Kitabı oku: «Последние известия»

Yazı tipi:

Юбилей преступления

2012 год – юбилейный. Ровно 20 лет тому назад, летом 1992 года, в России началась ваучерная приватизация, справедливо окрещенная народом «прихватизацией». В стране были введены приватизационные чеки (ваучеры), которые бесплатно раздавались населению и теоретически могли быть обменяны на акции того или иного предприятия.

Имущество предприятий страны было огульно и заниженно оценено в 1,4 трлн рублей, и на эту сумму были отпечатаны ваучеры, заявленная на каждом чеке стоимость была 10 000 рублей.

Безжалостный «латышский стрелок», Робеспьер русской буржуазной революции, глава Госкомимущества Анатолий Чубайс, руководивший этой варварской деколлективизацией всей страны, утверждал, что на один ваучер можно приобрести два автомобиля «Волга». На Цветном бульваре, помню, сам видел в 1993-м спекулянты скупали ваучеры по цене двух бутылок водки.

Начальником Чубайса был Гайдар. У Чубайса была карательная команда, куда входили и иностранные специалисты, в частности профессора Гарварда Андрей Шлейфер и Джонатан Хэй. У них на родине, в Америке, обоих впоследствии, в 2005 году, судили за использование служебного положения в личных целях. В России Чубайса и его команду не судили, и он до сих пор занимает важные посты в экономике РФ. Будь Чубайс гражданином Америки, его, без сомнения, судили бы за содеянное, за «прихватизацию».

Приватизация, как и когда-то коллективизация, была проведена без согласия населения, волевым путем, сверху. Приватизации не предшествовала даже дискуссия в обществе, не говоря уже о проведении референдума, как полагалось бы. Практически приватизацию осуществили с помощью нескольких указов президента Ельцина, то есть приватизация – не демократического происхождения.

Вот эти указы:

«Основные положения программы приватизации государственных и муниципальных предприятий». Указ № 341 от 29 декабря 1991 года;

«Об ускорении приватизации государственных и муниципальных предприятий». Указ № 66 от 29 января 1992 года;

«Об организационных мерах по преобразованию государственных предприятий, добровольных объединений государственных предприятий в акционерные общества». Указ от 1 июля 1992 года;

«О введении в действие системы приватизационных чеков в Российской Федерации». Указ от 14 августа 1992 года;

«О государственной программе приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации». Указ от 24 декабря 1993 года.

Население оказалось тотально неподготовленным к государственному преступлению власти. Приватизацию, по-видимому, намеренно делали в революционно-расстрельные сроки, чтоб население не успело понять, что происходит.

Основная масса населения не знала, что делать с ваучерами, их спешили продать, избавиться от них, опасаясь, что их стоимость съест инфляция и катастрофический подъем цен. Зато ваучерная приватизация оказалась выгодной руководителям предприятий, так называемым красным директорам, получившим свои должности в советское время. Директора, куда более умудренные, целеустремленные и посвященные в суть происходящего, скупали контрольные пакеты акций и становились владельцами.

Простое население также не находилось в момент «прихватизации» в равных условиях. Так, рабочие предприятий имели льготы при покупке акций этих предприятий, в то время как бюджетники – медицинские работники, учителя – такими льготами не обладали.

Предполагалось, что в результате ваучерной приватизации в России образуется средний класс, однако итогом стало расслоение на миллионы бедных и горстку очень богатых.

Вопреки легенде, созданной литературой и фильмами 1990-х, сколько-нибудь заметного количества новых русских богачей не появилось. Но советская номенклатура, те, кто находился во главе предприятий, в министерствах и ведомствах, в отделах министерств и ведомств («старые русские»), то есть рядом с раздачей собственности, стали ее владельцами.

Только два ярких примера.

Виктор Черномырдин и Рем Вяхирев, возглавлявшие Министерство газовой промышленности СССР, преобразовали его в концерн «Газпром» и стали владельцами концерна.

Вагит Алекперов, бывший в те годы заместителем министра нефтяной промышленности, стал владельцем нефтяного концерна «ЛУКОЙЛ», созданного из этого министерства.

Ваучерной приватизации наследовала в последующие годы залоговая приватизация – так называемые залоговые аукционы.

