Kitabı oku: «Когда солнце погаснет», sayfa 2
И я бежала изо всех сил, больше всего на свете страшась встретить апокалипсис в одиночку! Как будто присутствие других людей могло меня спасти! Бежала с такой скоростью, что мне позавидовали бы все бегуны в моем фитнес-клубе, куда я раньше ходила…
Боковым зрением я видела мелькавшие неоновые вывески магазинов и зданий, неуверенно лавировала между людьми и машинами, перепрыгивала через бордюры и препятствия. Мир вокруг перестал существовать на несколько минут (а их, по моим подсчетам, нужно было примерно пятнадцать, чтобы успеть добежать до дома подруги).
Вот уже показалась синяя крыша ее высотки! Я выдохнула, остановившись на мгновение, чтобы перевести дух и оперлась рукой об стену. Каждый квартал был наполнен людскими криками и походил на ад наяву. Но цель была близко – мне оставалось с десяток шагов. Глубоко вдохнув, я снова перешла на бег и побежала вдоль магазинных витрин.
Неожиданно тяжелая металлическая дверь открылась мне прямо в лицо. Из глаз не посыпались звезды, нет… Не было ни боли, ни страха… Я просто мгновенно отключилась от удара, ощущая лишь, как тело складывается и летит вниз.
***
Неизвестно, сколько времени прошло, прежде чем я очнулась и обнаружила себя лежащей на асфальте. Голова жутко болела, как будто меня били по ней тысячу раз, и кружилась. Горячая жидкость текла из носа, и, с трудом приложив к нему пальцы, я обнаружила, что эта жидкость – моя собственная кровь.
Спустя несколько секунд мне удалось сфокусировать взгляд на неоновой вывеске, которая висела прямо передо мной. «Продукты» – гласила она, и в животе поневоле заурчало.
Я присела на асфальте, ощупав руки, ноги и голову. Кажется, серьезных повреждений не было, лишь ссадины, ушибы и, возможно, сотрясение. Но меня не тошнило, в связи с чем с последним диагнозом можно было не торопиться.
Вокруг царила странная тишина. Оглядевшись, я с удивлением убедилась, что на улицах города осталось не так уж много людей. Большинство из них словно испарилось. Несколько автомобилей стояли припаркованными у многоэтажек и магазинов, но, судя по всему, никто не собирался за ними возвращаться.
В темноте я увидела несколько силуэтов. На детской площадке перед домом сидел старик, на вид – лет девяноста. В руках дымящаяся сигарета, которую он, покашливая, курил длинными затяжками. Его «кхе-кхе» оглушительно разносилось в тишине, гулким эхом отражаясь от домов. Плечи опущены, руки прижаты к бокам. Голова задумчиво склонена к полу.
Я прошла мимо него, похрустывая мусором под ногами. Старик не обратил на меня внимания, словно, кроме него и сигареты, никого в мире не существовало. Бросив на него последний взгляд, я торопливо сделала несколько шагов вперед.
Из-за угла вышла женщина. Казашка, на вид примерно сорок лет, в цветастом платье и зеленом платке. На ногах – черные осенние сапоги, на плечи накинута серая кожаная куртка. В левой руке она держала игрушку – тряпичного зайца грязного серо-малинового цвета. Размахивая им из стороны в сторону, она печально звала кого-то:
–Айсылу! Ай-сы-лу-у-у-у!
Я, как завороженная, смотрела на нее. Голос женщины звонким эхом разносился, резонируя, между домами. Когда она в десятый раз закричала «Айсылу!», я не выдержала и слезы побежали по моим щекам – так жалобно звучал ее голос. Боги, в которых я никогда не верила – за что нам это все?
