Kitabı oku: «Неизведанный Рим. Легенды и секретные места Вечного города», sayfa 5
Глава 2. Марсово поле. Окрестности Пантеона
16. «Берберские скачки»
Via del Corso – вытянутая прямой линией центральная магистраль города. В древности она служила продолжением пригородной Фламиниевой дороги, по которой путешественники добирались до Вечного города. Тогда ее городской отрезок назывался via Lata. Слово «корсо» в итальянском языке обычно означает «проспект», а «виа» – «улица». Как они оказались рядом в одном названии? В этом случае «корсо» происходит от глагола correre – «бежать».
Если переводить дословно, получается что-то вроде Беговой улицы.
Новое имя появилось в конце Средневековья благодаря римской традиции карнавальной эстафеты. Если при упоминании карнавала у вас в голове всплывают красочные картинки из Венеции и Рио, то вы удивитесь: карнавал придумали еще в Древнем Риме.
По языческому обычаю в середине декабря отмечали праздник Сатурналии в честь бога земледелия Сатурна. По легенде, в царстве Сатурна не было различий между богатыми и бедными. Все могли одинаково наслаждаться жизнью. В дни праздника римляне вели себя так, как будто оказались в божественной стране: бросали повседневные дела и предавались веселью.
Когда христианство заменило язычество, традиция сохранилась, но подстроилась под новую идеологию.
Карнавалом праздник стал в Средние века. Название происходит от термина carnem levare – «отказаться от мяса». Рацион наших предков был небогатым, мясо считалось деликатесом и праздничным блюдом.
Карнавал завершал период, в котором можно было позволить себе праздник живота и всенародное гуляние, – позже наступал пост и всевозможные ограничения. На Руси в это же время отмечали Масленицу.
В римском карнавале все вставало с ног на голову: бедные переодевались в богатых, а богатые в бедных, за масками могли скрываться любые персонажи, а город заполоняли веселая толпа, игры и театральные представления.
Об этой феерии писали Чарльз Диккенс в «Картинах Италии» и Александр Дюма в романе «Граф Монте-Кристо». А действие повести Гоголя «Рим» происходит как раз во время карнавала.
Гете вспоминал: «Это не праздник, который город организует для своих жителей, а праздник, который горожане дарят себе сами».
Поначалу простой люд развлекался с плясками и вином в отдаленных районах города, в полях Тестаччо или окрестностях площади Навона.
В XV веке папа римский Павел II решил, что аристократам тоже хочется праздника – не все же одним крестьянам веселиться! И торжества «переехали» в центр. Самым ожидаемым мероприятием карнавала были потешные скачки и эстафеты. Кто там только не участвовал!
Ослов, быков и свиней специально выпускали на улицы – они разбегались врассыпную, а народ пытался их отловить. Пойманное животное можно было забрать в качестве приза.
Карликов и евреев (которым нелегко было жить в папском городе) заставляли бежать полуголыми под свист и улюлюканье толпы.
Развлечения тех времен часто бывали жестокими, заканчивались травмами и даже смертельными случаями.
Например, особым успехом пользовался «забег (или битва) свечей» – corsa dei moccoletti. У всех участников в руках были горящие свечи, факелы, а кое-кто вооружался целым канделябром. По правилам игры нужно было попытаться потушить свечу соседа, но сберечь свою. Эстафета проходила под крики и брань болельщиков. Если на их глазах кто-то выбывал из игры, его освистывали и давали тумаков.
Кульминацией карнавала и самым ожидаемым событием был забег corsa dei barberi («берберские скачки») – его проводили в последний день празднеств, «жирный вторник». В нем участвовали лошади коренастой африканской породы, каждая из которых представляла свой район города.
Коней отпускали в свободный бег без наездника вдоль виа дель Корсо от площади дель Пополо до площади Венеции. На спину лошадям привязывали мешок, набитый колючками, чтобы во время галопа он больно бил по крупу, заставляя животное метаться по сторонам и бежать еще быстрее.
На старте трибуны на piazza del Popolo занимал весь цвет аристократии. На финишной прямой на piazza Venezia находился дворец самого папы Павла II. Удачнее точки обзора и не придумать.
Вся остальная публика толпилась вдоль центральной улицы. Владельцы апартаментов сдавали место у окна за безумные деньги желающим поглазеть на гонку. Похожая традиция по-прежнему существует в Сиене во время исторических скачек Палио.
Ежегодно накануне карнавала папская администрация публиковала предостережения в попытках держать толпу под контролем. И каждый раз это не срабатывало, а гуляния неизменно стоили кому-то жизни.
