Kitabı oku: «Лепестки Белладонны», sayfa 4

Глава 4

 
И когда ты говоришь, что боишься,
                                       мне это нравится.
Ты уверен, что хочешь от меня худшего?
Потому что я в деле.
 

© Marina Kaye, Double Life

«У каждого свой персональный ад, персональный Сатана, который одной только улыбкой выводит из равновесия. Да кто ты такой? Чтобы я… из-за тебя… Ха. Поиграем в равнодушие? Как там его… Джек?»

– …и он пришел! Боксер. С глазами безумными. Честно, я испугалась за Миру, – взволнованно пересказывала Сара визит Джека Льюиса.

Певица, менеджер и танцовщицы сидели в номере отеля. Так мог начаться анекдот в стиле «В бар пришли…», но продолжался день. Они разговаривали в светлом уютном номере, который впитал в стены всевозможные эмоции Миры – от боли и злости до радости и надежды. Прошло меньше суток, а Джек Льюис уже стал частью жизни Белладонны и ее команды, это радовало певицу и огорчало всех остальных.

Сара и Грета жаловались на сумасшедшего боксера, а Мира теребила прядь темных волос и помалкивала: боялась ляпнуть неосторожное слово или продемонстрировать заинтересованную реакцию. Ей и улыбку-то с трудом удалось спрятать. «Ты больная и глупая», – будет вердикт, если она себя выдаст. Потому что Джек Льюис – женатый мужчина тридцати восьми лет, которого она впервые увидела вживую на своем концерте.

Франк и танцовщицы беседовали, а Мира перечитывала личный дневник: она посвящала Джеку посты, которые отличались от ее сообщений. Мира, будучи подростком, раскрывала на запароленных страницах свою темную сторону и позволяла испытывать неправильные чувства. Она давно забыла эти глупости. Но вспомнила вновь, потому что Джек вышел на связь! Не получится теперь вычеркнуть его из своей жизни. По правде говоря, не очень-то и хотелось.

На радио Франк гонял несчастного ассистента по всей студии, согласовывая «неожиданные изменения» в вопросах интервью. Журналистам не терпелось узнать больше о концерте, точнее, о взаимоотношениях Джека Льюиса и Белладонны. Вопросы о новом альбоме, успех среди американской молодежи, номинация на «Грэмми» – это беспокоило прессу не так сильно, как возможная интрижка. И Франк возмущался: «Наш звездный час превратился в балаган! Твой звездный час, Мира! Они талдычат: «Можно спросить о танце? Белладонна расскажет, почему выбрала Льюиса?» Нет, не расскажет! Вим, скажи им закрыть рты, или интервью не будет!»

Белладонна со скукой наблюдала за беготней ассистента. Вим носился от менеджера радиопрограммы до менеджера певицы, и перед ее глазами мелькали его длинные темные волосы. Мира называла Вима «парень-невидимка»: он заказывал машину и еду, договаривался с отелями, персоналом, журналистами, но редко контактировал с Мирой.

Сошлись на том, что Белладонна расскажет историю создания песни «Бандит» и намекнет: Джек похож на лирического героя. Провокационные вопросы Мира награждала фразой «Без комментариев» и была рада такому исходу. Ей казалось, и эти слова звучали трепетно, с удовольствием. «Без комментариев», а мыслями она там, в новой встрече с Джеком, в утреннем звонке по поводу Джека, в концертном зале, у Джека на коленях.

Вернувшись в отель, Франк первым делом потребовал от танцовщиц вразумительных объяснений по поводу визита Льюиса в номер его звездочки. Видимо, понял: от подопечной ничего не добьется. Но вряд ли удивился ее скрытности: Эльмира редко показывала чувства. Точнее, только в песнях.

– Телохранителя я уволил, – заявил Франк, расхаживая по номеру в разноцветных носках. – Идиот! Льюис ему показал права, сказал: «Обо мне по радио говорят», и этот кретин его впустил! А если бы у Льюиса был нож?!

Сара и Грета взвизгнули. Едва ли они всерьез испугались за подругу, скорее разыгрывали спектакль для менеджера: Франку необходимо выговориться, тогда он успокоится и приступит к текущим задачам. Например, к причине звонка Роберта Томпсона.

