По воле судьбы

Пролог

Марич беспокойно крутился всю ночь – ему чудились удары бубна. Они то удалялись, то приближались, становились то отчетливей, то смолкали вовсе.

Афанасий Петрович Маричев был старожилом Чукотского края: объездил все села и отдаленные поселки, ходил с китобоями, знался со многими оленеводами, слышал много сказаний, обрядов, встречался с настоящими шаманами и шаманками, был вхож во многие семьи.

Он поднялся с кровати, заварил крутого чайку.

– А вдруг это знак, – подумал он, сделав глоток. – Да нет! – постарался отогнать дурные мысли. – Ну чудится и чудится – стар я уже, вот и лезет всякая ерунда в голову, – и ухмыльнулся мыслям.

Старик подошел к окну – весна в этом году была поздняя – вон снега еще сколько, а уже почти середина мая. Сквозь мысли до него донесся громкий крик Зимняка¹. Марич поднял взгляд наверх – тот кружил над поселком.

Ему показалось, что крики обращены к нему, и снова тревога закралась в сердце. Сегодня воскресенье, мужики еще датые, наверное, снегоход не доверят, да и засмеют. И куда ехать – он не знал. Накинув тулуп, Афанасий все же решил дойти до них и направился в соседний корпус.

Постучавшись, он вошел – на удивление никто не спал, ребята пили чай. Он поздоровался.

– О, Марич, здорóво! Ты чего такой озадаченный, – спросил бригадир Дима и пригласил старика к столу.

– Что-то вы сегодня рано чаевничаете, – резюмировал Марич.

– Какой тут сон? Весь хмель еще ночью вышел, – ответили они хором.

– Сначала Василю почудился звук шаманского бубна, потом и нам, – продолжал Дима. – Как-то не по себе стало, – закончил он и вопросительно посмотрел на Марича – мол, а ты ничего не слышал?

Марич оживился и уверенно подошел к столу за кружкой, налил крутого кипятка, кинул щепотку заварки и сел к товарищам.

– Так значит, не мне одному почудилось. Интересно, интересно, – протянул старик, теребя рукой жиденькую бороденку. – Дак, я к вам и пришел по этому поводу с самого утра – узнать! – соврал он. – Не понял я только: с какой стороны доносился звук?

Он вопросительно оглядел мужиков, коих было четверо.

– Да Митяй выходил на улицу, вроде как из-за сопки.

Митяй – низкорослый мужичок лет сорока – показал рукой:

– Оттуда! – и устремил взгляд в окно. – Ох и жутко было: сколько работаю, никогда такого не слышал, – пробубнил Митяй, не отрываясь от знакомых видов.

– А что, может сгоняем, посмотрим? Есть смельчаки? – подначил Марич и оглядел компанию.

– Да легко, – сказал Дима.

Остальные посмотрели на него с опаской.

– Здесь ходило много легенд о шаманах и прочих чудесах, – подумал тот, а сам сказал: – А поехали, Дима, с тобой вдвоем?

– А? Поехали! – Дима поднялся, допивая чай на ходу.

Марич торопливо встал и, воодушевленный, направился к двери, бросив Диме: – Возьми что-нибудь из инструментов, и оружие, мало ли что.

Мужики поднялись и направились на улицу. Дима завел мотор снегохода, и рев оглушил тишину воскресного утра.

Два товарища сели на снегоход и помчались в неизвестность…

Снегоход мчал. Марич глядел по сторонам и прокручивал в голове исходы поездки. То он мнил себя посланцем шаманов, то все казалось ему полнейшей ерундой. Мысли проносились со скоростью снегохода. Впереди виднелась долгожданная сопка.

– Еще километра три! – подытожил Марич.

Солнце разливалось по снегу – невероятная красота этого края всегда была по душе старцу.

