Kitabı oku: «Сделаю больно»
Глава 1
– Стас, ты уже говорил с Артемом?
– Нет. Не могу я, Тоха. Не могу сказать.
Я не могу смириться с тем, что мой младший брат теперь инвалид. Я просто, мать вашу, не могу в это поверить. Так не должно было быть, и, конечно же, в этом виноват я.
– Рысь пришел в себя. Я думаю, лучше ты сам ему скажи. Он не в курсе пока ничего. Ни про себя, ни про Светку. В общем, ему надо правду знать. Не ребенок уже, чтоб за нос его водить. Сам все понимает. Шансы хоть есть?
Опускаю голову: нет там шансов. Никаких. Сейчас помощь Виктора бы не помешала, да вот только я не успел еще. Гордеев запросил огромную сумму за него. Я собираю деньги. Поднял старых должников, а теперь и Рысь сверху попеременно с Таськой подсыпают проблем.
Достаю конверт, протягиваю Тохе.
– На. На похороны Светки. Матери ее передай. Скажи, что Артем не виноват. Пусть его хоть не проклинает.
– Ага. Понял. Давай, на связи.
Открываю дверь палаты и сразу вижу Рыся. Трубка с воздухом в носу, поломанный весь, грудь и спина перебинтованы, костяшки сбиты, рука в гипсе. А я ведь матери его обещал, что присмотрю. Присмотрел, блядь.
Как мне Виктора не хватает, с ним было бы проще, хотя, когда он выйдет, ему будет не до меня. Он будет искать тех, кто его подставил, и уверен, найдет даже быстрее, чем я.
Тася просилась к Рысю столько раз, но я не пускаю. Не хочу, чтоб видела его в таком состоянии, потому что я сам не могу его таким видеть.
Артема оперировали лучшие хирурги шестнадцать часов подряд, и ни хрена. Ничего не вышло. Осколки сломанного позвоночника задели нервы, и шансов, как я понял, никаких.
Прохожу по палате и останавливаюсь у большого окна. Обычно мне легко с пострадавшими общаться. Они чужие люди, но брату я не могу в глаза сказать такое. Просто не могу, потому что это сродни приговору.
– Привет, Артем.
– Привет! Чет ты долго. Я есть хочу – жуть! Что за больница такая? Сказали, после наркоза нельзя.
Мельком смотрю на него. Рысь усмехается, перебирает пальцами одеяло.
– Я принесу тебе поесть. Все будет.
– Тут это, я слышал, медсестры шептались, что я не встану. Ерунда какая-то, правда? Что-то напутали, видать, и где мой мотоцикл?! Он же подлежит восстановлению, там мелочь? Не дай бог царапина есть! Я того водителя кончу!
Сглатываю, выравниваю дыхание.
– Ты помнишь, что случилось?
– Нет. Только яркие фары, и все. Я не превышал скорость, клянусь! Светку вез домой, уже под утро, а потом перекресток – и все, не понимаю ни хрена, как так вышло. Уже в больнице очнулся. Слава богу, медсестрички тут зачетные, и халатики короткие.
– Артем, ты попал в аварию. Тебя на перекрестке подбили.
– Ну ладно, бывает, главное, чтоб мой мот был в порядке. Тут это, док приходил, какие-то диагнозы мне читал. Я ничего не понял, Стас. Он что, прибухнул с утра?
До хруста сжимаю зажигалку в руке. Артем смотрит на меня с надеждой, которую я сейчас отниму.
– У тебя перебит позвоночник, Артем. Тебе сделали серьезную операцию, но она не помогла.
– Не-е, что за бред, вы что, прикалываетесь? Стас, почему я встать не могу? Это шутка?
Его голос дрожит и срывается, а я стискиваю кулаки. Мне тоже больно. Я не так давно нашел Артема, я раньше даже не знал о том, что у меня еще родня есть. Разбросанные по городу братья и, вероятно, сестра, которую я ни разу в жизни не видел. Она самая младшая, но я понятия не имею, где ее искать.