Мира и бровью не повела, услышав о «маньяке Льюисе». Джек был суров на ринге, но Мира чувствовала – в жизни он другой. На чем основывалась ее уверенность? Милые фотографии в социальных сетях? Он мог ее убить. Ха! Представила заголовки: «Мы прочитали личный дневник Белладонны – она любила своего убийцу!»

Эльмира тихо хихикнула, но когда ее глаза опустились на запись в дневнике, то улыбка потухла, оставляя в одиночестве посреди переполненной комнаты: разглядывать буквы на экране.

«Не верю в тебя как помощника мне. Ты не послан мне тем, кого люди привыкли окрещивать Всевышним. Ты глава в книге моей жизни: в книге с рваными листами. Ты раскрасил бесконечный день сурка. И ты исчезнешь. Оставишь пустоту. Пустоту? Я была бы рада. Но…»

– А ты что скажешь, Мира?

Она вздрогнула, свернула страницу с дневником и ткнула в рандомную иконку. Вовремя – Франк склонился над ее телефоном. Никакого личного пространства! Мира следом за менеджером посмотрела в экран.

– Гляди, – выдохнула она, – у меня подписчиков прибавилось.

Франк завис, довольно улыбаясь, но быстро вернулся к теме:

– Повтори, что сказал по телефону тот мужик.

– Он сказал… – Мира проследила, как Сара и Грета, притихнув, сели на кровать, – ситуация вредит и моей репутации. Дал номер Джека, если мы захотим обсудить варианты с ним. – Мира бросила взгляд на клочок бумаги, который положила на журнальный столик. Цифры она записала быстро, дрожащей рукой, боясь забыть, но зря беспокоилась: с первого раза запомнила номер Джека наизусть. – И попросил упомянуть в следующем интервью ситуацию на концерте…

– Пиара захотел! – воскликнул Франк. Лицо менеджера раскраснелось и заблестело, словно румяный блин.

Мира вздохнула:

– Для человека, который все контролирует, твое поведение чересчур истерично. – Она помолчала и выдержала возмущенный взгляд – Франк всегда первым отводил глаза, будто собака перед хозяином. Мира убрала телефон в карман спортивных брюк и добавила: – Джек хочет, чтобы о нем прекратили выдумывать слухи. Поэтому Роберт Томпсон попросил дать опровержение. Мне нетрудно вновь поговорить о Джеке…

– Опровержение?! – Франк напоминал актрису дешевой постановки. – Девочки, вы слышали?! – Сара и Грета испуганно переглянулись.

– Конечно, слышали, они рядом сидят, – вставила Мира.

Франк метнул на подопечную сердито-беспомощный взгляд и предпринял новую попытку выставить ее любимого всемирным злом:

– Они хотят опровержение тому, что Джек Льюис – маньяк?! Простите, врать не будем! Он приходил к тебе в отель!

– Чтобы попросить опровержение, – спокойно отбила удар Мира.

Впервые она поступила опрометчиво, и неудивительно, что менеджер не знал, как реагировать на ее выходку. Имидж рок-звезды позволял Белладонне вытворять всякое: напиваться в клубах, спать со случайными красавчиками, показывать средний палец журналистам… Все это заранее обговорили наравне с другими нюансами контракта. А вот интересоваться кем-то – нет, такое совсем не подходит Белладонне.

Чувства Франка заботили Эльмиру в последнюю очередь. Главное, у нее есть номер Джека! И она может ему позвонить! Истерика Штольца порядком утомила, и Мире хотелось послать Франка куда подальше, но тот подскочил от громкой музыки – в пиджаке надрывался мобильный.

– Звонит Келлер, – сообщил Франк, прислонив телефон к уху. – Guten Tag Herr Keller! Ja… Alles gud! ¹¹ – И, улыбаясь, будто собеседник мог увидеть это жалкое подобие улыбки, Франк покинул номер.

Мира замерла с открытым ртом. Вжалась в кресло. Тихо выругалась.

Грегори Келлер – продюсер музыкального лейбла и владелец студии звукозаписи. Человек, благодаря которому у Белладонны есть финансирование на альбомы, туры, клипы, а также возможность зарабатывать на творчестве кругленькие суммы. О продюсере Мира напрочь забыла, гоняясь за подростковыми грезами. Зря! Сухенький мужчина с грустными карими глазами мог превратить ее сказочный замок (квартиру в центре Берлина) в тыкву, а бесконечный бал (карьеру певицы) в концерты в дешевых барах на окраине города.

