Kitabı oku: «Не гасите свет, или Тайна синего краба», sayfa 2

Глава 3. Чужак

Максимилиан навещал Кудаклия каждый день. Приходил и хозяин таверны Алим. Он подкармливал альбатроса рыбой из свежего улова, слишком мелкой,чтобы подавать посетителям.

Заметив, что Кудаклий поглядывает на крышу, не зная как туда забраться, он прислонил к сараю старое, изъеденное морской водой, весло. Получилось что-то вроде мостика. Научиться ходить по нему оказалось непростой задачей.

Альбатросы вообще не приспособлены для хождения по земле. Море и небо – вот их стихии. Они опускаются на землю только в случае крайней необходимости.

Здоровое правое крыло перевешивало, заставляя Кудаклия изо всех сил отклоняться влево, чтобы поймать равновесие. Сколько раз восхождение по веслу заканчивалось падением – столько раз Кудаклий поднимался и пытался снова.

– Вот упрямая птица! – восхищенно воскликнул Максимилиан, в один из дней, увидев Кудаклия на крыше. – А я попрощаться пришёл, – сказал он. – Пора… «Искатель» готов! Да и мне удалось кое-что узнать про мой остров. Вернусь – расскажу!!! – пообещал Макс.

Кудаклий взмахнул здоровым крылом на прощанье и долго смотрел вслед ушедшему человеку. Он осторожно спустился с крыши и поковылял по берегу на прогулку.

Вернувшись к сараю альбатрос почувствовал резкий незнакомый запах. Таких запахов нет в море. Кудаклий отлично помнил резкий запах водорослей, запах свеже пойманной добычи, даже запах места, где он появился на свет. Без хорошего нюха морские странствия невозможны. Стоит уловить запах суши, и уже не собьешься с пути.

Когда судьба забросила Кудаклия на крышу лодочного сарая – появились новые запахи. Запах краски, знакомый альбатросу по путешествию на «Искателе». Сладковатый запах хлеба, которым его угощал Максимилиан. Запах Алима – табак, которым тот набивал свою трубку. Собаки и кошки, появлявшиеся у сарая в поисках остатков рыбы, пахли по-разному.

Новый запах был, пожалуй, кошачьим, смешанным с чем-то горьковатым, словно его обладатель проводил химические опыты.

Кудаклий вернулся к сараю и обнаружил, что старое весло, по которому он взбирался на крышу, валяется на земле. От весла тонкой, еле уловимой струйкой, исходил тот самый запах.

«Так! Похоже, у меня гость! Незваный гость!» – подумал Кудаклий и заорал:

– Ккккуда!!!!! А ну выходи, кто бы ты ни был, если ты не трус, конечно!

– Я не трррус, – спокойно сообщил рокочущий голос откуда-то сверху.

Кудаклий задрал голову. Его наблюдательный пункт был занят огромным, по кошачьим меркам, конечно, котом.

Кот лежал, небрежно свесив с крыши одну лапу и длинный гладкий хвост.

– Ты кккто такккой? – гаркнул Кудаклий.

Кот прищурившись смотрел на альбатроса, будто прикидывая стоит ему отвечать или нет. Потом он привстал, сел, обмотал хвостом лапы, кивнул головой и сообщил:

– Меня зовут… ммм… Муррриарти, это не совсем точно. Меня так назвала одна девочка. Что ещё сказать? Я – учёный кот, и вот это уже соверрршшшенно точно. Ну и я, видите ли, здесь впервые…

– Оно и видно, – отвернувшись проворчал Кудаклий. – Весло зачем уронил?

– Случайно. Совершенно случайно. Видимо, задел лапой. А почему вас это беспокоит? Ведь вам ничего не стоит, так сказать, взять да и вспорхнуть, – кот приглашающе похлопал хвостом возле себя.

– Издеваться вздумал! – крикнул Кудаклий. – Да я тебя и одним крылом достану!

Альбатрос расправил здоровое крыло и хотел погрозить наглецу, но крыло перевесило, и он завалился на бок, выставив на обозрение свою старую рану.

– Мрррррр!!!!! – шерсть на коте встала дыбом. Он замотал головой. – Как ужасно! Как неудобно получилось! Клянусь, я вовсе не хотел…

Кот сжался, как пружина, и вдруг прыгнул, через секунду оказавшись рядом с Кудаклием, пытающимся встать с земли, используя здоровое крыло, как подпорку.