Залоговые аукционы проводились якобы с целью пополнения государственного бюджета с 1995 года. Идею выдвинул Владимир Потанин, владелец ОНЭКСИМ-банка. Чубайс идею поддержал, а курировал проведение залоговых аукционов Альфред Кох.

На продажу были выставлены самые доходные предприятия страны. Вообще-то предполагалась не продажа, а отдача в залог. Выставлены были по драматически заниженным ценам. Дополнительный штрих – государственные предприятия зачастую покупались на деньги, взятые в кредит у государства (кредиты так и не были возвращены государству). Якобы взятые в залог предприятия так и не были выкуплены государством обратно.

Поэтому через 20 лет мы имеем в стране «золотые две тысячи» семейств, обладающих состоянием свыше $100 млн каждое.

По схеме залоговых аукционов в частную собственность перешли, к примеру, крупнейшие компании:

«Норильский никель»;

«Сибнефть»;

ЮКОС;

ЛУКОЙЛ,

«Мечел»;

«Сургутнефтегаз»;

Новолипецкий металлургический комбинат;

Мурманское морское пароходство.

Вас интересуют цены?

Больше всех заплатил Потанин. 51 % «Норильского никеля» обошелся ему в $170,1 млн. Сейчас эта компания стоит $12 млрд, чистая прибыль – $3 млрд.

Ходорковский щедро выдал государству за ЮКОС $159 млн. ЮКОСа уже нет, но на пике расцвета стоимость ЮКОСа достигла $35 млрд.

За «Мечел» заплатили $13 млн. Сейчас стоит $12 млрд.

Мурманское морское пароходство ушло за $4,125 млн, а стоит – $248 млн.

Лет пять назад Чубайс признался, что приватизация на самом деле была проведена якобы с политической целью – не допустить прихода коммунистов к власти. Может быть, вот коммунисты не у власти, потребовало бы государство взятое у него под залог, а?

В российском обществе между тем сложилось устойчивое практически консенсусное неприятие приватизации и образованной на ее основе крупной частной собственности. Подавляющее большинство граждан России (разные исследователи общественного мнения называют поразительные цифры – от 80 до 90 %) считают приватизацию нелегитимной и готовы в той или иной степени к пересмотру ее итогов.

Резкий, но справедливый лозунг «Все отнять и поделить!» красноречиво выражает народное негодование по поводу совершенного 20 лет назад преступления. Само собой напрашиваются пересмотр итогов приватизации и национализация находящихся сейчас в собственности сверхбогатых национальных богатств.

23 октября 2012 г.

Удальцов в тюрьме им не нужен

Сериал «Массовые беспорядки» (эпизод №…).

Краткий пересказ предыдущего эпизода сериала:

«Развозжаев официально отказался от показаний и явки с повинной» – такая фраза была вчера вынесена в заголовки многих СМИ, общим числом свыше четырехсот.

Трогательно выглядит это «официально», однако означает всего лишь факт, что допущенный вчера к Развозжаеву адвокат Фейгин оформил заявление Развозжаева на бумаге. Заявление о том, что его вынудили написать чистосердечное признание.

Чистосердечное признание никто по доброй воле не пишет. В Лефортовской тюрьме, в то время как я там сидел в 2001–2002 годах, был профессиональный выколачиватель «чистух» Леха, так он даже чеченцев, крепких духом, умел заставить написать чистосердечное признание. Нескольких вынудил. В саратовской Центральной тюрьме в 2003-м в третьем корпусе выколачивали чистухи в «пресс-хате» на четвертом этаже.

Я верю всему, что теперь утверждает Развозжаев. Верю в подвал, в людей в масках, в то, что не пускали в туалет и грозили сывороткой правды. Только все равно не надо было писать чистосердечное признание. Надо было вынести и не писать.

Почему?

Потому что Развозжаев может сколько угодно отказываться, но его текст в 10 страниц будет неумолимо подшит в уголовное дело, останется там навсегда. И судье на процессе, который состоится, предстоит оценить, верить ли этому тексту или нет. Судья будет выносить приговор по совокупности имеющихся материалов, в том числе и по этому материалу. Что написано пером, не вырубишь топором.

