Kitabı oku: «Я буду тебя любить»
Посвящается моему отцу
Введение
Главная жизненная задача человека – дать жизнь самому себе, стать тем, чем он является потенциально. Самый важный плод его усилий – его собственная личность. Эрих Фромм.
Начну с того, что вовсе не претендую на оригинальность. Наверняка все это уже было десять тысяч раз сказано разными людьми разными словами в разное время. Как и все прочее, на самом деле. Как сказал кто-то из великих, «все мы обезьяны, только отпечатки пальцев у всех разные». Единственная уникальность – в наборе данных, из которого складывается личность и «Я-концепция»1, в соотношении ингредиентов, из которых состоит любая книга или другое произведение искусства. Поэтому все, чего я хочу сегодня – смешать свой коктейль и посмотреть, что из этого выйдет.
Зачем – потому что меня это увлекает. И дает возможность еще раз подумать о том, что мне интересно и важно. И еще утешает, потому что сегодня у меня есть потребность в самоутешении. И надеюсь, кого-то увлечет или утешит тоже. А кому-то поможет жить лучше и/или проще.
Моя генеральная концепция жизни состоит в том, что главное – это сама жизнь и здоровье, а все остальное – ерунда.
Хотя, по большому счету, жизнь и здоровье – это тоже ерунда, так же, как и события, эмоции и мысли по этому поводу. В глобальном смысле вообще неважно, проведу я остаток жизни за игрой в «Каркасон» (такая у меня есть игра в айпеде) или за написанием этой книги. Это ничего не изменит как для вселенной, так и для меня самой. Все равно я умру и все остальные тоже.
Но пока мы живы, хоть это и очень ненадолго – почему бы не получать от этого удовольствие? По возможности, конечно, и не впадая в отчаяние от того, что получается это вовсе не всегда. Потому что (опять же, в глобальном смысле) самая главная наша утопия, что жизнь – это подарок, который приносит нам счастье и мы обязаны от него получать удовольствие. Ну, в крайнем случае – это зебра – черная полоса, потом белая и так далее, а потом… ну, вы знаете.
Моя генеральная идея номер 2 – жизнь – это поток, который несет нас (все знают куда, но думать об этом необязательно). Местами мы можем грести, местами нет. Иногда он заносит нас в красивые, спокойные места, иногда в страшные, уродливые… И сверху еще постоянно валится какая-то дрянь (слово было другое, еще менее культурное), нуждающаяся в срочном разгребании и решении.
Поэтому в моей концепции дела обстоят так: праздник (и счастье) – те моменты, когда дрянь почему-то «не валится». Моменты тишины. Наступают они неожиданно и могут закончиться очень быстро. С момента изобретения мобильного телефона они превратились просто в минуты и секунды. Все знают – если звонит мобильник – хорошего не жди. Кто-то что-то точно от тебя хочет. Хорошо, если только денег. Обычно – гораздо большего. Решения проблем, помощи в задачах и, самое энергоемкое – внимания…
Последнее может занимать дни, годы, и моменты счастья – затишья останутся лишь воспоминанием. Хотя, опять же, если вернуться к началу – в глобальном смысле это неважно. Все равно ничего изменить нельзя.
А удовольствие – если мы хотим получать его от жизни (а мы хотим), то все, что нам нужно – ценить то, без чего никак – то есть жизнь и здоровье, а на все остальное смотреть как на очередную дрянь, свалившуюся с неба и ждущую своей очереди быть разгребенной (слово сомнительное, но другого не нашла).
Ну, бросил нас кто-то или украли что-нибудь. Ну, настроение сегодня плохое и вчера было тоже. Ну, достали все или кто-то конкретный. На работе вечная гонка и дедлайны. Ну и что? Ну, печально или обидно. Ну, и дальше? Давайте еще часть жизни (она, напомню, стремительно уменьшается с каждым годом) потратим на то, чтобы мучить себя переживаниями на этот счет. Жалея себя, других, обижаясь, мучаясь и (самое бессмысленное) ругая себя. Жизнь у нас осталась? Здоровье? Ну и слава Богу. А все остальное решим как-нибудь.