– Ккккуда!!!! – заорал на него Кудаклий.

– Помочь хочу, – спокойно отозвался кот. – Нужна же помощь, – не то вопросительно, не то утвердительно сказал кот и протянул птице лапу с убранными когтями.

Помощь от нового знакомого принимать не хотелось. Слишком уж напоминала его серая в темную полоску шкура окраску тигровой акулы, лишившей его крыла.

Но самостоятельно подняться с земли не получалось, и Кудаклий уцепился крылом за предложенную лапу. Кот заурчал от натуги и потянул за крыло.

– Не выходит, – буркнул Кудаклий.

– Давайте попробуем хвост, – предложил Мурриарти. – Возьму вас, так сказать, на буксир. – Хватайтесь… Ах… Досада! Слишком уж он гладкий! Ну что ж… Хватайтесь тогда клювом!

Кудаклий разинул клюв, где тут же оказался кошачий хвост.

– Только вы уж сильно не прикусывайте, пожалуйста, – попросил кот и сделал несколько шагов вперед, вытаращив от боли глаза, потому что хотя Кудаклий и изо всех сил старался не прикусывать, прикусить всё же немного пришлось.

– Сработало, – сообщил оказавшийся на ногах Кудаклий и закашлялся. Несколько волосинок с хвоста застряли у него в клюве.

– Вот и отлично, вот и отлично, – мурчал Мурриарти, осматривая хвост на предмет повреждений. – Всё, так сказать, в порядке, но клюв у вас … ого-го! Не хотел бы я попасть в ваш клюв! Хотя только что вот по своему желанию попал, – бормотал он.

«А он ничего, хоть и тигровый», – думал Кудаклий, глядя на кота.

– Вы так и не представились, – напомнил Мурриарти. Он оставил в покое хвост и уставился на альбатроса.

– Кудаклий, странствующий альбатрос, – он помолчал. – То есть теперь я, разумеется, не странствую.

Кот понимающе мурлыкнул.

– Прредставляю, должно быть какое-то ужасное прроисшествие…

– Тигровая акула, – коротко пояснил Кудаклий.

– Мда… Большая, так сказать, рыбка… Читал. В живую, пррравда, не встррречался..

– Ну, а … – Кудаклий замешкался, тыкать вежливому коту было как-то неудобно, – вы как здесь очутились? Я вас раньше не видел. Бывает приходит кто-то из ваших… сородичей, но мы дружбу не водим…

– Это, так сказать, длинная история, – предупредил Мурриарти.

– О, ну я никкуда не тороплюсь, – грустно усмехнулся Кудаклий.

– Тогда нам, пожалуй, лучше присесть… – пригласил кот.

Они устроились на валявшихся около сарая досках, и Мурриарти начал рассказ о своих приключениях.

***

– Вот эта самая дверь, – Мурриарти кивнул на дверь лодочного сарая, – захлопнулась, и я оказался здесь. Немного прошелся по берегу. Вернулся. Залез на крышу, чтобы оглядеться, а потом появились вы… – закончил кот свой рассказ.

Кудаклий неловко встал, проковылял к двери и, наклонив голову, уставился на неё.

– Что такое? – спросил Мурриарти, в один прыжок очутившийся рядом с альбатросом.

– Ккак? – озадаченно пророкотал Кудаклий.

На двери висел порыжевжий от влажности замок. Замок был заперт.

Кудаклий отвернулся от запертой двери и уставился на кота.

– И всё-таки это очень странно – появляться через запертую дверь, – сказал альбатрос.

– Веррно, – охотно согласился Мурриарти, – со мной, так сказать, такое вперрвые. Но с другой стороны – через открытую дверь всякий кот может появиться. А я не всякий, – он поднял лапу вверх и провозгласил, я – учёный, значит, особенный…

«Мда… От скромности этот особенный точно не страдает», – подумал Кудаклий, и насмешливо спросил:

– И где же, кккудаккряо, учат котов?

