Kitabı oku: «Страсти у вулкана», sayfa 3
Марк Роснан рассмеялся.
– Когда ты состаришься, – сказал он, – никто не будет любить тебя за то, что ты такая старая и некрасивая.
Даниэль внимательно посмотрела на него.
– Тебя будут любить за то, что ты есть, – сказал Марк Роснан.
Город потихоньку просыпался. И мимо Марка Роснана и Даниэль неторопливо проходили первые утренние любопытные пешеходы и не спеша проезжали автомобили. И всем им было очень интересно, о чем известный не только в этом городе писатель разговаривает в такое раннее утро с приехавшей сюда совсем недавно юной школьницей.
– О чем еще ты хотела спросить? – сказал Марк Роснан.
– Что такое одиночество?
– Для кого как.
– И для кого как?
– Для одних – это благо. А для других – нет.
– А что такое одиночество для вас?
– Для меня одиночество – это жизнь.
– А для меня?
– У тебя все впереди.
Даниэль подумала и спросила:
– А любовь всегда бывает?
– Жизнь духовна. А потому любовь обязательно всегда будет в этой жизни.
– Некоторые люди считают, что миф о второй половинке это всего лишь миф, и совершенно необязательно искать свою половинку в жизни.
– Да, точно этого никто не знает.
– А как же тогда жить?
– Каждый живет так, как считает нужным, естественным и приемлемым для себя.
– А вдруг я буду жить неправильно?
– Не бойся, этого не случится.
– Почему?
– Ты всегда почувствуешь, как именно нужно жить.
– А вдруг я этого не почувствую?
Марк Роснан улыбнулся.
– Ну хорошо, – сказал он, – я прослежу, чтобы у тебя в жизни все было так, как надо.
И Даниэль больше ничего не смогла сказать Марку Роснану. Она просто посмотрела на него с тихим восторгом и тоже улыбнулась.
– Еще есть вопросы? – спросил Марк Роснан.
– Вопросы есть всегда, – сказала Даниэль.
– Я слушаю.
– А вы на все ответите?
– Да.
– Взрослые всё знают?
– Не всё. Но они говорят обо всем с такой уверенностью, что создается впечатление, что они действительно знают всё.
Даниэль улыбнулась.
– И всему надо верить? – спросила она.
– Нет, не всему. Эти люди постоянно о чем-то говорят, но не всегда за их словами стоит правда.
– А если я не успею сейчас обо всем спросить?
– Ну что ж, – сказал Марк Роснан, – давай остальное отложим на потом.
Марк Роснан улыбнулся Даниэль, а Даниэль улыбнулась Марку Роснану.
– Хорошо, – сказала Даниэль, – остальное отложим на потом.
Марк Роснан кивнул Даниэль и пошел к своему дому. Он так и не закурил. Он при детях не курил.
И на деревьях запели птицы, а самые смелые из них поднялись в небо. И солнце стало еще быстрее выходить из-за большого серого облака, и деревья, дороги и дома озарились ярким теплым светом, а любопытные пешеходы поскорее заспешили по своим делам.
Но теперь все-все – и птицы на деревьях, и солнце в небе, и дороги, и дома, и горы вокруг города, и все люди в таком маленьком и обыкновенном городе – знали, что Даниэль в любое время могла прийти к Марку Роснану и спросить его о чем угодно.
Так в то самое раннее утро Марк Роснан подружился с Даниэль.
Все в нашем классе только и говорили о том, что Даниэль просто выпало такое счастье, что она поселилась рядом с домом Марка Роснана. И вряд ли этот талантливый писатель стал тратить на Даниэль свое драгоценное время, если бы она не жила у него перед самым носом и он не ощущал по этому поводу некоторые добрососедские обязательства.
Даниэль теперь могла зайти к Марку Роснану когда угодно и о чем угодно с ним поговорить. Не думаю, что Марк Роснан не видел, что Даниэль тоже, как все, им увлечена.
Но в дружбе увлечение присутствует так же, как и в любви. А иначе никакой дружбы, как впрочем, и любви, не бывает.