Именно это и стало причиной отмены «берберских скачек».
В 1874 году король Виктор Эммануил II и королева Маргарита наблюдали за скачкой с почетной трибуны. В момент приближения лошадей мальчик выскочил на дорогу и был тут же затоптан копытами насмерть. Это стало последней каплей. Монарший указ постановил, что Риму достаточно средневековых забав.
Римский карнавал возродили в 2009 году, но на этот раз без опасных гонок.
Каждый год в феврале на виа дель Корсо устраивают костюмированные шествия и игры для детей. Об азартных скачках напоминает теперь лишь название центральной улицы.
17. Церковь, где кругом обман
Над площадью Св. Игнатия нависает массивный фасад церкви ордена иезуитов. Она заполняет собой все пространство этого крохотного городского пятачка. Сразу видно, что это важное здание. Так и есть, и мы обязательно зайдем внутрь, но сначала небольшое пояснение.
Церквей в Риме предостаточно. Если пытаться посмотреть все, то не хватит ни одной экскурсии, ни даже целой поездки.
Поэтому на этих страницах я рассказываю только о самых необычных, в которых есть что-то выдающееся – работа известного мастера, изумительная роспись или какой-нибудь другой сюрприз.
В церкви Sant’Ignazio di Loyola есть все вышеперечисленное, но чтобы разобраться, что к чему, надо понять, кто такие иезуиты и зачем они это построили.
По бокам от входа два герба: правящего папы римского и кардинала-настоятеля церкви. Такая пара есть у многих церквей – кардинальский герб у каждой свой, а папский одинаковый, пока не выберут нового папу.
Похожий на солнце символ иезуитов IHS (Iesus Hominum Salvator – Иисус, спаситель человечества) присутствует как на фасаде церкви, так и в гербе понтифика. Папа Франциск – первый иезуит в истории, занявший Святой престол.
Орден появился благодаря тому самому св. Игнатию де Лойоле, чьим именем названа церковь. Он родился в Испании в конце XV века в многодетной, но знатной семье. Рано став сиротой, Игнатий (Иньиго на языке басков) был принят пажом при кастильском дворе. После совершеннолетия по примеру братьев он пошел на военную службу. Успешно строил карьеру, жил в роскоши, развлекался с девушками, бахвалился успехами и вел себя как типичный избалованный аристократ. Но позже был отправлен на войну, ранен в бою и во время долгого лечения читал Священное Писание. Особенно он проникся учением Иисуса. После выздоровления Игнатий оставил прежний образ жизни, раздал свое имущество бедным и отправился в паломничество в Иерусалим, откуда вернулся с твердым намерением посвятить себя проповедям.
Для этого ему пришлось наверстывать программу по теологии и латыни в Сорбонне и делить парту со школьниками – самому Игнатию было уже за 30.
Только после окончания духовных учений папа римский разрешил ему стать священником и основать собственный орден в 1540 году.
Святым Игнатия признали только посмертно, почти век спустя.
Он и его последователи называли себя иезуитами или «компанией Иисуса». По-итальянски «Иисус» произносится «Джезу» с ударением на последний слог.
Св. Игнатий понимал, что с помощью правильного образования можно воспитать образцового иезуита.
С самого момента основания «компания Иисуса» занималась защитой истинной (католической) веры, помощью нуждающимся (особенно в больницах и тюрьмах), научными исследованиями и обучением молодежи. В середине XVII века благодаря ученому-иезуиту Афанасию Кирхеру в Риме открылась первая кунсткамера Кирхерианум (кабинет диковинок и редкостей).
Тут можно было бы удивиться и порадоваться мирному союзу науки и религии.
Но не все складывалось безоблачно. Во время борьбы католиков и протестантов иезуиты вместе с доминиканцами заправляли священной инквизицией. Их комиссия отправила на костер Джордано Бруно и судила Галилео Галилея.
Орден св. Игнатия создал свою систему учебных заведений. Первый из них – Римский колледж, соседнее с церковью здание – стал частью амбициозного проекта иезуитов в стремлении к мировому господству стараниями своих верных посланников. Видимо, они не слышали о поговорке «со своим уставом в чужой монастырь». Иезуиты путешествовали по миру, активно распространяя католичество среди жителей Южной Америки, Африки и Азии. Так много католиков в некоторых экзотических странах появилось именно благодаря деятельности иезуитов.
Духовные миссии открывали небывалые торговые и колониальные возможности. Очень скоро иезуиты стали самым богатым и влиятельным орденом – их боялись и даже кое-где запрещали.
