Деревня 2

ГЛАВА 7

Краев и Артем Смирнов шли по узкой лесной тропинке, которая виляла по лесу и делала резкие повороты. Шли молча, напряженно, словно впереди была какая-то важная задача, которую надо было выполнить любой ценой. Ветки злобно хлестали по незваным гостям, большие сучья перегораживали дорожку, и приходилось подныривать под них, чтобы идти дальше.

Краев вспоминал вчерашнюю поездку в тайгу, когда они с Яковом забрели в заброшенную деревню и услышали такой злобный нечеловеческий вой, от которого мурашки побежали по телу. Яков приготовился к схватке, но, как ни странно, ничего дальше не произошло. Выходя из покосившегося дома, Яков бросил фразу: «Это они тебя учуяли», смысл которой Краев понять не мог.

Артем в свою очередь думал о том, что его девушка Ольга Зуева, подсаженная им на героин и прошедшая вместе с ним все страдания ломки в этой глухой деревне, начала отдаляться от него, часто по вечерам проводила время с местными бабками и другими женщинами. То время, когда они проводили вместе, доставляло им неловкость и страдания. Не о чем было говорить, словно стали чужими людьми.

Незаметно два друга зашли далеко в тайгу. Краев поднял голову. Небо превратилось в сплошное темно-серое одеяло, быстро накрывшее тайгу. Резкие порывы ветра трепали верхушки деревьев, с неба посыпались ветки и труха.

– Пошли домой, а то промокнем, или заблудимся! – сказал Краев, закрывая лицо руками от лесного мусора вперемешку с небольшими снежинками. Друзья, как по команде, развернулись на 180 градусов и пошли в обратном направлении. Ветер усиливался и, казалось, был на что-то зол.

– Когда нас отвезут на станцию? Когда в Москву? У меня Ольга здесь уже от безделья с ума сходит – по ночам то ли колдовать, то ли сплетничать к старухам ходит. Да и сам уже тихо вою на луну. Состояние нормальное. Дрянь вся вышла, больше никаких кайфов и экспериментов, только чай.

Неожиданно слева раздался громкий треск. Краев резко остановился, шедший сзади Смирнов невольно толкнул друга вперед, который чуть не попал в беду. С неба падала старая лиственница. Сопротивляясь своему концу, она цеплялась сучьями за соседние стволы и медленно опускала к земле свою дрожащую вершину. Тяжелый старый ствол набрал скорость, и, ломая под собой молодняк, тяжелым гулом ударился о землю в метре от Краева. В лесу стало неожиданно спокойно. Друзья, не сговариваясь, сели на упавшее дерево. Через несколько минут Смирнов спросил у друга:

– Ты читал Библию? – Артём чувствовал, что с другом происходят непонятные метаморфозы. Краев часто впадал то в раздражение, то в ярость, а иногда становился сентиментальным, как десятилетняя девчонка. Вчера он набросился на деревенского мужика, который случайно забрызгал его грязью, перевозя сено в люльке мотоцикла времен Второй мировой войны, а вечером Сергей подарил ему свое почти новое портмоне фирмы Дюпон.

– Нет, я не верю в эти сказки! – ответил Краев. – Не верю в человека, который вместо того, чтобы столярничать, разъезжал на осле и рассказывал всякие небылицы.

– Напрасно! Чтобы читать Библию, необязательно быть святошей. И необязательно верить именно в Иисуса. То же я могу сказать о Коране, Торе и буддизме. Смирнов замолчал на несколько секунд. Кстати, в буддизме нет Бога и определенного писания, как у других религий. Чтение этих книг – способ понять человека и себя.

– Мне это не интересно! – коротко ответил Краев, ковыряясь ногтем пальца в стволе упавшего дерева.

– Напрасно! Я чувствую, тебе надо. Ты не понимаешь, что становишься другим? Отдаляешься от Вики, от меня? С тобой что-то происходит, и с этим надо бороться. У меня есть Библия, возьми, почитай ее. По несколько страниц в день, хоть через силу. И необязательно понимать все, что написано, просто читай вслух.

Ночь надвигалась неестественно быстро, как будто пытаясь обогнать остатки сумрачного света. Туман и потемки удерживали окружающий вид в прохладной тишине и тревожной тайне. Друзья шли обратно в деревню, каждый опять думал о своем. Артем поднял голову и увидел между деревьев движущиеся тени.

