Kitabı oku: «Точка опоры. Магический роман»
Часть 1. Разделяй и властвуй
Глава 1. Вечность
Её разбудили руны. Руны, которые выстояли в сумасшедшем взрыве. Руны, которые всего лишь оплавились, впитав в себя буйство стихии.
Она очнулась в этот момент. Вспомнила себя. Вспомнила прошлое. И тех, кто был рядом.
…Оказывается, служить Асгарду проще, когда не помнишь свою земную жизнь. Тогда нет ни страха, ни сомнения. Просто делаешь своё дело. А так…
Она могла видеть их. Тех, кого оставила. Тех, кого забыла, уходя по радужному мосту в Вальхаллу с убитым врагом. Точнее, с двумя – почему-то павший оборотень раздвоился. Человеческая часть ползла за ней со стенаниями, а волчья… Волчья шла рядом.
– Признала, да, волчара? Тьфу на тебя, зачем полезла?!
Волчара молчала и упорно шла рядом с валькирией.
– Что, у вас, как у нас – кто победил, тому и принадлежишь? – с пониманием протянула Сиггрид.
Волчара моргнула янтарными глазами.
– Ну и ладно.
Сияющие врата Асгарда отворились перед валькирией. Бог Хеймдалль вручил ей новое оружие.
И она всё забыла. А сейчас – оплавленные руны разбудили её, заставив подскочить в панике, совершенно не свойственной валькирии. И вспомнить.
Волк удивлённо посмотрел на хозяйку. А та, закусив губу, с остервенением рубила бревно.
Потому что валькирии не плачут. Они рубят.
…Когда вспоминаешь тех, кто живёт там, в Мидгарде, порубленное в щепу бревно становится необходимостью.
***
Серая тень на гобелене Магии и Крови. Напоминание о прошлом, которое вернулось в его настоящее.
«Какой красивый сын у Хелиуса Мореля. Вы замечали? Такой черноволосый, смуглый… Интересно, в кого бы?», – он знал, кто был источником этих слухов.
Это было некрасиво. Как и выходить в свет с чужой невестой – восемь лет назад.
Гобелен видел правду – но посмеивающееся общество питалось вкусными, слегка перчёными слухами. Оно усмехалось и шепталось, глядя на молодую чету Морель.
Радовало одно – источник слухов плохо следил за словами. Он был дерзок, резок, с ним была валькирия, он был опьянён своим внезапным успехом. Он мнил себя слишком сильным. Он был неаккуратен в действиях. Он неосмотрительно заходил на чужую территорию. Он ошибался – раз за разом, сам того не замечая.
Зато это замечал кое-кто другой. Он вёл свою партию долго и медленно. Одна фигура сдвигала другую, а та – третью. Круги расходились по воде. Камень опускался всё ниже на дно.
…Его разговорчивого врага ненавидели многие. Это было прекрасно. Хелиус умел влиять. Они пришли к нужному ему выводу. Арьени было решено наказать – раз и навсегда указав ему его место. Он поймёт – не дурак. Но не найдёт концов. А исполнителя убрать – не проблема. Револьвер с серебряными пулями в умелых руках решит эту досадную проблему.
…Арьени всё понял. Арьени окопался во Флоренции. Арьени больше не бывал в свете. Арьени замолчал.
Но на гобелене Магии и Крови была эта серая тень. Ей не место здесь. Она принадлежит Арьени, а не Морелям. Самое время очистить свой род от этого позора.
Магией ли, интригами или выстрелом – не важно.
***
…Её кинули вниз лицом на холодный бетонный пол. Что последует за этим – она понимала прекрасно. Кровь шумела в ушах. Мгновения. У неё были мгновения.
…Подтянуть руку к лицу. Зубами вскрыть перстень. Раскусить тёмно-коричневую капсулу и нырнуть во тьму.
Во тьму, где не больно.
Вот только вместо тьмы – белёсый мутный свет. Эстия огляделась. Изображение было смазанным и неясным. Туман обнимал со всех сторон. Вот он окрасился радужным переливчатым сиянием. И снова всё заволокло пушистыми одеялами облаков.
Ей было спокойно. Спокойно и безразлично. Сквозь толщу тумана стали слышаться приглушённые голоса. Она обернулась. Неподалёку смутно угадывались неясные очертания фигур. Белые, сероватые, как будто одетые в старую мешковину. Были и гораздо более тёмные.
– Лезут без очереди, – проворчал кто-то рядом.
