«Защитит ли Россия Украину?» kitabından alıntılar, sayfa 2
«Столетия подневольного существования разрушили не только Украину, но и ее природу. Постоянно чужаки грабили богатства нашей земли, не думая о грядущих поколениях. Особенно страшным стало ХХ столетие. В республике было построено много крупных предприятий, которые производили вредные выбросы в землю, воду и воздух. Бесконтрольное использование химикатов привело к заражению огромных земельных площадей. Ценнейший дар природы – земля стала не пригодной для использования. Исчезло около 20 тыс. рек, в сотнях была отравлена вода».
Завершается этот пассаж совсем уж фарсово, фактическим обвинением советских властей в Чернобыльской катастрофе, которая якобы и поставила на повестку дня вопрос о независимости Украины. Нетрудно понять, что из подобных утверждений логически вытекает программа сворачивания украинской промышленности, прекращения НТР и выпадения страны в разряд аграрных окраин современного мира.
Еще большее признание регрессивная концепция находит в учебниках среднеазиатских государств. Туркменская история, основанная на «Рухнаме» Сапармурата Ниязова как на единственном источнике, проникнута идеей разрушительного влияния принесенной русскими цивилизации на самый дух туркменства. Как утверждается в туркменских источниках: «Некоторые и сегодня ностальгируют по недавнему прошлому, продолжая считать, что во времена СССР жилось лучше. Но ведь ты, туркмен, чуть было окончательно не утратил свой язык, без знания русского тебя не брали ни на учебу, ни на работу. Разве можно считать достойным образ жизни, при котором народ утрачивает святая святых – свой язык, религию, национальную память?»
Утрата туркменского языка, несомненно, миф – в советский период национальный язык развивался и искусственно поддерживался, как и все национальные языки крупных нерусских народов. Понятно, что вслед за такой архаизаторской установкой должны были последовать практические шаги – не только ограничения прав русских, прекращение трансляции русских теле– и радиоканалов, но и закрытие библиотек, институтов и школ, расформирование национальной академии наук, то есть постепенная деконструкция в Туркменистане большинства структур цивилизации.
Чего-то аналогичного можно ожидать и в Узбекистане. Тамошние школьные учебники переполнены выпадами в адрес русских и России. На 316 страницах учебника выражения «русские колонизаторы», «русские захватчики», «русские шпионы» употребляются 292 раза. Многие оценки России находятся на грани судебного иска: «Россия – вор имущества в международном масштабе». Русские врачи, спасавшие население Узбекистана от массовых эпидемий, представлены как «соучастники колонизаторов».
Но абсолютным максимумом идеологии варваризации и регрессии является следующая оценка основанных русскими школ и преподаваемых в них предметов: «Русско-туземные школы, в которых велось преподавание истории и географии, открывались с одной целью: чтобы дети узнали о дальних красивых городах и странах и перестали любить свою отсталую родину».
Еще более поразительный пример партикулярного восприятия истории, полного отказа от осмысления народа и земли встроенными в большой исторический контекст представляет собой один из украинских учебников, сообщающий, что «для нашей страны Вторая мировая война была несправедливейшей из всех войн. Потому что ни СССР, ни Германия не думали о независимости Украины».
Сомнительно, чтобы хотя бы авторы учебника верят в то, что большинство украинцев, в особенности воевавшие в Красной Армии 4 млн человек, только и мечтали, что о независимости Украины. Именно поэтому историческая «камера» спускается еще ниже, с Украины как таковой до «свiдомых украинцев», то есть сторонников независимости любой ценой, украинских сепаратистов. В итоге историческая субъектность в учебнике сохраняется только за ними, а воспевание оуновских подвигов приобретает поистине гомерический размах:
«Умные украинцы понимали, что помощи ждать неоткуда, и сами вершили судьбу страны. Так, еще в 1929 году была создана Организация Украинских националистов (ОУН) теми, кому удалось уехать за границу. Под эгидой ОУН было сформировано правительство Украины в изгнании за рубежом, а с началом войны началось формирование украинской армии. К 1942 году была создана Украинская Повстанческая Армия (УПА). Воины УПА освобождали города и села от фашистов, защищали мирное население. Но советское правительство не хотело, чтобы Украина имела свою армию. Поэтому, когда в 1943 году из Украины выгнали нацистских оккупантов, большевики начали воевать с УПА. Эта война на уничтожение против народа продолжалась до 1953 года. Она принесла много жертв и была еще одним свидетельством большевистского террора».