Сегодняшний эпизод сериала:

Утром Следственный комитет предъявил Сергею Удальцову конкретные обвинения в организации массовых беспорядков, но воздержался от смены меры пресечения. Его не арестовали, но оставили под подпиской о невыезде.

Есть наблюдатели, и их не мало, кто прочит Удальцову дальнейший неуклонный подъем популярности и славу героя сопротивления.

Вздохну и признаюсь, что я так не думаю. Я вижу в открывающихся один за одним эпизодах уголовного дела большую опасность для его репутации. Что там еще приготовлено, генерал Маркин не сказал, но пообещал тонны доказательств помимо чистосердечного признания Развозжаева. Если вспомнить, что Следственный комитет уже заявлял, что по делу о беспорядках на Болотной опрошены свыше тысячи свидетелей (по-моему, мелькала даже цифра 1150 свидетелей), то опасаться есть чего.

Следователи будут рыть, а Удальцов будет оставаться на свободе.

С точки зрения следствия в глазах общественного мнения его положение будет неприятно контрастировать с положением находящихся за решеткой, в СИЗО «Лефортово», его товарищей Лебедева и Развозжаева. Из недр общественного мнения наряду с восхищенным отношением к борцу с режимом Удальцову будут раздаваться и неприязненные голоса (да уже и раздаются): «Вот он на свободе, а они в застенке…»

Такая ситуация выгодна следствию. И совсем не выгодна Удальцову. Следствие всегда хочет и стремится дискредитировать «клиента».

Что будет?

Следственный комитет будет выкладывать свои карты медленно. Очень медленно. Одну за одной, увеличивая груз доказательств на Удальцове. Наслаждаясь по пути.

СК хочет добиться такого состояния, чтобы груз стал невыносимым и Удальцову пришлось бы убежать в один прекрасный день, скрыться.

Именно этого Следственный комитет и добивается. Удальцов в тюрьме им не нужен. Чтобы в оппозиции не кричали о наступившем вновь в истории страны «тридцать седьмом годе».

Я полагаю, Удальцов честно не видит своей вины, поскольку у него иная система ценностей, чем у Следственного комитета.

А Следственный комитет верит в вину Удальцова, поскольку у СК своя система ценностей, прямо противоположная удальцовской.

26 октября 2012 г.

Будет ли он мстить?

Я сидел за решеткой в несколько раз меньше, чем находится там Платон Лебедев, мне дали «всего» четыре года, и вышел раньше, но тюрьму я раскусил и в характер ее проник. Я в ней научился жить, я в ней жил и не зачеркивал с остервенением дни в настенном календаре.

Сидеть тяжело. После трех лет вдруг тяжело, потом есть определенные черные сроки, когда изнашивается терпение, но вновь восстанавливается… Десять лет – это по-черному много, глаза у отсидевших десятку такие, что сквозь них противоположную стену видно.

Сочувствую всем сидящим вне зависимости от «виновен» или «не виновен». Жизнь – фактически минное поле. Закон заложил свои мины достаточно глубоко и редко, взрываются, то есть садятся за решетку, не все, может быть, самые неосторожные, или самые агрессивные, или самые достойные, потому что самые нетерпеливые.

Сейчас Лебедеву снизили срок на три года. Я бы пока на его месте не спешил радоваться, чтобы не было больно, вдруг что не так ляжет. Да он и сам, наверное, знает, уже одно смягчение наказания отменяли.

У меня был случай в тюрьме Лефортово. После шести месяцев за решеткой мне должны были продлевать содержание под стражей. Мой адвокат узнал, что заместитель генерального прокурора подписал бумагу о смене мне меры пресечения, о моем освобождении под подписку о невыезде. Подписал и уехал в отпуск. СМИ писали и говорили об этом, называли день, когда меня должны были освободить под подписку.

«Ты на всякий пожарный случай не верь в освобождение, – сказал мне мой опытный адвокат. – Живи как жил, мало ли чего…»

Я уговорил себя, что меня с моими статьями УК никуда не выпустят, что пройду весь крестный путь на Голгофу, уговорил разум свой, а сам ждал освобождения. В самом-самом конце этого тяжкого дня мне все же сунули в кормушку бумагу: «Подпишите!»