Эстия с нейтральным удивлением посмотрела в сторону говорящего. Но размытая фигура уже скользнула вперёд и вверх. Девушка подняла голову – над ними сияло снежно-белое окно. А перед ним сгрудилась колыхающаяся масса смутных силуэтов. Кто-то кружил, кто-то пытался прорваться, кто-то летел по спирали к этому окну. Но войти в него могли единицы. Остальные провожали счастливчиков горестными завистливыми вздохами.
«Интересно, а я могу подняться? Как они это вообще делают?».
Ей хотелось наверх, рассмотреть поближе этот портал. Миг – и она начала приближаться к нему.
«Опять эта левитация. Ох, как я её не люблю».
Мысль, на удивление, была лишена особых эмоций. Она была недовольна, но как будто по привычке.
Окно приблизилось. Рваные фигуры неодобрительно косились на Эстию, но она этого не замечала.
Вот кто-то, лёгкий и тонкий, полупрозрачный, проскользнул в снежное сияние. Толпа вздохнула с обидой.
– Почему он смог, а остальные нет? – тихо проговорила ведьма.
– Потому что он в срок ушёл, а вы поспешили, – послышался голос со стороны.
Эстия повернула голову. Рядом с ней зависла высокая светлая фигура.
– Кто ты?
– Валькирия. Как и ты.
– Я – дура, а не валькирия.
Фигура медленно оглядела её, неярко сияя.
– И правда, – согласилась она.
– Мне надо – туда? – Эстия указала в сторону окна.
– Нет. Тебе – туда, – она махнула рукой вниз.
Ведьма непроизвольно вздохнула.
– Там не так уж и плохо.
– А здесь?
– Здесь – служение.
– Какое? – Эстия впилась глазами в фигуру.
– Провожать их, – та кивнула на облако силуэтов. – Они слишком тяжёлые, чтобы подняться туда, в окно. А кто-то слишком ослабевший. Им нужны мы. Мы можем провести.
– А меня тоже проведут?
Валькирия фыркнула.
– Тебя? Зачем? Ты не по времени. Тебе придётся вернуться.
– А когда?..
– Позже.
Фигура начала подниматься вверх.
– Подожди!
– Что тебе? – голос валькирии был ровным.
– Моя мать… Она тут, среди вас? Сиггрид…
– Не знаю её. Нас много. Я служу здесь, где умершие от болезней. Кто-то – там, где убитые.
– Ясно…
Валькирия стала двигаться вверх. Эстия наблюдала. Вот светлая фигура приблизилась к одной из душ, коснулась её. Та встрепенулась. Эстии почудился страх. От фигуры валькирии стало исходить тёплое сияние. Оно окутало рваную фигуру чьей-то души, как будто завернуло в одеяло. Душа обмякла. А валькирия слегка подтолкнула душу в спину, предлагая идти.
Душа медленно поднималась. Валькирия шла рядом. Эстии казалось, что они разговаривают. Душа светлела. Её форма становилась более ровной, чёткой, здоровой – и при этом более невесомой.
И вот – окно. Миг, и душа скользнула туда. Толпа вновь вздохнула, а у Эстии подкатил ком к горлу.
– Как ты это делаешь? – спросила она одними губами.
Валькирия обернулась, как будто услышав.
– Это просто, – ответила она.
Белое марево не глушило звуки. Всё было замедленным, голоса душ казались едва слышными, но голос валькирии, которая стояла около окна, был чётким и ясным.
– Научи, – вырвалось у ведьмы.
– Тебе рано.
– Я не хочу назад. Я… Я не смогу там. Я устала…
– Придётся. Ты не готова.
– Что нужно, чтобы я стала готова?!
– Привыкнуть к потерям.
– Но…
– Уходи. Ты здесь лишняя.
– Но мне надо…
– Тебя ждут там. Иди, – голос валькирии обрёл физическую мощь.
Эстия почувствовала, как некая сила толкает её. Она падала. Стало страшно. Её затягивало назад.
…Тяжесть. Безумная тяжесть. Как будто она в толще скалы. Голоса. Рядом кто-то есть…
– Попробуй разозлиться на неё. Обидеться. Она ведь тебя обманула.
Страшно. Скала давит. А, это не скала, это тело. Неподъёмное. Неподвижное. А это – голос отца. Откуда он здесь?
– Зачем злиться?
Дрейк? Живой? Он разговаривает с отцом? А она, что с ней? Что с телом? Почему оно не шевелится?! Неужели они изувечили его? Вдруг у неё нет больше рук?
