Kitabı oku: «Загадка Оливера Ганса»

Глава 1

Двадцать второй этаж. Это высоко или не очень? Ты стоишь, и перед тобой рассыпался целый караван приплюснутых зданий, магазинчиков, шумящих машин на проезжей части и сотни людей, проходящих прямо в ту минуту по Спасской улице города Z. Лето. Душное, сухое лето. Там, на улице небось температура под 30. Полностью прозрачные стены отражали, казалось, весь мир. Прямо внизу, если пролететь ровно двадцать два этажа, вы увидите небольшой бордюр, а следом длинную-длинную дорогу для автомобилей. На другой стороне такой же тротуар, ларьки с мороженным, лимонадом. В основном в этом районе только двухэтажные дома древнего стиля, оставшиеся тут ещё с прошлых веков. Но это всё вблизи. Если посмотреть дальше, то виден и мост, пересекающий реку, и сероватые холмы под самым солнцем. Так высоко ли это, 22 этаж? Она думала об этом просто потому что не могла думать о другом. О том, что предстоит сейчас. «Тая, ты готова?» – окрикнул её женский голос, молодая девчушка, помощница. Тая постояла ещё долю секунды и наконец обернулась, шевелюра из медового цвета волос вздыбилась и рассыпалась по плечам, по белой блузке и тонкой шее. «Готова», – кивнула она.

Она покинула комнату с видом на город, направившись по узеньким коридорам и тесным гримёркам прямиком к своей цели. Тяжёлым эхом отдавался стук каблуков и звон серёжек. Всё должно пройти на высшем уровне. Иначе быть не может. Сегодня она положит шаг к спасению многих. Оставалось пройти один поворот, как раздалась телефонная вибрация с мерзким позвякиванием. Тая мгновенно схватила свой телефон.

– Алло. Тая. Ты меня слышишь? Таисия?

– Да, Олег Викторович.

– Помнишь, что сегодня особенно важно, чтобы ты проявила свои настоящие качества, самые необходимые для нашей профессии? Будь, пожалуйста, сконцентрирована и лови каждое слово, лови полный смысл слова. Мы все надеемся на тебя, что ты не подведёшь.

– Я знаю своё дело, Олег Викторович.

– Хорошо. Хорошо, девочка моя. Люди из комитета расследования тоже смотрят тебя прямо сейчас. Мы не просто на нашем канале, Тая. Мы на национальном телевидении.

Тая отключилась, выдохнула и шагнула вперед. Из темноты она снова оказалась на свету. Прожекторы и свет ударили ей в лицо. Камеры были установлены со всех сторон. За столом снова сидела девушка, развалившись на кресле, одну ногу подтянув к себе. Она была одета в широченные кожаные брюки и объёмную ветровку. С шеи свисали цепи, а глаза скрыты солнцезащитными очками. Тая села за стол напротив, улыбнулась в камеру и начала.

– Всем доброго времени суток. Моё имя Таисия Ворошилова, телеведущая и журналист канала «Вместе». Но сегодняшнее интервью распространиться не только на один канал, да и всё российское телевидение я думаю не предел.

Лицо её собеседницы, так бесцеремонно восседающей в кресле, резко изменилось.

– А можно кофе! – попросила она.

– Да, конечно. Сейчас Вам принесут кофе. Хотелось бы представить нашу сегодняшнюю гостью. Солистка на данный момент самой известной в России рок-группы «Вольные» Александра Калинина. Александра, здравствуйте. Расскажите нам всем, почему именно такое название было выбрано для группы, и что оно означает конкретно для Вас?

– Ну…Это сильное слово. Вольные…Оно существует не просто так… понимаете? Я вообще всегда ощущала в себе свободу, которая рвётся наружу. Эти рамки, которые нам ставят с детства, в семье, в школе. Вообще школа такая муть, не водите туда своих детей, хорошо? Никто! Если у вас не было тоталитарных родителей, это не значит, что вы живёте без рамок. В дичайших просто ограничениях живёте. Общество их ставит, а люди поддаются. Но честно вам всем скажу, единицы действительно желают остаться в такой жизни. Это подтверждают миллионы людей, которые пошли за нами и за нашей группой. Я знаю заранее, Таисия, что вы спросите. Ведь вы не спрашиваете ничего нового. Как всё предсказуемо. Вы спросите, как создавалась наша группа, для чего. Первоначальная идея, чем она должна была послужить. А я отвечу. Мы недоумевали почему все, кто известен, кому дана такая возможность светится на камеру, светится на людях, управлять, нести идеи в массы, ходят как по струночке. Вы не меняетесь. Вот журналисты, например, что Вы нового можете принести в мир. Вам нечего сказать, и вы просто пользуетесь судьбами других, чтоб стать богаче, интереснее. Но жизнь ваших «гостей» обычно насыщеннее. Только где они эти гости? Разоряются, спиваются, умирают рано. Не от лучшей жизни, я думаю…

– Ваш кофе.

