Kitabı oku: «Менталистка в Академии Междумирья. Три тайных желания», sayfa 4
Глава 7. Здоровый аппетит Адамиана Чейза
Утром первой в сонную голову пришла мысль о побеге. И накрепко поселилась там, подталкивая вялое тело к краю кровати. Оно не подталкивалось: было плотно прижато к подушкам загорелой ручищей Чейза.
Второй в сознание заползла паника. Сегодня завтрак за столом магистров я не перенесу! Не смогу и куска проглотить, отчаянно краснея керрактской каэрой и пряча глаза от сообщника по ночному безумству. Потому что безумство-то было ночным, а завтрак – утренний!
В окно заливался яркий свет, делая все слишком явным, выпуклым, заметным. Я попыталась пошевелить пальцами, но те меня едва слушались. Мышцы наполняла томная нега, словно в них кто-то горячего воска залил.
– Вы голодны, Иветт? – прохрипели мне в ухо, намекая, что проснулась и паникую тут не я одна.
– Н-нет… – соврала, не рискуя уточнять, который голод Чейз имеет в виду.
– Мы можем позавтракать здесь. У меня нет лекций в первой половине дня. А бумаги из деканата никуда не убегут и непременно меня дождутся… к прискорбию, – пробормотал, щекоча выдохами затылок.
Воск в мышцах застыл, все тело свело напряжением. А я ни гхарра не готовлю! Ни мясо запекать не умею, ни вот это все утреннее, связанное с тестом, сковородой и нагревающим артефактом… Матери было некогда учить нас с Шарлоттой кулинарным премудростям. Быт и дочери ее вообще интересовали мало.
– Как у всякого неумелого по бытовой части холостяка, Иветт, у меня есть приходящий маг-хозяйственник. Ее зовут Санни, пока я перекладываю папки в деканате, она приводит в порядок жилье и кормит россоху, – успокоил Чейз. – Вечером может что-то приготовить, если задерживаюсь допоздна… В охлаждающей камере полно еды, которую можно разогреть под артефактом. Я попросил ее соорудить для нас завтрак.
– Когда попросили? – я нервно вскинулась на кровати и огляделась.
Его домработница еще тут, хлопочет на кухне, пока я мну бока на подушках?
– Когда вы спали. Вы в курсе, что иногда довольно мило похрюкиваете?
– Я позавтракаю… в академии…
– Санни уже ушла, – Чейз встал и потянулся перед окном, разминая шею и плечи. – Чего вы так трясетесь?
Он когда-то успел надеть брюки и новую рубашку. А потом, видимо, улегся обратно – согревать меня своим теплом.
– Мне неловко, – я тоже поднялась и теперь качалась на пятках, утопая в густом ворсе ковра.
– Ванная напротив. Я буду ждать вас внизу, – строго сообщил Адамиан и оставил меня наедине со смущением.
Похрюкиваю? Арх дери, похрюкиваю?! Слава богам, хоть не постанываю…
Я с полусферу отмокала в теплой купели, ни единой клеточкой не стремясь вниз. В какой-то момент мое опоздание стало неприличным, и пришлось неохотно вынырнуть. Обтерлась его полотенцем, хранившим дерзкий аромат пылкого куратора, накинула его рубашку, источавшую дымок с воротника…
– Сядьте, – велел Чейз и указал на отодвинутый стул.
– Я, наверное, не голодна, – прошептала, разглядывая накрытый стол.
Желание набить рот свежей, одуряюще пахнущей выпечкой спорило с тошнотой, накатившей от волнения.
– Чего вы боитесь? Это просто еда. На кухне вы уже были, персики воровали, – хозяин недоуменно пожал плечами. – Меня тоже видите не первый раз в жизни.
– Вам будет со мной скучно, – выдавила из себя. – Я не представляю, что говорить за завтраком после… ну… Не вести же нам светские беседы о погоде, так?
На этот счет дамские романы не давали никаких советов! Обычно после бурной ночи события ускорялись, и героев закручивало водоворотом новых приключений… Благодаря заботе неравнодушного автора им не приходилось смущенно глазеть друг на друга, прячась за чашкой остывшего взвара.
– Я совсем не против хоть немного поскучать в вашем обществе, – Чейз негромко рассмеялся. – А ваше молчание меня даже порадует.
