Кредит «Новогодний олень»

Тут, говорится, или лыжи не едут, или я…

Ну, нет!

Зажмурилась и тряхнула головой. Картинка не изменилась!

С высоты примерно третьего этажа открывался захватывающий вид на незнакомые пейзажи. Пушистые розовые лепестки одевали округу в искрящиеся шапки и полушубки. Из заснеженных крыш низких домиков торчали черные пеньки труб, кадящие сизым дымом. Припорошенные участки улыбались яркими головками цветов: подсолнухов, георгинов, пионов или чем-то на них похожих. По ощущениям я любовалась облагороженным коттеджным поселком с чистыми мощеными улочками, детскими площадками и мини-скверами. Чувствуется, что местные градостроители не утруждали себя творческим подходом к делу. Разделили участки на ровные клетки и засеяли частными домами. Одинаковые дома стояли ровными рядочками, а равные участки прямо квинтэссенция социалистических ценностей: свобода, равенство, братство и все такое.

Зато вдали за высоким забором из плотного кустарника начиналась другая жизнь, не ведающая социализма. Сельское спокойствие Опы сменялось городской суетой. Только вместо автомобилей сновали повозки и кареты разных форм и размеров, запряженные лошадьми (пресловутый лошабиль?!), ослами и несуществующими животными (я уверена, что генетики еще не скрестили льва и орла, но он тут был!). В небо нет-нет и взмывали огромные птицы с котомками в лапах. Они срывались с крыш высоких домов, расчерчивая небесную лазурь известными только им воздушными трассами. Маленьких домиков за забором уже не ютилось, зато теснились высокие холеные сооружения, щедро сдобренные колоннами, лепниной и статуями мифических животных. Меня поражало буйство красок в оформлении зданий: от терракотового до изумрудно-зеленого.

Ладно. С этим все ясно.

Отошла от окна и наткнулась на внимательный взгляд рыжеволосой девушки. Она нервно дергала уголками губ, пытаясь улыбнуться, заправляла дрожащими пальцами кудрявые локоны за уши, бессмысленно теребила кремовое кружево на лифе платья. Руки ей явно мешали, а еще ноги, которые не могли найти себе места и переминались, переминались, переминались…

– Он тебя обидел? Догадался о чем-то? – спросила она.

– Пончик? В смысле, Эстьен? Нет…

Попаданка… Обалдеть же!

Я хотела обдумать эту мысль подробнее, погрузиться в эмоциональную пучину жалости к себе, удивления, шока и всего такого прочего, но меня привлек странный силуэт платья незнакомки. Фижмы фижмами, чтоб их, но ткань ее юбки топорщилась, скрывая непривычный для конструкции подола предмет.

– Что там у тебя? – решила, раз уж мне тыкают, я могу тыкать в ответ.

– Траяна, не глупи. Мы же договаривались, пока ты обхаживаешь хряка, я обхаживаю его дом, – многозначительно произнесла она, приподняв подол платья. – Взаимовыгодное сотрудничество. Ты ведь не хочешь, чтобы Ларош пострадал!

Ну ничего себе дермантинчик! Она обчистила моего клиента и решила умыкнуть награбленное, привязав ремешками к ногам.

– Ты… как… немедленно верни!

Кстати, а почему этот вариант не приходил мне в голову? Соблазнила инкассатора, раскрутила на разбойное нападение, прикарманили пару сумочек и вперед в закат! Никаких тебе долгов и кредитов. Но тут вспоминается песенка про небо в клеточку, и жизнь в полосочку и ценность варианта снижается. Хотя, так ли плохо на государственном обеспечении, с крышей над головой, культурно-массовой программой и с доставкой еды в камеру?

Девушка резко опустила подол и вздернула подбородок.

– Да что с тобой происходит?! Тебя словно подменили!

Подменили! А меня подменили?!

В углу комнаты оказалось безвкусное зеркало в мощной золотой оправе, и я заглядывала в него с опаской. Наверняка судьба хорошенько надо мной поглумилась и сунула в какое-нибудь отвратительное тело. Лишние килограммы далеко не самое страшное, их хотя бы скинуть можно. А попробуй скинуть горбатый нос или выправить косоглазие? А что, если мое лицо усыпано прыщами?! Ладно, открою глаза и будь, что будет!