Лучшие годы своей жизни он провел на этой промерзлой земле, окончил училище по плотницкому делу, призвался на службу, и был отправлен сюда на Чукотку, да так и остался – работал на приисках. Когда здоровье стало уже подводить, перевелся завхозом – благо мужик он был рукастый, да и плотницкое дело не забывал. Вскоре друзья и коллеги один за другим потянулись на большую землю, он не смог оставить любимый край, да и к кому ехать? Марич был детдомовцем, с женой они развелись, а детей не нажили.

– Подъезжаем! – крикнул Дима, чем и перебил мысли старика.

Завернув за сопку, их внимание привлек большой валун у подножия и какое-то движение – они рванули к нему. Мыслей не было. Любопытство и страх охватили обоих. Приближаясь, они уже рассмотрели упряжь из двух оленей, а значит, там кто-то есть. Олени метнулись от грохота приближающегося снегохода, но не понеслись, а опустили головы и покорно стояли.

Подъехав, мужики быстро спрыгнули и бросились к саням. На них лежала девушка, руками прижимала странный короб, пальцы и ладони были в крови. Неподалеку валялся ледоруб, а рядом зияла вырытая ямка, в глубине которой виднелась промерзлая земля.

– Эй! – окликнул ее Дима и коснулся лба рукой. – Вроде теплая, она просто без сознания, – и потянулся к коробке.

– Стой! – крикнул Марич. – Не трогай! Это шаманский короб! Нельзя! Давай ее уложим в сани, я поеду с ней, а ты поезжай к ребятам, грейте воду, зовите доктора и ждите.

Они аккуратно положили девушку в сани, укрыли и двинулись обратно.

Дима летел, в голове крутилось: – Откуда она здесь, да и не похожа на местную…

Марич умел управляться с упряжью и они медленно направились в сторону рабочего поселка.

Он украдкой поглядывал на девушку.

– Да не местная вроде, и одежда на ней с материка… – Олени тоже ему не знакомы, все это казалось странным. – В другой стороне в километрах в пяти чукотское село, – продолжил размышления старик. – Дак там домов пять жилых осталось!

Он стал вспоминать жителей.

– Так, семья Анохи – местного пьяницы… Валька – бывшая повариха на пенсии, мож, к ней кто приехал!? Серега – бывший летчик, эх, хороший мужик, да, говорили пропал… – сквозь мысли он услышал лай собак, которые радостно встречали упряжь.

Ребята подбежали к саням и аккуратно переложили на носилки, сооруженные наспех из покрывала, осторожно понесли девушку в дом.

– Хорошо еще на прииске было мало народу, а то набежали бы, – подумал Марич.

Игорь Александрович – доктор и уважаемый человек – уже крутился возле девушки, доставал из аптечки какие-то лекарства, растирки. Марич не любил врачей и разные манипуляции и, почуяв запах нашатыря, решительно открыл дверь и вышел в коридор.

Минут через десять, дверь приоткрылась, и его окликнул Дима. Нужно было решить вопрос с пребыванием – посторонним нельзя находиться на базе. К тому же прииск готовился к консервации, и поэтому основная часть работников переехала на новую дислокацию – триста километров севернее.

– Начальство вряд ли будет на следующей неделе, и к тому же девушку будут искать, – сказал Марич. – Пусть перенесут вечером ко мне, я все равно один, комната двухместная, и к тому же я – завхоз.

На том и порешили.

– Как она? – поинтересовался старик у доктора.

– Переломов и обморожений нет, я поставил укол – будет спать сутки, – констатировал Игорь Александрович и, выходя, добавил: – Если что, зовите.

Марич поспешил к себе обустраивать постель для гостьи и на выходе пригрозил присутствующим:

– Короб не трогать! Ах, да и, еще – отпустите оленей пусть идут домой, – старик невольно почувствовал себя важной персоной.

Глава 1

Алька проснулась, сквозь сознание медленно пробивался рассвет. Она закрыла глаза, мысли вчерашнего дня прокручивались в голове, на часах было шесть сорок – можно поваляться – и девушка перевернулась, натянув на себя одеяло. Она любила утро.

Солнце пробивалось сквозь шторы, слышалось щебетание птиц, ритмичные движения метлой дворника Фадеича, голоса прохожих, спешащих на работу.