– Хах, ну все… поприкалывались и хватит! Стас, а где моя Светка? Приведи ее ко мне. Она со мной ехала. Там мамка ее, наверное, с ума сходит. Вот теща у меня будет, не приведи господь!
Опускаю голову. Рысь даже не понимает, не слышит, не хочет уловить то, что теперь инвалид. Встречаюсь с ним взглядами. Он все равно узнает, так лучше от меня.
– Артем, никто не шутит. Я должен был это предвидеть. Прости.
– Где Светка, Стас? Она цела же, да? Мне никто ничего не сказал. Где она? Я ей предложение сделал, она согласилась. Приходи к нам на свадьбу. С тебя подарок.
– Света попала под колеса того грузовика и умерла на месте. Мне жаль, брат.
Лицо Артема искажает гримаса боли, а в глазах появляются слезы и страх. Он начал понимать, что это не шутка, и сейчас будет самое страшное: шок и осознание реальности.
– Нет, нет, нет! Боже… Я не верю. Этого не может быть! Све-е-ета!
Подхожу и за руку его беру, крепко сжимаю. Артему нельзя вставать, я даже не знаю пока, чувствует ли он что-то ниже пояса.
– Все-все, тихо.
– Света, я не хотел! Я не хотел, брат! Честно! Боже, я не хотел!
–Ты ни в чем не виноват! Ни в чем, Артем, слушай меня внимательно: авария была спланирована. Я найду их всех и клянусь, они все поплатятся за это!
У Артема по щекам катятся слезы, а после он проводит руками по бедрам.
– Я что-то ног не чувствую! Сначала мне сказали, что после наркоза отойдет, но уже сутки прошли. Стас, почему я встать не могу? Помоги мне встать, брат!
Опускаю глаза. Это пиздец. Артем ни хера еще не жил, он еще так молод. Я должен был оберегать его.
– Почему ты молчишь, Стас?! Это правда, что ли, я теперь калека, да?! Скажи мне правду, скажи!
– Да. Тебя ждет инвалидное кресло. Так тоже живут. И ты будешь жить.
– Боже… нет. Я так не хочу, я не буду! Я НЕ БУДУ ОВОЩЕМ! Убей меня, убей, убей меня сейчас, я не буду!
Он захлебывается слезами, и я не выдерживаю, беру его за голову, заставляя посмотреть себе в глаза.
– Артем, не плачь, посмотри на меня, на меня! Главное – ты жив! Ты будешь жить, слышишь?
– Нет, нет, я так не хочу! Мне больно! У меня болит спина!
Он мотает головой, плачет, а я выхожу из палаты. Ловлю его врача, чтобы еще раз убедиться в том, что дела у Рыся хреновые.
– Готовьтесь. Парень молодой, пока не ясно, насколько сильно он потеряет мобильность, но про спецуход уже надо думать. Коляска точно пригодится. Можете на первом этаже заказать.
– Дай Артему успокоительное. Сделай так, чтобы ему не было больно!
Глава 2
Никаких детей, семьи и близких связей. Я так жил, пока работал в милиции, и это выручало. У меня не было слабых мест, Виктор всегда был отдельно, малого я тогда еще не знал.
Я был свободен, как ветер в поле, и у меня тупо не было уязвимостей. Я ничего и никого не боялся, потому работалось гладко, и мы вылавливали самых отпетых упырей, но после органов я сдал.
Устал, наверное, и мне захотелось, чтобы меня кто-то дома ждал, хоть рыбки в аквариуме, хоть, блядь, кто-то! И Тася ждала. Всегда. Радовалась, когда я приходил, хотя готовить, конечно, она не умела, и помощницы из нее не вышло. Я сам готовил, кормил свою принцессу, она училась, часто делала уроки на кухне, раскладывала везде свои книжки и тетрадки, но никогда мне не мешала.
Мы первые недели с ней вообще молчали, и это было как терапия. Для меня уж точно. Чтобы не сойти с ума после того, как бросил карьеру. Потом Таська обожглась, что-то пролила на себя, запищала. Я помог, так мы начали потихоньку говорить, хотя обычно я слушал, а она что-то рассказывала, смеялась сама себе. Чудная, странная девочка с кудрявыми светлыми волосами.
