Kitabı oku: «Неукротимое пламя», sayfa 6

10. Эмберли

Пока мы возвращаемся в дом Никиаса, Шира то и дело оглядывается на нас через плечо и ухмыляется. Рада, что кому-то кажется это забавным, потому сейчас все мои мысли заняты исключительно ночным приключением, и мне не до шуток. Я не врала Стилу, я действительно не брожу во сне. Возможно, это произошло случайно, но я никак не могу перестать об этом думать. Внутренний голос упорно твердит мне, что что-то не так.

Стил ругается себе под нос. Я смотрю на него и вижу, как он пристально смотрит в свой телефон, просматривая сообщения.

– У тебя здесь связь ловит?

Он отрицательно качает головой.

– Не-а. Сообщения пришли, когда мы были в мире смертных.

– Все хорошо? – У меня телефона с собой нет. Мое спящее подсознание не додумалось прихватить его с собой.

Он убирает телефон в карман, выражение лица у него при этом очень взволнованное.

– Грей написал. Они все в Лондоне.

– Что? – Лицо мое моментально бледнеет. Я-то надеялась, что они остались в Египте. Если верить последним новостям, то Лондон – зона боевых действий. – Они в порядке?

Стил проводит языком по верхней губе, рассматривая меня и не особо торопясь отвечать на мой вопрос.

– Они столкнулись с Торном.

– О боже. – Сердце начинает биться чаще. – Мы должны немедленно отправиться к ним.

Стил потирает подбородок, обросший щетиной.

– Не уверен, что это хорошая идея…

– Что такое? – Остановившись, Никиас поворачивается к нам лицом.

– Наши друзья сейчас в Лондоне, – объясняю я ему, – поэтому нам нужно уйти. Немедленно.

Беспокойство относительно недавнего события улетучивается, и я уже продумываю наш дальнейший план действий. Нам нужно переодеться, но мы не взяли с собой ничего, кроме моего своенравного небожителя. Если мы не уговорим Динька отправить нас в Лондон, то придется возвращаться в резиденцию старейшин, чтобы оттуда уехать в Англию. Вряд ли мы сможем добраться туда, используя обычный транспорт. Скорее всего, город сейчас закрыт на въезд и выезд.

– Погоди. Сейчас не лучшее время бежать куда-то неподготовленными. – Взгляд Никиаса направлен то на Стила, то на меня. – Мы же уже решили, что здесь тебе будет безопаснее всего.

Вообще ни разу. Так решил Камиэль, а я не стала спорить. Но это детали, и сейчас они абсолютно не имеют значения.

– Даже если так, мы все равно не можем остаться. Вы знаете, где может быть Диньк? – Оглядываюсь вокруг, вдруг он пролетит где-то над моей головой.

– Возможно, Камиэль прав, – говорит Стил.

Брови у меня ползут вверх от удивления, я переключаю внимание на него.

– Ты не хочешь помочь своим братьям?

Происходит что-то странное. Стил пойдет на все ради защиты семьи.

Запустив руку в волосы, он начинает ходить взад-вперед.

– Ты же знаешь, что это не так. Просто нам нужно время, чтобы все обдумать. Если мы сейчас отправимся в Лондон, ты станешь живой мишенью. – Он останавливается передо мной. Положив руки мне на плечи, медленно опускает их на мои предплечья. – Торн захочет вернуть тебя.

Я. Он не хочет подвергать меня опасности. Он ставит меня выше своей семьи. Это… сильно. И хотя мне очень приятно подобное отношение, я не согласна с таким решением.

– Твои братья, Нова, Эш. Мы нужны им.

Стил делает глубокий вдох.

– Они в безопасности.

– Пока что в безопасности.

– Ты ведь не знаешь, почему она не может уйти, да? – встревает Шира. Чуть не забыла, что мы здесь не одни.

– О чем ты? – спрашивает Стил. Он отпускает мои руки и поворачивается в ее сторону.

