Kitabı oku: «Долина падающих птиц», sayfa 5

– Роман?

– Ромы не должно было быть в этой истории, – киваю, глядя в стол. – Ведь то, что с ним сделал Август – самое ужасное из всего, что он мог сделать. Он заставил Рому меня полюбить. Он внушил ему эту любовь.

Глава 7

***

– Как долго ты принимала таблетки, Ника?

– Почему вдруг сменили тему?

– Ты знаешь, что у любого лекарства есть побочные действия?

– И почему отвечаете вопросом на вопрос?

Ева смотрит выжидательно. Но что я должна ей ответить?

– Довольно долго принимала, – в итоге сдаюсь и пожимаю плечами. – Это обычное седативное, в любой аптеке без рецепта продаётся, вам ли не знать?

– Вопрос не в том, насколько оно сильное, а в том, как часто и в каких дозах ты его принимала?

И тут до меня доходит, так что смех невольно вырывается изо рта!

– Думаете, это из-за таблеток я видела Августа? Думаете, он – моя галлюцинация? Ха! Так может и вы, доктор, и всё это, – обвожу комнату взглядом, – тоже… глюк?

Ева поджимает губы и устремляет взгляд в бумаги разложенные на столе, выдерживает паузу, а затем, как ни в чём не бывало, добавляет:

– Продолжай, пожалуйста. Что происходило дальше?

** ** **

«Я заберу последнее хорошее, что осталось в твоей жизни, Рони», – последнее, что я услышала от Августа. С тех пор он не появлялся. Как ни пыталась, как ни звала, он не выходил на связь. Это и стало толчком к одной из самых безумных и, возможно, жестоких идей, что только приходили мне в голову. Мне должно быть страшно, мне должно быть больно, тогда больно будет и ему. Тогда Август мне и ответит.

До его свидания с Диной оставалось около семи часов. На уговоры моя подруга не шла, что бы я ни говорила. Да, я могла бы запереть её дома, связать, в крайнем случае, но будет ведь и завтра, и послезавтра, и множество других дней, когда Август сумеет-таки до неё добраться. Поэтому действовать нужно было сегодня. Я не могла сидеть сложа руки. И я была готова на что угодно!

После смены в баре так и не смогла уснуть. Вру. Я даже не пыталась. Меряя квартиру шагами от спальной до кухни и обратно, не могла найти себе места, не могла успокоиться, не могла совладать с мыслями и чувствами. Эмоции переполняли, а десятки вопросов, так и оставшихся без ответа никак не давали покоя. Меня кидало из стороны в сторону буквально каждые несколько минут! Я ненавидела Августа за то, что он собирался сделать с Диной, и тут же жалела его, сочувствовала ему. Винила себя.

А затем снова ненавидела, ругала его! И снова пыталась понять. Оправдать!

И себя оправдать пыталась.

Это ужасно. То, что я сделала с Августом – ужасно. Лишь в этом была убеждена на все сто. Это я заперла его из-за своей эгоистичной натуры. Это я его придумала, вынудила стать моим защитником, моей жилеткой для слёз. Но я ни разу не задумалась о его чувствах, о том, каково ему, там, – взаперти.

Боже, да разве я могла подумать, что у моей выдумки могут быть чувства?.. Разумеется, я и мысли об этом допустить не могла!

Да, я виновата. Но я ведь не знала… не знала, что ТАК может быть. Кто вообще из здравомыслящих людей способен поверить в эту безумную историю про ожившего мальчика-фантазию? Да никто! А может… может, и нет всего этого? Может, я просто сплю? Или умерла и попала в Ад? О, это было бы неплохо. Лучше Ад, чем шизофрения.

В 17:10 я сумела-таки себя убедить, что действия Августа не что иное, как провокация.

Если Август собирался причинить Дине вред, для чего ему было идти с ней на какое-то там свидание? Кому оно нужно при таком раскладе? Август пытался задеть меня за живое, сделать меня уязвимой, доказать, что судьба Дины целиком и полностью в его руках. Август пытался влезть мне в голову, породить там хаос. И у него это неплохо получалось.