Я никак не могла заставить себя опуститься на стул, заботливо отодвинутый куратором, и потому примостилась на низком подоконнике. Стащила булочку с блюдца, поджала ноги.
– Вы всегда так сидите за столом? – недоуменно уточнил Чейз, выскребая на мне глазами ощутимые полосы.
– Довольно часто, – призналась, поджимая ноги сильнее. Так, чтобы ничего лишнего из-под длинной рубашки не торчало. – Вас раздражает?
– Нет, – качнул головой, поразмыслив над ответом с минуту. – Просто непривычно. Ешьте, Иветт… Иначе тоже в голодный обморок упадете.
– А вы… уже утолили свой аппетит? – поморгала, провожая глазами ополовиненную чашку кофе.
– На первое время, – хмыкнул Чейз и подтолкнул к краю стола вазочку с джемом.
Он демонстративно развернул «Магический вестник Сеймура», и из газетных складок вывалился сложенный пополам белый лист. Адамиан бегло прочитал записку и нахмурился, но довольно быстро вернул себе благодушный вид. Сунул листок обратно в газетный разворот, простучал костяшками по столу…
– Вы не объясните мне, почему дымитесь, светитесь, как ночник, и опаляете кожу до ожогов? – решилась нарушить молчание.
– А вы еще не поняли? – он оторвал глаза от какой-то занимательной статьи.
– Нет, – мотнула головой. – А должна была?
– Я думал, вы догадливее, – промычал Чейз, отхлебывая кофе.
Я наморщила лоб, пытаясь вспомнить, думала ли я об этом хоть минуту. Нет, было слишком много отвлекающих факторов. Покушения, жертвы, расследования, виновники… Сумасшедшие ночи, пугающие догадки, вылупившиеся сафаэли…
Будь у меня хоть один свободный час, когда я могла бы сесть на скамью перед академией и призвать всю имеющуюся дедукцию… Но его не было. Ни минуты покоя!
– А что вы читаете так внимательно? – перевела тему, обнаружив свою полную беспомощность в «Деле о сияющем кураторе». Чейз как раз снова развернул белый лист и украдкой его изучал.
– Неважно, – быстро спрятал записку в газете и отбросил в сторону.
Ухватил меня за щиколотку и потащил к себе, заставляя сползти с подоконника. Притянул за край рубашки ближе, поставил между колен, подтолкнул пятой точкой к столу.
– Сир Чейз, сейчас утро… – сглотнула судорожно, выкручиваясь из теплых ладоней. Отскочила от края стола, как кипятком ошпаренная. – Очень светлое, яркое… и… утро, словом, да. У вас разве нет каких-нибудь важных дел в деканате… или на полигоне… В серватории, мм?
– Что-то вы быстро дали задний ход, Иветт.
Щурящиеся в ярком свете Цефеи глаза превратились в две черные щелки. Лапы куратора бессовестно забрались под рубашку, и поясницу защекотало колючими искорками.
– Вы же… утолили… свой аппетит… – я едва не подпрыгивала от жарких прикосновений.
– Тогда какого гхарра я до сих пор такой голодный?
***
Не представляю, где бы завершился наш с Чейзом завтрак – на столе, подоконнике или диване в гостиной, – если бы его магистерская эмблема вдруг не вспыхнула срочным вызовом в деканат. Заброшенные бумаги требовали внимания.
Обласкав меня голодным взглядом и подхватив газету с запиской, куратор сорвался с кресла в искрящий огнепорт… Не оставив мне ни инструкций, ни ключа, чтобы запереть за собой дверь! Похоже, Адамиан в спешке позабыл, что не все перемещаются телепортами.
Я растерянно устроилась на стуле, поклевала крошки с тарелки, допила взвар. Куратор не вернулся ни через десять минут, ни спустя полусферу. Вероятно, Чейза подхватил «водоворот новых приключений», а про меня сюжетный вихрь, как водится, забыл…
Со вздохом я вернулась в спальню, нашла вчерашнюю одежду. Рядом с ней обнаружился и осенний плащ, который – точно помню! – я прошлым вечером вешала на крючок в аудитории. И моя сумка с конспектами, скинутая на пол Чейзом в красноречивом намеке… Время до моего пробуждения куратор провел плодотворно: заметая следы.