Нет, конечно, попереживать какое-то время нужно обязательно. Оплакать горе, прожить злость и обиду, пожалеть – в общем, прожить все положенные чувства по поводу нормальных (!) жизненных ситуаций. Это естественно – потери, ошибки, проблемы. Обманы, самообманы, разочарования. Любовь, агрессия, одиночество, жизнь в социуме (любая), перемены, рождение нового, смерть старого…
Но не стоит виснуть в этом слишком долго. Да, грустно, страшно, горько, злит, что там еще? А что еще есть? Как мне сейчас, кроме этого? Что радует? Что дает возможность отвлечься или просто успокоиться?
Вот у меня за окном сейчас золотые клены. А рядом, на картинке – красные. Я в Канаде сейчас. Можно отнестись к этому как угодно, например: «Какое безобразие, что не везде клены красные». Или: «Как здорово, что они разные». Или: «Круто, что я Канаде и красные клены сегодня точно где-то увижу». Или: «Хорошо, что я скоро уеду». Или наоборот.
А что за проблемы у меня сейчас, кстати? Есть? Есть. Не такие значимые, как жизнь и здоровье? Несомненно. Срочные? Нет. Знаю их решение? Пока не очень. Тогда я:
• Не буду о них беспокоиться;
• Буду периодически думать, как их решить;
•Позволю им все остальное время вариться в моем сознании/бессознательном – может, само решится;
• Когда/если они перейдут в срочные – решу как-нибудь.
Кстати, стоило пересесть под другим углом к окну – красные клены за ним немедленно нашлись. Так и с проблемами – часто достаточно поменять угол зрения – и все решится немедленно.
Итак, если вернуться к началу – радуйтесь тем моментам, когда не надо ничего разгребать. Не переживайте очень сильно ни о чем, кроме жизни и здоровья. Помните, что нашу жизнь в любой момент кто-то или что-то может усложнить, и очень сильно.
Отсюда мой принцип номер три: не усложняйте ее сами себе.
Не ругайте себя, это бессмысленно. Не наказывайте, это еще хуже. Не создавайте себе проблемы на пустом месте (то есть не делайте проблем ни из чего, кроме жизни и здоровья). Не делайте ничего, что заставляет вас сильно или долго страдать. Не терпите то, что можно не терпеть. И так далее.
Хотя таких советов можно везде прочесть целую кучу. Проблема всегда заключается в том, как бы применить их самому. Вроде бы – все легко, но не выходит. Почему – непонятно…
Успокойтесь. У меня тоже не выходило. И я создавала себе кучу проблем сама и изо всякой ерунды. И посылала подальше тех, кто предлагал мне не переживать. Так же, как я вам сейчас. На самом деле, все это возможно, но для этого нужно пройти довольно долгий путь. Переосмысления, переработки прошлого, создания устойчивого образа себя самого.
Иногда на это влияет целый этап жизни, иногда – всего лишь фраза, сказанная очень важным для вас человеком. Как-то для меня мир перевернулся после всего одной фразы моего отца. Мне было под 50, ему – за 80. Я жаловалась, что опять – айпед разбила, зуб сломала, машину поцарапали, что-то еще и т. д. и т. п. Он сказал: «Дочка, это жизнь… всегда что-то ломается». И все… Но для меня в этом была целая вселенная иного отношения. Очень простого, одним махом решающего миллион разного вида проблем и мучений.
Об этом, собственно, и написана моя книга. О том, как пройти тот путь, что приводит к иному восприятию себя и жизни. Спокойствию, отношению, который кто-то называет пофигизмом, кто-то – дзен, а кто-то – принятием. Может, вы назовете его еще как-то. Мне нравится слово «простота».