Неожиданно в голове родилась ещё одна умная мысль: а ведь Август ни разу не заикнулся, что собирается причинить Дине физический вред. Чтобы уничтожить человека вовсе не обязательно применять силу, – порой и одного слова достаточно. В любом случае, какие бы коварные планы насчёт Дины Август не строил, я была уверена в одном – просто так он от неё не отстанет. Разум Дины уже затуманен. И если для того, чтобы Август отказался от своих планов, перестал меня игнорировать и явился для разговора, мне всё же придётся сделать то, что задумала. Придётся заставить его выйти со мной на связь.

Приготовления были завершены, две таблетки успокоительного упали в желудок, а контрольный звонок Дине в лишний раз подтвердил – не передумала, свиданию быть. А ещё она назвала меня паранаидальной истеричкой.

На часах было 18:15, а свидание назначено на 19:00, так что тянуть больше было нельзя.

Сказать, что я чувствовала себя некомфортно шагая по улице в красном мини и на высоких каблуках – не сказать ничего. Я чувствовала себя ужасно. Чувствовала себя голой. Но, надо признаться, в тот день я впервые радовалась тому, что Динка с удивительной настойчивостью на каждый праздник дарила мне подобные предметы гардероба и заваливала косметикой, которой я не то что не пользовалась, а в принципе не умела этого делать. В кое-то веки пригодились вещички. Дина была бы в восторге, застань меня в таком виде.

Казалось, все до единого пялились на меня. Ужасались моему виду. Мужчины смотрели так, словно мысленно радовались, что их жёны и рядом с таким чудовищем, как я не стояли. Женщины смотрели брезгливо, старушки ворчали, а молодые парни провожали свистом и глумливым смехом.

А может, и нет?

Не знаю… Может Дина была и права. Может, я действительно истеричный параноик и всем вокруг дела до меня никакого не было?..

Решила плюнуть. Ведь я не для себя это делала, а для Дины.

Подобные мысли казались спасительными. На тот момент я ещё не задумывалась, над тем, что движет мною на самом деле: эгоизм, любовь к подруге, желание доказать Августу, что он ошибается на мой счёт и я чего-то стою, или же просто чувство ответственности за создание, которое я впустила в этот мир. Пожалуй, точного ответа на этот вопрос у меня нет до сих пор.

Одно я знала наверняка: стоит вляпаться в какую-нибудь жуткую историю, и Август незамедлительно явится, а их свидание с Диной будет сорвано. Связь, о которой я узнала ночью у бара, придавала мне уверенности, вот только… тогда я ещё не знала всего. Я думала, общая физическая боль – главное, что нас связывает. На самом же деле всё оказалось куда сложнее.

Майский вечер был тёплым и безветренным. Последние лучи солнца ускользали за крыши домов, на небе вспыхивали звёзды, а в парке, один за другим, фонари, и по мощённым гладким булыжником дорожкам разливался тёплый оранжевый свет. Рядом прогуливались парочки, держась за руку, кто-то целовался под сенью деревьев… Был слышен смех, лай собак и птичий щебет.

Я хорошо запомнила тот вечер. Всё вокруг казалось таким спокойным, умиротворённым, идеальным, в то время, когда внутри меня тикала бомба с часами.

Я завидовала им. Всем этим беспечным людям отдыхающим в парке. И мне было обидно, ведь я не могла так же. Даже если бы захотела, если бы пожелала начать всё с чистого листа, если бы смогла выбраться из болота, в которую превратила свою жизнь… не смогла бы. Поздно. Август не позволит.

На часах было без пяти минут семь, когда я ступила на улицы района, что местные прозвали швейкой. Это из-за швейной фабрики советских времён, что давно уже заброшена и оборудована молодёжью под место для тусовок. Я была там пару раз. Грязное жуткое местечко с разрисованными граффити стенами, заваленное пустыми бутылками от спиртного, окурками и использованными шприцами.

– Ну же, Август, отзовись! Перестань меня игнорировать. Откажись от свидания с Диной пока не поздно и тогда, клянусь, я прямо сейчас развернусь и убегу в обратном направлении, – шептала себе под нос, с ног до головы дрожа от дурного предчувствия и страха вернуться в «прошлое».