Ужас прошиб ударом тока. Ощутить – ощутить хоть что-нибудь. Если только оно есть…
«Если я – обрубок, я не буду жить. Я найду яд. Я не стану овощем, уродом, куском человека».
Неприятно в глазах. О, значит, глаза есть. Не выкололи. Хорошо ли это, она не знала. Душа билась внутри окаменевшего тела, искала его.
– Чтобы пережить это. Морель, я не хочу завтра прочитать в газетах, что ты повесился или утопился. Ты молод, впереди целая жизнь.
Сердце. Оно бьётся, колотится о грудную клетку. Ага, грудная клетка есть… И даже, вроде бы, целая…
– Тебе надо жить дальше. Будут другие люди, лица, женщины. Нормальная семья. Смерть оборотня, с которым ты знаком несколько месяцев – не повод для самоубийства. Считай, ты легко отделался, освободился…
«Смерть оборотня – не повод для самоубийства»… Стало смешно. Губы стали изгибаться в усмешке. Действительно. Её смерть ничего не поменяет в этом мире…
Ощущение. Странное ощущение где-то вдалеке от мозга и сердца. Что-то горячее касается. Чего касается? Руки?! Так, значит, руки на месте?
Она рванула – рванула внутрь, отыскивая своё тело, пытаясь вернуть себе управление им.
– Если бы… Стоп, это что?..
Жива. И тело есть, и руки есть, и сгребающий в охапку Дрейк – тоже есть…
А ещё – страшная память и шрам на всю жизнь – не столько на теле, сколько на Душе.
***
Она была задумчива. Как будто её сознание витало где-то далеко-далеко. Дрейк смотрел на жену. Тот страшный день дорого дался им обоим. Разрушилось до основания само ощущение жизни. И если ему это было знакомо – по временам войны, то Эстия…
Она как будто умерла тогда. В плен попала одна девушка, а вышла из него – другая. Да, первые дни были наполнены духовной близостью и теплом – когда они приходили в себя, когда говорили откровенно, когда он убедил её, что его не смущает её болезнь. А потом ужас события стал нагонять.
И накрывать.
На душе было тошно и больно. Эйфория, жажда жизни, сила – всё то, что мощным потоком рвалось наружу в первые дни после возвращения с того света – всё это резко спало, оставляя за собой иссушенную пустошь. Осталась только боль и вина.
И Эстия, которая не улыбалась.
– Возвращайся, – шепнул он, присев рядом и обняв её за плечи.
Она слегка шевельнулась. Вдохнула. Повернулась к нему. Её взгляд медленно приобретал осмысленность.
– Это ведь пройдёт?
– Да. Через некоторое время начнёт забываться. Просто надо подождать.
– Долго?
– Увы, не быстро. Мы справимся, Эстия, не бойся…
Она положила голову ему на плечо.
– Всё – ненастоящее. Я как будто зависла где-то. Как будто боюсь снова жить, снова чувствовать тело, эмоции. Всё – как будто сквозь пелену. Даже весна. А я так её ждала…
– Пойдём на улицу. Сегодня солнечно и тепло. По-мартовски, но всё же…
– Здесь тоже солнечно.
– Там – ярче.
– Разве?..
Дрейк качнул головой.
– От Кортэров есть вести? – вдруг спросила она. – От Ирвина?
Маг пожал плечами.
– С тех пор, как Виола прилюдно принесла извинения, я с ними не общался. Незачем.
– Мне казалось, вы подружились…
Дрейк насмешливо приподнял бровь.
– Эстия, что может быть общего у меня и Кортэра с Вейстом? Мы работали бок-о-бок, пока была необходимость. И только. Мы с ними слишком долго были по разные стороны баррикад. О чём нам общаться? Какой в этом смысл?
– Тебе не хочется иметь друзей? – она смотрела как будто сквозь него.
– Зачем?
– Интерес.
– Мне неинтересны они, – неестественно-светлые глаза были спокойны. – Они из другого мира. Из мира простых магов. Никогда не забуду ту придорожную забегаловку, куда они ходят, – он скривился. – Меня там пристрелить пытались. Отвратительное местечко – всякий сброд, странные запахи, странная еда, которая им ещё и нравится, не очень чисто – а им нормально, как будто так и надо. А их дом? Скудный, тесный. Они работают от звонка до звонка, живут на жалованье, думают, где ещё подзаработать. Они не ровня нам, Эстия.
– Ты так не думал, когда они помогали тебе…
– Они помогали себе. И я не забывал об этом ни на мгновение, – он смотрел прямо.