внешнее наступление на Россию и Русский Мир в целом велось во все времена. Вне зависимости от того, каким был социально-экономический строй и внешнеполитические приоритеты в Руси – России – СССР – постсоветской России. Наступление велось как с Востока, так и с Запада. Зачастую, как сейчас, это происходило в одночасье. В таких случаях говорят, что редко кому удается выйти из воды сухим и чистым одновременно.
Однако между первой и второй экспансией есть ряд качественных культурно-исторических отличий. Что в таких ситуациях существенно? Восток, приходя на Русь или в Россию, быстро превращался в ее органическую составную. Восток никогда не претендовал на смену восточными славянами своей цивилизационной модели или на внедрение в России собственной системы ценностей.В результате, несмотря на временные и неминуемые потери от нашествий, Русский Мир становился духовно богаче, культурно разнообразнее и, в конечном итоге, сильнее.
Совсем по-иному происходили нашествия с Запада. Начиная с эпохи Александра Невского и завершая нынешним периодом захватчики в лице то ли псов-рыцарей, то ли сотрудников так называемых неправительственных организаций ставили перед собой цель не только разрушения и порабощения России, устранения ее с исторической сцены, но и ликвидации собственно русских и восточных славян в целом.
ТРЕБОВАНИЕ ВЕРНУТЬ Крым и Севастополь в состав России не является посягательством на территориальную целостность Украины – такой вывод содержится в ответе прокуратуры Симферополя заместителю главы севастопольской администрации Дмитрию Базеву. Он требовал возбудить дело против Народного фронта «Севастополь – Крым – Россия», который призывает прекратить аннексию Украиной Крымского полуострова.
Украинские политики, спрошенные об этом курьезе, объяснили его предвыборными баталиями. И, скорее всего, они правы. Борьба за воссоединение Крыма с Россией для самих крымчан является прежде всего способом отстоять хотя бы часть традиционной автономии острова: право говорить на русском языке и самим решать свои дела тоже по-русски. Какие-то более решительные выводы из требований вернуть Крым России блокируются прежде всего позицией самой Российской Федерации.
Нет. И у нас на словесном уровне никто не против Крым и Севастополь вернуть, но вот на юридическом Россия добровольно выстроила совершенно непроходимые рогатки на пути воссоединения с нами тех или иных территорий, оказавшихся в 1991 году за границей. И на эти рогатки наткнулись уже и Южная Осетия, и Абхазия, и Крым, даже если бы он от Украины отделился, оказался бы непризнанной республикой, вхождение которой в Россию было бы юридически заблокировано.
Таким образом мы платим за решения, принятые еще в 1991–1992 годах, когда Российская Федерация согласилась признать административные границы советских республик государственными в строгом смысле этого слова, хотя большая часть этих границ не были границами вообще никогда. Распространение на них принципов неприкосновенности и нерушимости, принятых в международном праве, некоторые считают по меньшей мере поспешным.
Однако это согласие на так называемый цивилизованный развод было свидетельством не столько доброй воли России, в обмен на которую мы так ничего хорошего и не получили, сколько объективной слабости. Никому, разумеется, не хотелось лезть во внешнеполитические конфликты, связанные с территориальными претензиями. Однако отказаться от юридического выдвижения претензий – это одно, а фактически о них забыть – это другое.
Только напоминание о стремлении Крыма к России удерживает украинские власти от форсирования наступления на права автономии и на русский язык. Поэтому, поддерживая напоминание о нерешенном статусе Крыма хотя бы неформально, мы можем серьезно поддержать наших соотечественников, даже если более существенной помощи мы оказать им сейчас не можем.
