Kitabı oku: «Принц криминальной империи», sayfa 3

Глава 9

Серафима

Ненавижу папину работу! И его железную выдержку!

Вчера, сразу после моего вопроса о фестивале, ему позвонили, и папа вернулся в свой кабинет, чтоб поработать. Просидел там до поздней ночи. На мои попытки проникнуть в его святая святых для разговора, он отвечал коротким “не сейчас”. А утром, когда я проснулась, его уже не было дома.

Целый день я прерывала подготовку к экзамену, чтобы выглянуть на улицу и проверить, не вернулся ли папа.

Наконец почти в девять вечера его машина заезжает на территорию нашего двора.

Бросив учебники, срываюсь с места и несусь к лестнице, чтобы прямо на пороге встретить папу.

Слетаю вниз по ступенькам, ловя удивленный взгляд мамы, которая спускается с противоположной стороны из крыла, где находится ее кабинет.

– Сима, ты себе так шею свернешь, – говорит она. – Ходи спокойнее.

– Папа приехал, – все, что могу выдать.

Пританцовываю на месте от нетерпения. Была бы собакой, у меня бы так сильно вилял хвост, что, наверное, оторвался бы.

– Это что за делегация? – заходя в дом, спрашивает папа.

Мама подходит к нему, и папа, совершенно меня не стесняясь, притягивает ее к себе и смачно целует. Отвожу взгляд. Родители всегда так делают. Ничего неприличного, но я не люблю за этим наблюдать. А мама всегда краснеет после его поцелуев.

(Прим.: Историю родителей Громовых можно прочитать в книге “Сделка с Дьяволом”).

– Добрый вечер, – с улыбкой произносит папа.

– Добрый, – отзывается мама. – Ты опять опоздал на ужин.

– Танюш, скоро буду на все ужины твой, а сейчас надо поработать, – вздыхает он.

Так, папа в хорошем настроении, значит, можно атаковать.

– Папочка, так можно мне на фестиваль? – спрашиваю и сплетаю перед собой пальцы.

– Сима, ну что за нетерпение, – журит меня мама. – Дай папе нормально зайти в дом.

– Он уже зашел и даже поцеловал тебя. Теперь можем поговорить?

Папа качает головой и, сбросив туфли, идет в сторону своего кабинета. Лечу за ним.

– Ну папочка! – выкрикиваю слегка нервно. – Только не закрывайся для работы!

– Я только хочу положить документы, – усмехается он.

– Давай поговорим! Я очень сильно хочу поехать на этот фестиваль!

Захожу следом за ним в кабинет, а мама замыкает нашу процессию, прикрывая дверь. Папа снимает пиджак и вешает на спинку своего кресла. Упирается в него локтями и сплетает пальцы. На его губах ни тени улыбки. Кажется, уговорить его в этот раз будет сложнее, чем я думала. И не в таком уж он хорошем настроении.

Вообще мне всегда было довольно просто уговорить папу на что-то. Он почти всегда исполнял все мои желания. Я же его маленькая принцесса. Братья носили меня на руках, позволяли все то, что было запрещено моим ровесницам. А стоило мне сделать большие глазки и блеснуть слезой, как папа таял и давал мне желаемое.

Но сейчас кажется, что мои принцессовые чары перестали работать. Это очень-очень плохо. До фестиваля меньше двух недель, и у меня нет времени на выработку новой стратегии влияния на отца.

– Папочка, все наши едут, – не выдерживаю его тяжелого взгляда и отвожу свой. Блуждаю им по темному кабинету с деревянной отделкой. Потом возвращаю на лицо папы, впиваясь взглядом в его пронизывающие насквозь глаза. – Мы там отметим успешное окончание учебного года. Я закончу с отличием.

– У тебя остался еще один экзамен, так что не торопись с выводами, Серафима.