– О, да, Таисия. Спасибо, мой кофе.

Тая поправила волосы. Если её волосы развивались красивыми локонами, то волосы Александры упаднически свисали вниз.

– Очень интересная точка зрения у Вас, как у такого многогранного артиста. Певца… Певцы тоже артисты, как Вы считаете?

Александра на секунду задумалась.

– Да, конечно артисты. Мы и художники своей жизни, и режиссёры.

– Значит вы тоже играете?

– Что?

– Какой-то образ.

– Ну… Вообще если вы имеете в виду настоящая ли я, то да, моя деятельность направлена на то чтобы всегда оставаться собой. Но артисты же великие креативщики, генераторы идей! И мы к ним относимся!

– Но насколько известно, ваша группа всё-таки является олицетворением некого образа. Вы сами дали ему имя, Оливер Ганс. Расскажите про него.

Александра Калинина фыркнула, чуть не подавившись со смеха, только задрав свою ногу ещё выше.

– Таисия, ну вот опять Вы… я уж думала Вы исправились, стали говорить что-то новенькое. Это ведь итак все уже знают.

– Вы отказываетесь отвечать на вопрос? Если отказываетесь, могу рассказать я. – солистка засмеялась. Но Тая продолжила. – Оливера Ганса все знают, как символа группы «Вольные». Он беспринципен, яркая личность. Для лучшей жизни не остановится не перед чем. Ломает шаблоны, называя ими ненужные жизни людей. Ломает жизни людей! В прямом и переносном смысле. Он красив и соблазнителен, поэтому за ним идут все. Он поэт прошедших эпох, начала девятнадцатого века.

– О… Ну вы прям всё расписали. Психологический портрет, – захохотала Калинина.

– Является ли актёр драматического театра Антон Аспиров его прототипом? Вы ведь с ним знакомы, верно?

Возникла пауза. Певица растерялась.

– Нет, – тихо произнесла она.

После ещё нескольких вопросов был сделан перерыв. Операторы и гримёры разошлись налить себе кофейку. А две девушки сидели друг напротив друга, глядя друг другу в глаза. Александра даже сняла очки, небрежно кинув их на стол. Открылись её голубые, подведённые чёрным карандашом глаза. Тая приподнялась, взглянула на зеркало. Осмотрелась, ища кого-нибудь из команды. Увидев буфет с раскрытой дверью и весёлыми голосами, доносящимися оттуда, ушла. Певица осталась сидеть. Она хмыкнула и то ли нервно, то ли радостно передернула плечами.

Через десять минут все вернулись на свои места. Таисии припудрили щечки, и вышла в кадр она уже с новыми силами.

– Ну что ж, мы продолжаем. Я напомню, наша гостья сегодня Александра Калинина.

Александра помахала в камеру.

– Стало известно, что у Оливера Ганса, олицетворения этой музыкальной группы, есть даже своё обозначение, знак.

– Да, – вяло протянула девушка. – Это буква «О», закрашенная синим цветом, а вокруг неё спираль. Мы пишем её специальными чернилами. Не путайте. Так что, если вам дадут другого «Оливера», написанного непонятно чем, будьте уверены, это подделка, – её губы расплылись в самодовольной улыбке, – Это автограф Оливера Ганса.

Таисия продолжила диалог.

– Большой фурор произвела Ваша последняя песня. Сейчас она играет буквально изо всех колонок и служит каким-то призывом к действию. Какому действию?

– Каждая наша песня – это отдельная история, жизнь. Она поётся от лица Оливера. Там он рассказывает о том, как несчастна его судьба, он хотел добра людям, но вынужден творить зло, потому что живёт в злом мире. Потому что только зло может затмить даже самое популярное звено на свете. Самая великая сила увы не доброта… Это песня-рассуждение.

