Kitabı oku: «: Endgame 69 :»
Алек'C'кира
Алхимик Некромантус — это первая книга из цикла Аматмея. В ней повествуется об обычном парне из поселка Измаин и Гвардии Света — хранительнице всей Аматмеи.
Молодой алхимик узнает о себе ужасную правду, которая заставляет его отправиться на поиски ответов. Ему предстоит пройти через всю Аматмею, встретиться с важными личностями и, наконец, узнать истину. Сам того не понимая, молодой алхимик ввязывается в борьбу не только за себя, но и за земли, принадлежащие трем расам.
В то время Гвардия Света после долгих лет прекрасной жизни узнает о появлении страшной силы, готовой привести в упадок всю Аматмею и ее обитателей. Монах Корнель своими пророческими способностями попытается предупредить союзников и вместе с ними решить, как действовать дальше.
Грядут тревожные времена, и выстоять под силу только самым смелым и отчаянным.
Данная книга не основывается ни на каких-либо легендах.
Все, что описано в ней, является всего лишь личным видением происходящего.
В основу положен несуществующий мир с вымышленными героями.
Интерпретация различных рас так же выбрана по подобию автора
и не является протестом или противоречием кому-либо.
ГЛАВА 1
«КЛОЧОК ПЕРГАМЕНТА»
202 Энг. Ноге
Он проснулся от очередного кошмара, из-за которого нет спасения последние две недели. Блуждая в мыслях после ужаса ночи, он пытался увидеть, к чему же этот кошмар постоянно пытается его подвести. Вот только ясности в нем найти, пока не удается.
«Что могли означать все эти страшилки, кажущиеся реальностью?» — Он думал про себя.
Ответа не было и сегодняшним утром. Впрочем, как и каждое утро последние две недели. Он слегка приподнялся над кроватью, и по его голой спине побежали сотни капелек пота. Он чувствовал под собой мокрую простыню, которая липла к его разбухшим ногам, и это было не самое приятное ощущение. Глаза его слегка с расширенными зрачками говорили о том, что страх до сих пор продолжает одерживать верх. Он чувствовал, как в его голове громко пульсирует, от чего перед глазами пробегает рябь. Он крепко схватил своими длинными пальцами перед собою одеяло и скомкал его под натиском кулаков. На его руках проступили вены после сильного напряжения, хотя, в этот момент напряженным были и все остальные части тела. Его мысли перебирали все возможности сна, но истина так к нему и не приходила. Сколько бы он не пытался держать себя в напряжении, продолжая испытывать внутренние терзания и боль, этим самым еще больше отдалялся от ясности мыслей, и в памяти не мог возобновить ужас ночи.
Голова продолжала пульсировать, а пот ручьем скатывался вниз на одеяло. Очередной ночной ужас пережит, словно в реальности. Занавешенные окна не пропускали солнечный свет в дом, и этот полумрак еще больше навеивал страх и тоску на него.
— Что делать? — Он думал про себя. — Может обратиться к местному лекарю?
А после начал смеяться беззвучным смехом. На его лице появилась странная улыбка. Она была настолько неестественна и отражала в этот момент эмоции, неприсущие этому обличию. Что-то в ней было зловещее, подозрительное, в то время сам он в глубине души был совсем не такой личностью. Такие метаморфозы могли бы испугать его, если бы он это видел. Но перед ним не было ничего, что могло отражать его лицо. Перед глазами продолжала пробегать рябь. Она все искажала, из-за чего ему не удавалось вернуть свое сознание в реальность. Он понимает, где он, и что находится вокруг него, но это все храниться в его памяти, а перед глазами завеса.
Какие глупости к нему приходят в голову из-за сна. Он сам до конца не понимал, как лекарь ему может помочь в такой ситуации? Лечить кошмары пока никто не умеет. Но все-таки сон продолжал тревожить его каждую ночь. Этот ужас был одинаковым, а детали в нем были настолько реалистичны, что не всегда было ясно спит ли он вообще.