– Ну пап! Я к нему тщательно готовлюсь. Значит, напишу тоже на пятерку. И можешь послать со мной на фестиваль кого-то из своих громил. А хочешь, я и алкоголь не буду пить? И жить в отдельной палатке. И даже потом устроюсь к тебе на стажировку. Могу даже быть личным помощником весь остаток лета. Мэру же нужен помощник.

– Мэром я стану только в октябре, а у тебя в то время будет учеба.

– Ну все равно! Даже пока ты готовишься к выборам, я могу тебе помогать. Не знаю… делать что-нибудь, – взмахиваю рукой. – Что там делают помощники?

– Сима, мне нужна не помощь, – произносит он твердо, и мое сердце заходится. – Мне нужно, чтобы мне не мешали, – медленно говорит он так, будто разговаривает с несмышленым ребенком.

– Так я и не мешаю. Вон ты сколько работаешь, я никогда не вмешиваюсь. Даже помогаю, да, мам? – подключаю тяжелую артиллерию.

Мама, к сожалению, не присоединяется к этой беседе, и мое настроение падает еще на несколько градусов. Она никогда не спорит с папой в нашем с братьями присутствии. Но поддержать может. А потом уже за закрытыми дверями своими волшебными чарами помогает папе принять правильное решение. Только сегодня она молчалива, и для меня это плохой знак.

– Сима, ты устроила показательное выступление в клубе, – напоминает мне папа, а я раздраженно выдыхаю.

– Пап, ну все так делают! – психую.

– Серафима, не у всех отцы баллотируются в мэры. К тому же, вместо того, чтобы раскаяться и попросить прощения за свой позор, ты продолжаешь убеждать меня, что такое поведение нормально.

Он стягивает галстук, а потом, расстегнув пару верхних пуговиц, садится за стол и начинает закатывать рукава рубашки.

– Нет! – выпаливаю, быстро переобуваясь. Буквально на лету. Все что угодно, только бы он отпустил меня с друзьями на фестиваль. – Я признаю, что облажалась! Больше такое не повторится. Обещаю! Говорю же, буду паинькой. И на фестивале не стану высовываться.

– На каком фестивале? – невозмутимо спрашивает он. – На том, на который ты не поедешь?

– Да ну пап! – истерично взвизгиваю.

В этот момент телефон на его столе начинает звонить. Папа снимает трубку и прикладывает гаджет к уху. Пока он разговаривает, я вся вибрирую. На маму даже не смотрю. Знаю, что она не одобрит мое поведение. Мама всегда учит меня убеждать мужчин не в лоб, а хитро, по-женски. Но что я могу сделать, если все это из меня вылетает непроизвольно?

– Да. Впустите, – коротко отвечает папа на звонок и возвращает телефон на стол. – Артур приехал, – говорит маме.

– Ну пап!

– Серафима, разговор окончен, – строго произносит папа. – На фестиваль ты не едешь. Может, хотя бы этот отказ послужит тебе уроком. А сейчас оставьте меня, девочки, у меня посетитель.

– Ты меня совсем не любишь! – вырывается из меня, и я вылетаю из кабинета.

Влетаю в Артура и чуть не падаю, но он успевает схватить меня за предплечья и удержать на месте. От неожиданности я ахаю и пугаюсь. Вскрикнув, обретаю равновесие.

– Это всего лишь я, – произносит Артур, и уголок его губ дергается. – Не за чем так пугаться.

Ничего не ответив, фыркаю и, вырвавшись из железной хватки Артура, мчу в свою комнату, где запираю дверь на замок. Никого не хочу видеть и слышать! Пусть они все… не знаю… не трогают меня! А я все равно сбегу! И попаду на этот фестиваль, даже если папа запрещает!

Глава 10

Артур

– Добрый вечер, – здороваюсь, останавливаясь в дверях кабинета Громова.

– Здравствуй, Артур, – Татьяна Владимировна поднимается с дивана и направляется на выход. – Поужинаешь с нами?

– Спасибо, – качаю головой. – Я заехал ненадолго, только поговорить.

Кивнув, она выходит из кабинета, а я захожу и закрываю за собой дверь.

