Kitabı oku: «Дар небес», sayfa 2

Глава 3

Анна всегда знала, что её первенец не такой, как все остальные её дети. Да, он был крупнее и выше всех своих сверстников, да он не был красив, да он молчал первые 5 лет своей жизни, но она видела, что мальчик здоров, а потому не переживала. То, что он крупнее – ну так первенец же, да и род мужа очень древний. Не красив, ну так не девица же растет! А то, что молчит, значит, не время ему ещё говорить. Она, как Лекарь, мысли его слышит.

Этот ребенок всегда выделялся на фоне сверстников своим взрослым отношением к жизни. Да, он был самым старшим, но ведь всего на пять лет старше своих сестричек и всего на три года своих братьев. Но они, когда подросли, все ходили за ним хвостом. А Лиза, та вообще, кажется, жить без него не могла. Как, впрочем, и Дарий без неё. Вот такая странность: самый старший и самая младшая, самый нелюдимый и молчаливый и самая жизнерадостная и говорливая. Они везде и всегда были вместе.

Потом, когда пришла пора Дару идти в школу и он уехал, а школа клана Земледельцев была в соседнем уезде, Лиза плакала три дня без брата, отказываясь есть и ложится спать. Никакие уговоры не действовали на неё. Остальные дети, глядя на неё, тоже капризничали. Пришлось родителям сдаться на их уговоры: "Хоть одним глазком увидеть братика и прижаться к нему!" Митрофан запряг лошадь и повез всё своё семейство в школу к Дарию.

Дарий вышел к ним степенной походкой, поклонился сначала родителям, как требуют приличия, а уж потом, младшие дети облепили его. А Лизавета просто повисла на нем, как будто они не три дня не виделись, а целый год.

– Дар, ты уж объясни Лизоньке, что так нельзя! – смущенно проговорила матушка, – ведь ладно она нам душу рвет своими слезами, она ведь и сама места себе не находит без тебя! Да и не только она ведь!

И Дар поговорил. Родители отошли в сторонку, Митрофан тоже признавал за старшим сыном его уникальность и удивительное влияние на младших детей. Дарий что-то шептал им, мимоходом поправлял выбившиеся кудряшки из косичек сестричек и подвязывая пояски на братьях. Лизавета сначала сидела насупившись, но потом успокоилась, лобик распрямился и девочка перестала молчать и отрицательно мотать головкой. А под конец она уже улыбалась, как и остальные дети, и не вжималась так судорожно в старшего брата, не отпуская его ни на миг.

Что Дарий говорил младшим детям, для родителей осталось тайной, но вскоре они уже все улыбались и жевали матушкины пироги. Увидев это, Анна выдохнула:

– Дар небес!

Дарий съел свой любимый пирог с капустой и важно сказал:

– Мне пора! Через месяц, на Покров, приеду.

И Анна с удивлением увидела, что Лизонька кивнула брату так же важно, как и он. А Дар тем временем развязал свой холщовый мешок и достал из него фигурки из соломы и раздал младшим. Братьям лошадок, сестренкам куколок. И когда успел сплести? Радости младших не было предела! А Дар ещё и добавил:

– Будете хорошо себя вести, я вам ещё краше этих сплету!

– А как же ты узнаешь, что мы хорошо себя ведем? – хитро спросил Демьян.

– А мне лес нашепчет! – серьёзно ответил на это Дар.

– А ты, братец, разве умеешь говорить с лесом?

– Умею, – Дар кивнул степенно, – вот приеду на каникулы и послушаю, что мне лес расскажет – слушались ли матушку с батюшкой, не капризничали ли, не озорничали ли?

– А меня научишь? – загорелся Демьян, он хотел во всем походить на старшего брата.

– Я объясню, как надо, но слушать ты должен сам, – ответил Дарий спокойно. И Анна знала, что действительно объяснит, и даже в лес они сходят, но вот сможет ли и Демьян лес слышать? Дано ли младшему такое умение?

Как знала Анна и то, что Дар не обманул. Она, как Лекарь, могла читать мысли. Правда, об этом она предпочитала не говорить, чтобы не пугать людей. А вот все её близкие знали, что она это умеет. И она не один раз слышала в мыслях маленького Дара его разговоры с лесом, потому, как мать, она и не волновалась, она просто знала, что её первенец не немой. Он просто первые пять лет жизни не говорил с людьми, предпочитая говорить с лесом.

