прощанье взмахом руки, я не успела, потому что Диего ухватил меня за запястье. В очередной раз, не совладав с эмоциями, я зажмурилась и закусила губу до железного привкуса крови, который хоть как-то должен спасти меня.
Спасения не было.
– Ты смеёшься надо мной? – взревела я, не удержав порыв скопившейся ярости, – я прилетела сюда, рассказала тебе, что произошло, ты предложил уехать, я согласилась, а сейчас ты вновь занялся уничтожением меня! Сколько это ещё будет длиться? Сколько я ещё могу терпеть? Сколько я ещё буду твоей жертвой? – хрипя от слез и дрожа от холода, я заколотила Диего по мощной груди от бессилия. И от того, что больше не могла носить внутри всю тяжесть, – знаешь, чего я хотела там? Вернуться сюда! Вернуться сюда как можно скорее, чтобы хотя бы обнять тебя. Я думала только о тебе. Хотела только к тебе. Думала, ты примешь меня и укроешь от боли, но ты становишься виновником этой боли!
– Грейс, остановись, – силой притянув к себе, Диего прижал мою голову к груди, крепко обвивая руками, пока я без всякой силы продолжала стучать его кулаком по груди, утопая в слезах.
– Уйди! – шептала я, но вряд ли он мог слышать меня за шумом пролетающих машин.
Спустя несколько минут, пока мои обессиленные удары не прекратились, Диего тяжело вздохнул, поглаживая меня по голове через шапку.
– Я испугался. Я просто испугался.
– Ты всё испортил!
– Ничего ещё не испорчено.
– Объясни мне, Фуэнтес, за что ты так со мной обращаешься? Почему впускаешь в свою жизнь, но держишь на расстоянии вытянутой руки?
– Грейс, давай успокоимся, – вновь вздохнул Диего, из-за чего-то резко начала биться в его руках, пытаясь вырваться.
– Катись нахрен со своим спокойствием! – заорала я с такой силой, что побоялась выплюнуть гланды. И, кажется, фигурально у меня это получилось, потому что голос полностью осел, судя по обрыванию последнего слова.
Вскинув подбородок, я посмотрела прямо в глаза Диего, после чего сипло процедила:
– Катись. Нахрен. Со. Своим. Спокойствием.
Губы Диего накрыли мои в страстном поцелуе, в который мы оба вложили всю печаль, радость, ярость, тоску, безумие. Все чувства, которые затмевали и наполняли разум и душу.
– Мы должны провести ночь вместе, Грейс, – хрипел он, продолжая целовать моё лицо, – мне нужно… нам нужно…
– Я не понимаю тебя!
Тяжело выдохнув, он резко отпрянул от меня, запустив обе пятерни в копну волос, начав сумбурно бродить вокруг. Я не понимаю, что происходит с этим мужчиной, но сейчас он напоминает заблудившегося, потерявшего путь и в принципе нависающего над пропастью. И я не совсем понимаю, должна ли помочь ему отыскать эту верную дорогу, которая сбилась или резко оборвалась.
Это всё благодаря тебе, Грейси, – шептало «я», которое я уже похоронила, а оно вновь напомнило себе, – это ты оставила его. Ты даже не попыталась найти способ связи с ним.
И оно чертовски право. Я ничего не сделала, я лишь грызла себя за безрассудный поступок и одновременно жалела за то, что прилетела в Лондон. Пелена ненависти накрыла сознание, к тому же, к этой отвратительной волне подключился Арчер, который удивил своим появлением после того, как легко оставил меня. За всей этой драмой внутри, я не подумала о самом элементарном: не позвонила дедушке, который мог помочь мне. Я не могу утверждать и быть уверенной на сто процентов, но так у меня была бы надежда, но я ничего не сделала. Из-за обвинений самой себя, я окоченела. Взгляд сфокусировался на Диего, который в эту секунду выглядел настоящим сумасшедшим.
– Д—Диего, – пролепетала я, получив его стеклянные глаза, – я.. я совсем не думала…
– О чём? – прохрипел он.