А потому все в этой новой, только зарождавшейся земной истории оставалось так, как есть. И никакие силы небесные что-либо менять в этой истории пока не собирались.
6
В первый раз Даниэль пришла к Марку Роснану с какой-то очень большой и серьезной проблемой. Кажется, ей надо было что-то наврать в школьном сочинении о счастье в личной жизни. И она совершенно не знала, как про это наврать и что такое вообще счастье в личной жизни.
И Марк Роснан терпеливо объяснил ей, что вот, мол, солнце в небе – это уже счастье, и птицы на деревьях, и цветы в саду, и крыша родного дома над головой.
Даниэль стояла на краю бассейна, кивала и говорила:
– Ах! Теперь понятно!
А сама тем временем думала о том, что будет, если она вдруг случайно свалится в бассейн: бросится он ее спасать или нет?
На ней были короткие бежевые шорты и яркая цветастая блузка. Все это очень эффектно будет смотреться в воде.
Марк Роснан будто уловил эти ее мысли. Он взял Даниэль за локоть, отвел подальше от бассейна и посадил в плетеное кресло возле своего рабочего стола в саду.
Весь стол Марка Роснана был завален черновиками. Марк Роснан писал везде: дома, на улице, в самолетах и аэропортах во время своих многочисленных поездок по миру. Он ни секунды не мог находиться вне власти своих мыслей, размышлений и идей.
Даниэль оглядела стол.
– А почему вы сразу все распечатываете, а не храните свои мысли в компьютере? – спросила она.
Она положила ногу на ногу и откинула свои длинные волосы на спинку кресла.
– Я привык видеть слова напечатанными на бумаге, – сказал Марк Роснан, – я так лучше их понимаю.
Даниэль внимательно посмотрела на него, чтобы определить, не шутит ли он, но Марк Роснан был серьезен.
– Компьютеры существуют недавно, а бумага – с тринадцатого века, – сказал тем временем Марк Роснан. – Я успел привыкнуть.
Даниэль улыбнулась. Марк Роснан и правда был очень интересным человеком. И к нему тянуло, как к магниту.
– А о чем вы сейчас пишете? – спросила Даниэль.
– Я всегда выстраиваю одновременно сразу несколько сюжетных линий, – сказал Марк Роснан, – и поэтому не могу говорить конкретно о чем-нибудь одном.
– И вы всегда обо всем помните? – удивилась Даниэль.
Марк Роснан улыбнулся.
– Ну конечно же я обо всем помню.
– А почему вы вообще пишете прозу? – спросила Даниэль.
– Просто это мое отношение к жизни. Все события, мысли и чувства я хочу превратить в слова.
– А я хочу все нарисовать.
– Ну вот видишь, это и есть наше отношение к жизни, и только так нам интересно жить.
– Уходя от реальности?
– Ну почему же, это и есть наша реальность.
Даниэль подумала.
– Да, действительно.
Марк Роснан тем временем вытащил из пачки сигарету, но опять так и не закурил.
– А сюжеты вы легко придумываете? – спросила Даниэль.
– Некоторые – легко, а некоторые – очень тяжело.
– И много у вас этих самых сюжетов?
– Очень много.
– И вы обо всем успеваете написать?
– Что ты, нет, конечно, – улыбнулся Марк Роснан. – Я ничего не успеваю.
– И что бывает с теми сюжетами, о которых вы так и не успеваете написать?
– Они остаются со мной. И, может быть, я когда-нибудь дойду и до них.
– А как вообще все это рождается?
Марк Роснан слегка пожал плечами.
– Как рождаются звезды, – задумчиво сказал он, – космическая пыль, сгустки энергии, материализация мыслей.
Даниэль улыбнулась.
– А сюжеты?
– Возникают из каких-нибудь идей, размышлений о жизни и о людях.
– А какие люди вас интересуют в этой жизни больше всего? – тут же спросила Даниэль.
– Больше всего в этой жизни меня интересуют писатели и хирурги, – совершенно серьезно сказал Марк Роснан.