Это была бумага о продлении срока содержания под стражей, подписанная другим заместителем генерального прокурора. Так что, keep your fingers crossed, держите ваши пальцы скрещенными, Платон Леонидович!

Какие у него перспективы? Что с ним будет, когда выйдет?

Он уже классический зэка, постный, – разглядываю я его фотографии в Интернете. С впалыми щеками, выдубленный в нечистом воздухе тюрем и лагерей, в сыром мареве промзоны. Элитный бизнесмен растворился в жестких чертах. Выйдя, он навсегда останется зэком, бизнесмен стерт, ведь сильное, а это тюрьма, во всех случаях побеждает слабое.

Помню физиономию вышедшего из лагеря в начале 1970-х писателя Юлия Даниэля (он был осужден в 1966-м). Выпив, Даниэль немедленно превращался в хмурого, постного, злого зэка, и словарь его был соответствующим. Если не знать, кто перед тобой, – решишь безошибочно, что отсидевший.

Его подельник – Андрей Донатович Синявский отсидел свои семь. Как-то в Париже он (интеллектуал с белоснежной бородкой, профессор Сорбонны) поделился со мной. «Вы знаете, Эдуард, мне все чаще лагерь стал сниться… стыдно даже. Потому что сны все цветные и лагерь такой хороший, уютный, и ребята блатные, кого я знал, снятся. Стоим на пригорке, весна… А ведь со мной жестокие люди сидели… Как же так?..»

Лебедев будет навсегда привязан к опыту неволи. Поскольку это самый экстремальный опыт его жизни. Вряд ли у него будет когда-либо еще столь тяжкий опыт.

Пойдет ли Платон Лебедев в политику?

Возможно, но очень маловероятно. Навечно связанный с наказанием и с этим грузом десяти лет, политиком он может быть только оппозиционным, то есть противопоставляющим себя власти.

Он, может быть, и пошел бы в политику, но в России нет механизмов, посредством которых он мог бы это сделать.

Парламентские партии будут опасаться взять его к себе по нескольким основным причинам.

1. Лидеры партий будут опасаться конкуренции со стороны человека с такой биографией.

2. Парламентские партии будут бояться недопуска партий на выборы, если его кандидатура будет фигурировать в списке.

Непарламентские, только что зарегистрированные по новому закону партии слабы и не смогут использовать подобную крупную фигуру по причине своей организационной и финансовой слабости.

Такой фигуре нужна большая политическая организация.

И самый главный аспект проблемы. А достаточно ли Платон Лебедев окажется бодр для политики?

Будет ли он мстить?

Маловероятно. После стольких лет в неволе узник выходит оттуда отравленный высшими категориями бытия. Месть – категория человеческая.

Мне представляется поэтому крайне неправдоподобной конструкция прославленного романа Александра Дюма «Граф Монте-Кристо». После десятилетий, проведенных в аскетичной близости с высшими категориями, земные обиды представляются тусклыми. Линяют на глазах.

Да еще и времени на месть тратить будет жалко.

Он будет хотеть быстро и немедленно жить. Греться возле женщин и детей.

Если остались капиталы, будет их тратить.

2 ноября 2012 г.

Полицейские – не священные коровы, а?

Вчера судили Максима Лузянина, тугой узел из крепких мышц, этот парень, предприниматель, тридцати шести лет, с суровым лицом воителя.

В самом начале заседания Лузянин сказал, обращаясь к судье А. Федину: «Ваша честь, я согласен с предъявленным обвинением, полностью признаю вину». От последнего слова он отказался.

Что же он признал?

Признал, что 6 мая вступал в физические столкновения не с перьевыми подушками, а с молодыми мужиками в полицейской форме, усиленной спецобмундированием, денно и нощно тренирующимися в подавлении энергии граждан на своих специальных базах.

Лузянин сказал, что не устоял порыву общего стремления оказать сопротивление этим мужикам.

Судя по большому сроку, которым его наградили, аж четыре года и шесть месяцев, мощный мужик-предприниматель отрицал наличие сообщников, отрицал умышленность совершенного, отрицал договоренность с кем либо.