– Хм! – склонила голову, рассматривая себя со всех сторон. – Мгм… – повернулась задом, заглянула через плечо и зависла. – Хм!

И это все – мое?!

Из зеркала смотрела, похлопывая длинными ресницами, Мерлин Монро. Ладно, может и не Монро, но ее дальняя родственница – точно. Томный взгляд, раскосый разрез голубых глаз, высокая линия скул, пухлые губы, не тронутые силиконом (он тут вообще есть?) – все как надо, глаз не оторвать! А фигурка – полный отпад! Сверху много, в талии – мало, снизу – как надо. Белоснежные кудри убраны в высокую прическу и нашпигованы всякой всячиной с перьями, бусинами и заколками, но к гадалке не ходи – волосы у дамочки шикарные и, как минимум, до талии. Если это сон – пусть длится дольше! Я и в обычной жизни не дурнушка, но в зеркале совсем уж красавица, не удивительно, что Эстьен делал недвусмысленные намеки.

– Траяна, если ты налюбовалась собой, может, пойдем уже? Я помогу с корсетом.

И правда не помешает. Нижнее платье и кружевные панталоны с разрезом в интересном месте порядком напрягали. Девушка, подхватив с кресла верхнее платье и корсет, угрожающе двинулась в мою сторону. Перед глазами проплыли лекции по истории костюма и картинки одна страшней другой. За ширмой расшитого бисером и золотыми нитями корсета скрывался коварный китовый ус и безжалостные стальные пластины. В итоге, ни вздохнуть, ни п… повернуться, скажем так, в таком наряде не получится. Только улыбаться с видом газели, проглотившей палку, и отряжать взволнованные вздохи. Будешь тут вздыхать, когда легкие сжаты металлическими тисками. Ох уж это дремучее рококо с его зверскими костюмами!

И, если я стерпела пристегивание ненавистных фижм, то от корсета отшатнулась как от кобры.

– Скажите честно, вас Жора послал? Вы кто вообще? И что за грим такой? Зачем он нужен?

Оставалась слабенькая надежда, что все же…

Девушка остановилась и заломила бровь.

– Трай, ты чего несешь? Ты головой ударилась, когда упала?

Память ничего такого не подтвердила. Да, обморок у меня случился, но это от тесного корсета с непривычки, и от сильного переживания. Если меня снова засунут в это пыточное приспособление, опять начнется сильное переживание.

– Подожди, у тебя снова приступ? Головой приложилась?

– Совсем не прикладывалась. Хотя, смотрю на это, и возникают сомнения…

Особенно желтый диван вызывает сомнения в моей адекватности. Кто в здравом уме поставит желтый диван в спальню с черными простынями?!

– Я… где? В психушке, да?

Не хотелось признавать, но, кажется, подстава с кредитом ударила по мне сильней, чем думалось. Не стоило злоупотреблять успокоительным, да еще и с алкоголем смешивала. Помнится, я давала вам два совета, так вот третий – никогда-никогда не мешайте лекарства с алкоголем, чтоб не получилось как со мной.

– Пси… где?

Девушка побледнела. Наряд выпал из ее дрожащих рук, а из-под юбки вывалился серебряный канделябр.

– Не-ет, – в ужасе протянула она, глядя на меня как на привидение. Догадалась что ли?

– Да, – ответила виновато и подняла с пола корсет.

А интересные у них тут ткани! Что за технология такая? Золотистые нити вплетены в структуру основного волокна и на обратной стороне ни намека на черновые стежки.

– Нет! – выпалила девушка со злостью и звякнула честно награбленным под юбками.

– Да, – ответила настойчиво, оторвавшись от изучения местного текстиля.

– Нет, – она плюхнулась в кресло, глядя на меня как на смертельно больную. – Хотя, подожди…

Она встрепенулась, а в карих глазах мелькнула чертовщинка. Я-то подожду, и моя шизофрения тоже.

– Подожди-подожди! Как тебя зовут?

С языка едва не сорвалось привычное имя, но взгляд у девицы стал уж больно загадочным. Я ущипнула себя, снова проверяя на сон, но это не помогло. Сознание отказывалось верить в происходящее и требовало логического объяснения!

