Kitabı oku: «Счастье всем, но не сразу: сверхпопулярная типология личности», sayfa 5
Домашнее задание
Прочитайте своим детям «Карлссона» [15] и «Пеппи» [17]. А если нет детей подходящего возраста, перечитайте сами. Такой уж «плохой» Карлссон? Такая ли «хорошая» Пеппи? А КАКИЕ они? – вопрос для детей. В чем СИЛА и СЛАБОСТЬ гистрионной личности? – вопрос для Вас.
Лекция 5. Тяжёлая, но достойная жизнь ОБСЕССИВНО-КОМПУЛЬСИВНОЙ ЛИЧНОСТИ
1. Когнитивные антиподы
После «гистрионных» людей самое время поговорить о «навязчивых» людях, поскольку их когнитивные стили [1] (способы переработки информации) совершенно противоположны друг другу. Вообще-то, данный тип личности и соответствующее расстройство называют обсессивно-компульсивным. Но этот, более строгий, термин рассчитан все же на англоязычного пользователя, которому и без словаря известно, что obsession означает одержимость и/или навязчивую мысль, а compulsion – принуждение. Поэтому для отечественного пользователя-непрофессионала будем использовать термин «навязчивый» или сокращение О-К (для продвинутых).
В отличие от гистрионной личности, О-К личность, даже и без личностного расстройства, чувствует себя далеко не ОК. А все из-за стиля мышления и соответствующего поведения: если «гистрионный» не видит, так сказать, деревьев за лесом, чувствуя и действуя глобально, эмоционально, креативно – без внимания к деталям, то «навязчивый», напротив, не видит леса за деревьями, будучи занят именно деталями – приводя их в порядок, классифицируя, доводя до совершенства. Где уж тут радоваться жизни! Он все время занят, и занят такой ответственной, изматывающей и нескончаемой работой!
Вот представьте себе, что вы гуляете в ясный летний день за городом. Лес сменяется полями, те – речкой, потом (через мостик) снова лесок; деревья, травы и тропинки сливаются в одно целое, и вы чудесно в него вписываетесь: грудь ритмично наполняется ароматами, глаза – симфонией красок, тело упруго, легко и послушно. И вдруг – щелк! – вы заметили березу (раз), потом – другую (два), третью вы уже выискиваете осознанно. Лес «пропал» – вы фиксируете (и считаете) только белые столбы. Березы растут неаккуратно, через неравные промежутки: ваше дыхание сбивается с ритма, тело и глаза напрягаются; начинает болеть голова, появляется боль в спине. И вдруг – бац! – лес кончается: впереди только поля. Вы насчитали 97 берез. Не хватает трех до сотни! «Вот со мной всегда так», – обречённо думаете вы, погружаясь в обсессивно-компульсивное болото. Зачем вы туда залезли? Кто (или что) принуждает к навязчивости?
Прогулка испорчена безнадежно. Вернувшись домой, вы резко критикуете жену за недостатки ведения вашего походно-дачного хозяйства. Бедная женщина в недоумении: вы же уходили на прогулку в отличном настроении! Что случилось? Не будете же вы объяснять ей, что все дело в пересчитывании берез, тем более что вы сами убеждены: виной срыва ваше слабое здоровье (заболела голова и спина) и ее неаккуратность.
Если такие эпизоды единичны, ничего страшного: это негативные «всплески» вашего типа личности. Но если они учащаются и серьезно портят качество жизни и вам, и вашим близким, надо лечиться. «Навязчивые» люди, хотя и подозревают, что у них есть какие-то психологические проблемы, обычно начинают лечиться по поводу «основного» заболевания – головной боли, болей в позвоночнике, желудочно-кишечных проблем; и только после того, как анализы не выявят никакой серьезной патологии, опытный врач отправляет недоумевающего страдальца к психотерапевту. А тот уже решает два вопроса: кто виноват, что вы завязли в О-К болоте, и что делать, чтобы помочь вам выбраться оттуда.