– Казалось, что ты…
– Казалось. То, что я их терпел и ровно общался – не признак дружбы, – ледяные глаза, как и положено льду, были безразличны. – Наконец-то всё закончилось. Я не хочу продолжать общение. Да и о чём с ними разговаривать? О премии или о том, куда теперь податься безработному Кортэру? Или об оборотах нашего семейного бизнеса? Мы из разных миров, Эстия. Ты тоже не особо с этой Анной сблизилась. Ты в их доме, как лебедь в курятнике. Они нам не ровня, и так было всегда.
– Понятно, – кивнула ведьма. – А мне нравилась их семья. Они такие дружные. Но, ты прав, поддержать разговор с той же Анной мне тяжело. Мы разные. Говорить не о чем.
– Среда создаёт человека, – развёл руками Дрейк. – Именно поэтому знатные чураются простых. Легко завязнуть в трясине и стать, как они.
– Они не плохие.
– Они простые. Они мыслят узко – только в том, что им доступно. А доступно им очень мало.
– Почему тогда у тебя нет друзей из числа знати? – она внимательно смотрела на него, наклонив голову.
– А зачем они мне?
– Эрик и Ирвин прикрывали тебе спину.
Маг фыркнул.
– Знатные друзья вряд ли решили бы так подставиться.
– Значит, решение могло быть в иной плоскости. Через связи, через наёмных людей, – она устроилась поудобнее, подогнув под себя ноги.
– Эстия, к чему это всё? У тебя нет друзей. У меня нет друзей. У твоего отца и тёти нет друзей. У моих родителей – тем более. Быть знатным – это быть одиноким. Единственное, что мы можем – это создать связи. Полезные связи, – он смотрел ей в глаза. – К тому же, дружить – это накладно по времени.
– Но дружба же что-то даёт людям?! – Эстия была похожа на себя-прежнюю, в её глазах появились эмоции. – Когда я общалась с Марко, мне было хорошо. Он был глотком свежего воздуха, он вечно куда-то меня звал, мы бывали в интересных местах…
– А потом он тебя предал, – скривился Дрейк.
– Когда на него стали давить. Но как приятель – не скажу, что друг – он был для меня важен.
Дрейк пожал плечами.
– У меня друзей не было. И я не страдаю от этого. Как и от того, что я не люблю вечеринки, на которые тебя таскал Кадини. Ты, я думаю, тоже не из тех, кому туда надо.
– А дружба между мужчиной и женщиной?.. – Эстия с интересом взглянула в лицо мужа.
– Невозможна, – припечатал он. – Если женщина нравится – она нравится. И это уже не дружба.
– А общение? Может же просто нравиться общаться с женщиной? – она поправила медную прядь.
Дрейк скептически приподнял бровь.
– Но ты же со мной общаешься! – ведьма непонимающе на него взглянула.
– Это не дружба, – он слегка улыбнулся. – Это любовные отношения. Я же тебе как мужчина интересен, а не как приятель, – рассмеялся он, приобнимая жену и целуя её.
Эстия слегка улыбнулась.
– Ты спешишь куда-то.
Он бросил на неё короткий взгляд.
– Ты стала много чувствовать.
– Нет. Я просто знаю. Чувствовать мне больно, – она смотрела ему в глаза, и при этом её взгляд снова стал слегка расфокусированным. – Ты в особняк?
– Да, – он сжал губы. – Отец внезапно прислал весть. Этот чёртов семейный бизнес… – он был недоволен. – Нужно моё присутствие. Я надеюсь вернуться через пару часов. Ты побудешь дома?
– Да.
Он поцеловал её в висок.
– Отдыхай. Я скоро.
В семье Морель умели заботиться о жёнах. Не волновать их своими проблемами, не расстраивать новостями. Создавать уют и безопасность.
Женщине нужно защищённое пространство и комфорт – тогда она расцветает.
Женщину надо изолировать от тягот жизни, тревог, трудных выборов и размышлений – большего ей и не нужно, такова её природа.
Женщина – это украшение дома и повод для гордости, это показатель состоятельности мужчины.
Так было всегда. Морели умели делать женщин счастливыми.
***
Он смотрел в Вечность. Вечность смотрела в него. Вечность была внутри и снаружи.
– Надоело, – сказал он ей.
Вечность промолчала.
– Ты скучна. Тебе нечего мне предложить.
Вечность усмехнулась. Дерзко и насмешливо. Напоминая…
– Ты даже Сиггрид у меня забрала.