Придав себе относительно пристойный вид, я выскользнула на порог. Уповала на то, что обустроенные по последнему слову магии дома преподавателей должны быть защищены автоматически-запирающими чарами.
И да, они были оснащены! В этом я убедилась спустя секунду. Когда увидела знакомую долговязую фигуру Анхеля.
Парень покидал дом дальше по дорожке, задумчиво вертел головой, пощелкивал ключом-артефактом… Задрожав от накатившей паники, я попыталась вернуться в тихое и безлюдное «гнездышко» Чейза. Отчаянно дернула ручку – раз, второй, третий… Дырявые небеса! Дверь была заперта и впускать отказывалась.
Пока я взламывала чужое жилье, борясь с запирающими чарами, Анхель успел сладить со своей дверью и оглядеться. Так что в его изумленный взгляд я вляпалась со всего разбегу.
Если бы не приступ «предрассветной откровенности», я бы непременно подумала об Анхеле что-нибудь дурное. И о Фелиции – о ней дурное особенно легко приходило в голову. Но сейчас… Сейчас я сама была в том положении, чтобы обо мне думали всякое. Гадкое, стыдное, непристойное.
Обиженно тренькнувшее сердце подкинуло неутешительный вывод: а Чейз-то с сиррой Лавли практически соседи… Немудрено зайти друг к другу на ужин и полакомиться новыми блюдами «с пылу с жару».
Я ревниво закусила губу и резко развернулась, подставив взгляду визионика сгорбленную спину. Несколько секунд пряталась в «глухой обороне», изображая слепоту, амнезию и всяческую отсталость. Потом крутанулась на каблуках и с виноватым вздохом догнала парня.
– Могу сделать вид, что мы незнакомы, Рэйвенс.
– Но мы знакомы. И это совсем не то, что…
– Арх, уволь меня от подробностей, ладно? – скривился парень, широкими шагами размечая дорожку к академии.
Мы молча двинулись в сторону площади. Осеннее сеймурское утро прохладой забиралось под подол и хватало за щиколотки. Анхель ежился в тонком плаще, но капюшон не надевал, позволяя ветру трепать длинные серебристые пряди.
– У моей матушки шансов поубавилось, да? – задумчиво выдал он, когда мы миновали лесок, скрывающий опечатанную лабораторию Горди.
– Ты не хотел подробностей, – напомнила с вызовом.
У меня так и не завелась привычка делиться «сердечным» с однокурсниками. Соседи, как и академии, менялись слишком быстро, чтобы я успевала кому-то довериться.
– Аппетит приходит во время еды… – проворчал визионик и почесал любопытный нос.
– У вас с «Фелис» тоже натянутые отношения?
– Разные… Когда какие. Вполне комфортные. По себе судишь?
– Я живу с отцом, – пожала плечами и подняла ворот, чтобы он закрывал щеки от ледяных порывов.
Когда в Сеймуре успело так похолодать? Или мне это кажется на контрасте с безумной жаркой ночью?
– Я со своим незнаком, – в приступе искренности признался Анхель. – Знаю лишь, что это был какой-то важный мужчина в жизни матери.
– Откуда знаешь? – сощурилась, высовываясь носом из-за ворота.
В уши тут же закатился гул пустых дорожек и скрипучий шум Лурдского леса.
– Она обо всех рассказывает без стеснения… Но не о нем, – напряженно пробубнил парень. – Думаю, в тот раз жертва перехитрила охотника. И мать сама попалась на крючок… Фелис как-то проболталась, что иногда обращается к нему за помощью. И он помогает – там, куда не дотягиваются ее вибрации.
Я окинула парня придирчивым взглядом. Ставлю тридцать книжных страниц клыкастого романа на то, что Анхель пошел в отца! Надо искать мужчину с пятнами на мятой рубашке, слипшимися патлами, мрачным лицом и ворчливым нравом. Иначе просто не объяснить, как у такой роскошной, уверенной в себе женщины вышел подобный гоблин.
– Из чувства протеста, – хмыкнул «не-ангел». Будто прочитал нелестный вывод на моем наморщенном лбу. – А ты похожа на мать?
– Ни капли. Ни крупицы родового сходства, – вздохнула удрученно. – Да и папиного во мне маловато. Я какая-то… сама по себе. Бракованная или вроде того.
