Kitabı oku: «Лавандовый раф, 80% арабики», sayfa 10
Глава 18.
Тёплое утро нового дня застало меня в полном обмундировании в кровати. Я не слышала, как пришёл Рождественский, но наткнулась на его спокойное лицо на кухне. Кажется, он был абсолютно счастлив.
– Доброе утро, – он улыбнулся и пригласил меня присесть жестом.
– Доброе, – я прошла к холодильнику в поисках вчерашней покупки в виде панини с ветчиной и молока.
– Я уже подогрел его на сковороде. Кофе тоже готов. Ты же пьёшь без сахара с молоком?
Моё удивление отпечаталось на лице, но я старалась избавиться от него.
– Тебя не учили говорить спасибо?
– Спасибо.
– Пожалуйста.
Он растянулся в улыбке и погрузился в свой планшет. “Бизнес сегодня” – логотип в углу электронной страницы. Я не читала за завтраком и ни о чём не думала. Мой мозг релаксировал перед активной деятельностью, перечисляя вслух предметы вокруг. Холодильник, чайник, плита, сковородка, тарелка, вилка, нож, чашка.
Как только я доела и помыла за собой посуду, я вернулась в комнату, чтобы подобрать подходящий деловой образ. Честно говоря, соседство с начальником скорее раздражало меня, чем радовало. Малознакомый мужчина доставлял просто кучу дискомфорта, включая невозможность выхода без лифчика на завтрак.
Мы встретились второй раз в прихожей, если можно так назвать место у входной двери почти в самой кухне. Он выглядел элегантно и уверено, я старалась быть под стать. Не знаю, оценил ли он мой деловой брючный костюм бирюзового цвета. Не знаю, было ли это так уж важно.
Флоренция оказалось достаточно ветреной, так что моё пальто и шарф хорошо прикрывали то, что должно оставаться в тепле. Мы не брали такси, пешком прошли мимо палаццо Медичи.
Встреча была назначена в ресторане на одной из крошечных улиц. У меня складывалось впечатление, что итальянцы едят постоянно. Аперитивы, аперитивы. Вот и сейчас, как только мы сели перед нами поставили набор из орехов, оливок и чего-то ещё. Как только им удавалось оставаться при этом такими пролезающими в двери.
Наши компаньоны пришли через пару минут, и мы поднялись, чтобы поприветствовать их. Русские снаружи, но давно итальянцы внутри. Двое симпатичных мужчин тут же заказали бутылку сухого вина и панини. Все вокруг то и дело ели панини.
– Итак, – кажется, я единственная старалась вывести разговор к делу. Мужчины попивали вино, шутили и много жестикулировали. Мой начальник оказался их давним знакомым, так что обсуждение новостей заняло достаточно времени. – Я бы хотела поговорить о планируемых мероприятиях, если вы не против.
– А она львица, Гоша! Настоящая львица! – мужчина светился улыбкой и подталкивал локтем своего друга. Я тоже не хмурилась, атмосфера за столом была расслабленной. – Значит так.
Он пустился в долгие разъяснения, что было не интересно никому, кроме меня. Ведь именно я собиралась заняться организацией. Рождественский попивал вино и не задавал вопросов, как отец, который со снисхождением смотрит на первую игру в футбол сына.
Ничего особенно трудного в их мыслях я не нашла. Более того, мне показалась ужасно скучной и устаревшей задумка с пряниками и самоварами. Как-то пора шагнуть вперёд не только на словах, но и на деле. Я попросила развязать мне руки и попробовать повольничать. Одно мероприятие во Флоренции, одно в Риме. Мало времени и никого знакомого.
Меня предупредили, что итальянцы отличаются от русских, работать с ними иногда легче, иногда сложнее, но уж точно по-другому. Тоже мне открытие.
На выходе мне поцеловали руку дважды, я отошла, чтобы они могли переговорить между собой. Концепция нужна уже завтра вместе с предварительной сметой, а в моей голове летали пропасти. Что же можно придумать достаточно классического и умеренно необычного?