– Вот в этом-то и вся, так сказать, загвоздка. Совершшшенно не помню, откуда я так много знаю. Кое-что из книг. Это понятно. Помню только последнее место, где я жил. Там было очень много книг. И я их, так сказать, читал… Но вот, где я жил до того, как попал в последнее место, – Мурриарти в задумчивости почесал за ухом, – какая-то для меня загадка. И я бы не прочь её разгадать…

Кудаклий вежливо наклонил голову:

– Мда… Потерять память даже хуже, чем потерять крыло… Без памяти совсем непонятно кккуда и зачем лететь, а вдруг тебя кто-то очень ждёт, а ты забыл…

– Пока знаю только одно, что меня на той, так сказать, стороне ждут неприятности, – он кивнул на запертую дверь. – И к ним возвращщщаться я точно не намерррен. Да и идти снова через этот коридор, так себе удовольствие…

Мурриарти поправил ошейник-бабочку, встал на задние лапы и потянулся.

– Иногда очень хочется быть повыше, – пояснил он Кудаклию, удивленно разинувшему клюв.

– Ккккуда?!! – скрипнул Кудаклий. – Тебя заметят!!!! Мало тебе истории с хулиганами?!

Мурриарти торопливо плюхнулся на четыре лапы, оглянулся и встретился взглядом с худеньким светловолосым мальчишкой. Тот стоял рядом с высоким мужчиной в очках, который задумчиво вглядывался в горизонт.

– Папа! Смотри! Кот стоит на двух ногах! – крикнул мальчик.

– А? Что? Не выдумывай, – буркнул мужчина, не отрывая взгляд от моря.

– Я не выдумываю! – мальчишка уставился на чудо-кота и направился в сторону сарая.

«Ну уж нет! Хватит с меня мальчишек на сегодня», – подумал Мурриарти и с места совершил прыжок, переместивший его на несколько метров вперёд.

Мальчишка припустил за ним.

– Кккуда-ррряяяооо! – заголосил Кудаклий. – Ккудаааа??? Куда ты????!!!!!

Мужчина в очках вздрогнул. Оглянулся и, не обнаружив рядом с собой сына, крикнул:

– Павлик! Немедленно вернись!

Приказ не подействовал. Тогда мужчина сдвинул брови и, стараясь не терять достоинства и серьезного выражения лица, пустился в погоню.

Мурриарти скачками несся по берегу, то и дело оглядываясь на своих преследователей.

Кудаклий поковылял было в сторону стихийно образовавшегося пробега, но передумал. Нагнать бегунов шансов не было.

– Эх!!!! Ккккуда я теперь гожусь, – горестно воскликнул он, представив, как в былые времена поднялся бы в небо и с высоты наблюдал бы за развитием событий.

Альбатрос раскрыл совершенно бесполезное одинокое крыло и в отчаянии забил им по земле.

Вдруг раздался скрип. Кудаклий замер. Дверь сарая открылась.

Глава 4. Таверна «Синий краб»

По рассыпчатому песку бежать было не удобно. Лапы вязли, песчинки попадали в глаза и нос. Мурриарти оглянулся. Мальчишка не отставал.

Кот из последних сил прибавил скорость. Краем глаза он увидел, как из воды выскочил огромный черный пёс с веселым красным мячиком в зубах. Пёс отряхнулся, отдал игрушку хозяину и увидел Мурриарти.

– Ррррргав!!!! – обрадовался пёс и присоединился к пробегу.

– Марс! Вернись! Ко мне! Ко мне! – заорал хозяин.

Бегуны растянулись по берегу в следующем порядке. Первым, с небольшим отрывом шёл Мурриарти, за ним, заливаясь победным лаем, несся Марс. На третьем месте оказался Павлик. Четвертым высоко поднимая ноги бежал Эдуард Алексеевич, то и дело поправляя сползавшие с носа очки. Замыкал колонну хозяин Марса, он шел быстрым шагом, размахивая поводком и крича:

– Фу! Марс! Фу, кому говорю!

Впереди замаячили стоящие прямо на берегу деревянные столики таверны. Алим прохаживался между ними, застилая каждый сине-белой клетчатой скатертью.

Услышав шум, он обернулся и застыл. Прямо на него летел огромный полосатый кот с выпученными глазами, за ним, в опасной близости от хвоста, лязгал зубами лохматый пёс.

Алим отскочил в сторону и взмахнул скатертью, как тореадор. Кот, резко остановился. Не ожидавший подвоха Марс перепрыгнул через него, промчался дальше, уронил несколько стульев, развернулся и уставился на замершего кота.

– Ррррр!!! – предупредил Марс.

– Только попрробуй, гррубиян… – промурчал Мурриарти сквозь зубы.

– И попрррробую!!! Ррррргав!!!

– Я прредупрредил, – прищурился Мурриарти, вскочил на задние лапы и заорал:

– Ммммммяяяяяууууу!!!