– Так к какому же действию это призыв? Разрушать?

Калинина захохотала в голос. Всей съёмочной команде стало не по себе.

– Ага, – прошептала она. – Что вы дальше скажете, Таисия?

– Вы же итак всё знаете наперёд, – парировала Тая.

– Не-ет. Всё обретает новые обороты.

– Действительно. Вы слышали, Александра, о трагедии, что случилась вчера в пятом часу утра в городском комплексе благотворительности и добровольчества? Это потрясло всю страну. Ровно пять лет назад только в нашем городе построили три таких комплекса, один из которых этот, где мы прибываем сейчас. Все три организации сотрудничали. Это стало опорой для процветания города. Но вчера в том небоскрёбе произошёл взрыв, разрушилось почти всё высоченной здание, осталось 22 этажа. Многие увидели в этом знак, что прежней жизни не будет. Как Вы лично относитесь к этому случаю, Оливер мог бы так поступить?

– Да, это в его стиле, – безразлично произнесла Александра. – Но подумайте, кто будет плакать на похоронах небоскрёба после пятилетия его существования, если совсем скоро стукнет 5 лет со дня создания «Вольных». Не обессудьте. Это так. Концерт состоится юбилейный. И кстати приходите вы все тоже. Приглашаю! За мой счёт! Бесплатно! Ха-ха-ха. Это будет самый большое шоу в вашей жизни, – она подмигнула в камеру.

…

Духота и сжигающее солнце плавно перешло в ливень. Нелепо закрывая зонтик, в фиолетовую машину запрыгнула девушка в огромных кожаных брюках, ветровке и солнечных очках. Дверка захлопнулась. За рулем сидел худощавый парень, с темно-русыми волосами, крючковатым носом и тонкими чертами лица. Он обеспокоенно посмотрел на Калинину, потом холодно отвёл взгляд, стиснув зубы. «Давай, давай, давай! Быстрей только!» – закричала девушка. Водитель резко навернул несколько кругов на месте, завилял и выстроился на нормальную дорогу.

– Лёш, убавь музло! – возмутилась Александра.

– Включить наше?

– Нет, просто убери это всё!

– Ладно, просто помогает снять нервы. Забыться.

– Где Вадим?

– Мы сейчас поедем к «Дубу». Он должен нас ждать там. Ну или мы его будем там ждать.

Девушка потянулась на заднее сиденье за пледом. Лёша вздёрнул одну бровь на верх, но молча продолжал ехать.

– Холодно, – объяснила она. – Промокла под дождём. Как он там, Вадим? Нормально?

– Да никак, Сашка, никак.

«Дубом» называлось их заветное место, где трое они всегда собирались в самые важные моменты. Там и правда находилось громоздкое древнее дерево, на половину развалившееся с левого бока. Только это был не дуб, но давно они его так прозвали. Далеко- далеко расстилается поле. Сырое, ядовито-зелёное. Рядом одинокая закусочная. Обрамляет всё конечно же длинная петляющая проезжая дорога. Вот и мимолётный дождь прошёл. Вадим уже стоял, облокотивший на ветви.

– Саша ещё ничего не рассказала, мы слушаем все вместе, – обратился к нему Лёша.

– Ну так давайте, не мельтешите, – пробасил Вадим.

Саша недолго думая выпалила: Они подозревают нас! Этот центр благотворительности, чёрт бы его побрал! Это видела вся страна, думаю вы можете сами всё увидеть.

– Как? Интервью на национальном уровне?

– Я видел, это прямой эфир, – подхватил Вадим. – Эта дура тебя заваливала.

– Таисия въедливая змеюка, я ненавижу её, ненавижу.

– Не надо тут! – воскликнул Лёша, – Она тут не причём.

– Причём, как раз при чём. У них система. Нам теперь нужно решить, что делать. И незамедлительно!

Вадим взревел

– Уже поздно! Раньше надо было думать! Сейчас ничего и не попишешь. Ты полоумная, и зря я вообще верил тебе. Ты нас ведёшь в могилу, и всё из-за одной тебя. Если бы не твоя тогдашняя прыть! Ты знаешь о чём я, Лёша знает. А ты только силой своей выпендриваешься. Достала. Я устал просто от этого. Невозможно уже просто. Сверхъестественное у тебя постоянно что-то. Не можешь жизни в глаза взглянуть.

– Я не могу?!