Грегори Келлер не был дьяволом, которому восходящая звезда продала душу. Напротив, о таком продюсере мечтали многие артисты: Келлер не контролировал процесс создания музыки, ему было плевать на имидж Белладонны – этим занимался Франк Штольц. Потому разозлить или расстроить покровителя Мира боялась скорее из уважения. Грегори Келлер казался консервативным немцем, а каков продюсер в гневе, Эльмира не знала и не хотела бы знать. Даже если Келлер не лишит Белладонну финансирования, она может потерять его доверие: для продюсера, несмотря на образ рок-звезды, певица оставалась миленькой девочкой.

– Ну… Пойдем? – услышала Мира голос Сары. – Мы собирались по магазинам, – напомнила подруга, а Грета закивала.

– Идите, – отмахнулась Мира. Она напрочь забыла о танцовщицах: будто не подруги, а видения – и Мире хотелось, чтобы те поскорее исчезли.

Сара и Грета поняли намек: не стали задерживаться. За ними закрылась дверь. В тишине собственное дыхание показалось чересчур шумным, и Мира вскочила, заметавшись по комнате.

«Что мне делать? Как заслужить прощение Келлера? Упасть на колени и умолять?» Грегори Келлер точно удивится ее поведению. Белладонна, молчаливая и некапризная, во время встреч одаривала продюсера либо мягкой улыбкой, либо сдержанным dankeschön ¹². На сей раз придется постараться и высказать эмоции не на сцене. Устроить театральную постановку, потерпеть унижение. Но оно того стоит. Джек того стоит.

В ожидании Франка Мира не находила места. «О чем они так долго говорят?!» Она села на широкий подоконник, отодвинула занавеску и попыталась сосредоточиться на пейзаже за окном: мягкие сумерки окутали Город ангелов ¹³, зажглись фонари, вспыхнули неоновые вывески баров. И где-то недалеко билось сердце Джека.

Если карьере Белладонны конец, если Франк придет и сообщит, что Миру ждут в Берлине расторгать контракт и платить огромную неустойку, то единственное, что всерьез огорчит Миру, – она вряд ли когда-нибудь снова увидит Джека. Дыхание из шумного стало прерывистым. Еще пара мыслей, и случится истерика. Мира спрыгнула с подоконника, ловко приземлилась на ковер и наклонилась к дорожной сумке. Достала из внутреннего кармана складной нож. Повертела в руке, нажала большим пальцем: щелчок обнажил сталь, лезвие выскочило, словно пуля из обоймы. На рукоятке гравировка – Triste, «печальный» на французском.

Свободная рука задрожала, а через секунду вновь потянулась к сумке. Мира достала упаковку антисептика. Открыла крышку: в нос ударил запах спирта. Окружающие считали певицу помешанной на чистоте, а в желтой прессе ходили слухи, что у немецкой рок-звезды ОКР ¹⁴. Действительность оказалась банальнее: от плохих привычек сложно избавиться.

Мира задрала штанину, брызнула антисептик, растерла по коже. Прислонила лезвие к ноге. Пальцы, сжимающие нож, похолодели. «Нет! – воскликнул в голове отчаянный вопль. Не ее. Чужой. – Ты сильнее». Мира мысленно добавила: «И не позволю Джеку увидеть меня такой».

Эта мысль отрезвила. Нож выпал и затерялся в ворсинках ковра. Резкий выдох нарушил тишину. Мира опустила штанину, кинула антисептик в сумку, наклонилась, взяла нож и подошла к кровати. Села на колени и принялась вырисовывать на деревянном изголовье букву J. У Миры действительно психическое расстройство. ЧДЛ – Чертов Джек Льюис.

Эльмира вывела Jack на изголовье кровати и бросила нож в сумку. Устала предполагать худшее, поэтому решила найти Франка и потребовать, чтобы тот дал номер Грегори Келлера: она убедит продюсера не выгонять ее с лейбла. Джек Льюис и его агент Роберт Томпсон больше не звонили, значит, время брать ситуацию в свои руки.