– Лена Олене… эм, Гордеева, – выдохнула устало, в надежде, что это рыжеволосое чудо сможет прояснить ситуацию.

– Забодай меня олень! – радостно воскликнула незнакомка, потрясая меня резкой сменой эмоциональных состояний. Мое попаданство ее больше не удручало, а наоборот, она как будто в лотерею миллион выиграла. А она поняла, что я попаданка, или думает, что я умом тронулась?

– Так вот, ягеля мне в рот, – развела руками.

Наверное, пора заканчивать с этой оленьей темой.

– Наконец-то у нас получилось!

Девица вспорхнула с кресла, растеряв часть награбленного богатства, и кружилась вокруг меня яркой бабочкой.

– Невероятно! Ты – Траяна! Вылитая Траяна!

– Но при этом я Лена Гордеева. И мне не нравится светить ягодицами. Может, оденемся уже?

– Конечно-конечно! – она с воодушевлением подхватила корсет и принялась за дело, повизгивая от восторга, как маленький ребенок, получивший эскимо. – Я все тебе расскажу, объясню! Как же замечательно, как замечательно!

Она причитала, пока издевалась над моим телом. Колонна от кровати трещала – так сильно я сжимала ее ладонями, чтобы не свалиться при стягивании корсета. На дамочек, разодетых в шикарные шелковые платья приятно смотреть: нежные силуэты, изящные линии, воздушные образы, но обратная сторона красоты – муки! Чтобы зашнуровать корсет дамам прошлого приходилось крепко держаться за кровать, а их помощницам, порой, упираться ногами, чтобы как следует затянуть ленты. В университете я столкнулась с этим изуверством на новогоднем бале-маскараде, но никогда бы не подумала, что стану жертвой моды.

– Уй!

Ребра недовольно хрустнули, а из легких вышибло последний воздух.

– Вы меня убить решили? Скажите честно, если так, я хотя бы буду сопротивляться!

– Ну что ты, Траяна! Поверь, я последняя, кто желает тебе смерти. Ты – слишком ценный экземпляр…

Экземпляр? Я – экземпляр? Надо мной что, эксперименты будут ставить? Нормального человека не называют таким нехорошим словом.

– Но мы должны торопиться, пока тебя не поймали ищейки из КпПЗ.

– Кпз?!

Боль ушла на второй план. Камера предварительного заключения? Я не хочу туда! Я не могу туда! Что я вообще сделала?

– Комитет по защите пришлых. Они делают вид, словно охраняют таких как ты от несуществующих угроз, а на деле все, кто туда попадает – пропадают без следа. Не думаю, что ты хочешь повторить судьбу своих предшественников.

– Точно не хочу. Ай-яй!

Но рыжеволосой издевательнице я тоже не верю. Слишком кровожадно сверкают ее глаза. Так собака смотрит на сахарную косточку в руках хозяина: сожрать бы, да не дотянуться.

– Почти закончила. Поспешим!

Нижняя юбка из кремового шелка в цветочек, верхнее платье из парчи, расшитый драгоценными камнями и нежным кружевом стомак на грудь – образ готов! Платье сидело идеально, не считая идиотски широких бедер. Для создателя фижм в аду уготовано отдельное место и что-то я не наблюдаю на платье ленточки, которая сворачивает конструкцию. В таком виде двери для меня почти непреодолимое препятствие. А карета? Ну, то есть, лошабиль?! Как туда забираться с негнущимся корсетом и полуметровыми фижмами по бокам? Единственное, что мне понравилось, это узкие рукава три четверти, украшенные многослойными воланами.

Пока я любовалась собой, незнакомка выглянула в окно.

– Твою ж Артехиду! Они уже здесь… Так! – девушка плотно задернула портьеры и лихорадочно поднимала с пола награбленное. – Пока оставайся здесь, если кто-то придет с расспросами, скажешь, что у тебя недомогание. Никто не станет допрашивать знатную женщину в дурном состоянии.

– А я знатная женщина?

– Маркиза Траяна де Бриенн, конечно ты знатная женщина, еще какая знатная! С безупречной репутацией, постарайся ее не запятнать!