– Думаю, Сеймуру придется смириться с тем, что ты не совсем бездарь, – Анхель поймал на ноготь моего голубого морфо, что вился вокруг нас преданным лепестком, раскачиваясь на воздушных волнах. – Ты ходила к кристаллу знаний?
– Да, – кивнула. – Я показала ему свои сны.
– Какая откровенность…
– Приличные!
– Я не о том, – отмахнулся визионик. – Не думал, что ты расскажешь мне как есть.
– Я вроде как тебе доверяю, – пробубнила сосредоточенно. – Несмотря на неприглядное родство.
В конце концов, мы вместе валялись в палате сира Угля. Вместе хлебали гадкие тоники, вместе выслушивали план Радьярда. Вместе грозились скатиться с лестницы, став главными посмешищами осеннего бала. И разделили подаренное Чейзом сердце пополам. А это что-то да значит, так?
– Какая… ошеломляющая глупость, – не согласился парень. – Так что сказал кристалл?
– Что та рептилия, пахнущая болотом, – проклятое существо Танталы.
– За что проклятое?
– Вот и я спросила! – остановилась резко и всплеснула руками. – За желание. Тайное. Не уверена, что хочу побывать в Тантале снова…
– Снова?
По «ангельскому» лбу пробежала глубокая морщина.
– О-о-очень долгая история… – я отмахнулась, хотя «долгую историю» можно было рассказать в двух словах.
– А что спросила мисс Эвергрин?
Даже без ушастого фарга сплетни разлетались по академии быстрее тхэ-ванского смерча.
– А вот это не моя тайна, – лукаво подмигнула парню, и на его лицо наползла серая тучка. – У Риз и спрашивай.
– Эй…
– Мм?
– Мне хватит и намека, Иви!
Вот как? Я даже уже не «Рэ-э-эйвенс»?
– Она спрашивала о том, что для нее важнее всего…
– О том, назначат ли розовый новым цветом сезона?
– Ты невозможен! – я спряталась в воротнике и раздраженно потопала по дорожке.
– Это не страшно. И не смертельно, – мрачно возразил Анхель, догоняя меня и подхватывая под локоть. – Начну волноваться, если у меня тоже что-нибудь завибрирует…
Глава 8. Послание в бутылке
Адамиан Чейз
Низ живота голодно урчал. Мысли об упущенном «втором завтраке» тревожили разум, отчего тот окончательно помутился. Какого рогатого демона Клэй вызвал в ректорский кабинет? Видит Арх, Адаму и своей горы папок на столе хватает!
– Вас вызвал я, Чейз, – донесся голос Радьярда от стены с магическим коммутатором. Ищейка показался из-за шторки, обнаружив за спиной горевший кристалл декана стихийников.
Стенд ректора был более масштабным, чем его собственный. Он включал информацию об успехах всех учеников академии – мелкие зеленые, рыжие, желтые и красные огоньки усыпали все пространство от двери до массивного стола.
– Уверяю вас, Радьярд, еще вчера кристалл мальчика был оранжевым! – возмущенно сопел Клэй, перетаскивая тучное тело по кабинету. – Мой помощник каждое утро сверяется со списками достижений, чтобы выявить нарушителей. Тех, кому удалось обмануть эмблемы или усилить их чужой магией…
– Очередная иллюзия, – ищейка постучал ментоловой палочкой по темно-бордовому камешку, являвшему истинное положение дел. – Уверен, на коммутаторе сирры Фервины, курирующей факультет Моисея, такая же картина.
Чейз похлопал по колену захваченной из дома газетой. Внутри свертка дожидалось послание от Кольта. Адам не стал читать его при Иветт: начерканные приятелем строки касались ее необычной персоны. Желанной, аппетитной и такой… Такой.
– У учеников нет доступа в мой кабинет. Магия не пропустит их без особого приглашения или сопровождения! – Ферренс перешел на шипение и яростно взъерошил серо-седые волосы. – И я его почти не покидаю! Знали бы вы, Радьярд, сколько бумажной волокиты прибавилось с исчезновением Горди и учреждением новых грантов Келси…
– Догадываюсь, сир Клэй, догадываюсь, – покладисто согласился ищейка, щуря бесцветные глаза. – А вы что думаете, Чейз?