Но прежде, чем кидаться к психотерапевту, поимейте в виду, что приступы навязчивости наподобие описанного выше случаются у человека любой организации личности при перенапряжении или в провоцирующих ситуациях. Как отличить? К примеру, вы договорились с приятелем, что он подбросит вас на машине; место встречи у метро в 18.30. Вы пришли заранее, чуть раньше. 18.35: машины нет, но вы спокойны, потому что 5 минут – не опоздание. 18.40: вы чувствуете легкое раздражение и утомление (от всматривания в поток машин), а также тревогу (что случилось?). И тогда, поскольку вы все равно “классифицируете” поток, вы решаете, что отсчитаете 100 машин – и уйдете. Число выбрано удачно: момент 18.45 (15 минут «допустимого» опоздания) проходит безболезненно в процессе счета, который кончается в 18.51. Если вы очень хотите поехать на машине, а не на метро, вы увеличиваете счет до 200 машин, а потом решительно уходите. Но если вы не можете уйти, и считаете до 200, 300, 400 и т. д., то… вы, случайно, не О-К?
Потому что “компульсивная деятельность свойственна всем нам: ведь мы доедаем то, что лежит на тарелке, когда уже не испытываем чувства голода; занимаемся уборкой, когда следовало бы готовиться к экзамену… Компульсивная деятельность может приносить вред или пользу: [патологически – Е. Ч.] компульсивной ее делает не деструктивность, а чрезмерная вовлеченность” [3, c.366]. И с обсессивной деятельностью дело обстоит так же. Всем нам знакомо неприятное чувство «пережевывания» мыслей или «проигрывания» в уме надоевшей мелодии; но у одних это бывает редко, у других довольно часто, а третьих «грузит» постоянно. Господи, на что жизнь тратится!?
2. Кто виноват?
Психоаналитики считают, что О-К личность формируется на «анальной» стадии развития, говоря попросту, когда родители приучают малыша к горшку. Если этот ответственный процесс проводится чрезмерно строго, сопровождается гневом (маскируемым «правильными» словами), то у ребенка формируется супер-строгое Супер-Эго, и всю последующую жизнь оно заставляет беднягу проводить максимально «чисто» (перфекционизм) и только «по-правилам» (ригидность). Вместо живого человека получается «живая машина» (термин Вильгельма Райха – см. [1, c.424]).
Но есть и другие точки зрения, которые не согласуются с навязчивым стремлением психоанализа искать все корни всех проблем в особенностях ранних отношений с родителями, в частности, с особенностями обучения пользованию туалетом. Более того, статистически достоверно установлено [1, с.426], что имеется генетическая предрасположенность к ригидным паттернам мышления (обсессивность) и поведения (компульсивность). [Опять вклиниваются английские корни. Поясняю: паттерн (в переводе – узор, образец) – это определенная структура, сценарий или способ, а ригидность – это жесткость, негибкость; ригидные паттерны – застывшие, они повторяются без изменений, целиком и полностью]. Похоже, что тип личности, как цвет глаз, дается человеку от рождения. К тому же в «навязчивой» семье не только вероятность появления О-К ребенка выше, но и условия для развития именно этой составляющей личности (а врожденные личностные особенности обычно не исчерпываются одним типом) лучше.
3. ЧТО ДЕЛАТЬ?
Сначала о том, что делать О-К ребенку, да еще и под соответствующим родительским прессингом. Кстати, прессинга может и не быть. Таков, по-видимому, случай Паркового Сторожа из «Мэри Поппинс» [18]. Большую часть времени он – «живая машина», бдительно следящая за выполнением правил («Это не положено!»), однако в некоторых ситуациях машина превращается в человека («Давай запустим змея вместе», – просит он Майкла. – «Я ведь не запускал змеев с тех пор, как был мальчиком!»). И тут мы узнаем, что у Смотрителя очень милая (хотя и несколько беспорядочная) мама – Птичница, и свой О-К потенциал он развил, вроде, без её участия. С другой стороны, парадокс, но излишняя «беспорядочность» родителей так же благоприятствуют развитию О-К, как и излишняя «порядочность» [3, c.371]. Развитию О-К личности благоприятствует и то, и другое. «Безответственные» родители создают пугающий хаос. «Ответственные» родители не пускают процесс на самотек. Они предписывают ребенку весьма неприятный и неестественный способ существования: долг, правила, работа, аккуратность, стремление только к высшим достижениям. Естественное игровое начало – основа детского существования – душится на корню. Чтобы выжить, дитя с О-К задатками защищается. Как?