Вечность покачала головой, как будто услышала сущую глупость.
– Ну ладно, ладно. Не ты забрала. Она сама сбежала.
Вечность фыркнула.
– Вот не надо мне тут, – возмутился колдун. – Я точно не при чём. И кто придумал валькирий, не понимаю. Зачем приходить на Землю так ненадолго? Хлебнуть горя, чтобы уйти без сожалений, что ли?
Вечность вздохнула.
– Мерзко это с их стороны. Ты там им, богам этим, передай. Дуры всякие живут всю жизнь спокойно, а эти, лучшие, уходят так рано. Несправедливо, однако же. Вечность, а, Вечность? Чего молчишь? Нечего возразить, да? Нечем крыть? Скоро вторую валькирию у меня отберёшь? Нормально вы так с меня взяли. Где-то задолжал, что ли?
Вечность молчала.
– Не хватает мне её, Вечность. Как Эстия ушла из дома, врать сложнее стало. Не врётся мне уже, Вечность. Тухло тут без этого чудища с секирой. Даже поговорить не с кем. Ты же молчишь. Вечность, а, Вечность – давай баш на баш. Я от тебя отстану, а ты мне мою вернёшь? А? Что молчишь, Вечность? Не можешь? Слаба? Эх, всегда так. Даже Вечность – и та ни на что не способна. Да ладно тебе, не обижайся. Ну не можешь – что поделаешь. Я тоже много чего не могу. Придётся нам с тобой время коротать. Уж извини. Ты от меня сбежать не сможешь – не то, что некоторые…
Глава 2. Затишье
–…В общем, захожу я в конюшню, а там – она, – глаза Ирвина горели. – Лошадь чистит. Я сначала подумал – ну и ладно. Потом присмотрелся…
– Потому что она на тебя внимания не обратила? – рассмеялась Анна, накладывая гостю еду в тарелку.
Ирвин покосился на хозяйку. На кухне ярко горела люстра, закипал чайник на плите. Дух-помощник магическим образом мыл посуду.
– Ну что ты такая умная, а? Нет, ну а правда! Я зашёл, а она даже не повернулась на меня!
– Возмутительно! Угощайся, Ирвин.
– Ммм, Анна, ты настоящая волшебница, – маг с наслаждением вдохнул аромат мяса с гарниром. – Домашняя еда – это потрясающе.
– Преимущества семейной жизни, – усмехнулся Эрик, заходя на кухню.
Анна подошла к нему, муж нежно её приобнял и поцеловал в висок.
– Как ты себя чувствуешь? – тихо спросил он, положив руку на её объёмный живот. – Не сильно пинается?
– Пинается, – улыбнулась та. – Готовится вовсю, тренируется, – глаза Анны мягко сияли. – Эрик, не волнуйся так, всё будет хорошо.
– Да, разумеется, – кивнул маг, но его лицо так и осталось обеспокоенным.
Здесь было не очень просторно, и всё же уютно. Эрик присел за круглый кухонный стол. Краем глаза покосился на духа. Нарисованный Эстеном Арьени, он отличался от обычных, настоящих духов, умея не так много. И всё же он оказался отличным подспорьем и помощником по хозяйству. Называть его слугой Анна категорически отказалась. Впрочем, Эрику было всё равно. Главное, что её устраивает его присутствие и умения.
– Ирвин, а дальше что было? – Анна уже поставила тарелку перед мужем.
– Дальше? – тот дожевал кусок. – Я за ней наблюдал. А она за мной – нет. Я спросил у родителей, кто такая. Сказали, что приехала недавно, сняла комнату и живёт. И лошадей любит. Ну я, естественно…
– Тоже стал любить лошадей, – усмехнувшись, продолжил Эрик, отрезая кусочек мяса и отправляя в рот. – Как вкусно…
– Угу, прям космос. Обожаю Аннину готовку, – Ирвин продолжал жевать. – Так вот. Лошадей я и так люблю. Ну, не прям сильно…
– Но оно того стоило.
– Кортэр, это моя прерогатива – перебивать! – возмутился Ирвин.
– Молчу, молчу, – примирительно поднял руки Эрик. – Рассказывай. Сколько она тебя динамила, пока ты не выдержал и не пошёл знакомиться?
– Три дня.
– Ненадолго тебя хватило.
– А вдруг бы она уехала! Надо было без лишней спешки, но и не тормозить.
– Как зовут-то?