– Ты им приглянулась, но в следующий раз позволь клиентам не говорить о деле до тех пор, пока они сами этого не захотят.
– Тогда мне бы пришлось встретить пенсию за тем столом, – он улыбнулся и чуть заметно отодвинул от траектории прохожего. – Не знаю даже с чего начать.
– С вдохновения, полагаю. Нас пригласили в театр вечером, так что приготовь максимально элегантное платье.
– Что?! – я остановилась. – Вы представляете сколько времени занимает расчёт сметы с нуля, учитывая, что я понятия не имею о местных ценах, языка не знаю, и у меня совершенно нет подходящих идей.
– И при этом ты откинула самовары? Логично, – он двинулся вперёд, отчего края его не застёгнутого пальто подхватил ветер. – Тебе дадут в помощника Лоренцо, хороший парень. Будет у нас к обеду. Если хочешь подружиться с ним, приготовь что-нибудь съедобное.
Он дал мне карту и сказал, что это рабочие расходы, личные деньги тратить ни к чему. Я вполне себе была согласна. Но теперь к проблемам мероприятия добавилась организация обеда.
Честно говоря, я любила готовить пасту, но явно не для итальянской части мира. Однако чувство собственного достоинства заставило меня плюнуть на все страхи и делать своё дело, причём уверенно. Я не стала извращаться в новых рецептах и, освежив в памяти рецепт, начала приготовление классической пасты карбонара.
Под музыку в телефоне этот процесс приобрёл очертания уюта несмотря на то, что кухня итальянской квартиры в своём бетоне и холоде, больше напоминала склеп.
К обеду было готова всё, включая меня. Я в джинсах и свитере готова была встретить своего помощника с распростёртыми объятиями. Лоренцо опоздал на полчаса, но явился с цветами и бутылкой вина, что вовсе не стало удивлением: я уже заметила, что вино в этой стране не подчиняется времени. Это был кудрявый молодой человек с рассеянным взглядом, удивительно ухоженный и, как бы это сказать, цельный. Он говорил по-английски неуверенно. Я тоже.
После того, как мы сели за стол и выпили по бокалу, атмосфера неуклюжести нас покинула. Он похвалил мою пасту, но посоветовал воспользоваться в следующий раз другим сортом сыра, названия которого я не запомнила. Вино пьянило разум, но как-то по-другому. Оно дарило вдохновение и силы. К десерту я набросала концепцию. Сыроватую, но предметную, что поразило моего помощника до глубин сознания. Обычно для этого у них собирается целый креативный отдел. Они долго пьют кофе и думают, думают, думают. Потом шумно спорят и активно жестикулируют. И вот после многочасового рассуждения рождается она, концепция. А тут я со своей пастой под неправильным сыром приняла решение после бокала вина. Меня распирала гордость, хотя скажу вам откровенно, все эти комплименты и ухаживания для меня, привыкшей к сдержанности мужчин, были лишними, потому что вызывали стеснение.
Лоренцо записал всё, что я надиктовала по подрядчикам в свой блокнот. Ещё раз поблагодарив за обед, он вышел из квартиры, поцеловав мне руку. Страна любви, страна надежды.
К вечернему выходу в свет мне нужно было платье. Конечно, я взяла с собой пару нарядов, но в этих античных пейзажах они все казались чересчур строгими. С учётом того, какое впечатление я уже произвела на клиентов, хотелось побыть куда более лёгкой особой, чем той, кем я была на самом деле.
Карта, которую дал мне Рождественский, тяготила мой кошелёк, я раздумывала, имею ли право, по совести, пользоваться такими бонусами. А почему, собственно, нет? За переработки мне никто не платил, моя зарплата явно не оплатила бы дизайнерский наряд, а впечатление хотелось произвести весомое. Нет, я не пошла в бутики Гуччи и Шанель. Я слонялась по старым улочкам Флоренции, между её крохотными магазинами с именными вывесками. Мир, который так отличался от моего собственного, теперь был доступен. На витрине одного магазина показалось платье, которое заставило меня остановиться.