«Когда это все прекратиться?»
Перед глазами завеса начала исчезать, и реальность в скором времени появилась. Парень окинул взором всю комнату, которая навеивала на него тоску каждое новое утро, после очередного однотипного кошмара. Потертые стены, полу мрачное состояние. Даже шкафы, вызывали неприязнь своим видом. А когда взор падал на собственную кровать, ненависть еще больше пожирала его.
«Или все эти неприязни связанны с очередным кошмаром?»
Он сам уже не знал, что с ним твориться. Эта комната всегда для него олицетворяла только приятные события. Сколько всего связано с этим местом. Можно даже потеряться в этих воспоминаниях. Вот только кошмар так и не хотел отпускать.
Молодой парень лет двадцати семи продолжал сидеть в кровати. Его карие глаза были слегка покрасневшими, а под ними виднелись фиолетовые мешки от постоянных недосыпов. Его лицо было помятое, а гримаса на лице еще больше отображала ненависть. Взъерошенные темные волосы на голове были средней длинны. Слегка резкие черты лица и острый нос, делали его облик недружелюбным, хотя на самом деле это не так. Достаточно посмотреть в глаза этого парня, и посмотреть на его окружение, чтобы сделать выводы, кто он такой на самом деле.
Вскоре его мысли размылись вместе с ужасом ночи, так как рядом возле него зашевелилась любимая. Единственная, кто была спасением для него в этой мрачной комнате, и единственная, кто могла вернуть его полностью в реальность. Тогда-то и появлялся смысл во всей жизнь и желание отпустить все плохое.
Девушка повернулась к нему лицом и медленно открыла глаза. Она посмотрела на него, слегка улыбнувшись, а ее белые кудри красиво раскинулись на подушке. Темно-зеленые глаза широко раскрылись, и сонливое лицо отразило контур узора подушки, приняв нежно алый цвет. Округлая форма лица смотрелась настолько милой и доброй, что казалось, в ней нет ничего злого. Ее небольшой носик был чуть-чуть задран вверх, и это ее делало еще более добродушной. Девушка сначала посмотрела на парня, но потом, увидев во взгляде что-то неладное, быстро приподнялась и приблизилась к нему.
— Дорогой, что случилось? — Она спросила с беспокойством. — Опять кошмары?
— Да, — все что смог сказать он и чувствовал, как его немного трясет.
В комнате было прохладно, открытая влажная спина быстро впитала в себя холод.
— Может все-таки тебе обратиться к кому-то?
— К кому? — Не представляя, кто может помочь в такой ситуации, подумал он.
— Я не знаю, — задумчиво проговорила девушка, — может, кто-то знает, в чем может быть дело. Ведь тебе сниться постоянно один и тот же сон. Это же ненормально.
Лицо девушки стало немного хмурым. Она расстроилась, увидев очередной ужас в глазах мужа после сна. Но, несмотря на ее угрюмый вид, девушка по-прежнему оставалась той нежной и добродушной особой.
— Откуда ты знаешь? — Огрызнулся парень в ответ, и гримаса продолжала быть на его лице.
— Я не знаю. Я так думаю, — девушка не обращала внимания на озлобленность, и продолжала спокойно говорить. — У меня есть хорошая знакомая, у которой есть связь с лучшим лекарем Фогота. Давай к нему обратимся!
— Я надеюсь это не тот лекарь, который постоянно ходит с подкосившимися ногами от настойки? — Попытался пошутить он, широко улыбаясь. При этом намекая на целителя из их родного поселка. О нем ходит много всяких непристойных историй.
— Очень смешно, — в ответ тоже попыталась улыбнуться девушка, а после, решила сдержать свои эмоции, понимая, здесь смешного ничего нет. В итоге она убрала улыбку и посмотрела на мужа с укором. — А если серьезно.