Тася смахивала на домовенка, я Кузькой ее называл, а она злилась, хмурила свои блондинистые брови, поджимала губы.
Забавная, смешная, глупая малолетка, хотя глупой Тася не была. Неопытной – да, наивной, упрямой и любопытной – тоже да. Боязлива, осторожна, суеверная, одаренная. Это все было о ней.
Я тогда не знал, на хрен мне сдалась эта девочка, просто приз, выиграл ее в карты, забрал себе, как котенка, беспризорное существо. Тася бы умерла на улице, она всегда боялась остаться одна.
Домашняя до скрипа, белоручка-принцесса, хах, она даже картошку чистить не умела, даже этому ее учил. Девчонка по дому особо ничего не умела делать, но кое-что она делала превосходно – дарила уют. Как чертов антидепрессант со своими этими безумными кудряшками и тихим голосом.
Мне нравилось о ней заботиться, и мне нравилось быть кому-то нужным в этом мире. Ни бабло, ни связи мои, нет. Тася меня всегда ждала. Меня. Любого. Мрачного и хмурого, с настроением и без. Всегда радовалась мне, а я ей, тогда еще не понимая, что это Тася меня уже приручила, а не я ее. Без всяких там шоколадок. Она меня к себе привязала. Намертво.
Я все ждал, что наваждение пройдет, женился, а оно, блядь, не прошло. Хуже только стало.
***
Прошло два года, время пролетело как один день, и все изменилось. Кардинально и навсегда. Тася выросла, стала моей, а я не помню, когда ночевал дома. Там, где жена. Где я должен быть, вот только туда мне не хочется. Тошнит уже там и сдавливает горло.
Не люблю себя заставлять, не люблю прогибаться. К Таське своей хочу. Зарыться в ее волосы и вдыхать запах сирени. Хочу, чтобы пела мне, играла на своем фортепиано и танцевала до утра. Моя талантливая девочка и самая большая ценность, мой смысл.
Тася любит пить чай с шоколадками, и я до сих пор их таскаю. Молочные, она всегда улыбается, теперь целует меня при встрече, прижимается и ластится котенком. Нежная, отзывчивая и такая моя.
Я мог бы сказать, что живу в раю, если бы не обручальное кольцо на пальце. Подонок, да, я знаю, сделал из Таськи любовницу, но так надо. Так просто, блядь, необходимо. Иначе я не могу, но и отказаться от девчонки не в силах.
Таська как пластилин в моих руках, и делай что хочешь с ней. Разрешает, открывается, хоть я и придерживаю коней. Я не хочу делать ей больно, я не хочу даже грубо с ней. Только нежно, только так, как ей нравится.
Этот месяц мы живем как в раю, я столько нежности и ласки в жизни не испытывал, даже от жены. Тася как муза, она и есть любовь, аж искрится ею, и это все мне, самому даже страшно.
Порой мне кажется, что Тася создана только для любви, потому что абсолютно декоративная. Поет свои песенки, и все, хотя мне это нравится. Мне все в ней нравиться, и особенно то, что она такая моя. Наконец-то Тася моя.
Я не знаю, что теперь будет. Смотреть вперед страшно впервые в жизни, потому что Артема я уже проебал, и это полностью моя вина. Он будет инвалидом, беспомощным, никому на хрен не нужным. Кроме меня.
Уже к вечеру у меня на столе несколько записей с видеокамер и фотографий. Свидетелей тоже откопал, никуда они не делись и, как обычно, все всё видели и даже узнают номера при должном вознаграждении.
Да, я уже давно не работаю в органах, вот только бывшим ментом быть нельзя. Это всегда со мной, навыки, и связи прошиты под кожей.
Просматриваю материал: Артема подрезали красиво. Вот он едет, за ним черная ауди, а на перекрестке навстречу несется тот чертов грузовик. Стекла затемнены, водителя не видно.