Я вошла внутрь, разбудив маленький звоночек. На встречу мне вышел мужчина с лентой сантиметра на шее и простой улыбкой. Он заговорил скоро и эмоционально, но я на корявом итальянском отметила, что языком их не владею, хоть и хотела бы. Зато он немного владел русским.
Место, куда меня принесли ноги, было скорее пошивочной мастерской, готовых изделий там почти не было. Я рассказала про платье на витрине, и он обнял меня за талию с улыбкой. От неожиданного прикосновения я растерялась. Он подтолкнул меня к примерочной, а сам направился к манекену.
Есть то, что попадает к нам по велению судьбы, потому что всегда было нашим. Это было именно такое платье из бледно мерцающей винной ткани, которое легло на меня так ладно, что даже я не могла отрицать свою привлекательность. Стоило оно, кстати говоря, не многим дороже обычных масс-маркетов.
Рождественский не появился до самого времени отъезда. Он написал мне СМС в мессенджере. Сухо и по делу, машина ждала меня внизу. Галантно, наверное, но я надеялась, что он сам приедет за мной.
В своих лучших туфлях с дорогими духами на запястьях, я вышла из дома, откидывая на спину локоны. Страшно красивая, что отметил водитель такси, итальянец.
Театр Верди напомнил мне Большой театр. Я уже повидала красоты, поэтому к фасаду отнеслась спокойно. У входа Рождественский активно разговаривал с клиентами, я была уверена, что произведу впечатление, но он только сухо поздоровался. Зато итальянская часть рассыпалась в похвалах к моему платью, причёске, макияжу. Я смутилась, но старалась оставаться спокойной. Наверное, поэтому, потом они скажут, что я холодная как северная рыба.
Внутреннее убранство мало чем отличалось от стандартного бархата театра. Я, разочарованная встречей с начальником, плелась сзади, мутно смотря по сторонам. Простота в нарядах женщин, практически отсутствует макияж. Элегантные мужчины с тщательно подобранными часами и очками.
Наши места в партере, меня пропустили первую. Георгий Иванович сел с другой стороны, между нами были двое мужчин, что почти угробило всё моё представление о вечере. Но представление! Какое это было представление! Веселое, смешное, колоритное! Я не поняла почти ничего, но мне было так хорошо, что я совершенно забыла о делах и планах.
После спектакля мы отправились ужинать в небольшой ресторанчик по соседству. С меня ещё раз сняли пальто и отодвинули стул, но почему-то все эти знаки вежливости начали мне надоедать. Я заказала салат с курицей, мои спутники что-то с морскими гадами. Ну и вино, естественно. Дневное опьянение покинуло меня слишком давно, я уже была готова к новым свершениям.
– Итак, – сказал один из клиентов. – Думаю нашей даме не терпится поговорить о делах, – они переглянулись и улыбнулись. – Как прошла встреча с Лоренцо?
– Мы нашли общий язык, – я оставила след от помады на бокале и благодарна кивнула официанту за салат. – Я думаю, что в Италии никуда без карнавала. Да, это русское мероприятия, но всё же не стоит забывать, где мы. Я предлагаю вам следующую концепцию.
И посыпались детали. Рождественский безучастно смотрел на нас, зато клиенты улыбались во все 32. Цифры, расчеты, аналитика. Сама не знаю, зачем так углубилась в процесс, но мне действительно хотелось обрисовать картину максимально полно. Как только я закончила, они одобрительно закивали. Это было полное попадание.
Больше мы не говорили о делах, мы обсуждали весь остальной мир. Я изредка поглядывала на молчаливого начальника и думала, что же такого произошло, что из светского льва он превратился в тихушного котика.
Мы расстались у дверей ресторана, Рождественский вызвал такси.