Гром встает и подходит ко мне. Пожимает руку и кивает на диван.

– Выпьешь? – спрашивает и подходит к бару, становясь спиной ко мне.

– Не откажусь.

Жду, пока Гром нальет нам виски, передаст один стакан мне и устроится на большом кожаном кресле сбоку.

– Как ты? – спрашивает он.

– Нормально.

– Я был на похоронах твоего отца. Мне жаль.

– Да, – коротко отзываюсь, чтобы просто отреагировать.

– И тебя видел. Ты не подошел.

– Он сам так хотел, – напоминаю Грому.

– Я помню. Но, подозреваю, ты приехал не о нем поговорить.

– Нет. Я решил занять его место. Стать преемником.

Алексей Валерьевич задумчиво смотрит на меня. Делает пару глотков виски и кладет руку на подлокотник. Двигает кистью, а льдинки в бокале приятно постукивают, разбавляя тишину.

– Тебе придется выйти из тени.

– Я знаю. Но проблема не в этом. Я не посоветоваться приехал, а с предложением.

– Я весь внимание, – произносит Гром, и я буквально чувствую, как накаляется атмосфера в кабинете.

– От армии отца откололась некоторая часть. Новое формирование возглавил Бабанов. Думаю, вы знаете, кто это. – Громов молча кивает, нахмурившись. – Он хочет все. В смысле, город целиком. Не только мои территории, но и ваши.

Челюсти Алексея Валерьевича сжимаются, и на них начинают играть желваки.

– Вот сука, – шипит он и делает еще глоток. Я тоже пью виски. Выдержанный, с ярко выраженным древесным привкусом.

– Я понимаю, что вам эта война сейчас совсем не с руки. И также знаю, что он начнет бить по самому слабому месту в вашей семье. Либо чтобы ослабить, либо чтобы все же втянуть в войну, но попутно истощить. Бабанов хороший стратег и не идиот в управлении армией. Не зря же он был советником отца. Вы знаете, отец всегда нанимал лучших. К тому же, Бабанов бывший силовик, как и мой отец. Так что мозги там заряженные. Именно поэтому он сразу будет метить не в вас лично, а в вашу семью. Детей и женщин.

– Я это понимаю. Без обид, Артур, но я в этом бизнесе подольше твоего.

– Я помню, – киваю.

– Я так понимаю, твое предложение заключается в том, чтобы территории остались с прежними границами.

– Вы начнете терять свои, – заявляю и жду реакцию.

– Потому что ты их решил забрать? – спрашивает он. Голос Грома становится ниже, и я чувствую, что от него веет опасностью.

– Готов подхватить их для защиты.

Брови Громова на секунду взлетают вверх.

– Ты? – усмехается он. – Артур, ничего личного, но ты в этом бизнесе без году неделя, а я – всю жизнь.

– Я не пытаюсь с вами воевать. И пришел не ради того, чтобы угрожать. Выслушайте.

– Давай, – кивает он и откидывается в кресле. Смотрит на меня, как на маленького ребенка, который пытается ввязаться в кровопролитную войну с водяным пистолетом.

– Алексей Валерьевич, передела территорий не избежать. Вопрос в том, кто выйдет из этой войны победителем. У Бабанова есть только его армия. Мы с вами можем объединиться, и тогда по численности и силе наша армия будет в несколько раз превосходить бабановскую.

– Я вышел из игры, – говорит мне Гром. – Своих сыновей я туда не пущу. Мне хватит Ильи, – напоминает он о своем погибшем старшем сыне.

– Я и не говорю вам в это ввязываться. Я сделаю все сам. Вы только дайте ресурс и примите мое предложение.

– О том, чтобы отдать тебе мои территории? Артур, пойми, даже если я вне игры, это не говорит о том, что я готов отстегивать купюры за защиту кому бы то ни было. Тебе или кому-то другому. То, что принадлежит мне, я буду защищать. Слишком высокую цену я за все это заплатил.

