Kitabı oku: «S-T-I-K-S. Неадекват. Марионетки реальности»
Три & Восемь
Голова трещала. Нет, она раскалывалась на тысячи мелких осколков, словно все тараканы, разом взбунтовавшись, решили молотками тяжёлыми и отбойными оттяпать себе по обломку серого вещества, больше напоминавшего теперь бесполезный кусок старого бетона. Отломать и растащить вместе с вяло копошащимися в этой серой субстанции мыслями, отравленными, как минимум, массивной бомбардировкой хлора, использовавшегося немцами в первой мировой.
Была боль и ощущение морской качки или глубокого похмелья. Мутило жуть как. Уже не первый раз за последнее время такое состояние обрушивалось на многострадальный организм, прям дежавю. Нужно завязывать с этой порочной тенденцией. Такой привычкой Лис обзаводиться не хотел. «Вот это обмыли встречу, блин»! – он с трудом разлепил глаза.
– Очнулся, дебошир? – прилетел откуда-то сбоку отдалённо знакомый голос, совсем недавно касавшийся ушей, но не настолько знакомый, чтобы идентифицировать его влёт, да ещё и в состоянии полного упадка мыслительного процесса.
Взгляд в поисках хоть какой-нибудь зацепки, мало-мальски способной намекнуть на текущие реалии, выхватил лишь серые блочные стены без намёка на штукатурку, зато с многочисленными рисунками непристойного содержания, нацарапанными прямо на бетоне. Вместо четвёртой стены – массивная решётка из толстой арматуры с такой же решётчатой дверью, открытой. Сколоченные из нестроганых досок нары, на них видавший виды грязный ватный матрас. На матрасе он, Лис. Это явно не тот номер, что он снял в гостинице. «Что за фигня? Мечтал выспаться на чистой мягкой постели, и вот – нате, получите», – Лис, ничего не понимая, повернулся на голос.
На нарах с противоположной стороны восседала фигура в камуфляже и полном боевом обвесе. Лица из-за недостаточного освещения Лис сразу разглядеть не смог. К тому же зрение малость сбоило, мозг плыл.
– Живца хлебни, авось полегчает, – всё тот же смутно знакомый голос.
Фляга нашлась там, где ей и полагалось. Предварительно, уже по привычке задержав дыхание, хлебнул тёплой мерзкой жидкости. Хотя теперь не такой уж и мерзкой. Организм потребовал добавки. Как тут откажешь? С облегчением ощутил, как исчезает тошнота и дисбаланс во всём теле, спадает пелена с глаз. Жить можно. Прояснились черты лица сидящего напротив. Злоба. Сразу стало как-то неуютно. Личность начальника охраны стаба в таком антураже ничего хорошего предвещать не могла.
– Чего сразу дебошир? Мы народ мирный, даже мухи не обидим, если, конечно, она не тварь заражённая. Что случилось то? – насупившись, спросил Лис. Врождённая и обкатанная тысячами поколений предков натура при малейшем намёке на негатив ушла в активную оборону.
– Две сломанные челюсти, перебитый кадык, сильное сотрясение мозга. И труп. В первый же день пребывания в стабе. Мирный народ. Что, совсем ничего не помнишь? Крепко, наверное, тебя приложили.
Лис отрицательно помотал головой в ответ на ухмылку начальника охраны. Затылок отозвался тупой давящей болью. Рука нащупала нарост размером со споровый мешок заражённого. Тактильные ощущения, по крайней мере, были именно такими. От первой пришедшей на ум мысли прошиб озноб вперемешку со столбняком. Процессор завис, едва скрипя шестерёнками. Вся эта картина в мозгу не укладывалась, но худо-бедно процесс пошёл. Всплыл смутно знакомый термин «гематома». Немного отпустило.
– Я? – ошарашено выдохнул Лис. – Да ну на…
– Нет, я! – язвительно ухмыльнулся Злоба, но язвительности тут же поубавил, словно маску сменил. – Команда твоя, ну и ты отметился.