– Что-то случилось? – вдвоём посреди старинного города, красивые и одинокие. Мне хотелось стать ближе.
– А? – он рассеяно осмотрелся, будто только что заметил меня.
– Я спросила, что случилось. Вы сам не свой.
– Всё нормально.
Мы сели в машину и молчали до самого дома. Я чувствовала неловкость и какую-то тяжесть в каждом движении.
– Завтра я лечу в Москву.
– Что? – от удивления я почти выронила ключи. – Надолго?
Он не ответил и быстро закрылся у себя в комнате. Я провела всю ночь, думая, чем заслужила такую холодность и такое безразличие. Я остаюсь одна при подготовке своего первого международного мероприятия. Более того, все мои романтические надежды разбились о его отъезд. Наивно было предполагать, что он испытывает ко мне какие-то чувства.
***
Рождественский собирал чемодан в мыслях об Игоре. Его брат, его враг. Как он мог допустить его самоубийство? Как мог не спасти его?
Это всё из-за детских экспериментов и юношеских свидетельств. Не нужно было втягивать его в свои игры, в свою вторую жизнь. Если бы только он мог… Ах, какое скотское чувство!
Георгий сел на край кровати и закрыл лицо руками. Игоря больше нет, и это целиком его вина. Надо было лучше шифроваться, надо было не выпускать его из психушки. Все эти стеклянные шарики чужих жизней и хотелок так легко падают и разбиваются, их невозможно удержать вместе в воздухе.
Он так и не осмелился на звонок домой, пусть не он будет гонцом со страшной новостью. Пусть этим занимаются те, кому платят за это.
“Ты зря печалишься, Гоша, – появился внутри его голос. – Теперь ты получил то, что хотел. Ты единственный и неповторимый, лучший сын.” Он отпирался, смерть Игоря – не повод радоваться. “Ой да ладно! Расскажи об этом кому-нибудь ещё! Не ты ли привязал его к дереву в лесу, когда ему было 5 и оставил там одного на несколько часов?” Нет, это детство. Все дети жестокие. Он любил брата и желал ему добра, иначе бы не выпутывал его из разных историй. “Гоша Наивнов, не иначе. Знаешь, мы тут одни и врать мне совсем уж глупость. Ты им манипулировал и тебе нравилось быть хорошим на фоне его грехопадения. Которое ты сам спровоцировал, кстати.”
– Заткнись!
Он вскочил на ноги и заходил по комнате. “Ты посмотри, какие мы нежные, – голос смеялся. – Возьми уже себя в руки, разбудишь девку, и она поймёт, что ты сумасшедший.”
Рождественский остановился и вышел из комнаты. Всё тихо, она спала. Надо разобраться со всем, просто пережить все эти обряды. Может, продать компанию. Вся эта организация мероприятий слишком скучна и мелка. На бирже ему всегда было приятнее. “Я тут подумал, – воспрял голос. – Может, нам поиграть с этой маленькой начальницей? Уж больно забавная штучка.”
Нет уж, никаких игр. Больше никаких игр. Он будет вести себя иначе. Теперь, когда Игоря нет, ему надо измениться. Он может причинить вред ещё кому-то.
Резкая головная боль заставила его рухнуть на колени, он обхватил шею руками. Какая мука! “Мы же прошли эту стадию, не надо меня раздражать.” Конечно, нет. Всё, всё. Боль понемногу отступала. Рождественский поднялся, уложил остаток вещей и еле слышно закрыл комнату. В прихожей он уступил соблазну и подошёл к её комнате. Слава Богу, дверь закрыта.
Он вышел на пустую улицу, где его ждало такси. Компанию надо продать и заняться чем-то ещё. Он поиграет в Москве, где-нибудь в чаще леса и получит отсрочку ещё на какое-то время. Всё будет хорошо.
Глава 19.