P.S. Я вовсе не теоретик психотерапии, мои идеи – лишь мое понимание этой теории, и я допускаю, что могу в чем-то кардинально ошибаться.
PP. S. Все персонажи книги, включая главную героиню, вымышленные, любое сходство с реальными людьми случайно.
Часть 1. Девочка, которая жила в чулане, рыжая ведьма, мазохистка и другие субличности
Глава 1. Представление героини
Я познакомилась с ней 20 лет назад, когда она пришла на свой первый сеанс психотерапии. Настоящее свое имя она просила скрыть, так что будем называть ее символичным именем «Ева». Шла она туда всего на одну встречу с довольно оригинальным запросом «Помогите мне спасти мужа» и в наивной надежде понять, что происходит, что с этим делать, и дальше действовать самостоятельно. Картину происходящего она получила, рецепт, что делать, тоже, но обнаружилось, что сама она ни при каком раскладе не сможет эту проблему решить. Она не могла ответить ни на один вопрос о себе: Кто ты? Какая ты? Чего ты хочешь для себя? Кому ты нужна, кроме близких? И прочие в том же духе. Когда ее спросили, как она представляет свое одиночество, ее образом было пустое кресло. Совсем пустое…
Так что она пришла еще на один сеанс, потом еще… В итоге ее психотерапия с некоторыми перерывами растянулась на 18 лет. После чего, спустя 18 лет и 5 психотерапевтов, она смогла, наконец, решать свои проблемы сама.
Она ожидала, что завершение терапии будет торжественным и ярким, но вышло иначе. Случилось это как-то случайно, само собой. Терапевт и раньше ей не особо помогал, но и не мешал, а тут вдруг начал еще и мешать…
Вот так она описала точку, в которой ей захотелось отпустить руку терапевта и идти дальше самой:
«Я нашла гораздо более интересного собеседника, чем мой терапевт. Это я сама. С его молчаливой помощью мой внутренний конфликт превратился во внутренний диалог». С тех пор она продолжает терапию или самопознание сама с собой. Или задавая нужные вопросы нужным людям. Или с помощью Гугла. Но больше не с помощью психотерапевта. Вернее – терапевт теперь есть у нее внутри. Она была инфантильной2, зависимой, склонной к слиянию и депрессии, а стала зрелым, автономным, счастливым человеком. Путь ее к себе включал поиск собственного «Я», своей уникальности, построение Я-концепции, психологическое отделение от родителей и других авторитетов (Подробнее об этих понятиях – в следующей главе).
Я предложила проследить путь ее взросления, найти его ключевые моменты, точки, где очередной этап был завершен, и она начинала новый путь. Помогла построить «карту» ее маршрута к себе – и для нее самой, и для других. К каждому этапу я добавила мои психотерапевтические комментарии и рекомендации, а также цитаты философов-экзистенциалистов.
«Девочка, которая жила в чулане» – первая часть ее Я-концепции, которую мы нашли. Как-то, слушая ее, я придумала такую немного волшебную историю, которая символически описывала ее жизнь и переживания, помогала лучше ее понять, а также искать пути превращения «девочки из пыльного чулана» в живую, яркую, творческую женщину.
Жила-была девочка, и было у нее две части. Жила она в красивом доме с большим залом, откуда можно было попасть в длинный коридор с закрытыми дверями по бокам. Комнаты мамы, папы, сестры. И ее комната – но не комната, а чулан. Там она и жила, со швабрами и тряпками… Там было пыльно, темно, но привычно. В гости она, конечно, никого не звала. Во-первых, потому что места для второго человека не было, а, во-вторых, потому что это стало ее личным пространством, единственным безопасным местом.