– Не-ет, не вяжется что-то. Две девчушки, бывший директор магазина, молоденький сержантик хоть и вояка, но мозг накрепко совдеповской идеологией засорён, облико-морале. Кому там челюсти ломать и лампочки встряхивать? Разве что Каз мог, но чтоб стольких отметелить, кого ты тут наперечислял? Бред. А я… Тоже нашёл Ратибора. – Лис придирчиво разглядывал собеседника, пытаясь уловить следы шутки. – И что за труп?
– Ты ещё живчика хлебни, может в мозгу и прояснится, – на полном серьёзе ответил начальник охраны.
Лис, не задумываясь, чисто на автомате последовал его совету, параллельно пытаясь вспомнить хоть что-то из событий прошлого вечера. Тщетно. Все воспоминания обрывались на встрече со своей бывшей командой. Почему «бывшей»? Ответа на этот вопрос он не находил, воспоминания о последних часах жизни оказались наглухо заблокированными, но мозг настойчиво выдвигал именно эту формулировку. Ещё странность, в голосе собеседника не было и тени намёка на угрозу или недовольство. Но если то, что он сказал Лису, было хотя бы наполовину правдой, то поведение его в такие рамки явно не вписывалось. Просто абсолютно.
То ли напряжённый скрип извилин всё же смог с толкача запустить мыслительную функцию мозга, то ли живец действительно стал давать положительные результаты, но тараканы с глубокими извинениями начали стаскивать обратно растыренные по своим закоулкам кусочки воспоминаний…
– У вас всё в порядке? – над столиком нависла массивная туша Тролля, вопросительным взглядом изучающего пятёрку новичков, пребывающих в стадии глубокого офигевания.
Лис не услышал, как к их столику подобрался кваз, явно заинтересованный агрессивной акробатикой Каза. Положение хозяина заведения обязывало пресекать угрозу причинения ущерба, в том числе и имиджевого, этому самому заведению. Вряд ли он хотя бы почесался из-за разбитой посуды, а это, наверное, единственное что тут вообще можно было разбить. Так же, как и абсолютно параллельно было бы ему, если б вместо посуды клиентура била друг другу то, чем принято лежать в салате. Никаких убытков. А вот слух о том, что тут могут обидеть новичков, по репутации может и ударить. Будут избегать, неся спораны конкурентам. С самих новичков, конечно, навар небольшой, но на них распространяется компенсация стаба, а это уже другой разговор.
И вот теперь его взгляд скользил от одного к другому, пытаясь выяснить причину буйства Каза, а заодно и погружения всех его товарищей в глубокую прострацию. Лису же достался неодобрительный пристальный взгляд, не обещавший ничего хорошего в случае, если на свой вопрос кваз получит отрицательный ответ.
– Как? Их же там тысячи были, – Просперо начисто проигнорировал вопрос Тролля, словно того и не было рядом. Его взгляд растеряно блуждал по Лису, пытаясь найти подтверждение тому, что перед ним действительно тот, за кого он себя выдаёт. – Мы от того рубера еле ноги унесли. Повезло, удалось ему ходули повредить. Но я сам видел, там, где ты, точнее командир, вывалился из машины, уже через три минуты протолкнуться среди заражённых негде было. Ты кто?
– Так зачем сидеть три минуты на одном месте? Особенно если оно пользуется у тварей такой популярностью? – улыбнулся в ответ Лис.
Эта знакомая улыбка на почти незнакомом лице вкупе с саркастичным тоном в знакомом голосе подействовала как-то не так. Похоже, народ до глубины души уверовал в окончательную и безоговорочную кончину своего командира.
– Юля? – Каз бросил обескураженный взгляд на подругу.
Этот тоже не обратил никакого внимания на гору мышц, ожидавших ответа на заданный вопрос. Только теперь во взгляде этой горы появился неприкрытый интерес. Любопытство вообще присуще всем сознательным формам жизни, а людей, так просто «хлебом не корми». Но тут читалась явно коммерческая подоплёка. При грамотном подходе практически любую информацию можно использовать на благо заведения, а нетривиальную и тем паче. Вот и пробудилась искра интереса.
