Kitabı oku: «Чародейка 1: Дом престарелых ведьм», sayfa 3

– Это не клякса, а капля крови.

– Вашей?

– Да, моей, но это не значит, что я намерена взять тебя в рабство, – начала раздражаться Злата.

– А вот эти вот все отпечатки? Это всех, кто здесь живёт?

– Да. Всех, кто когда-либо принимал решение здесь остаться.

– А были такие, кто рискнул отказаться?

Меня снова начало заносить, но это получалось как-то неосознанно. Вроде ведь уже решила, что останусь, но нет, почему-то моё подсознание упорно пыталось вывести ведьму из себя. Злата на мой вопрос отвечать не стала, но я ответа и не ждала – не хотелось убеждаться в том, что она способна прикончить глупца, вздумавшего пойти наперекор её желаниям и принципам.

– И все эти люди здесь живут? – уточнила недоверчиво и, поморщившись, потыкала большим пальцем правой руки в сочащуюся ранку от гвоздя на левой ладони.

– На самом деле их не так уж и много, – успокоилась Злата, удовлетворённо наблюдая за тем, как я оставляю свой отпечаток рядом с другими. – Со стариками ты, насколько мне известно, уже познакомилась. Их шестеро. Есть ещё Марта. Она из своего жилища никогда не выходит, но это не мешает ей пудрить мозги остальным. Степана ты видела. Он у нас тут единственный мужчина в расцвете сил, и на нём, соответственно, вся мужская работа. Сестрёнки Ася и Яся тоже на подхвате – прибраться, завтраки-обеды, стирка, ну и прочее хозяйство. Они близняшки. Яся, кстати, тебе завтрак приносила. Ну и Василий, который всего лишь дух, что освобождает его от клятвы, но покинуть Ивилирион из-за барьеров этот несносный призрак всё равно не может.

– Всего двенадцать, считая вас и теперь ещё и меня? А остальные? – я кивнула на отпечатки, которых на пергаменте было не меньше сотни.

– Остальные умерли, – безразлично пожала плечами ведьма, подула на мой свеженький отпечаток и свернула документ трубочкой.

– А их призраки тоже здесь? Как Василий?

– Нет, – на губах Златы наконец-то засияла искренняя улыбка. – Раньше были здесь, и ты не представляешь, чего мне стоило с ними справляться. А потом появились Порфирий с Василием, и стало намного спокойнее.

– Почему? – подозрительно нахмурилась я.

– Потому что Порфирий у нас – пожиратель неупокоенных душ. Он за счёт этого и жив до сих пор. Переваривает остаточную магию усопших в жизненную энергию и в ус не дует. Ему уже почти триста лет, хотя выглядит всего на восемьдесят.

– А, так вот почему он на брата охотится? Чтобы и его переварить?

– Именно так, но это моё упущение. Не подумала, что, когда призраки закончатся, Порфирий начнёт на живых коситься. Только тогда спохватилась, когда девчонки обнаружили, что Васькино тело уже остыло.

– Ужас.

– Согласна, но всегда есть то, чему не научишься, пока не совершишь досадную оплошность. Дай сюда руку.

– Зачем это? – напряглась я, инстинктивно сжав кулаки и сунув их за спину.

– Рану твою залечу, – усмехнулась Злата.

– Подорожник я и сама прилепить смогу, – недоверчиво покачала я головой и покосилась на подоконник, где в горшке зеленели целебные листочки.

– А это ты тоже подорожником исправлять собираешься?

Она встала, отодвинула стул в сторону, положила на него свиток и руками нарисовала в воздухе арку, бормоча при этом что-то невнятное. Передо мной сразу же заискрились серебристые точки, количество которых стремительно увеличивалось до тех пор, пока сверкающая пыль не образовала приличных размеров напольное зеркало.

Лучше бы я в него не смотрела, честно. Скелет кикиморы в грязных лохмотьях. Было такое впечатление, что это не я там отражаюсь, а швабра, которой в дождливый день ступеньки на входе в торговый центр протирали. Костлявая, как смерть, которую на картинках рисуют. Волосы всклокоченные, глаза опухшие, вся в царапинах и ссадинах… Да уж, такое подорожниками вряд ли исправишь. Я аж прослезилась, так мне себя жалко стало.

– А можно мне в душ, что-нибудь переодеться, перекись и пластырь? – прохныкала жалостливо, тем самым демонстрируя отказ от магического и наверняка быстрого приведения меня в удобоваримый вид.

Злата вздохнула, но навязывать мне свои целительские способности не стала. Она просто лёгким мановением руки переместила зеркало к стене, где оно превратилось в арочный проход в другое помещение.

– Там душ и уборная. Спецовка и полотенца в шкафчике. Из комнаты не выходи пока, отдыхай, а завтра с утра я тебя с Мартой познакомлю. Сиделкой при ней пока что будешь, чтобы другие со своим наследием к тебе не приставали.