Маркиза с безупречной репутацией водит дружбу с воровками и лежит с дыркой на заднице в доме неженатого мужчины? Что-то сомнительно… Но я предусмотрительно промолчала. Что я вообще понимаю в новом мире? Для начала нужно смириться с тем, что я вообще здесь, и Жора уже не придет.

– Поняла меня?

– Поняла.

– Жди. И никуда не выходи! Если придет маркиз Эстьен, скажешь, что плохо себя чувствуешь, ломиться он не станет.

Послушно кивала, вынашивая план побега. Не нравится мне эта рыжеволосая бестия. Вылитая Аня, предавшая в самый ответственный момент!

– Кстати, где деньги?

Хороший вопрос! Я сунула их в кармашек муфты, но сейчас ее не наблюдаю.

– Аванса не дали, – соврала, не моргнув глазом.

– Как не дали?

– Можешь спросить Эстьена. Такой жадный – жуть!

Девушка недовольно фыркнула и еще раз потребовала оставаться в комнате. Заверив воровку, что никуда не денусь, я заперла за ней двери и сосчитала до двадцати. Когда стук каблучков затих, я постояла еще немного и выглянула в коридор.

– Непросто тебе придется, Ленка, – пробурчала под нос, обнаружив за дверью убийственное для психики модельера буйство красок. Впрочем, пусть это останется на совести дизайнера, а мне нужно унести отсюда ноги и где-нибудь отсидеться. Если маркиза де Бурбон или как ее там и вправду маркиза, у нее должен быть дворец. Или особняк. Домик, на худой конец.

Ну, пошли!

При мысли о доме мне взгрустнулось с новой силой. Что я за олень? Прочитай я договор глазами, а не тем местом, каким я его читала, и сейчас готовилась бы к празднику в кругу друзей. Друзей! Горечь предательства неприятно сжала сердце, но я решительно отбросила уныние. Жизнь подкинула мне свинью, так не зажарить ли ее на вертеле? Пора вспомнить, что я Лена Гордеева! И не количество квадратных метров определяет человека, а его ум, жизненный настрой и умение преодолевать трудности! Вот как возьму, как преодолею трудности!

Без денег-то?

Вспомнила об этом досадном факте и вернулась в комнату в поисках муфты. К счастью, последняя отыскалась под кроватью и надежно сохранила предоплату за заказ. Умолчу, каких сил мне стоило ее достать в таком наряде, но оно того стоило! Детектор приключений подсказывал, что золотые мне еще пригодятся. Деньги открывают закрытые двери, даже если эти двери ведут в другой мир. Сначала осмотрюсь и, если мне здесь не понравится, найду дорогу домой. Посчитаю это внеплановым отпуском.

На этой оптимистичной ноте я вышла, вернее сказать, выбралась из комнаты, но не знала, как себя вести. Если принять, что я в другом мире, и меня ищут правоохранители для отправки в КПЗ, по всему получается, что лучше не выделяться.

Так что делать? Всем улыбаться и здороваться? Нет, я, вроде как, целая маркиза. Много это или мало не помню, из знакомых мне Маркиз на Земле – только соседская кошка со скверным характером.

Прикинуться тугоухой и близорукой? Тоже не вариант. Местная маркиза, похоже, знаменитость. Если ее не каждая собака знает, то через одну – точно. В итоге я решила сделать вид несколько глуповатый и рассеянный, а при появлении подозрительных личностей любоваться бахромой, муфточкой или картинами. Вон их сколько по стенам развешано! То портрет Эстьена, то некоей женщины с двумя оленями.

К слову об оленях.

У одной картины я все же остановилась и, забыв о своей нелюбви к рогатым, залюбовалась. Красота женщины была одновременно простой и недосягаемой. Она как мама – кажется совершенной и при этом родной, любящей, теплой, настоящей, но способной прописать ремня. Она обнимала двух оленей, которые доверчиво жались к ней. Казалось бы, обычная картина в стиле древнегреческой мифологии, но от нее веяло любовью. У меня волоски на коже встали дыбом.

– Это древнее изображение богини Артехиды, – раздался за спиной женский голос.