– Мне не нужны деньги и ваши зоны влияния.

– А что ты хочешь?

– Хочу отблагодарить вас за защиту, которую вы мне давали. И сохранить территории с теми границами, в которых они находятся сейчас. А еще помочь защитить вашу семью. В идеале это можно решить объединением. Чтобы все оставалось в одних руках.

– Что-то у меня не вяжется, – произносит Громов, прищурившись. – Как ты себе это представляешь?

– Вы собрались выдавать Серафиму замуж. Выдайте за меня.

В кабинете повисает звенящая тишина. Брови Алексея Валерьевича съезжаются на переносице, и он сканирует меня тяжелым взглядом. Будь я чуть послабее характером, меня бы уже прижало им к земле, как бетонной плитой. Весь город знает, что Громову не обязательно доставать пушку, чтобы дать собеседнику понять, что в следующей секунду ему могут вынести мозги.

– Не торопитесь отказывать, – добавляю. – Я понимаю, что кажусь не лучшей партией для Серафимы. Но я все это делаю для объединения. Капиталов, территорий, сфер влияния. Такую стратегию использовали даже в средние века, ради сохранения мира заключая браки между королевствами.

– Я не собирался выдавать дочь замуж, – качает он головой, произнося слова тихо и спокойно. Обманчиво спокойно. – Я сказал так, чтобы она притормозила со своими гулянками. Даже если тебе показалось, что это намерение было серьезным, ты ошибся. Артур, я люблю свою дочь, ты это знаешь. И выдам ее замуж только по любви. Это с парнями я мог позволить себе экспериментировать. Симу такой расклад может сломать, а я этого не допущу.

– Поэтому я и предлагаю себя, – произношу и прочищаю горло. – Никто не будет относиться к Серафиме так, как я, – добавляю твердым, уверенным голосом. – И я готов сдохнуть ради ее полной безопасности.

– Не понял, – хмурясь, тянет Алексей Валерьевич. – Ты что, влюблен в мою дочь?

Глава 11

Серафима

Ненавижу! Ненавижу то, что до сих пор моя семья смотрит на меня, как на маленького ребенка! Особенно папа. Он опекает меня, как несмышленыша, не позволяя делать то, что я хочу. Я так старалась в течение учебного года, чтобы порадовать папу и показать ему, что могу вести себя как взрослая. И чем он мне отплатил? Не пускает меня на фестиваль, на который поедут все мои друзья. Когда представляю, как они там будут веселиться, а я прозябать дома все лето, внутри меня поднимается такой сумасшедший тайфун, который перекручивает внутренности как в блендере.

Упав на кровать, рычу в подушку. Хватаю ее пальцами. Ткань трещит, но это не помогает мне успокоиться. В этот момент мой телефон на прикроватном столике звонит. Поднимаю голову, тряхнув волосами, и хватаю гаджет со столешницы. Это моя подруга.

– Таша! – выкрикиваю в трубку. – Папа не пустил меня на фестиваль!

– Как это не пустил? Ты же сделала все для того, чтобы быть хорошей девочкой и поехать с нами на эту тусовку.

– Он не может простить мне выходки в ночном клубе, – мой голос срывается на истерику.

– Ты ничего такого не сделала! – восклицает подруга. – Все, кто тусуется в клубе, рано или поздно танцуют на столе.

– Да вот только не у всех папа баллотируется в мэры! Именно из-за того, что видосики попали в сеть, папа и лишил меня возможности поехать на фестиваль. Таша, – стону я и снова падаю на подушки. – Что мне делать? Вы там все будете веселиться, а я сидеть здесь в четырех стенах и сходить с ума.

– Слушай, ну время еще есть, может, он сжалится?

– Ты как будто не знаешь моих родителей.

– А что мама говорит? Она разве тебе не поможет?

– Мама самоустранилась. Она приняла позицию папы. Тоже считает, что я его подвела.

– Слушай, ну тогда у тебя остается только два варианта. Первый – это покориться отцу и остаться дома на все лето.