Распахнув дверь, Мира наткнулась на Франка, которого стремилась найти. Менеджер застыл, нелепо подняв правую руку: наверняка собирался постучать в номер. На лице Штольца сверкала улыбка, а в левой руке он сжимал выключенный телефон.

– Что… – начала Мира, готовясь к худшему. «Лыбится от радости: оказался прав, а меня гонят прочь», – пришла к неутешительному выводу.

– Герр Келлер в восторге! – заявил Франк и, чтобы пройти внутрь, толкнул ее внушительным животом. – От твоей находчивости. От твоих продаж. Мира, ты умница! Прекрасный ход с Льюисом, изумительный!

– Да? – только и смогла переспросить она. До конца не веря в происходящее, Мира добавила: – И… что теперь?

Франк не спешил с ответом, задумчивым взглядом окинув спальню. Миру бросило в холодный пот: если Франк повернет голову влево, то сможет разглядеть вычерненное ножом имя на изголовье кровати. Появятся вопросы, и осуществление мечты лопнет как мыльный пузырь. Мира не могла позволить, чтобы менеджер узнал ее секрет.

– Франк, давай поговорим за ужином?

Штольц тут же повернулся к подопечной:

– Собирайся, жду в ресторане. Там все обсудим.

Франк оставил ее в одиночестве, и она облегченно выдохнула. Достала из шкафа черные рваные джинсы и футболку с логотипом Ramones ¹⁵, а волосы собрала в неаккуратный пучок. Решила обойтись без парика: поклонники, как и пресса, знали, что светлые волосы – образ для новой музыкальной эры, и, так как ужин планировался в ресторане отеля, вживаться в образ Белладонны ей необязательно.

Официант проводил Миру до закрытой от других гостей кабинки, здесь ее ждал Франк с бокалом двойного виски. Эльмира огляделась: бархатные спинки стульев, квадратный стол из темного дерева, занавески с позолотой. Дорого, роскошно, безразлично. Мира бы все отдала, чтобы с ней ужинал Джек Льюис. Пускай не в дорогом ресторане, а в забегаловке – она помнила, что Джек любит бургеры с двойным луком и говядиной. Но нет, перед ней сидел менеджер. Мира печально усмехнулась: она стала звездой, у нее много денег, но главное – любовь – за деньги не купишь.

Эльмира села напротив Франка, заказала салат и рыбу. От выпивки отказалась, ограничилась стаканом воды. Поблагодарила официанта и осталась наедине с менеджером, который почти допил виски.

– Итак… – начала Мира, но ее перебил официант с подносом. «И это приватность?!» – мысленно возмутилась артистка.

Перед Франком оказались тарелка пасты с трюфелями, устрицы, а также брускетта с авокадо, яйцом пашот и красной рыбой. Странное сочетание, но, вероятно, Франк заказал самые дорогие блюда. «То есть транжирить заработанные благодаря мне деньги он может, а устроить встречу с Джеком – нет?!» – закипела Мира.

Но вслух произнесла вежливое:

– Спасибо. Вы свободны.

Когда официант откланялся, она повторила:

– Итак?!

– Раз Келлер не против, у нас развязаны руки. Но последствия будешь разгребать сама! – заявил Штольц, уплетая ужин за обе щеки.

Мира улыбнулась: она знала, что менеджер блефует и поможет в любом случае, недаром она его любимая – и единственная – звездочка.

– Мне эти слухи тоже надоели, – отрезала Мира, надеясь выудить больше информации о телефонном разговоре. – Что мне нужно сделать?

– Тебе? – удивившись, Франк на мгновение перестал жевать. Потом опомнился, запил еду остатками виски и добавил: – Ничего, как всегда. Оставь это взрослому умному дяде, малышка.

– А ты не скупишься на комплименты себе любимому, – проворчала Эльмира, поймав себя на мысли, что ее впервые раздражает отзывчивость менеджера. – Выкладывай, какие следующие шаги? Чего Келлер хочет? – На языке вертелось: «Что мы можем сделать, чтобы я стала ближе к Джеку?»