Даниэль удивленно посмотрела на него.
– Но почему? – сказала Даниэль.
– Мне кажется, эти люди не такие, как все остальные.
Даниэль очень удивилась.
– Но вы же тоже писатель, – сказала она.
Марк Роснан рассмеялся.
– Но я же не о себе сейчас говорю. Я говорю о писательском видении мира.
– Я понимаю, что у писателей не такое видение мира, как у всех остальных людей, но при чем здесь хирурги?
– У хирургов тоже не такое видение мира, как у всех остальных людей.
– И какое видение мира у хирургов?
– А вот этого я пока не знаю.
– Разве есть такие вещи, о которых вы не знаете? – улыбнулась Даниэль.
– О, таких вещей полным-полно, – сказал Марк Роснан.
Даниэль задумалась – о чем еще она могла бы спросить?
Марк Роснан с улыбкой наблюдал за ней.
– А какие писательские приемы у вас существуют? – спросила Даниэль.
– Все чисто интуитивно, никаких приемов нет, все идеи витают в воздухе.
– И какие идеи витают в воздухе?
– Многие, – сказал Марк Роснан. – Проблемы детства и взаимоотношений с родителями, контакты с внешним миром и окружающими людьми. Вера в людей и собственные силы. Привязанности, страсть, надежда, всепоглощающая любовь. Разочарования, проблемы, неоспоримые истины. Ожидание, страх, потери идеалов, уход в себя, новое возрождение.
– А прямо сейчас вы могли бы что-нибудь придумать? – спросила Даниэль.
– Прямо сейчас?
Марк Роснан задумался.
– Все лежит на поверхности, – сказал он наконец. – Кто-то любит кого-то, не может без него ни дышать, ни жить. А этот кто-то другой прекрасно может без него и дышать, и жить. А потом вдруг все меняется.
– Как это – вдруг?
– Ну не вдруг, а спустя некоторое время.
– И все непременно должно однажды поменяться?
– Почему же непременно, просто предполагается, что однажды так может произойти.
– Например?
– Ну, например, – сказал Марк Роснан, – кто-то любит кого-то долго, очень долго. Любит неизбывно, невыносимо, безнадежно. А потом вдруг полюбит другого человека. Его друга, его брата или, может, совершенно постороннего человека.
– Разве так бывает? – сказала Даниэль.
Марк Роснан улыбнулся.
– Так бывает сплошь и рядом. Эта история рождается и живет, и, как все живое, имеет свое начало и конец. Она вбирает в себя чувства и события, духовное преображение и перемены, этапы жизни и любви. И так как жизнь безумно коротка, то всем историям в нашей жизни тоже отпущено мало времени на существование. Все когда-то кончается, это было и будет всегда до скончания времен.
– И как вы сделаете, чтобы, например, главная героиня разлюбила главного героя?
– А я ничего для этого не сделаю, – сказал Марк Роснан, – все произойдет само собой.
– Даже если главный герой будет совершенным, необычным, идеальным и неповторимым, а тот, другой герой, будет совершенно обыкновенным человеком, все равно так произойдет?
– И знаешь, – сказал Марк Роснан, – а ведь именно в этом случае все так и произойдет.
Даниэль смотрела на Марка Роснана, затаив дыхание. Марк Роснан был тайной, которую можно было разгадывать всю жизнь. Он один был целым миром для Даниэль, и только одного этого мира ей было теперь вполне достаточно для того, чтобы хоть что-то понять в этой жизни и на этой земле.
– Взрослые постоянно объясняют нам, что детство – это самая счастливая пора в нашей жизни, а мы все равно упорно ждем того радостного момента, когда вырастем и наконец-то поймем это сами, – сказала как-то Даниэль кому-то из нашего класса.
Со мной она мало о чем теперь разговаривала, свою роль в ее жизни я уже сыграла в тот момент, когда ей надо было кому-нибудь во что бы то ни стало признаться в том, что она увидела писателя Марка Роснана во время вечеринки в его саду и что это обстоятельство теперь будет иметь определенное значение в ее жизни. Очевидно, другой роли в жизни Даниэль мне судьба еще не приготовила.