Основная задача О-К личности для обуздания своего обсессивного компонента, т. е. навязчивости мышления – уменьшить поток информации. Чем меньше информации, тем легче ее переработать в обсессивном стиле: классифицируя, приводя в «порядок», втискивая в «правила». Соответственно, основная защита – изоляция. От самых грубых форм примитивной изоляции (защита типа «Кролика нет дома!»), попросту отсекающей этот поток, до зрелых форм: рационализация, морализирование, компартментализация, интеллектуализация (подробнее об этих защитах посмотрите у Мак-Вильямс [3]). С помощью зрелых защит информационный поток распределяется по знакомым каналам; сам процесс распределения, конечно, требует усилий, но дальнейшая работа с шаблонами протекает уже безболезненно и даже с приятственностью, так как человек занят знакомым делом – никаких неожиданностей! – и делает его аккуратно, добросовестно: начальство хвалит, сотрудники уважают, жена довольна.
Тут главное – найти подходящую работу (и жену). Поскольку для О-К личности страшна не сама перерабатываемая информация, а степень ее новизны. Если ее не втиснуть в шаблон (и жену тоже), начинаются проблемы. Поясню на примере Акакия Акакиевича.
“Один директор, будучи добрый человек и желая вознаградить его за долгую службу, приказал дать ему что-нибудь поважнее, чем обыкновенное переписыванье; именно из готового уже дела велено было ему сделать какое-то отношение в другое присутственное место; дело состояло только в том, чтобы переменить заглавный титул да переменить кое-где глаголы из первого лица в третье. Это задало ему такую работу, что он вспотел совершенно, тер лоб и наконец сказал: «Нет, лучше дайте я перепишу что-нибудь». С тех пор оставили его навсегда переписывать” [19].
Впрочем, Акакий Акакиевич – разговор особый. «Шинель» – загадочная, колдовская книга. Помните хрестоматийное: «Мы все вышли из гоголевской Шинели». Уже треть века гениальный Норштейн, автор лучшего по официальной версии мультика всех времен и народов «Ежик в тумане», делает мультфильм про Акакия Акакиевича, а фильм никак не заканчивается, хотя, казалось бы, ну что особенного в этом человеке?! Там и человека-то нет: типичная «живая машина» (по Райху), машина для переписывания. Перечитайте «Шинель», поразмышляйте над загадкой… Мы еще вернемся к Акакию Акакиевичу в Главе 7, здесь он не совсем к месту, потому что, демонстрируя классические О-К черты (страстная поглощенность работой, аккуратность, перфекционизм, скуповатость), Акакий Акакиевич совершенно не высказывает праведной агрессивности, обычно проявляемой О-К людьми, их нетерпимости к «нарушителям спокойствия», которая обычно питается страхом новизны.
Когда вы слишком часто слышите от кого-то «Это не положено!» или «Все новое – хорошо забытое старое» или «Этого не может быть, потому что не может быть никогда!» – вы видите обсессивную защиту в действии. Как основа здоровой консервативности – это неплохо, так как надежный, проверенный фундамент необходим для постройки нового здания (от реального дома – до новой научной теории или нового общественного движения). И велосипед заново изобретать тоже не надо, хотя модифицировать его… почему бы и нет? Но иногда на старом фундаменте нового в принципе не построишь. И тут людям с креативным стилем мышления важно не дрогнуть под натиском обсессивной «правильности». Как, впрочем, и в обыденной жизни. Посмотрите, как легко и свободно делает это Мэри Поппинс:
«Парковый строж в летней форме – голубой тужурке с красным кантом на рукаве – расхаживал по газонам и зорко наблюдал за всем и за всеми.
– Не нарушать правил! По газонам не ходить! Бросать мусор в урны! – возглашал он.
Мэри Поппинс и ребята прошли мимо него и свернули в Липовую аллею.
– В парке не сорить! – прокричал сторож.
– Не сорите словами! – отбрила она его, высокомерно вздернув голову» [18].
В другой истории она завершает поединок словами: «Занимайтесь своим делом!» Великолепный совет, Мэри! Каждый должен заниматься своим делом, в соответствии со своим типом личности. Ведь гистрионная Мэри не пойдет в сторожа, а Сторожа и Смотрители очень нужны (а также классификаторы, уборщики и разбиратели всех уровней: от дворника, библиотекаря и больничной нянечки до ученого, программиста и чиновника высших разрядов).
