Kitabı oku: «Лола, Ада, Лис», sayfa 7
Часть третья. Лис/201?
Дебют
Кате было лет пятнадцать, а мне шестнадцать, когда мы познакомились. Дворик за филармонией, который облюбовали юнцы вроде нас, летними ночами шевелился и гудел, местные лениво лаялись через окна и громко хлопали форточками. Она стояла подле шумной компании в вытянутой белой футболке с надписью: «Обывала, иди нах*й», сделанной маркером.
Я отхлебнула предложенного портвейна и не поморщилась.
«Лола – дизель», – кто-то многозначительно изрек. Сейчас на месте их лиц только смазанные пятна.
Камера движется вниз, под ноги. На мне пыльные кеды и рваные джинсы. Эпоха гламура еще не началась (хотя футболку я сама украшала шипами и заклепками). У той девчонки, что смотрела на меня в упор, были ярко-красные волосы. Взгляд – обман, чтоб защитить себя, колкий и насмешливый. Фокус – на глаза, за ними явно копились слезы (как говорится – рыбак рыбака). Проплываю сквозь вязкий, точно смола, воздух воспоминания и жму ее влажную и холодную ладонь. Она – единственное, что я реально осязаю и чувствую в тот момент.
«Привет, я – Катя. Можно просто – Лис».
«А я – Лола».
Мой голос гудит вдруг, резонируя, смазанная картинка вокруг сжимается и проваливается в черноту. Будто поставили на паузу.
Просыпаюсь. Опять дрыхла за компьютером. Резкий свет монитора в темноте комнаты. Привычная головная боль.
Транквилизатор помог выспаться, перед записью бьюти-блога это важно. Да, интернет стал моим спасением, после того как связь с матерью окончательно сошла на нет. Да, скорости больше не прут. Занялась этим позерством от безделья, а получилась куча просмотров, рекламы, и как-то завертелось. Сосредоточилась на сообщениях – спонсор чего-то медлил с вливанием. Первое письмо получилось слишком резким, второе жалобным. Плюну на это, решится, но не сегодня.
Мозги после феназепамового сна едва ворочались и сбивались с ног, как пьяные.
На бежевой скучной кухне (все никак руки не доходят купить что-нибудь стильное) стояла хромированная громадина кофемашины. Пока машина фыркала, занимаясь своими делами, я колупала пальцем отколовшийся кусок хрома на ее боку, ноготь скоблил едва заметное пятнышко коррозии.
Царапанье ногтя по металлу открыло новую часть воспоминания, как ржавый старый ключ.
В тот день Лис пришла с синяками. И пакетом дешевого вина.
Со времени нашей первой встречи миновало прилично времени, это была осень или ранняя весна? Небо роняло редкие снежинки на влажный асфальт. Они тут же исчезали. О чем мы говорили? Помню черное пальто, вроде бы на ней…
Вот посыпанный снегом поручень, с которого я смахиваю липкие на ощупь комочки, смотрю на ладонь.
Наверняка мы уже выпили. Прохожим наплевать на пару неблагополучных малолеток, пьющих что-то из пакета. Снега все больше – мы в каком-то закутке, камера лениво ползет, теряя фокус, показывает только разрозненные фрагменты. Мокрый снег на кустах сливается с белой дверью, кажется, на ней табличка «Закрыто».
Вот то же место, только яркая листва на кустах, снова пакет вина. Я скребу ногтем ржавчину на моем складном ноже, пятнышко совсем крошечное, гляжу на ноготь – его кончик будто проржавел.
Щелчок, точно фотокамерой.
Ракурс все приближается к мутной красноватой полоске. Темная гудящая пауза. Постепенно фокусируется.
Теперь нож в крови, Катя слегка режет бедро через джинсы и смотрит, как выступает кровь. Я тоже смотрю. Уже три аккуратных пореза. Так ей становится легче. Подцепляю кончиком ногтя капельку – на вкус она как металл, будто лизнула лезвие.
Голос Лиса в захлопывающемся воспоминании: «Подари мне этот ножик, а?» Подарила я или нет?
Глава 1. Кингчесс
Иван сидел перед монитором, скроллил ленту соцсети. Часы пробегали незаметно. Ирина заворочалась на кровати. Это было ее фирменным ворочаньем – оно означало: «Спать ложись, полуночник, я все-все вижу…»
Он улыбнулся и не без сожаления клацнул мышкой там и сям. Компьютер в ночной тишине пару раз шумно зажужжал и погас.