– Что мы поймем, когда вырастем? – спросили Даниэль непонятливые одноклассники.
– Мы поймем, что детство – это действительно самая счастливая пора в жизни человека, – сказала Даниэль.
Одноклассники недоуменно пожали плечами и бросились заниматься своими повседневными делами. Когда вокруг столько прекрасной ерунды, стоит ли задумываться о каком-то глубоком смысле?
В подростковом возрасте наконец-то осознается глобальность нашего существования, потому-то у взрослых и бывает столько проблем именно с подростками. Бунт против бессмысленности жизни ждет нас на пороге между безоблачным детством и дальнейшей жизнью.
Безумное количество людей живет на этой земле. И, заметьте, ни один из них не знает толком, как именно надо жить. Все выдумывают себе какой-нибудь умный смысл жизни, а потом вовсю стараются его придерживаться.
Если это не удается, людей охватывает паника и нервные кризы. Люди попадают в больницы и только там понимают, что можно было прекрасно обойтись и без какого-то особого смысла, что жизнь великолепна и привлекательна и так.
Когда люди выходят из больницы, они вновь начинают возвращаться к идее, что жить без смысла – пусто, глупо и неинтересно. И вообще, что это за жизнь, когда ты просто так умеренно существуешь наряду с безропотной природой, а не падаешь, как нормальный человек, каждый вечер от усталости замертво в свою постель, умирая вновь и вновь от прекрасных бесчисленных проблем и умопомрачительной разнообразной суеты.
Все ждут от жизни чего-то необычного. Но ничего нового не будет, все уже пройдено бессчетное количество раз. Повторяются даже мысли у людей, всем лень придумывать что-то заново.
Все относительно, все взаимозаменяемо, ничего вечного нет, а потому не стоит ничего придумывать. Ведь можно прекрасно довольствоваться тем, что имеешь.
Не буду, однако, нагнетать ситуацию – что-то в этой жизни да есть. Как то: звезды по ночам, солнце целый день, извечный шепот океана на заре и любовь только один раз и навсегда.
Наша школа модельного бизнеса давала первые плоды: никто не хотел оставаться в этом городе, никто не хотел учиться дальше, никто не хотел работать после школы. А все собирались разгуливать по мировым подиумам и снисходительно купаться в мировой славе и больших деньгах.
Толстая Люси Надсен торжественно объявила, что еще несколько больших праздников, и она крепко сядет на диету. Красавица Лили Найт сказала, что не собирается что-либо предпринимать в своей жизни вообще. А умная Колли Биррит изрекла, что и дальше будет из себя вон лезть, чтобы стать еще умнее.
Местные журналисты подловили Марка Роснана на пороге его дома, и Марк Роснан во всех городских газетах сообщил о том, что каждый житель планеты в течение своей жизни проходит абсолютно все витки и этапы развития человечества. И именно поэтому человеческая жизнь не имеет никакого права быть пустой, неинтересной и ненасыщенной.
Любое слово Марка Роснана и без того всегда западало нам прямо в самое сердце, а после этого заявления мы и вовсе тут же ощутили неоднозначность нашего происхождения, глубокий смысл человеческих жизней, большую связь времен, поколений, цивилизаций и великое предназначение каждого из нас.
Многовековое постижение одних и тех же истин и коллективный поход к одним и тем же целям – это что-нибудь да значит. Каждый из нас почувствовал себя особенно ответственным за свое существование и его загадочный и глубокий смысл.
История нашей жизни – это только наша личная история, и лишь от нас самих зависит, насколько эта жизнь будет насыщенной, глубокой и интересной. И как каждый писатель должен владеть ситуацией в своих произведениях, так и каждый человек тоже не может пускать собственную жизнь на самотек.
Книга, которую я скоро напишу, будет называться «Страсти у вулкана», это название многообещающе и символично, и я уже завела для этой книги большую толстую тетрадь. И в этой большой толстой тетради я собираюсь записывать умные и потрясающие мысли, которыми собираюсь со всеми поделиться.