– Ты, ты. Чего глаза округлила?!

– Ты просто предатель, Вадим.

Словно дуновение ветра его порывом унесло за закусочною и дальше. Лёша забрался на самую нижнюю ветку дерева и закурил.

– Подонок, – прошептала Александра.

– Знаешь, Саш, а поехали отсюда?

– Нет.

– Ты не поняла, вообще поехали. За границу единственный, по-моему, здравый вариант, сама посуди.

– Что?! Ты собираешься свалить?! Как жалкий трус. Это невыход. Ты можешь юлить сколько хочешь, но однажды это плохо кончится.

– Когда-то ты сама меня об этом просила. Юлить, как я умею, – Лёша усмехнулся сквозь дым, – Впрочем как хочешь, я не заставляю.

– Алексей! Если ты уедешь, я… я…Всё кончено тогда. Не будет как раньше. Я не приму тебя в «Вольных»! Ты понял?!

– Можешь не орать. Как раньше и так не будет, разве ты не видишь?

– Будет, это не важно. А как же концерт юбилейный. Пятилетие. Ты уйдёшь, его не будет? Его не будет?

Лёша спрыгнул с ветки, отряхнулся и тяжело вздохнул.

– Какой концерт, Саша… Какой концерт…

Его статная худая фигура всё удалялась и удалялась, становясь меньше, пока совсем не исчезла на горизонте.

…

Холмы с тюльпанами сменяли собой холмы с одуванчиками. Нежно переливались оттенки окружающей растительности. Деревья будто образовали кольцо своими ветвями и окружили прекрасные поля. Тут было много детей, радостных подростков. Таисия сразу это заметила. Узнала свою преподавательницу по рисованию, но ничего не сказала, а продолжала наблюдать. Она подошла поближе к обрыву. Столько веточек, неведомых цветочков, коричневатой травы она ещё не видела, тем более на склонах. И с другой стороны тоже самое, только там ещё и речка. Тут явно выше чем 22 этажа. А вот и её подруга детства.

«Точно, это Ленка!» – подумала Тая, подбежав по направлению к ней. Девушка обратилась к Лене:

– Мне кажется, ты похожа на такого интересного зверька. Вроде не лань, но какой-то оленёнок.

– а ты мне напоминаешь птичку, – ответила подруга, – ты такая же лёгкая. Паришь в этом мире. Балансируешь на грани. Чистая и светлая.

Они были ещё девочками. Взялись за руки и побежали по холму вдоль обрыва. Внезапно, Таисию потянуло наверх, она держалась только за ладонь подруги. И следом за ними побежали и все остальные, точно таким же образом. Какая красота. Свобода. Вот это настоящая жизнь.

– Таисия Валерьевна, Таисия Валерьевна! – кто-то тряс её за плечо.

Девушка вскрикнула, резко распахнув глаза. Она лежала на зелёном раскладном диване. Часы показывали 5:35. Она уснула прямо в офисе. Зачем она здесь? Мозг ломался, пытаясь уловить события ближайшего прошлого. Сложно было вспомнить, после такой удивительной погруженности в сон.

– Таисия Вале…

– Да? – ещё не контролируя речь, снова прокричала Тая, так что её ассистентка помощница от неожиданности аж вздрогнула.

– А ничего, что я тут пол ночи была? Это нормально, да? Даша, ты тоже была тут?

– Не важно, не важно.

Уши закладывало. Голова гудела.

– Таисия Валерьевна, чрезвычайная ситуация. Послушайте, Вам надо собраться. Вам срочно нужно вернуться в норму. Можешь кофе?

Потирая глаза Тая лениво пробормотала: «Спокойнее Даша, спокойнее. Всё решим. Расскажи, что стряслось?»

– Хорошо, Вы только не засыпайте. Эта Александра Калинина оккупировала наше здание. Она хочет говорить.

– Как оккупировала?

– Сами сейчас всё увидите. Все собрались уже в центральном зале. Скоро сам Олег Викторович придёт. Как хорошо, что Вы всё-таки оказались здесь. Господи, что же это такое. Никогда не жаловалась на работу, но в конце концов о чём думает Карпатов?

– Даша, ты иди, я приведу себя в порядок.

– Ага. Кофе точно не нужно?