Пока Франк ел, роняя крошки на ворот, Мире принесли заказ. Но есть резко перехотелось, от волнения свело желудок. А Франк все молчал. Наконец, закончив с брускеттой, он принялся рассуждать:

– Мы едва собрали клуб… И не буду даже вспоминать, как трудно было устроить концерт: Америка плохо воспринимает артистов из других стран, они любят своих. Но то, что происходит сейчас… Безумие! Песня «Бандит» завирусилась в социальных сетях, поднялась в чартах, думаю, если мы объявим новый концерт, то за сутки соберем большой зал!

– Я готова! – воскликнула Эльмира. Если Джек вновь придет, она готова выступать каждый вечер. С ним.

– Не думаю, что это заслуга Джека Льюиса. – Штольц подопечную не слушал. «И хорошо, – одернула себя Мира, – я стала явно проявлять интерес». – Думаю, дело в инфоповоде: престарелый, – Мира поморщилась, – знаменитый боксер и юная восходящая звезда. Вы так непохожи, словно стороны магнита, и общественность волнует: постановка ли твой танец? Пиар? Случайность? Желание Льюиса напомнить о себе? Твои выходки? Его больная фантазия? Людей всегда волновали подобные темы, и мы можем использовать их для продвижения. Главное, не увлечься: заезженная пластинка быстро надоедает. – Франк кинул вилку в пустую тарелку и торжественно заявил: – Завтра запрошу продажи физических копий альбома. И… Да. О Льюисе на интервью мы поговорим.

Вернувшись в номер, Мира первым делом достала нож и зачеркнула имя Jack: аккуратно выведенные буквы на изголовье кровати превратились в резкие полосы содранного лака, обнажая светлое дерево. Так восемь лет Мира вычеркивала Джека из мыслей: отчаянно, упрямо, в страхе быть пойманной. И получалось же! Воспоминания редко всплывали непонятной болью в груди, словно напоминали о перенесенной операции. А потом она встретила его на своем концерте. И стало бесполезным все, что она делала: таблетки, новые впечатления, карьерные взлеты, чужие поцелуи… Поблекло и испарилось, будто она вновь девочка-подросток.

Соблазн получить желаемое в образе легкого ветерка от кондиционера щекотал Мире затылок. Она не была сумасшедшей. Она осознавала, что ее мечты неправильны. Но когда у Миры ничего не осталось, грезы о Джеке спасли ее, а позже превратили сердце в сад из засушенных роз: она ни одному мужчине не позволила полить эти цветы. И вместо благодарности за хорошее она злилась и хотела обладать боксером.

Мира устроилась в кресле и взяла телефон. Открыла страницу Джека. Как давно она не подсматривала за его жизнью? Несколько лет точно. Эльмира Кассиль не из помешанных поклонниц – иначе бы, заработав первые деньги, сразу поехала искать Джека. Вероятно, пошла бы на его бой, подкараулила у отеля или… бросилась под колеса его машины! Мира не считала себя фанаткой. Она презирала фанаток за наивность и веру в чудо. Успех она обрела вовсе не благодаря удаче или богатым родителям. Борьба и еще раз борьба. Эльмира получила карьеру, славу, деньги. И теперь у нее не выйдет получить знаменитость? Чушь. Джек будет ее.

Она провела пальцами по фотографии семейной пары. Джек и его жена Лиз целовались посреди парка. Теперь фото навсегда отпечаталось на ее сетчатке. Занимаясь другими делами, Мира время от времени будет видеть эту фотографию. Она свернула страницу и бросила телефон на столик, будто обожгла пальцы. Плевать. Она не думает о чужих детях, жене, счастье. Как о ней, Мире, никто никогда не думал.

Она покрутила телефон в руках. Эльмира словно владела бомбой: только ей решать, деактивировать или взорвать. Звонить или нет. Вторгаться в жизнь Джека или оставить все как есть. Забыть его – этого Джек, разумеется, и хотел. Она включила экран и набрала номер. Не Джека.

– Привет, Тристан. Извини, что поздно. Ох… Точно. Забыла, что я не в Европе. Извини, что рано. Помнишь, в подростковые годы мы смотрели по телевизору бои с участием Джека Льюиса? Да, того самого. Он потом исчез… бросил карьеру. И я забыла о нем. Или сделала вид? Неважно.