— Ты мне уже его предлагала, но я думаю, он ничем здесь не сможет помочь, — парень перекрутил кольцо на среднем пальце правой руки, обдумывая слова жены.
— А почему ты не хочешь? — Не могла она понять. — Может, лекарь знает или хотя бы подскажет, как с этим бороться?
На что в ответ прозвучала лишь тишина. Он не мог ей признаться полностью в своем страхе. Было еще кое-что, чего парень не рассказал жене. И это было ужаснее постоянного кошмара. Ему так не хотелось казаться уязвимым от своих страхов, особенно перед ней. Он мужчина, защитник, а не тряпка, страдающая от кошмаров.
— Дорогой, не молчи, ответь мне что-нибудь? — Девушке молчание было ненавистно.
— Я думаю, — парень взялся за голову, теряясь в своих мыслях, а девушка в это время прислонила голову к его плечу, — но не знаю, что делать.
— Послушай свою жену и сделай, так как она говорит, — улыбнулась девушка и решила убрать волосы с глаз.
— Ты права, — взял руку жены и чуть-чуть сжал в своей ладони. — Но тебе не кажется, что лекарь подумает, будто я психически не здоров, и назначит мне лекарства от внутренних расстройств.
— Я думаю, ты преувеличиваешь. Разве ты похож на больного человека. Это глупость, — попыталась успокоить мужа. — Не переживай, все будет хорошо.
— Эли, ты просто луч света данный мне судьбой, — сказал парень и почувствовал, как внутри него стало теплее, и это тепло разливалось по всему телу.
В самом деле, Эли для него была всем, что может быть так важно в жизни. И это не просто слова. Благодаря ее любви, доброте, все плохое отступало мгновенно.
— Я знаю, — воодушевленно сказала она. — А теперь давай завтракать, а потом пойдем к лекарю.
— Стоп, — остановил жену парень и посмотрел на нее с укором. — Пойдем?
— А что? — Не совсем поняла девушка возражение мужа.
— Ничего, просто я планировал, что ты скажешь мне адрес, и я схожу сам.
— Значит, ты не хочешь моей поддержки? — Немного обиделась девушка, и на ее нежном лице появилась досада. Правда, если присмотреться внимательнее, досада на лице Эли была всего лишь женской уловкой, чтобы заставить мужчину чувствовать себя виноватым. Но это не сработало.
— Элизабет, твоя поддержка всегда будет со мной, даже если тебя не будет рядом.
— Вот ты какой, — сузила глаза Элизабет. Она посмотрела на мужа, а после поднялась с постели. Слегка потянувшись вверх, стоя босыми ногами на полу, пошла по комнате.
Девушка была невысокого роста, где-то около метра шестидесяти-шестидесяти двух. Но ее рост нельзя было назвать высоким или наоборот низким. Важно, что ее фигура, длина ног, бедра, талия и грудь были пропорциональны всему телу. Парень пристально наблюдал за ее движениями. Смотрел, как она подошла к шкафу и начала перебирать гардероб. Через минуту Элизабет выбрала сарафан голубого цвета и, скинув с себя белую ночную рубашку, оголила свое красивое тело. Откровенно продефилировав перед зеркалом, девушка, наконец, решила надеть выбранную одежку. Нежно-голубого цвета сарафан очень шел Элизабет. Он подчеркивал ее идеальную фигуру. Неглубокий вырез на груди не был провокационным и в то же время умело притягивал взгляд. Длина сарафана чуть выше колен открывала стройные, длинные ноги и действовала, словно магнит.
Парень продолжал смотреть на девушку, не отрывая глаз от каждого ее движения. Девушка отошла от шкафа и подошла к окну. Раскинув шторы в стороны, яркие солнечные лучи резко осветили комнату. При этом свет немного просвечивал сарафан Элизабет, от чего взгляд парня снова был прикован на интригующих местах.