Ответа не последовало. Тревога посетила теперь саму Таю. Что происходит? Она так и знала. Знала ведь, что вчерашнее масштабное интервью просто так не пройдет. То, что назревало месяцами вырывается наружу. Главное сейчас правильно действовать. «Но я не знаю, как это, правильно. – буркнула себе под нос девушка, – Заниматься этим должно начальство». Одна надежда, что Олег Викторович ко всему оказался готов. Таю ещё вчера посетило какое-то предчувствие. Вот она и попросила, остаться до ночи поработать, а потом и заснула. И вот сейчас уже 5:47. За окном светло. Вчерашние локоны теперь выглядели растрепано и чуть грязно. Коричневым карандашом Таисия подвела глаза. Всё будет хорошо.

– Как же прекрасно начинается утро. После тяжёлой то ночи, – заявила Александра Калинина. Она сидела в изголовье большого круглого стола. Под глазами виднелись синяки, и воспалённый взгляд не предвещал ничего хорошего. Тень стеклянной люстры падала на слабо различимый силуэт стоящей у двери Таисии Ворошиловой. Стол окружили двенадцать человек из её организации. Каждый из них был взволнован и напряженно следил за говорящей.

– Вас так мало, – улыбнулась солистка, – Моих то больше. Весьма-весьма.

– Как вы сюда проникли Александра? – осмелился спросить администратор.

– Ловкость рук. Ну не моих, разумеется. Лёша стащил ключи с ресепшена.

– Простите? Алексей Андрющенко? Гитарист?

– Он самый. Вы все так смотрите серьёзно. Иногда так хочется поговорить. Ну по-человечески. Только мало кто способен.

– Александра, немедленно объяснитесь. Иначе Вас просто уведёт охрана.

– Не смешите меня. Все спят. Вас осталось тут только двенадцать, остались на ночь. Работяги. Самая верхушка. Мы с командой уже потрудились, чтобы вся связь в здании была прервана. Вам некуда сообщить, что я тут.

– Как?

– Честно сама не знаю. Какие-то хакерские приёмчики. У моих фанатов необычные навыки. Они уже не просто фанаты, теперь мы единомышленники. Но я объяснюсь конечно. Вам не надоело запрещать жить, молодым перспективным артистам? Тем, у кого огонь в душе? Я плохая, хотите сказать? Ужасная. Преступница. Это итак было ясно. А вы сообразили только теперь. Поздно однако же. А я всё-таки лучшего хочу. Вы забрали лучшее в жизни. Богатеи. Но никто из вас не хочет поделиться своим лакомым кусочком. Всеми зубами вцепились в свою никчёмную жизнь. А что, это не так? Удивляетесь. То, за что вы так усердно держитесь, всё равно разрушится. Жизнь не стоит на месте. А мы поможем сделать это быстрее. Ха-ха. Быстрее, чем вы загребёте меня в тюрьму.

Таисия вышла из тени и села за стол со всеми, не отрываясь смотря на Калинину. Та заметила это.

– Особенно ты будешь плакать, Таечка. Я разрушу заскорузлый слой этой старой жизни. За мной идут миллионы людей. Один небоскрёб уже стёрт, осталось два. Вот этот, например. Комплекс журналистики и международных отношений. Вы ведь видели отметку Оливера на месте того взрыва? Вот зачем меня на интервью вывели. Интересно. На этажах стоит охрана. Но не беспокойтесь, теперь она состоит из моих людей. Сначала мы займём офис, а…

Все засуетились. Только Тая сидела оцепенев. Наконец зашёл Олег Карпатов.

Глава 2

Свежий июльский день был буквально пропитан юностью, запахом роз, мыльных пузырей, красных шаров с гелием. Все одиннадцать лет учёбы пролетали перед внутренним взором за секунды.

– Я помню, когда шла по этой дороге к бабушке, несла поделку из пластилина. У меня получилось лучше всего. Это была пятница, выходные. А скоро целое лето впереди. Правда потом поделка растаяла. Так жалко было.

– А я на скейте тут гонял. Вижу, информатик наш на велосипеде проезжает. Ну тут я, конечно, завиднул. Хотел потом также.

– А я поскользнулся прямо на этом месте. Года так три назад.

– Ну от тебя другого и не ждёшь, Вадим.

Вот они, трое юных сердец. Саша Калинина, Лёша Андрющенко и Вадим Токарев выбегали из Лицея №2 с красными ленточками на плечах.

– А кто первый до «Магнита»? – предложил Вадим.