А Даниэль стерла бесчисленные рисунки с учебников и тетрадей и наконец-то внутренне согласилась с тем, что до ее рождения этот мир вполне бы мог прекрасно существовать. И еще она стала более внимательно относиться к тому, что говорили на уроках учителя, и читать подряд все книги, которые ей попадались.
Чтобы быть для кого-то целым миром, тайным, увлекательным и неразгаданным, надо для начала открыть и понять все тайны и загадки в себе самом. И для того, чтобы приблизиться хоть к какому-нибудь наиболее верному в своей жизни значению и ответу, надо прислушиваться к истинам, которые окружают нас везде и всюду.
Так – устами абсолютно каждого человека глаголет сам Господь Бог. Так – на каждом витке своего развития мы открываем заново все то, что когда-либо было уже тысячи раз пройдено и открыто. Так – исчезнут и заново родятся все люди в мире, а проблемы взаимоотношения мужчин и женщин и создания бесконечных кумиров и идеалов все так же останутся проблемами.
Да, жизнь – это духовное мероприятие. Но только, для того чтобы это понять, надо как следует надорвать свое сердце.
Часть вторая
1
Очень трудно писать прозу. После третьего прочтения каждая фраза кажется тебе гениальной. И поэтому, когда я напишу свою книгу, я не буду ее перечитывать. Ведь, если только одна моя мысль согреет хоть одного человека на земле, эта книга будет написана не зря.
Я хочу рассказывать истории, и я буду их рассказывать. Каждый человек волен делать то, что хочет, и то, к чему лежит его душа. А если от этого станет теплее еще кому-то, значит, свое счастье ты с кем-то разделил.
Я не знаю, для чего мы приходим на эту землю и какие законы мы должны тут постичь, каждый человек определяет это для себя сам. Но одно я знаю точно: любой человек каждый день и каждое мгновение живет в эпицентре жизни, и каждый день и каждое мгновение весь мир лежит только у его ног.
Каждое лето Гельхиадиха куда-то пропадала. Не скажу, что мы очень надеялись, что она улетала на какой-нибудь семинар ведьм со всего света, нам это было совсем не на руку. Но что-то именно в этом духе жителями города и предполагалось.
Родители объясняли нам, что она уезжала к своим родственникам, живущим в других городах, но мы к этой информации особо не прислушивались. Слова «Гельхиадиха» и «родственники», стоящие в одном предложении, были несовместимы и абсурдны. Откуда у колдуний родственники, живущие в других городах?
Наш город поделен на районы. Район администрации, район школы, район моста через реку, церковный район, не думайте, что там живут набожные люди, просто там находится церковь. Район больницы, район автобусной станции, район стадиона, район Гельхиадихи, район школы манекенщиц и будущих супермоделей и так далее.
Город окружен горами, но ближе всего к Ойдагу наш с Гельхиадихой район, кипящей лавой нас зальет одними из первых.
Но не думайте, что у нас все так плохо, вовсе нет. Неофициально наш вулкан считается потухшим, потому что существуют какие-то сроки, и если в течение этих сроков вулкан не проявляет жизненной активности, то к нему серьезно уже никто не относится.
Официально же объявлять его потухшим пока никто не решается в силу своенравности сего природного явления и относительности вышеупомянутых сроков. По-моему, они варьируются от десяти лет до тысячи или что-то в этом роде.
И потом. Ничто не может произойти внезапно. Сначала обязательно должен быть какой-нибудь предшествующий период. До начала извержения должны быть зафиксированы характерные подземные толчки на ближайшей к вулкану и на отдаленных территориях. Но никаких характерных толчков, доложу вам, тоже нет.
Так что город наш живет нормально, как и все другие города. И наши люди живут, мечтают и творят, как и все другие люди. Мир состоит из множества головоломок, и каждый новый день преподносит свой сюрприз. И мы разгадываем их наравне со всеми.