– Я могла связаться с дедушкой, чтобы найти тебя… чтобы ты знал… чтобы предупредить…
– Мы уже оставили это.
– Тогда что не так? Почему ты злишься на меня?
– Потому что ты не подумала.
– О чём я не подумала?
– Забудь, Грейс.
Это «забудь, Грейс», пробудило во мне настоящего зверя. Кинувшись к нему, я вновь начала стучать кулаками по груди Диего, но ему будто плевать, всё внимание карих глаз было приковано к дороге. Смотря в одну точку, он, казалось, даже не моргал, из-за чего по телу пробегал холодок, но не от мороза. Это мерзкое ощущение того, что я не знаю чего-то, не понимаю, и меня держат в неведении, тянется с тех самых пор, как между мной и Диего возникло чувство окрылённости. Я изо всех сил пытаюсь прорваться внутрь обороны, но на лбу лежит ладонь, удерживающая меня на одном месте, пока ногами я упираюсь и пытаюсь пробиться.
– Хватит! – взревела я, – хватит держать меня на расстоянии.
Карие глаза обратились ко мне, и на миг мне показалось, что он сломался, что сейчас я хоть что-то услышу, но Диего вновь упёрся и отвёл взгляд, сжав челюсти.
– Сядь в машину, Грейс.
Я даже не попыталась послушать его, я застыла на месте, смотря на мужчину перед собой.
– Сядь в эту блядскую машину, Грейс! – резко заорал Диего, голос которого эхом разнесся по пустым полям и заставил вздрогнуть каждую частичку моего тела.
На этот раз я больше не пыталась ослушаться. Развернувшись на пятках, я без оглядки побежала к машине, прыгнув на кресло, подтянув колени и уткнувшись в них лицом. Следом в салон запрыгнул Диего. Колёса с визгом вылетели на дорогу в обратном направлении. На этот раз мне становилось страшно, потому что от размеренного и законопослушного Диего не осталось и следа. Педаль газа вжималась в пол настолько сильно, что легко могла провалиться и унести нас прямиком в ад. Я же не могла выдавить и слова, слёзы ужаса и страха заливали и размывали путь. В следующую секунду, из-за поворота резко выскочила пара ослепляющих фар, и, закрыв глаза, я едва слышно выдавила:
– Я люблю тебя.
Дальше перед глазами пробежала вся моя жалкая и ничтожная жизнь. Машину крутило по трассе, которая и без того была покрыта корочкой льда, помогающей совершать тройные тулупы железяке. Я же успела заживо похоронить себя и напомнить о том, что скучать по мне будет только Алан, но и он рано или поздно забудет обо мне, перестав оставлять маленькую розочку на плите. Затормозив на середине дороги, нас оглушила кромешная тишина. Я не слышала ничего, даже стук собственного сердца, которое барабанило не на жизнь, а на смерть. Ладони Диего нашли моё лицо, прижившись к влажным щекам. Широко распахнутые карие глаза, смотрели на меня с неистовым ужасом, смешавшимся с болью.
– Грейс, – осипшим голосом заговорил он, – блядь, прости меня!.. Твою мать, прости меня!
Решив быть тем светом, который должен пробиться среди мрака, я прокатила ком из битого стекла по горлу, взглянув в его глаза.
– Всё в порядке, это просто несчастный случай. Он появился неожиданно. Пожалуйста, давай поедем домой…
С минуту, Диего пристально смотрел на меня, после чего, кажется, совладав с эмоциями и дрожью в руках, он поднёс телефон к уху, а через пару секунд заговорил:
– Мы на… мы на том месте… возьми Мартина, приезжай сюда с ним… Не спрашивай, просто приезжай.
Скинув вызов, Диего убрал телефон назад, а я опешила, прокрутив одну фразу тысячу раз за несколько секунд «возьми Мартина». Мартина? Я не заметила, чтобы между Диего и его отцом проскользнула ненависть или что-то похожее на вражду. Все вечера с его семьей прошли тепло, уютно и мирно. Что произошло сейчас, я не совсем понимаю.