Можно продумать 100 вариантов развития событий и так и не наткнуться на правду. Я осталась одна в чужом городе холодной зимой с известием о свадьбе Артура в августе. Не знаю, сколько можно удивляться очевидностям, но я сделала это опять. Хоть теперь он и не был такой огромной частью моей жизнью, он ею был. И я всё ещё верила, что судьба не допустит такого исхода. Хоть и не признавалась в этом.
Лоренцо оказался мастером слов, но не дела. Все обязанности, которые я надеялась разделить с ним, рушались мне на голову. Я договаривались с кейтерингом, а потом оказывалось, что их ценники куда выше оговоренных. Я заказывала маски для гостей, а они привозили образец из картона. Это раздражало меня, как и бесконечно улыбающиеся люди.
В день мероприятия я надела самое неприметное платье, чёрное как мои мысли о себе и своей жизни, напялила пошлую кружевную маску и приехала на площадку намного раньше дозволенного. Пришлось ждать сторожа, который не собирался начинать работать раньше срока даже в связи с крупным событием.
Я купила кофе, с неудовольствием ответила его вкусность, но лавандовый сироп оказался в дефиците в этой стране. Мне хотелось спрятаться от всех своих проблем в одном из кафе, поедая пиццу, стать просто туристкой. Но чувство ответственности вернуло меня к воротам банкетного зала.
Сторожем оказался молодой парень, явно с попойки, неприятно счастливый и вальяжный. Я не стала тратить запас своей дипломатии на него и вошла внутрь. Подрядчики должны были приехать через час, а до этого времени у меня была возможность как следует всё осмотреть и подумать.
Молодая девушка застала меня в самых глубинных рассуждениях. Как долго она стояла тут, рассеяно глядя на мои босые ноги? Я поднялась, поздоровалась и сразу же приступила к напоминанию о их обязанностях. А она протянула мне тарталетку с ягодами. И этот жест был таким добрым, что мне стало совершенно стыдно за злобную позицию, избранную с утра.
К обеду мы закончили с подготовкой и оформлением, тогда же появился Лоренцо, вовремя готовый помочь. Так как в Италии гостей собирают в дневное время (видимо, поэтому они умудряются не толстеть), мы открыли двери к 14:00, во всеоружии, приветливые и довольные. К – клиентоориентированность.
Заказчики опоздали почти на час, но зато пришли уже в разгаре вечеринки, когда щёки гостей приобрели розовый оттенок. Они остались довольны и разошлись только после заката.
А уже следующим утром я поехала в Рим. Поездка на поезде оказалась не такой уж и скучной, потому что мне было что почитать и что подумать. Нет, я запретила себе думать об Артуре, и даже моё сердце сдалось и не поднывало. В конце концов, если он так и не увидел во мне своего человека, значит я не его человек. Смирение тоже может дать новую надежду. И я её получила в виде плана на ближайший год.
Самое главное – мне нужен дом, настоящий дом. Не комната в коммуналке, а квартира, где я смогу выйти из ванной голой и пройти до самого шкафа. Я хочу почувствовать уют, хочу пить кофе в 2 часа ночи и слушать музыку так громко, как мне нравится.
Потом мне уже пора взяться за свою атлетическую форму. Ничего кардинального, но скинуть кг и подтянуть то, что осталось мне бы совершенно не помешало. Век диктует свои условия, как и возраст. Моя генетическая склонность рано или поздно приведет меня к ожирению, если за этим не взяться, пока масштаб катастрофы не такой уж большой, хоть и видимый.
Далее прокачиваем свои навыки. Учить языки – повышать зарплату. Мой английский далек от идеала, а сейчас без него никуда. Можно пройти какие-то писательские курсы или основы раскрутки бренда. Я же, в конце концов, обычный любитель, как и многие, который почему-то решил стать Толстым, никак не меньше.