Римский колледж стал первой инициативой бесплатного образования для юношей, чтобы дать им возможность построить церковную карьеру при ордене. Обучение включало все этапы от начальной до старшей школы. Особое внимание в колледже уделялось божьему слову, философии, языкам и точным наукам.
Здание колледжа принадлежало иезуитам три столетия, а сейчас в нем располагаются офисы министерства культуры Италии и гуманитарный лицей.
Церковь в честь св. Игнатия строилась как дополнение к Римскому колледжу во время правления папы римского Григория XV, выпускника школы иезуитов. Процесс был непростым и долгим, занял почти век (1626–1722).
Пришло время с ней познакомиться. Первое, на что падает взгляд при входе в церковь, – потолок, который совершенно не выглядит плоским. Небеса разверзлись над головой, им не видно конца и края.
Сначала сложно поверить в то, что все это живопись, – каждая деталь выглядит так объемно, что создается эффект трехмерного пространства.
Визуально церковь кажется выше на несколько этажей благодаря дорисованным аркам и колоннам. Ангелы и святые парят среди облаков, сидят на балконах и в оконных проемах, свесив ноги и наблюдая за посетителями сверху.
Эффект настолько ошеломительный, что может закружиться голова.
Служители церкви поставили в центре большое зеркало, в котором отражается расписанный плафон. С его помощью очень удобно и смотреть на роспись, и снимать селфи.
Читателям рекомендую просканировать QR-код ниже – он выведет на страницу сайта с репродукцией потолка в высоком разрешении, чтобы рассмотреть все детали.
На роспись плафона длиной 750 метров ушло 3 года. Это работа Андреа Поццо, члена ордена иезуитов, мастера живописных иллюзий. Он не относится к числу известных художников, его имя не звучало в высшем римском обществе и он не работал в Ватикане и во дворцах аристократов. Но он был не только мастером живописи, но и знатоком математики, геометрии и астрономии. Секретами своей волшебной техники художник поделился в трактате Perspectiva pictorum et architectorum – пособию по перспективе для художников и архитекторов.
В нем почти не было пустой теории, зато отлично объяснялось на практике, как создавать оптические иллюзии. Копии книги разошлись по всей Европе. Она настолько впечатлила современников, что в Британии придворные архитекторы рекомендовали королеве приобрести и перевести ее, несмотря на то, что Поццо был для них врагом-католиком.
Сцена на потолке называется «Апофеоз св. Игнатия». Другими словами, обожествление и вознесение главы ордена иезуитов Игнатия де Лойолы на небо.
В центре композиции в черной монашеской рясе сам св. Игнатий – в слепящем божественном свете ряса выглядит серой. В дымке над св. Игнатием едва видна фигура Иисуса, с трудом держащего в руках массивный крест. Создается полное ощущение того, что он парит высоко в небесах, хотя Андреа Поццо нарисовал изображение рядом и чуть меньше по размеру. Это и есть мастерство 3D-живописи.
От св. Игнатия лучи света расходятся к окнам и касаются четырех женских образов. Это аллегории сторон света, где иезуиты ведут просветительскую деятельность с благословения Иисуса. Вот он, намек на значимость католической церкви в мире и распространение иезуитами «истинной» веры. Поццо описывал их деятельность как «изгнание обезображенных монстров идолопоклонства, ереси или других пороков».
Европа – коронованная императрица в широких юбках – восседает на сером коне в яблоках, опираясь на глобус и держа скипетр в руках.
Как повелительница мира, Европа служит духовным примером для всех других стран.
Рядом Америка в образе туземки с короной красных и синих перьев на голове, верхом на ягуаре, занесла копье, чтобы пронзить грудь языческого идола.
Африка, чернокожая царица, со слоновой костью в руке, восседает на спине крокодила.
Азия, красавица в восточных одеждах, полулежащая на спине верблюда, смотрит на небеса, с которых льется свет.
Для того, чтобы росписи на сводах церкви св. Игнатия смотрелись максимально реалистично, художник провел несколько опытов.
На потолке он натянул вдоль и поперек веревки, создав сеть из равных квадратов. По вечерам художник разводил костер точно в центре пола, чтобы посмотреть, как вытягиваются тени от веревок на изогнутом своде. В той же плоскости он потом писал фантазийные этажи и человеческие фигуры.
Это и есть секрет его «проекционной живописи».
Но на этом чудеса не заканчиваются! Поццо расписал не только роскошные своды церкви, но и купол, который прячется в полумраке у алтаря.