– Почему ты назовёшь папу – Мартином?
– Потому что он не мой отец. Он мой отчим. И я называю его папой.
– Отчим? – выдохнула я, моргая глазами из-за неожиданного признания.
Они, конечно, абсолютно не похожи, хотя, какие-то черты я всё же замечала и улавливала, неужели я пыталась найти то, чего нет? Я думала, что Диего взял испанские корни мамы, но ошибалась. В прочем, я во многом ошибаюсь, разве это новость?
– Да, Мартин – мой отчим. Он родной отец Марии, я и Ром имеем другого отца. Ублюдка, который бросил мать, когда она была беременна мной. Надеюсь, он сгнил в сточной канаве от передозировки.
– Я.. я не знала… – прошептала я, нежно поглаживал его поверх куртки на руке.
– Грейс, только не вздумай говорить, что тебе жаль и прочую байду. У меня отличная семья, и я благодарен Мартину, потому что он принимает нас за родных.
– У тебя прекрасная семья, – чего не скажешь о моей.
– Ты рада?
– Что?
– Ты узнала что-то обо мне.
– Да, – выдохнула я, – я думала, что вы его дети…
– Он поступил так, как поступают настоящие мужчины. Не знаю, как для Рома, потому что он ссытся из-за беременности Литы, но я благодарен и уважаю его. Он стал мне отцом.
– Кому ты звонил?
– Даниэлю, отец сядет за руль.
Молча кивнув, я больше не стала вытягивать из Диего что-то ещё. Он абсолютно закрытый человек, не пускающий в душу никого, разве только семью, и то, по некоторым диалогам я понимаю, что внутрь себя – он пускает только себя. Начав забрасывать его вопросами, я, подобно могиле, будут собственноручно копать себе яму и заживо хоронить эти отношения. Ему нужно время, теперь я всё понимаю, и пытаюсь обуздать своё проклятое любопытство внутри.
Три слова. Три слова, которые я выдохнула совершенно не думая, только сейчас напомнили о себе. Посмотрев на Диего, взгляд которого упирался прямо в ночную чащу, я не решалась спросить ещё одно: слышал ли он. Я не уверена, что смогу повторить, как, и не уверена в том, что сказала истину. Люблю ли я его? Не могу сказать. Я влюблена, но что есть любовь? Это слишком сложно. Я уже не понимаю, любила ли Арчера или эта любовь была выдуманной, словно являлась кругом спасения, который он забросил мне в пучину бушевания стихии. Но моя реакция при встрече в Лондоне говорит о том, что что-то было. Я не могу сомневаться, ведь он был моим спасением и стал моим щитом на некоторое время. Но этот щит пал. Он треснул, не выдержав очередной пули. Теперь ошмётки валяются под моими ногами, прося о том, чтобы я собрала их воедино, но я не готова это делать, потому что вместе с ним, треснула я.
– Здравствуй, Грейс.
Вздрогнув, я повернула голову в сторону человека, который поднял каждую волосинку на теле и вырвал меня из круговорота мыслей. Мистер Фуэнтес тепло улыбнулся мне, чего не смогла сделать я. Он ведь Фуэнтес? Очередной режущий горло ком прокатился по стенкам. Ощущение безопасности сняло всякий страх, помогая сердцу оттаять.
– Здравствуйте, – выдохнула я.
– Ну, доставим вас домой?
Согласно кивнув, я посмотрела за стекло, где Диего пожал ладонь Даниэля и занял заднее сидение, а его друг махнул мне в знак приветствия, послав дружелюбную улыбку. Выскочив из машины, я ошеломила всех своей резкостью, но улыбка вновь вернулась на лицо отчима Диего, когда я калачиком свернулась на коленях своего мужчины.
Это было случайностью. Мы живы. Всё хорошо.
Через небольшой промежуток времени, который мы провели в полном молчании, я замертво упала на кровать не став принимать даже душ. Хотелось только одного – уткнуться в грудь Диего и уснуть. Каждую адскую ночь в Лондоне, я желала и мечтала только об этом. Вскоре, так и произошло.