И потом, когда уже вырос, Дарий предпочитал молчать. Да, он Земледелец, но слышать лес только он мог, и поля его всегда богаче, чем у всех, урожай приносили.

– В прадеда! – всегда говорил Митрофан, глядя на своего старшего сына, – ему вся сила нашего рода досталась.

О том, что все её сыновья и Настасья придут с той страшной войны с немецкими извергами, Анна тоже знала. Сыновья воевали, дочь работала хирургом при полевом госпитале. Митрофана, как и Лизоньку, на ту войну не взяли. Митрофана в силу его преклонного возраста, а Лизу в силу того, что она агрономом была в колхозе. И агрономом самым толковым. А хлеб фронту был нужен, так же как и снаряды. Сама Анна работала в районной больнице. Военкомат выдал ей бронь. Она, как медик, нужна была здесь, при госпитале, который развернули в их больнице. Их колхоз собирал самые большие урожаи. А к ним в район потянулись эвакуированные. Все больные, изможденные, а ведь им всем надо было где-то жить и стране помогать воевать с фашистами. У них здесь, в тылу, была своя война.

С той войны все её дети вернулись живыми и в орденах. И только Дар вернулся домой раньше на полгода. Вернулся он комиссованным по ранению. Вернулся с палочкой, на которую опирался при ходьбе. Дома, под чуткими матушкиными руками, Дарий быстро поправился и вскоре избавился и от своей хромоты, и от палочки. Раны затянулись, оставив шрамы. Шрамы на всей левой части тела и даже на лице, через всю его левую часть, от виска и до подбородка.

Анна, конечно, вылечила сына, и шрамы уже не были такими страшными, как в первое время. Но лицевые мышцы пострадали, и с тех пор Дар мог улыбаться только правой стороной лица. Это ещё больше сделало его нелюдимым. Он даже и дом поставил себе на самом краю села.

Война закончилась, сыновья вернулись домой. И, о, счастье, встретили своих истинных здесь, в родном селе. Оба брата, и Демьян, и Степан встретили свои половинки из переселенцев. Демьян женат на Маняше из клана Земледельцев, Степан – на Акулине из клана Лекарей. Лизонька тоже вышла замуж здесь же, и тоже за парня из клана Земледельцев. Его сюда на лечение после ранения отправили.

Настасья единственная уехала из села, уехала, хвала Духам, недалеко, в соседний район. Её муж из Магов, он рубежник. Охрана границ и информации в современном мире, со всеми новомодными телефонами, компьютерами и интернетами – дело архиважное, как говорил когда-то вождь пролетариата. Вождь, которому верили слепо, верили и шли за ним, шли, как на голос гипнотизера. Да, по сути, он им и был…

Село их разрослось уже до размеров маленького городка. Многие из когда-то эвакуированных переселенцев осели здесь, не уехав после войны. Осели, встретив здесь своих истинных, создав семьи и построив дома.

Марго приехала к ним в больницу по долгу крови. Марго тоже Лекарь и очень сильный! Девушка понравилась Анне своим профессионализмом и выдержкой, умением видеть, слушать и быстро принимать решения.

Они сегодня оперировали вместе с ней экстренный аппендицит мальчику, приехавшему с матерью к бабушке на каникулы. Пациент был из обычных людей. Мать, теперь городская фифа, а когда-то местная жительница, кривила нос и требовала отправить их в город, твердя:

– Да вы знаете, кто мой муж? Я засужу вашу больницу! Это беспредел! Он просто яблок зеленых переел и воды грязной из колодца напился! У него не может быть аппендицита!

Марго поставила диагноз, осадив мать парня вопросом:

– А где были Вы, когда Ваш сын пил воду из колодца и ел зеленые яблоки? С любовником на сеновале? А муж знает, что здесь живет Ваш первый мужчина?

Горе-мамаша так и застыла с открытым ртом, а Марго продолжила:

– Подписывайте согласие на операцию иначе Ваш сын не выживет. У нас мало времени!