Скрипнула дверь – шаги Вани удалились на кухню. Она вновь ворочалась, как потревоженный тюлень.
На кухне в мини-баре хранились остатки армянского коньяка, звякнуло горлышко об стакан. Силуэт невысокой фигуристой женщины возник позади Ивана и крепко обнял.
«Ай-яй, кто-о-о тут втихаря… без меня заливает глаза», – проворковал голос за его спиной.
Он молча, улыбаясь, передал бутылку назад. Ира лихо запрокинув голову, сделала глоток. За окном вновь взвыла сигнализация, залаяли бродячие псы.
Ваня повел плечом: «Вот же ж черти, заманали». Он решительно встал и на пять минут исчез в комнате с компами. Ира налила еще и присела на круглой кухонной банкетке, прислушиваясь к мужу. Сквозняк пощипывал голые бедра, а задница прилипала к холодному кожзаму. Бахнула еще глоток.
Хлопнула дверь – улизнул!
Она приподнялась на цыпочки и высматривала мужа в окно, там сновали псы и вновь истошно заорала сигнализация вишневой машины. Мужчина отвесил пинок наименее ловкой собаке и запрыгал на одной ноге – вместе с псом улетел и тапочек. Она прыснула со смеху – супруг ее шарил в темноте. Потом сунул под дворники бумажку и зашагал обратно.
В синеватой темноте комнаты они прильнули друг к другу, силуэты слились в один.
Утром Ирина собиралась на работу (дизайнером в небольшой фирме) и непременно хотела увидеть текст послания. Под дворником значилось гельветикой: «Почини сигналку, ЗАДОЛБАЛ!». Она поправила листок косо, заправленный под дворники небрежной мужниной рукой.
«Матиз» заводился с неохотой, все-таки не первый год машине, Ирина ласково, но с матерком понукала мотор – наконец он заурчал привычным голосом.
Дорога шла мимо соснового бора, в N-ске колючих деревьев было пруд пруди – они наводили на нее тоску. В ее родном городишке, далеко на юге, сейчас было тепло и даже листва не сыпалась. Но муж, утренняя гельветика и любимое дело заслоняли собой тоску по сухим равнинам и теплой осени.
Пискнул телефон, оповещая – новые сообщения в соцсети. Привычным движением она вытащила черный коробок, мазнула зигзагом по экрану. Сообщение было от Ивана – почему-то тарабарщина из букв и наплывающих знаков. Обновить.
Тарабарщина не исчезала – для полного счастья завис тачскрин. По встречной полосе с воем пронеслась серая «газель». Водитель громко обматерил ее из окна: «Манда!!! Етить твою!!!» Ирина раздраженно нажала на кнопку стеклоподъемника – тонкая щелка, в которую остро влетал воздух дороги, исчезла совсем.
На мосту была грандиозная пробка. Ненавидела Ира: дешевые сериалы, мидии и пробки на дорогах. Накрепко застряв, она принялась подправлять макияж, чтобы успокоить нервы. Круглое, но симпатичное личико молодой женщины смотрело на нее из зеркала, полные губы и игривый, как говорил Ваня, взгляд, он покрепче выражался. Сейчас этот взгляд она отработала по привычки, вспомнив о муже.
Ловко подмахнула пушистым оконечником туши ресницы и покривлялась – состроила зеркалу глазки.
Сбоку кольнуло, полноватый мужик в летах чмокнул губами через покрытое дорожной моросью стекло – Ирина поморщилась.
Утро определенно становилось похоже на фрукт с гнилой сердцевиной, а она уже безнадежно глубоко вгрызлась в его нутро. Оставалось только жевать и отплевываться. Захотелось вчерашнего коньяка.
Телефон так и не пришел в себя, ее место на парковке фирмы занял квадратный нелепый грузовичок.
На планерке сыпанули песка на хвост, голова уже привычно пульсировала от боли, болеутоляющая таблетка участвовала в общем сговоре и не срабатывала.
Миновал обеденный перерыв, ланч лег чужеродной массой в желудок и по-хозяйски будто расширялся, толкаясь и подпирая прочие внутренности. Ира вздохнула, понуро глядя в монитор.
Зайдя на сайт-зеркало, Ира залогинилась и пробежала глазами новостную ленту соцсети, щелкнула месседжи – от Вани не было ничего. Офлайн. Того глючного сообщения нигде не значилось. Вроде бы ерунда, но она встревожилась, день будто подступал к ней, подпирая невидимыми шипами. Работа не шла – очередной идиотский баннер с рекламным слоганом для имбецилов. Хмурая морщинка на лбу углубилась. И вот Корел завис. Она подняла в каком-то молитвенном движении руки и с треском обрушила их на клавиатуру.