Ко мне обратилась приятная женщина, с забранными в пучок волосами. Вместо помпезного платья на ней был скромный балахон послушницы. У сердца серебристыми нитями вышит знак – оленьим рога, обнимающие алое сердце.

– А как считаете вы, маркиза? Была ли у нашего оленя пара или это домыслы?

Чарующий голос женщины, пропитанный нежностью и грустью, обволакивал мое сознание. Я снова повернулась к картине, понимая, что это местная икона.

– Думаю, у каждого должна быть пара. Даже олень заслуживает, чтоб его любили…

И наличие рогов не противопоказание. Он же не виноват, что его создали оленем.

– Это так, – с улыбкой произнесла женщина и нарисовала ладонями сердце. – Ступай с любовью, девочка. Твой путь сложен и тернист, но его нужно пройти. Это часть взросления. Соедини собственное сердце, тогда спасешь всех.

Я на миг залюбовалась картиной, а когда повернула голову, чтобы спросить у женщины, что она имела в виду, ее уже не было. Сердце набрало скорость, но я приказала себе успокоиться. Если это другой мир (звучит бредово, но, блин, что это может быть еще?!), здесь существует магия. Они поклоняются какому-то оленю и оленеводу по имени Артехида. Ладно, кто я, чтобы менять местные стереотипы и легенды. Пойду с любовью и постараюсь не вляпаться в неприятности. Главное добраться до дома маркизы, а там в тишине и спокойствии разберусь, что произошло. Может, девица увлекалась магией, и я отыщу какие-нибудь записи и уже вечером вернусь в свою квартирку.

Раз этаж примерно третий, логично, что мне вниз. Обнаружила в поле зрения лестницу и направилась к ней. Глядишь, не лабиринт минотавра, найду выход без нити Артехиды. Ну, то есть, как ее там… Ариадны!

На приветствия горничных отвечала сдержанной улыбкой, и вот оставался последний лестничный пролет, как дорогу заслонила крупная фигура уже знакомого мне дворецкого. Да, того самого – с седыми усами и похожего на тараканище. Только в этот раз я рассмотрела его лучше: профессиональное выражение лица (индифферентное донельзя), расслабленная поза, черный смокинг с белой рубашкой, скрещенные в области гениталий ладони. Подобострастности, полагающейся его статусу при виде моего статуса – ни на йоту.

– Маркиза?

– Да, – ответила испуганно. Нет, не то. Подбородок поднять, взгляд надменный, как у владычицы морской. Дворецкий побледнел, значит, с надменностью переборщила, немного убавим. – Да.

– Вы уже встали?

Нет, все еще лежу, разве не заметно?

– Да.

Дворецкий, не меняя позы, подался вперед и склонил голову – чего-то ждал. Чего? Думай, Лена, думай! Чаевых? Вряд ли… А чего тогда?

– Мне нужно по делам, поэтому передайте привет… – глаза дворецкого округлились. Ну, какой привет?! Миленько улыбнулась и мотнула головой, – передайте приветствие маркизу и рассыпьтесь от меня в благодарностях. Стены вашей обители сделали меня такой здоровой, что я уже чувствую достаточно сил отправиться по делам. То есть, домой. То есть, на работу. В общем… вот.

Уф! Выдохнула, оценивая произведенный эффект. Кто бы мог подумать, что современную речь так сложно перестроить на заковыристый высокопарный язык.

– Но как же обед? Я сообщу маркизу, что вам лучше…

– Не стоит, я не голодна. Вы бы распорядились на счет этого… как его там? – я растерла виски, старательно изображая недомогание. Вот ведь старческий маразм не к возрасту одолел! – Лошадь, карета…

– Лошабиль? Конечно, маркиза, я распоряжусь. Будет ждать у главного входа. Вы же знаете, на территории обители запрещено эксплуатировать животных.

– Разумеется, – сдержанно улыбнулась, не в силах дождаться, когда дворецкий местного филиала Гринписа, наконец, покончит с любезностями и уберется восвояси.

– Кстати, раз уж вы все никак не уходите, не подскажете, в какой стороне выход?

– Я вас провожу…

– Право же, не стоит! – кажется, так общались тургеневские барышни. – У вас и без меня полно дел. Я спешу, правда. Совершенно выбилась из графика.