Девушка продолжала «глядеть» Лиса своим профессиональным взглядом долго, пристально, словно препарировала лягушку под микроскопом. Над столом повисла практически осязаемая тишина. Лису показалось, что она распространилась даже за пределы места их дислокации, как-то подозрительно снизился звук голосов за соседними столиками. Некоторые соседи с интересом поглядывали на кваза, застывшего в предвкушении некоего действа, способного скрасить досуг.
Наконец знахарка откинулась на спинку стула и, не сводя глаз с Лиса, тихо произнесла в никуда:
– Как намешано то всё, Ма… командир. Будто через мясорубку пропустили, а потом назад собрали, как смогли. – Потом, спохватившись, повернулась к Троллю. – У нас всё в порядке.
Кваз кивнул с видом гаишника, возвращающего документы ничего не нарушившему водителю и с лёгкой толикой сожаления и глубокой грустью в глазах, с явной неохотой медленно отправился восвояси. От Лиса не укрылась искорка, мелькнувшая в зеркале души великана при монологе знахарки, что-то его там зацепило. Нужно обязательно поговорить с Юлей, но не сейчас и уж тем более не здесь.
Он заметил любопытные взгляды, бросаемые от соседних столиков, и тихий шепоток, сменивший гул удалого гульбища.
Развлечений здесь не так уж много, водички огненной испить, да языкам волю дать. Ну может, иногда попробовать себя в роли косметолога, если найдётся желающий подправить свою наружность ударным массажем, не удержав язык на привязи. И всё. А тут сам хозяин соизволил насиженное место от табурета оторвать, вот народ и включил фантазию на полную мощь, ожидая представления. Но не срослось, представление не состоялось. Однако интерес хоть и существенно поугас, кое-где ещё тлел, вот и постреливали по их столику с различных сторон ничем не завуалированным любопытством.
– Ну так что? Может отметим прописку? – Лис поднял свою рюмку, призывая остальных последовать его примеру. – Раз уж с формальностями разобрались. А то вон народ на нас таращится.
– Какую прописку? – вываливаясь из глубин нахлынувших мыслей в реальность кабацкой жизни, обескуражено спросил Просперо.
– Да это я так, к слову, – улыбнулся пулемётчику Лис. – До стаба мы добрались. Ваши бренные тушки сидят тут с отвисшими челюстями, а не перевариваются в желудках братьев наших бывших, значит нам позволили тут ещё пожить сколько получится. Чем не прописка?
Прохладная жидкость слегка обожгла пищевод, не заставив даже поморщиться. Организм, натренированный ежедневным потреблением живца, воспринял алкоголь как артезианскую водичку после водопроводной. Солёный огурец вдогонку подарил эйфорию ностальгического блаженства и разжёг зверский аппетит. Не упуская из виду обстановку, Лис набросился на горячее, уничтожая его с завидной скоростью.
– Скажешь тоже, – Каз залпом опрокинул стопку, как только нижняя челюсть вернулась в исходное положение. Возвращалась она неторопливо, Лис успел прикончить почти всю свою порцию. – Не равняй нас так уж сразу с подопытными мышами. Мы вроде как тоже на задницах сложа лапки не сидели. Лучше расскажи, как тебе выбраться удалось? Судя по тому, что я перед собой вижу, тут есть о чём послушать.
– Да я никого ни с кем не равняю, – Лис снова наполнил рюмки Каза и Просперо, не забыв и себя любимого. Остальные к алкоголю не притронулись. – Просто подумай, сколько нас загрузилось. И я совсем не уверен, что те, кому не повезло стать иммунными, сидели, как ты говоришь, сложа лапки. А теперь соотнеси это с тем, сколько нас сейчас тут. Вот и получается…
– Ничего не получается, – задумчиво произнёс Просперо. – Если так рассуждать, то мы придём к ситуации, где всё предопределено. Следовательно, любые наши действия просчитаны, и мы пешки на шахматной доске.
– В точку! – усмехнулся Лис.
– Но ведь мы сами определяем, как нам поступить. Значит, просчитать заранее все варианты невозможно, – возразил пулемётчик.
– Зато возможно задать границы выбора и вектор. Ты даже не поймёшь, дружище, что твой выбор был предопределён. А сделавшие неправильный выбор идут на прокорм голодающим.