– Волки, – коротко сказал Смирнов и остановился. Остановился и Краев, смотря в тайгу. Волки совсем не боялись и выглядывали из-за деревьев в десятке метров от людей. Это были необычные волки с желтой полосой на спине, крупные, килограмм под шестьдесят. Вперед вышел вожак, больше похожий на теленка, и оскалил зубы. Главарь стаи стоял на крепких ногах и рычал. Стая приготовилась к атаке. Смирнов застыл на месте и смотрел прямо в глаза вожаку.

– Уходи, серый! – тихо, с чувством превосходства сказал Краев. Сергей сжал кулаки, он весь напрягся, сердце застучало с удвоенной силой, на лбу выступил пот. Казалось, лес замер и смотрел за схваткой, происходящей между человеком и матерым хищником. Подопечные вожака уже вступили в игру против людей. Они осторожно обходили их по кругу, обкладывая со всех сторон. Волк зарычал громче прежнего. Краев не своим голосом прокричал:

– Уводи стаю, серый! Не стой у меня на дороге! Сергей смотрел вожаку в глаза и периферийным зрением отслеживал стаю. Смирнов застыл от страха и смотрел то на вожака, то на своего друга. Он заметил, как Краев странно сжался и его глаза потемнели. Артем на мгновение задумался, кого ему бояться больше – своего друга или волка.

Вожак начал принюхиваться, высоко поднимая морду. Вдруг он своим обонянием словно что-то или кого-то узнал. Губы хищника вдруг начали растягиваться, а уши немного поникли. Похоже, он начал признавать чужую невидимую силу. Хотя стая из восьми крепких волков без труда бы справилась с безоружными людьми за несколько минут. Но неожиданно матерый волк дрогнул; поджав хвост, подался назад. Отступила и его стая. Волки пятились задом, пока их не начала поглощать темнота, а затем стая развернулась и бросилась в лес. Вожак показал свой пушистый хвост последним. Краев, как ни в чем не бывало, пошел дальше, за ним на ватных ногах поплелся Смирнов.

Через несколько минут друзья вышли к деревне. К ночи в низину спустился серый туман, и темные бревенчатые дома стали похожи на угрюмых старух в подвенечных платьях. Краев шел по улице и рассматривал дома, ему казалось, что у каждого из них есть свое лицо. Были дома, которые словно тихо посмеивались, скрипя покосившимися ставнями. Встречались дома угрюмые, молчаливые, а некоторые, особенно свежесрубленные, будто бы наслаждались своей свежестью и молодостью.

Не попрощавшись с ошарашенным другом, Краев повернул к своей неприметной избе, оставив того в полном недоумении стоять посредине дороги.

ГЛАВА 8

Жора Менько лежал на своей старой панцирной кровати и думал обо всем сразу, смотря в потолок, загаженный мухами. Как говорила мама, «гонял мысли».

После смерти отца и подтопления района они, несмотря на выселение, решили с матерью остаться в поселке Нижний, Битучарского района. Нижний одной стороной стоял на берегу Ангары, а второй упирался в глухую тайгу.

Менько вспомнилось длительное строительство Битучарской ГЭС, которое растянулось на двадцать лет и длилось с 1974 по 2014 годы. Григорий и сам поучаствовал в грандиозном проекте, но из-за сварливого бригадира через год ушел со стройки.

Потом было подтопление близлежащих районов и их переселение. Переселение было организовано ужасно: люди жили в одной деревне, дружили, общались, а их расселили далеко друг от друга. Квартиры же специально давали в совершенно разных местах, чтобы народ не общался. Видно, власти боялись, что, если всех недовольных собрать вместе, поднимутся волнения. Менько, вместо большого дома, предложили сколоченный из хлипких блоков маленький дом у дороги, как его назвали люди, – «одноразовый».

Посмотрев дом, Жора с матерью решили с участка затопления не выезжать и остались жить в посёлке. Кроме них в Нижнем остались одни старики, местный блаженный по имени Вася и многодетная мать с четырьмя детьми, которой Жора иногда бескорыстно помогал по хозяйству. Недавно к ним приехала жить тетка Екатерина, потерявшая мужа, а крайний брошенный дом заняла «городская» по имени Марина со смешной фамилией Губастикова.