– Мари, – Ирвин мечтательно закатил глаза. – Она родом из Франции. Журналист и фотограф. На три года меня младше. У неё волосы вьются, стрижка короткая, такая, – он попытался показать на себе кудри и длину. – Ну, такая… Вы же поняли?
– Поняли, – улыбнулась Анна, садясь за стол.
– Вот. Ну мы зазнакомились, стали вместе на лошадях ездить. Я ей окрестности показал, она снимков наделала кучу. Потом отпуск кончился…
– И всё? – удивился Эрик.
– Ну, в Австралии – всё. Теперь здесь…
– Тоже на лошадях?
– Зачем? На днях гуляли по набережной Темзы. В выходные хотим на пикник куда-нибудь.
– Понятно, – закивал Эрик. – А она знает, где ты работаешь?
– Да, – легкомысленно ответил Ирвин. – Её это не испугало, если ты об этом. Она считает это важной и ответственной работой, – маг гордо задрал подбородок.
– Ещё бы…
– Хватит надо мной потешаться, Кортэр! – возмутился Ирвин. – Ты лучше скажи, что там с твоим рапортом? Дейз юлит и не подписывает?
– Завтра схожу к нему. Затянул что-то он.
– Ох, не к добру это, – прищурился хитро Ирвин, закидывая ногу на ногу. – Чего-то задумал старик.
Эрик равнодушно пожал плечами.
– Смысл гадать? Схожу и всё узнаю.
– Слушай, а Морель чего там? Не появляется?
– А должен?
– Ну, вроде, не чужие ж люди теперь…
– Может, раны зализывает. Дай людям прийти в себя. Может, позже проявятся.
– А может, плюнули на нас, – веселье сошло с лица Ирвина. – Не ровня мы им.
– Да брось.
Вейст скривился.
– Чаю? – предложила Анна.
– Да, с удовольствием. Ох, как ты готовишь, Анна, Эрику несказанно повезло…
– А Мари готовит?
– Надеюсь, что нет, – Ирвин изобразил на лице ужас и отвращение.
– Почему? – Анна с удивлением обернулась на него, замерев с чашкой в руках.
– Я не готов есть лягушачьи лапки. И что там ещё во Франции едят… – простонал тот.
Анна и Эрик расхохотались.
– Если их правильно приготовить – они очень вкусные. Ты даже не поймёшь, что это лягушки. Главное, что это мясо. А мясо ты любишь.
Ирвин недоверчиво покосился на Анну.
– Точно?
– Абсолютно, – заверила его смеющаяся хозяйка. – Ты, главное, не спрашивай, из чего приготовлено блюдо, и ешь спокойно.
– Фух, – вздохнул маг. – Всё равно страшновато.
– Страшнее того, что мы едим иногда на службе, Мари вряд ли приготовит, – заметил Эрик, вставая. – Анна, посиди уже. Я налью всем чай.
Волшебница мягко улыбнулась мужу и села на своё место. Дома было хорошо, уютно и спокойно. Ещё немного, и в это спокойствие добавится нечто новое. Наверняка громкое и требовательное.
Она приложила руку к животу. По руке тут же ударили изнутри. Анна улыбнулась. Очень скоро она сможет потрогать эту маленькую бойкую пяточку.
Осталось чуть-чуть подождать.
***
Он не сказал ей всего. Незачем посвящать её в каждую деталь и в каждое движение. Он отправится в дом отца, но сначала – личное дело.
– Ну что я могу тебе сказать, Дрейк, – проговорила Селена, сидя в изящном кресле и глядя в его натальную карту. – Родился ты в полнолуние. Луна в оппозиции к Солнцу, Марсу и Меркурию. То есть внутренний конфликт всегда будет с тобой. Постоянный моральный выбор, постоянные терзания. Сложно будет понять, кто ты и примириться с тем, что в итоге поймёшь.
– Хм, безрадостно, – хмыкнул маг, глядя, как к нему приближается крупный серо-серебристый кот.
– Это ещё цветочки, – улыбнулась Селена угрожающе. – Рассказываю тебе, как есть, без прикрас. Ты, в конце концов, у меня учился, должен понимать… У тебя две конфигурации в карте. Если опустить подробности, то первая – это тау-квадрат на Уран в 10 доме. Это когда твой внутренний конфликт выливается в отстранённость, холод, безразличие. Эдакая резкая, дерзкая великосветская сволочь.
Маг расхохотался. Кот неодобрительно на него посмотрел и передумал приближаться.
– Мадам, вы неподражаемы. Так чётко про меня никто ещё не говорил.