Иногда она выходила в гостиную, где жила и вела светскую жизнь ее вторая часть. Социальная, успешная, взрослая. Приглашавшая всегда так много народу, чтобы невозможно было успеть сблизиться с кем-то или позволить ему просто подойти поближе. Ее девиз был «Служить всем и быть удобной», так что в гостиной всегда было шумно, накурено и много пьяных, а взрослая часть фланировала среди них с подносом бокалов и канапе. Так что девочка, повидавшись с ней, быстро ускользала обратно в чулан, к швабрам и тряпкам. И играла там одна.
Однажды «взрослая» часть решила пойти к психотерапевту, потому что сил служить другим ценой своей жизни больше у нее не было. Она хотела научиться жить как-то иначе, облегчить свою боль какими-то здоровыми, а не разрушающими методами. И ей, правда, становилось все легче и легче, но она прятала от терапевта «девочку из чулана», потому что все равно не верила никому, и ей тоже.
Прошло много лет, прежде чем «взрослая» часть научилась заботиться о «девочке из чулана» так, как ей было нужно, и помогла ей перебраться жить в творческую мастерскую, которая все эти годы была спрятана за волшебной стеной. Как это случилось – расскажет моя книга.
Глава 2. Немного теории
Три вида энергии
Мое понимание работы психики и рождения творчества основано на теории психоанализа и гуманистической психологии. Концепции эти, конечно, намного глубже и основательнее, моя версия – лишь очень упрощенное понимание того, как все работает.
У Фрейда главные движущие силы процесса жизни – это тревога и агрессия. У гуманистов тревога – обязательный спутник творчества. Как сказал экзистенциальный философ Ролло Мэй, «Тревога существует там, где есть возможность творить – творить самого себя, стремясь стать собой, а также быть творцом в бесчисленных повседневных делах (это две фазы одного и того же процесса). Если бы не было возможностей, не было бы и тревоги».
Третья движущая сила у Фрейда – это либидо, у гуманистов – тенденция к самоактуализации. Как сказал Карл Роджерс, «Я уверен, что самоактуализация – это могучая созидательная тенденция, благодаря которой сформировалась наша Вселенная: от самой крохотной снежинки до самой огромной галактики, от самой ничтожной амебы до самой тонкой и одаренной личности».
Как правило, сложнее всего чувствовать и выражать агрессию, поскольку она – наиболее запретный и социально неодобряемый вид самопроявления. Это приводит к усилению тревоги, поскольку агрессия является энергией, направленной на самозащиту. Ее можно использовать более широко – для созидания или разрушения, но природа наградила нас ею именно для самозащиты. Если агрессия подавлена – защищаться нам нечем. Тогда она начинает трансформироваться в более искаженные способы самозащиты, в основном направленные против себя. Подробнее я расскажу об этом позже, в главе «Депрессия и агрессия».
Итак, тревога возрастает, ищет новые способы выживания, так что тут уже не до либидо и самореализации. Ведь если вспомнить «пирамиду потребностей» Маслоу – безопасность находится в самом низу, а самореализация – на вершине.
Если освободить подавленную агрессию и направить ее в нужное русло, тревога снизится и появится свободное место внутри личности. Камни, которыми была завалена агрессия, заодно закрывали источник энергии либидо и самореализации, и теперь она, освободившись, может создать поток реализации любых потребностей. Можно трансформировать ее во что угодно – сексуальность, творчество, создавать новые формы жизни и самореализации.
Теория моя может выглядеть очень примитивной (а, может, она просто повторяет уже готовые теории) – для меня это неважно. Важно, что это моя точка опоры, которая помогает мне в работе и жизни. Поэтому, когда ко мне приходят клиенты, я всегда сначала ищу, где и как заблокирована агрессия и как ее освободить. А потом поток созидания и творчества начинает бить ключом и моя задача – лишь помочь его освоить и направить в нужное русло. Еще раз процитирую Роджерса: «Человекоцентрированный подход полагается на существующую в каждом живом организме актуализирующую тенденцию – тенденцию расти, развиваться, реализовывать весь свой потенциал. Этот способ существования доверяет конструктивному движению человеческого существа к более сложному и полному развитию. Именно это направленное движение есть то, что мы стремимся высвободить».