У Губастиковой в городе произошла трагедия, о которой она не говорила. Трагедия страшная и дикая, от которой у достаточно молодой женщины появились ранние седые волосы и морщинки вокруг глаз. Марина быстро освоила азы сельского хозяйства и животноводства. Год назад Марина завела курей, корову, две козы и 6 баранов на продажу. Губастикова была молодая, здоровая, хозяйство тянула, и ей это нравилось. Неустанно трудясь, она забывалась и не вспоминала о том ударе, который ей преподнесла жизнь. Единственно существование Марины омрачали волки – за последние три мясца они украли несколько баранов, козу и родившегося теленка.

На столе синхронно запищали телефоны: Жоры и тетки Екатерины. На обоих напоминалка от лунного календаря: «Полнолуние». Тетка неделю бегала за Менько, уговаривая его поставить эту программу на ее телефон. Нет бы прямо сказать: «Жора, мы боимся полнолуния».

В полнолуние в тайге происходило что-то ужасное, казалось, будто сама природа беснуется. Вой, похожий на харканье, странные большие следы возле деревни, пропадающие из разных деревень люди и загрызенные или украденные животные. Именно в эти ночи Марина лишалась своего скота. Буквально два месяца назад пропал приехавший в гости к соседской старухе внук. Ушел в лес, не то за грибами, не то просто погулять, и не вернулся. Спустя несколько дней кто-то заметил, что дворовая собака несет по двору испачканный кровью его кроссовок. Потом была эпопея с милицией, поисками тела, только вот без толку все – юношу как будто бы растворила тайга.

Менько взял телефон, ружье, фонарик и вышел во двор. Соседка Марина просила покараулить корову, чтобы в полнолуние ее волки не загрызли. Григорий закурил и вспомнил рассказы бабушки Нади о том, что, когда луна круглеет, в лесу появляется страшный зверь. Надя, сидя возле печки, поведала ему историю, которую он помнил до сегодняшнего дня.

– Пошла я в лес за травками по весне да заблудилась. Дело было к вечеру. Побегала по тайге, запыхалась, ничего знакомого не вижу, тут и луна вышла большая, как сковородка. Стоять от страха не могу, иду, ветками хрущу и сама с собой разговариваю. Чую, что за мной кто-то идет. Хотя ничего не слышу, просто похолодело внутри как-то. Остановилась, не дышу. И вдруг под луной вижу вроде зверь какой-то стоит. А потом пригляделась – да, зверь, шерстью весь покрыт, лапы волчьи, сильные, серый пушистый хвост, а лицо – человеческое. У меня от ужаса – душа в пятки. Сердце сильно заколотилось, слезы по щекам покатились. Что было дальше и как оказалась дома, не помню. Но чую, сожрать он меня хотел, а вот чего не бросился, не понимаю до сих пор. Может, лесорубы рядом стояли или охотники из деревни шли. – Менько знал, что бабушка не врала, да и он сам, недавно возвращаясь с лесосеки, видел во свете фар что-то похожее на то, о чем ему рассказывала бабушка Надя.

Ночное безмолвие нахлынуло и потрясло. Тихий-тихий шелест листвы, почти неразличимый дальний плеск реки. Взглянув вверх, он увидел рыжую луну и вокруг нее крупные золотые звезды, которые показались Менько чужими.

Небо резко затянуло тучами. Темнота стала угольной, глазам не за что было зацепиться, сознание выделывало разные фокусы: то какие-то темные кляксы, то яркие круги света, которым неоткуда было взяться. Отсутствие визуального восприятия дезориентировало и даже вызывало легкую тошноту.

Вдруг громко замычала корова, и заблеяли овцы. Менько вздрогнул от неожиданности, но тут же бросился ко двору Марины. До ее дома было метров двести, Жора включил фонарик и побежал по неровной проселочной дороге. Несмотря на то, что он знал каждую выбоину, все равно споткнулся и упал, больно ударившись локтем, но ружья в грязь не уронил, зато сам весь промок.

Поднимаясь, Менько ругал себя за то, что не караулил хищников в сарае Марины, а ждал тревоги у себя дома. В доме Марины включился свет. Через несколько минут зажегся слабый свет в коровнике, и сразу раздался вопль хозяйки: «Ааааааааааай!». Крик не прекращался ни на минуту. Жора побежал на свет. Оставались считанные метры. Открыв дверь, он залетел в большой сарай и опешил.