Для «обсессивных» характерна также защита под названием реактивное образование [3, c.367], как «добродетель от противного». Сверх-аккуратность – как защита от желания быть «грязным», неряшливым; надежность – в противовес подавляемой безответственности; праведность – распущенности. «В тихом омуте черти водятся», – говорят изумленные родственники и/или знакомые, когда эта защита дает сбой. А сбои – от перенапряжения – почти неизбежны, потому что сверх-моральность дается непросто. Необходимо работать над собой с детства: вспомните маленького святошу Сида, «правильного» братца Тома Сойера [20], (у вас нет ощущения, что пакостит он гистрионному Тому из чистой зависти к его яркой и привольной жизни?). Вспомните образцового миссионера, вначале преследующего, а потом использующего (сбой!) проститутку из классического рассказа Моэма «Дождь» [21] – в результате самоубийство «святого», поскольку «грязь» для обсессивной личности недопустима.
А вот для обуздания компульсивности (навязчивости действия) применяется так называемое уничтожение сделанного «посредством совершения действий, имеющих бессознательное значение искупления вины или магической защиты… Игрок в бейсбол, каждый раз перед матчем совершающий некий ритуал; беременная женщина, собирающая и вновь распаковывающая чемодан, собираясь в клинику, все эти люди на каком-то уровне думают, что смогут контролировать неконтролируемое, если только сделать все “правильно”» [3, с.365, 367].
4. Легко ли контролировать неконтролируемое?
Конечно, задать О-К человеку такой вопрос «в лоб» неприлично. С позиции взрослого он прочтет вам лекцию о формальной логике и уважении к собеседнику. А вот с позиции ребенка (потому что магические ритуалы типа «уничтожение сделанного» имеют корни в инфантильном ощущении «всемогущего контроля» [3, c.139]) он, увы, может заниматься этим постоянно. И это очень нелегко. Пересчитывание березок или машин, описанное в начале этой лекции – это еще цветочки. А каково, если человек все время живет с ощущением катастрофической непредсказуемости, беспорядочности, неконтролируемости этого мира?!
«Например, одна женщина с обсессивно-компульсивным расстройством личности полагала, что каждый день ее ждали ужасные катастрофы и что она была совершенно неспособна справиться с ними. Она завела дневник, в котором в первой колонке записывала каждую предсказанную катастрофу. Во второй колонке она записывала, случилась эта катастрофа или нет, а также любые непредвиденные катастрофы, которые произошли на самом деле. В третьей колонке она оценивала, как она справилась с реальными катастрофами. Через месяц эта женщина посмотрела свой дневник и обнаружила, что из пяти предсказанных катастроф только одна случилась на самом деле, и что она смогла справиться с ней на 70 %» [1, с.129].
Ну, коли уж речь зашла о катастрофах, то переходим к
Практическим занятиям
Очень рекомендую всем О-К людям с повышенной тревожностью периодически перечитывать прелестный рассказ Туве Янссон «Филифьонка в ожидании катастрофы» [22]. Для тех, кто еще не бывал в Муми-доле, поясняю: филифьонки – одна из разновидностей обитающих там жителей. В основном женского пола (хотя в «Опасном лете» упоминается Филифьонк – театральный режиссер, покойный муж крысы Эммы); очень нервные, привязаны к родственникам, хотя в основном из чувства долга, не из любви. Филифьонка, о которой речь, поселилась в неприятном старом доме на берегу моря, потому что ее уверили, что в этом доме каждое лето проводила ее бабушка (оказалось, это ложь, но Филифьонка уже разослала свой новый адрес родственникам, и поэтому решила остаться). Бедняга все время ждет катастрофы со стороны стихий: «Слишком уж хорошая была погода, неестественно хорошая. Что-то должно случиться, она это знала. Где-то за горизонтом затаилось что-то темное и ужасное…»
И никто ее не понимает! «Гафса дуреха, – думала Филифьонка. – Глупая, ограниченная дамочка, которая не в состоянии думать ни о чем другом, кроме печенья и наволочек. И в цветах она тоже не разбирается. А меньше всего в моих ощущениях. Она сидит сейчас у себя дома и думает, что со мной ничего никогда не случалось. А ведь я каждый день переживаю конец света и все-таки продолжаю одеваться и раздеваться, есть и мыть посуду, принимать гостей, словно ничего не происходит».