Теперь комната была более светлой и не такой угнетающей. В один миг все преобразилось в лучшую сторону. Потертые стены не смотрелись так убого, как это казалось ему ранее. Шкаф, который растянулся почти на всю стенку, начиная от входной двери и до самого окна, попал под обстрел сотни ярких лучей. Шкаф пусть и не был новым и существовал в этой комнате многие годы, все же не был настолько ужасным, каким видел его молодой парень, когда проснулся. Кое-где наблюдались вмятины и сколы на деревянной поверхности, но это ни являлось чем-то страшным или эстетически не красивым. В конце концов, это всего лишь шкаф, и его главная функция — хранить вещи. А с этим он великолепно справлялся. К тому же он удачно скрывал за собой разбитый угол.
Светлые стены были не самым правильным решением, когда Эли с мужем делали ремонт в этой комнате пару лет назад. Они слишком быстро поменяли цвет. Стали более тусклыми, да и пятна появились во многих местах. Лишь потолок, на удивление, оставался белоснежным, как будто его побелили еще вчера.
Сама комната была небольшой. Стояла кровать у правой стены напротив входа. Слева от нее стоял небольшой комод, где хранились вещи Элизабет. А в конце, почти упираясь в стену, стояло небольшое кресло, где особо никто и никогда не сидел. В стене слева кроме окна и темных штор больше ничего не было.
На противоположной стороне относительно кресла и стоял тот самый шкаф, где любила прихорашиваться, и наблюдать за собой Эли. Огромное зеркало посредине действовало на девушку точно таким же магнитом, как и ее прекрасный облик на мужа. Сложно представить, сколько времени тратит девушка, стоя у зеркала. Впрочем, парень в этом не видел ничего ужасного.
На правой стене над кроватью не было ничего, кроме одной старинной картины. Она и была завершением всей комнаты, если не считать небольшой круглый коврик коричневого цвета с непонятным узором под ногами. Он расположился четко посредине комнаты. Пожалуй, это и все, что смогли уместить сюда Эли со своим мужем. С другой стороны, большего и не надо.
Когда солнце озарило всю комнату, жизнь снова вернулась к прежнему состоянию, и угрюмое утро превратилось в прекрасное начало солнечного дня, рядом с любимой. Девушка, посмотрев немного в окно, резко развернулась и увидела пристальный взгляд парня.
— Что ты так смотришь? Что-то не так? — Спросила Элизабет, окинув взором саму себя снизу-вверх.
— Нет, все хорошо, — быстро ответил парень и улыбнулся. — Ты прекрасна.
— Спасибо, — послала воздушный поцелуй прямиком в кровать к любимому. — Давай, поднимайся.
— Слушаюсь, величайшая королева великого поселка Измаин, — начал подниматься парень, ползя по кровати к краю.
Девушка громко засмеялась после слов мужа. Ее насмешило выражение о великой королеве великого поселка Измаин.
— Я бы сказала, сельская девушка из села Измаин.
— Почему это ты так. Ведь не имеет значения, откуда мы, главное, кто мы есть, — серьезным голосом ответил парень.
— Вот теперь я узнаю своего любимого философа Некромантуса, — застегивая пуговицы на спине, кивала головой девушка.
— Дорогая, я не философ, я алхимик! — С высокими нотами в голосе проговорил парень и начал одеваться.
Некромантус после того, как надел штаны, оставив голый торс, принялся к своим непослушным волосам. Они были хаотично раскинуты в разные стороны, и их усмирить было не так-то просто. Слегка завиваясь на концах, расческа постоянно цеплялась за волосы, выдергивая небольшие клочки. Процедура болезненная, но привычная для Некромантуса.
Парень так не любил свои волосы, особенно за ними ухаживать. По этой причине он старался не опускать их длину ниже, чем сейчас. Иначе, с ними не управился вообще. Некромантус каждое утро думал о том, чтобы остричься на лысо, но Элизабет этого не разрешала. Ей нравилась именно такая длина. К тому же, такая прическа, в самом деле, шла парню.