– Что есть, Дрейк, то есть, – волшебница развела руками и снова углубилась в рассмотрение карты. – В общем, в эту вероятность скатиться тебе легко и просто, ты, собственно, уже в ней. Энергия там сильная, тебе знакомая и понятная, ибо Уран – управитель Водолея, а у тебя Солнце Водолейское. Кстати, когда ты такой, ты на батю похож – он у тебя Ураном отыгран в карте.
Дрейк усмехнулся. Кот внезапно взвился в воздух, обнаружив летящую мимо муху.
– Отца мне не переплюнуть, – маг с уважением взглянул на кота, уже жующего добычу.
– Вот и не плюйся.
Маг снова засмеялся.
– Но есть у тебя другая конфигурация. Я тебе про неё на учёбе говорила.
– Это по которой я светлым магом могу быть? – он смотрел на кота, который взглядом искал следующий объект для охоты.
– Ага. Трапеция с секстилем на Нептун и Плутон. Вот тут любопытно. Это про высокие идеалы и про энергию трансформации. Плутон в 9 доме – это про мораль, нестандартные учения, духовность, религию, – она внимательно посмотрела на мага. – А Нептун так вообще в 12 доме – тут идеалы, музы, тайны… Под такими планетами серые кардиналы ходят, разведчики всякие… – она прищурилась. – У тебя 8 дом, дом кризисов и потрясений, просто нашпигован всем подряд. И Луна там – то есть тебе в кризисах прямо-таки привольно и знакомо. И Северный узел там – то есть тебе прийти надо к тому, чтобы с кризисами справляться. И Сатурн у тебя 8-домный…
– Ужас и кошмар – мой дом родной? – вспомнил он слова Селены, сказанные ещё в Академии.
– Он самый. Тебе б его, этот ужас и кошмар, из жизни перевести в работу. А то ж ты спокойно жить не дашь ни себе, ни другим. Тебе надо куда-то направить свой Уран – замашки революционера, авантюриста, неформала и выскочки, и вот этот Нептун с его высокими идеалами.
Маг скривился. Кот вылизывал лапу.
– Странно звучит.
– Как есть…
– А про семью? – он вдруг помрачнел.
– А что про семью? – Селена прищурилась.
– Ну, в целом…
– Тебе прямо-таки интересно про семью?
– А не должно?..
– Нет. Не должно.
Маг вопросительно на неё посмотрел.
– Судя по твоей карте, у тебя на первом месте – ты. Тут Лилит, конечно, стоит – ты не понимаешь себя, но любишь сильно – Венера в 1 доме. Женщины у тебя даже не на втором месте. Они у тебя где-то там, когда-нибудь, когда время выдастся. Чего удивляешься? Не семьянин ты. Тебе бы подрывать основы мироздания – это да. А девушки так, на закуску. И снова что-нибудь подрывать. Но запрос на изменение отношения к женщинам в карме рода у тебя стоит.
– Это как?
– А так – посмотреть, как в роду к женщинам относились, и что-то в этом изменить.
– Очень понятно…
– Ну тут уже тебе разбираться.
– Я попробую… Но всё же, как нам выкарабкаться из этого болота? Затягивает. Всё сумрачно, однообразно. Эстия – никакая…
Селена внимательно посмотрела ему в глаза.
– Дрейк, не поверишь – заняться собой. Найти себе источник острых ощущений где-то за пределами отношений с Эстией.
– Но проблема же не рассосётся.
– Рассосётся.
– С чего бы?!
– С того бы, что ты перестанешь её там видеть и сам её создавать старательно. Ты пойми – у тебя склад психики такой – ты проблемы создаёшь из воздуха. Если сейчас не отвлечёшь себя от Эстии, то наворотишь.
Дрейк мрачно качнул головой. Кот свернулся клубочком, укрывшись пушистым хвостом.
– Благодарю, мадам. Мне пора. Увы, не располагаю временем.
– Иди, иди…
«Вот ничего ж не понял, не услышал и не усвоил. Баран упрямый малолетний. Доиграется же… Карта сложная, тяжёлая. Ему, чтоб вылезти из этого болота, надо чтоб его в болоте кто-то не мельче крокодила цапнул. Вот тогда выскочит. А пока так и будет ходить и всем жизнь отравлять. То ещё чудо в перьях…»
Селена с сожалением взглянула на кота. Коту было всё равно. Он спал.
***
В кабинете хозяина было сумрачно и тихо. Тяжёлые изумрудно-зелёные шторы, массивная мебель тёмного дерева, роскошное убранство.