Послышались шаги и звучное мяуканье.

– Ах ты проказник! – повернулась и тут же ласково сказала Алька, подозвав к себе кота.

Толстенный рыжий кот уставился зелеными глазами в ее, а затем продолжил свое мяуканье. Девушка потянулась – придется вставать, покормить. Она нехотя вылезла из-под одеяла и побрела на кухню. Миска оказалась пуста.

– Ах ты обжора, Маркиз! – пожурила любимца, который терпеливо ждал свою порцию. – Тогда уже и кофе попью, – пробурчала Алька, и включила чайник. – Так, ложка кофе, три кусочка сахара…

Как раз закипел чайник, кухня наполнилась ароматами. Вдохнув запах кофе и сделав глоток, Алька выглянула в окно. Начинался новый день…

Потягивая кофе, она прошла в зал и плюхнулась в любимое кресло.

– Так, – сказала себе Алька, – сегодня обязательно нужно освободить бабушкин комод, близятся майские праздники.

За выходные она хотела сделать ремонт и уже договорилась с женщиной о наклейке обоев, присмотрела новую мебель. Она бросила взгляд в коридор, где стояли новые рулоны обоев – ждали своего часа.

Мебель с бабушкиной комнаты была продана, оставался только он – старый, сначала несколько раз перекрашенный, а потом под веяньем моды обклеенный пленкой комод. В нем хранились все фотографии, документы, вырезки из журналов и газет, сами журналы и газеты, уже изрядно пожелтевшие папки с вырезками.

– «В общем, всякая всячина!» – как говорила сама бабушка Тоня.

Прошло три месяца, как не стало близкого и дорого ей человека. Смерть была внезапной – бабуля растерялась на дороге, а водитель не смог вырулить и задел женщину, от удара ее отбросило. К приезду кареты «скорой помощи» Антонины уже не стало.

У Альки навернулись слезы, она встала и побрела в другую комнату, где, собственно, и находился комод. Открыв верхний ящик, она достала фотоальбом, и воспоминания нахлынули с новой силой. Первый ящик был освобожден, она вытащила его и отнесла к входным дверям. В следующем лежали журналы, пожелтевшие папки с вырезками. Рассортировав их на нужное и ненужное, с трудом вытянула никак не поддававшийся ящик, и понесла к первому. Уже повернувшись, краем глаза заметила приклеенный скотчем к днищу ящика самодельный большой конверт. Аля начала аккуратно все отклеивать, и через несколько секунд уже держала в руках загадочное письмо.

– Что за тайны в нем хранились?

Она прошла на кухню, села за стол и принялась доставать содержимое…

Глава 2

Антонина Васильевна Фирсова была женщиной улыбчивой, доброй, мягкой и покладистой, но во взгляде таилась некая тоска и печаль. На долю женщины выпало немало испытаний, самой страшной из которых, была потеря единственной дочери – матери Альки. Все хлопоты по воспитанию и содержанию легли на ее плечи. Отца Альки она считала недостаточно зрелым для воспитания дочери, да и как-то равнодушным к девочке, и убедила, что с ними ей будет лучше.

Родом она была из Кировской области, из небольшого городка. Окончила школу и поступила в медицинское училище. Получив диплом по специальности «Сестринское дело» по распределению попала в город Долинск – молодой, с динамично развивающейся инфраструктурой и промышленностью. Антонина без труда оформилась в центральную поликлинику, получила комнату в общежитии, и началась ее взрослая, самостоятельная жизнь.

«Тонечка», – так ласково называли ее, легко влилась в жизнь коллектива и зарекомендовала себя, как исполнительный, ответственный работник. После работы с девчонками ходили в кино, на танцы, в кафе, где было самое вкусное мороженое! Роста она была среднего, худощавого телосложения, длинными каштановыми волосами заплетенными в тугую косу, круглым личиком с аккуратненьким вздернутым носиком, рот был небольшой с ярко-розовыми губами и довершали образ огромные зеленые глаза. Походку Тоня имела быструю, стремительную, поэтому ее смех мог раздаваться из разных уголков поликлиники казалось бы одновременно!