– Не упади только, медведь.

Вадим был самый высокий, крупный из них. Его можно сравнить с облаком. Ходил на бокс. Только после девятого класса бросил. Крутился на турниках, на школьной площадке. Слушал «Король и Шут» и любил перекусить. Волосы стриг мелким ёршиком. Вечно довольный жизнью паренёк.

Лёша носил джинсы, браслеты с шипами на шее и запястьях. Смеялся громче всех, пока другие смущённо переглядывались. Участвовал в любой движухе. Ходил на дискотеки и писал стихи. Тонкие проникновенные стихи. Но сам же в первую очередь хохотал над ними.

А Саша – это просто Саша. Не любила носить юбки. А если и надевала когда-то, то смотрелись они на ней очень нелепо. Постригла чёлку наискосок. Прыгала по лужам во время дождя и кувыркалась на мокрой траве.

Прямо сейчас трое друзей стали выпускниками 11 класса. Прошло вручение аттестатов. Теперь жизнь заиграла новыми красками. Они зашли в магазин, купили сухариков и удобно устроились на лавочке в сквере около старых пятиэтажек.

– Свобода теперь! Свобода! Веселись не хочу, – восторженно говорил Лёша. Сашка вздохнула.

– А дальше то что?

– Ну у каждого своя дорога. Вернее, мы всегда будем вместе конечно. Всё только начинается, Саня. Ну что ты скисла? Уже скучаешь по школе?

– Юридический?

– Я да. А потом, кто его знает. Вадим вон на биолога собирается поступать. Биолог будущий. Молчит что-то. А он жрёт. Все сухари-то не поедай. Хомяк. А ты в экономический?

– Да. Деньги буду зарабатывать, – ответила Саша.

– А я судить тебя буду. Вот поженимся, всё имущество у тебя потом отсужу.

– Да конечно. Размечтался. У меня вон Димка.

– Димка да Димка. Приклеилась ты к нему и всё тут. А в сущности, что он из себя представляет?

– Ты не понимаешь. Этой первый человек, которого я смогла так полюбить. Не как подросток, ребёнок. А по-настоящему. Раньше всем нравилась только я. А чего-то взаимного такие люди у меня не вызывали.

– А я ведь когда-то тоже тебя любил. Во втором классе, – Лёша прыснул со смеха, – Мы ещё тогда вместе сидели на первом ряду. Помнишь?

Вадим наконец прожевал сухарики и тоже включился в разговор.

– А вы пойдёте на выпускной?

– Не знаю, Саш, ты как? Он вообще во сколько?

– В 18:00.

Девушка задумалась

– Наверное нет, – произнесла она, – Мне уже хватило вручения аттестатов.

– Да ладно тебе. Пошли развеемся. Такой праздник выдаётся один раз. Потом всю жизнь вспоминать будешь.

– Ага, главное, чтобы он не стал последним.

Лёша спрыгнул славки, крутанулся на месте и уселся на детские качели в двух шагах от лавки.

– Саш, ты из-за девчонок не хочешь идти?

– Они дуры напомаженные. Не понимаю логику. Почему надо осуждать, только из-за того, что я троечница? Это же не показатель. Одиннадцать лет провели бок о бок. Но такой вечер как-то не хочется себе портить. Лучше бы заглянули бы с вами в какую-то кафешку. Посидели бы где-нибудь. Так по крайней мере будет весело.

– Они будут обсуждать любого, кто хоть чем-то интересен для общества и чем-то отличается от них. Я же это раз сто тебе говорил. А на выпускном будет твой Дима выступать. Так что пойдёмте.

– А пока ещё есть время можно заскочить в кино. Ну или в боулинг, – добавил Вадим.

На том и остановились.

Саша каждой частичкой своего тела наслаждалась природой. Она вдыхала запах свежих листьев, на которых ещё сохранилась роса. Хотелось разбежаться и со всего размаху окунуться в речку с головой. Она привыкла всё лето проводить на даче у двоюродной сестры. А в городе появляться в такое время – это своя романтика.

– И всё-таки что дальше? – спросила девушка, пока они шли в кино, – После институтов и всего прочего? Работа? Обычная скучная работа. 8 часов в сутки? Я не представляю себя в роли внимательного расчетливого бухгалтера.