«Я-концепция»
«Я-концепция» – это динамическая система представлений человека о самом себе, в которую входит осознание человеком своих качеств (физических, эмоциональных и интеллектуальных), самооценка, а также субъективное восприятие влияющих на него внешних факторов. «Я-концепция» обладает стабильностью, индивидуальностью и уникальностью. Карл Роджерс.
«Я-концепция» – это цельное представление личности о себе самой. У нашей героини был образ пустого кресла и еще несколько черт – их она узнала в себе благодаря зеркалу, которое ей показывали близкие – застенчивая, угрюмая, не красавица, умная, но совсем не творческая.
Субличности
Я гуманистический психотерапевт, и ценности нашего подхода к исцелению душ не позволяют нам «вешать» на людей диагнозы. Личность всегда больше, чем ее составляющие. Диагноз – это клеймо, которое загоняет ее в слишком тесные рамки. Я предпочитаю идею, что в каждом из нас есть все, просто какие-то части более очевидны, являются ведущими, а другие скрыты или отрицаются. Существует множество символических фигур, составляющих наш внутренний мир. Мы, психологи, называем их «частями» личности или «субличностями». Когда вы разговариваете сами с собой, это диалог (или триалог, или больше) ваших субличностей. Деление на них, конечно, условно, но возможность выделять отдельные фигуры помогает лучше понять себя, найти скрытые части личности, вылечить больные, наладить диалог между ними.
Типы характеров
Характер ребенка формируется постепенно, личность проходит разные этапы развития, и травмы или сложности на каком- либо этапе рождают невротические способы реагирования, которые по мере роста смешиваются или дополняют друг друга. Чем тяжелее травма, тем больше искажение в исходном, генетически заданном типе личности.
Стивен Джонсон в своей книге «Психотерапия характера» приводит семь основных типов характера, каждый из которых формируется в конкретный период жизни ребенка при определенных условиях. Я использовала его типологию для характеристики разных частей личности Евы, с которыми она встречалась во время терапии и которые в итоге составили ее более полную и ясную Я-концепцию (Подробнее про типы характеров – в таблице в конце главы). Часть из них была для нее новой, а часть нуждалась в поддержке или лечении.
ДОМАШНЕЕ ЗАДАНИЕ
В ходе психотерапии Ева вспоминала разные периоды своей жизни, знакомилась с субличностями, рожденными на разных этапах, находила ответы на вопросы, какая она и почему она такая. Если вы тоже хотите больше понять себя, читая эту книгу, вам тоже придется обращаться к прошлому и фантазии, чтобы найти или создать свои субличности и сформировать из них собственную уникальную Я-концепцию. Для тех, кому захочется больше теории и практики – вы сможете их найти во 2 части книги.
А если вы хотите по-настоящему изменить свою жизнь – возьмите альбом для рисования, в котором будете делать домашние задания, приведенные в конце почти каждой главы.
Для начала представьте себе большой дом. В нем много комнат, в каждой из которых будет жить одна из ваших субличностей, и общий зал, где они смогут собираться вместе. В вашем альбоме каждая страница будет одной из комнат. Найдите свою любимую детскую фотографию и наклейте ее на обложку. А сверху напишите: «Я БУДУ ТЕБЯ ЛЮБИТЬ».
Типы характеров по С. Джонсону
Глава 3. До терапии
РАННЕЕ ДЕТСТВО. ДЕВОЧКА, КОТОРАЯ ЖИЛА В ЧУЛАНЕ
Шизоидный характер
Она родилась здоровым, спокойным ребенком, и не причиняла особых хлопот ни маме, ни няне. Она была очень хорошенькой, и всех восхищали ее огромные голубые глаза. И младенчество ее могло бы быть (и считалось всегда) вполне безоблачным, если бы не событие, которому никто не придавал особого значения и которое она сама смогла оценить уже во взрослом возрасте. Когда ей было полгода, ей сделали операцию под общим наркозом. Мама не могла находиться в больнице круглосуточно, так что она приходила рано утром, пока девочка спала, и уходила только после ее засыпания. Операция прошла успешно, ее выписали, и все стало вроде бы как раньше.