– Как вам будет угодно. Спуститесь по центральной лестнице и прямо через анфиладу.

– Замечательно. Всего доброго.

Тараканище странновато улыбнулся, нарисовал ладонями сердце и послал через него воздушный поцелуй. Еще бы подмигнул, чтобы окончательно разрушить мою психику. Но, кажется, у них в обители это в порядке вещей. Вернув прежнюю маску бесстрастности, дворецкий пошел заказывать мне местное такси.

– КпЗП! – раздался за спиной мужской голос. – Нам нужно поговорить с маркизом Эстьеном.

КПЗ? Я подхватила подол и понеслась, что было мочи, вниз по лестнице. Пролеты преодолела на ура, хотя, сказать откровенно, тот, кто придумал туфли с каблуком, смещенным к центру стопы – изверг! Чтоб ему всю жизнь такие каблуки носить. На последних ступенях силы меня покинули, и я потеряла равновесие. Несколько неуклюжих шагов, и меня накренило вперед, а дальше стальные пластины в корсете сделали свое черное дело. И акробат бы свалился, но мое падение было триумфальным. Только вовремя подставленные ладони избавили мое лицо от синяков, но грохот раздался такой, словно упал, как минимум, слон. С третьего этажа.

– Невероятно! – пробурчала, пытаясь оценить повреждения. Платье здорово амортизировало удар, так что пострадала только гордость. Встаем, Лена, пока никто не увидел.

Думаете, это просто? Серьезно?! С неуклюжими фижмами, словно крылья самолета, и тяжеленным корсетом, который не позволяет согнуться вообще! Вообще – это значит вообще-вообще. Так я и лежала, словно проглотила палку, повторяя участь божьих коровок, упавших на спину. Они беспомощно молотят воздух лапками, тщетно пытаясь перевернуться. Я же пыталась хотя бы ягодицы прикрыть – тяжелый подол платья укрыл меня с головой, оголив все, что ниже пояса.

Активно работая локтями и бедрами, худо-бедно себя прикрыла, но подняться все равно не смогла – только перевернулась на спину. Что-то треснуло. Похоже, я сломала фижму… или ребра… или все разом. Пока ощупывала себя и наряд на предмет повреждений, в зоне видимости оказался мужчина с ироничным взглядом. И он смотрел, конечно же, на меня.

– Здрасьте… – выругалась в ответ. А нечего так смотреть на женщину в беде! Ладно, исправляемся. – То есть, кхм кхм, здравствуйте.

Смешно важничать, лежа на полу, да еще и в такой позе.

Мужчина, откинув с глаз светлые пряди, лукаво улыбнулся. Чему бы улыбаться, когда ты мужик, а вынужден потворствовать моде на рюшки, кружева и вышивку? Хотя, признаться, незнакомцу шли и нежно-голубые цвета жюстокора с золотой вышивкой по бортам, и камзол цвета топленого молока, отороченный воланами, и даже (не верю, что говорю это), пышное жабо на груди. Если бы я шила ему костюм, выбрала бы нежно-голубой сатин.

Когда я впервые увидела Ромку в чулках – долго хохотала. Думала, прикалывается. Серьезно, самая несексуальная в мире картинка – мужик в женских колготках. Но передо мной стоял великолепный образчик ходячего тестостерона в белых чулках и обтягивающих штанах до колена. То ли картинки в учебниках неправильные, то ли на истории костюма мы неправильно шили, то ли дело в мужчинах-моделях, но я залюбовалась. Приталенный силуэт, покатая линия плеч, чулки, подчеркивающие мышцы на ногах. При том, что мужчина носил едва ли не женскую одежду, он выглядел мужественно. В каждом его движении была особая стать, а голос – глубокий, хрипловатый, выключил мои мозги. Наверное, я только с пятого раза услышала его вопрос.

– Вам помочь?

Что? Помочь? Мне? Ах, помочь…

– Да нет, что вы, я отдыхаю.

Мужчина нахмурил брови, а потом разразился смехом.

– Неподражаемо! Оказывается, еще остались леди с чувством юмора!

Меня одним рывком поставили на ноги и даже помогли поправить одежду.

– Позвольте узнать имя прелестницы?