Но Август не появлялся.

И я двигалась дальше.

На улицах было полно народа. Мальчишки гоняли на великах, молодёжь собиралась в стайки, собираясь уходить в отрыв, а вот взрослых было почти не видно.

Я двигалась к местному магазинчику, точно зная, где стоит засветиться в первую очередь, чтобы привлечь к себе внимание. Так и случилось. Не успела переступить порог продуктовой лавки, как тут же раздался чей-то свист и что-то вроде: «Норма-а-а-ально так. Это ещё что за цыпа?».

Нервяк накрывал с головой. Пожалела, что не взяла с собой успокоительное. Бросало в пот, руки дрожали, зуб на зуб не попадал, когда просила у продавца бутылку пива в стекле и пачку синего «Winston». Пыталась говорить погромче, чтобы все в магазине слышали, но, думаю, больше было похоже на жалкий мышиный писк.

– Ты откуда такая будешь? – поинтересовался продавец, прищурившись. – Лицо кажется знакомым, но точно не местная.

Я его тоже узнала. Словно была здесь только вчера, а не больше пяти лет назад.

Я ничего не ответила.

Я была не готова к подобному. Знала, что не готова, но всё равно пошла сюда в таком виде, убеждая себя, что другого выбора у меня нет.

Я начинала паниковать лишь от мысли, что кто-то из этих вонючих пьяных мужланов будет трогать меня своими грязными руками. Но пойти на попятную я не могла, ведь теперь время поджимало не только у Августа.

Выйдя на улицу, закурила.

– Тебе ведь не нравится этот запах, да, Август? Тогда я буду курить одну за другой до тех пор, пока ты не покажешься здесь.

Теперь я двигалась к заброшенной фабрике, где наверняка уже собрались на тусовку кто-то вроде моего сводного брата. Они-то и были мне нужны.

Август продолжал изводить меня. Продолжал игнорировать. Словно давно уже сделал ход и дожидается ответного, – так я решила. Но знал ли он, что я могу зайти так далеко?

– Сколько времени, дочка? – вдруг окликнул меня проходящий мимо старик, а я вздрогнула так, словно меня сам Сатана позвал.

Но не успела ответить, как старик вдруг хрипло и с нажимом добавил:

– Разворачивайся и тащи свою тощую задницу домой, идиотка!

– Ч-что, простите? – во все глаза уставилась в приветливое лицо старика.

– Времени, спрашиваю, сколько? – улыбнулся тот, и кивнул на телефон в моих руках.

Тогда и стало ясно, что Август меня слышал. Более того – Август был зол. Август приказывал мне вернуться обратно. И это, чёрт возьми, подействовало на меня так опьяняюще, что внутри всё ожило, кровь прилила к голове, и даже дыхание участилось!

Я была близка к своей цели.

– Ты с башкой дружишь вообще?! – закричал на меня паренёк, спрыгнув с велосипеда. – Куда чешешь? Ты не местная! Тебя там дерьмом накачают, затем трахнут всей компанией и оставят валяться в собственной блевотине и соплях!

– О, да… Ты меня слышишь, Август. Слышишь! – В тот момент страх притупился. Я почувствовала, что не одна на этих улицах, и даже… даже смогла улыбнуться пониманию, что Август рядом.

– Тебя там отымеют и покалечат, дура! – заорал в мою отдаляющуюся спину мальчишка.

– А ты приди и забери меня, – ответила шёпотом и ускорила шаг.

В тот вечер мне открылась ещё одна страшная тайна Августа. Очень скоро мне довелось понять, что не только физическая боль связывает нас, но и страх смерти. Ведь оказалось, умру я и вместе со мной умрёт свобода Августа. Он был создан для того, чтобы меня защищать. По крайней мере, до тех пор, пока я не пойму, что больше не нуждаюсь в этом.

Я не собиралась идти до конца. Но я хотела, чтобы Август так думал. Чтобы понял, как было велико его заблуждение на мой счёт, и не нужно смотреть на меня свысока. Что меня не нужно дёргать за верёвочки, – я могу и сама двигаться! Могу дать ему то, что он хочет, ведь я не такая слабая и безвольная, какой он меня заклеймил!