– Я всё же согласна с Просперо, – тихо поддержала земляка Юля. – Иначе совсем уж мрачная картина получается. Пешки в чужой и непонятной игре. Как жить с сознанием того, что ты всего лишь разменная фигура?
– Как, как? Просто жить. Счастливо и по возможности долго, – Лис широко улыбнулся всем сидящим за столом. – Как там говорится? Чтобы решить проблему, нужно разобраться в проблеме, думать как проблема, самому стать проблемой. Тогда и проблема окажется не такой уж проблемой.
– Вот теперь я и без всякой помощи вижу, что перед нами не самозванец, – гоготнул в ответ Каз. – Такого зануду больше не найдёшь нигде. Ну так что? Расскажешь о своих приключениях, или нам из тебя клещами всё вытягивать? – и, перехватив удивлённый взгляд командира, чуть смущённо добавил, – ну, когда поймаем пьяным и связанным.
Лис упираться не стал. Добив свою порцию горячего, приступил к рассказу. В детали не вдавался, посчитав, что его бегство от оравы тварей больше относится скорее к категории постыдного, чем героического. Однако он ошибся, товарищей интересовало всё. Его каждый раз возвращали к тому или иному месту, переспрашивая и уточняя. На эпизоде в мастерской он получил реплики аж от троих, единодушно наградивших его титулом полного отморозка. Только Реверс и Александра слушали молча.
Устав пересказывать всё по несколько раз, Лис перестроил технику повествования на более детальную, вопросы сразу прекратились.
– Так что накрылась отрядная казна медным тазом, – извиняющимся тоном произнёс Лис, добравшись до места, где он, как сказочный Иван с не слишком умным прозвищем, пытался решить в какую сторону податься, оперируя всего лишь двумя критериями: дорогой и камнем. – Вот всё что осталось. Можем разделить и разбежаться.
С этими словами он выложил на стол пакет с остатками былой роскоши. Во время рассказа от него не укрылось, что народ слушает хоть и с любопытством, но как-то нервно. Такое бывает, когда что-то меняется в твоё отсутствие. Жизнь идёт, люди живут, а тут ты весь такой красивый тянешь за собой вагон прошлого. И это прошлое не совсем вяжется с их текущими реалиями и планами. Конечно, его возвращению обрадовались, всё же плохого он им ничего не делал. И они действительно сожалели о том, что он пошёл на прокорм монстрам. Но вот оказалось, что тварям его мясца не обломилось. Прекрасно. Молодец. Камень с души, и можно заняться своими планами. Потому и поднял вопрос, решая поставить точки над «i», чтоб народ не пал смертью храбрых под угрызениями совести.
Оказалось, не промахнулся. Потупленные взоры, в попытке найти храбрость на дне пустых тарелок. Отчётливая нервозность в моторике конечностей.
– Народ, вы сейчас под ветошь шифруетесь что ли? – Лис не сдержавшись, ухмыльнулся. – Забавные. Говорите уже, а то функция телепатии моей конструкцией изначально не предусмотрена. Вы мне в верности не клялись. Уговор был до стаба добраться, так что всё норм.
Первым глаза поднял бывший связист-охранник. Покрутив пустую стопку в руке, подтолкнул её в сторону Лиса. Тот наполнил ёмкость, но пить Каз не стал.
– Понимаешь, командир, мы реально думали, что тебя орда на кусочки растащила. А жить то надо как-то. Юльчика местный знахарь под своим крылом приютил. У них тут реально свои заморочки на этом деле. Знахари, как ты и говорил, нарасхват, но у них своя каста, посторонних там не чествуют. Нам тоже надо было к чему-то пристраиваться. Потёрлись тут, осмотрелись, с людьми пообщались. В общем решили своё дело организовать, оружейную мастерскую. Просп в этом деле шарит, я помогу, чем смогу. Вот так как-то.
– Я к группе Кречета примкнул. Они стронги. Сюда по делам заезжали. Послезавтра на Внешку возвращаются, я с ними ухожу, – подал голос Реверс. – Они идейные, за дело воюют. Это не по кластерам за барахлом мотаться.