Операция прошла успешно. Ребёнок спал, мамаша сидела около его постели притихшая, а Анна порадовалась, что вот, наконец, есть достойный Лекарь, кому она может передать больницу! И пригласила Марго сегодня к ним на ужин, втайне ещё и надеясь, что может они с Дарием будут истинными друг для друга.

Сердце матери болело за одного из своих детей. Анна отправила Лизоньку, зная, что только она сможет уговорить брата, если он вдруг откажется прийти. Такие ужины не могли считаться сватовством. Сватовство с их сущностями не имело смысла. Если вдуматься, то Анна просто давала шанс своему самому любимому сыну встретить свою единственную, свою истинную. Пусть мизерный, но шанс точно был.

А Дарий отказался. Опять. И даже Лиза не смогла его уговорить, о чем она и сообщила, едва сдерживая радость. Пришлось Анне извиняться перед гостьей.

– Насильно мил не будешь! – только и улыбнулась на это Марго.

Они едва сели за стол, когда во дворе раздался лай собаки. Лаял, неожиданно, Митрич. Такого за ним не водилось. Анна, а следом и гостья с Лизонькой вышли на крыльцо.

– Мам, мне одной кажется, что Митрич за тобой пришел? – озвучила Лиза вслух то, о чем Анна и сама подумала, глядя на собаку Дария. Пес ещё пару раз гавкнул и развернулся в сторону калитки, призывая всем своим видом идти за ним. Видя, что Анна не пошла за ним, он опять развернулся к ней и посмотрел с укором, мол, что же ты? Я же тебя зову!

– Митрич, погоди! Я сейчас! – Анна повернулась к гостье, чтобы извиниться перед Марго, но девушка её опередила сказав:

– Я с Вами! Там беда. Девушке нужна помощь! Ваш сын её домой к себе несет.

– Ой, а Вы умеете понимать животных? – озвучила Лиза вопрос.

– Да, – последовал короткий ответ.

– Надо же…, – протянула заинтересованно Лиза и кинула быстрый взгляд на Марго.

– Внешность обманчива, верно? – улыбнулась вдруг та, явно услышав мысли Лизы. Улыбка на её лице была искренней и открытой и сотворила чудо, сделав из холодной и неприступной девушки милую и приятную, – и, Лиза, давай уже на "ты", хорошо?

– Извини, – только и смогла сказать Лиза на это.

– Да ничего, я привыкла.

Глава 4

К дому Дария они пришли все вместе. Шли так быстро, как позволяла это беременность Лизы, шли, возглавляемые нетерпеливым Митричем.

– Матушка! – только и сказал растерянно Дарий. Сказал, шагнув навстречу вошедшим женщинам, и глянул исподлобья на Марго.

– Добрый вечер, Дарий! Я Марго.

– Добрый!

– Дар, позволь тебе представить Марго. Она тоже Лекарь и очень сильный. Разреши нам с Марго осмотреть девушку, – вступила в разговор Анна.

– Нам Марго перевела то, что ей Митрич сказал! – ответила на немой вопрос Дара Лиза и поспешно добавила:

– Да, она понимает язык животных и умеет читать мысли!

Марго только улыбнулась, увидев, как Лиза с Дарием переглянулись. И после этого Марго поймала на себе уже более внимательный взгляд Дария.

– Пойдемте! – Дар шагнул первым в сторону своей спальни.

Худенькая девушка лежала поверх покрывала, лежала, укрытая только простыней. Рядом на полу стоял таз с водой и лежала рваная одежда девушки. При их появлении девушка повернула голову на звук и вошедшие женщины увидели страшную картину. Синяки на ее лице переливались от бордового до сиреневого. Её губы были разбиты в кровь, а оба глаза заплыли так, что не открывались. То, что девушка была худенькой, было понятно по руке, торчащей из-под простыни.

Вошедшие переглянулись, а Лиза молча зажала рот ладошкой.

– Кто там?

– Тише, милая, тише! – заворковал над девушкой Дарий и, присев на корточки возле кровати, взял её за руку, – это Лекари пришли, они тебя осмотрят.

– Дар, выйди, мы должны снять с неё простынь.