На теле алхимика было несколько ожогов, которые оставили глубокие шрамы — в области живота чуть ниже пупка, справа возле груди и на правой руке выше локтя. Телосложение Некромантуса было средним. Не сказать, что он слишком худой, и все же, ему не помешало бы немного набрать в весе. Хотя, какие его годы! Ему только двадцать семь. Как говорится, еще все впереди. Рост молодого человека чуть выше метра восьмидесяти, отчего и бросалось в глаза его худощавость. Вес, попросту не пропорционален росту.
Некромантус подошел к жене и нежно обнял ее. Девушка ответила взаимностью и прижалась к любимому.
— Точно, — положила руку ему на грудь и, поднявшись на носочки, поцеловала мужа. — Ты алхимик.
— А тебе это не нравится? — Удивленно спросил Некромантус.
— Почему ты так решил? Конечно, нравиться. Ведь ты мой ангел-хранитель. Да и не только мой. Скольким ты помог, приготавливая правильные зелья, разные мази и лекарства. Так что ты не прав. Мне нравится, что ты алхимик, — с гордостью сказала девушка и снова поцеловала Некромантуса.
— Это точно. Вроде бы и знаю все о лекарствах, а помочь самому себе не могу, — задумчиво проговорил алхимик.
— О чем это ты? — Не сразу перешла Элизабет с одной темы на другую и поспешила с вопросом. А после сама себе ответила. — А-а-а. Ты о снах.
— Да, — быстро ответил Некромантус, хотя думал совершенно про другое в этот момент, и сны здесь ни причем.
— Дорогой, что ты привязываешь одно к другому. Ты алхимик, а не лекарь, и тем более сны читать ты не умеешь, лечить ты тоже не умеешь. Ты просто знаешь, что из чего можно сделать и от чего это поможет. — Элизабет пыталась как-то убедить мужа в том, что он не может быть всесильным. При этом совершенно не заметила во взгляде алхимика тревогу, которая вовсе не связана с кошмарами.
— Спасибо, что разъяснила, а то я не знал, — Некромантус выразился грубовато, хотя этого совершенно не хотел. Он только думал о том, чтобы девушка не поняла в его взгляде истинную тревогу.
— Прости, дорогой, но по-другому ты не слышишь меня, пока не разъясню, — ответила точно так же, как и приняла слова мужа.
— Пойдем лучше завтракать, — Некромантус решил прекратить эти бессмысленные перепалки.
Парень накинул рубашку, при этом не стал застегивать ни одной пуговицы и подошел к жене. В очередной раз обнял ее, чтобы не казаться грубым, и не портить такое прекрасное утро своей угрюмостью. Вдвоем пошли к двери.
Алхимик отворил дверь спальни, при этом сделал безмолвный жест. Пропустил девушку вперед, а после пошел за ней, хлопнув немного дверью. Они оказались в длинном мрачном коридоре. Справа, в самом начале него, была настежь раскрыта дверь, через которую еле просматривался путь. Он вел на задний двор. Нельзя было рассмотреть с этого ракурса, но там была еще одна небольшая комнатушка. Это было то самое место, где нога Элизабет практически никогда не ступала. А если и ступала, то только на несколько секунд, чтобы позвать мужа.
Это была территория Некромантуса, и она существовала только для него. Здесь были все его установки, котлы и много разной всячины. Жена и половины не понимала для чего все это, но особо и не желала понять. Вообще Эли не очень любила эту комнату, и все что в ней находилось. Причина была самой простой. Алхимик постоянно отравлял себя различными парами и неизвестно еще чем. Но понимала, что мужу нравилось это дело, и благодаря этой комнате, Некромантус приносил хорошие деньги.