Он прижал передние лапы к сердцу, сделал пару шагов навстречу своему преследователю, закатил глаза и рухнул к ногам Марса.

Пес ошарашенно смотрел на поверженного полосатого соперника. Радости от победы не было.

– Эй! Ты чего? Вставай! Ррррргав!!!! – Марс осторожно ткнул лапой Мурриарти.

За этим занятием его застал подбежавший Павлик.

– А ну фу!!! – заорал он на Марса. Пёс смущенно попятился и виновато отвел глаза. – Папа, эта собака кажется до смерти напугала кота, – сообщил мальчик подоспевшему Эдуарду Алексеевичу.

– Мда… Неприятно получилось, – сказал Эдуард, стирая пот со лба. – И ты, конечно, уже забыл, что это погнался за несчастным животным!

– Он на двух ногах стоял! Я просто хотел посмотреть, – Павлик передернул плечами.

– Теперь он лежит. Можешь смотреть, сколько угодно… – То есть ты считаешь меня виноватым?! – вспыхнул Павлик.

Эдуард Алексеевич извлек из кармана салфетку и принялся протирать очки. К месту происшествия прибыл, наконец, хозяин Марса. От незапланированных физических упражнений цвет лица у него напоминал планету, в честь которой был назван питомец.

– Марс! – воскликнул хозяин. – Ты что натворил?!

– Атаковал, – пояснил Эдуард Алексеевич. – И, кажется, успешно.

Хозяин взял Марса на поводок:

– Всё! Доигрался! Теперь без намордника никуда!

Марс заскулил.

Лапа Мурриарти дернулась. Он приоткрыл один глаз, сквозь прищур оглядел окружающих и судорожно вздохнул.

– Кот живой! – обрадовался Павлик.

– Ррррр!!! Прррритворрррщик!!! – рявкнул оскорбленный Марс, догадавшийся, что его ловко провели.

– Марс! – хозяин потащил упирающегося пса за собой. – Идём! Кому говорю!

– Доберррррусь!!! Ррррр… – рычал Марс.

Мурриарти со стоном перевалился на бок. Медленно поднялся, постоял пошатываясь, сел и дрожащей лапой принялся умываться, печально поглядывая то на Эдуарда Алексеевича, то на Павлика, то на усмехающегося Алима, который молча наблюдал за происходящим.

– Вррррун!!! Врррун!! Врррун! – не унимался Марс, позволяя хозяину тащить себя прочь от места происшествия, но то и дело оглядываясь на полосатого авантюриста.

– Папа, может возьмем кота к себе? – с надеждой спросил Павлик.

Мурриарти вздрогнул и застыл.

– Ни в коем случае, – замотал головой папа.

– Ты вечно всё запрещаешь! – сказал мальчишка сквозь зубы. – Телефон отобрал! Теперь вот кота отбираешь!

– Как я могу отобрать у тебя кота, если он не твой? – спокойно сказал Эдуард Алексеевич. – Посмотри, у него ошейник! Значит, этот кот чей-то… Мы не можем просто забрать себе чужого кота.

Павлик насупился.

– А покормить его мы можем? – хитро спросил он.

– Покормить можем, – кивнул папа и оглянулся. – К тому же мы явно попали в нужное место.

– Совершенно верно, – вступил в разговор Алим. – Добро пожаловать в таверну «Синий краб», – он развёл руками, словно предлагая осмотреть свои владения. – Выбирайте любой столик! Вы, как я понимаю, в наших краях впервые? Только приехали? На каникулы? – Алим подмигнул Павлику. – А вы наверное по работе… – сказал он, разглядывая Эдуарда Алексеевича.

– Верно… А как вы… – начал Эдуард.

Алим вдруг приветственно взмахнул рукой, заметив идущего по берегу старика:

– Эй, Аристарх, как дела в городе? Уже закончили чистить городской фонтан? – крикнул он.

Аристарх подошёл ближе.

– Я шел мимо пятнадцать минут назад – только начинали! – сказал старик, усаживаясь. – Фонтан вообще только на следующей неделе должны открывать, а ты уже в курсе! Как всегда…

Алим широко улыбнулся и слегка поклонился

– Я не могу не знать! Моё имя означает «всезнающий», – он протянул руку и представился, – Алим.

– Эдуард Алексеевич Волин, учёный. Можно просто Эдуард. А это мой сын Павел, – Эдуард Алексеевич ответил на рукопожатие.