Но это было единственным вариантом объяснения, к которому мы с ней возвращались много раз в попытках понять, почему она так боялась мира и людей, воспринимала мир враждебным, была застенчивой и очень часто пряталась в своем внутреннем убежище3. Ужас сопровождал ее все детство и большую часть взрослой жизни. Со временем к нему добавились панические атаки и приступы запредельной тревоги. Ее часто называли угрюмой, замкнутой, но на самом деле ей было просто страшно сталкиваться со всем новым, так страшно, что она не могла ни улыбнуться, ни принять это новое как игру или игрушку, чтобы научиться «играть» во взрослую жизнь.
Шизоидный характер
Люди такого типа переживают постоянный страх, часто ужас. Их чувства изолированы и/или подавлены. Могут казаться холодными, лишенными жизни и контакта с собой. Часто – неспособны создавать прочные социальные и интимные контакты, привязываться, доверять кому-либо. Свое «Я» воспринимается как поврежденное, плохо функционирующее, плохое. Другие – как могущественные, непринимающие, угрожающие. Часто – саморазрушающее поведение, ненависть или непринятие собственного Я, ограниченные навыки заботы о себе и самоподдержки, сомнение в своем праве на существование. Предпочитают внутренний мир внешнему, способны строить близкие отношения только с очень ограниченным числом людей. Стивен Джонсон, «Психотерапия характера».
У нее явно присутствовали черты шизоидной личности, но причин она понять никак не могла. Ведь шизоиды обычно растут в атмосфере ненависти, отвержения или просто холода, а ее любили и заботились о ней. Но потом я нашла подтверждение ее теории в литературе.
Переживания ранней болезни ребенка, а особенно раннее помещение в больницу, также могут вызывать истощение привязанности. Ребенок может испытать травму вследствие непостоянства объекта во время этого чувствительного периода развития, связанного с переживанием серьезнейшей боли, вытекающей из неподходящего отношения к нему главного опекуна или других людей. Стивен Джонсон, «Психотерапия характера».
Шизоиды обычно существуют в своем мире, который для них намного безопаснее и интереснее, чем мир вокруг. У нашей героини был свой безопасный и уютный «чулан», а людей вокруг, особенно незнакомых, она воспринимала очень тяжело. Новое вызывало в ней ужас, и она предпочитала прятаться, а не взаимодействовать. Вполне возможно, причиной этого стала операция, послеоперационный период и сама больница как новое враждебное место в целом.
Думаю, помимо резкой смены обстановки и лиц, которые она видела перед собой в больнице, наркоза, который насильно отключил ее от мира, было еще грубое вмешательство в ее тело, отсечение пусть крошечной, но все же ее собственной части, память тела о боли, разрезе, заживании швов. Для ранней детской психики это могло стать тяжелой травмой, которая осталась у нее не в сознании, а за его пределами.
Поскольку событие это было единичным, видимо, шизоидность стала лишь штрихом к ее характеру, а не основой его, но доверие к миру и людям пришло к ней в ходе терапии очень нескоро. Ее убежище было очень уютным, и прятаться там было намного безопаснее, чем иметь дело с тем ужасом, с которым она соприкоснулась однажды младенцем и который охватывал ее не раз уже во взрослом возрасте.
Эту субличность мы и назвали «девочкой, которая жила в чулане».