«Исайченко, чего буянишь?»
За спиной возникла фигура начальницы. Тон у нее был миролюбивым и спокойным. У Иры слово пар из клапанов стравило. Евгения Евгеньевна, за глаза Е-Е, строго, но с пониманием смотрела на нее сверху вниз. Е-Е было под 50, коротко остриженные светлые волосы, тонкая ниточка губ и легкий вензель очков перед вечно прищуренными глазами. Ира смотрелась ее антиподом, невысокая, с пышными формами и цветущей красотой кубанской казачки.
Е-Е помахала вокруг нее красной папкой, зашелестели торчащие из нее белые лепестки документов, словно отгоняя невидимых летающих врагов, и – работа пошла своим чередом. Даже программа перестала висеть. Но аккаунт мужа молчал.
Долгожданный перерыв, номер Вани на первой кнопке – долгие гудки. Брякнула телефоном об стол, обычно разговорчивая соседка по отделу – веб-дизайнер Аня – сумрачно колупала пюре в тарелке, хмурила брови: «Магнитные бури седня, да?»
Иру раздражала ее привычка говорить, глядя в сторону.
Снова на экране высветилась аватара мужа в телефонной книге – мультяшный богатырь, подрагивающая рука Ирины набирала номер.
«Привет, солнц…» – к голосу мужа примешивалась суета каких-то помех, на заднем плане затарахтела по видесвязи веб-дизайнер, но на душе стало поспокойней. «Черт возьми, какая-то ерунда весь день, мозги не на месте – пора бы снова к врачу», – подумалось ей.
Ваня божился, что ничего не присылал, сослался полушутя на происки хакеров и конкурентов. Последние недели он разрабатывал какое-то приложение для мобильников, жутко замороченное, но хорошо оплачиваемое.
Успокоившись, Ира принялась за работу с новой силой. Е-Е заглянула через плечо и молча, довольная, пошла дальше по коридору.
Незаметно стемнело, без того низкое небо будто навалилось на крыши многоэтажек вокруг офиса.
Люминесцентная лампа за поворотом после дизайн-отдела весь вечер мерцала, впечатлительные секретарши и офис-менеджеры призвали на помощь печатника. Он, тихо поругиваясь, пытался понять причину, лампа вдруг моргнула мощно и выдала сноп искр, хватанув им печатника за конечность. Коридор почернел. Офис-менеджеры взвизгнули.
«Да етить твою мать!» – мужчина спрыгнул с табурета и, тряся рукой, пошел в темноту. Там, из распахнувшейся двери туалета, полился унылый желтый свет.
Все разом обернулись на взвинченный тон Елены Евгеньевны, она кричала на рыжеволосую молодую женщину с бледным лицом. Рыжая швырнула на пол телефон (он запрыгал разрозненными частями по полу) и в тишине вышла.
«Катерина! Вернись немедля!» – выкрикнула Е-Е.
«Совсем от рук отбилась», – забормотала она и начала собирать обломки, словно не замечая никого вокруг.
Плечистый мужчина в полумраке сидел за компьютером, рядом в беспорядке лежали коробки из-под китайской еды и нужные и ненужные распечатки, побратавшиеся в общем хламе.
Ваня уже третий день долбил баги в почти готовом коде программы и никак не мог выловить всех жуков. Нервничал, конечно, как водится – дедлайн на носу, а чертова программа кобенится. Встал, захрустел спиной – полторапудовая ржавая гиря верой и правдой служила ему – держать нервы и плечи в относительном порядке. В студенческие годы он пропадал в секции самбо N-ского универа, отчего страдала учеба, теперь, когда способности в кодинге не только кормили семью, но и стали занимать его больше бросков и медалей, от спорта осталась малая толика – эта самая антистресс-гиря. Впрочем, с Иринкой он познакомился на соревнованиях, когда большеглазая и впечатлительная девушка, причитая, повезла Ивана в медпункт (он травмировался и вылетел в отборочном круге). Тогда он еще не знал, что треск сухожилий в локте вдруг перейдет в марш Мендельсона. Многое в их жизни происходило стремительно.
Отмахав гирей вечернюю норму, он вспомнил о странном сообщении, которое упоминала днем жена. Неужто эксплойт зевнул где-то? Прошерстив браузер и мессенджеры, Ваня только пожал плечами – видимо, сбой в трубке супруги – и махнул рукой.