Та виновато смотрит на Никиаса.

– Между мирами есть барьер. – Ник смотрит на Стила, а потом снова на меня. Судя по всему, он не хочет продолжать этот разговор при нем, но придется. – Наши предки были посредниками между мирами – единственные представители ангельской линии, которые могли путешествовать между ними по своей воле. Остальным для подобного путешествия нужно получить разрешение. После восстания против Создателя Падших навсегда лишили права пересечения барьера. С тех пор они отчаянно пытаются найти способ возвращения в мир смертных. С созданием нашей расы у них появилась такая возможность, но Отрекшиеся не могут полноценно существовать при дневном свете, и большинство Падших хотят находиться в своих телах, а не в сосудах из людей или Нефилимов. Их истинная цель – стереть границу между мирами.

В памяти всплывают слова Торна о том, что он не станет подчиняться людям.

– Стереть границу между мирами… А что тогда произойдет?

– Ад на Земле, – отвечает мне Стил вместо Никиаса, и тот согласно кивает.

– В лучшем случае Падшие смогут исполнить свое желание и прорваться в мир смертных. В худшем миры сольются в одно целое.

– Нефилимы ангельского происхождения каким-то образом играют важную роль в этом плане?

– Вполне вероятно. Именно поэтому несколько тысячелетий назад наш род пытались полностью истребить. Падшие считали, что если они избавятся от нас, то смогут беспрепятственно перемещаться между духовным и смертным миром, но они ошибались. Именно мы являемся ключом, который им так нужен.

– А что произойдет, как только Нефы, рожденные от ангелов, окажутся в их власти? – спрашивает Стил.

– Нам неизвестно, как именно им удалось пробить барьер, но мы уверены, что как только у них в руках окажется один из нас, они смогут навсегда его уничтожить. Мы изолированы от мира, но не до конца. На данный момент некоторые представители нашего рода живут и вне Эдема. Как только мы узнали, что Падшие прорываются в мир смертных, сразу же попросили их вернуться.

Пазл начинает складываться.

– Камиэлю все это известно?

– Да, – отвечает Никиас. – Он привел тебя сюда не только ради твоей безопасности. Но и ради безопасности всего мира.

* * *

По возвращении Никиас показывает Стилу его спальню, ту, что чуть дальше моей, чтобы мы могли переодеться и привести себя в порядок наедине с собой. Я надеюсь, что мы успеем поговорить хоть пару минут, но к тому моменту, когда я снова становлюсь похожей на себя, в комнате его уже нет.

Я пытаюсь стряхнуть с себя нервозность и беспокойство. Внутри у меня какое-то непонятное и очень неприятное чувство, и я уверена, оно не отступит, пока мы не поговорим. Я спускаюсь по лестнице, на первом этаже раздаются чьи-то голоса.

– Спорить об этом нет никакого смысла. Окончательное решение будет принято только тогда, когда вернется Камиэль. Можешь позже обсудить это с ним лично, – говорит Никиас.

– Может, Камиэль ей и отец, но ее хранителем являешься ты. Согласно нашим традициям, ты имеешь полное право принимать решение относительно этой ситуации.

Боже. Похоже, Ставрос вернулся, и они опять спорят о моем замужестве. Кажется, было глупо надеяться на то, что вчера вечером тема была закрыта окончательно.

Мое появление не прекращает спора. Мужчины сидят за небольшим столиком, заставленным кофейными чашками и корзинкой с маффинами. Ширы нигде не видно.

Стил стоит, прислонившись к стене с кружкой в руке: он, скорее, наблюдатель, нежели участник переговоров. На губах его играет едва заметная улыбка, а в глазах веселые искорки, он делает глоток и кажется совершенно расслабленным. Становится неприятно; какой-то части меня больше по душе, когда у него срывает крышу от ревности.