ДОМАШНЕЕ ЗАДАНИЕ:
ШИЗОИДНЫЙ ХАРАКТЕР
Если вы обнаружили в себе черты шизоидного характера, попробуйте представить, как выглядит ваша шизоидная субличность. Подойдет любой образ, персонаж – все, что родится в вашей фантазии. Поселите его в одну из комнат и позаботьтесь, чтобы ему там было удобно и, самое главное, безопасно. Нарисуйте его в своем альбоме или просто запишите его имя. Напишите сверху: «Я буду тебя любить».
И помните, что работа по его исцелению – формирование доверия к миру. Ваше базовое доверие было когда-то нарушено, родители не защитили вас от каких-то травматичных событий (или сами их создавали), и психике пришлось прятаться в выдуманном мире, чтобы обезопасить себя от внешнего мира. Теперь пришло время помочь вашему перепуганному внутреннему ребенку успокоиться и научиться выходить во внешний мир без страха.
ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ. ДЕВОЧКА-МАТЬ
Оральный характер
Вернемся с нашей героине.
В детстве у нее было две жизни. Одна – обычная московская, в которой было очень мало стабильности. Вокруг было много лиц, которые все время менялись, как в калейдоскопе. Менялось и все остальное – места проживания, условия, правила. Стоило ей только начать привыкать к чему-то или кому-то – все это рушилось, и нужно было снова адаптироваться. Родители ее любили, но не могли обеспечить ей стабильность – отчасти потому, что не знали, как это важно в начале жизни, и особенно для уже травмированного ребенка, отчасти – потому, что сами такого не имели (детство у них было военное).
В основном она была предоставлена самой себе – сама научилась читать по кубикам, чинила свой детский проигрыватель пластинок, находила себе кружки и секции. Телевизора в доме не было из идеологических соображений – чтобы дети не смотрели всякую муру, а читали книги. Этим она и занималась. Прочла все, что было в доме, даже бОльшую часть собрания Лопе де Вега – зачем он оказался там, наверно, никто не знает. Но было много другого – море фантастики, русская классика, американская и европейская, биографии ЖЗЛ, а также Декамерон и эротические комиксы на верхних полках. И огромный альбом «Современная живопись», который она могла даже немного читать, поскольку он был на французском, который она учила в школе. Дома почти всегда никого не было, зато имелось все, что нужно, для творчества. Краски, холсты, швейная машинка, спицы и прочее. И если дома были взрослые, всегда что-то создавалось – мебель, одежда, рисунки и картины. И она, глядя на них, тоже этому училась. Так продолжал формироваться ее мир, ее убежище, которое чем-то было похоже на ателье художника, а чем-то – на пыльный чулан.
Вторая жизнь появилась, когда ей было почти три. Она начиналась летом и длилась от месяца до двух, если повезет. На протяжении 15 лет это было самое стабильное и прекрасное, что она могла себе пожелать. Думаю, родители тоже сильно нуждались в стабильности, потому что много лет подряд они ездили с ней отдыхать в одно и то же место. Там было все, что только можно представить – красота, спокойствие и полная предсказуемость. Заповедная зона, синее море, белый песок, зеленые сосны, грибы, ягоды, причудливая нетиповая архитектура… Главным было даже не это, а полная повторяемость всего.
Они были вместе всей семьей, всегда. Вместе шли на море, вместе ели, купались, играли, загорали. Она знала заранее все, что будет: «Утром мы пойдем на море, а если будет дождь, то в библиотеку или домик Томаса Манна. Вот за этим поворотом всегда можно найти землянику, а вот тут – ежевику и малину». Однажды они обязательно пойдут встречать закат, а там неизбежно будет кастрюля с гречневой кашей в газете и творожные сырки. А обратно будем идти поздно, поэтому они с мамой станут петь про веселый ветер, а потом папа понесет ее на плечах. А в ее день рождения, который всегда проходил именно там, они ходили в ресторан и ели карбонад с жареной картошкой. И люди вокруг всегда были одни и те же, ездили вместе отдыхать много лет.