Личная жизнь. Тут уж я никак не могу повлиять на события. Иногда люди влюбляются в супермаркете у картошки, а иногда во время работы над общим проектом. Я не исключаю никаких вариантов, однако все эти Лидины приложения не дают мне никакой пользы. Кстати, я не писала 100 лет ни ей, ни Марине. Они мне тоже. Стоит больше времени уделять друзьям, чтобы потом не остаться на обочине жизни в полном одиночестве.
Поезд резко остановился, и я вышла на перрон. Люди не спешили, вели себя не по столичному спокойно. Это вам не Москва с её темпом и пульсацией в каждом жителе. Рим отдавал величественной неспешностью, поэтому я села в такси, так и не дождавшись автобуса.
Моя гостиница с тремя звездами оказалась куда шикарнее, чем мне представлялось, и я была рада, что теперь это не апартаменты. Ко мне постучали, чтобы сказать, я все ещё успеваю на завтрак, включённый в моё проживание. Разве это не 9 чудо света?
Ветчина, свежий хлеб и крепкий кофе – можно ли придумать лучшее приветствие? Так как встречу мне назначили на завтра, сегодня я решила просто насладиться своим путешествием, а заодно подумать над новой концепцией. Рождественский так и не написал мне ни слова, все данные присылала его новая секретарша, очевидно довольная своей важностью.
Если вы когда-нибудь окажетесь в Риме, запомните два слова: брусчатка и холмы. Этот непродуманный с моей стороны вопрос заставил меня трижды останавливаться на обратном пути в гостиницу (я же хотела занести купленные родным и себе подарки). В номере я тут же отправилась в душ, переоделась в лёгкое платье и кроссы, готовая к новым приключениям. Погода позволяла ограничиться курткой, за что я мысленно говорила ей спасибо. Ещё никогда я не встречала такой зимы.
Спустившись снова до площади Испании, я нашла небольшое кафе и решила поужинать настоящей римской пиццей. Когда ещё я такое себе позволю, Бог его знает. Деликатные официанты аккуратно поправили меня, в пицце нет мясо, только продукты из мяса. Колбаса – да, кусок баранины – нет. Я вспомнила пиццу “Мясной пир” с кусочками говядины, свинины и курицы в небольшом ресторанчике Москвы и улыбнулась. Знали бы вы, господа.
Решив, что хватит уже тосковать, я даже отважилась на поход в клуб. Но застала там только школьников и мужчин, напоминающих наркодилеров, с женщинами, напоминавших жриц любви. Меня хватило на один коктейль, а в гостиницу я вернулась на такси.
Следующее утро, безупречно солнечное, встретило меня приятными бликами на лице. Я спустилась в столовую и очаровалась присутствующими. Почти все – пожилые пары с милыми тихими разговорами и трогательной заботой друг о друге.
Медленные завтраки – огромная редкость для жителя мегаполиса, так что я наслаждалась.
Если бы кто-то сказал мне, что моим римским заказчиком окажется невероятно красивый брюнет с такими ясными глазами, что становилось жутко, я бы прихватила туфли вместо кроссовок. Чтобы почувствовать себя неуютно достаточно припереться на встречу с человеком в костюме Armani в джинсах из самого человеческого магазина.
У него был приятный голос и хорошие манеры, что напомнило мне о Рождественском, а потом сразу же об Артуре, который скоро станет чужим мужем. Чёрт.
Оказывается, мероприятие во Флоренции получило добрую оценку сообщества, и теперь я стала более известной и более желанной. Нет, это не “проснулась знаменитой”. Ну это уже на ступень выше.
Побеседовав за кофе, мы пришли к выводу, что лучшее решение – это бизнес-завтрак. Такой вид мероприятий только начал получать распространение на волне здорового питания и заботы о своей печени. Я бы и не подумала, предложить отказаться от вина в Италии, но раз заказчик сам предложил…
У меня была пара дней для выбора локации и кейтеринга. Приглашения и сбор гостей брюнет взял на себя, шоу программы не требуется. Пожалуй, я и не рассчитывала так легко отделаться. Место нашло меня само, недалеко от хвалённого Колизея. Уютный ресторан с прекрасной закрытой верандой, как раз под деловой завтрак сильнейших мира сего. Владельцы вышли ко мне без промедления и были такими простыми, что я почти час болтала с ними на полуанглийском, полуитальянском, полурусском.