Она помолчала. Сглотнула горечь и продолжила:

– Столько лет я не вспоминала Джека. Поверь, я не помешанная фанатка. Врать не буду, я подумала о нем, когда летела в Лос-Анджелес. Его город… Но я и представить не могла, что он придет на мой концерт! И сейчас… Могу ли я упустить возможность? – Мира встала и принялась ходить по комнате. – Нет. Для чего-то же встреча произошла? Он пришел на мой концерт. И я могу поговорить с ним, представляешь? Как мечтала много-много лет назад. – Мира нахмурилась. – Ты не поймешь, Тристан. Я сама не понимаю. Будто это другая Мира, подросток, взяла верх надо мной. – Сердце сжалось от воспоминаний. – Представь, меня привели в магазин игрушек, показали на ту, которую я давно хотела, и сказали – бери. Воровать плохо, а Джек не игрушка? Да, согласна. Но ты понял мою метафору? Надеюсь, понял. Повторю, я не безумна. И все же поддамся порыву. Посмотрю, к чему приведут мои… наши действия. Да. Свои ходы Джек делает. Невозможно играть в шахматы в одиночестве. – Мира замолчала и шепотом добавила: – Жаль, ты не можешь приехать и остановить меня. Пока, Тристан.

Она отключила вызов, смахнула слезы – те выступили алмазами в уголках серых глаз – и направилась к менеджеру в номер.

Мира позвонит Джеку. Мира выбирает взорвать бомбу.

– Тук-тук, можно?

Мире не хотелось говорить о Джеке на интервью. Ей хотелось его видеть. И это возможно. Дело за малым – убедить Франка.

– Ага, заходи!

Номер менеджера оказался роскошнее и просторнее, чем ее. Неудивительно, Франк всегда выбирал лучшее, и Мира была не против. Главное, он качественно выполнял работу, а каким образом лечил свои детские травмы, ее не волновало. В конце концов она, чтобы вылечить детскую травму, собиралась разрушить чужую семью.

– Чем занят? – Мира села на край заправленной покрывалом кровати.

Франк перестал смотреть в планшет и встал из-за письменного стола. Приземлился рядом с Эльмирой и показал ей экран планшета:

– Маргарет прислала фото Беатрис.

– Твоя племянница подросла, – улыбнулась Мира, разглядывая двухлетнюю светловолосую малышку. – А ты, Франк? Не созрел?

Франк громко рассмеялся и отложил планшет на кровать.

– Я? Стать отцом? Нет, меня устраивают взрослые дети, которые не пользуются подгузниками и приносят хорошие деньги. – Он потрепал Миру по волосам. – Моя единственная и любимая дочка.

– Меркантильный! – Она отмахнулась. Но в груди растеклось тепло: после сотрудничества с менеджером-придурком оказалось приятно найти менеджера-союзника.

Франк серьезно добавил:

– Спасибо, Мира. Огромная радость после стольких неудач – а я в бизнесе уже десять лет! – найти тебя. И поэтому я волнуюсь, как бы история с Джеком Льюисом не вышла нам боком…

Мира встрепенулась. Франк сам заговорил о Джеке!

Она спросила:

– Ты, кстати, думал по поводу Джека? – И пока менеджер не задал закономерный вопрос: «А почему ты беспокоишься?» – Мира выдала: – Считаю, нужно, чтобы он присутствовал. Завтра интервью на телешоу, верно? Пригласим Джека на ТВ. Там и дадим опровержение. Но сначала вдоволь потомим прессу и поклонников этой новостью. Они наверняка подумают, что на телешоу мы устроим что-нибудь… скандальное.

– Хм. – Франк всерьез задумался, и Миру это воодушевило. Через пару лет она может стать своим менеджером! – Хорошая мысль, – наконец ответил Штольц. Он потянулся за планшетом. – Я подумаю. – Его вниманием завладел портал TMZ ¹⁶.

Но Мира не считала, что разговор окончен:

– Думать некогда! Интервью завтра.

– Ладно, утром я наберу этому… как там его… Томпсону.

– Лучше поговорить с Джеком Льюисом, – настаивала Мира. Внутри рос воздушный шарик предвкушения. Разговор с Джеком!

– Ладно, – повторил Штольц. – Я позвоню ему. Утром.

Франк действовал точно по придуманному Мирой сценарию: подвел разговор к Джеку и согласился обсудить дело с ним. Осталось сыграть финальный аккорд, и беседа с Джеком у нее в кармане.