Глава 2. Ход королевой
Лола протерла глаза и начала зачехлять камеры. Ведение бьюти-блога на Ютубе и соцсетях стало приносить доход – море подписчиков и просмотров, она раскошелилась на хорошее оборудование, ловко научившись использовать его сама.
События десятилетней давности все еще не истерлись из памяти, но стали скорее байкой, которую она рассказывала на тусовках, когда все уже основательно набирались. Многие считали красавицу-блондинку с молодежно выбритым виском слишком экстравагантной, чтобы всерьез воспринимать ее истории. Да и она все чаще следила за здоровьем, ударные дозы шампанского и колес намного реже появлялись в рационе. А если вдруг пробирал застарелый страх – она ехала в фитнес-клуб, где до умопомрачения бежала на мягко жужжащей дорожке.
Дама не замужем, интернет-дива, сумасшедшая – отличные ответы на вопрос: кто ты без своего костюма из внешней невозмутимости, Лолита?
Сегодня выпуск вышел на славу, остались монтаж и обработка видео, да сверлила мозг давно назревшая идея сайта с крутой анимацией ну или еще чем-нибудь эдаким. Утомительный поиск, но если сейчас не начать – зависнет опять где-то в отделе «сделаю завтра», пара часов перед монитором и кликов мышкой – готова кандидатура: Иван Исайченко. Веб-мастер, девелопер, монтирует видео и вообще на все руки мастер. Выбран. Да и собой хорош, однако.
Но выбран больше интуитивно или от фонаря – до сих пор любимый способ Лолы. Экран макбука угас, погружая комнату со швейными машинками и войсками косметики в темноту. Силуэт Лолы откинулся в кресле и потянулся: «Завтра позвоню тому Иванушке, если гуси-лебеди не налетят». В вечернем зеркале было все то же лицо, ставшее для нее хотя б привычным. Малюсенькие морщинки в уголках глаз. А так – время тащило Лолу на каком-то замедленном конвейере. Умереть красивой и молодой – лет через тридцать, например. Хватило сил на улыбку.
Таблетка феназепама и глоток «Перье» перед сном. Надо слезать с этих колес уже.
Несмотря на долгий брак, на Ирину и Ивана частенько находила охота покувыркаться под вечер – соседи уже давно перестали стучать по трубам – вечные молодожены все равно шумели. Невыспавшиеся, но довольные – они тискались в кровати. Зажужжал серебристый айфон Вани, весь в сколах и царапинах, брякнулся на пол, наживая очередную. Не переставая щипать жену, Иван поднес трубку к уху. Спокойный женский голос, чуть с хрипотцой.
Ирина тут же навострила уши – заказчица, наверное… Но все же. Иван кивал, спросил: «Как насчет небольшой предоплаты?» Когда же назвали сумму – его левая бровь изогнулась дугой. Он, не поворачиваясь, показал жене большой палец.
Но этот чертов голос у нее, завораживающий, тут же выбил ее из утренней приятной колеи. Ира была жутко ревнива. Иногда ее визиты к психотерапевту спасали – чаще всего царапала свои руки, чтобы унять тревогу. Она знала, что в эти дни муж со спокойным видом сидит – работает, но наливает себе гораздо чаще. Коробка антиоксилитика, выписанная врачом, копила пыль где-то на кухонном шкафчике.
Все утро она, насупившись, не проронила ни слова. Ваня привычно собирал ее в дорогу. Как будто ничего не замечая. В темном подъезде хрущевки Ира несколько раз ударила себя кулаком по бедру, сильно, это помогало, окатывая боль внутри будто колотым льдом.
Той ночью она спала паршиво, снились какие-то роковые блондинки, сквозь толпу которых продиралась, через частокол их тощих плеч и бедер, а они все шли, точно роботы, толкаясь. Проснулась в слезах. Ужасно хотелось выпить. Предпочла таблетки.
Бар «Тироль» тесный и маленький – в динамиках совсем не тирольцы – Чарли Паркер и Элвис. За деревянным столом крепкий мужчина с кудрявыми волосами, щетинистый, и блондинка с выбритым виском. Она хлещет пиво и тычет пальцем в бумаги. Он же слегка ошарашен – кружка осушается небыстро. В полумраке бара есть еще кто-то живой. Пьяный, полный и краснолицый. Толстяк тычет пальцем в спину блондинки, ее блестящие накрашенные губы округляются удивленным «О», нарушитель отскакивает в полумрак. И так повторяется раз за разом, как в пантомиме. Ее спутник встает и бьет незваного гостя, блондинка очень ловко и своевременно пригибается.