Находясь в некой странной для меня эйфории, я далеко не сразу вспомнила о Дине.

– Оставь Дину в покое, и я остановлюсь, – адреналин в крови повышался, и я уже могла выдвигать Августу требования.

– Ты что – самоубийца?! – зарычал на меня мужик, высунувшись в форточку на втором этаже блочного дома. – Тебя там прикончат, дура!

– Но ты ведь не за меня переживаешь, правда, Август? – даже усмехнуться вышло. Уверенность в том, что я всё делаю правильно, росла.

– Не ходи туда! – в калитке частного дома в конце улицы показалась женщина в пёстром халате и с ведром в руках. – Я серьёзно, мать твою! Не ходи туда, Рони! Слышишь меня?!! Я тут не шутки шучу!

– Почему? – прошептала. – Ты боишься, Август?

Я попала в самое яблочко, даже не целясь в мишень.

Я понятия не имела, что моя попытка доказать Августу свою решимость прольёт свет на одну из его самых главных тайн.

Он пытался заставить меня возненавидеть его, но при этом не мог отступить от главной своей обязанности – он должен был защищать меня от смерти любой ценой. Потому что от моей жизни зависела его жизнь. В каком-то смысле – Август попал в капкан.

– Если бы ты хотел причинить вред Дине, давно мог это сделать, – продолжала говорить себе под нос. – Но ты продолжаешь изводить меня. Издеваешься надо мной. Это твой способ заставить меня возненавидеть тебя, да, Август?

– Ты, правда, думаешь, что я шучу? – поинтересовался у меня мужчина у грузовика. – Думаешь, жизнь твоей подружки для меня что-то значит?.. Один щелчок пальцами и этой крошки, что сегодня так чудесно пахнет, не станет. Я убью её, Рони. Убью. Этого будет достаточно, чтобы получить то, чего ты меня лишила?!

– Ты этого не сделаешь, Август. – Остановилась у развилки, одна из тропинок которой, вела прямиком на заброшенную фабрику через заросший кустарником сквер. Обняла себя руками покрепче, набрала в грудь побольше воздуха и сделала шаг.

– Я убью её, Рони! – долетел в спину мужской ор.

– Не сможешь, – ответила уверенно. – Иначе я убью себя.

Глава 8

«Позови меня».

Нет. Не стану.

«Попроси меня».

Не хочу.

«Ты же знаешь, я НЕ перестану. Закричи»!

Я молчу. Я молчу!

«Почему же, воровка плачешь?

Тебе больно? Моли – помогу».

Обещанье в кармашек спрячу,

И не стану просить – прикажу.

***

– Я бы этого не сделала. Не хватило бы смелости. Но Август об этом не знал, или… или знал, но, думаю, на ту минуту времени в его голове уже успел созреть новый план действий, и подыграть мне ему было выгодно. Да уж… представляю, какой идиоткой я выглядела в его глазах. – Вздыхаю. – Рисковать жизнью, не зная, к чему этот риск приведёт – это одно, это проще. А убить себя это… да бросьте, я половину своей жизни бежала от смерти, пусть и только сейчас это поняла, так что… разворачиваться я не собиралась.

– А что если Август принял твои слова всерьёз? Что если он поверил в угрозу? – задумчиво смотрит на меня Ева, а я отравлено улыбаюсь в ответ:

– Будучи уверенным в том, насколько я слабая и трусливая? Сомневаюсь.

– Почему он тебя такой считал? – хмурится Ева. – Пережив то, что пережила ты, Ника, далеко не каждый смог бы найти в себе силы, чтобы двигаться дальше.

– Двигаться? – улыбка моя становится шире. – О чём вы? Я не двигалась, Ева. Я замерла. Пять лет назад замерла в мёртвой точке и дико боялась сделать даже один маленький шаг. Вперёд – страшно. А позади – обрыв. Август сдвинул меня с этой точки. Нет, – Август грубо толкнул меня в спину на много-много шагов. Вот только… в верном ли направлении были эти шаги?