Глава 28
Очередное предложение Саманты объединить нашу компанию вспыхнуло, словно лампочка в темной голове подруги, где Томас Эдисон соединил парочку проводов. Он, конечно, всё сделал иным путём, но, кажется, в голове Сам это произошло именно так, потому что промолчав пять минут на обеде, она неожиданно выкрикнула:
– А что на счёт девичника? Пижамная вечеринка?
– Только девочки? – недоверчиво фыркнула Полли.
– Да, никаких парней, только женские сплетни, обсуждение кто какими тампонами пользуется, какие противозачаточные принимает, и сколько у неё было парней, – энергично закивала Саманта, обводя нас глазами.
Мария, голова которой как всегда нашла причал на моём плече, посмотрела на меня так, словно Саманта рехнулась, но я почему-то подумала, что это предложение очень даже неплохое, ведь я никогда не была на таких тусовках.
– Лесбиянка хочет вечеринку для девочек, – захихикала она, – надеюсь меня никто не отстрапонит.
– Фу, Мари, – засмеялась я, – это ужасно.
Саманта выжидающе смотрела на нас, и я решила поддержать её первой.
– Я думаю, что это хорошая идея, – послав подруге улыбку поддержки, я посмотрела на Марию и Донну, которые тут же кивнули.
– Почему бы и нет.
– Ладно, – сухо бросила Бейкер, – я с большинством.
Так мы и договорились собраться в новой квартире Саманты, у которой не было соседки. Вся квартира, как она нас убеждала, а она не маленькая, принадлежит только ей. Это даже нам на руку, никаких ворчливых соседок, которые не любят гостей. Диего был сразу предупреждён о моей ночной вечеринке в женском клубе, где на футболках будет перечёркнутый значок мужского пола: никаких парней. Эта идея не совсем пришлась ему по вкусу, даже несмотря на то, что он не сказал что-то против. Мне достаточно видеть выражение его лица, чтобы понять то или иное отношение. А когда он против – я вижу и с завязанными глазами. Заверив его, что со мной и с Марией всё будет в порядке, я вышла из квартиры, послав ему самый смачный и воодушевленный воздушный поцелуй, на который он подозрительно выгнул бровь, но всё же поднял уголки губ. Проводив меня взглядом до поворота, он махнул рукой и скрылся за дверью, а я улыбнулась.
Застав Марию у двери, я вскинула брови.
– Решила не приветствовать брата и не помогать мне умолять его?
– Да брось, Гри, – хихикнула она, обняв мою руку, – ты и сама справилась, а я не хочу смотреть на совокупления брата, это отвратительно.
– Чтоб ты знала, я уговаривала его словесно, – засмеялась я, – мне не пришлось переходить к делу.
– Если вы обе сейчас же не сядете в такси, я затащу вас в квартиру насильно и закрою на ключ, – раздался голос Диего с балкона.
Резко вскинув головы, мы посмотрели на мужчину, который склонился на ограждение, сверля нас взглядом.
– Сначала поймай! – показав язык, озорно захихикала Мария, побежав к машине и потянув за собой меня, из-за неожиданности чего, я чуть ли не сломала плитку носом.
Смеясь, я бежала за ней, крепко держа ладонь подруги. Я успела послать ещё один воздушный поцелуй Диего, перед тем, как Мария недовольно дёрнула меня за руку, чтобы я приземлилась рядом. Дверца закрылась, и мы сразу же тронулись с места, пока я провожала глазами дом Диего.
– В самом деле, мой брат – засранец, а ты посылаешь ему воздушные поцелуи, как пятнадцатилетние подростки, – захныкала она.
– Ты же сама хотела, чтобы мы были вместе, – шутя, подтолкнув её плечом, улыбнулась я.
– Да, хотела, но я не хочу делить тебя с ним. Я жадная.
– Но меня же хватает на всех.