Мира, улыбаясь до боли в щеках, предложила:

– Могу позвонить я. Ему наверняка приятнее общаться со мной, чем с моим менеджером. Мы поболтали пару минут после концерта и нашли общий язык. – Она опустила то, что в холле отеля у них вряд ли получилось «найти общий язык».

Франк выключил планшет, стер с лица добродушное выражение и сказал:

– Ты не будешь с ним разговаривать, детка.

– Я буду с ним разговаривать, – опешила Мира. Сопротивление никак не входило в ее планы. Сложив руки на груди, она ждала объяснений.

Франк, смутившись от ее грозного вида, залепетал:

– Мирочка, я твой менеджер, и подобные вопросы решаю я! Я и этот… Роберт! Не ты и Джек!

– Вот именно, – холодно парировала она. – Ты мой менеджер, а не отец. Я буду разговаривать с кем захочу. Из уважения поставила тебя в известность.

– А упрямая ты, будто я твой отец! – кричал Франк. Он даже встал, будто нависая над ней, у него были шансы переубедить ее или испугать. Франк со стоном добавил: – Хочешь сделать назло!

– Нужен ты мне, делать назло.

Франк замер. Воцарилась тишина, и, если бы по комнате пролетела муха, менеджер и певица наверняка бы услышали, как жужжат крылышки насекомого. Миру эта тишина, как и сопротивление в целом, не обрадовало.

– Он что… – Франк оттянул ворот рубашки.

– Нет, – перебила Мира.

– …заинтересовал тебя?! – осенило Штольца, и она пожалела, что начала препираться. – Ты подошла к Джеку Льюису неслучайно? Ты хотела танцевать именно с ним! Вот я идиот, однако!

– С этим не поспоришь, – буркнула Эльмира, чувствуя, как дрожат кончики пальцев. Многое стояло на кону, поэтому она быстро придумала оправдание: – Видел этого старика женатого? Нет, он мне ни капельки не понравился, но издеваться над ним – да, забавно. Американцы ранимые. Трясутся за имидж! – Мира вскочила и схватила за руку изумленного менеджера, будто и правда дочка, которая упрашивала поиграть поздним вечером. Она начала дергать Франка за запястье и канючить: – Пожалуйста, пожалуйста, я тысячу лет не веселилась! Для Белладонны это отличный пиар. Вспомни, что ты говорил? Мы собрали маленький клуб, а теперь о нас говорит вся Америка! – Мира замолчала, придумывая, что сказать для контрольного выстрела. Усмехнулась. – Пресса вторые сутки нас обсуждает, круто, а? Давай подкинем собакам косточек! Герр Келлер будет в восторге! Ему нравится моя инициатива.

Кроме прекрасной лжи – манипуляция. Эльмира знала, на что давить: глаза Франка засверкали, словно маленькие алмазы.

– Ну, звони. Только не перегибай палку, – предупредил менеджер.

Мира взвизгнула и убежала к себе.

Она не могла отделаться от мысли, что Франк впервые не поверил в ее ложь. Не поверил, что ей безразличен Джек.

После звонка агенту Джек успокоился и свозил старшего сына на тренировку, не опасаясь шушуканья за спиной. Другие родители вполне мило с ним беседовали. Вероятно, им некогда читать прессу, и они знать не знают, кто такая Белладонна. Понимание, что не весь мир в курсе последних новостей, еще сильнее приободрило Джека. Он поверил, что все будет хорошо, а с нелепыми слухами разберется агент.

Но Элизабет не обрадовалась решению подключить к делу давнего приятеля. Пока дети играли в гостиной, Джек помогал Лиз с уборкой на кухне и рассказывал о звонке Роберту.

– Джек, не связывайся… – Супруга многозначительно посмотрела на Льюиса темными глазами и, вздохнув, отвернулась к раковине.

– Я уже связался, как ты видишь! – вспыхнул Джек, с грохотом захлопнув посудомойку. – Я хочу это закончить! Как можно скорее.

Элизабет никак не отреагировала на вспыльчивый жест – привыкла. Она повернулась, светлые пряди упали ей на щеки, и положила руку Джеку на плечо. Через ткань футболки он почувствовал тепло, и ему стало стыдно.

– Извини.