Алхимия очень многогранная наука, и каждый к ней подходил по-своему. Некромантус, в первую очередь, искал не путь к бессмертию или открытию чего-то нового, что являлось одним из самых важных желаний для любого алхимика. Он хотел создавать то, что будет спасать жизни. Его не интересовало, как из других металлов получить золото, и стать самым богатым благодаря этому. Это слишком банально для него и глупо. Поэтому его направленность алхимии была более склонна к медицине, правда немного нетрадиционной. Не имело значения, главное, что помогало нуждающимся больным. Но, тем не менее, еще со школьных парт к нему привязалось прозвище алхимик, и по сей день — это так.
Элизабет и Некромантус не спеша делали шаг за шагом по темному коридору, зная, спешить лучше не стоит. Иначе можно за что-нибудь зацепиться. Здесь не было ни одного окна, и только стены, облагороженные в светлый тон, хоть как-то разбавляли мрачность вокруг. Позади, осталось две двери. Одна из которых, была их спальня, а вторая настежь раскрытая, вела на задний двор. Но рассмотреть ту самую рабочую комнату отсюда было невозможно. Узкий коридорчик уходил резко в сторону. Впрочем, ни Элизабет, ни Некромантусу, это не нужно. Собственный дом они знали наизусть. Они жили здесь многие годы.
Двое шли дальше по коридору все теми же неспешными шагами. Справа возле стены был узкий длинный шкаф с зеркалами. Мало того, что он еще больше сужал, итак, узкий коридор, вдобавок оставлял много синяков и ссадин среди ночи. Особенно, когда Некромантус в сонном состоянии ходил мимо него на кухню попить водички. Не говоря о злых словах, льющихся из его уст, когда полусон нарушается от боли. Конечно, с этим можно было что-то сделать, и шкаф мог оказаться где угодно, но не здесь, вот только сам Некромантус не захотел ничего менять. Почему? Даже Некромантус не знал ответа.
Почти в самом конце коридора было разветвление в две стороны, здесь и появлялись проблески дневного света. Двери в эти две комнаты, как правило, ни Эли, ни Некромантус не закрывали, этим самым видели свет в конце пути. Дверь слева вела в зал, а правая на кухню. Была еще одна дверь в конце коридора, это вход в дом.
План этого дома был необычным. После входной двери толком не было никакой прихожей. А если ее считать, то она сразу переходила в длинный коридор. Где-то в двух метрах от входной двери, слева, была стена, которая резко обрывалась дверью в кухню. Так же и с правой стороны, где дверь вела в зал.
Дом Элизабет и Некромантуса был небольшим, но больше им и не надо было. Они жили вдвоем, и пока о пополнении в семейство не думали, поэтому их все устраивало. Некромантус всегда говорил, придет час, они соберутся и покинут этот дом, а вместе с ним и этот поселок навсегда. Но пока время не пришло.
Отворив дверь на кухню, Некромантус толком не осматриваясь вокруг, сразу прошел к столу и принял сидячее положение на ближайшем стуле, оказавшись напротив печки у стены. В его голове каждое утро срабатывал один и тот же рефлекс. Первый из них происходил после ужаса ночи, схватываясь в холодном поту, а второй, когда он оказывался здесь, и все вокруг снова становилось где-то за пределами реальности.
Элизабет без удивления, и даже не испытывая обиду, от того, что ее муж так быстро изменился, когда оказался на кухне, и вся его внимательность куда-то испарилась, просто пошла к печке. Кухня у них была большая и просторная. Здесь было, где разгуляться, и пройтись. Слева у окна стоял небольшой прямоугольный стол с тремя стульями. Они стояли на каждой из сторон, кроме той, что была у окна. Печка занимала центральную часть и являлась особой частью Эли. Здесь она любила проводить время, когда у нее оно было.
С левой стороны от печи стоял стол для приготовления. На нем стояла хлебница, и разных размеров доски для нарезки. С правой стороны от печки стояли шкафы, которые вдоль стены переходили на другую сторону, и шли по всей стенке, упираясь в угол. Круг комнаты замыкался на входной двери. И вроде бы на кухне всего было в достатке, а все же оставалось много места, где можно было разойтись не только вдвоем, без проблем. Поэтому центр был пустым и просторным.