– Ну и что? Сейчас я не хочу делиться, – скрестив руки под грудью, она поморщилась и отвернулась к окну, словно маленькая девочка.
Моя очередь проявлять снисходительность к подобным словам и капризам. Мне приятно, что Мария нашла во мне человека, с которым ей хочется проводить время. У меня никогда не было настоящей подруги, были фальшивки, и сейчас я не хочу потерять ту единственную, которая сама хочет быть рядом. Положив голову на её плечо, я обвила её талию и улыбнулась.
– Злюка.
– Я не злюка, – хмыкнула Мария.
– Но я всё равно люблю тебя, Мари.
Повернув лицо, подруга посмотрела на меня со смесью хмурости и негодования.
– Любишь?
– Да, ты ведь моя подруга.
Помолчав примерно полминуты, на её губах заиграла радушная улыбка, а руки обвили мою шею.
– Я тоже тебя люблю.
– Больше никакого Диего, у нас же вечер без парней, – воодушевлённо улыбнулась я, на что получила энергичный кивок.
Квартира Саманты оказалась довольно просторной и уютной. Небесного цвета стены сосчиталось с белым паркетом и такой же мебелью из дерева. Скинув обувь на небольшом квадрате прихожей, перед глазами развернулась общая комната, где по одной стене расположилась кровать с парочкой тумбочек, всю левую сторону занял огромный зеркальный шкаф, напротив кровати расстелился мягкий диван с кучей подушек и телевизор, всю стену у окна занимал белоснежный стол, заявленный книгами. Ничего лишнего.
– Можно мне переехать к тебе? – улыбнулась я.
– Кампус перестал тебе нравиться? – захихикала она, – милости просим.
– Чёрт, у тебя есть даже собственная кухня, – захныкала я, войдя на порог квадрата с таким же белоснежным гарнитуром и стеклянным столиком посередине, на котором разместилась ваза с цветами.
– Да, это главное, за что я люблю эту квартиру.
– Ла—а—дано, – протянула я, – ты заслужила её кропотливой работой.
У тебя тоже есть кухня, располагается в квартире Диего, – довольно улыбаясь, напомнило внутреннее «я». И тут оно полностью право.
Но самое большое очарование кухне даёт Диего, лениво разгуливая по ней в шортах. Променяю ли я её на отдельный вид жилья? Ни за что. Я готова сутками напролёт наблюдать за ним и пускать слюни на каждый мускул его тела. Да, я превращаюсь в ванильную дуру, но почему мне это нравится?
Алкоголь, которым был заполнен холодильник Саманты в действительности пугал, но только меня. Если девочки воодушевились количеством бутылок, то я проглотила жирный ком ужаса. В моих интересах пить меньше или вовсе разбавлять его водой, потому что спиртное в моей крови делает самые отвратительные вещи, о которых я даже не думаю, будучи в здравом рассудке. Теперь моя участь цедить свой бокал сквозь тонкую воронку.
– Начнём? – поиграв бровями, хихикнула Саманта, получая согласные кивки Донны и Марии, Полли в эту минуту скрючила лицо, что присущее ей, – тогда приступим к уничтожению.
Бокалы то и дело успевали наполняться новыми порциями, и когда я растягивала второй, девочки вливали в себя четвёртый, косо смотря на меня. И Сам не выдержала первой.
– Грейс, у тебя депрессия?
– С чего ты взяла?
– С того, что это проклятый бокал всё никак не может опустеть.
– Я просто растягиваю удовольствие, – улыбнулась я, оправдывая себя каким-то бредом.
– Предлагаю так, – хитро улыбнулась она, и все четыре пары глаз уставились на меня, – ты пьёшь штрафные залпом.
– Что за нахрен, Сам? – фыркнула я, – у меня не было в планах напиться.
– Кого это волнует?
– Пей, Грейс, – захихикала Донна, её порывы поддержала Мария, наполняя мой бокал до краёв.