– А второй?

– А второй – это сбежать с нами. Потом по возвращении будешь разгребать последствия. Зато в моменте можешь повеселиться с нами.

– Не знаю, – снова стону. Я ведь понимаю, что последствия могут быть какими угодно. Вплоть до… замужества. Содрогаюсь от одной мысли. – Боюсь сделать все еще хуже.

– Куда уж хуже, Сима? Хуже только если тебя запрут в подвале.

– Ладно, – вздыхаю тяжело. – Я подумаю и скажу тебе, какое решение приняла.

Попрощавшись с подругой, прикрываю глаза ладонью и пытаюсь успокоиться. Мое дыхание настолько рваное, а сердце так сильно колотится, что прийти в нормальное состояние кажется просто нереальным. Я не знаю, какое еще можно было бы придумать наказание за мою провинность. Разве только еще забрать у меня машину и действительно запереть в подвале на все лето.

Когда раздается стук в дверь, я вздрагиваю. Мама заглядывает в комнату и безошибочно находит меня на кровати. Она заходит, прикрывая за собой дверь. Сразу же садится на край кровати и поглаживает мое бедро.

– Сима, я понимаю, как тебе тяжело, – ласково произносит она.

– Не понимаешь! – вскрикиваю я. – Никто из вас не понимает! Все мои друзья будут на этом фестивале! А я как наказанная, останусь дома и буду целое лето прозябать у бассейна.

– Дочка, ты не понимаешь, о чем говоришь. Для некоторых людей прозябать у бассейна – это лето мечты. Мне кажется, ты немного искаженно видишь действительность.

– О, мама, да брось, – раздраженно выкрикиваю я, садясь на кровати. – Если вам так сильно хотелось мне показать, какой может быть жизнь с меньшим достатком, то лучше было выбрать другой способ. Например, поселить меня в какую-нибудь хижину. Или засунуть в деревню, чтобы я могла коровам хвосты крутить.

– Сима, не перегибай! – строго произносит мама. – Ты прекрасно знаешь, за что наказана.

– Я вообще-то думала, что ты будешь на моей стороне!

– Я бы с радостью на ней оказалась, – парирует мама. – Если бы ты не подвела папу, – сухо отрезает она. Мама крайне редко разговаривает со мной в таком тоне. Обычно она очень понимающая и поддерживающая. Но сегодня, кажется, не мой день. – Папа просил всю семью вести себя достойно, – продолжает мама. – Все прекрасно знают, насколько важно для него получить этот пост.

– Да он его получит независимо от нашего поведения! – выкрикиваю я и вскакиваю с кровати. Начинаю быстрыми шагами мерить комнату перед мамой. – Ни за что не поверю в то, что результаты выборов зависят от избирателей! Все решают деньги! – выкрикиваю я.

– Сима, своей истерикой ты делаешь еще хуже, – говорит мама. – Ты прекрасно знаешь, что папа делает это для семьи. Этот пост лично ему не нужен. Папа уже добился всего, что планировал для себя. Он занимает этот пост ради вашего будущего. Чтобы вся наша семья могла жить спокойно и ни в чем не нуждаться.

– Мы уже не нуждаемся! – выкрикиваю я. – У нас есть все и даже больше, чем нам нужно!

– Сима, – вздыхает мама. Приглаживает свои аккуратно уложенные в пучок на затылке волосы и складывает ладони на коленях. – Я понимаю, что ты привыкла к тому, что ты папина принцесса. Все для тебя. Папа выполняет каждый твой каприз. Воплощает в жизнь каждую фантазию. Но кроме тебя в семье есть еще другие люди. В том числе, твои племянники. У этих детей так же, как и у тебя, должно быть будущее. Папа и твои братья работают над тем, чтобы у семьи было чистое, незапятнанное будущее без криминальных разборок.