Вот так моя работа была сделана и нужно было занять себя чем-то. Прозвучит нагло, но везде ты берёшь себя. В Москве или в Риме мне жутко не хватало мужчины рядом, человека, который поймёт меня, который разделить со мной будни. Да, красивый античный город и свободное время – прекрасный повод порадоваться. И я радовалась. Но зияющая пустота внутри, окружающая моё сознание всё чаще, сводила с ума и заставляла чувствовать себя без важной части, на четверть несчастной, даже в самые удивительные моменты.
И я вернулась в номер с маленькой книжкой итальянских стихов, которые неумело читала вслух, закусывая Пармской ветчиной и свежим хлебом. Ристретто всё ещё гулял в крови, бодря мою и без того буйную кровь.
Артур позвонил, когда я уже почти задремала над книгой. Его голос был взволнованным, наверное, потому что мы так и не поговорили нормально после того самого известия.
– Привет, всё нормально?
– Привет, да, – я помедлила немного, закладывая страницу и переворачиваясь на спину. Мы всегда говорила часами. – А у тебя?
– Да, – сзади послышался голос Розы, от которого меня передёрнула. – Слушай, тут появилось сообщение про твоего Рождественского… Короче, его объявили в розыск.
– Ничего себе, – от удивления я вскочила с кровати, но ноги мои стали не устойчивыми. Я села обратно. – Ссылку?
– В вотс аппе.
Я отключилась и тут же прошла на какую-то не самую популярную страницу.
“Завидный холостяк и талантливый бизнесмен. Ему не было равных. Куда же делось молодое дарование знаменитой фамилии? Связано ли это с недавным самоубийством второго отпрыска Игоря Ласневского?”
У меня перехватило дыхание… Игорь, Рождественский. Я пыталась осмыслить то, что прочитала дальше, но в голове стоял туман и мне не удалось разобрать ни слова. Через полчаса лицезрения потолка я позвонила начальству. Никто не верил в самое страшное, ему приписывали романтическое путешествие с какой-нибудь PR-щицей дома Gucci. Я ещё раз убедилась, что людям куда проще верить в то, что не требует затемнения в настоящем.
Я уже не помню, как прошло моё римское мероприятие и как я прилетела в Москву. Судя по тому, что меня не уволили, всё было прекрасно, кроме того, что мой бывших ухажёр убил себя, а возможный ухажёр оказался пропавшим без вести.
Мой приезд выпал на выходные. Я, естественно, позвонила Артуру, потому что нуждалась в нём особенно остро. Но они с Розой купили билеты на концерт, и она так давно хотела сходить на эту группу, и, вообще, не надо беспокоиться, ведь это почти посторонний мне человек. Я повесила трубку с ощущением, что теперь мой лучший друг совершенно чужой мне человек. Ну и не надо, ну и пожалуйста.
Суббота застелила улицы Москвы снежным покрывалом. У меня был пустой холодильник и желание поесть, впервые за эти долгие несколько дней. Я отправилась в свою любимую кофейню, взяла омлет с беконом и сыром, блинчики и самый большой лавандовый раф. Как только с едой было покончено, я почувствовала некоторое облегчение и открыла свой смарт. Лида писала о каком-то новом канале с развивающими лекциями. Крайне не вовремя. Марина отправила как минимум пять взволнованных сообщений, в которых больше угадывалось желание сплетен, чем серьёзное беспокойство за пропавшего человека. Я убрала телефон в сумку, потому что знала, что сейчас меня будет раздражать любая незначительная мелочь.
В подъезде, пока я копошилась в замке, кто-то схватил меня за локоть. От неожиданности я с разворота ударила незнакомца, отчего тот слегка скрючился, но тут же разогнулся.