– Нет! Не уходи! – девушка вцепилась в руку Дария.

– Ну, что ты, милая! Я здесь буду, в доме. Я чайник на кухне поставлю. Это моя матушка и её коллега. Не бойся! Ты ведь знаешь, как наши Лекари смотрят! Это ведь не больно совсем.

Услышав слова поддержки из уст этого гиганта, а, главное, тон, каким он сейчас ворковал над девушкой, Марго удивленно подняла брови и кинула быстрый взгляд на Анну, та тоже выглядела удивленной и чуть качнула головой, говоря, что не знает эту девушку.

– Дарий, ты так легко говоришь с ней о нас? – задала свой вопрос Марго.

– Знакомьтесь: это Ульяна Вишневская. И она из клана Магов.

– Серьёзно? – Лиза внимательнее посмотрела на девушку, – а не ты ли наша новая учительница по истории?

– Да, – только и ответила Ульяна, – а Вы кто?

Девушка опять вцепилась в ладонь Дара, услышав новый голос.

– Я Лиза. Родная сестра Дария! Приятно познакомиться, кстати! – и Лиза легко коснулась руки девушки от чего та вздрогнула не бойся, мы с братом на кухне будем, пока матушка с Марго тебя осматривать будут! Дар, пойдем, не будем мешать Лекарям.

Лиза вывела Дара из спальни за руку и прикрыла дверь. Так же, за руку утащила брата на кухню и уже там молча его обняла, постояла, а когда подняла лицо от груди брата, с улыбкой произнесла:

– Поздравляю! Наконец то!!

– Что? Как ты догадалась?

– Видел бы ты себя, братец!! Да ты же весь светишься! И ты такой красивый сейчас!

– Лиза! Ну кто красивый? Я? – Дар сокрушенно покрутил головой и выдохнул.

– Братец, твоя красота вот здесь! – Лиза положила ладошки на широкую грудь брата, как раз над сердцем, – а то, что ты внешне не слащавый мальчик, так это ничего не значит!

– Ох, Лизавета, Лизавета! – опять вздохнул Дар, – что мне делать то теперь? Захочет ли она теперь видеть меня? Ведь я же, вроде как, позор её видел. Как жить мне теперь, если она не захочет?

– Дар, так ты ничего не знаешь, да? – догадалась, наконец, Лиза и уставилась на брата во все глаза, – тебе никто не рассказывал, как это, когда свою истинную встречаешь, да?

– Нет, не рассказывал, – смутился тот и смущенно отвел глаза.

– Вот ведь глупый, так чего ж ты у меня не спросил то?? – Лиза погладила живот.

– Что? Пихается? – сразу отвлекся от своей проблемы Дарий.

– Пихается, да! – улыбнулась Лиза, – но это твой племянник за тебя, дядюшка, заступается!

– Садись, я сейчас чай сделаю! – засуетился Дарий, – подожди, а может ты… вы… голодные?

– Да вот печеньем у тебя перекушу и потом к матушке пойдем, ужинать! Ты от темы то не уходи! Ставь свой чайник и садись, рассказывать тебе буду, братец мой любимый! – Лиза улыбнулась тепло, глядя на брата.

Лиза говорила, а Дарий слушал. Слушал и сравнивал: да, у него всё так же. И озарение, как удар молнии, и желание защитить, и невозможность дышать вдали от Ульяны. А ещё, присутствие рядом других женщин, вот хотя бы Марго, вызывало недоумение. Да, он видел её красоту, но и только. Это как в музей сходить: где любуешься чем-то красивым, но чужим. Полюбовался, постоял какое-то время и дальше пошел.

– И что, так оба себя чувствуют? – решился он всё-таки озвучить свой вопрос.

– Конечно! А как же иначе?

– И так всегда?

– После обряда единения легче становится. Просто знаешь, что твоя половина не где-то там абстрактно есть, а, скажем, на работе сейчас. А ещё, если замереть и прислушаться к сердцебиению, то можно и её сердце услышать.

– Я думал – это я так от волнения слышу! – смутился Дарий.