– Реагируя, ты приковываешь к себе больше внимания…

– Ты читала, что обо мне пишут?! – вновь завелся Джек. – Лиз, я не хочу жить с клеймом насильника, извращенца и… бог знает кого еще!

Элизабет помолчала пару секунд. Она встала на цыпочки, чмокнула мужа в колючую щеку и сказала:

– Поступай так, как считаешь нужным.

Она направилась к сыновьям, а Джек выругался. Эта ситуация возвращала его прежнего, показывала нутро, спрятанное за самообладанием, трезвостью, мудростью. Джек остепенился. Разумом понимал, что оно того не стоит, но внутри все кипело – как легко свернуть с верного пути. Джек стиснул ладони в кулаки. Нет, он не свернул. Он стоит на развилке. И вернется домой.

В кармане шорт завибрировал мобильный, Джек достал телефон. Незнакомый номер. Кто это? Пресса? В другой ситуации Льюис сразу бы сбросил вызов, но сейчас его слишком волновало происходящее.

Джек вышел в сад, по пути сдернув с вешалки куртку, и там, вдыхая вечерний воздух, сказал в трубку:

– Алло.

Секунды тишины. Женский голос:

– Джек Льюис?

– Да. Кто это?

Опять тишина. Какая-то шутка? Точно журналистка!

– Мира… Белладонна.

Ох, лучше бы журналистка! Джек почувствовал, как к горлу подступила горечь. И певица смеет ему звонить?!

– Что тебе надо? – наплевав на вежливость, прорычал Льюис. Он накинул на плечи куртку и посмотрел на ветвистое дерево. Ветки колыхались на ветру, гипнотизировали, успокаивали. «Все будет хорошо, все будет…»

– Хотела обсудить произошедшее, – перебила Белладонна мантру Джека и замолчала, а он не знал, что ответить.

После третьей фразы он убедился: ему позвонила Белладонна. Ее немецкий акцент звучал дерзко, она произносила согласные, будто заколачивала гвозди, а на некоторых словах неправильно ставила ударения.

– Некрасиво получилось, – добавила певица. – И я бы хотела дать опровержение, чтобы вас оставили в покое. Только… мне кое-что нужно.

– Деньги? – устало спросил Джек.

Хорошо. Он даст ей денег, много денег, пусть оставит его в покое.

– Нет.

– Тогда что?

Она молчала. Долго. Джеку пришлось взглянуть на экран, чтобы убедиться – вызов не завершен. Льюис опустился на край деревянной скамьи и положил локти на стол. Шумный вдох образовал облако пара. «Ну же, скажи что-нибудь, перестань мучить», – взмолился Джек. И она сказала:

– Вы боксер, да? Посмотрите со мной бой. Всегда хотела посмотреть спортивное соревнование с профессионалом. И комментируйте каждый удар. Хочу чувствовать, будто нахожусь на ринге.

– Это все? – Джек не верил, что легко отделался.

– Ага. – Голос Белладонны стал увереннее, появились веселые нотки. – Один вечер, один бой, и от вас отстанут. Я уезжаю через пару дней. Отношения на расстоянии – не мой формат.

Ее условие звучало… выполнимо. Только если это не очередная уловка. Льюис скрипнул зубами и под шум ветра просипел в трубку:

– Ты предлагаешь встретиться после того, как я рассказал тебе о важности репутации? Черт побери, я сам подал идею! Нет, я не идиот. И ничего с тобой смотреть не собираюсь.

Белладонна залилась звонким смехом. Джек подумал: так смеются ангелы. Но разве ангелы могут дерзить и ставить условия?

– Обещаю, – заверила она. – Если ничего не будет, то не будет.

– «Если», – передразнил с ухмылкой. Джек понимал, что ходит по тонкому льду, но злить импульсивную девчонку не хотел. В помещении наверняка будут камеры, и он уйдет сразу после просмотра боя. Да, все пройдет хорошо. И кошмар закончится.

Белладонна насвистывала незнакомую ему мелодию, пока ждала ответ.

– Сначала опровержение, – решил обезопасить себя Джек.

– Без проблем, – легко согласилась певица. – Завтра у меня интервью на ТВ. Там и скажу. Но и вы должны присутствовать.

– Мне зачем туда ехать? – возмутился Джек. От возможного появления на публике его бросило в холодный пот.