Над столом повисла неловкая тишина. Лис с грустной улыбкой переводил взгляд с одного на другого. Проза жизни – хромой выздоровев, первым делом выбрасывает костыли, на которые недавно опирался. Народ всё ещё не поднимал глаз, изучая неровности стола, одна Александра смотрела на товарищей через лёгкий прищур, улыбаясь только уголками губ. Конечно, была надежда, что их маленький, но уже сплочённый отряд так таковым и останется, но уговор дороже денег. Всё по-честному.
– Вот видите, и совсем не больно. Чего вы? Нормально ж всё. Как договаривались. Хотя бизнес отряду не помеха, между рейдами вполне себе можно время коротать, – последний проброс в сторону цепляющейся за соломинку надежды.
Но Каз отрицательно замотал головой, а Просперо вновь вперил ясны очи в столешницу.
– Извини, Ма… Лис, – Юля почти с вызовом глядела в глаза бывшему командиру, – но нам путешествий хватит. Добровольно раз за разом пускаться в такие приключения – спасибо, нам хватило.
– Мы ведь эту историю со своим делом замутили, чтобы было на что прожить без экстрима, – поддержал подругу бывший охранник. – В этот раз повезло. Не очевидно, что фарт всегда переть будет. Сам же говорил, бережёного Бог бережёт.
Как же быстро меняется настроение. Вот только что птички на душе пели от радости встречи, надежда теплилась. И вот уже на земле валяются их пернатые трупики, а надежда скончалась смертью лёгкой и скоропостижной, не пережив дуплета откровений в упор. Лис переключился на улыбающуюся Александру:
– Ну а ты, кукла, куда?
– В смысле, «куда»? – удивлённо вскинула брови Александра. – Я в отряде остаюсь.
– Где?
– В каком?
Раздались удивлённые возгласы со всех сторон. Теперь уже девушку изучали пять пар изумлённых глаз.
– Всё в том же, – излучая недоумение, констатировала девушка. – Не помню, чтобы оговаривались условия изгнания желающих остаться.
Четыре пары глаз незамедлительно сместили прицел в сторону командира, теперь уже бывшего. Излучая смесь язвительности и любопытства, Лис едва не поперхнулся куском ветчины. «…ять»! Конечно, ничто не мешало самому заявить о выходе из отряда, которого больше нет, но почему-то решил воздержаться от этого шага. Надо подумать.
– Я не против, – ответил он на ошарашенные взгляды широкой улыбкой. – Потом обсудим. Сама понимаешь, дела отряда – это дела отряда. А сейчас прошу получить причитающееся. Тут пять частей с последнего рубера, почти по четыре десятка споранов и по дюжине горошин, жемчужина только одна, чёрная, можете продать и разделить. И три части с военного лагеря. Александра и Реверс присоединились позже, так что извините. Хотя можете сами всё перераспределить. Тут две оставшихся красных. Налетай.
– Почему пять? – удивлённо спросил Просперо. – Нас же шестеро было. И почему три, если на четверых делить надо? Ты себе вообще ничего не оставил?
– Так я вроде как себе самую дорогую обновку приобрёл, «жизнь» называется, – улыбнулся в ответ Лис. – Это без неё уже ничего не нужно и ничего не хочется. Не заморачивайтесь, оставил я себе немного в самый раз на неё родимую…
– Нет, так не пойдёт, – после некоторых раздумий ответил Просперо. – Ты нам в лагере Клима отмерил достаточно, даже слишком. И если разобраться, кто кому чем обязан, то мой ответ такой, я ничего не возьму.
– Просп правильно излагает, – поддержал земляка Каз. От Лиса не укрылось движение Юли, слегка пихнувшей своего кавалера локтем в бок. Но бывший охранник даже бровью не повёл. – Мне же совесть кадык зубами вырвет, а пожить ещё хочется. Так что убери это, командир.
Лис, пожав плечами, вперил вопросительный взгляд в знахарку. Дрогнувшая было рука девушки осталась лежать на столе. Брошенный на Каза укоризненный взгляд разбился о гранитную стену непонимания. Юля, опустив глаза, отрицательно покачала головой. Пакет с персональными долями хабара, взятого со смердящего поля боя, перекочевал обратно в карман куртки Лиса.