Адам встряхнулся, прогоняя соблазнительное видение, неуместно вставшее перед глазами. Полупрозрачная кожа, красный пожар волос, припухшие от поцелуев губы, серая дымка глаз… Все это с неохотой рассеялось, вернув декана в реальность. В настоящее – с сопящим Ферренсом, задумчивым ищейкой и… вопросом, который ему только что задали.
– Либо ему помогали, – пробубнил Чейз, усилием воли возвращая себя к правильным мыслям. – А значит, в академии у юного материалиста есть сообщник. Либо он прикрылся иллюзией. Мы все видели на балу того тхэра, – добавил сокрушенно.
В тот миг, когда незнакомый воин в черном плаще с золотым кантом принялся утаскивать отбивающуюся Иветт, на Чейза обрушилось слишком много запретных эмоций. Удивительно, как он всю столовую не превратил в угли. Не помнил, чтобы его сердце умело так колотиться.
– А вот это здесь, по-вашему, для красоты? – едко уточнил ректор, тыкая в арку дверного проема.
Радьярд с интересом принялся изучать встроенные в косяк артефакты-определители. Чейз уже видел подобные – на днях стражи обвешивали защитой въездные ворота.
Медные монетки, увитые символами древних, были призваны сигналить о любых обманных чарах. Включая иллюзорный маскарад. Если бы мальчишка вошел в кабинет, прикрывшись личиной миссис Фиггинс или любого иного работника деканата, звону было бы на весь Лурд…
– Значит, сообщник с доступом. И он все еще здесь, – напряженно выдавил Чейз, сканируя взглядом стройный ряд багровых кристаллов.
Магистры, маги-хозяйственники, архивариусы, ассистенты, попечители, стражи… Не так и мало потенциальных подозреваемых.
А ведь была еще записка, отправленная из ректората Хонсею с требованием устроить мисс Рэйвенс практическое тестирование. И «утвержденный» список участников гонок на вирсах… И недавний запрос на досье Иветт, пришедший от Клэя-старшего и сопровожденный печатью.
Теодора утверждала, что лично отнесла бирюзовую папку в кабинет ректора и положила вот на этот стол. А к вечеру дело вернули в архив. Миссис Фиггинс не проверила документы, не увидела отсутствия страниц. Но поклялась, что, когда сшивала досье, медицинские данные Иви были на месте.
– Я вынужден проверить всех сотрудников крыла, – хруст ментоловой палочки вывел Чейза из размышлений. – Сверить магические следы… Обыскать корпус на предмет иллюзий – может, мы еще что-то упустили, – Радьярд загибал пальцы, глядя в окно. – Надо вызвать сюда стражей, чтобы «анти-ложь» развесили по всему крылу. Дар материализма редок, но запасы есть: артефактов у нас хватит на пару корпусов.
– Я обязан присутствовать? – удрученно уточнил Ферренс, мучаясь одышкой.
– Будет лучше, если вы возьмете пару выходных, чтобы не мешаться… чтобы мои младшие ассистенты не мешались у вас под ногами, – поправился ищейка, перекатывая зубами торчащую изо рта палочку.
Клэй понимающе вздохнул и поправил ремень на тучном пузе.
– Я как раз планировал выбраться в горы Шах-Грина. Воздух местных возвышенностей благотворно влияет на мои легкие, целитель велел бывать там так можно чаще. Решено! – Ферренс хлопнул в ладоши. – Поеду. А вы, Радьярд, выловите мне этого гаденыша… Всех их! Нам скоро принимать делегацию из Шах-Гринской академии, а у нас арховщина какая-то творится…
– Мы работаем над этим, – флегматично качнулся ищейка, всем видом демонстрируя, что работает тут только он. – Поезжайте, поезжайте, сир Клэй… подышите горным воздухом.
– Ох, да и что скрывать: люблю я охоту на иномирских тварей, облюбовавших портальные зоны на пике Маунт-Грин. Чейз, не составите мне компанию? – ректор залихватски изобразил магический залп. – Чую в вас родственный дух потомственного хищника!
– Эм… моя хищная натура впадает в спячку, едва видит бумажную гору в деканате, – сдержанно уклонился Чейз.
На что бы он сейчас действительно хотел поохотиться, так это на белоснежные лодыжки менталистки, прячущиеся под простыней или свисающие с подоконника. С радостью вернулся бы к этому изматывающему занятию, но в проеме возникло серое лицо секретаря.