– Вот это удар! – Рождественский улыбнулся. Что-то в нём совершенно изменилось, что-то, что я списала на трагедию с братом. – Пригласишь внутрь?
Я раздумывала, но впустила. В конце концов, не маньяк же он. Рождественский попросил чай и оглянувшись, сел на стул в самом углу комнаты. Вернувшись с напитками и несколькими бутербродами, я опустилась на диван, служивший мне кроватью, и поставила поднос на стол. Он секунду мешкал, видимо, оценивал, стоит ли поглощать колбасу и сыр, когда на свете есть авокадо и цельнозерновые хлебцы, но всё-таки взял один.
– Ничего не хотите объяснить? – я искала в нём загадку, какую-то тайну, но он казался абсолютно пустым.
– Нет.
– Нужно сообщить твоим, что всё нормально… – я хотела взять телефон в руки, но остановилась. – Вы скрываетесь?
– Ты, – он положил надкусанный бутерброд на тарелку. – Я же уже говорил, чтобы ты обращалась ко мне на “ты”. Почему тебя надо всегда уговаривать? – видимо, он понял моё смущение от такого раздражённого тона, поэтому продолжил мягко. – Я не скрываюсь не от кого, просто мне иногда нужно побыть одному. Я сам приезжаю к родственникам и сказал, что я в командировке. Не думал, что им потребуется срочно разыскать меня. Мама всегда впадает в истерику раньше времени.
– Да, бывает такое, – только вот что он делал у меня. – Вы, то есть ты приехал узнать результаты поездки?
– Все прошло хорошо, я знаю, – он опустил глаза. – Ты уже знаешь про Игоря?
– Да, – я чуть помедлила, – сочувствую вам от всего сердца.
– Он был пиявкой на теле моей семьи, но мы все любили эту пиявку. Я не ожидал, что он дойдёт до такой крайности. Видимо, все самоубийцы выглядят прилично перед смертью.
– Если мы вообще можем как-то оценить состояние другого человека со стороны, – я отпила кофе из своей чашки, от взял свою в руки, но так и не прислонил её ко рту. – Вы читали Толстого? Анну Каренину? – он кивнул. – Левин – хороший пример того, как мысли о кончине могут проникать в самую неожиданную голову.
Я осеклась, потому что такой разговор в контексте Игоря казался преждевременным и кощунственным. Но моя переполненная вопросами голова жаждала объяснений. Я была готова к расспросу, но что-то в его состоянии останавливало меня.
– Чем помочь?
Его яркие глаза впились в меня клещами, я тут же поняла, что именно этого он ждал от меня. Если бы во мне не было столько скромности, я бы просто отказалась от своих слов, но меня одолевали сомнения.
– Сможешь уехать со мной из города на пару дней? – он закусил губу и на секунду мне показалось, что он также сомневается в сказанном, как и я. – Конечно, я понимаю, у тебя своя жизнь.
– Нет-нет, я не против. Если только начальник даст несколько дней отпуска или отгула, – моя улыбка не нашла в нём отклика, Рождественский замер на стуле с чашкой в руках, из которой не выпил ни глотка.
– Да, об этом не беспокойся. Возьми что-нибудь тёплое, у меня домик есть, но прямо в лесу. Там достаточно холодно, не хотел бы, чтобы ты простудилась, – он поднялся на ноги и подошёл к двери. – Спасибо тебе. Мне сейчас не помешает компания, – я улыбнулась, но уголки его губ не дрогнули. Мы дошли до входной двери, я его отпустила, но у лифта он обернулся. – Не говори, пожалуйста, никому. Я не хочу лишних слухов, моя семья и так в полном дисбалансе.
Я кивнула. Через пять минут я уже обсуждала с девочками по конференц-коллу такую новость. Естественно, с пометкой “никому ни слова, но…”. Если бы я только знала, что женская болтливость окажет мне невероятную услугу.