Заметив меня, он наклоняет голову вбок, приглашая присоединиться. Проходя мимо ругающейся парочки, я гипнотизирую взглядом корзинку с кексами, но так и не решаюсь взять один себе.

– Хочешь? – спрашивает Стил, протягивая мне чашку. Я морщусь, почувствовав горький запах черного кофе.

– Нет, спасибо.

Не отводя от меня взгляда, он делает большой и долгий глоток. Спор в другой стороне комнаты перерастает в ругань. Интересно, я говорила Стилу, что у него идеальная верхняя губа? Надеюсь, нет. Его эго и так уже слишком раздулось.

Откашлявшись, я киваю в сторону Никиаса и Ставроса.

– Есть изменения?

– Не-а. Все по-старому. Дед настаивает, что ты обещана его сыну и должна как можно скорее выйти за него замуж и родить наследника. – Челюсть моя оказывается где-то на полу, Стил улыбается, увидев подобную реакцию, – Ну, что-то в этом духе, – добавляет он.

Наклоняю голову вбок, между бровями у меня появляется складочка.

– И тебя это совсем не волнует?

Он пожимает плечами:

– А должно?

Меня очень ранит его легкомысленный ответ, и, чтобы скрыть обиду, я выбираю самый унизительный способ из всех возможных – нападаю сама.

– Что ж, в таком случае, может, мне стоит подумать над его предложением.

Стил хохочет.

Он. Смеется. Надо. Мной.

Сердце разрывается на части. Я думала, что мы, наконец, прояснили, кто мы друг для друга, пришли к общему знаменателю, но, может, нам все-таки не суждено быть вместе? Может, все дело только в чертовой связи между нами. Судя по вчерашним словам Никиаса, это у меня есть какие-то жуткие ангельские предрасположенности к единению. Может, мои чувства к Стилу так и останутся без ответа.

Не понимая, что чувствую больше, боль или замешательство, начинаю накручивать себя. Быстро. Да, он всячески оберегает меня, но, может, для него это все лишь обычная интрижка? Способ развлечься и убить время? А как же слова о том, что я – пламя, разогнавшее тьму в его душе? Это все был обычный бред? Потому что будь это правдой, он бы сейчас не веселился. Будь все всерьез, он разнес бы кухню к чертовой матери и вызвал Аэро на смертельную дуэль.

Вообще-то, я этого не хочу; наверное, я просто начиталась сопливых книжек, но веселье – точно не та эмоция, которую я ожидала увидеть в данной ситуации.

Я опускаю голову, уверенная, что боль, которую он только что причинил мне, отразится во взгляде. Я оборачиваюсь, чтобы уйти, но Стил ловит меня за руку.

– Ты чего, принцесса?

Я вырываюсь из его хватки.

– Не надо меня так называть.

Улыбка исчезает с его лица вместе с легкостью и весельем.

– Вот оно что. – Он ставит кружку на ближайший край стола. – Давай-ка кое-что проясним. – Потянувшись, он берет меня за руки и тянет к себе. Я иду неохотно. Очень неохотно.

– Ты – моя, а я – твой. Я нахожу эти истерики Ставроса забавными, потому что я понимаю, что это лишь бесполезные попытки разрушить то, что неподвластно даже судьбе. Мы будем вместе до тех пор, пока смерть не разлучит нас, и даже после, я не собираюсь тебя отпускать.

Ой. Вот как.

Что ж, так-то лучше.

– Кроме того, у меня есть все основания полагать, что ничто, кроме кары небесной, просто неспособно разрушить связь между нами.

Я смотрю на него из-под ресниц.

– И это тебя… не пугает?

Его острые черты лица становятся мягче. Стил пристально смотрит мне в лицо. И я клянусь, что почти физически ощущаю этот взгляд.

– Нисколько, – говорит он, прежде чем наклонится и коснуться моих губ своими.

Невесомо. Мне хочется большего.

– Можешь прекратить это безобразие?