Женщина подбежала ко мне и, прежде, чем я успела хоть что-то вымолвить, схватила меня за грудки (отчего я даже не успела испугаться), потрясла и бесцеремонно спросила:
–Девочку видела? Маленькую такую, лет пяти. В голубеньком платьице с белым горошком. Бантик на голове еще, розовый…
Она просто говорила, а перед моими глазами уже представал образ маленькой девочки, лапушки, которая где-то бродит в одиночку. Неожиданно для самой себя я наполнилась нежностью, но была вынуждена отрицательно покачать головой.
Женщина отпустила захват и, раскачиваясь из стороны в сторону, точно пьяная, пошла вперед. Заяц мотался в ее руке в такт шагам. Несколько секунд посмотрев ей вслед, я ринулась вперед.
Дом со знакомой нумерацией встретил меня приветливо распахнутыми дверями. Приветливо ли? В коридоре искрила проводка, и я не решилась подняться на седьмой этаж на лифте, как обычно делала. Вместо этого я побежала по лестнице пешком. Прошла пара минут, прежде чем я, задыхаясь, была на этаже у Яны.
Вот и ее квартира. На лестничной клетке стояла подозрительная тишина. Проходя по этажу, я заметила, что двери некоторых квартир были открыты, но из них не раздавалось ни звука. Подойдя к Яниной двери, я постучала в нее сначала пальцами, а затем кулаком. Никто не открывал.
«Нет-нет-нет!» – пронеслось в голове. Я с силой дернула за ручку двери, опустив ее вниз. Она легко поддалась. Распахнув дверь, я прошла внутрь квартиры и позвала подругу. Вокруг стояла идеальная тишина. Настолько идеальная, что, казалось, – вздохнешь и навлечешь на себя беду.
Никто не отзывался. В панике я прошлась по комнатам. Очевидно, подруга собиралась в спешке, потому что ее вещи были хаотично разбросаны по квартире. Наверняка она взяла все самое необходимое, чтобы на продолжительное время уединиться в бункере.
Паника. Отрицание. Гнев. Все еще паника. Торг. Осознание. Паника. Принятие.
Все стадии пробежали за несколько секунд мыслями в моей голове. Я с тоской бросила сумку посередине комнаты и опустилась на диван. Связи по-прежнему не было, и позвонить Яне у меня не было возможности.
Первой мыслью была фраза, обращенная к самой себе: «А может ну его, Насть, и навсегда останемся в этой квартире?». Однако я заставила себя подняться с дивана и направиться на кухню, чтобы осмотреться.
В квартире было темно. Пришлось подсветить дорогу до комнаты телефоном. При проверке оказалось, что в кране была вода, а в холодильнике обнаружились остатки еды, но ее было мало и хватило бы буквально на пару дней (даже если растягивать). Кроме того, света в квартире не было, а, значит, продукты на такой жаре не протянут долго.
Я вышла на лестничную клетку и попробовала пошевелить выключатели на электрическом щитке. Это никак не помогло.
Вернувшись в квартиру, я постаралась осмотреть все вокруг. В комоде, в комнате Яны, лежал запасной пауэрбанк, который немедленно был закинут в рюкзак. С кухни был взят перочинный нож, он же открывалка, он же ложка и вилка, он же – штопор (хотя зачем мне он в нынешних условиях?). Хотя мысль пойти на улицу, найти где-нибудь бутылку вина и осушить ее до дна в нынешних условиях казалась очень притягательной.
Я в последний раз оглядела квартиру подруги, а затем развернулась и пошла прочь.
***
На улице стояла тишина, нарушаемая лишь редкими и далекими звуками проезжающих машин и людьми, которые, видимо, пропустили основные события сегодняшнего дня. С несколько десятков людей на моих глазах с непонимающими лицами вышли на улицу. В некоторых зданиях еще горел свет, и неоновые вывески светили разными цветами, словно маяки.
Судя по времени, с того момента, как потухло солнце, прошло буквально три часа, однако город успел практически опустеть и напоминал не мегаполис, а заброшенную Припять. По моим подсчетам, примерно через два-три дня должно было погибнуть большинство растений, так как без солнечного света прекращается процесс фотосинтеза. Через месяц земля покроется снегом, температура упадет до минус 50 градусов, начнется сильный ветер. Спустя год мороз должен усилиться до 100–120 градусов, замерзнет углекислый газ и погибнет всё живое.