– В доме на холме поселились, – кивнул Алим, пожимая Павлику руку. Белая ладонь мальчика утонула в крепкой загорелой ручище хозяина таверны.

– Ничего от вас не скроешь! – покачал головой Эдуард Алексеевич.

– Располагайтесь, – пригласил Алим и удалился в таверну.

– Это точно! Не скроешь, – откликнулся Аристарх. – А самое интересное, что из таверны Алим никуда не отлучается, а все новости всегда первым узнает!

– Волшебство? – выдохнул Павлик.

Брови Эдуарда Алексеевича вздернулись.

– Павел, что ты такое говоришь?! Взрослый же мальчик…

– Может и волшебство, – пожал плечами Аристарх. – А может и нет, – он кивнул Эдуарду. – А только вот так дела и обстоят.

Тут вернулся Алим и стал расставлять на столе тарелки с угощением.

– В меню только рыба, – предупредил он.

– То что надо! – потер руки Эдуард Алексеевич.

– Говори за себя! – пробурчал Павлик

– Павел! – строго сказал папа. – Как ты разговариваешь?

Мальчик покраснел и уставился на Мурриарти, которого известие об однообразном рыбном меню ни капельки не смутило.

Алим добродушно хмыкнул.

– Не любите рыбу, молодой человек? – расстроенно поинтересовался он. – Чем же вас тогда угощать?

– Почему не люблю, – смутился Павлик, – люблю. Я не люблю, когда всё без меня решают, – прошептал он.

– Мне за тебя стыдно, – сказал Эдуард Алексеевич, – Какая муха тебя укусила, – он хотел было порассуждать о правилах поведения, которые дети обязаны соблюдать, но от тарелок исходил такой вкусный запах, что рот его наполнился слюной, и разбор поведения сына, укушенного неизвестной мухой, был отложен.

После обеда Алим подал чай в прозрачных стеклянных стаканах, похожих на тюльпан.

Павлик с любопытством разглядывал необычную чашку.

– Это армуд, – пояснил хозяин таверны.

– Турецкая традиция, – сказал Эдуард Алексеевич, пришедший после обеда в благодушное настроение.

– Совершенно верно, – согласился Алим. – Самый вкусный чай – из армуда. И никогда не обожжешься, – объяснил он Павлику, – из-за формы сверху напиток остывает быстрее, снизу – медленнее.

– Хорошо у вас, – мечтательно произнёс Эдуард Алексеевич, глядя на море, с мерным шепотом накатывающее на берег. – Спокойно.

Вдруг совсем близко от берега гладкая водная ткань покрылась беспокойной рябью.

– Опять косяк пришёл! – со вздохом сказал сидящий за соседним столом Аристарх.

В эту же секунду из воды разом выскочили сотни серебряных рыбок, словно чья-то невидимая рука высыпала в море горсть блестящих монет.

Павлик ахнул и вскочил.

– Мррррр!!!! – Мурриарти высунулся из-под стола.

– Вижу, с рыбой у вас тут проблем нет! – глаза Эдуарда Алексеевича азартно блеснули.

Аристарх снова горестно вздохнул.

– Что, Алим, как думаешь, уже можно в море выходить?

Алим задумчиво покачал головой.

– Вы – рыбак? – спросил Эдуард Алексеевич, поворачиваясь к Аристарху.

– Рыбак, – подтвердил тот.

– А можно с вами на рыбалку? – с надеждой спросил Павлик.

– Павел! – нахмурился папа. – Напрашиваться не прилично!

– Это у вас в больших городах не прилично, а у нас тут все по-простому, – усмехнулся Алим. – Только на рыбалку сейчас не время.

– Это почему же? – удивился Эдуард. – Рыбы же много!

– Слишком много рыбы тоже плохо, – загадочно сказал Алим.

Аристарх со свистом прихлебнул чай и согласно закивал.

– Это чем же плохо? Что-то не понимаю я вас…

– Примета такая есть: если море кишит рыбой – жди беды, – Аристарх треснул кулаком по столу. – Он возвращается!

– Кто? – прошептал Павлик.

– Саратан, – сказал Алим и оглянулся. – Вы слышали о Саратане?

– Мифический остров? Ну знаете ли! – Эдуард Алексеевич пожал плечами. – Это всё какие-то средневековые сказки.