Это было счастье, и там она чувствовала себя очень живой. А потом они возвращались домой, и снова начиналась московская жизнь, где каждый был занят своими делами. Ей же приходилось возвращаться в нелюбимый детский сад или школу, где было очень скучно. И она как будто засыпала в ожидании следующего лета или возвращалась в свой придуманный мир, в котором было намного интереснее, чем вокруг.
А еще летом к ним приезжали ее бабушка и дедушка из другого города. Она обожала их, потому что они создавали дома бурную жизнь с гостями, танцами, картами и прочими развлечениями. И они занимались с ней, учили играть в карты, раскладывать пасьянсы, дарили ей игрушки и другие подарки. Они явно ее замечали, интересовались ею, что было непривычно и очень приятно. Но осенью они снова уезжали, и она погружалась в свою привычную спячку до будущего лета.
Она привыкла быть одна, жить в своем мире, привыкла, что ее потребности непонятны, агрессия и попытки самозащиты не принимаются. Привыкла менять свое место в доме в зависимости от изменения состава семьи и смены их потребностей и желаний. Было даже время, когда она спала в гостиной на диване, и своего у нее был только столик под лампой, где лежали ее книжки и кассеты. Дверь была стеклянной и не запиралась, ей было 15, время подростковой интимности, но об этом никто не подумал.
Так что ее внутреннее убежище все больше походило на пыльный чулан, где кроме ее фантазий была куча коробок с очень неприятным содержимым и места для нее самой становилось все меньше и меньше. Там было темно и тесно, но безопасно. Она пряталась там каждый раз, когда реальность становилась невыносимой и мечтала о какой-то совсем другой жизни, где были принцы и принцессы, волшебство и прекрасные замки. Так сформировался ее основной паттерн поведения и тип характера.
Оральный характер
Оральный характер – это «недокормленный», неудовлетворенный организм со значительно сниженным уровнем жизненных сил. Родители были невнимательными или недостаточно удовлетворяли его потребности, в результате ему пришлось слишком рано повзрослеть, оставаясь внутри хронически нуждающимся и зависимым. Неосознанно брошенный ребенок ждет, чтобы кто-нибудь о нем позаботился, и чувствует, что мир ему по-прежнему должен настоящую жизнь. Все, что связано с работой, семьей и деньгами – для него слишком много. Он часто не хочет принимать ответственность за неудачи (частично потому, что уже перегружен требованиями и ожиданиями). Нередко считает себя непонятым, преследуемым и неоцененным. Уверенность в себе, как и агрессия, совсем не развиты. Он не способен добиваться того, чего жаждет, и ему нелегко кого-либо о чем-либо просить. Он также не может отказать, когда его о чем-то просят. Он может ждать и тосковать по жизни, нехватку которой остро ощущает, и в то же время не способен ни стремиться к ней, ни формировать ее. Стивен Джонсон, «Психотерапия характера».
Мы назвали эту субличность «девочка-мать», поскольку ей приходилось быть матерью самой себе, еще не успев повзрослеть, а потом и всем остальным тоже. Так что работа по ее исцелению была направлена на то, чтобы она смогла стать полноценной матерью для самой себя, то есть «подрастить» свою девочку-мать до взрослой женщины.
ДОМАШНЕЕ ЗАДАНИЕ:
ОРАЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР
Если вы нашли в себе черты орального характера, придумайте персонаж, который эту субличность воплощает и поселите в следующую комнату. Спросите, чего он сейчас хочет и дайте ему это. Нарисуйте его на другой странице альбома или напишите его имя. И фразу: «Я буду тебя любить» тоже.
Помните: ему в первую очередь необходимо научиться понимать свои потребности и удовлетворять их, заботиться о себе и учиться способам самоуспокоения. Развивать умение просить о помощи и обращаться за ней. Научиться создавать отношения любви вместо зависимости и созависимости, выражать агрессию для самозащиты.