Это он заключил после знакомства с моими нижними девяносто и разрезом на панталонах?

– Лена… – замерла с открытым ртом, вспомнив, что меня разыскивают КПЗ и, может, кто-то еще. А мне не хочется в КПЗ. Я не Лена, я маркиза. И олень его помнит какая именно маркиза, но точно не соседская кошка! Да-да, та, что со скверным характером…

– Лена? – озадаченно переспросил незнакомец.

Рыжеволосая же говорила, как меня зовут! Что за память? Кажется, Триана или Траяна. Это ладно, а фамилия? Де Бревно? Де Арно? А, хотя, какая в сущности разница? Я, может, вижу этого красавчика с голубыми глазами первый и последний раз. Главное, чтобы он не заподозрил, что я неправильная маркиза.

– Вообще-то, меня зовут Траяна де Брено. Но друзья иногда ласково зовут меня Лена.

– Лена? – снова озадаченно повторил мужчина, словно такого имени в этом мире не существует.

Срочно выкручиваемся! Прокашлялась и пустилась в путаные объяснения:

– Понимаете, моя матушка назвала меня Траяной, а отец страстно хотел Ленарду. Так и получилось, что все зовут меня Траяна, а родные и близкие ласково – Лена, сокращенно от Ленарда.

– Ах, вот оно что, – расслабился он и сам ухватился за мою ладонь, чтобы облобызать.

И что мне теперь делать? Выдернуть руку и бежать? Кажется, из вежливости, я вынуждена познакомиться. Хотя, какое тут знакомство, я одна, он один, так недолго и замужем оказаться! Поговаривают, раньше думали, будто дети родятся от совместного лежания на диване.

– А вы? – спросила рассеянно, озираясь в поисках хоть кого-нибудь. Увы, но кроме топота на верхних этажах и взволнованных разговоров вдалеке – никакой помощи.

– Я? – изумился он. – Неужели вы не знаете моего имени или это тонкое чувство юмора от маркизы?

Зашибись, я еще и знать его должна! Местная знаменитость что ли?

– Прошу меня простить, я недавно ударилась головой, и еще не в полной мере вернула ясность рассудка. Маркиз Эстьен отпустил меня на свой страх и риск, но я вынуждена поспешить – дела.

Ох, как отлично завернула, даже самой приятно!

– Что ж, в таком случае – Ламмерт де Рюшон, – мужчина расправил плечи и приподнял подбородок, будто произнесенное имя должно для меня что-то значить. Хоть бы титул назвал. Раз так хорохориться, то точно не маркиз. Наверняка какой-нибудь виконт или граф, или… ай, я совсем не разбираюсь в геральдике и, кажется, начинаю паниковать! Или это корсет душит? Или просто невыносимо жарко стало?

– Было приятно с вами познакомиться, но я страшно опаздываю…

Впервые вижу такую растерянность на лице мужчины. Ладно растерянность, кажется, я смертельно его обидела!

– И все?!

– На самом деле нет. Хотела узнать, что происходит? Суета какая-то вокруг, все бегают, шушукаются. Мне стоит волноваться?

– Вам – нет, – растерянно произнес мужчина. – Объявилась попаданка и КпЗП пытается отыскать ее быстрее вольных магов, радикалов и других охотников за диковинными сущностями.

Вольные маги, радикалы, диковинные сущности?

Икнула, глядя на нового знакомца как на инопланетянина. Может, мне во всем признаться и попросить о помощи?! Если б только знать, кому в этом жутком мире можно довериться!

– Ах, бедняжка, – воскликнула делано, навостряя лыжи к выходу. – Что ж, приятно было познакомиться и все такое, но мне пора.

И тут к своему ужасу осознала, что, вроде как, положено отрядить реверанс. Или книксен. Или поклон, если эти упражнения вообще отличаются. Если сделаю что-то неправильно, меня раскусят! Ударом головой тут не отделаешься. Реверансы, поклоны и книксены маркизы впитывают еще с молоком матери.