– У тебя всё сказки! – буркнул Павлик. – А я вот люблю сказки, – заупрямился мальчик. – Может расскажете? – он с надеждой глянул на Алима.

– Алим – лучший рассказчик, – Аристарх поднялся. – Послушайте – не пожалеете, – посоветовал он. – А я пойду… Спасибо за чай, Алим. Дай знать, когда можно будет выйти в море.

Алим наклонил голову в знак согласия. Аристарх махнул на прощанье рукой и медленно побрел по берегу.

– Так вы расскажете, – Павлик тронул Алима за локоть.

– Павел! – недовольно шепнул Эдуард Алексеевич. – Ты думаешь только о себе! У человека могут быть другие дела!

– Других дел нет, – улыбнулся Алим. – Посетителей сегодня… – он покачал головой, – сами видите. Так что, если хотите узнать историю…

– Я хочу! – крикнул Павлик. – Папа, пожалуйста, давай хотя бы раз сделаем по-моему, – проникновенно сказал он.

Хозяин таверны вопросительно глянул на Эдуарда Алексеевича. Тот поднял руки в знак того, что сдаётся.

Алим на мгновенье закрыл глаза, словно припоминая, потом, задумчиво глядя в море, начал рассказ.

Глава 5. Легенда о Саратане

Давным давно, когда навигаторы, телефоны и прочие телевизоры ещё не изобрели, люди часто смотрели на небо. Особенно путешественники. Небо, как карта, всегда подскажет, куда двигаться, чтобы попасть, куда собирался.

Лучше всего небесную карту умели читать моряки. Чтобы не заплутать в океане, они ориентировались по звёздам, и бесстрашно отправлялись на поиски новых земель. И всё-таки не все путешественники возвращались домой, но которые возвращались – рассказывали удивительные истории о своих приключениях.

Корабль "Инфанта" отправился в долгое плавание, чтобы открыть новые земли. Удача сопутствовала морякам, и многие недели океан вёл себя, как гостеприимный хозяин. Дул попутный ветер. Днём светило яркое солнце. Ночью на ясном небе были видны все звёзды. Находить путь по ним было легко, и вся команда была уверена, что через несколько дней впереди покажется берег.

В день, когда на небе появилось маленькое облачко, на него обратил внимание только самый старый матрос. Он пошел к капитану и сказал:

– Капитан, это облако – предвестник страшной бури.

– Старик, ты слишком мнителен, – ответил капитан. – Да, море волнуется, и ветер крепчает, но он попутный. Мы идём на всех парусах.

– Паруса нужно убрать! – настаивал старик. – Впереди шторм.

– Небо безоблачное! Глупо терять скорость сейчас, когда мы почти у цели.

– Послушай меня, я знаю…

– И я знаю, – высокомерно перебил старика капитан. – Я знаю, кто здесь капитан! Иди прочь!

Неожиданный порыв ветра ударил молодого человека в грудь, заставив пошатнуться, и сорвал с капитана шляпу.

Капитан и старый матрос задрали головы. Шляпа уже поднялась выше главной мачты, с рвущимся на волю флагом, когда новый порыв заставил её полететь вниз, навстречу волнам, которые стали гораздо выше и злее.

Небо, которое ещё несколько минут назад было голубым, потемнело от невесть откуда взявшихся туч.

– Убрать паруса! – перекрикивая рёв ветра крикнул капитан.

Старый матрос ни слова не говоря бросился выполнять приказ.

Много часов ”Инфанта” боролась с безжалостной бурей. Ветер разорвал неубранные вовремя паруса. Обычно послушный штурвал превратился в неуправляемое колесо, вращающееся в разные стороны. Огромный парусник то оказывался на гребне волны, то обрушивался в бурлящую пенную бездну. Нескольких моряков смыло в море, их отчаянные вопли пропали в зловещей песне шторма.

– Капитан!!! Привяжитесь!!!! Все привязывайтесь! – кричал старый матрос. Обвязанный веревкой он пополз по мокрой палубе к танцующему сумасшедшую пляску штурвалу.

”Инфанта” в очередной раз взлетела к почти черному грозовому небу. В эту секунду грянул гром, тучу разорвала ослепляющая вспышка молнии. В её неверном свете оставшиеся в живых моряки увидели, как добравшийся до штурвала старик безуспешно пытается заарканить его веревкой. Корабль летит вниз. Новый раскат грома. Молния. Штурвал упрямо продолжает свой бессмысленный танец, размахивая обрывком веревки.