– Нет, братишка, теперь ты так всегда будешь слышать! А когда Ульяна ребеночка понесет, то вы три сердечка слышать будете, ну или четыре, как Духи вам пошлют! – Лиза рассмеялась, увидев смущение брата, – скажи, хорошо ведь, правда?

Дар затих и прикрыл глаза, явно слушая сейчас сердце Ульяны. Её сердце сейчас билось спокойно, казалось, что девушка уснула. Через минуту на его лице появилась его фирменная, кривоватая, из-за шрама, улыбка.

– Слышишь? – начала улыбаться Лиза в ответ на его улыбку, – никакой мобильный телефон не сравнится! Подумал о ней, сердце забилось радостно, как бабочка, и она в ответ в это же время о тебе подумает. И тебе в ответ её сердечко точно так же забьется! И ты всегда знаешь, как бы далеко вы не были друг от друга, что она сейчас думает о тебе. А что самое приятное, вы оба знаете, что каждый из вас сейчас думает и чувствует!

– Но ведь я не видел её глаз! – распахнул испуганно глаза Дарий, – как же без этого у нас с ней всё? Может, она не испытывает ко мне того же? Она же не видела меня.

– Глупый ты мой умный братик! Да вот она же руку твою сейчас отпускать не хотела! А ведь она бояться сейчас всех мужчин должна. Ведь это же не женщины с ней такое сделали и не дикие звери! Хотя, и дикие звери на такое не способны! – Лиза сжала кулаки так, что побелели костяшки. Увидев, что Дар изменился в лице, она выдохнула медленно и продолжила, сменив тему:

– Вот скажи, ты сердечко сейчас её слышишь?

– Слышу! – ответил Дар почти сразу, как закрыл глаза.

– А что чувствуешь?

Дарий посидел несколько мгновений с закрытыми глазами и потом растерянно ответил:

– Тепло от матушкиных рук. Боль уходит.

– Вот! – Лиза торжественно подняла указательный палец вверх, – теперь понял, как это происходит?

– Да! – Дарий сидел и улыбался, как ребёнок получивший самый свой желанный подарок в жизни. Да, по сути, это так и было.

Идиллию нарушили матушка с Марго. Они вошли на кухню и переглянулись. Матушка начала словами:

– Мы должны сообщить рубежникам.

А Марго закончила:

– На Ульяну напали из клана Земледельцев.

– Что? – Лизавета первая задала вопрос.

– Вы уверены? – под руками Дара раздался треск дерева и все женщины повернулись к Дарию, в руках которого сейчас был кусок стола. Дарий, глядя на этот кусок стола, произнес медленно:

– Ульяна сказала, но я не поверил.

– Она права. Кто-то из наших, – проговорила Анна.

– Кто?

– Если бы знали кто, сами бы решили! – отрезала Анна, – и ведь он всю её выбрал! Если бы не ты, сын, – Анна с теплотой посмотрела на своего первенца, – она бы умерла. Изверг этот, видимо, думал, что она уже умерла, потому и прекратил её избивать. Только ты смог её услышать.

Анна подошла к сыну и обняла его, шепнув:

– Горжусь тобой и поздравляю! – увидев, как смутился Дарий, она рассмеялась и, положив ладонь на его грудь, прикрыла глаза.

Дарий, поняв, что матушка проверяет его здоровье поспешил ответить:

– Матушка, я в порядке! Как Ульяна?

– Девушку необходимо в капсулу положить. Она сейчас спит, но подпитка ей необходима, впрочем, как и тебе! Удивительно! – Анна открыла глаза и глянув на Марго, обратилась с вопросом к Дарию:

– После того, как озарение прошло от вашего единения, ты как себя чувствовал? В глазах темнело? Ноги подкашивались?

– Было, – нехотя, признался Дарий, – я решил, что резко встал с Ульяной на руках.

– Первый раз такое вижу! – выдала уже Марго, – слышать, слышала, что такое может быть, но вижу в первый раз!

– Матушка, да что случилось то? – Лиза опередила брата с вопросом.

– Дарий ей половину своей силы отдал. Потому и жива она сейчас! – улыбнулась Анна, с любовью глядя на своего первенца.

– Ульяна просила связаться с её отцом. Вишневский Владимир, – обреченно проговорил Дарий.

– Что?

– Вишневский Владимир её отец?