Менько увидел, как большая стая волков грызла корову, не обращая на него никакого внимания. Он дуплетом выстрелил в кучу хищников. Двоих отбросило от туши. Вся стая прекратила терзать корову и посмотрела на человека. Вот тогда Жора рассмотрел их. Это наполовину люди, наполовину волки, только крупнее, гораздо крупнее любого волка или собаки. Казалось, что их открытые пасти дымятся, а глаза светятся красным цветом. С клыков и когтей свисают клочья растерзанной жертвы. Получившие заряд крупной картечи звери почему-то начали подниматься на задние лапы. Жора буквально обмяк от парализующего страха и даже не пытался перезарядить ружье, так как понимал, что твари не дадут ему это сделать…

ГЛАВА 9

На станции Битучар Яну встречал Григорий, плотный мужчина, около сорока лет, со странным, уходящим внутрь сосредоточенным лицом, покрытым бородой, растущей во все стороны. Григорий был правой рукой Якова и обладал властными полномочиями в деревне, которыми он изощренно пользовался во время отсутствия хозяина. Все жители деревни, когда уезжал Яков и управление брал Григорий, называли последнего кровопийцей и «диХтатором».

К Григорию подошел красивый мужчина с измученным лицом, в котором Яна сразу узнала своего собрата – наркомана. Яна вспомнила, что она мельком видела этого красавчика на перроне в Красноярске. Пригладив бороду, Григорий представился, протянул руку незнакомцу. Последний назвался Артуром и прямо посмотрел в глаза встречающему. Они долго смотрели друг на друга, не мигая и не отводя взгляда. Каждый видел перед собой конкурента с сильным характером и крепким духом. Артур, измученный наркотиками, проигрывал в этой схватке «взглядов», выдохнул задержанный воздух и отвел глаза.

– Ну и ладненько, – среагировал на это Григорий. – Поехали в деревню, чтобы не в ночь, прошу в наш мерседес! – и показал в сторону оливкового цвета УАЗика. – Идите садитесь, я воды в палатке куплю.

В машине уже сидели двое, как оказалось, муж и жена. В женщине все ее лицо и огромное телосложение выдавало суровый и деспотичный характер. Супруг же наоборот был худощав, с открытым простоватым лицом и топырящимися ушами. От мужчины воняло водкой и чесноком. Изображая галантность, он представился:

– Витя, Виктор Бимеров, моя супруга Ирочка, – сказал и, сложив руки лодочкой, показал в сторону плотной женщины. Ирочка молча дернула головой и посмотрела в окно. Она смотрела на всех свысока, как будто все знала о тебе, и это «все» ей не нравилось. Яна отвернулась от ужасного запаха, которого она никогда не чувствовала изо рта людей.

– Не нравится? – удивился Виктор. – Для мужика, девушка, чеснок – первое дело! Вкусный, витаминов полно, заразу убивает и среди закуски ему равных нет. Кроме того, мужицкую силу даёт, – и подморгнул супруге. Ирочка резко огрела Виктора увесистой сумкой. В машине повисла неловкая пауза. Виктор продолжал балагурить. Бьет значит любит, – и попробовал поцеловать супругу, которая толкнула мужа так, что он чуть не слетел с кресла. Если в машине не было бы звука, то со стороны казалось, что мощная женщина избивает какого-то пристающего к ней незнакомого бомжа. Яна смотрела на происходящее с широко раскрытыми глазами, Артур безучастно ковырялся в телефоне.

Подошел Григорий, завел машину. Резко развернувшись, они поехали по главной улице Битучар в сторону Нового моста через Ангару. Это крупное недавно построенное инженерное сооружение, гордость Края, многих разрежало своей бестолковостью и незаконченностью. Проезжая по мосту, Григорий заметил:

– Построили, мать их! Сколько денег вложили, а железку не протянули, и дорогу на той стороне реки даже еще не проектируют. Переезжаешь мост и упираешься в тайгу.

Действительно через десять минут дорога сузилась, машина начала прыгать на ухабах. Григорий остервенело дергал рычаг переключения скоростей с допотопным набалдашником в виде розочки в оргстекле. В машине наступила тишина.

Еще через полчаса лес поглотил маленькую машину, накрыв ее кронами деревьев, словно пряча от света. Скоро дорога стала «лесовозной» – узкая и с разбитой колеей. УАЗ громко гудел, тяжело переваливаясь на ухабах. За окнами тянулся бесконечный лес, в стекло бились тяжелые капли дождя.

Пассажиры около двух часов судорожно держались за кресла и ручки, чтобы не упасть или не удариться об остов кузова. Гриша не жалел пассажиров и на просьбу Иры о сбросе скорости среагировал коротко:

– Притормозим – застрянем! – и дальше уверенно гнал ульяновский чермет.