Накануне празднования своего двадцатилетия, она была очень взволнована – тщательно выгладила платье, купила новые туфли и сумочку. Ей казалось, что в этот день произойдет что-то особенно приятное и предчувствие ее не обмануло! Двадцатое мая выпал на субботу, погода эти дни стояла жаркая, уже чувствовалось дыхание лета.

Антонина проснулась в прекрасном настроении, ловко соскочила с кровати, подбежала к шкафу, распахнула его и оглядела праздничный наряд – красное платье, ее любимое – для особенного случая, в котором ее еще никто не видел – открыла коробку с новыми туфлями, покрутила сумку, которую тщательно подбирала под туфли и довольная своим выбором, быстро захлопнула дверцы.

Раздался стук в дверь и сквозь приоткрытую дверь, просунулась голова Любашки – девушки из соседней комнаты.

– С Днем Рождения! – громко произнесла она. – Спустись на вахту, для тебя сюрприз!

Тонечка набросила сверху халат и стремительно побежала вниз. Вахтерша Марьям Мисхатовна, а в простонародье – тетя Мара – завидев Тоню, замахала сложенной надвое телеграммой, радостно пропев: – Танцуй, танцуй! – Тоня на ходу исполнила подобие калинки-малинки и, ловко выхватила телеграмму, она быстро развернула лист и стала читать:

«С Днем Рождения тебя, наша любимая дочь! Твои мама, папа и младший брат Толик.»

У Антонины появились слезы – как же она скучала по ним и отчему дому! Неожиданно в дверях появились девчонки с букетом цветов и, увидев Тоню, бросились обнимать и поздравлять виновницу торжества. Тоня смахнула слезы, настроение у всех было замечательное.

– Ну что, сначала в кафе, а потом на танцы! – произнесла Таня. Соседка по комнате и девчонки поспешили готовиться.

Тоня последний раз огляделась в зеркале – в этом красном платье чувствовала себя, как тургеневская девушка, и казалась себе чуть взрослее. Она улыбнулась, поправила локоны, и девчонки шумною гурьбой направились к выходу.

В кафе было многолюдно и шумно, они заняли столик и сделали заказ. Официант принес разнос, и девушки приступили к поеданию любимого лакомства, радостно обсуждая предстоящий вечер.

Через столик сидела компания молодых людей, на столе было много закусок и шампанского – ребята, вероятно, отмечали важное событие. Приход привлекательных девушек не остался для них незамеченным, и те по очереди оборачивались и о чем-то переговаривались. Наконец молодой человек встал из-за столика, направился к девушкам и с улыбкой предложил после кафе объединиться компаниями и продолжить отдых вместе.

После кафе они уже все вместе двинулись в парк, а потом и на танцы – отмечать день рождения девушки. В этой компании Антонина и повстречала любовь всей своей жизни.

– Царев Сергей Николаевич, – протянул ей руку и представился.

– Лапина Антонина Васильевна, – произнесла она и подала в ответ свою.

Сергей был высокого роста, стройный, имел широкие плечи, густую чернявую шевелюру, карие глаза и хорошо очерченный рот. Весь вечер молодые не сводили друг с друга глаз. Сергей много шутил, рассказал о себе, своей семье, что родом они из Украины. Тоня узнала, что Сергей тоже попал в этот город по распределению на «Мехзавод» по окончании инженерного института. Вчера была первая зарплата, которую, собственно, они решили отметить сегодня в кафе.

Сергей сбегал в киоск и преподнес девушке огромный букет из белых роз, еще раз поздравил ее с днем рождения. Антонина была счастлива. Затем они попрощались со всеми, и продолжили прогулку вдвоем. Было уже поздно, Сергей проводил Тонечку до общежития, а назавтра пригласил в кино, она, конечно согласилась.

Через полгода молодые сыграли шумную свадьбу, куда съехалась вся родня и молодая пара начала совместную жизнь.