И мы тоже знаем, что главное в этой жизни – оказаться в нужном месте и в нужный час. Вот только надо точно знать, какое это должно быть место и который час.
И мы знаем, что все драмы в нашей жизни только от людей. Но и все счастье тоже только от людей. И на каждом жизненном этапе – свои истины. Только нужно быть очень внимательным человеком, чтобы однажды не пропустить эти истины мимо себя.
Жизнь удивительна и непредсказуема. Никогда не знаешь, какой ответ ты получишь на свои слова, что ждет тебя за ближайшим поворотом и почему тебе надо идти именно в эту, а не в другую сторону.
Всю жизнь людям постоянно приходится делать лишние дела и часами говорить о ерунде. Всю жизнь одни люди постоянно что-то говорят другим людям, а те, другие, делают вид, что якобы их понимают.
Всю жизнь ждешь кого-то достойного и необычного, а тебе приходится общаться с тем, кто есть. И всю жизнь человеку хочется прожить тысячу жизней, а он проживает только лишь одну.
Человек никогда не бывает доволен тем, что есть, и свое вечно ускользающее счастье он всегда будет искать где-то там, за горизонтом. И всю жизнь человеку кажется, что люди, которые ему нужны, живут где-то там, за тем же горизонтом, все познания он может найти только в чужих странах и городах, а собственную суть вообще отыскать на самом краю земли.
– Что надо уметь, чтобы писать прозу? – спросили как-то журналисты у Марка Роснана.
– Ничего особенного, – ответил он, – надо просто уметь чувствовать.
– И что именно чувствовать?
– Все чувствовать. Жизнь, слова, природу, мысли других людей. Этот дождь.
– Этот дождь? – удивленно развели руками журналисты.
– Да, – сказал Марк Роснан, – даже этот дождь.
Есть на земле такие люди. Их сердца вмещают всю вселенную. Но только с такими людьми и хочется быть рядом всю свою жизнь.
Марк Роснан. Он просыпался на рассвете, а ложился тогда, когда весь мир уже давно спал. У него всегда был усталый вид, ежесекундно ощущать жизнь всей своей душой – это удается не каждому.
Марк Роснан жил трудно, глубоко и непросто. Каждый день он погружался на дно своих произведений, вымышленной действительности, идеальных людей и нереальных событий, а потом вновь и вновь возвращался в нормальный земной мир и пытался быть точно таким же, как все.
И если для всех людей обыкновенная жизнь и меркантильная действительность были просты, понятны и естественны, то для Марка Роснана все это было сложно, малопонятно и не слишком интересно.
Когда пытаешься охватить необъятное, в любом случае что-то потеряешь. Семья, простота человеческих отношений, необъяснимая радость новых покупок, повседневные планы на жизнь – все это подвластно абсолютно всем людям на земле.
Но есть такие люди, для которых эти радости находятся где-то очень далеко, за гранью существования. Эти люди идут совсем другой дорогой, и они сами выбрали этот путь, и им даже некому пожаловаться, потому что обратной дороги у них тоже нет.
И Марк Роснан был из таких людей.
– Он слишком погружен в себя, – сказала мне моя сестра Мина, – все ответы на вопросы он находит внутри себя, и больше ему никто не нужен.
– Он живой человек, – сказала я, – а еще ни один человек не смог прожить жизнь без других людей.
– Но Марк Роснан живет на небесах. Как только он спустится на землю, окружающие потеряют к нему интерес.
– Марк Роснан никогда не станет обыкновенным человеком.
– У всех писателей бывают творческие кризисы.
– Не в этом дело. Марк Роснан и без своей прозы – очень интересная личность.
– Без своей прозы он ничего не будет стоить. Марк Роснан интересен только тем, что он писатель.
– Это не так. Марк Роснан всегда будет интересным человеком, даже если он, как ты говоришь, спустится на землю.
– Время покажет, – сказала Мина.
И мы стали ждать, когда Марк Роснан перестанет быть для меня идеалом. А пока я ничего не могла ей доказать.