Сука, кто?! Точно тот, кто меня знает, а таких же до хрена просто. Пробиваю номера, третьи руки, выхожу на водителя. Обычный наемник, а заказчик Шаро. Тот, кого я когда-то посадил на двадцатку, вышел досрочно, и это привет от него, ответочка.
Шаро тогда еще плевался и клялся меня убить. Он попался на наркоте, которую я не переваривал. Обычный барыга, детей сажал на иглу. Я закрыл его, и теперь пришло время отдавать долги, вот только десять лет назад мне нечего было терять. У меня никого не было, мы с Виктором редко общались, а теперь из-за меня пострадал мелкий и под ударом тупо все, особенно она.
Моя драгоценность, которую теперь мне хочется тупо посадить под замок и не выпускать даже на секунду. Никому Тасю не покажу, сам любоваться ею буду, и да, я конченый собственник, и мне похуй, как это звучит.
Я хочу выйти на Шаро лично, вот только не успеваю, потому что узнаю, что Тася пропала. Она вышла вечером из дома и больше не вернулась. Если я и боялся чего-то в этой жизни, то мой самый жуткий кошмар теперь стал реальностью.
– Возьми трубку! Девочка, возьми трубку! Мать твою, Тася!
Я думаю, что страшное позади, ведь того педофила банкира мы завалили, он сгорел, и больше нет опасности, но я ошибаюсь. Я не нахожу Тасю до утра, она пропала без вести, и мой ад только начинается.
Глава 3
Тоха
– Стас, пожалуйста, не психуй, найдется!
– Ее нигде нет, Тоха. ЕЕ НЕТ! Трое суток прошло, уже все! Боже…
Его голос сбивался, я хотел Стаса как-то успокоить, хотя сам понимал, что дело дрянь. И он это понимал, психовал, орал, бесился, а найти девочку не мог.
Трое суток протикало быстро, я был первым, к кому Стас приехал. Испуганный, в какой-то панике, я впервые его таким видел. Даже там, в больнице, рядом с перебитым Артем он был расстроенным, но спокойным, а теперь просто как с цепи сорвался.
Тогда же я впервые увидел, как Стас себя успокаивает, а точнее – никак. Он бахнул пять ложек кофе на полчашки воды. Выпил залпом, как лекарство, и мы поехали. Стас не спал эти трое суток, и я вместе с ним, мы все ее искали, просто все.
Где мы только не были, Стас тупо поднял всех. Он словно чувствовал что-то, весь в своих мыслях, все звонил куда-то, ругался, клялся расправой, а после хлебал кофе, как наркоман, и курил по пять пачек сигарет в день.
Пожалуй, проще перечислить тех, кто Таисию не искал, чем тех, кто был в курсе, но результата не было.
Сначала я подумал, что она сбежала, хотя та принцесса не отлипнет никуда от своего психопата, но все же. Тася вышла вечером из квартиры, ее телефон был вне зоны доступа, и последний раз ее вроде бы видели на переходе через дорогу. Все.
Это все было в какой-то дикой спешке и тотальном хаосе. Стасу без конца звонила жена, он злился, Рыся бросил в больнице одного, тогда как я понимал, что если малого подрезали, то и на самого Стаса уже ведется охота, хотя казалось, ему плевать.
Стас ее искал. Искал как проклятый, он прочесал все больницы, ментовку, морги и даже бордели, но Таська как сквозь землю провалилась, она просто пропала без вести.
Мне очень хотелось настучать ему по башке, ведь я предупреждал, но Стас и так все прекрасно понимал. Это он недосмотрел, и это его вина. Я уже молчал, что говорить-то, мы же все знаем, гордые и умные, и жену, и любовницу трахаем, вот только теперь Стасу было не до смеха, а я понимал, что Таисия его просто попала под раздачу. И Стас это понимал, потому трясся и боялся за нее, а найти не мог.