** ** **

Передавать сообщения Август больше не мог – вокруг не было ни души. Поэтому, все, что мне оставалось это медленно двигаться в направлении швейки, шарахаться каждого звука в кустарнике и томительно ожидать, когда же появится Август.

А я не была уверена, что он появится. Всё то, в чём я уверена теперь, на тот момент было лишь догадками.

Во рту пересохло, в ушах циркулировала кровь, сердце билось на пределе. Но развернуться и сбежать я уже не могла. Это было бы стопроцентным проигрышем Августу. Это бы лишь подтвердило то, какой Август меня считает. И кто угодно может называть меня глупой, легкомысленной, ненормальной. Плевать. Никто и никогда не будет на моём месте. Никто и никогда не сможет испытать то, что испытывала тогда я. Поэтому и судить меня некому.

Узкая тропинка виляла из стороны в сторону, колючки царапали ноги и, казалось, что с каждым шагом становится всё темнее и темнее. Птиц не было не слышно. Зато стали слышны голоса впереди и звуки музыки, а вдалеке замаячил жёлтый огонёк – костёр.

Сжав пальцы в кулаки и сделав вдох поглубже, зашагала быстрее и увереннее, как тут…

– Как же ты меня бес-с-сишь, а! – раздался раздражённый голос за спиной, и в этот раз я даже не вздрогнула при появлении Августа.

Он стоял позади меня и выглядел максимально недоброжелательно. По крайней мере, настолько сердитого выражения лица я у него ещё не видела. Он не выглядел опасно, или пугающе, нет. Скорее так, словно просто испытывает высшую степень недовольства.

– Чёрт возьми… Что это с тобой? – протянул, заметив, что на мне надето и, высоко вздёрнув брови, заскользил по телу издевательским взглядом. – Вот же дурочка, надо было сказать, что ты одеться забыла, я бы мигом примчался! Или… нет?

С весельем заглянул мне в глаза, подошёл ближе и то ли фыркнул, то ли усмехнулся:

– А это ещё что? – ткнул пальцем мне щёку. – Ты накрасилась, Рони?.. Вау. Ты накрасилась! Я, конечно, дико извиняюсь, но эта помада тебе не идёт, выглядишь, как дешёвая шлюха. Аа-а. Так ведь и было задумано?.. Упс.

– Где Дина?

– Ты даже ногти накрасила?! Чёрт, Рони, у меня вот сейчас прям сердечко затрепетало.

– Август, где Дина?!

– Может ты ещё и тот уродливый спортивный лифчик сняла?.. Нет, стой, не говори! К этому я ещё не готов.

– Может, хватит? – пронзала его тяжёлым взглядом.

Август гаденько рассмеялся, запустил руки в карманы джинсов, сделал долгий протяжный вдох, а на выдохе привычная угроза вспыхнула в его глазах, губы сжались в тонкую линию, черты лица ожесточились.

– Ну ладно. Повеселилась? – зловещим шипением. – А теперь бегом домой умываться!

Схватил меня за локоть и дёрнул на себя, но протест во мне оказался настолько мощным, что я нашла в себе силы отмахнуться и решительно отступить назад – в сторону фабрики.

– Ты что это сейчас делаешь? – сузил глаза.

– Не подчиняюсь тебе, – отрезала сухо.

– А-а, понял, – отведя взгляд в сторону, закивал. – Характер демонстрируешь? Эх, Рони-Рони… глупая девочка. Характер нужно показывать лишь тогда, когда он есть, а у тебя…

– Хватит! – перебила, на удивление твёрдым голосом. – Хватит меня унижать!

– Унижать? – вкрадчиво повторил и навис надо мной большой тенью. – Это я-то тебя унижаю?.. Тогда чем же занимаешься ты весь день, требуя моего появления и провоцируя убогой вылазкой, в убогом виде, в это убогое место?.. Почему было сразу не сказать: «К ноге, Август»! «Сидеть, Август»! «Рядом, Август»!

– Ты вынудил меня сюда пойти. И ты это знаешь. Скажи где Дина! Что с ней? Что ты с ней сделал?