На момент открытия церкви для богослужений в 1650 году купол был еще не готов. Иезуиты задумали грандиозный размах, ведь церковь строилась в честь самого святого основателя ордена! Нужен был гигантский купол, по размеру уступавший разве что собору Св. Петра в Ватикане.
Но амбициозный проект так и не увидел свет, так как на него требовалось слишком много денег. В связи с затянувшейся стройкой и смертью кардинала Людовизи, руководившего проектом, финансовый источник окончательно иссяк.
К тому же наябедничали соседи-доминиканцы. Они рассчитали, какая гигантская тень от купола ляжет на их монастырь на площади Минервы, и решительно запротестовали. Задумались и сами иезуиты, ведь тенью покрыло бы и их колледж и, вероятно, весь и без того тесный и темный квартал.
Во имя сохранения добрососедских отношений амбиции пришлось усмирить. Но что делать с куполом? Структуру поменять уже невозможно – размеры купола были продиктованы пропорциями стен и высотой потолка.
За последующие 35 лет иезуиты так и не придумали никакого вразумительного решения. Деньги на стройку тоже не появлялись, и отверстие на месте купола продолжало зиять.
Пока в 1685 Андреа Поццо, член ордена иезуитов и мастер живописных иллюзий, не предложил выход, неожиданно примиривший всех. Если купол нельзя построить, его можно нарисовать! И волки сыты (соседи-доминиканцы довольны), и овцы целы (иезуитская казна не пострадала). Поццо построил трехмерную модель будущего фальшивого купола (она стоит в центре церкви у стены), а потом перенес изображение на круглый холст диаметром 17 метров, закрепив его в раме на высоте 34 метров. Получилось что-то вроде гигантских пялец для вышивания.
Для успеха фокуса важно было предположить, с какого места посетители будут смотреть на несуществующий купол. Если художник его угадывал, все изображение подтягивалось к этому ракурсу. Тогда зритель, стоя под нужным углом, примет картинку за объемную форму.
Нужно взглянуть на купол, стоя в центре церкви. В полумраке не видно деталей, но стоит подойти поближе, и начнет происходить нечто необъяснимое…
По логике, прихожане входили в церковь и видели купол издалека. С середины центрального нефа он выглядит абсолютно реальным. Но стоит приблизиться к алтарю и встать ровно под куполом, как становится заметно, что световое окно «уехало» куда-то вбок. Оно уже не выглядит правдоподобным. Но в этой точке стояли скамьи, и на службе предполагалось смотреть на священника, а не на потолок.
Даже сегодня такое мастерство художника удивляет. Бросая монетку в автомат, включающий подсветку купола, мне нравится наблюдать за тем, как меняются выражения лиц моих экскурсантов по мере приближения к куполу. Невозможно скрыть искренний восторг от того, как ловко мастер 300-летней давности обвел нас, привыкших к компьютерным спецэффектам, вокруг пальца.
А представьте, под каким впечатлением оказывался прихожанин XVII века!
Для иллюзий придумали специальный термин – trompe l’oeil (тромплёй, «обманка»). В те времена задачей искусства было не просто передать максимально реалистичное изображение. Но и поиграть со зрителем, заставляя его усомниться, где правда, а где иллюзия. Реальные архитектурные формы смешивались с росписями, чтобы создать идеальный ребус.
Идея Поццо с плоскими куполами имела оглушительный успех. Ту же модель он перенес в церкви городов Фраскати и Ареццо недалеко от Рима.
Если поедете в Вену, загляните и там в церковь иезуитов Jesuitenkirche (или Universitätskirche). В этом городе Андреа Поццо провел свои последние годы и там же скончался. Для венских иезуитов он повторил фокус с плоским куполом – его по-прежнему можно найти в церкви. Также художник создал потрясающую роспись «Триумф Геракла» в Лихтенштейнском дворце Вены, напоминающую потолок церкви Св. Игнатия.
Римский «фальшивый» купол сильно пострадал в последние столетия.
К середине XVIII века холст превратился в большое темное пятно. Различить какие-либо изображения на нем стало невозможно из-за плотного слоя пыли и свечной копоти.
В 1891 году полотно повредила взрывная волна. На воздух взлетел склад боеприпасов с запасом в 300 тонн пороха на противоположном берегу Тибра. Трещины замаскировали тканью, а до реставрации руки дошли только в середине XX века. Его пришлось практически создавать заново, используя подробные инструкции, оставленные Поццо.