Если честно, я даже не думал, что Стас так сильно привязан к этой девочке. Они никогда на людях вместе не были, Стас ее от всех оберегал, если они и мелькали где-то рядом, то как собака с кошкой были: он рычит на нее, а она огрызается, хотя, похоже, это у них переросло во что-то гремучее, и Стас все же не сдержался.
Предвидел ли я это? Да! Мог ли я помешать? Нет, меня никто никогда не слушает, а потом приходят ко мне, плачутся.
Стас не мент больше, но он и не наш. Всегда отдельно от всех, он ни с кем дружбу не водил, и у него, кроме жены, еще та девочка бездомная была. Принцесса.
Он так Таську называл. Поначалу это было странно, потом вроде как мило, а после я понял, что они любят друг друга. Сильно, и если сразу мне казалось, что только Тася втрескалась в своего Бекрута по уши, то потом я понял, что и Стас попал.
Он просто ждал ее, Тася же мелкой была еще, но потом, дождавшись, Стас бросился во все тяжкие.
Они то ли месяц, то ли чуть дольше вот так гуляли, может, где замаячили вместе либо кто пронюхал, потому что вот он – результат. Не зря Стас боялся Таську показывать, у него недоброжелателей целый вагон еще с ментовской карьеры остался, да еще и враги Виктора сверху.
Там вообще семейка хрен разберешь. Самого старшего, Виктора, я видел один раз еще перед тюрьмой, и было прямо видно, что папаша с ним особенно не церемонился. На цербера похож этот Витюша, и это если кратко.
Азартный, дикий и жестокий. Стас хоть и жестит порой, но он спокойный преимущественно, а этот бешеный, как бультерьер, сорвавшийся с цепи.
Стас, конечно, псих, но все же помогает, если попросишь, а вот Виктор мне не внушил доверия от слова совсем. За что его посадили, я так и не понял. Знаю только, что Стас пытается его вытащить и все безуспешно, а тут еще Тася пропала, Рысь сверху, женушка его звонит и беспокоится, и я прямо вижу, как Стасу тяжело, как он не может разорваться на три лагеря.
Когда новости закончились, наступила тишина, и это было страшнее всего. Мы сидели в клубе Бакира: я, Пашка Грач, Чародей, Ярдан, Лавр и Стас. Мы ждали и сами уже не знали, чего именно. Четвертые сутки, и все просто боялись открыть рот. Таси не было. Она нигде не объявилась, и это было жутко.
Стас к этому моменту вроде вышел на след того Шаро, который заказал аварию Рыся, возможно, он и Тасе причинил вред, такая, по крайней мере, была версия Стаса. Еще думали на ее тетку, та же квартиру не хотела отдавать, но там был голяк. Квартира была пустой, непонятно было, откуда вообще ноги растут, и нам не ясен был мотив.
У Стаса была уже какая-то инфа на Шаро, можно было ехать, но потом ему позвонили. Из морга. Сказали, нашлось подходящее под описание тело молодой девушки, и мы поехали с ним вместе.
У Стаса дрожали руки. Я был за рулем, потому что он тупо не мог вести машину. Его колотило, и я, конечно, знал уже, что в том морге будет.
Глава 4
Тоха
– Это не она, Тох, правда?
– Конечно, нет. Стас, да найдется! Ну блядь, не знаю, может, загуляла где, оно же молодо-зелено.
Я так его успокаивал всю дорогу, потому что Стас был весь на нервах, он даже с трудом говорил. Мы рванули на опознание, в морг я пошел с ним, хотя лучше бы этого не делал, потому что это было самое жуткое, что я вообще видел в своей жизни.
Когда нам ее показали, мы просто стояли и не двигались, и, если честно, я слабо верил в происходящее. Тасю было не узнать, до такой степени изувеченное и обгоревшее тело.
Стас смотрел на труп пару минут, а потом подошел ближе, стиснув зубы. Это была Тася. Он по светлым кудрявым волосам и золотой цепочке на шее ее опознал. Маленький крестик на черной запекшейся корочке, которая когда-то была кожей.