Некромантус, прикованный взглядом к столу, ничего не видел вокруг себя. Сейчас это не имело значения, так как утро на кухне начиналось с того, что он брал кусочек пергамента в руки, и принимался его в очередной раз изучать. Так происходило последние две недели. Некромантус всматривался в этот кусок скомканного, с первого взгляда неприметного, грязного листочка, пытаясь понять, что в нем хранится.
«Какова его ценность?» — Задавал сам себе вопрос Некромантус, но пока внятного ответа его мозг не мог выдать.
Было видно по краям пергамента, неаккуратные, рваные участки. Алхимик провел указательным пальцем по верхнему краю, чувствуя, как неровности сначала цеплялись за шершавую подушечку, а после скользили, еле касаясь, и наоборот, пока палец не дошел до самого конца. Некромантус осмелился предположить, что этот потертый старый клочок листка когда-то принадлежал книге древнего писания. В этом видел смысл Некромантус, так как символика, изображенная внутри, частично ему была знакома, и ее древо уходило далеко в прошлое.
Некромантус приблизился настолько близко к куску пергамента лицом, чтобы видеть его максимально точно, и ничего не упустить из виду. Вдруг, найдет то, чего еще не обнаружил?
Чернила в пергаменте были тусклыми и теряли детализацию в некоторых местах, но в целом это не мешало понять общую картину. Сам пергамент был выцветшим и покрыт небольшими трещинами. Пока Некромантус продолжал внимательно изучать листок, в его голове крутилась мысль, и она его с одной стороны пугала, а с другой смешила.
«Вдруг этот клочок пергамента имеет какую-то особую силу?»
Кошмары у Некромантуса появились в тот самый вечер, когда он нашел этот клочок листка. Хотя не совсем так. Было еще кое-что, и оно было в сотни раз ужаснее сна. Просто парень пытался это выкинуть из своей памяти, и вообще не думать, и не вспоминать больше никогда. Некромантус боялся этих воспоминаний, особенно дома. Пусть Элизабет мысли и не умеет читать, но в глазах мужа может прочитать тайну. А если он раскроет жене всю правду, парень не представляет, что будет.
Поэтому Некромантус старался не думать, и тем более не говорить при жене об этом. Он вообще старался делать вид, будто его мысли только зациклены на пергаменте, чтобы Элизабет ничего не заподозрила. Но это тяжело было сделать. Некромантус не любил врать и что-либо скрывать от любимой. Ведь сам прекрасно знал, рано или поздно истина всплывет.
Этим временем Элизабет стояла возле печки и вовсе не видела мужа, который сидел позади за ее спиной. Эли сейчас была занята дровами, пытаясь их зажечь. И пока это не произошло, смотрела только перед собой. После того как огонь хорошо разгорелся, девушка оторвалась от печи и принялась подготавливать на столе пишу для завтрака. В кухне была тишина, лишь только треск дров в печке, немного разбавлял молчание утра.
Некромантус продолжал быть безмолвной, застывшей статуей. Глаза его не отрывались от пергамента, внимательно изучали дальше все содержимое. Казалось, так и будет продолжаться эта тишина, но первой сдалась Элизабет. Когда она повернулась в сторону мужа и увидела этот каменный вид выражения лица, захотела вернуть его к обычному состоянию.
— Дорогой, ты разобрался, что там нарисовано? — Решила Элизабет начать разговор ни с чего, надеясь, что сможет вовлечь его в беседу и в то же время отвлечь от куска пергамента.
Если бы это не был кусочек обычного листка, Эли начала бы уже ревновать мужа, который больше уделяет внимания не ей. И если несколько первых дней девушка спокойно реагировала на это, то спустя две недели одного и того же утра, начинала нервничать.
«Сколько можно?» — Выкрикивала она громко, но только внутри себя.