Год… Думаю, у нас не будет столько времени, как только гравитация перестанет действовать на планеты солнечной системы. Был ли близок конец?
Ноги сами собой брели по тротуару, похрустывая пылью. Обстановка вокруг напоминала стереотипные фильмы про зомби.
Казалось, что оставшиеся люди должны были объединиться в борьбе со стихией, но этого не произошло. Разрозненные, они бродили по улицам, точно призраки, без слов и взаимодействий. Некоторые останавливались и тихо разговаривали друг с другом, но в этих разговорах не было истерик, криков и страданий. Некоторые плакали, но практически безмолвно. Это была наша новая реальность, в которой у человеческого (и любого другого) организма была одна задача – выжить.
Я задрала голову вверх и увидела в паре кварталов красное сияние. Видимо, неоновая вывеска на одном из зданий, но с моей близорукостью было сложно что-то утверждать. В почти полной темноте я направилась к нему, но, проходя мимо уже известного моему лбу магазина «Продукты», подумала, что было бы неплохо запастись едой, пока мародеры не разграбили все магазины.
Торговый зал магазина был пуст. Пройдя вдоль полок и подсвечивая себе дорогу, я побросала в корзину непортящиеся продукты, вроде консервов, галет, воды и с десяток шоколадных батончиков. Взяла совсем немного, чтобы не перегружать рюкзак, а некоторую часть расфасовала по карманам.
Когда я уже хотела уходить, неожиданно из-под обломков рядом с входом в магазин раздалось слабое мяуканье. Мое сердце забилось быстрее! Следуя звуку, я обнаружила маленького котенка, спрятавшегося под коробкой у входа. Глаза маленького комочка испуганно блеснули в темноте.
Я подошла к котенку и попыталась его погладить. Он зашипел и вздыбил серую, короткую шерсть, показав свое сбитое телосложение.
– Британец! Породистый! – сама себе сказала я и повторила попытку погладить живой комочек.
Когда я во второй раз протянула руку, он уже почти не сопротивлялся. Пару раз проведя рукой по мягкой шерстке, я была очарована. На миг, застыв на месте, я подумала «А что, если…». Котенок посмотрел на меня. Я посмотрела на него, протянула к нему руки и подняла его. Его шерсть была грязной и вздыбленной, на шерстке в некоторых местах были колтуны. Я аккуратно убрала его за пазуху, пытаясь держать так, чтобы котенку было максимально удобно. Он перестал мяукать и уставился на меня большими, желтыми глазами.
Из магазина я вышла с чувством выполненного долга, провизией и котенком за пазухой. Красная вывеска все еще горела впереди, и я направилась к ней.
Пройдя несколько сотен метров вперед, я смогла понять, что вывеска – это несколько больших красных букв. АО «ЗАСЛОН» – гласило название. «Звучно!» – отметила я про себя, медленно двигаясь в сторону здания.
Судя по всему, это был административный корпус завода, за которым на несколько километров простиралась территория, обнесенная высоким забором с колючей проволокой. Перед воротами находилась парковка для сотрудников и посетителей. У фасада здания стояло несколько брошенных автомобилей. Их двери, в основном с водительской стороны, были приоткрыты. Общая атмосфера вокруг пахла разрухой, неотвратимостью и, как ни странно, сыростью.
Когда я приблизилась к зданию, то увидела, на территории горит свет. Судя по всему, здесь не только исправно работало электричество, но и не прекращался рабочий процесс.
Тяжелая металлическая дверь на проходной не сразу поддалась моему натиску, мне пришлось толкнуть ее плечом, чтобы открыть. Глазам предстал небольшой темный коридор, который вел во двор. Мне показалось странным, что никто не встретил меня на проходной, хотя пункт охраны имелся.