Никто из команды не знал, сколько продолжалась буря. День смешался с ночью, а небо и океан, казалось, поменялись местами. Выбившиеся из сил люди были похожи на тряпичные куклы, беспомощно болтающиеся на верёвках, привязанных к мачтам и корабельным перилам.

– Пить, – прохрипел капитан.

Он открыл глаза и тут же зажмурил их, ослеплённый ярким солнечным светом.

Капитал облизал губы и поморщился. Губы и все его лицо были покрыты коркой соли.

Он сел и оглядел разгромленную палубу. Несчастная "Инфанта" лишилась мачт, изящные перила были сломаны, штурвал разбит. Казалось, от корабля остался один корпус, превратив его из грациозной шхуны в обычную потрепанную, хоть и очень большую, лодку.

Капитан освободился от веревок, встал, пошатнулся, сделал несколько шагов на непослушных ногах, упал на колени и зарыдал.

Как жалел он теперь, что из-за гордыни погубил и корабль, и команду, и себя. Остаться одному, посреди океана, на полуразрушенном судне, без воды, еды и надежды на спасение – жестокая расплата за ошибку.

«Что ж, я это заслужил. Брошусь в море и разделю судьбу несчастных, которые погибли и ещё погибнут из-за меня», – подумал он.

– Капитан всегда покидает корабль последним! Хочешь нарушить эту традицию? – раздался голос за его спиной.

Капитан обернулся. Перед ним стоял матрос.

– Зачем мы выжили в шторм, в котором выжить было невозможно? – сурово спросил он. – Неужели, чтобы сдаться сейчас?

– В твоей груди бьётся настоящее сердце капитана, – печально сказал капитан, – а я…

– А ты молод! – сказал матрос. – Молодые должны ошибаться! Продолжим же наше странствие, капитан, – он почтительно склонил голову.

Много дней ветер и волны гнали корабль к горизонту, линия которого неумолимо отодвигалась всё дальше и дальше. По расположению звёзд моряки поняли, что находятся в неизвестной части океана, но изменить курс не могли. Надежда на спасение почти покинула выживших. Последний бочонок с водой опустел.

«Вот и конец, – подумал капитан, глядя на худые, изможденные лица моряков. – Нет воды – нет жизни.»

Он ушел на нос корабля, чтобы не слышать шепота бредивших от жажды людей.

Капитан достал подзорную трубу и стал обозревать горизонт, втайне надеясь увидеть спасительный берег, но увы, впереди по-прежнему был лишь бескрайний океан.

– Обречены, – прошептал капитан.

Равнодушное солнце закончило свой ежедневный переход по небу и скатилось в океан. Ночь накрыла несчастных темным, усыпанным звездами покрывалом. Измученные люди забылись тревожным сном, без надежды увидеть новый рассвет.

Капитан с усилием разлепил веки. Что-то изменилось в уже привычном, вечно качающемся мире корабля. Из последних сил он встал и обнаружил, что палуба не пытается уйти из-под ног. «Инфанта» была неподвижна, словно стояла у причала.

Корабль прижался бортом к скале, невесть откуда взявшейся посреди бескрайнего моря.

– Как? – прохрипел капитан.

Ответа не было. Неведомый остров хранил молчание.

– Просыпайтесь! Вставайте! – капитан метался от одного матроса к другому. – Здесь земля! Мы спасены! Спасены!!!

Люди высадились на остров. Странное и прекрасное было то место. По краям острова возвышались скалы с гротами, в один из которых и попала несчастная «Инфанта». В центре острова моряки обнаружили озеро с пресной водой. Казалось, призрак смерти, преследовавший их по пятам отступил. Повеселевший капитан приказал разбить лагерь на берегу озера под сенью деревьев. Весь остров утопал в зелени. Ногам было приятно и мягко ступать по травяному ковру. На одних деревьях росли сочные плоды, другие цвели невиданными цветами, от которых исходил тонкий пьянящий аромат. Третьи деревья были такими древними, что их могучие корни, покрытые мягким мхом, словно вырвались из земли и превратились в удобные скамьи. А ветви сплелись между собой, образуя тенистый, защищающий от солнца и непогоды, шатер.

Прохладная озерная вода и вкусные фрукты с деревьев возвращали к жизни измученных пыткой океана людей. Насытившись, они устроились на корнях и заснули, вдыхая чудесный, пропитанный запахом цветов, воздух. Заснули все, кроме капитана. Сон подкрадывался и к нему, но нарастающая тревога погнала его исследовать с виду безмятежный остров, слишком прекрасный, чтобы быть настоящим.