– А что ещё делать? Такова жизнь, – отозвался Вадим, – Я вот предпочитаю не задумываться о будущем. Жить надо сегодняшним днём всё-таки. Тогда и переживать некогда будет, и сомневаться в себе некогда. Наслаждаться жизнью. Будет тогда что вспомнить в старости. То, что действительно наше от нас не уйдет.

– А Вадим философ. Ну а если серьёзно, вам никогда не казалось, что вы созданы для большего? Можете использовать столько шансов, а не действуете, боитесь.

Лёша поиграл бровями и засмеялся.

– Саша, ты хочешь остаться в мировой истории?  Создать что-то легендарное? Выделится? Честно говоря, у меня тоже самое.

И Вадим удручённо согласился.

– И у меня.

Они уже подходили к торговому центру. Не хотелось уходить со свежего воздуха. Хотелось дышать им всё дольше и дольше. Наполнять каждую клеточку своего тела.

– Давайте группу создадим, – предложил Леша.

– Какую группу?

– Музыкальную. Ну а что? Что? Смотри я на гитаре люблю бренчать. Песенки некоторые умею напеть. Хотя это так, баловство, голоса то нет. Солисткой будет Сашка.

– Я?

– Ты в 3 классе в хоре пела. Тебя тогда уже выделяли из остальных. Ну а Вадима мы на барабанах играть научим. Всё будет ништяк.

Парень перепрыгивал с бордюра на бордюр, то бежал спиной вперёд, но лицом к друзьям.

– Ну давайте, а? Это же круто. Потом станем легендами как раз. Всем же хочется! Вузы не нужны уже будут. А мамка моя как обрадуется. Она хотела, чтобы я на экранах появлялся.

– Ты с ума сошел. Ты это всё по серьёзному?

– Знаю. Сошел. Но это классно, рок звёзды все немного того. Летящие.

– Мы ничего не умеем. Я бы рада.

– Научимся.

– Это не реально.

– Реально, Вадим. Реально, Сашка!

***

– А теперь, мы пригласим к микрофону человека, кто произнесёт поздравительную речь и слова благодарности нашему классу и Марии Павловне.

Голубые огни мелькали по стенам и разукрашенному потолку. Юноши и девушки семнадцати лет ненавязчиво двигались под лёгкую музыку, играющую на фоне. Трое одноклассников вошли в зал, оглядывая других словно незнакомых людей. Было темно и загадочно. Всё пространство занимали пуфики, столы с горами ресторанных блюд граничащих с обыкновенным фастфудом. По середине танцпол, а дальше небольшая возвышенность – сцена. Все смотрели сейчас исключительно туда. Аня отошла в сторону. Сегодня она взяла на себя роль ведущей праздника. Тут была и их классная руководительница, и родители некоторых особо активных учеников. Был алкоголь. Чей-то папаша, скрывшись незаметно в уголке уже приложился к рюмочке.

Микрофон скрипнул. На сцену поднялся парень, на вид весёлый и открытый. Русоволосый, с крупными глазами и чувственной улыбкой.

– Любимые наши родители. Дорогая Мария Павловна! От лица всех ребят я хочу поблагодарить вас за все эти годы, которые вы были с нами рядом.

Саша восторженно слушала, совсем замерев. Говорил Дима.

– Спасибо большое за ваше терпение, мудрость, за вашу любовь и заботу. Мы все постараемся оправдать ваши ожидания и стать самыми счастливыми людьми на земле. Спасибо вам за всё! Мы вас очень любим! А теперь внимание! Я хотел бы обратиться к остальным! Да-да, моим одноклассникам. Мне нужно несколько человечков, которые исполнят со мной одну песенку. Поднимайтесь сюда.

– Саша, беги! – толкнул её в плечо Лёша. – Это твой шанс. Мы только сегодня про пение говорили.

– Не могу я. Только если вместе пойдём.

– Ага, и как ты это себе представляешь? Вадим вон завоет.

– Уже готов выть!

Но Сашка не в какую. Она была против. А парни настаивали.

– Ты же умеешь петь. Правда умеешь. Ты лучше всех тут сможешь справиться с этой задачей.

– И что я выйду одна как дура?

– Пусть как дура. Ты же не обращаешь на это внимание обычно.

– Это обычно. А сейчас другой случай. Ну если он позовёт ещё раз.

Прямо в эту секунду из микрофона раздалось:

– Ну что, никто не поможет мне? Ребята.