Сергею выделили от завода комнату в семейном общежитии и супруги начали вить свое гнездышко. Сергей быстро продвигался по карьерной лестнице, был активистом, интересовался экономикой и политикой, очень дорожил семьей, был надежной опорой. С ним Антонина чувствовала себя как за каменной стеной. Позже наступила долгожданная беременность. Антонина легко выносила и родила здоровую девочку. И мужчина назвал ее в честь своей бабушки – Алла, Антонина была не против. Еще через год они держали в руках ордер на двухкомнатную квартиру.

Девочка росла крепким ребенком, почти не болела, внешне походила на отца – кареглазая, с темными вьющимися волосиками. «Крепыш» – называли таких детей. Характер у Аллочки проявился рано, девочка была своенравной, скрытной, с неуемной энергией, любыми путями добивалась своего.

– Наша порода! – часто произносил Сергей.

Шло время… Училась Алла хорошо, была отличницей, активно принимала участие в жизни класса и школы, посещала театральный кружок, занималась танцами. Гордость семьи – одним словом! Отец с матерью баловали дочурку: лучшие наряды, новомодные куклы, каждое лето на море, самые престижные детские лагеря и здравницы. И девочка смекнула, что их семья может позволить себе много больше, чем семьи ее подруг.

Выросла Алла девушкой видной: стройная, высокая, с темной густой косой, кареглазая – загляденье! От женихов не было отбоя, но близкой дружбы не заводила, Аллочка была влюблена и очень стыдилась своего чувства, старалась не обращать внимание на избранника, робела, боялась, что чувства могут оказаться не взаимными, хотя они часто пересекались в компании, но вот открыться она не хотела и виду не подавала, так и маялась. На противоположной стороне улицы находилось Высшее летное училище, где собственно и учился парень, которого приглядела Алла.

 После окончания школы, по маминым стопам, поступила в медицинский институт.

– Помогать людям, – со значением произносила она.

С кафедрой определилась быстро – педиатрия, сестер и братьев у нее не было, возможно, это и сыграло свою роль при выборе.

В выходные молодежь часто выбирались в кино, на природу, проводили время в парке. Сергей, так звали парня – что, к слову, льстило девушке, ведь так звали ее отца, которого она безмерно любила и уважала, – был душой и любимцем компании, играл на гитаре, любил пошутить, обходительно и любезно относился с девушками. Иногда казалось, что тот украдкой смотрит на нее, следит за реакцией на его слова и шутки, но дружбы не предлагал и лишь иногда провожал до дома. Сергей был высоким, светловолосым с голубыми глазами, пухлыми губами, его красивая улыбка обнажала белые ровные зубы.

– Мой романтик! – так она ласково называла его в душе.

До окончания учебы оставалось полгода. Аллочка усердно занималась, на своей кафедре и была одной из лучших учениц, да и родители настаивали на серьезном отношении к профессии

– А гульки будут потом! После диплома, – говорили ей.

К тому времени Сергей Николаевич занимал уже большую должность. Мать Аллы – Антонина Васильевна, – стала домохозяйкой, и с удовольствием занималась бытом и готовкой для своей семьи, выходные они проводили на даче, в двухэтажном доме, который построил Сергей Николаевич. Также отец вступил в жилищный кооператив, чтобы у любимой и единственной дочери было свое жилье. Место жительство оставалось прежним – тихий и уютный район очень нравился семейству.

 От подруг она узнала, как Сергей обмолвился, что после окончания учебы собирается на север, как тогда говорили: «За романтикой и длинным рублем!»

Это известие расстраивало влюбленную девушку. Она мучилась, переживала, долго думала и, наконец, решилась открыться парню, и когда компания решила пойти в кино, Алла воспользовалась отсутствием родителей, помчалась навстречу своей судьбе! После фильма молодежь принялась обсуждать фильм, Алла же шла молча, сердце колотилось, она пыталась найти нужные слова, придумывала фразы, которые скажет Сергею

– А может и не нужно ничего говорить? – думала она. Но страх потерять милого сердцу человека оказался сильнее.