Я вздыхаю. Знаю, что мама права. Но внутри меня так сильно клокочет обида, что я просто не могу принять ее правоту. Папа всегда давал мне то, что я хотела. А сейчас, когда я не могу получить вожделенное поощрение за успешно оконченный учебный год, меня просто разрывает на части. Я ужасно сильно завидую своим друзьям, которые поедут на фестиваль без меня.

Опускаюсь на кровать рядом с мамой и ложусь на бок, устраиваясь головой на ее коленях. Она, как всегда, запускает пальцы в мои волосы и начинает аккуратно массировать голову. Это расслабляет и немного успокаивает. Но во мне крепнет решимость последовать совету Таши.

– Мамочка, – обращаюсь к ней тихо. – А долго нам еще терпеть эти тюремные условия жизни?

Мама тихо смеется и откидывает с моего лица прядь волос.

– Разве это тюрьма, Сима? Мне кажется, как раз твои условия жизни назвать заключением сложно. Тем более, что через месяц мы полетим на острова отдыхать. Возьмем малышей и отлично проведем время.

Отлично проведем… Я буду бесплатной нянькой, мы с папой будем от скуки играть в покер. Никаких дискотек, никаких мальчиков, никакого алкоголя. Из развлечений только кричащие племянники и бассейн возле виллы.

Я не спорю с мамой, просто выслушиваю все ее аргументы и дожидаюсь, пока она покинет мою комнату. А после беру телефон и пишу сообщение подруге:

Сима: “Я выбираю второй вариант”

“Побег?” – тут же приходит ответ от Таши.

“Побег” – отвечаю коротко и блокирую гаджет.

Глава 12

Артур

Я не ответил на вопрос Громова. Точнее, ответил, но не так, как, вероятно, он ожидал. Я лишь сказал, что его семья для меня ближе моей собственной, которой у меня по факту никогда не было. Он сказал, что это еще не повод жениться на его дочери. Я еще раз напомнил ему, что объединение капиталов и земель – это самый верный способ победить в любой войне.

Гром пока не готов жертвовать личным счастьем дочери для того, чтобы удержать свои земли, но я уверен, что он примет правильное решение. Странно то, что и для меня это решение оказалось верным. Я ведь не хотел жениться. До сих пор не понимаю, нахера мне это сдалось. Терять свободу ради спасения дочки Грома? Думаю, он и сам мог бы справиться с Бабановым. Только вот бывший помощник моего отца вряд ли станет атаковать в лоб. Такие крысы, как он, всегда бьют исподтишка. А еще мысль о том, что Сима все время будет рядом со мной и под моей защитой, толкает меня на такой шаг.

Выйдя из машины, прислоняюсь бедрами к капоту и закуриваю. Поднимаю голову и окидываю взглядом типичное здание из красного кирпича. Офис моего отца. Место, где я ни разу в жизни не был, но в подростковом возрасте мечтал туда попасть. Тогда казалось, что именно в этом здании решаются судьбы людей. Я даже представлял себе, что в подвале этого здания есть пыточная, куда отец привозит своих врагов и сдирает с них шкуру.

Выбросив окурок, отталкиваюсь от машины и нажимаю кнопку сигнализации. Двое стоящих у входа охранников, которые впустили меня на территорию отцовского офиса, подбираются, когда я приближаюсь.

– Доброе утро, Артур Михайлович, – здороваются они.

– Доброе. Где Игорь?

– Уже ждет вас в офисе. Я провожу, – вызывается один из охранников в черном деловом костюме и белой рубашке.

В офисе все так, как я себе и представлял. Все, как любил мой отец: деревянная мебель, безликие стены, мрамор под ногами. Классический офисный интерьер во всем его пафосном великолепии.

Заходим в просторную кабину лифта, и безопасник жмет на четверку. За пару секунд лифт поднимает нас на нужный этаж. Здесь все так же претенциозно. Нет, еще более претенциозно, потому что это этаж руководства. Всего три кабинета. Кабинет отца, Игоря, а еще предателя, благодаря которому я занял трон этой криминальной империи.