Немая сцена: барменша промахивается из крана в кружку, лагер капает на пол.
Видимо, в уютном «Тироле» такое нечасто. Элвис заводит свою «Love me tender». Толстяк в такт ему пьяно причитает: «Я же пошутил… пошутил…»
Иван отчетливо помнил, как он вытаскивал Лолу на улицу, она смеялась и никак не могла втиснуться пьяной рукой в рукав кожанки с золотистыми шипами.
В голове Ивана шумит, слегка болит кисть, припухла – блондинка сует в нее конверт, сжимает кулак и хлопает сверху. Он морщится. В ночном стылом воздухе слышен смех Лолы и ее: «По рукам, богатырь». Бредет в ночи, чертовы бабы, думается ему, чертова работа, какого беса сорвался? Откуда этот сраный кретин высунулся, никогда в «Тироле» такого… даже мух не водилось – никого не били. Чертовщина.
Едрить твою мать. Тьфу.
На остановке было не людно: группа студентов, поддатый мужчина в летах читал стихи неизвестно кому. Студенты беззлобно ржали.
Лола появилась с другой стороны остановки, точно из-за кулисы. Молча отсалютовала рукой.
Через полчаса они вместе едут в пустом автобусе-аквариуме, где на окнах уже намерзли узоры. Лола спит, привалившись к его плечу.
Иван щупает купюры через конверт. Только когда пора выходить, он замечает, что длинные белые пальцы его новой нанимательницы цепко держат его руку.
Освободился. Она машет ему рукой – из-за задравшегося рукава пестрят старые тату, она все машет, провожая его, замявшегося на выходе, – живой маятник на фоне черных кресел с потертыми углами.
Стараясь не смотреть в ее глаза, Иван выходит, впихивает в уши плеер, начинает играть извиняющийся Incubus – «Pardon me».
Ирина стоит в пробке на мосту. Вокруг нее недвижимые огни, и играет Френк Синатра. Начинается ночь. Дергающийся весь вечер нерв все не унимается. Она впивается ногтями в бедро, прокалывая колготки и кожу, до крови. Выдыхает. Еще раз. Еще.
Вернувшись, обнаруживает мужа спящим на диванчике, под рукой рассыпались веером выпавшие из конверта купюры.
«Сверхурочная работа – вот что губит фигуру», – думала она, копаясь в холодильнике. Но заказище нынче попался мясистый, сочный – да кабы не пробки, эхх…
Ирина деловито шарит в холодильнике, заливающим своим желтым светом стены кухни.
На виниловых обоях часы в форме многогранной звезды: 04:04. За едой становится намного легче.
Глава 3. Огонь, ходи за мной
Когда Иван проснулся – жена давно уже уехала обратно на работу. На часах было уже 11 утра, за окном слегка мело, мелкими хлопьями.
Как только он начинал уговаривать Ирку податься во фрилансеры, она пускала в ход любые контраргументы, от разумных до «ой, все!».
Пока шумела кофемашина, куда-то потерялись деньги – нашлись аккуратно засунутыми под пресс-папье на столе. Вчерашний вечер оставил какой-то непонятный осадок. Он не собирался наставлять жене рога, но вот душок свидания как-то до сих пор щекотал ноздри.
Да ну на хер! Махнул рукой – заболела снова, зараза, – надо намазать диклофенаком, наверное.
К вечеру первые подвижки уже были сделаны, благо фотоматериалы и видео, что присылала Лолита в огромных архивах, оказались идеальны. Параллельно дописывал приложение, которое как будто решило не кобениться больше и смирно трюхало к финишу.
Глаза немилосердно жгло от тауриновых капель, но искусство требовало жертв, и пальцы вновь застучали по клавиатуре.
Ирину вовсю захлестнул дедлайн, однако она ухитрялась строчить в соцсети и с особым энтузиазмом донимала мужа расспросами и ироническими комментариями в адрес Лолы, объявившейся во френд-листе Вани.
Она серфила по альбомам раз за разом, по огромному изобилию отлично сделанных фото. Чертова баба. Непроизвольно скрипнула зубами. Патологическая ревность, хотя, как утешал ее терапевт, если больной осознает суть патологии – то случай субклинический, то бишь «с придурью», а не совсем чокнутая.