– Эх если бы старый матрос был здесь, – сказал капитан, и глаза его наполнились слезами при воспоминании об обрывке веревки, болтающемся на неуправляемом штурвале.

Капитан шёл по берегу озера. Здесь не было дурманящего аромата цветов, спать не хотелось. Вокруг царила тишина. Не было слышно ни щебета птиц в ветвях деревьев, ни шороха крадущегося зверя, ни стрекота цикад, ни жужжания шмелей. Не было бабочек, резвящихся среди невиданных цветов. Казалось, люди, случайно нашедшие здесь приют, были единственными живыми существами.

Вдруг капитан услышал звук. Звук был тихий, но в общей тишине был различим вполне отчетливо. Капитан остановился. Звук шел будто из-под земли.

Капитан дошел до дерева, ствол которого не смогли бы обхватить и десять человек, взявшихся за за руки. Звук усилился. Капитан обошел вокруг дерева и увидел дупло размером в человеческий рост. Он заглянул внутрь. Дерево оказалось полым внутри. Вниз, в темноту, уходил широкий ход. Как далеко он вел, было не разглядеть, но звук шёл именно оттуда.

Размеренные, неторопливые удары, похожие на стук гигантского сердца. Как завороженный слушал капитан этот стук, не в силах сдвинуться с места. Тут из недр таинственной пещеры послышался вздох, всхлип и журчание, будто начал работу огромный насос.

Из темноты поднималась вода. Капитан увидел свое отражение, дупло медленно наполнялось.

Капитан отскочил от дупла как раз вовремя. Из дупла хлынула вода. Какой-то предмет вылетел вместе с потоком наружу и упал к ногам капитана.

Бутылка.

Не обращая внимания на прибывающую воду капитан разбил бутылку, и в руках у него оказался пожелтевший лист пергамента, исписанный торопливыми буквами, слегка подпорченный водой.

Капитан читал послание, и волосы на его голове шевелились от ужаса.

«Несчастный! Если это письмо попало в твои руки, значит, ты находишься в месте, которое вовсе не благословенно, как может показаться, а проклято! Ибо то, что ты и твои измученные испытаниями товарищи приняли за остров, на самом деле – морской монстр. Имя ему Саратан. Очень скоро Саратан явит свой настоящий облик.

Беги же, несчастный! И если других не спасти – спаси хотя бы себя! Расскажи людям о Саратане. Они должны знать, что однажды он появится, чтобы уничтожить весь …»

На этом письмо обрывалось. Текст был испорчен водой.

Капитан спрятал письмо и бросился к месту привала. Команда спала. Дыхание их было ровным, лица бесмятежны, словно каждый видел самый приятный сон, но разбудить моряков не получалось. Капитан метался от одного к другому, бил по щекам, кричал, пытался поставить на ноги. Всё напрасно.

Тяжелый сладкий цветочный аромат убаюкивал. Капитан почувствовал, что глаза его начинают слипаться.

– Прочь! Прочь отсюда! – крикнул он, чтобы прогнать наваливающуюся дрему.

Капитан бежал, продираясь сквозь кустарники, которые словно нарочно цеплялись за одежду. Он спотыкался о корни деревьев, падал, вставал и упрямо шел вперед, держа путь к скалам, где они несколько часов назад оставили «Инфанту». О том, что судно всё равно не пригодно для плавания капитан не думал. Страх гнал его прочь от места, где коварный аромат усыпил его несчастных товарищей.

Он сбился с пути и вышел к скалам в другом месте.

Неприступные камни громоздились один на другой, делая препятствие непреодолимым.

Капитан шел вдоль скал, надеясь найти лазейку, которая вывела бы его к океану. Но чудесный остров, так внезапно превратившийся в тюрьму, не собирался его отпускать.

Под ногами капитана хлюпала вода. Она продолжала прибывать, очевидно, источник, найденный в дупле дерева не иссякал. Вода постепенно наполняла чашу острова, с деревьями, озером внутри, которую образовывали скалы.

Капитан старался не думать о спящих пленниках, оставленных им около озера. Вода доходила ему до пояса, когда добрел он до расщелины, через которую команда "Инфанты" попала на остров. По дну расщелины тек теперь бурный поток, впадающий в море.