Саша выскочила из толпы, пробралась среди чьих-то пьяненьких родителей и побежала на сцену. Дима сначала не заметил её. А когда и заметил, будто бы не удивился. Девушка перевела дух. Она сделала этот шаг. Сейчас она будет петь. И группу создаст. Создаст, создаст! Сразу завтра. Нет, сразу же после выпускного. После песни. А Дима будет встречать её с её же концертов. Ну у это конечно потом. В далёком будущем. А может ближайшем? Сашка помнила, как поднялись на сцену четверо её одноклассниц. Пошли между прочим после неё. Дима, интеллигентно улыбаясь начал раздавать микрофоны. А около неё вообще замедлился, и вручил микрофон с особым трепетом, как ей тогда почудилось. Девушка была без ума от счастья. Даже перестала следить за происходящим вокруг. И вот, секунд через пять он опять идёт к ней.

– Извини, Саш. Ты могла бы пока присесть.

– Присесть? – растеряно переспросила она.

– Да. Тут микрофонов не хватает.

Тут она встретилась взглядом с ненавистной Кристиной, ожидающей, пока ей микрофон на блюдечке принесут. Будто так и должно быть.

– Почему я должна уходить?

– Ну они подруги. Будем странно, что одна не будет петь. Понимаешь?

– Ну да, конечно. А то, что я вышла первая не странно?

– Это тоже неожиданно кстати. Но такой уж случай. Прости.

Перед глазами всё поплыло. Через пол минуты после того, как Саша спустилась с возвышенности и устремилась в боковую дверь, Димка продолжал вести себя как не в чём не бывало и вести привычный диалог с Кристиной. А потом запели. Коряво, бойко, причудливо. Саше бы справилась лучше.

Лёша присел.

– Ну всё Вадим, свой шанс наша Сашенция проспала.

– Это точно, проспала.

***

Интересная картина. Некоторые животные сражают, уничтожают друг друга. Но вы просто не видели двух маленьких ёжиков осенью в пожухшей листве яблонь и слив. Они остались вдвоём, соратников не видать. А вокруг огромный неизвестный мир. Перед ними добрый человек поставил мисочку с молоком, в которую уже налетели мошки и пыль. Два маленьких зверька трогательно заботились друг о друге, уступая место у еды. Пододвигали мисочку поближе. Два свежих лепестка этой жизни.

– Сашка, серьёзно, это ты? Да ладно? Где пропадала? – раздалось в трубке телефона.

– Я, кто ж ещё. Да так. Приняли меня в вуз. На даче сижу. Выходные всё-таки.

– Что у тебя так? Козы, коровы? – шутил Лёша.

– Ёжики.

– Правда, что ли? Хочу посмотреть.

– Посмотришь. Но сейчас слушай меня внимательно. Ты сейчас целыми днями загружен? Выходные свободны?

– Ой, я тебя умоляю. Отучился до четырёх и пол дня делай что хочешь. Хоть на конец света езжай. А там ещё и вся ночь свободна.

– Отлично. Значит мы создаём музыкальную группу.

В телефоне послышались шорохи.

– Чего-чего? Я думал ты уже забыла? Стоп. Откуда вдруг такое стремление?

– Стремление было всегда. Сейчас появились ресурсы. Моя мама совершила выгодный обмен. Вернее, покупку. Но ей ещё вдобавок три гитары дали. Авансом. А если честно, то я с самого выпускного решила, что у нас будет группа, и мы ещё покорим юные горящие сердца нашей планеты. Пока будем затягивать какие-нибудь общеизвестные песенки в трамваях и метро. Потом заработаем на новое оборудование, купим Вадиму барабаны. Снимем помещение, откроем студию, будем писать уже своё. Кстати ты с Вадимом на связи?

– Нет. Он вроде как ты. В деревне. Лягушек ловит.

– Позвони ему. Он срочно нам нужен.

– А почему бы тебе самой…

– Вы с ним ближе. А я позанимаюсь организационными моментами.

– Какими? Как организовать двух ёжиков приносить тебе фрукты на своих иголках?

– Пока, приколист. Увидимся.

Здание администрации их района находилось на пересечение сразу нескольких улиц. Здесь всегда было шумно и многолюдно. Саша назначила встречу именно на этом месте. Лёша уже верхом сидел на белой мраморной оградке. Он просто не мог обойтись без того, чтобы куда-нибудь залезть.