Марго и Анна задали вопросы одновременно.

– Да! – выдохнул Дарий.

– Святые ёжики! – выдохнула потрясенно Лизавета, – ничего себе! Вот ты в семейку попал, братец!

– Да, уж, – он так и сидел с куском деревяшки в руке и сейчас удивленно её рассматривал.

– Чудны дела твои, Господи! – усмехнулась на это Марго и пояснила, когда все на неё посмотрели:

– Есть у людей такая фраза. Неужели не слышали? И да, поздравляю! – Марго тепло улыбнулась, глядя на Дария.

– Спасибо, – смутился тот.

Глава 5

– Тятя, тятя! Не надо! Я больше не буду! Матушка не виновата! Я сам убег!

– Антипушка, не смотри…

Вжих… Хлыст опускается на спину матушки с характерным звуком.

– Закрой глазки и вспомни, чему я тебя учила, как сделать так, чтоб не чувствовать боли…

Вжих…

– Не помнить ничего плохого…

Вжих…

– Вот так, молодец! Помни только хорошее…

Вжих…

– Как мы в лес с тобой ходили…

Вжих…

– Ты моё сокровище! Ты моё продолжение…

Вжих…

– Антипушка, ты мой дар небес…

Вжих… Вжих… Вжих…

Антип проснулся в поту и с тем же ужасом, как когда-то давно, в детстве, сжимаясь от каждого характерного звука хлыста. Матушка никогда не кричала и никогда не просила отца о пощаде в такие моменты. Она говорила всегда только с ним, с Антипом. В моменты порки, обращаясь всегда только к нему, к Антипу, и говоря с ним. Не к мужу, секущему её за провинность сына. Говорила так, будто не на её спину опускался хлыст, разрывая одежду на ней в клочья, а кожу на её спине превращая в шрамы. Говорила, прерываясь на тот момент, когда хлыст опускался на её спину. Да дышала тяжело, замолкая к концу порки. Она никогда не просила мужа прекратить. Антипу иногда казалось, что матушке стоит только попросить, и отец прекратит порку. Ведь он сам, как истинный её, чувствовал всю боль матушки, но продолжал наказание.

Отец всегда заставлял его, совсем ещё ребенка, присутствовать на этих "Уроках послушания". Да, именно так он всегда и называл порку матушки за его, Антипа, провинности: "Урок повиновения и послушания".

Антип открывал глаза только тогда, когда слышал, что хлопнула дверь в сарае, выпуская взмокшего от очередного "урока" отца.

Матушка лежала на скамье совсем без сил, а бывало, что и в беспамятстве. И тогда он, Антип, пробирался в дом за чистой тряпицей и водой. Омывал раны матушки, прикладывал свои ладошки и шептал слова, что велела ему запомнить матушка. Тогда он ещё не понимал, что так она делилась с ним, её единственным светом в окне, её сокровищем, своей силой, делая его, Антипа, сильнее.

Он обмывал раны матушки, а сам, глотая слёзы, шептал:

– Отольются тебе все её страдания. Ненавижу!

После каждого такого "Урока послушания" Антип становился сильнее. Сильнее, как Маг, сильнее, как мужчина, и всё сильнее ненавидел отца и весь их мир, мир, который дал матушке такого истинного. Матушке, которая знала наизусть огромное количество книг, достался тот, кто читал по слогам и считал, что все беды от больших знаний…

Аксинья учила сына дома, потому что Афанасий запретил ходить Антипу в школу, считая, что от науки одни беды и горести. Считая, что ремесло кузнеца – это то, что прокормит всегда!

А матушка учила сына грамоте и письму, заставляла учить наизусть всё то, что она знала сама об их мире, его устройстве, умении видеть не только глазами. Рассказывала добрые сказки о любви и красивых девушках. О животных и птицах, о том, почему всходит и садится солнце.

Учила, используя любую минуту…

Антип потом уже понял, что матушка знала, что её век недолог, потому и учила сына, стараясь передать ему как можно больше из того, что знала сама…

*      *      *

Ульяна, сколько себя помнила, всегда росла в любви и даже опеке отца и двух своих старших братьев. Маму она помнила плохо. Мама погибла от шального осколка уже после войны. Ульяне тогда было всего 7 лет. Она закончила первый класс, и они возвращались с мамой домой, нарядные и красивые. А в соседнем дворе мальчишки разожгли костер, запекая картошку. Кто ж мог знать, что развели они его над неразорвавшимся снарядом.