С потерянным видом пухлощекая Теодора прижимала к себе новую стопку папок и горестно вздыхала, глядя на начальника. Одной ей с этим не справиться.
– Иду, миссис Фиггинс, – покорно выдал Чейз, сунул под мышку газету с посланием и с совсем не героическим стоном отправился хоронить себя под кучей макулатуры.
***
Лишь к полудню, когда Цефея вошла в зенит и рассыпала осенние лучи по полям био-магов, Чейз вновь добрался до газеты. Уселся на потертый зеленый диван и отгородился новостным разворотом от стен, замазанных иллюзией.
– Вам передали, сир Чейз, от лорда Келси… – тут же вторглась в «идиллию» Фиггинс, и Адам раздраженно схлопнул газетные листы. – Вам подать кофе?
– Нет!
Пухлощекая секретарша возмутительно медленно подошла к кофейному столику, положила перед Чейзом перламутровый конверт, окинула осуждающим взглядом «расслабленную позу» декана и так же неспешно вернулась в приемную.
Успокойся, Чейз! Нет смысла метать огнешары в стену и ухудшать и без того загубленный интерьер. Размяв пальцы, ноющие от письменного артефакта, и похрустев затекшей шеей, Адамиан вновь раскрыл газету. Уставился на вложенный листок: почерк Кольта узнавался сразу.
Утром, пока дожидался утонувшую в ванне менталистку, Чейз перетряс свою почту. Нашел несколько магически вскрытых конвертов, распечатанных пакетов с прессой… и пришел к неутешительному выводу, что за ним следят.
Тот, кто с ажиотажем порылся в почте декана, оставил на ней свой запах. Отдаленно знакомый и притягательный, от которого в ушах слышался тихий перестук каблуков.
Однако вчерашняя газета, как и послание Кольта, кинутое между страниц, пахли обычно: дымными камешками и неприятностями. Чейз снова приник к бумаге носом, втянул аромат типографской краски и высохших чернил. Нет, никаких духов.
«Я решил твою задачку, но это мне дорого стоило. Я побывал кое-где (к счастью, в приятной компании) и вспомнил кое-что.
Итак, что перед нами? Девица имеет нестихийный «дух», нулевую защиту, как у неумелой простачки, и выдающиеся способности к внушению, так некстати в Сеймуре запрещенному… На первый взгляд. Но это иллюзия, Чейз. Вархова иллюзия: вы все видите то, что вам показывают. Раз это написано в досье, значит, так и есть?»
Адамиан раздраженно передернул газетными листами. Самодовольство, с которым Кольт занимался «просвещением», взывало к худшим сторонам натуры. И по дивану начинали прыгать голодные искры, охочие до тонкой бумаги и иного «корма».
«Это не иномирский дар, присвоенный Сеймуром по праву сердцевины Веера. Не зернышко, заброшенное к вам порталом и проросшее в чужой искре… Нет, сама магия твоей «менталистки» иная. Ее резерв, ее способы подпитки. И кому, как не тебе, понимать, к чему я клоню. Думаю, мисс Рэйвенс вообще не с Сеймура. Не только даром, но и телом (аппетитным, не спорь, я успел увидеть все, что надо)».
Из ноздрей повалил пар, и Чейз жадно отхлебнул из кувшина. Арх, еще немного, и он на цветочную воду в вазах перейдет…
«Я бы сам тебе рассказал, но судя по звукам, идущим сверху, ты предпочел щупать студенток лично…
Ах да, я видел подобную магию, как у Иветт. «Трогал» (в магическом смысле). В молодые годы, когда жизнь мотала меня от Тхэ-Вана до Энхарада, я умудрился побывать в Тантале.
Ноги я оттуда уносил даже быстрее, чем из-под красного Цейнера… Я думал, мир джиннов более дружелюбен. Надеялся прихватить себе одного (желаний у меня много, друг), но жителям Танталы запрещено покидать свой мир. Туда не прокладывают порталов, он закрыт для проходимцев.
Как ей удалось сбежать – вопрос интересный. Еще интереснее, во что раскрылись ее способности в Сеймуре. Джинн, покинувший бутылку, сорвавшийся с поводка… Она не внушает, Чейз. Ее ментальное воздействие – это желание воздействовать. Она реализует, исполняет, вершит. Она диктует волю. Не тебе, не мне… целому мирозданию.