Но самое интересное происходит, когда катастрофа (шторм и смерч) все-таки произошла! «Полуобезумевшая, в развевающейся юбке, Филифьонка стояла посреди гостиной, и в голове ее проносились бессвязные мысли: “Ну, вот. Теперь все пропало. Наконец-то. Теперь больше не нужно ждать”. Спасаясь от шквала, она выбегает из дому и – «И, как ни странно, но она вдруг почувствовала себя в полной безопасности. Для Филифьонки это было довольно непривычное ощущение, и она находила его чрезвычайно приятным. Да и о чем ей теперь беспокоиться? Ведь катастрофа наконец-то произошла».
Но беспокоиться было еще о чем! В полуразрушенном доме остались мебель и безделушки – все поломанные, разбитые бурей, а ведь «ни одна Филифьона не бросит на произвол судьбы свою чудесную, перешедшую к ней по наследству мебель.
– «Мама сказала бы, что есть такое слово, как долг, – пробормотала Филифьонка.
… Стирать, гладить, красить, огорчаясь при этом, что не каждую вещь удается починить, постоянно думая, что как ни старайся, а все равно останутся щели и трещины, и что раньше все было намного красивее… А потом расставлять эту рухлядь на прежние места, в тех же самых мрачных комнатах, убеждая себя, что это и есть домашний уют…
– Нет не хочу! – закричала Филифьонка, вставая на затекшие ноги. – Если я постараюсь сделать все в точности, как раньше, то я и сама стану точно такой же, как раньше. Я опять начну бояться… Я это чувствую. Тогда меня снова начнут преследовать циклоны, тайфуны, ураганы…»
Да, опасность рецидива вполне реальна. Но тут на помощь приходит СМЕРЧ, исполняющий роль психотерапевта. «Этот смерч был настоящим. И не черным, а белым… Мимо нее величественно проплыл белый вихрь, теперь уже в виде песчаного столба; без малейшего усилия он поднял в воздух крышу дома. Филифьонка увидела, как крыша взмыла вверх и исчезла. Она видела, как, кружась в воздухе, улетает ее мебель. Видела, как уносятся прямо в небо все ее безделушки…
Филифьонка глубоко вздохнула.
– Теперь мне совсем нечего бояться. – Я совершенно свободна. Теперь мне все нипочем»
И демонстрирует это, радостно носясь на оставшемся коврике в прибрежных волнах, да так, что подоспевшая, перепуганная бурей, Гафса едва могла до нее докричаться.
« – Какая такая катастрофа? – с невинным видом спросила Филифьонка».
5. Лечить или не лечить?
Расстройство, конечно, надо лечить, возвращая О-К личность на нормальный уровень функционирования. Однако описанный выше способ «катастрофического» лечения чреват. Для Филифьонки все окончилось, вроде, хорошо, а вот для Акакия Акакиевича гораздо хуже: грабеж – разнос от значительного лица – смерть. Поэтому психотерапевты предпочитают более мягкие способы.
И тут мнения когнитивно-ориентированных и психоаналитически-ориентированных терапевтов расходятся. Когнитивные, конечно, склонны использовать развитый мыслительно-формальный компонент О-К личности, чтобы совместно проанализировать механизмы конкретной навязчивости и подобрать способы противостояния им.
Психоаналитики считают, что «интерпретации, апеллирующие к когнитивному уровню понимания, прежде чем будет снят запрет на аффективные ответы, не принесут пользы» [3, 382]. Говоря попросту, нет смысла лечить «машинными» методами «живую машину» – надо сначала ее очеловечить: заново открыть ей способность чувствовать (а не описывать чувства) и радоваться (а не испытывать «чувство законной гордости»).
Как это сделать? Достаточно сложно и выходит за рамки популярной лекции, к тому же, затянувшейся. Скажу лишь, что сам феномен навязчивости очень не прост: даже есть сомнения, правомерно ли вообще выделение соответствующего расстройства личности, ОКРЛ («Есть много свидетельств того, что ОКРЛ как определенного клинического явления действительно не существует» [1, c.426].) А Мак-Вильямс [3] рассматривает не О-К личность, а обсессивную или компульсивную (О-К возможна как смешанный вариант); у каждой своя специфическая проблематика, хотя бы потому, что «если обсессивные люди откладывают и размышляют, то компульсивные несутся вперед» [3, c.374].