– Я? – ткнул пальцем себе в грудь и повторил оскорблённо: – Я сделал?.. Это жизнь с ней сделала! Я тут причём вообще?

– Не смей смеяться над ней, – сквозь сжатые зубы. – Ты и ногтя её не стоишь!

– В таком случае должен сообщить, что у тебя чертовски дерьмовый вкус на парней, Рони.

– Я не создавала тебя таким!

Тишина.

– Ещё раз скажешь это, – утробным рычанием мне в лицо, – и, даю слово, я…

Но Август не договорил. Обернулся, а затем взглянул на меня с таким пугающе ликующим видом, что внутри всё сжалось от дурного предчувствия.

– Будем здесь говорить, или найдём местечко поприличнее? – поинтересовался скользко. – У тебя на размышления не больше минуты.

– О чём ты говоришь? – напряглась и уже спустя миг услышала мужские голоса с той стороны, откуда я пришла, и с каждой секундой они становились всё громче.

– Трое, – сообщил Август, явно наслаждаясь ситуацией. – И все далеко не трезвые.

– Прикажи им уйти! – выпалила вдруг, чувствуя, как внутри зарождается паника. – Ты же можешь! Как тогда, – с Джуди!

– Мм-м… не припомню такого, – с неряшливым видом поскрёб затылок пальцами, сложил руки на груди и самодовольно ухмыльнулся.

Они приближались. Слова становились чётче, а смех громче. И Август совершенно точно не собирался их прогонять.

Была мысль прыгнуть в кусты, но осуществить задуманное так и не смогла, и помешала мне не тройка парней сомнительного вида, а рука Августа внезапно схватившего меня за локоть, в момент, когда я уже было сорвалась с места.

Он остановил меня.

Он толкнул меня к ним в руки.

Август хотел меня проучить. Но больше всего остального, Август хотел доказать мне, что я по-прежнему в нём нуждаюсь. Завишу, как и тогда, – пять лет назад.

– Опа-опа! Эт чё за нимфа? Пацаны я «белку» словил, или там реально тёлка стоит?

– Я её видел. В магазе. Пивасик брала.

– Ничё такая.

Я пыталась отмахнуться. Невинно улыбалась и делала вид, что оказалась в этом сквере случайно, свернула не туда и заблудилась. Но три пьяных отморозка не собирались отставать, и я знала, что так будет, нарвись я на кого-то из компании, зависающей на швейке.

Один из них обхватил меня за плечи и, заверяя, что компания у них дружелюбная, повёл на огонёк костра. Второй выхватил у меня из рук бутылку с пивом, которую я купила лишь для вида, и заорал на всю округу:

– Гляди-ка! Ещё и бухлишко с собой притащила! Красава ващ-щ-ще!

– Мне… мне действительно пора. Я просто не туда свернула!

– Да не боись, малая. Не обидим. Пойдём отдохнём, все дела, – притянул меня к себе третий и заскользил по телу раздевающим взглядом.

А Август в это время стоял неподалёку и с очевидным удовлетворением на лице наблюдал за происходящим.

– Тебе же хуже будет, – прошептала, уверенно глядя в блестящие глаза Августа.

– С кем она базарит?

– Эй, с кем ты базаришь, малая?

– Да нет там никого!

– Походу она это… под кайфом. Чем закинулась? А ну делись, пацаны тоже хотят.

Пальцы третьего – самого крупного, – вдруг впились мне в предплечье, и он силой потащил меня к кустам.

– Эй, ты куда её?

– Ща обыск будет! – гоготнул в ответ.

– Отпусти! – громко потребовала. Говорить вежливо с самого начала не имело смысла.

– Да не ссы, малая. Я только проверю…

– Отпусти, я сказала!

– Или что? – бросил на меня глумливый взгляд и толкнул к одному из колючих кустов.

Или что? Да я понятия не имела – что.

– Артур здесь? – выпалила первое, что пришло в голову.

– Артур?

– Тот, который Муха, – добавила.

– Муха? – брови отморозка полезли на лоб. – Так он сдох давно! Стопэ. А ты чё, знала его?

Лично я с Мухой знакома не была, но за те разы, когда успела побывать на швейке, наслышалась о том, каким авторитетом пользовался этот парень.