Вполне вероятно, что делает это неосознанно. И ни гхарра не контролирует. Кто-то убедил девушку, что она менталистка с запрещенным даром. И она в это поверила. А то, во что верит джинн – уже не сказка, Чейз, так?
Остается молиться вашим богам, чтобы Сеймур гасил ее способности, как и прочие иномирские «ростки»… У современных девушек слишком много грез и зефирных фантазий.
И да, я тоже читал ту чушь, что в Тантале исполняются желания. Опущу подробности, но это… крайне неверная трактовка. И лучше там ничего не желать! Упаси тебя гхарр в это сунуться, Адам.
Что до мисс Рэйвенс, волей судьбы оказавшейся на сеймурской земле, где с законами не так строго… Предлагаю потереть лампу и что-нибудь загадать. Ладно, да, тереть можно не лампу… Уверен, при верном наложении рук все твои желания сбудутся.
П.С. Только не запихивай девчонку в бутылку. Это негуманный пережиток прошлого, ты выше этого!
П.П.С. Я бы пригласил тебя на свадьбу, но, боюсь, нового «вторжения» Эррен не переживет. И так по швам трещит, разрываясь на ровном месте. Г.К.»
Письмо закончилось, искры перебежали с манжет на бумагу и подпалили белый край. Догадки Кольта тлели в судорожно сжатом кулаке. Внутри бурлил протест. Если то, что Адам слышал об этих созданиях – правда, из Иветт выходил какой-то неправильный джинн.
Прошлой ночью Чейз совершенно натурально грохнулся в обморок и провалился в черноту, едва отлепился от сладких губ. Бессчетное множество желаний маленькой мозгоклюйки выжали его досуха. Если кто-то и был джинном, то это, Арх дери, он сам. Причем с пожизненным абонементом на неограниченное количество фантазий!
Он не жаловался, нет. Отдавался в сладкое рабство вполне осознанно, надеясь, что хоть так не придется воевать с ментальным даром Иветт… Он обязан был компенсировать ей кошмары первого раза.
Но все прочее указывало на то, что Грег близок к истине. Она не отсюда.
Сломанная метка проходимца, секретное досье, что папаша Рэйвенс перевозит в чемодане… Пропавшие страницы, иллюзии, вдруг обернувшиеся реальностью и вогнавшие в ужас сира Угля… Вся эта непереносимость сеймурских тоников и зелий с Саци…
И ее «Живи!», забирающееся в холодное ухо и ускоряющее кровь. Вливающее в оцепеневшее мертвое тело жизнь, заставляющее желать этого воздуха, этих запахов, этой земли.
Картинка складывалась пугающая. Вряд ли Иветт догадывается, как опасна для мира и как желанна для всех, кто зачитывался сказками о «желаниях Танталы»! Мало ли кто захочет засунуть ее в бутылку и тереть до беспамятства?
Чейз нервно постучал по столику конвертом и подцепил ногтем перламутровую печать. Лорд Келси приглашал на вечерний прием в свое имение.
Адамиан уставился на обугленный край рубашки. Бездна! Когда он садился читать письмо Грега, одежда была свежей, а в кабинете пахло цветами, а не вулканической гарью!
Растер лицо, поднялся с дивана, прошелся нервно от окна к столу и обратно. Принимая решения, от которых зависело слишком многое.
Что ж, он пойдет на прием и даже уделит внимание юной Эшли, как того жаждет лорд-попечитель. Тот самый, кто имел допуск в кабинеты ректорского крыла! Кто интересовался разработками Горди, основал новый грант для стихийников и созвал талантливых учеников на практику, чтобы приглядеться к их дарам…
Но прежде Чейз обеспечит безопасность Иветт. Недавние приключения показали, что на чутье ищеек и силу тхэров полагаться нельзя.
И еще он немедленно поговорит с одной особой. С той, кто точно знает, как сероглазая девочка с Танталы очутилась в Сеймуре… С ее матерью – известной проходимицей Веера Эмили Харт.
***
Пятый уровень серватория был истыкан гладкими черными столбами, тянущими квадратные головы от пола к потолку. Примерно как зад тхэ-ванского иглобрюха, но с нюансами в плане масштаба. Каждый такой обелиск хранил информацию о перемещениях за многие годы, начиная с первого портала и первого проходимца.