18. Пьяный водолей
Помните «говорящие статуи»? Те, на которые вешали пасквили против пап римских и кардиналов? Самый маленький и неприметный представитель «конгресса остроумных» прячется за углом via del Corso в начале переулка via Lata. Многие даже не догадываются, что он тоже относится к красноречивой мраморной компании. Возможно, потому что среди них это единственная не античная статуя. Более того, мы даже знаем имя персонажа, в честь которого она была создана. Миниатюрный фонтан под боком дворца Banco di Roma изображает развозчика воды с бочкой в руках. Официально он называется Il Facchino («носильщик»), а на римском диалекте использовали термин acquarolo (что-то вроде водолея) или acquaricciolo (акварикша).
До того, как в XVI веке понтифики начали восстанавливать античные акведуки, с водой в городе было напряженно.
Нам сейчас сложно в это поверить, ведь чугунные питьевые фонтанчики с крючковатой, как нос, трубой (поэтому их прозвали «носачами» – nasoni) встречаются на каждом шагу. Но они появились в Риме только в XIX веке.
Знаменитые барочные фонтаны тоже построили после реставрации древнеримских водопроводов, которые обеспечили город водой.
Большую часть акведуков уничтожили варвары в V веке. После этого почти тысячелетие город пребывал в разрухе и запустении. Градоначальники не особо заботились об инфраструктуре.
Чтобы получить доступ к питьевой воде, горожанам приходилось проявлять смекалку. Единственный крупный резервуар, который худо-бедно снабжал центр, – фонтан Треви. Он спасся от варварских разрушений, потому что большая часть водопровода Аква Вирго проходила под землей.
Но средневековый Треви не стоит представлять в привычном нам открыточном виде с белоснежным фасадом и статуями. В XV веке это была скромная ванна, в которую стекала вода из трех труб.
Ее-то и набирали развозчики воды, чтобы доставить в бочках адресатам. Порой бочки наполняли из реки Тибр – там вода была грязнее, но дешевле. Ее очищали песком – наподобие примитивного фильтра.
Так что ассортимент был рассчитан на любой спрос и кошелек. Чтобы не платить чрезмерные налоги, аквароло пополняли резервуары по ночам, а продавали днем на улицах или развозили по домам более состоятельных клиентов. Спрос на их услуги никогда не падал.
Со временем представители профессии обзавелись собственным профсоюзом – Corporazione degli Acquaroli. У каждого работника была узнаваемая форма в виде кафтана и берета. Именно в такой изображен персонаж фонтана il Facchino. Профсоюз заказал его художнику Якопино дель Конте в 1580 году. Сам мастер жил во дворце, к которому был прикреплен фонтан. Да и развозчиков воды в этом районе жило особенно много. Место для фонтана выбрали самое удачное.
Ходит популярный слух, что автором статуи был Микеланджело Буонарроти. Бедный Микеланджело! Чего ему только не приписывают!
И форму швейцарской гвардии он придумал, и фонтан… Но все это, конечно, городские небылицы. В данном случае «родителем» байки был придворный неаполитанский архитектор Луиджи Ванвителли, который в 1751 году обмолвился в эссе, что автор произведения – великий тосканец. Не очень понятно, откуда появилась эта информация, но Ванвителли жил на два века позже Микеланджело и свидетельствовать о создании фонтана лично он явно не мог.
Но кое-что нам все-таки доподлинно известно – имя развозчика воды.
Раньше у фонтана красовалась доска с посвящением Аббондию Рицию (Abbondio Rizio), любителю хорошенько выпить. По крайней мере, так утверждал аббат Годар, чья несколько ироничная эпитафия на латыни дополняла фонтан. Если передать смысл фразы, то получится:
«Разносчику, коронованному брусчаткой, достойно развозившему грузы. Он мог взвалить на плечи любую ношу, прожил сколько смог. Но однажды, неся бочку вина на плечах и в желудке, против своей воли скончался».
Дворец позже снесли вместе с табличкой, а фонтан переместили за угол в более тихое место. Хаотичный трафик виа дель Корсо и так отразился глубокими следами на мраморном лице аквароло – оно выглядит полустертым.
В надписи упоминается забавный ритуал, которому подвергались новички корпорации разносчиков воды.
In publicis stillicidiis coronato, «коронованный брусчаткой», означает, что новый кандидат успешно прошел «обряд посвящения». Старшие товарищи водили его по трактирам с бочкой на плечах и заставляли плюхаться ягодицами на твердые камни у каждого порога. Так он «метил территорию» своего нового рабочего квартала.
А несчастному Аббондию, любителю вина, приходится теперь довольствоваться только водой, вечно текущей из его бочки.