Я отскакиваю от Стила и вижу Ставроса, буквально испепеляющего нас своим взглядом. Никиас с трудом прячет улыбку. Очевидно, его больше беспокоит то, что мы творим наедине друг с другом, нежели у всех на виду. Его можно понять.

– Увы, не могу.

Ставрос снова бросает недобрый взгляд на Никиаса.

– Сейчас очень непростое время. Однажды этот херувим уже не смог защитить ее от беды. Мы оба знаем, что с кем-то себе подобным ей будет безопаснее.

Растеряв всю свою непринужденность, Стил обнимает меня за талию и прижимает к своей груди. Я буквально спиной ощущаю рокочущее в нем недовольство. Это был удар под дых.

– Будь она здесь в безопасности, Камиэль ни за что не забрал бы ее. Он вернул Эмберли сюда исключительно потому, что она вполне может и сама за себя постоять.

Погодите-ка. Всего час назад Никиас утверждал, что Эдем – самое безопасное место планеты, а теперь говорит совсем иное.

Лицо Ставроса становится уже знакомого нам красного оттенка, а нижняя губа кривится от злости.

– То, что произошло в тот день, было лишь несчастным случаем и не более того. Верить в то, что в Эдеме небезопасно – верх глупости. Если бы Сташа не ушла тогда с Камиэлем, Эмберли росла бы здесь, как и любой другой представитель нашей линии. И уже бы вышла замуж за моего сына.

Никиас словно леденеет. Несчастный случай? Угроза в Эдеме? Я не знаю, при каких именно обстоятельствах мама стала Отрекшейся, и лишь смутно предполагаю причины, по которым была спрятана в мире людей, но… кажется, пришло время узнать правду.

Когда Никиас вновь обретает дар речи, голос его буквально пронизан холодом:

– Мы уже несколько раз обсуждали этот вопрос. Ты прекрасно знаешь, что связь между ангелом и его избранником невозможно разрушить.

– Но она же не ангел.

– В этом отношении – да. И как старейшина нашей линии, я больше не потерплю возражений по этому поводу.

Ох, ты ж черт. Ник воспользовался своим служебным положением.

Его оппонент опускает голову, но кулаки остаются по-прежнему сжатыми. Когда он снова поднимает ее, взгляд его полон огня. В темных волосах отчетливо виднеется седая прядь.

– Пусть так, – бубнит он, а затем исчезает, громко хлопнув дверью на прощание.

– Боже. Он просто невыносим. Нам ждать проблем? – киваю я в сторону выхода.

– Нет. Больше нет, – отвечает Никиас.

А я в этом не уверена. Как и Стил.

– Разве вы не обещали нам этого еще вчера? – спрашивает он.

– Ставрос всю жизнь ждал мать Эмберли, но Камиэль увел ее прямо у него из-под носа. У него свои счеты с историей этого брачного контракта, но человек он хороший.

Сделав глубокий вдох через нос, я киваю, довольная тем, что на какое-то время эта проблема точно отпала. Тем более у нас есть вопросы и дела поважнее.

Я уже собираюсь спросить, о чем именно говорил Ставрос, как вдруг что-то приземляется мне на плечо.

– Ой!

– Скучала? – спрашивает Диньк.

– Рад, что ты вернулся, – говорит Стил, и я обращаю к нему взгляд, полный непонимания. С каких-то пор он рад присутствию небожителя? – Идем. Мне нужно связаться с братьями. Без тебя я не смогу вернуться в Эдем снова. – А, теперь-то все ясно.

– А волшебное слово? – просит Диньк.

Стил останавливается и медленно оборачивается, глядя на него абсолютно пустым взглядом. Надеюсь, он понимает, что малютка-небожитель с места не двинется, пока тот не скажет «пожалуйста». Вынув из кармана телефон, он проверяет заряд аккумулятора и смотрит уже на меня.

– Закончим наш разговор про Лондон, как только я узнаю все подробнее, хорошо? Если ребята в безопасности и им ничего не угрожает, может, будет лучше, если мы останемся здесь.