Алла собралась, подошла к молодому человеку и попросила проводить ее домой. Минут пять пара шла молча, затем девушка стала расспрашивать Сергея про отъезд на север, и он оживился, стал рассказывать о тайге, диких зверях, о новых городах, о том, как много денег заработает и встанет на ноги.

Алла уже не слушала: обида захлестнула ее сердце, она покраснела и, сама от себя не ожидая, выпалила: – А как же я?! Ведь ты мне давно нравишься! – она закрыла лицо ладонями и расплакалась.

До ее сознания только дошло, что сейчас произошло, и она, больше расплакавшись, побежала по улице. Сергей бросился за ней. Нагнав девушку, развернул и прижал к себе, Алла продолжала рыдать.

– Не плачь, моя милая, не плачь! Я ведь люблю тебя! С самого первого раза, как увидел, так и полюбил! Я просто боялся признаться! Слышишь? Люблю! – почти прокричал.

– Слышишь? Люблю, люблю! – до нее начали доходить слова, плач перешел на всхлипывания.

Она крепко обняла парня за шею.

– Ты мой, только мой, – и прошептала в ответ. Так они и стояли в объятиях друг друга. Это были минуты блаженства и покоя.

Затем, они взялись за руки, и молча, словно боясь спугнуть неосторожными словами обрушившееся на них счастье, пошли в сторону дома девушки. Уже стемнело, они дошли до угла дома, Алла бросила взгляд на окна, света не было – это означало, что родители остались с ночевкой на даче, выдохнула.

Влюбленные посмотрели друг другу в глаза, Сергей наклонился, и первый раз поцеловал любимую в щеку. Что творилось в ее душе, не понимала и она: счастье, страх, волнение и стыд – все смешалось в сердце. Она развернулась и быстрым шагом ринулась домой.

– Пока! – кинула на прощание.

Забежав в квартиру, быстро захлопнула дверь, скинула туфли, прошла в комнату и упала на кровать. Алла долго прокручивала разговор, вспоминала обрывки фраз, объятия и первый поцелуй. Как же девушка была счастлива! Она долго лежала, прикрыв глаза, и не заметила как уснула.

Утром Алла обнаружила себя в платье, соскочила и переоделась, затем умылась, позавтракала и села за конспекты. Мысли ее были, конечно, не об учебе.

К обеду вернулись ничего не подозревающие родители. Мать принялась хлопотать на кухне, отец засел за газеты.

Вечером семья поужинала и разошлась по комнатам, родители включили телевизор, а Аллочка продолжила заниматься. Уже темнело.

Она подошла к окну. Задергивая штору, выглянула на улицу – там, на скамейке возле детской площадки, сидел Сергей и смотрел в ее окна. Сердце вновь заколотилось, она неуверенно помахала рукой, будто сомневаясь, что это он, увидев ее, парень тоже помахал в ответ. Она задернула шторы и села за стол, минут через пятнадцать вновь выглянула во двор, но там уже никого не было.

***

Сергей Алексеевич Мурашко родился и вырос на Псковской земле, в деревне Филькино. Воспитывался матерью, Галиной Ивановной, отца не видел и не знал.

Мать его работала в местном детском саду заведующей, женщиной была уважаемой и деловитой, любящей порядок во всем. Внешность ее была грубоватой: крупный нос, маленькие серые глазки и тонкие поджатые губы, русый волос всегда был убран в пучок.

В детстве на покосе маленькая Галя получила травму ноги, родители долго лечили, возили к разным врачам, но все безрезультатно, так и осталась хромоножкой – как дразнили ее соседские дети.

Женихи не спешили сватать Галину, а она и не расстраивалась, судьба такая, век куковать одной, значит. Отучилась и устроилась в детский сад. Детей она очень любила, с радостью играла, проводила занятия, да и дети отвечали ей взаимностью, с удовольствием бежали к ней в группу. Позже обнаружился еще один талант – та самая деловая хватка, которая в последствии и привела к должности заведующей…

Отпуск она проводила у родственников на юге, там и приключился единственный роман ее жизни. Алексей ничего не обещал, и по окончании сезона отбыл к себе на родину, больше Галина никогда о нем не слышала и не видела.