– Так вот это и есть – величайшая ценность Улья? – Александра поднесла к лицу чёрную жемчужину, пристально её разглядывая, а потом резким движением отправила её в рот. Никто даже мяукнуть не успел. Столбняк прошиб всех, и над столом повисла гробовая тишина. Сначала потому, что не сразу поняли, что произошло. Потом потому, что поняли.
– Ты что сделала, кукла? – Каз подскочил, словно ему под седалище заполз ёж и уютно свернулся клубочком. Он даже не заметил, что назвал девушку не по имени. Но на большее то ли словарного запаса в допустимом эквиваленте не хватило, то ли кислорода, покинувшего лёгкие со столь стремительным выдохом. Постояв немного с выпученными глазами и так и незакрытым ртом, парень плюхнулся на место. Благо ёж успел смыться, утащив с собой свои иголки.
Немногим лучше были выражения лиц у остальных. Почти на всех читалось ошеломление и сожаление о потерянной жемчужине. Хмурыми были только Лис и Юля, оба молчали. И это молчание выбило Александру, морально приготовившуюся к взбучке, из колеи. Она растерянно переводила взгляд с Лиса на знахарку и обратно. Затянувшаяся пауза сильно действовала девушке на нервы.
– Что? – не выдержав, с вызовом спросила она. – И что вы со мной теперь сделаете? Убьёте?
– Зачем? – помолчав ещё немного, ответил Лис. – Нам руки марать ни к чему. Как только товарищи вокруг узнают, что ты не просто нимфа, а нимфа с предельно развитым даром, тебя на запчасти разберут ещё до того, как ты этот дар успеешь активировать. Так что пристрелить тебя здесь и сейчас – это, наверное, самое лучшее, что для тебя можно сделать. И не самая плохая участь. Но я не из благотворительного фонда спасения ушастых парагвайских ёжиков.
– Я ж не сделала им ничего! – недоверчиво выдавила девушка. Но бледность на лице показала, услышанное проняло её до печёнки.
– Знаешь, на что способна фантазия, подпитанная страхом? – задумчиво спросила девушку Юля. Искорки в её глазах равнозначно можно было принять и за лукавство, и за злорадство. – Страх того, что тобой кто-то может управлять, подчиняя своей воле, это цветочки по сравнению с тем, что этот кто-то кваз. Вот теперь можешь представить, что будет твориться в их мозгах. Только, думаю, твоего воображения для этого не хватит.
От этих слов в осадок выпали все. Фантазия каждого принялась бешено рисовать свои перспективы, причём абсолютно не сдерживаясь. Ну, у кого как умела. И судя по выражению лиц сидящих за столом, умела не дурственно. На самой Александре лица тоже не было, сбежало в испуге от страшной картины недалёкого будущего, осталась только маска растерянности. Глаза девушки непроизвольно сместились в сторону барной стойки и распахнулись в ужасе, наткнувшись на громадную фигуру за ней. Самообладание спешно решило покинуть неразумное тело, уступив место навернувшимся слезам и судорожным всхлипам. Александра закрыла глаза ладонями и, не сдерживаясь, разревелась. Остальные молча смотрели на неё. Кто-то с сочувствием, кто-то отстранённо, но утешать не торопился никто.
– Эй, вурдалаки, пошто девочку обижаете?
Над столом нависла массивная туша, облачённая в видавший виды камуфляж. Под курткой пузырились бугры мышц, незатейливо намекая на пристрастие их обладателя к тяжёлым предметам. При росте за метр восемьдесят туше можно было без зазрения совести присвоить статус фундаментальной. Два здоровенных кулака упёрлись в столешницу, нарочно опрокинув стопку с русским жидким топливом. Лис поднял глаза и упёрся взглядом в засаленную тельняшку. Выше шла небритая хмурая физиономия товарища лет тридцати пяти отроду. Почему-то сразу приходило понимание, что эта физиономия готова лезть в любую ситуацию, дабы перевести её в категорию конфликтных. Оптимальная среда чтоб почесать кулачищи.