– Ваше высочество! – на мою радость в холл ворвался взмыленный лакей и, отрядив глубокий поклон, выпрямился. – Маркиз рад принять вас в…

Пользуясь случаем, шмыгнула за двери не прощаясь и, только когда бежала вниз по мраморным ступеням, поняла: «ваше высочество?». Ваше, блин, высочество!!! Я только что, глядя в глаза иноземному принцу, фактически заявила, что знать его не знаю? Ну, Лена, ну молодчина! Такими темпами ты до ближайшего столба не добежишь, как окажешься в застенках!

На мое счастье, столбов поблизости нет. Местность вокруг обители (грандиозной и щедро украшенной фресками, лепниной и чем-то похожим на гирлянду) умиротворяла. Во дворе резвилась ребятня, прикрепляя снеговику-оленю рога, развлекались с розоватым снегом молодые леди, перекладывая его с ладони на ладонь или подставляя румяные лица падающим хлопьям. Послушницы в розовых, белых и красных балахонах украшали двор парящими в воздухе разноцветными огоньками. Они складывали ладони вместе и внутри рождались светящиеся комочки. Взмах – и комочки послушно летели украшать лавочки, своды беседок, бордюры фонтанов и кованые ограждения. Послушницы выглядели настолько счастливыми, что у меня закрались мыслишки о секте. Серьезно, только в сектах адепты готовы расцеловать весь мир. Местный аналог свидетелей Иеговы что ли?

Из окна я неплохо рассмотрела местный ландшафт, поэтому сразу же свернула на широкую мощеную дорожку. Две послушницы старательно сметали с нее снежные лепестки и приветствовали меня воздушными поцелуями. Стремно посылать поцелуи в ответ незнакомым женщинам, поэтому я нервно улыбнулась и ускорила шаг, сунув ладони в муфту. Кроме нее на мне не было теплых вещей, но, странное дело, снег совсем не холодил. Я даже остановилась и, сохраняя прямую спину (проходили мы, знаем уже!), зачерпнула пригоршню лепестков. Думала, они мгновенно растают на пальцах, оставят зябкие капли, но сверкающие иномирные снежинки, прохладные на ощупь, таять не планировали. Слепила из них снежок и отправила розовый комочек в полет.

– Уй! – взвизгнула немолодая леди, получив снежком по ягодицам. – Что за невоспитанная детвора!

Блин. Я же не специально!

Наскоро сунула ладони в муфту и сделала покер фейс. Плюс титула – на тебя и не подумают. Дама в возрасте трясла над головой зонтиком и возмущалась на тему поруганной чести и распустившейся молодежи. Да подумаешь, снежком угодили! И вообще, в таком возрасте радоваться надо, что домогаются.

С другой стороны, малышня звала то ли маму, то ли гувернантку покататься с деревянной горки, но та с горящими от волнения глазами отвечала, что не пристало леди кататься с горок. Возраст, де, не тот… В новом мире, надо полагать, после восемнадцати с леди уже сыпется песок.

Ох, дамы-дамы, я здесь всего ничего, а уже вас понимаю! Запреты продиктованы исключительно неповоротливостью костюма! Захочешь согнуться – и не получится! А упадешь – пятеро не поднимут. Если я по какой-то причине здесь задержусь, то революция в мире моды неизбежна. Лавры новой Коко Шанель согрели мою самооценку, и сделали отдаленное будущее более привлекательным. На Земле я хоть и способная швея, но все же швея, немножко модельер. Да, иногда модели моих платьев покупают и берут в работу крупные бренды, но все это халтурка. Мерседес, конечно, купила (да-да, в кредит), но честно признаться, тратила на него больше, чем на себя. И питался он на порядок лучше – девяносто восьмым, в то время, как я день через день ела Ролтон, обосновывая это «прихотью». Основной мой заработок – снять мерки и пошить незамысловатые модели, потому что на замысловатые у клиентов денег нет. Странное дело, невеста готова потратить на свадебный банкет двести тысяч, но не готова отдать пятьдесят за наряд.

Погруженная в свои мысли, я спешила по дороге, предусмотрительно приподняв подол платья (хватит с меня неуклюжих полетов), пока не услышала заливистый щенячий лай.

– Пшел вон! – раздалось за цветущей магнолией. Кстати, это единственное дерево, усыпанное цветами, остальные дремали, сбросив листву. Щенок ответил грозным тявканием, но оно оборвалось жалобным визгом.