– Долго ехать? – спросил Артур, вглядываясь в окно. Ему становилось плохо – лицо побелело, выступила испарина. «Плющит нашего Алена Делона, наверное, вмазаться хочет», – подумала Яна, жуя Трамал. Словно в ответ на его вопрос, УАЗик особенно резко тряхнуло. Двигатель чихнул, фыркнул и заглох. Водитель выругался. Жена с мужем зашевелились: «Чего там? Приехали? Че встал-то?»

– Сидите, не выходите! – в приказном тоне сказал Григорий и выскочил из машины. Открыл капот и, поковырявшись в нем десять минут, заглянул в салон:

– Все, слезай, приехали! – сообщил он угрюмо.

– Да ты что! – возмутилась суровая Ирина. – Шутишь, что ли?!

– Какие шутки, – огрызнулся Григорий, – движок накрылся, надо тягач вызывать!

– А мы как же?

– Пешочком, – ответил Григорий, – через лес, я дорогу знаю. По ней лет десять назад лес возили. Заросла, но идти можно, тут недалеко, километров восемь. Все в салоне зашумели. Громадная Ира материлась, как сапожник.

– А позвонить? – спросил Виктор с чесночным запахом, доставая мобильник.

– Не берет, – отмахнулся Григорий.

Негромко переговариваясь, все начали вылезать из машины. Закрыв УАЗик на ключ, Григорий пошел по дороге, компания засеменила за ним. Через километр провожатый свернул налево на еле видимую заросшую старую дорогу.

Лес становился гуще и мрачнее. Стройные стволы сосен вонзались в облака, из стволов дубов росли мощные ветки, похожие на шеи странных птиц, и своими кронами затеняли дорогу. Стало темно. Люди шли, спотыкаясь и царапаясь о злобный кустарник. Все молчали, идти стало тяжело, несмотря на то, что все свои вещи оставили в машине.

Валежник хрустел под ногами Яны, разлетаясь на куски. Раздвигаемые ветки хлестали идущего сзади Артура. Споткнувшись, Артур свалился в сторону, но безропотно встал на ноги и бросился догонять остальных, которые двигались, сгорбившись, опустив головы.

Неожиданно Григорий остановился и молча начал осматривать растрескавшуюся гниющую кору, наросты на стволах деревьев. Подошла Яна и через плечо провожатого посмотрела на таинственные углубления на стволах, со дна которых сверкало обнаженное белое дерево.

– Это что, болезнь какая-то или когти чьи-то? – спросил подошедший Артур. Семейная пара стояла рядом и негромко ругалась между собой, безразличная к исследованиям странных деревьев.

Ветер нагонял тучи, темнота мгновенно опустилась на землю, как будто резко выключили свет. Вдалеке раздался вой. Григорий спокойно посмотрел в тайгу и пошел по уже невидимой дороге. Все ускорили шаг. Вой раздавался со всех сторон. Волки как будто перекликались, окружая людей кольцом. Артур заметил светящиеся оранжевым точки в кустах у самой дороги.

– Григорий, нас волки окружили! – дрожащим голосом сказал Артур, вытирая пот со лба.

– Не нападут, не боись! – ответил Григорий и что-то громко гаркнул в темноту. То ли это были слова, то ли рык – Артур не понял, но волки отошли. Компания, оцепеневшая от страха, пошла дальше. Волчий вой остался позади и начал растворяться в тайге, но Артур чувствовал, что их продолжает кто-то преследовать.

Треск раздавался с обеих сторон, Яна взвизгнула, тяжелая Ирина ойкнула и попыталась бежать. Ее бег был похож на быстрый шаг полного младенца – она развела руки в стороны, то и дело останавливалась и ловила равновесие.

– Быстрее, быстрее! – поторапливал людей Григорий, ежеминутно смотря в лес. Артур обратил внимание, что их провожатый чем-то встревожен и озабочен, хотя несколько минут назад он был совершенно спокоен с окружающими их волками.

– Скоро будет охотничья зимовка, там и переждем! – быстро проговорил Григорий. «Чего переждем?» – подумала Яна и тут же споткнулась, больно ударившись запястьем. Рядом раздался рык. Он был похож на тот звук, который издают большие собаки, когда у них забирают кость. Яна хотела бежать, но ноги словно приросли к земле, руки повисли, беспомощные и бесполезные.