Аромат сивушных масел, вытеснивший кислород над столом, мог бы квалифицировать личность как обычного дебошира, не знающего меры в питии и возомнившего себя благородным рыцарем, а сидящих за столом – гидрой, как минимум. По крайней мере, мужскую часть. Но цепкий взгляд, держащий под контролем весь стол, наводил на иные мысли.
– Дружище, мы тут сами разберёмся, – Каз опередил Лиса с ответом. Парень явно был на взводе, но габариты визитёра всё же сдерживали порыв эмоций.
– Ты кого тут другом назвал, упырь? – ещё одна порция перегара зависла в воздухе ядерным грибом. – У меня в друзьях нет слабаков, которые на девках самоутверждаются.
Далее последовала не поддающаяся переводу тирада на русском могучем о том, как нехорошо обижать женский пол с обещанием прямо здесь и сейчас научить хорошим манерам всю честную компанию, сидящую за столом, особенно слабаков, мечтающих стать кому-то друзьями.
Лис запоздало попытался объяснить оратору, что никто Александру не обижал, и у девушки просто сегодня неудачный день. Но его в очень изысканной нефильтрованной манере попросили заткнуться и прикинуться ветошью, а ещё лучше, вообще убраться подальше подобру-поздорову, иначе урок хороших манер обломится и ему, несмотря на всю его трухлявость старого пня.
Дебилизм, конечно, полный, но о том, чтобы оставить людей, с которыми он прожил в этом аду целый месяц, мысли почему-то не возникло. Брошенный в сторону барной стойки взгляд заставил задуматься. Владелец заведения искоса поглядывал в их сторону, но вмешиваться не торопился. Это некоторым образом шло в разрез с его попытками оградить новичков от приставаний старожила, за которого он изначально принял Лиса. Похоже, логика Лиса дала сбой, и на репутацию заведения квазу было глубоко индифферентно.
Широко раскинуть мозгами и как следует обмусолить ситуацию не получилось, никак. Недослушав до конца витиеватую лекцию тренера по хорошим манерам, предложившего походя девчатам перебраться за стол к настоящим мужикам, Каз поднялся из-за стола. Ростом он не уступал лектору, но в объёмах был поскромнее. Но разницу эту, как и разницу в весе с лихвой нивелировало рухнувшее на глаза забрало ущемлённого эго, а проще говоря ярость. Ага, так оно и бывает, когда собственное любимое эго ущемляется чужим мнением, особенно в корне неправильным и подкреплённым смесью русского непечатного с русским сивушным. Вот тогда разум, как правило, выходит покурить, уступая место первобытным эмоциям.
Попытавшаяся было остановить своего парня знахарка, получила ясные и чёткие указания незамедлительно и максимально быстро направляться в свой номер. Но не послушалась и уселась обратно, обиженно надув губы, но рукав, в который вцепилась до этого, отпустила. Лис, поймав взгляд девушки, неодобрительно покачал головой, потихоньку осматриваясь. Понятно, что надежда на мирный исход умерла окончательно и бесповоротно, но оценить расклад было всё же нужно. Драться не хотелось совсем. Если товарищ действительно решил устроить весёлую вечеринку для себя лично, тема одна, а если заказать на компанию, совсем другая и, разумеется, ещё менее приятная.
Александра всё так же сидела, закрыв лицо руками. Окружающего для неё сейчас не существовало. Юля пялилась на Каза, кусая губы. Сосредоточенный поиск аргументов, способный остановить бойфренда, без труда читался на её лице, но результата не выдавал. Реверс, не забыв прихватить свою долю трофеев, сместился на край стула поближе к барной стойке. Участие в назревающем безобразии вместе с теперь уже бывшими товарищами в его планы, похоже, не входило. Просп тоже осматривался, откровенно нервничая. Он, конечно, мог бы на раз–два навести порядок, будь у него под руками его «Утёс», но пулемёта как раз и не было, да и пользоваться оружием в стабе было категорически запрещено. А без этого бойцовские качества пулемётчика оставляли желать лучшего. И он это понимал, потому и нервничал, но смазывать пятки не собирался.