Этот человек даже не подозревал о том, что я тоже существую в этом мире, живу в том же городе и каждое утро тоже вижу эти горы. Я не жила в доме напротив него, он не желал мне каждый день доброго утра, мои почтовые ящики не падали ему на голову, и у меня не было никакого шанса на его внимание к моей персоне.
Даниэль же, наоборот, жилось легко и весело. Ее дом был напротив дома Марка Роснана, его окна смотрели на ее палисадник, и она могла спокойно вести свою тонкую игру. Игру достаточно тонкую и продуманную для взрослеющей шестнадцатилетней девушки, которая уже точно знала, что ей в этой жизни нужно.
А нужен ей был только один человек. И этим человеком был Марк Роснан.
Каждый раз Даниэль придумывала что-то новое. То она училась курить на скамейке перед своим домом в пять часов утра, и Марк Роснан, которого писательский долг призывал рано просыпаться, не выдерживал такого безобразия. То она заезжала в цветник на машине своей матери и наглухо там застревала, и ее машину надо было вытягивать оттуда, только привязав к машине Марка Роснана.
Словом, за окном Марка Роснана однажды стала кипеть жизнь, которую он раньше не очень замечал за своими бесконечными фантазиями, размышлениями и рукописями. И эта жизнь, как ни странно, оказалась не такой уж пустой и неинтересной.
Марк Роснан теперь частенько отвлекался от своих рукописей и думал вовсе не о том, о чем привык думать.
– Этот человек никогда не будет с тобой, – сказала Даниэль ее мать.
– Это почему? – сказала Даниэль.
– Он уже нашел свое призвание, и он точно знает, что ему нельзя ни к кому привязываться. Как только писатель к кому-то привязывается, он начинает писать историю своей личной жизни. Марк Роснан пишет такие интересные книги только потому, что у него в жизни нет таких историй.
Даниэль задумалась.
– Но у других писателей полно в жизни всяких историй, – сказала Даниэль.
– У всех по-разному. У Марка Роснана все истории – внутри него.
Даниэль с удивлением посмотрела на мать. Оказывается, взрослые иногда что-то в жизни тоже понимали.
Даниэль надолго задумалась.
– Но я уже потихоньку становлюсь его историей, – сказала она.
Джен недоверчиво покачала головой.
– Дальше отмеченной им черты он не пойдет, – сказала она.
– Но почему?
– Он умный человек, он не позволит, чтобы им управляли помимо его желания.
– Он ничего не заметит, – улыбнулась Даниэль, – а когда заметит, будет уже слишком поздно. Я уже буду его историей.
– Этот человек гораздо старше тебя, неужели ты думаешь, что он совсем ничего не замечает?
– Нет, – сказала Даниэль, – я больше чем уверена, что он уже давно заметил, что я не могу без него жить.
Джен улыбнулась.
– Но любовь это категорически безответное чувство, – сказала она. – Любовь это как вирус, это твоя собственная болезнь и твои собственные проблемы, и никому до них нет абсолютно никакого дела.
– У меня впереди еще много времени, и мне некуда спешить, – сказала Даниэль. – Я подожду, когда он заразится.
Джен покачала головой. Упрямством дочери она по праву могла бы гордиться.
– Всех остальных людей, которые пытаются пробраться в его жизнь, интересует только внешняя сторона его жизни, – сказала Даниэль, – я же буду с ним даже тогда, когда он перестанет писать.
– Запомни две вещи. Первая. Писатель, это стихия, которой невозможно управлять. Вторая. Марк Роснан никогда не перестанет писать.
Даниэль надолго задумалась. Представить, что Марк Роснан перестал писать, было трудно для любого человека, знакомого с творчеством Марка Роснана. Каждый, кто читал его романы, прекрасно видел, что Марк Роснан не мог без своего творчества ни дышать, ни жить.
И Даниэль стала думать, что делать дальше и что такое придумать, чтобы стать историей этого человека.