Стасу резко стало херово. Я думал, Беркут прямо там копыта отбросит, клянусь, я никогда его таким не видел. Это же Стас, он людям пальцы обрезал и спокойно потом спать ложился, но на нее такую он смотреть не смог.
Я буквально вытащил его из морга. Стас начал задыхаться, упал на колени, держась за сердце, а после просто начал орать. Громко, до срыва связок, вцепившись руками в траву и вырывая ее вместе с корнями.
Я растерялся, я, блядь, сам испугался и не знал, что делать. Стас не реагировал на меня, хрипел, кашлял, стал весь бледным, и это было похоже на чертов сердечный приступ.
К нам подошли люди, я набрал скорую, но Стас поднялся сам и, пошатываясь, просто сел в машину и уехал.
Потом будет экспертиза. Три раза подряд. Это Тася. Точно она, и каждый раз Стас волком просто выл. Не верил, бесился, не хотел принимать.
Мы все рыдали по ней. Никто не хотел мириться, мы не понимали за что. Ладно Стас, Виктор, даже Рысь, они братья, но она-то каким боком вообще здесь? Сирота, ничейная, по сути, девчонка. Одаренная, такая талантливая певица, что мороз всегда шел по коже, когда слышал ее песни, а тут такое.
Стас тогда поехал и сам нашел Шаро. Он его пытал, уж не знаю, что он там ему делал, но Шаро признался только в аварии Рыся. Все. У Таси были переломаны почти все кости, а после ее подожгли. В принципе, Стас сделал то же самое и с Шаро, вот только кто сотворил это с Тасей, мы так и не нашли. Вероятно, еще какой враг Беркута, ведь их полно, и не ясно, кто еще откинулся из тюрьмы и захотел отплатить уже бывшему менту.
Помню, что кто-то из пацанов проболтался Рысю о Тасе. Идиоты. Артему стало плохо, и это был какой-то ад, одно к другому, я не знал уже, как мне этих братьев собрать в кучу, все просто разваливалось.
Артем сам едва живой, а как про Таську узнал, разревелся, обвинил рядом стоящего Стаса, и эти его слова: “Лучше бы ты сдох, чем она”, – наверное, запомнятся мне на всю жизнь.
Они погрызлись жестко прямо в день ее похорон. Серьезно, я никогда не видел, чтобы братья так ссорились. Артем кричал, захлебываясь слезами, а Стал молча стоял и слушал. Ему нечего было ответить на правду.
Рысю дали успокоительное, конечно, это был удар для всех, но больше всего для Стаса, который сам уже был похож на смерть.
Как хоронили Тасю, даже вспоминать не хочу. Было немного людей, все свои пришли, кто ее знал.
Помню, что было много цветов, все несли розы, гвоздики там, а Стас пришел с охапкой белой сирени, которую положил Тасе на закрытый гроб.
Я стоял рядом с ним. Если честно, я следил за его оружием, боялся, что Стас пустит себе пулю лоб, но у него не было сил даже на это.
Стас выглядел сам как живой труп, и я думаю, он не умер только потому, что Рысь все еще был в реанимации и нуждался в нем теперь, как никогда раньше.
На похоронах Стас даже не двигался, при всех он держался, а когда все закончилось, я увидел, что он у машины своей сидел на земле и, закрыв лицо руками, рыдал, как ребенок. По ней.
Поминок не делали. Рысю стало хуже, и Стас сорвался к нему, да и я не хотел его трогать.
Там Камилла под боком была, помогала. Как бы там ни было, Стас женатый человек, тесть приехал тоже поддержать. Беркут не один, и это меня успокаивало.
Единственное, чего я не знал, – как Стас с Рысем теперь будут общаться. Раньше они были очень близки, а сейчас, видать, стали врагами, и что хуже – Рысь беспомощный теперь, он всецело зависит от брата.
В душу Стасу теперь я не лезу, да и он не дает. Жалко только мне ту девочку его певчую. Таська очень любила Стаса, за километр было видно. Из-за него ее и убрали, а Стас теперь себя за это заживо сжирает, я уверен.