«Исайченко Ирина, не отвлекаемся!» – голос Елены Евгеньевны заставил ее вздрогнуть. Однако в голове все равно крутились мысли, которые уносили, расщепляя, она чувствовала себя раздвоенной, бегающей за своей неадекватной половиной вокруг толстенного столба – такая погоня иногда высасывала все силы. И настигая себя, утихомиривая эту суету, она неизменно вновь упускала что-то важное. Круговерть чаще всего унималась внезапно, в нежданный час.
Вдруг рука Е-Е взяла Иру за плечо, взгляд начальницы уперся в экран, где вместо работы Ира вновь и опять скроллила фотографии Лолы. Ожидался нагоняй, наверное…
«Берегись ее, эту стерву», – сухо и жестко произнесла Е-Е.
И отошла. Ирина опасливо посмотрела через плечо – Е-Е стояла перед зеркалом, и что-то в лице ее стало чужим и пугающим. Мороз по коже.
В перерыв Ира добежала до машины и залпом выпила горсть успокоительных таблеток, которые нашлись вдруг в бардачке, она не смогла вспомнить, когда так предусмотрительно запаслась.
Лола планомерно щелкала мессенджером, отвечая на сообщения, статус медиа персоны заставлял выделять время на этот клавиатурный треп, к которому она решительно не могла привыкнуть – быстро начинала болеть голова.
Мессенджер звякнул колокольчиком – очередной френд.
Страница без подписи. Вот не лень же… Щелкнула «принять заявку» и стала крутить голову бутылке шампанского, пятница же.
(звук уведомления, щелчок мыши)
х: как там тени?)))000
(она помедлила, отхлебнув прямо из горлышка, – скорее всего, приколист из тех, что наслушался ее баек)
Lola Lay: шутить изволишь?
х: никак нет, госпожа Романова.
Lola Lay: мы знакомы?
х:)) как видишь
L: мои внутренние проблемы давно в прошлом.
х: твое прошлое комфортно для меня, давай вернемся?
L: хм… ты упорот?
х: не более чем ты)))
L: видимо, придется тебя забанить, мистер Хрень.
х: неужели? какая незадача.
Лола кликнула кнопку с изображением молота, юзерпик безымянного посерел, но не исчез.
Таак, F5, снова банхаммер… Еще раз, нервная череда повторений – ничего не выходит.
Чертова хренотень!
Лола выругалась и перезапустила мессенджер соцсети. Темный экран озарило приветственное сообщение. Итак: 130 тыс. подписчиков, пятдесят три тысячи френдов, куча непрочитанного сетевого мусора.
(дзынь!)
х: ох, я уже соскучился
Гребаный хакер! Лола сделала пару мощных глотков, царапнула стол, не жалея маникюра.
Lola Lay: ооо, я тоже, невероятно! бляха муха
х: помнишь ту ночь на стадионе? Когда лицо Леры собрали – любо-дорого было взглянуть, смотри.
Loading photo………/////70%
Щелк! Рука на кнопке питания системы ощутимо дрожала. Бутылка быстро опустела. Скрипнули пружины кресла, и вспыхнул телефон, освещая заострившийся профиль Лолы, кусающей губу. Фото было настолько четким и подробным, будто капли влаги на искалеченной плоти проступили на мониторе.
Треклятые эппловские с их передачей цветов – слишком сильно хлопнула, закрывая макбук. Путаясь и нервничая, Лола не сразу нашла в телефоне аватар Ивана, ткнула в зеленую иконку.
Ира работала бедрами, вцепляясь ногтями в плечи мужа, вскрикивая все сильней. На их почтовом ящике какой-то умник написал: «Поритесь потише». Он ловко перевернул ее, подмял под себя, жена продолжила восторженно вопить. Айфон на столе разразился трелью смски. И еще пару раз.
Соседи заиграли соло на батарее.
Выходной. Иван вспомнил ночные трели телефона и полез глянуть. «Романова Эл» значилось в графе «отправитель». Ваня опасливо оглянулся, жена беспечно сопела в полумраке. Лола просила помочь ей в очень личном деле, то ли взломать переписку, то ли помочь защитить аккаунт, с которым творилось странное. Он усмехнулся: какой-нибудь школьник-дрочер охотится за данными веб-звезды из провинциального города. Но серьезный тон сообщений и награда…
«Заеду после выходных» – сообщение отправлено.
Он сунул телефон под кровать и прижался к теплой заднице жены.
На квадратных часах тускло горели синие кристаллы: значилось 9:09.