Когда девушке был тридцать один год, она поняла, что ждет ребенка. Это было все, о чем она мечтала! И когда показался животик, она не обращала внимания на деревенские сплетни и пересуды, радуясь скорому появлению малыша.

В начале лета она вышла в декрет и с родителями, которые уже вышли на пенсию, принялись обустраивать комнату для малыша. Дед поехал в город и купил самую модную по тем временам коляску. Все для внука – а хотели они мальчика, – о котором они даже не мечтали! Бабка настрочила пеленок, чепчиков и распашонок…

И седьмого июля Галина родила мальчика, весом три пятьсот и пятьдесят четыре сантиметра. Мальчишка был белокурый, голубоглазый – она не могла оторвать глаз от своего сокровища. Медсестры подшучивали над ней, мол, где нашла такого красавца?!

Мальчишка и вправду был похож на ее курортного ухажера. Детство Сергея, так назвали мальчика, было счастливым и беззаботным. Галина зорко следила, чтобы никто не обидел и не сказал плохого слова в его адрес. Любимец семьи рос работящим, всегда помогал по хозяйству, деду с бабкой в огороде, помогал ухаживать за курами и козой Клавой.

В классе пятом обнаружилась способность к точным наукам, Сергей с легкостью решал задачки по математике, обожал физику и химию. Галина была горда сыном и втайне мечтала, что ее мальчик уедет в город и пробьется в люди. После восьмого класса решено было отправить юношу к родственникам, в тот самый южный город, откуда в чреве и привезла его Галина, и заканчивать десятилетку там. Галина считала, что поступить в летное училище, о котором грезил сын, с городским образованием будет легче.

Сказано – сделано. В августе они уехали в город к родственникам, Сергею выделили комнату, они отнесли документы в школу, и всю оставшуюся неделю материного отпуска провели вдвоем, купались и загорали, а вечерами гуляли по набережной и ели мороженое.

Галина Ивановна уехала в деревню, а юноша продолжил осваиваться и знакомиться с городом.

Первого сентября Сергей пошел в новую школу, и в классе оказался не единственным новичком, поэтому большого внимания, чего он опасался, к его персоне не было. Он сдружился с Вадимом – парнем, с которым сидел за одной партой и к тому же жил в соседнем доме. В принципе все сложилось.

Он рассказывал другу о своей мечте стать летчиком, и тот посоветовал записаться в авиамодельный кружок. Учился Сергей хорошо, участвовал в общегородских олимпиадах по математике, занимал призовые места, был на хорошем счету у педагогов. На девчонок внимания не обращал – знал, что позже встретит ту единственную, которую полюбит всем сердцем и будет счастлив с ней всю жизнь. Романтик.

На летние каникулы он уехал в деревню, по которой очень скучал и, где его ждали родные и любимые люди…

Следующий год пролетел незаметно. Сергей упорно учился, затем готовился к экзаменам. Перед самой сдачей приехала мама поддержать сына. Билеты оказались несложными и были сданы на отлично.

Получив аттестат, они уехали в Долинск, где находилось высшее летное училище гражданской авиации, сняли комнату и подали документы.

Сергей прошел медкомиссию и стал готовиться к сдаче вступительных экзаменов, Галина старалась не мешать сыну, занималась хозяйством, готовкой. Днем старалась выбраться в город, ходила в музеи, в театр и на выставки, приобщиться к городской культуре, так сказать, и отдохнуть от не легкого деревенского быта. А вечерами они вдвоем выходили в городской парк с фонтаном и сидели на лавочке, обсуждая предстоящие изменения в жизни.

Галина Ивановна не сомневалась, что Сергей поступит. Так и вышло: сын успешно справился со всеми экзаменами и был зачислен на первый курс, а также получил место в общежитии. Мать помогла сыну перевезти вещи в общежитие, и с хорошими новостями и легким сердцем отправилась в Филькино.