– Ты оперативен. Я рад, – Хелиус принял из рук сына пачку подготовленных бумаг, требовавших личной подписи Дрейка.
– У меня нет выбора, – хмыкнул тот.
– Выбор есть всегда. Но не всегда он нам нравится, – серые глаза отца были холодны. – Я хочу передать тебе ещё некоторые бумаги. Нужно проверить работу управляющего.
– К чему всё это? – глаза Дрейка были привычно-ледяными.
– О чём ты?
– Что ты изображаешь на этот раз, отец? Какую игру затеял? Я пешка или тура – хоть предупреди, – молодой маг усмехался.
– Ты – наследник рода Морель, мой единственный сын, – Хелиус был спокоен. – И я ввожу тебя в курс дел.
– Почему сейчас?
– Потому что ты закрыл старые дела и смыл позор доноса. Теперь я могу считать тебя полноправным членом семьи.
Дрейк зло усмехнулся.
– А надо ли это мне?
– Понятия не имею, – фыркнул Хелиус. – И всё же, кроме тебя, мне некому будет оставить наследство.
– Какая досада…
– Да, немного печально, – усмешка зазмеилась на губах мага. – Но не будем о грустном. В конце концов, ты стал сильнее и вышел победителем. Надеюсь, это скажется на твоём будущем. Кстати, про будущее… Мне нужно кое-что тебе показать. Пойдём.
Дрейк равнодушно пожал плечами и двинулся вслед за отцом. Гулкие коридоры, древние стены, гробовая тишина старого особняка. Место, где нельзя было шуметь, смеяться и безобразничать. А так хотелось – когда-то давно, в детстве.
Именно поэтому он хорошо знал каждый камень этих стен. Стоять лицом к ним, в углу, ему приходилось ежедневно.
Дисциплина и владение собой было главным качеством мужчины рода Морель. Даже если ему три года.
…Они свернули в боковую галерею, а затем вышли к гербовому залу.
– Смотри, – Хелиус подошёл к располагающемуся вдоль стены гобелену Магии и Крови. – Вот я, вот Летиция Блэр. Вот ты – ветвь, идущая от нас с твоей матерью. Здесь Эстия Арьени. А вот…
– И что? – нахмурился Дрейк, а чёрная прядь волос упала на его лоб. – Тут же ничего нет.
– Именно. Слепая ветвь. Из такой не распустится бутон.
– Наш брак бесплоден, ты об этом?
– Похоже на то, – Хелиус выжидательно смотрел на сына.
– Я в курсе.
– Да?.. – бровь мага приподнялась.
– Она из рода валькирий. Она не может родить мальчика, у них бывают только дочери. Но я тебя обрадую – валькирии и живут недолго.
– Хм… – качнул головой Хелиус. – Недолго?
– 33-35 лет.
– Мало. Практически ничто.
– Согласен. Очень короткий век.
– Непростая у тебя жена.
– Под стать мне.
– Воистину… – Хелиус задумчиво смотрел на гобелен. – Нашему роду нужно продолжение, Дрейк.
– Я так не думаю.
Отец медленно обернулся на сына.
– Что ты хочешь этим сказать?..
– Я не намерен продолжать род Морель.
Взгляды скрестились.
– На это есть причина?
– Разумеется, – Дрейк откровенно усмехался. – И не одна.
– Посвяти меня в это, – голос отца стал вкрадчивым. – Может, я и сам задумаюсь на этот счёт…
– Это как раз первое, что меня останавливает, – молодой маг фыркнул. – Как только у меня родится сын – мои дни сочтены.
– С чего вдруг? – Хелиус поправил запонку на манжете рубашки.
– Я стану ненужной частью рода. Бракованным винтиком, – Дрейк смотрел ему в глаза. – Ты уничтожишь меня, и я это прекрасно понимаю. Позор я, может, и смыл – но ценности мне это не добавило.
Хелиус слегка усмехнулся.
– А ещё ты через это хочешь отомстить мне, не оставив наследника и прервав родовую линию. Не так ли?
– Возможно.
Два мага стояли напротив друг друга. Тишина звенела. Гобелен жил.
– Твоя мать будет расстроена этим решением. Она хотела внуков.
– Она поймёт.
– Пойму ли я твой отказ? – Хелиус слегка прищурился. – Зачем мне сохранять твою жизнь, зная, что ты отказываешься от обязательств перед родом? Ты только что совершил большую ошибку, Дрейк. Откровенность редко бывает уместна.