Киваю в ответ. Разумное решение.

Тот снова поворачивается к выходу, но опять замирает. В два больших шага Стил преодолевает расстояние между нами. Обняв меня за талию и зарывшись пальцами в волосы, он накрывает мои губы своими. В животе мгновенно начинают порхать бабочки, но едва я успеваю закрыть глаза, как он отстраняется и снова подходит к парадной двери.

– Диньк! – кричит он через плечо.

– Ты так и не сказал…

– Пожалуйста!

– Ну, раз уж ты хорошо попросил… – Небожитель спрыгивает с моего плеча и бежит к Стилу, открывающему дверь.

– Я скоро вернусь, – говорит он и исчезает за порогом дома.

Я только смотрю на закрытую дверь, губы все еще покалывает, а пальцы немного онемели.

– Ты в порядке? – спрашивает Никиас.

– А? Что? Да. Хорошо. В смысле, я нормально. – Боже, я ведь не одна. Щеки становятся похожи на помидоры.

Старейшина улыбается.

– Не переживай. По сравнению со Сташей и Камиэлем это еще цветочки. Были моменты, когда мне казалось, что придется обливать их ледяной водой из шланга, чтобы они опомнились.

Я корчу рожицу. Несмотря на то, что я никогда не видела свою мать и почти не знаю Камиэля, речь идет о моих родителях. Слушать об этих розовых соплях все еще противненько.

– Но после случившегося сегодня утром я ни за что не позволю вам двоим спать в одной комнате. Возможно, даже буду спать в коридоре с ружьем, на всякий случай.

Лицо становится ужасно горячим. Когда у тебя есть парень, это, конечно, клево, но я слишком стеснительная, чтобы показывать свои чувства на людях. Хотя Стил, похоже, совсем не против.

Прочищаю горло, мне очень хочется уйти от этой неловкой темы.

– А о чем говорил Ставрос? Какой несчастный случай?

– Ах. Это… – Никиас тяжело вздыхает, готовясь к разговору, которого нам в любом случае не избежать. – Может, прогуляемся?

– А ответы на вопросы будут?

Он кивает.

– Тогда я в деле.

Когда мы проходим мимо местных жителей, они, как всегда, приветствуют Никиаса и желают ему хорошего дня. В Эдеме очень интересно объединена современность и античность. Здесь совсем нет машин, зато в бухте в форме полумесяца, окружающей деревню, стоят красивые реактивные катера. По пути нам встречаются люди, работающие в своих маленьких огородах лопатами или мотыгами, но стоит нам выйти на окраину, дома сменяются фермерскими участками, в которых стоят застекленные теплицы, а в полях работает автоматическая система орошения.

Никиас начинает говорить только тогда, когда мы добираемся до апельсиновой рощи. Он срывает с одного из деревьев крупный плод и протягивает его мне.

– В младенчестве, тебе тогда было всего несколько месяцев, тебя отравили.

Я испуганно вздыхаю, такого я точно не ожидала. Хоть когда-нибудь меня вообще не пытались убить?

– Вы думаете, я смогу есть здесь что-либо после подобных утверждений? – Я возвращаю фрукт старейшине. Почистив от кожуры, он разламывает его и подносит дольку к губам. Липкий сок стекает по его пальцам, когда он откусывает ее и начинает жевать. Оставшуюся часть ароматного цитруса тот снова возвращает мне.

– Ты выжила, но Камиэль решил, что это было покушение, и убедил Сташу оставить Эдем вместе с ним. А когда он вернулся, год спустя, мы узнали, что твоей матери больше нет.

– Вы имеете в виду то, что она стала Отрекшейся? – Об этом сказал мне Торн, как и о том, что о моем существовании он и его армия узнали благодаря ей. Но кто знает, были ли правдой его слова?