Игорь встречает меня возле лифта. Жмет руку и, хмуро кивнув охраннику, провожает к отцовскому кабинету. Он расположен посередине между кабинетами помощников. Справа от двери стоит большой стол, за которым сидит симпатичная девушка. Увидев меня, она подскакивает со своего места и, сжав перед собой руки, тянет улыбку.

– Доброе утро, Артур Михайлович, – здоровается она. – Вы хотите кофе?

– Марьяна, – представляет мне ее Лебедев. – Секретарь твоего отца и, надеюсь, твой.

– Черный без сахара, – сухо отрезаю я и распахиваю дверь в кабинет отца.

Помещение представляет собой нечто похожее на то, что я видел в фильмах, снятых по мотивам книги Марио Пьюзо. Темные стены, много дерева, мало света.

Прохожу по помещению, осматривая многочисленные полки с книгами, дубовый стол, широкое кожаное кресло темно-зеленого цвета. Раздвигаю пальцами полоски вертикальных жалюзи, чтобы посмотреть на улицу. Несколько охранников курсируют по территории офисного двора. Они вооружены. Хотя это, наверное, необходимость в сложившихся условиях.

– Ты разговаривал с Громовым? – спрашивает меня Лебедев, присаживаясь в кресло напротив стола отца.

Занимаю то место, о котором мечтал в детстве, но которое теперь для меня как кость в горле. Разлогое кресло очень удобное. Кожа подо мной скрипит. Устраиваюсь поудобнее и смотрю на секретаря, которая заходит с подносом со стоящими на нем двумя чашками кофе и сахарницей. Расставляет перед нами с Игорем и так же быстро, как вошла, покидает мой кабинет.

– Разговаривал, – отвечаю на вопрос Игоря и делаю глоток кофе.

– Он согласился с твоими доводами?

– Пока нет, – качаю головой. – Взял тайм-аут.

– У нас нет времени на долгие раздумья, – отзывается Игорь.

– Предлагаешь приставить ему к виску волыну? – усмехаюсь я.

– Просто предлагаю свои услуги переговорщика.

– С Громовым я сам все порешаю. Ты в это не вмешивайся. Лучше скажи, как мы дальше действуем с Бабановым.

Наша встреча длится целый день. Около трех часов мы обсуждаем проблему с бывшим помощником моего отца, а потом Игорь вводит меня в курс бизнеса. Информации так много, что даже за это время я не успеваю обработать всю. Поэтому мы прерываемся на обед, а потом продолжаем. Уже вечером, устав от потока информации, перебиваю Игоря на полуслове:

– Я приеду сюда завтра в восемь утра. Пусть все люди, которые занимаются бизнесом отца, соберутся на совещание. Есть у нас какой-то большой зал?

– Есть, – отзывается Игорь. – Но это очень много людей.

– Тогда разбейте встречи на несколько дней, но они должны идти подряд. Чтобы я мог максимально быстро вникнуть в суть дел.

Поднимаюсь и раздвигаю жалюзи, после чего открываю окно. Закуриваю и выпускаю в сумерки облако дыма. Наконец слушаю тишину. Если, конечно, не считать приглушенных разговоров охраны во дворе. Я не могу расслышать сути, но до меня доносятся их голоса.

Курю в тишине, наслаждаясь стрекотом цикад, пением редких птиц и гулом в голове. Там все смешалось, и я даже не пытаюсь разделить информацию, чтобы как-то ее систематизировать. Позволяю свободно курсировать и оседать на стенках мозга. Буду упорядочивать мысли позже. Сейчас я просто хочу, чтобы со мной никто не разговаривал.

И как только эта мысль проносится в голове, звонит мой телефон. Достаю гаджет из кармана и смотрю на экран. Демон.

– Уже соскучился? – спрашиваю со смешком. – Мы же виделись несколько дней…

– Артур, мне не до шуток, – отрезает Демон, прерывая меня. Слышу, как звенит его голос.

– Что случилось?

– Сима пропала.