Смерть мамы была мгновенной. Один из осколков попал прямо в сердце. К слову, от того снаряда больше никто не пострадал.

Маги всегда жили в городах. Им не было необходимости жить в деревнях, как Земледельцам. Или в лесу, как Лекарям. Вся их сущность выражалась в развитии цивилизации. Из всех трех кланов, Маги всегда теснее всех жили в сообществе с обычным миром. По своей природе они ученые, стратеги, рубежники.

На рубежниках лежит вся основная нагрузка по охране мира триединства. Именно рубежники всегда охраняли триединый мир от мира обычного. Точно так же, охраняя обычный мир от триединства, следя и контролируя проникновение одного мира в другой.

Лекари лечат, обмениваясь энергией жизни. Помогая больным из обоих миров, помогают себе. Их природа такова, что без такого обмена Лекари не могут жить. Скажи это обычному человеку, будет звучать, как энергетический вампиризм. А дальше, не разобравшись в сути обмена, гонения, костры инквизиции и прочая, и прочая, и прочая. Всё это уже было, и возвращения никто не хотел. А по сути – это принцип действия сообщающихся сосудов. Полон один – полон и второй сосуд.

Земледельцы, занимаясь сельским хозяйством, выращивают фрукты, овощи, зерно и скот без добавок химической промышленности. Развитие химии – это уже заслуга обычного мира. Численность населения планеты стремительно растет, всех надо чем-то кормить, невзирая на неурожаи по причине наводнений, засухи и пожаров. Ключевым как раз и является это определение "чем-то". В контексте имеется в виду сомнительный состав продуктов. Во главе угла стоит количество производимых продуктов.

Но и среди жителей обычного мира есть те, кто понимает, противоестественность выращивания овощей не на земле, а в стеклянных пробирках, используя для полива каждого растения не литры обычной дождевой воды, а три капли химического состава на пробирку. Химией полил – химия и выросла. Сейчас, например, уже никого не удивишь круглогодичным присутствием клубники на прилавках магазинов. Выглядит как клубника, пахнет, как клубника, а хрустит, как малосольный огурец. Именно поэтому так востребованы в обоих мирах товары от производителей из клана Земледельцев. Пусть и выглядят их фрукты-овощи не такими глянцевыми, и хранятся они не полгода, практически не портясь. Зато и вкус и запах у продуктов – настоящие.

Хотя, человеческая натура такова, что мошенников всегда хватает. Взять хотя бы такой продукт в магазинах с пометкой "Эко продукт", как мёд из подснежников. Ну, в самом деле, очевидно ведь, что не может быть такого меда, разве нет? Ну, не летают пчелы ещё в то время, когда цветут подснежники!

Оказывается, не всем очевидно, а потому есть такой продукт в продаже. И есть, и продается, не отпугивая своей высокой ценой. А есть спрос – есть и предложение! И да, по аналогии с Лекарями, Земледельцы черпают свою силу от земли. Они если и живут в городах, то работают садовниками и новомодными нынче ландшафтными дизайнерами.

И есть ещё отдельная группа, объединяющая в себе ведьмаков, предсказателей и всевидящих. И почти все они из клана Магов. Хотя есть и из обычных людей сильные ведьмы. Настоящие предсказатели и всевидящие всегда помогали в поиске пропавших людей и поимке преступников. И только, пожалуй, ведьмы и ведьмаки испокон веков стояли отдельной кастой, не желающей считаться ни с кем, ставя свои сущности и интересы превыше всего. За что и преследовались всегда в обоих мирах.

Приворожить, навести порчу, проклясть – это не приветствуется ни в одном из миров. Тех, кто может сделать это по-настоящему, всегда было не так уж много, но всё же они есть. Они не дают объявлений в газетах, не расклеивают их на столбах, не участвуют в различных телешоу и не ведут блоги в интернете, но заинтересованные в их специфических услугах всё равно всегда находили дорогу к ним.