КОГДА СМОТРИШЬ НА КАРТУ электоральных предпочтений украинских избирателей, то поражаешься тому, какие глубокие следы накладывает на людей история. Причем следы даже не на человеческое сознание, а скорее на культурную память, которая засела где-то в подкорке, в том участке, где у нас стоят своеобразные опознавательные маячки «свой – чужой».
Мы привыкли воспринимать украинскую ситуацию чуть упрощенно. Вот – восток за дружбу с Россией, стало быть, за Виктора Януковича, а Западная Украина – за интеграцию в Европу, против России и, стало быть, за Виктора Ющенко. На поверку оказывается все не так просто. Во-первых, зоной поддержки Януковича оказался не только географический восток Украины, но и ее юг. Во-вторых, в самом центре карты расплылось огромное серое пятно – это зона, где ни один из кандидатов не получил убедительного преимущества над другим. А в-третьих, вот еще какая интересная штука – при почти 80 %-ной поддержке Виктора Ющенко на Волыни, Львовщине и в Ивано-Франковской области еще шаг на запад дает нам в Закарпатье вновь резкий прирост голосов в пользу Януковича.
Из текущей политической ситуации на Украине объяснить все это довольно сложно, а вот история с географией помогают. Зона устойчивой поддержки Януковича: восток и юг Украины, включая Одессу и Крым, – это территории, исторически называвшиеся Новороссией, – причерноморские степи, вошедшие в состав России в результате войн с Турцией при Екатерине II, заселенные великороссийскими и малороссийскими крестьянами и получившие однозначную приписку к Украине лишь после 1917 года. Это зона устойчивого тяготения к России, и она таковой останется при любом раскладе в ближайшие десятилетия.
«Серая зона», так и не определившаяся с выбором, – это и есть собственно Украина в узком смысле этого слова: Полтавщина, Черниговщина, в общем, те земли, которые вошли в состав России в XVII веке при Богдане Хмельницком и которые до конца XVIII века сохраняли автономию под властью гетманов. Там и тяготение к России имеется, но там сильны и традиции самостийности. Особенно в Киеве, который единственный выпадает из неопределившейся зоны и твердо поддерживает Ющенко. Причина проста: Киев – это многомиллионный модернизированный мегаполис, и в нем единственном, пожалуй, социология и политика доминируют над историей. Но в целом «ющенковская» Украина – это, если отступить опять же на три столетия назад, Польша. Те ее части, которые лишь с разделами Польши превратились в русский Юго-Западный край. А Львовщина и Ивано-Франковск и вовсе оказались в составе России тогда, когда уже России не было, а был СССР – в 1939 году, до этого они были в составе Австрийской империи, где тезис о том, что украинцы не имеют ничего общего с русскими, по понятной причине приветствовался.
А откуда же тогда промосковские настроения на дальнем Западе? Да все оттуда же, из глубины веков. В Закарпатье издревле жил совершенно отдельный народ – русины, который и по языку, и по политическим симпатиям стоял куда ближе к Москве, чем западные украинцы. В XIX веке там было очень влиятельное «москво-фильское» движение, которое доставляло властям той же Австрии немало хлопот.
Конечно, удивительно было увидеть настолько четкие следы прошлого на электоральной карте. Но это-то и доказывает, что ничто на земле не проходит бесследно. И если на Украине начнется новый виток напряженности, то его двигателем будут не только новейшие политические конфликты, но и старые, так и не преодоленные особенности и разделения.
В общем, вместо умеренной борьбы за статус русского языка Украина может получить одновременно и религиозный, и политический конфликт. В котором лозунг «Новороссия» может стать уже реальным лозунгом, а не только страшилкой для киевских политиков.
Санкциями уже ни на кого и никак не повлияешь.
Мятеж не может кончиться удачей. В противном случае зовут его иначе
Тяжелый и густонаселенный Донбасс с прилегающими регионами может попросту дать трещину и отвалиться, точнее, попытаться отвалиться, поскольку на мирное решение в этом случае рассчитывать нечего.
Уже при Екатерине II малороссов у трона было примерно столько же, сколько потом украинцев при Леониде Брежневе.
