Патик-Эмпатик

Е. Розенблюм

Патик-Эмпатик

Пролог

Когда-то давно Пáтик-Эмпáтик случайно отправил своих друзей в сновидение о временах, когда на Земле обитали существа под названием

пиявища

. Там маленьким эмпатикам пришлось своими глазами увидеть, как жестоко пиявища обращались с животными, как бездумно вырубали леса, как безответственно загрязняли водоёмы и атмосферу. Для неподготовленных детей это стало огромным потрясением, и от шока они забыли, кто они, и застряли в том сне.

Долго пришлось Патику-Эмпатику разыскивать ребят по сновидениям пиявищного мира и убеждать, что, на самом деле, то, что они видят – это всего лишь ужасный сон о прошлом. Но даже после того, как Патик-Эмпатик вернул память каждому, прошло ещё немало времени, прежде чем ему, наконец, удалось научить эмпатиков осознанно изменять одну сновиденную реальность на другую, и все благополучно вернулись домой.

Шли годы, эта история забылась, как страшный сон, и все зажили, как прежде. Лишь родители пропавших тогда эмпатиков недолюбливали Патика и предпочитали, чтобы тот держался подальше от их чад. Патик чувствовал это и сильно переживал, постепенно отдаляясь ото всех. Он всё меньше разговаривал, всё больше времени проводил один в лесу и вскоре почти перестал появляться дома.

Чувство вины, что он чуть не загубил детей, терзало его днём и ночью, и потому он придумывал себе всё новые и новые испытания. Сложнейшим из них было проникать в сновидения пиявищ прошлого, общаться с ними и учить их любить и уважать природу и друг друга.

Патик-Эмпатик путешествовал из сновидения в сновидение и посвящал пиявищам всё своё время и силы. Он пытался убедить их, что можно и нужно жить по-другому, но ему никак не удавалось до них достучаться. Однако Патик-Эмпатик не сдавался, и несмотря на то, что он прекрасно видел, как огромна пропасть непонимания между ним и пиявищами, верил, что когда-нибудь ему удастся пробиться сквозь их эгоизм и пробудить эмпатию хоть в ком-нибудь.

1. У пропасти

На краю пропасти сидела девочка и лила слёзы. Увидев Патика-Эмпатика, она томно наклонила голову и промолвила:

– Я так несчастна в любви.

– Что? – Патик-Эмпатик расхохотался. – Какой забавный каламбур! У тебя уникальное чувство юмора.

– Какой ещё каламбур? Ты что, совсем? Как ты смеешь надо мной смеяться?

– Разве ты не пошутила?

– С чего ты взял? У меня несчастная любовь.

– Любовь не может быть несчастной, – снова засмеялся Патик.

– Что за ерунду ты несёшь?

– Если она несчастна, значит это не любовь. Настоящая любовь – это безмерное счастье, что любимый человек просто есть на этом свете. Так как же счастье может быть несчастным?

– Можно подумать ты разбираешься в любви.

– Прости, сейчас сменю обличье и прикид, а то я совсем забыл, что для тебя специалистом в любви может быть лишь мускулистый мачо, который на самом деле является лишь специалистом по собственной важности.

– Ты слишком заумно выражаешься, я ничего не понимаю.

– Неудивительно, ведь тебя научили воспринимать лишь комплименты и лесть, всё остальное не вписывается в твою картину мира и тобой просто игнорируется.

– Откуда ты меня знаешь?

– Я тебя не знаю, я тебя вижу.

– И что ты видишь?

– Вряд ли то, что ты думаешь.

– А что я думаю?

– Ты? Ты абсолютно уверена, что я вижу перед собой интересную красотку.

– Разве это не так? – кокетливо улыбнулась девочка и достала из кармана зеркальце.

– Извини, но в человеке, который интересуется лишь собственной      персоной, нет ничего красивого и интересного.

– Согласна, ты – не очень.

Патик-Эмпатик снова расхохотался:

– Ты уникальна, твоя способность к фильтрации того, что не подходит твоим представлениям о мире, настолько совершенна, что ты даже не способна обидеться, ты просто не слышишь.

– Слушай, а не пошёл бы ты куда подальше?

– Снова не угадала, – улыбнулся Патик. – Я собираюсь как раз в обратную сторону.

– Куда?

– Куда поближе, конечно, прямиком в твою душу.

***

С тех пор Патик-Эмпатик каждую ночь приходил в сновидения девочки и пытался расшатать ось её саморефлексии. Сначала он с юмором относился к этой задаче и всё ожидал, что не сегодня-завтра ось поддастся и сдвинется, а затем уж о