А Марк Роснан стал думать о том, что нужно перенести рабочий кабинет на другую сторону дома, чтобы ничто не отвлекало его от той жизни, которой он привык жить раньше. И чтобы не видеть тех, кто поселился в доме напротив него, и не наблюдать стоически за тем, что они там еще такого необычного придумают, чтобы выбить его жизнь из привычной колеи.
Но сделать это он уже не мог. Потому что, как ни странно, но время шло, жизнь текла своим чередом, птицы пели, солнце вставало, погода выдумывала свои каверзы, а Даниэль действительно стала входить в жизнь Марка Роснана.
Ведь если в вашей жизни вдруг появляется такой человек, которому вы становитесь нужны по-настоящему и навсегда, то ваша жизнь вдруг принимает совсем другой смысл и значение. И так было во все времена. Как бы вы ни любили свое драгоценное одиночество.
А Марк Роснан действительно был глобально одинок. У него даже домашнего животного не было.
Все, что у него было, это небо над головой, горы вдали, мысли в голове и рукописи в руках. До сих пор он считал, что этого ему вполне достаточно.
И для того, чтобы идти по жизни бодро и уверенно и постигать истины, терпеливо разбросанные богом на человеческом пути, действительно этого было пока достаточно.
Но жизнь на каждом этапе преподносит нам порой совершенно непредвиденные сюрпризы. А Марк Роснан был живым человеком. И еще ни один человек в этом мире не мог прожить свою жизнь без других людей.
В его жизни были и поездки на все эти общепринятые международные литературные семинары и книжные ярмарки, на которых известным писателям приходилось присутствовать, и масса впечатлений, все это, разумеется, было. Но…
Теперь Марк Роснан знал, что он приедет домой, поздней ночью или ранним утром, и замедлит на мгновение шаги и оглянется даже втайне от самого себя на дом напротив. И почувствует Нечто.
Почувствует то, что при всем его писательском опыте и сложных человеческих чувствах он еще никогда не чувствовал. А только пытался об этом писать. И все эти его попытки люди во всем мире принимали за самую истинную правду.
И никто даже не догадывался о том, что известный на весь мир писатель Марк Роснан, который, казалось бы, знал об этой жизни все, тоже был лишь начинающим учеником, осторожно ступающим по безмерным ступеням мироздания.
Ведь в любом возрасте мы все – только примерные ученики. И преподнести нам такие уроки, о которых мы даже не подозревали, может любой другой человек.
Своей улыбкой, своей открытостью, своей привязанностью. И своим желанием быть только рядом с нами всю нашу жизнь.
А в этой жизни действительно очень трудно встретить человека, который хотел быть всегда именно с тобой и который отвечал бы всем твоим мечтам. Человека сокровенного, такого глубокого и нереального, тонкого и понимающего.
В жизни должен быть хоть один человек, который понимал бы тебя с полуслова. Хоть один человек, который бы хотел тебя понять.
Который был бы продолжением твоих мыслей, воплощением снов, пониманием чувств, одобрением твоих поступков. Он во всех проблемах должен быть только на твоей стороне, и в горе и в радости понимать только тебя, а все остальные люди его совсем не должны интересовать.
Он должен быть только один на всем белом свете. И он должен быть таким… ох, об этом и подумать-то просто невозможно. Он должен быть невероятным и таким нереальным, сотканным из твоих самых тайных грез и мыслей, он должен быть ответом на все твои вопросы миру.
Он должен быть продолжением твоей сути. Он должен понимать тебя так, как не мог понять никто другой. Он должен жить так же, как и ты, думать так же, как и ты, и мечтать о том же, о чем мечтаешь ты.
Вот примерно все мои мысли, которые я набросала в свою тетрадь.
А еще я там записала, что я не из тех людей, которые двигают впереди себя события своей жизни. Нет, я буду, как ослик Иа, до последнего сидеть в своем ветхом домике и обиженно ждать, пока Винни Пух и Пятачок не прибегут ко мне со своими радостными и глупыми новостями и хоть как-то разнообразят и раскрасят в яркие краски весь этот бледный и обыкновенный мир.