Не хотелось ей устраивать семейные ссоры на ровном месте, зная, что это ни к чему хорошему не приведет. Тем более Элизабет умела контролировать свои эмоции, и в первую очередь старалась отвлечь мужа нормальным спокойным разговор, а не утренней злобой.
Правда Некромантус продолжал вести себя провокатором, сам того не понимая. Даже после вопроса любимой, его взгляд ни на секундочку не оторвался от пергамента, но хотя бы слышал ее. Ответ за ним не потребовалось долго ждать.
— Это какое-то зелье, вперемешку еще с чем-то, состав и символика которого мне пока не понятны, — задумчиво проговаривал Некромантус, а в голове прокручивал все возможные составы, подходящие для этого изображения.
Эли несколько секунд посмотрела на мужа, при этом начала качать головой из стороны в сторону. И вроде бы в какой-то момент, злобная эмоция хотела появиться на лице, но все же здравый смысл и ее легкая приятная улыбка, взяли верх. Девушка просто развернулась и дальше занималась приготовлением завтрака.
Алхимик продолжал долго всматриваться в свиток, пытаясь найти в нем конечную, которая должна была быть видимой. И все же он не мог найти ответы. Потому что все знания парня, хранившиеся в его голове и накопившиеся за долгие годы, не смогли ему дать ответ на все эти символы, нарисованные на клочке пергамента. Это и удивляло и в то же время злило Некромантуса. Быть лучшим алхимиком в Фоготе, и смотря в это изображение, он понимал, что еще далек от многих вещей. Его знания и умения ему не помогли в данной ситуации.
Только два компонента, представленные из восьми на пергаменте ему были знакомы. В то же время эти два компонента его заводили в очередной ступор. Он не представлял, как они могут быть в одном составе. Если говорить более обширно, Некромантус не припомнил ни одного момента, когда эти два элемента могли встретиться. Они просто не могли существовать вместе никаким реальным образом. Более того, они ни к чему хорошему не приведут, и в этом парень был уверен наверняка. Но мысль того, что клочок пергамента был кем-то создан, поселили сомнения в алхимике.
«Что если такое, может быть?» — Думал про себя парень, понимая, что его знания и изображения, противоречивы друг к другу.
— Дорогой! — Элизабет попыталась во второй раз вовлечь в беседу мужа. Ей действительно становилось скучно, и даже одиноко.
Когда Эли повернулась лицом к Некромантусу, заметила все тот же задумчивый хмурый взгляд мужа. Она увидела в нем не просто удивление или злобу, а скорее всего отсутствие понимания написанного.
— На твоем лице написано, что ты по-прежнему в ступоре.
— Эли, я не просто в ступоре, я в глупом положении. Впервые в жизни смотря на состав зелья, я не понимаю. С одной стороны, у меня мелькает мысль о том, что это нарисовал идиот, а с другой стороны думаю, что возможно, я идиот! — Не отводя глаз от пергамента, сделал заключение Некромантус, и в его голосе проступала неконтролируемая злость.
— Очередное утро, и в очередной раз ты говоришь одно и то же, разными словами. Но все же прошу тебя, не говори такого, — Элизабет оторвалась от готовки, подошла к мужу и села ему на колени, нежно обняв его руками вокруг шеи. В ход пошли женские чары, чтобы попытаться отвлечь мужа. — Я не думаю, что ты идиот. Скорее всего, здесь какая-то ошибка. Может, кто-то посмеялся на этом грязном клочке.
— Не знаю дорогая. Но что-то мне кажется, что здесь есть смысл. Правда, я его не вижу. Смотри вот этот компонент, изображенный слева, окруженный с этим элементом справа, шестью другими, — Некромантус водил пальцем по каждому элементу, снова вернулся к первому из перечисленных, — есть камень мифрил. Этот камень используют в основном в темном искусстве, для приготовления зелий, чтобы принести зло тем, кто его примет.
Некромантус сделал паузу, обдумывая все что сказал, а после продолжил.