Дисциплина в училище царила жесткая. Учеба давалась легко, на курсе он слыл лучшим курсантом, его фотография красовалась на доске почета, без труда получал увольнительные, и никогда не отказывал в помощи товарищам. Со временем у них сложилась отличная дружная компания, где Сергей так же блистал умением играть на гитаре, азам которой его обучил дядя, когда парень жил у них на юге.

Как-то, в выходной с друзьями они отдыхали в парке, рядом на аттракционе, под названием – «лодочки» – катались посетители, его внимание привлек звонкий, девичий смех, и он увидел ее.

Жар подступил к лицу – высокая, стройная, взмывая вверх, ее темные длинные локоны разлетались в разные стороны, она казалась такой счастливой, легкой и свободной, словно птица в полете. Сергей не мог оторвать взгляда, и ребята заметили его увлеченность и стали подшучивать, тот покраснел, засмущался.

– А что, вот сейчас покатаются, может, мы подойдем и познакомимся с ними? – предложил внезапно его друг.

– Нет, нет! – стал отнекиваться юноша и еще больше засмущался.

Знакомство все же произошло. Вблизи она оказалась еще прекрасней: круглое, по-детски смешливое, личико, глаза цвета спелой вишни, слегка вздернутый носик, яркие пухлые губы – Сергей был покорен.

Дружба продолжилась, и молодые люди стали гулять и проводить свободное от учебы время вместе.

Как-то девушки пришли на встречу без Аллы, Сергей осмелился и спросил, где же она и почему не смогла прийти, девчонки рассказали, что родители увезли ее на дачу, и заодно о высокопоставленном отце и довольно хорошо обеспеченной, живущей в достатке, семье, в которой девушка является единственной дочерью.

Молодой человек поник. А что он? Простой деревенский парень, да еще безотцовщина, родители никогда не одобрят их отношения. Сергей старался то забыть Аллу, то фантазировал, как он уедет на север, прославится, заработает много денег и заберет любимую с собой!

Он старался не обращать внимания на девушку, иногда украдкой поглядывал на нее, и по дружбе провожал домой. О чувствах к ней он даже не смел заговаривать.

Впереди у Аллы был год интернатуры. Не без помощи отца ее устроили в лучшую поликлинику, где лечились семьи и их дети, и не только работников завода, но и администрация города, и к тому же вся местная элита, что накладывало большую ответственность на молодого специалиста. Девушку это не пугало, наоборот: она верила, что станет лучшим врачом и специалистом в своей области.

Алла надела белый халат с накрахмаленным колпаком, повесила на шею фонендоскоп и уверенно начала прием маленьких пациентов.

В свободное время девушка продолжала штудировать книги по лечебному делу – все у нее должно быть четко и по полочкам. Если появлялись сомнения в результатах, то внимательно проверяла анализы, аккуратно вклеивала каждый вкладыш. При каких-то нестандартных значениях переназначала сдачу биоматериалов, просила строго соблюдать рекомендации.

***

Наступил жаркий июль. Влюбленные встречались, в выходные ходили в кино, на танцы, часто ездили на речку, вечерами, взявшись за руки, бродили по городу.

В конце месяца Сергею пришла телеграмма.

«Срочно приезжай, сильно заболела бабушка. Мама.»

Ему дали увольнительную на десять дней, и он побежал к Алле сообщить о случившемся. Перед отъездом он попросил у любимой фотографию, положил ее в нагрудный карман возле сердца, поцеловал на прощание, и вечерним поездом выехал в Филькино. Прибыв в деревню, он застал плачущую мать и осунувшегося от горя деда – бабушка уже не приходила в сознание. Сергей сидел возле нее, держа за маленькую иссохшуюся руку, и с теплотой вспоминал годы детства и юношества, проведенные рядом с близким человеком.

Бабушка умерла через три дня.

После похорон он старался всеми возможными способами поддержать мать и деда. Рассказывать об Алле он не стал.