Кто-то изъял из досье Иветт ценную информацию о рождении менталистки… Но теперь Чейз знал, где искать недостающие кусочки.
– Мне нужны данные о перемещениях Эмили Харт, ее личная биография и… вырезки с фото из газет, – монотонно пробубнил, не глядя на молодую регистраторшу. Кинул на стойку читательский с допуском.
Он предпочел бы с глазу на глаз переговорить с «гордостью Сеймура» – предметно, откровенно, с пристрастием. О сероглазом бедствии с вечно прикушенной губой и копной каштановых волос. Но к беседе нужно было подготовиться.
Следующий час Чейз рылся в выданных папках, сверял даты и маршруты по стеклянным «картам переходов», всматривался в данные магического компаса, ставил метки, обозначая важные события.
Хаврана, Саци… Рождение старшей дочери Шарлотты… Затем снова – Хаврана, Хаврана… Это была визитная карточка миссис Харт: не всякий путешественник рисковал отправляться в безмагический мир. Но она всегда возвращалась.
Иногда в стеклянных картах всплывали метки Саци и Энхарада. Компас Эмили фиксировал переходы в Эстерель, Керракт, Тхэ-Ван, Эррен. Снова много, бесконечно много Хавраны… И пауза. Затишье, связанное с новой беременностью: леди Рэйвенс-Харт ждала вторую дочь.
И вот, внезапно – новый сигнал компаса, новая метка. И «гордость Сеймура» исчезает в спонтанном портале. Все указывает на закрытый мир – Танталу.
– Керрактова бездна! – не сдержал шипения Адамиан.
Выходит, Эмили Харт последним посещала «мир исполнения желаний». Несмотря на легенды, что он наполнен джиннами, женщина несколько месяцев не могла оттуда вернуться. Компас молчал. Газеты пестрели заголовками об утрате. Тиражировали серое опухшее лицо мистера Рэйвенса – «вдовца», в один миг потерявшего все.
И вот – легендарное возвращение из закрытого мира. С новорожденной дочерью и твердым желанием завершить карьеру. С тех пор – ни одного перехода по Вееру, ни одного сигнала с личного компаса.
Выходит, ребенок родился в Тантале. Понятно, откуда у Иветт метка! Она действительно ходила порталом – в младенчестве.
А дальше – еще больше вопросов. Могло ли рожденное в Тантале дитя принять часть способностей от закрытого мира? Впитать «ростки» чужеродного дара? Или все куда сложнее, как и думал Грег?
– Если вас интересуют подвиги Эмили Харт, у вас уникальная возможность… – регистратор пятого уровня поманила Чейза пальцем и перешла на шепот: – Она сейчас на четвертом, изучает маятник Квентора.
– Какая… удача, – процедил Чейз и вернул карты на стойку.
– Будете забирать? – похлопала глазами молоденькая ланта.
– Нет… и… Можете не отмечать запрос в моем читательском? – Адамиан неохотно растянул на лице улыбку, и девушка заговорщицки ему подмигнула.
Уровнем ниже располагался музей, доступный старостам, лучшим ученикам и выдающимся горожанам. Реликвии, натасканные сеймурчанами из Междумирья, покоились за защитными экранами. Пугали, восторгали, нагоняли скуку…
Эмили Харт осторожно сдвигала экранирующий купол с керрактского маятника. На шее у нее болталась цепочка с фиолетовым кристаллом мага-ученого и жетоном проходимца.
– Подержите, – выдавила женщина натужно, заметив Чейза. – Тяжесть вархова… архова…
Адам принял у нее демонскую реликвию. Не такую и тяжелую в правильных руках. Знакомые щекотные потоки силы пробрались под манжеты, волоски встали дыбом на затылке.
– А вы молодец, – заметила, устало стряхивая с ладоней крошки защитных чар. – Эмили Харт. Я бы пожала вам руку, но ваши заняты.
– Адамиан Чейз, декан стихийного факультета, – поймал ее цепкий взгляд и приклеился к нему намертво.
– Мой ассистент упал в обморок, едва я сняла первый слой.
Женщина закатила глаза. А за ними и рукава – до локтей. И принялась деловито осматривать маятник, уютно лежащий в чейзовых ладонях. Не так Адам планировал провести допрос…