– Возможно. Об этом тебе лучше спросить у отца лично. – Во взгляде Никиаса читается глубокая печаль. – Камиэль никому не рассказывает о случившемся. Неважно, умерла она или живет в новой ипостаси, для нас она точно потеряна навсегда.

Между деревьями дует приятный ветерок, раскачивающий листву. Я кусаю апельсиновую дольку, вкус у нее еще прекраснее, чем запах.

– Как вы можете быть так уверены, что ее больше нет? Словам Камиэля вообще можно верить? – спрашиваю я, проглотив кусочек апельсина.

– Да, безусловно. Каждый мужчина, женщина и даже ребенок доверил бы ему свою жизнь. Уже доверили. Без него мы бы просто погибли несколько тысячелетий назад. Кроме того, я уверен, что твоей матери больше нет, потому что она ни за что в жизни не бросила бы тебя одну. Да, она очень любила Камиэля, но после твоего рождения она жила исключительно ради тебя одной.

Сердце начинает болеть, а глаза щиплет. Я опускаю глаза, чтобы Никиас этого не увидел, но не потому, что стыжусь эмоций, а потому, что не готова делиться ими с кем-то еще.

Снова беру себя в руки и задаю новый вопрос:

– Вас не волнует, что она может рассказать о том, где находится Эдем, если стала Отрекшейся? Раз уж они узнали обо мне, что мешает ей привести эту нечисть сюда?

Никиас отрицательно качает головой.

– Эдем под защитой небожителей. Город виден только ангелам и тем, кого сами сюда сопроводили. Даже если Отрекшиеся будут знать о местонахождении нашей деревни, они не смогут в нее попасть. – Он делает глубокий вдох. – Я больше переживаю, что нас найдут чистокровные ангелы. Некоторые не прочь посмотреть, как нас стирают с лица земли. От Падших и Отрекшихся мы защищены. А от них – нет.

Есть над чем подумать. Нефилимы, живущие за пределами этого места, относятся к ангелам с подозрением, а у местных очень укоренился страх перед теми, кого они даже не знают.

Несколько минут мы шагаем вдоль апельсиновой рощи молча. Вероятно, Никиас не знает ответа, но я все равно хочу задать ему еще один вопрос.

– Почему Камиэль отправил меня к людям? Быть отцом-одиночкой не входило в его планы?

Никиас оглядывает меня краем глаза, а потом поднимает взгляд к небу; спектральное солнце отбрасывает на нас свои розовые лучи, мягко освещая его лицо.

– Камиэль – Ангел Войны. Под его командованием находятся тысячи других, но лишь некоторым известно о существовании Эдема, а о тебе и Сташе знало и того меньше, если знало вообще. Звание для ангелов не просто работа, это часть их сущности. Камиэль не мог просто бросить свое призвание, без Сташи рядом защищать тебя не представлялось возможным. Он не мог воспитывать тебя среди своих, потому что в их кругу слишком много предрассудков о Нефилимах. Он понимал, что Эдем небезопасное место для тебя, и не доверял другим потомкам ангелов. Поэтому он спрятал тебя в единственном месте, где, как он думал, тебя не смогут найти. Может, я и не согласен с подобным решением, но знаю, что далось оно ему очень тяжело.

Ну вот, наконец, я и знаю всю правду.

С логической точки зрения, возможно, он поступил правильно. Хорошо это или не особо, но вот она я, жива и здорова. Но знает ли он, через что мне пришлось пройти, чтобы выжить? О боли, страданиях, издевательствах. Неужели нельзя было появиться хотя бы для того, чтобы объяснить мне, что я не совсем человек? Знай я это раньше, мне было бы намного легче жить.

– Я хотела бы побыть одна, если вы не против.

Никиас кивает и, грустно улыбаясь, кладет руку мне на плечо и легонько его сжимает.

– Конечно. Нужно время, чтобы все это осознать и принять. Не торопись.

Я жду, когда он исчезнет из виду, и бросаюсь бежать.