Как же не вовремя он умер.

– Я… он был другом моего брата, – соврала. Хотя, полагаю, что это могло оказаться и правдой. Насколько я знаю, раньше Ден здесь часто тусовался. А сейчас больше по квартирам шарится.

– И как звать твоего брата? – глаза парня сощурились в недоверии.

– Денис, – ни секунды не мешкая. – Его ещё Кощеем называют.

– Кощей?.. Ха-а! Отбой, пацаны! Своя тёлка!

А что было дальше, я плохо помню. Всё, как туманом окутано.

Помню костёр. Помню большую шумную компанию и звуки музыки. Смех, разговоры, споры. Алкоголь, таблетки; какие отговорки я только не придумывала, чтобы не дать им накачать себя этим дерьмом.

Драки, выяснения отношений, разврат. Кто-то в пьяном угаре решил заняться сексом, даже не отходя от костра. Кто-то упал в этот самый костёр, поджарив задницу.

Всё превращалось в калейдоскоп размытых красок и силуэтов. А Август всё это время стоял неподалёку и смотрел на меня с абсолютно непроницаемым лицом.

«О чём он тогда думал, видя, какая жизнь у меня была до него и до похищения»? – порой задаюсь я вопросом. Что испытывал: отвращение, презрение, а может… жалость? Не знаю. Я так и не решилась у него об этом спросить. Мне было стыдно. Раньше я была ни чем не лучше этих ребят. Хотя… по правде говоря… сейчас моя жизнь ненамного лучше.

Кто-то постоянно лез с расспросами: кто, откуда, для чего, зачем? Пришлось повторять одно и то же десятки раз. Но… чем больше времени проходило, тем меньше имело значение, что я сестра какого-то там Кощея. Видимо в этой компании мой брат особым авторитетом не пользовался. Я пыталась незаметно улизнуть, но то и дело на кого-то натыкалась и вновь оказывалась у костра.

Ночь, языки пламени, звон стекла. Драка.

Запах гари, пота и спиртного.

Чья-то рука на моём бедре.

– Пойдём прогуляемся, малая?

Взгляд само собой зацепился за Августа, но так же быстро я отвернулась, не желая давать ему повода думать, что не в состоянии справиться с этим сама. Ведь только этого он и ждал. Не уходил. Наблюдал за мной и растягивал удовольствие до момента, когда я слёзно буду молить его о помощи. Понимала это так ясно, что становилось тошно. От всего! И в первую очередь от самой себя.

Всё выше… и выше… рука забиралась под платье, задирая его до самого живота. Прямо на глазах у остальных, хотя… никому не было дела то того, что этот пьяный мужик пытался со мной сделать.

Попытка отказать вежливо с треском провалилась. Этот недоумок решил, что я просто слишком стеснительная и предложил отойти подальше. И я согласилась. Ведь это было моим единственным шансом на побег.

Мужчина был пьян, но, как оказалось, не настолько, чтобы удар локтем в живот заставил его забыть о желании поразвлечься со мной.

Темнота. Колючие ветки царапали кожу. Я бежала, как могла по чёртовому скверу на чёртовых каблуках. Дыхание было на пределе. Лёгкие горели огнём. Всё, как в тумане. Я не понимала, куда бегу. Потерялась в лабиринте из тропинок.

Удар. Помню, что упала, а следом… следом словно товарняк врезался в спину и не успела и вдоха сделать, как впечталась животом в землю.

Боль прострелила тело. Рывок. И он грубо перевернул меня к себе лицом, сжимая ноги коленями, а руки вдавливая в землю по обе стороны от головы.

– Думала, сбежишь от меня, сучка?

Я даже не знаю, кто это был. Либо не смогла разглядеть лица, либо просто не помню. Было темно, воняло спиртным и дымом от костра. Но страшно не было – было знакомо. Филип научил меня, как нужно вести себя, чтобы было максимально безболезненно.

– Попроси меня, – прозвучал голос Августа. Скрипучий, наполненный болью, но не требовательный, скорее – предлагающий. – Ну же, Рони… Попроси меня о помощи, давай. Тебе ведь больно. Нам двоим больно. Тебе противно. А мне плевать. Ты не хочешь этого. Одно слово и я сниму с тебя этого ублюдка.