Такая позиция не могла удовлетворить следователей, не удовлетворила она и суд. Если бы предприниматель назвал имена-фамилии и декларировал бы, что состоял в сговоре с другими, оказавшими сопротивление, ему, в благодарность за сведения, дали бы меньший срок. Но человек с мрачным лицом предпочел свою судьбу.

По моему мнению, так строго наказывать мужиков за драку несправедливо. Никто же не погиб, и увечий нет. А мужики родились для того, чтобы соревноваться, в том числе и в банальной версии соревнования – в драке. И те, на кого он поднял руку, тоже мужики, хотя и находящиеся под эгидой государства, под защитой закона, находящиеся в привилегированном положении.

Ну ясно, что всякое государство хочет сохранять за собой монополию на драку. Ему можно мутузить граждан, а гражданам нельзя.

Говорите, политика?

Еще в 1931 году, в книге «Техника государственного переворота», ставшей с тех пор классическим пособием по внутриполитическим конфликтам, Курцио Малапарте утверждал на примерах европейских стран в 20-х годах: политические проблемы невозможно решить полицейскими методами, это никогда никому не удавалось. В России эту книгу издали в 1998 году, но те, кому надо, ее, я вижу, не прочли.

Еще один аспект. Драки. Мы же с вами не несовершеннолетние девочки.

Небольшой пролог к этому аспекту. Известно, что я прожил во Франции четырнадцать лет. Во Франции я себя вел более или менее так же, как веду себя в России. Только был моложе и драчливее. Однажды в парижском рабочем пригороде Обервилльерс после праздника коммунистической газеты «Юманите» в драке с арабами мне пробили трубой череп – лобовая кость треснула над глазом. 36 часов я провел в бреду. Осталась навечно вмятина на лбу. Ее можно увидеть и пальцем прощупывается.

В полицию в те годы попадал нередко. От полицейских получил кое-какие интереснейшие сведения из области человековедения.

Оказывается, в составе что левых, что правых крупных манифестаций в Париже присутствуют каждый раз около пяти сотен человек, приходящих с простой целью противостоять полиции, подраться, проще говоря. Обычно они замыкают шествия.

Полицейские не считали группу собранной по идеологическому принципу, по их сведениям, это были профессиональные уличные бойцы. В обычное время они друг с другом не пересекались, но сходились в дни манифестаций (замечу, что в те годы еще не было компьютеров и Интернета и их производного – социальных сетей).

В медицинской практике французских врачей есть один перелом кости руки, от удара полицейской дубинкой, который так и называется manif-fracture (manif, сокращенное от manifestation – демонстрация и fracture – перелом). Речь идет о кости, той, что от кисти руки до локтя (по-моему, лучевая кость, что ли, она называется). Такой частый перелом случается, когда полицейский бьет дубинкой по поднятым кверху, защищающим голову рукам манифестанта. Так что драки с полицией, в общем, нормальное явление, вот что я хочу сказать.

Еще одно воспоминание на эту же тему, более раннее. В 1972–1973 годах я жил некоторое время в квартире приятеля-самбиста на Большом Гнездниковском переулке, знаменитый дом 10. Как-то самбист сводил меня к соседу двумя этажами выше, которого он рекомендовал как профессионала уличной драки без правил, «страшного человека». Страшный человек был неразговорчивый высокий парень, вполне приветливый, даже улыбался иногда, но только весь в шрамах. Парень этот целыми вечерами бродил по городу, выискивая многочисленную какую-нибудь компанию, с которой желал померяться силами. С одиночками ему было схватываться неинтересно.

Я хочу сказать, что даже в советском мире были граждане, которые считали физическое столкновение нормальным способом существования. Ахать и охать не следует. Есть вот футбольные фанаты. И будут. Человек – не драгоценная хрупкая ваза, разбивающаяся от первого удара. Это жилистое, сильное существо, могущее причинить немало неприятностей, – такой сражающийся кусок мяса.

Драки, так же как и войны, никогда не кончатся, ибо они естественны. А Максиму Лузянину хватило бы и отсиженных уже в тюрьме месяцев. Полицейские – не священные коровы, которых в Индии пальцем боятся трогать. Им за их драчливую работу деньги платят.

10 ноября 2012 г.