Окинув взглядом девочек, которые с непритворным интересом и весельем смотрели на меня. К чёрту, я ведь могу иногда расслабиться и напиться? Да и когда я в последний раз вообще позволяла себе подобную мелочь? Конечно, несколько раз это чуть ли не закончилось тем, что меня мог трахнуть какой-то парень из братства или Диего за углом, но тут только девочки и максимум, что со мной может случиться – я проснусь в кровати с Самантой. У меня никогда не было с девушкой, да и я не горю особым желанием попробовать, но лучше с ней и не помнить ничего под утро, чем с каким-то идиотом. Проглотив жидкость одним махом, я растянула губы в улыбке, подставив бокал девочкам, которые тут же наполнили его новой порцией. Таким образом, за минуту в меня влилось сразу три полных бокала.
– Ещё есть вопросы?
– Определённо нет, – захихикала Сам.
Звёздочки над головой начинали блистать, а разум отмирать. Если так будет дальше, то ещё один бокал вырубит хоть что-то понимающую меня и включит ту, что готова совершать глупости, о которых будет жалеть утром. Идея пришла быстро, ведь теперь желание танцевать подливало масло в огонь.
– Никто не против моей музыки? – помахав мобильником в воздухе, я получила отрицательные покачивания головой девочек.
Включив полюбившуюся песню Ocean Jet – unfettered, я на автомате закрутила бёдрами, пока сердце не получило иголку в виде слов Марии.
– Это же любимая группа Диего.
Застыв, я почувствовала, как капелька пота проскользнула по спине, вслед которой пробежал холодок. Бокал в руке Сам застыл у рта, Донна посмотрела на меня притупленным взглядом, а на губах Бейкер заиграла её излюбленная мерзкая ухмылка, из-за которой я желаю вдарить ей со всей силы кулаком и не только. Разум моментально выжег алкоголь в крови.
Блядь, соберись, Грейс, – в панике, голосили внутренние «я».
Собрав все силы в кучу, я равнодушно улыбнулась, создав абсолютное безразличие.
– В таком случае, у него хотя бы хороший музыкальный вкус.
Упав на диван, я сделала большой глоток, потому что благодаря панике, казалось, что я вовсе могу рухнуться в обморок. Наш трудновыстраеваемый карточный домик может развалиться в одну секунду. И я боюсь этого, как огня. Если девочки восприняли слова Марии без всякого подозрения, вновь начав трепаться, то взгляд Бейкер зацепился за меня. Я знаю, она подозревает или пытается развести меня, но я не спичка, которая сломается под нажимом. Хрена с два ей так просто сломать меня. Я, скрипя зубами, буду хранить, и нести нашу тайну через любые тернистые пути.
И какова же была моя радость, когда Саманта подняла всех на ноги, чтобы потанцевать под песню, которую я включила, потому что она понравилась и ей. Выкуси, Бейкер, это обычная группа, которая может понравиться не только Фуэнтесу. Поддавшись соблазну, я закрутила бёдрами, получая волну удовольствия от танцев. У меня есть несколько занятий, благодаря которым я могу уйти от реальности, и движение – одно из них. Песня сменялась новой песней, пока я устало не упала на диван, смотря на дурачащихся девочек. Следом за мной, на мягкую ткань приземлилась Мария. Громкая музыка не позволяла другим услышать нас, что было мне только на руку.
– Мари, больше не делай так.
– Как?
– Ты можешь выдать нас.
– Чего ты боишься, Грейс? – нахмурилась она, скрестив руки под грудью.
– Никто не должен знать, пойми.
– Это он тебе запретил?
– Нет.
– Ты не должна идти у него на поводу, Грейс, если ты хочешь открытости, то пусть все знают…
– Мари… – перебила подругу я.
– А что, я не права? Я уверена, что дело в Диего, потому что он боится!
– Мария, дело не в нём. Это было обоюдное решение.
– Не ври мне, Грейс! Не пытайся выгородить его! После смерти Алисии он сам не свой! Это она с ним сделала. Она сделала его таким. Я даже где-то жалею, что она умерла, но она не заслуживала его любви, будь она проклята!