Слышала, как рвалось платье, трещало по швам. Липкие потные мужские руки были везде, трогали меня, хватали, мяли. А я… а я просто смотрела на звёзды, как когда-то смотрела на одинокую лампочку под потолком холодного подвала… Я снова была в том подвале.

– Рони-и-и! – предлагал свою помощь Август. – Он не убьёт тебя, – это главное. А я смогу вытерпеть боль. Но этот мудак, сейчас трахнет тебя, на утро ничего не вспомнит, а вот ты… что будет с тобой, Рони? Ты перейдёшь на новый круг Ада. Возможно, даже на последний. Хочешь этого?.. Не-е-ет, ты не хочешь. Не хочешь испытывать это снова. Ты же помнишь, как Филип делал это с тобой. Просто попроси меня о помощи. Давай. Ты ведь всегда просила.

Всё чего в тот момент добивался Август, это признания моей великой лжи. И он оказался прав – как бы сильно не желала вернуть ему свободу, по собственной воле я не могла этого сделать.

Я не могла отпустить Августа. Не могла перестать нуждаться в нём. Не могла, потому что не хотела. Потому что была слабой и безвольной. Потому что не умела справляться с проблемами самостоятельно, – я умела от них лишь прятаться. А если не получалось… я всегда вспоминала его.

Я была его создателем. А Август был частью меня.

– Помоги мне, Август.

***

Небо раскачивалось надо мной, звёзды рисовали круги, спирали…

И вместе с ними плавно раскачивалась я, в такт шагам Августа, который нёс меня на руках. Подальше от фабрики и её обитателей. Прочь из тёмного сквера.

Он смотрел ровно перед собой и, казалось, даже не моргал. Словно вновь надел одну из своих самых непроницаемых масок.

– У тебя кровь, – прошептала, проводя подушечкой пальца по его тёплой щеке, оставляя на ней длинный тёмный развод.

– Это не моя кровь, – даже не взглянув на меня, отозвался Август.

Я не помню, что он делал с тем парнем. Я не хотела на это смотреть.

Поначалу были слышны приглушённые крики, затем всхлипывания, какой-то хруст, а в конце – тишина.

– Ты убил его? – слетело с моих губ, но при этом я не почувствовала ни капли жалости.

Август не ответил.

– Ты мог просто внушить ему убираться обратно, оставить меня в покое… – добавила ещё тише и сильнее прижалась щекой к груди Августа, слушая, как бьётся его сердце.

– Он заслужил, – произнёс настолько тихо, что сперва решила – показалось. Но нет… в этот раз Август действительно мне ответил.

– Ты был прав, – прошептала. – Я всегда буду в тебе нуждаться. Прости. Ты разочарован.

А в следующее мгновение Август посмотрел на меня таким взглядом, который я никогда не забуду. Это был первый раз с его появления, когда его взгляд не был холодным, не пылал ненавистью, или презрением. Его взгляд был спокойным. Просто спокойным, и никак не пустым.

– Ты не разочаровала меня, – произнёс негромко и ровно. – Скорее… удивила.

Я был уверен, что ты просто существуешь, но сейчас увидел… что ты всё ещё живёшь, Рони. Проклятье… ты всё ещё пытаешься жить.

Он отнёс меня к дороге, усадил на обочину, и словил машину.

Когда водитель спешил ко мне, на ходу снимая с себя пиджак, чтобы набросить мне на плечи, Августа рядом уже не было.

– Со швейки? – на лице мужчины читался укор, но в то же время и жалость. – Плохой выдался вечер, смотрю?

– Отвезёте меня домой? – прохрипела.

Прозвучал тяжёлый вздох, и далеко не сразу ответ:

– Ну не оставлю же я тебя на обочине. Садись в машину.

Знал ли Август, кто будет за рулём той машины?..

– Как звать? – водитель взглянул на меня в зеркало заднего вида.

– Вероника, – шепнула, закрывая свинцом наливающиеся веки.

– А я Роман.