Народ вокруг с интересом наблюдал за развитием событий, на время оторвавшись от своих тарелок и стаканов, ибо такого вида посуды, как бокалы и фужеры, тут отродясь не водилось. Все ждали продолжения. Всё какое–никакое, а шоу. Некоторые за дальними столиками даже поднялись со своих мест, чтобы было лучше видно. Разумеется, усмирять дебошира никто не собирался.
Только один столик немного выделялся. Там тоже поглядывали в их сторону, но то-то и оно, что именно поглядывали, всем своим видом демонстрируя больший интерес к еде, чем к происходящему. Семеро. Почти полный комплект для команды из двух транспортов. Восьмое место пустовало, но там стояла тарелка с остатками трапезы. Плохо дело.
Странная штука. На всё про всё Лису потребовалось не больше трёх секунд, но ощущения были такими, будто время притормозило свой бег, дав ему возможность оценить обстановку, а потом вновь побежало так, как ему и полагается. Но тараканы крутили шестерёнки в мозгу, словно курнули чего-то бодрящего. Нет, точно нужно будет пообщаться со знахаркой тэт-а-тэт.
Между тем, бывший охранник предпочёл пропустить этап взаимных оскорблений и решил сразу перейти к этапу мордобоя. Выброшенная вперёд рука целила самозванному педагогу аккурат в нижнюю челюсть, но цели, увы, не достигла. Дебошир чуть сместил корпус влево, и кулак Каза просвистел в считанных миллиметрах, впустую распоров воздух. Драка промашек не прощает. Там действует принцип «не попадёшь ты, попадут в тебя». Каз мгновенно получил в ответ хлёсткую оплеуху. Очень звонкую. Не настолько сильную и убойную, насколько обидную. Зал тут же наполнился откровенным гоготом, свистом и улюлюканьем. Обидно вдвойне.
Каз, почти потерявший точку опоры, едва не завалился на бок, но каким-то чудом сумел удержаться на ногах. Его противник издевательски усмехнулся и добивать подставившегося не стал. Вместо этого он неуверенной поступью изрядно подвыпившего человека сделал два шага назад. Его цепкий взгляд продолжал жёстко контролировать пространство, и алкоголя там не было, как говорится, «ни в одном глазу». Откровенно издеваясь, парень развёл руки в ободряющем жесте, приглашая продолжить развлечение на более открытом пространстве.
Приглашение было принято, и без того ослеплённому яростью бывшему связисту-охраннику оплеуха видимо всё же встряхнула что-то в черепной коробке, сорвав с тормозов, а смех окружающих добавил оборотов. Каз себя уже практически не контролировал. Подскочив к противнику на достаточную дистанцию, он провёл мощную двойку в голову неожиданно грамотно с поддержкой ног и доворотом корпуса, чем немало удивил Лиса. Сразу стало понятно, что за этим стоит довольно приличная боксёрская школа.
В этот раз оба удара пришлись туда, куда предназначались, дебошира неслабо повело. На ногах он правда удержался, хотя никакой защиты не выставил. Мощный апперкот, завершивший комбинацию, отправил несостоявшегося педагога в нирвану. Лис деактивировал умение, и поверженное тело грохнулось на пол. После непродолжительной, но оглушающе тихой паузы в зале послышались редкие одобрительные возгласы и жидкие аплодисменты. Основная же масса народа почему-то молчала, но недолго.
– Это чё за хрень?
– Земеля, ты чего тут беспределишь?
– Наших бьют! – донеслось от стола, на который обратил внимание Лис. Пять фигур опрокидывая массивные стулья, словно торпеды рванули к незадачливому победителю поединка. Нестройный топот мурашек между лопаток оповестил Лиса о том, что ситуация приобрела отнюдь не радужный окрас. Время вновь выкинуло фортель и замедлилось. Он искал выход, но не находил. Всё что дошло до понимания – это неравномерность движения нападающих. Трое вырвались вперёд, ибо сидели ближе, двое немного поотстали, поскольку им пришлось огибать стол. За столом остался один. Стоп! Что-то хреновая математика. А где ещё один? Его не было.