Как, впрочем, и те, кто их отлавливал и лишал энергии. Лишал по долгу службы. Таких рубежников называли инквизиторами.

Отец и оба брата Ульяны были рубежниками, и очень известными в своем мире. Отец, Владимир Вишневский, так и вовсе был живой легендой сыска и прославился он как раз отловом ведьмаков. И да, именно его за глаза называли инквизитором.

То, что в начале прошлого столетия было представлено, как падение Тунгусского метеорита, было на самом деле уничтожением очень сильного ведьмака. На его след напал Владимир Вишневский, он охотился за ним очень долго и смог его выследить, но того предупредили, и он ушел от них в тайгу, в глушь.

Взять живым ведьмака не удалось, он погиб сам, и вместе с ним его книга, представляющая большой интерес для Лекарей и Магов. Там же погибло и несколько боевых стражей. Сильный ведьмак погиб, на его место пришли другие, слабее и моложе, и все они называли себя его учениками, вот уже их рубежники смогли отловить и изолировать без потерь.

Сама Ульяна пошла по стопам мамы – она преподавала историю их мира в школе и своего истинного пока не встретила, но она не расстраивалась, потому что верила, что ещё не время. Её мама была старше отца на целых сто лет, но это не мешало им любить и быть истинными друг для друга. В их мире, с их продолжительностью жизни, не обращали внимания на разницу в возрасте.

Старшие братья Ульяны уже встретили своих истинных и имели семьи и даже уже детей, жили они хоть и отдельно от отца и Ульяны, но в одном подъезде. Недалеко уехали! Так что, от опеки братьев Ульяне было не скрыться, как будто мало ей было того, что они и так могли её отследить практически круглосуточно!

Отец вдовствовал после смерти мамы почти полвека. Это даже для Мага очень долго. Природа Магов такова, что обмен энергиями происходит через секс, как бы двояко это не звучало. Потом, осознав, что это стало сказываться на его здоровье и работе, начал знакомиться и приводить в дом, для здоровья, как он это называл обычных женщин, ничего не знающих о его мире. Встретить дважды свою истинную не дано никому, а просто жить с женщиной из их мира, познав уже однажды истинную любовь и потеряв её, отец уже не хотел.

– Понимаешь, дочь, хорошо, конечно, что не надо будет скрывать свой возраст, но ведь и единения у нас с ней уже не будет, одна физиология.

– Так, а сейчас у тебя есть, что ли, единение с женщинами из обычного мира? – усмехалась Ульяна.

– Нет, ты права, конечно! – а потом, помолчав, как-то грустно добавил:

– Просто знаешь, дочь, первый год совместной жизни с такой обычной женщиной, хоть отдаленно, но напоминает жизнь со своей единственной истинной.

Ульяне было очень жаль отца. Она понимала, что на самом деле он всё ещё тоскует по маме, потому и не заводит отношений с женщиной из их мира.

Понятно, что в силу особенностей работы организма, отец выглядел гораздо моложе своих настоящих лет, и женщин из обычного мира он приводил под стать себе, из тех, кто хотел завести семью и детей. И никогда одиноких мамочек! И не потому, что не любил чужих детей. Всему виной было как раз то, что он, в отличие от обычных женщин, очень медленно старел.

Отец не злоупотреблял коротким веком своих обычных женщин. Как правило, через пару-тройку лет после совместной жизни с Владимиром женщины, купаясь в любви и достатке, заводили разговоры на тему:

– Дорогой, а как ты смотришь на то, чтобы нам завести детей?

И тогда он сообщал ей о том, что он якобы бесплоден. И ведь почти не обманывал! Потеряв свою истинную, он больше не мог стать отцом. Ни с одной из женщин. И отец, понимая к чему может привести дальнейший разговор, категорично заявлял о том, что он не согласен на усыновление. И тогда все женщины уходили сами.

Да, наверное, отец был жесток с ними, но как потом, согласившись на усыновление, вырастив детей, спустя 20, 30 или 40 лет объяснить обычной женщине, почему он не стареет? И что на самом деле его родные дети уже годятся ей в бабушки и дедушки, но выглядят, моложе её.