Kitabı oku: «Кокон», sayfa 6

Вот скажи мне, мой друг…

Вот скажи мне, мой друг,

Коль отнимут мою пару рук,

В глазах выключат свет,

Язык окутают в цепь

И слепого на чуждый путь…

Ты поможешь мне, друг, развернуться назад,

Чтоб спиной ощутить бездонный овраг?

А, мой друг? Соизволишь поставить мне мат?

Иль с тобою разыграем мы пат?

Вот скажи мне, мой друг,

Ты мне Друг или Враг?

Постскриптум

Чернильные пятна забылись в прошлом,

Но с неба всё ещё капают трубы.

Закончив письма о любви, о пошлом,

Слогом вершить судьбы сквозь губы.

Когда в ногу с счастьем зашагал учитель,

Когда одолел альпинист горы,

Когда думы сочатся под робу и китель,

Скорее словесно разбиться о закрытые шторы.

В двух словах оказаться великим и кратким,

Растопить ледники на далекой планете,

Чтоб по сторону ту подавились сладким

И растворились в обжигающем свете.

Надеть что-то серое, не привлекая взглядов,

Пусть взгляды глотают уникальные строки,

Да только от таких словесных нарядов,

Общение, как жрица, лишь в узкие сроки.

Добро пожаловать

Добро пожаловать на край вселенной

В роли андердога

Под гимн эйфории военной

И осуждения Бога,

Сквозь млечный путь,

По каменистой дороге,

Автостопом на звездолете,

Местами в свободном полете.

Ломая ноги об астероиды,

Под таблетками и стероидами,

В плоскости гиперболоида,

За линией кровли и терминатора,

Заигрывая с иллюминатами,

Гуманоидами, громовыми раскатами,

Что являются единственным следом,

В ушном проеме дряхлого деда –

Матерого капитана

За штурвалом на тяге пропана корыта,

Юркнув под юбку урана,

Якобы там всё шито-крыто,

Якобы там вам по две стопки налито,

Якобы там вас ждут и предоставят палитру,

Но как бы не был краен тот космос,

Мечты, прожжённые лоском,

В купе с потерянным мозгом

Не способны на пассионарность,

Разъедая ментальность

И разбиваясь о гнилую реальность.

Черновое название «Память»

В гортани чердака дряхлого строения

Я раскрошу себе колени, покуда постарею

За глазки ущипнут метели,

Рявкнет облако пыли,

Нечаянно забыли мы, что так отчаянно любили.

Шагая по следам ушедшего фарватера

Обратно в стены Альма-матер,

В слезах иллюминатора, удушьем прожжённых,

Лишь бы укрыть детей мертворожденный сладкими упреками

И внутривенно растворить тебя полунамеками.

Укутав мешковиной замерзающие плечи взора,

Хозяин падали и ворон,

Торгующий полифоническим надзором, вонзит распятье,

Умножая вечный сон. Глубинную любовь – проклятье

К тебе, мой манекен без платья,

Забуду я без похорон и без единого объятия!