– А… – я открыла рот, чтобы спросить, почему тут все ходят в медицинской одежде, откуда Наташка знает о существовании этого мирка, какие тут правила и так далее, и тому подобное.

– Всё завтра, – отмахнулась от меня ведьма и ушла, не забыв прихватить с собой свиток, подтверждающий мою пожизненную принадлежность миру с красивым названием Ивилирион.

– Ну и ладно, – проворчала я ей вслед и тоскливо уставилась на проход в санузел, прикидывая, смогу ли осилить путешествие длиной в несколько шагов. Метра три до арки… Далековато, конечно, но главное ведь – это сила намерения, правда? Я час назад и не такие подвиги совершала.

Глава 5

Не знаю, всегда у них живая вода из душа течёт, или это Злата всё-таки втихаря какую-то целительную магию добавила, но мне понравилось. Во-первых, улучшилось настроение и самочувствие. Усталость как рукой сняло, и назад в комнату я уже возвращалась почти вприпрыжку, на ходу подворачивая бледно-лиловые штанины своего нового одеяния. А во-вторых, на мне не осталось ни единой царапины. Даже жуткая рана на ладони затянулась, хотя на её месте и остался шрам. Треугольный такой шрамик с непонятно откуда взявшейся родинкой в центре – прямо как знак Ивилириона, который на клятвенном документе нарисован был. Маленькая пометочка на случай, если я вдруг забуду, в каком из миров пообещала остаться навсегда. Ну да и пёс с ней. Не болит – и то хорошо.

И даже неважно, что вода в душевой течёт из маленького грозового облачка, а регулируется простыми вопросами «А потеплее нельзя?» или «Вы меня сварить решили что ли?» – желаемый результат ведь достигнут, причём превосходящий все ожидания. Впалые щёчки порозовели, карие глазки заблестели, поцарапанная кожа стала нежно-бархатистой, а спускающиеся до талии волосы приняли привычный сияюще-каштановый оттенок, неожиданно быстро высохли и улеглись мягкими волнами – ну красотка же, если немножко мяса на костях нарастить.

– Если бы ещё костюмчик по размеру… Ой. Здравствуйте.

Сидящий на диване Порфирий оглядел меня долгим изучающим взглядом с головы до босых ступней и кивнул в ответ.

– Вы меня ждёте, да? – уточнила я виновато, потому что провела в душе довольно много времени, а старичка, наверное, Злата с каким-то важным поручением прислала.

– Жду, – снова кивнул он, ссутулился, упёрся локтями в коленки и положил квадратный подбородок на сцепленные в замок пальцы.

И всё. Больше ни слова.

– А зачем вы меня ждёте? – подозрительно сощурилась я минут через пять, когда многозначительность тишины стала невыносимой.

– Слышал краем уха, что ты вот-вот отойдёшь к праотцам, попрощаться пришёл, но, видимо, неверно истолковал слова хозяйки.

Порфирий вздохнул так разочарованно, что мне стало не по себе. По мою душу неупокоенную он пришёл, вот оно как!

– А вы не могли бы в точности повторить, что именно по этому поводу сказала Злата? – я нервно сглотнула, заподозрив неладное.

– Что тебя разорвёт от любопытства.

– Так это же метафора!

– Я уже понял, да. Жаль, – старичок причмокнул, сглотнул слюну, тяжело вздохнул и побрёл к двери, бросив мне через плечо: – Но ты всё равно на чай заходи. Хоть посплетничаем.

– Ага, спасибо, – закивала я, искренне желая больше никогда не встречаться с этим дедулей, потому что он вызывал у меня неприятное ощущение быстро приближающейся преждевременной кончины.

Ну вот, такое хорошее настроение коту под хвост. Лучше бы Василий заглянул, с ним с ума сходить веселее. Увы, Василия я в тот день больше так и не увидела, зато имела честь поближе познакомиться с малочисленным «персоналом» этого милого пансионата для колдунов и ведьм.

Сначала пришёл Степан и привёл с собой… маленький журнальный столик, который сначала забавно прыгал по комнате и брыкался, чем-то напоминая шустрого козлёнка, а потом утихомирился, застыл, и на этом волшебное одушевление неодушевлённого закончилось.

Факт моего приобщения к ковену подействовал на Степана благотворно – здоровяк буквально излучал дружелюбие, перестал мне выкать, стал невероятно разговорчив и даже ободряюще хлопнул меня по плечу со словами: «Не боись, тут ты будешь как у мамули за пазухой», после чего раз тридцать извинился, помог мне встать и заботливо отряхнул с моего одеяния несуществующие пылинки. Спасибо хоть ключицу не сломал своей лапищей.

Ему тридцать пять. Крупный, коренастый, немного неуклюжий. Медведь, проще говоря. В этот раз он явился без головного убора, и мне наконец-то довелось увидеть, как выглядит стрижка «площадка». Раньше я её только на картинках видела. В сочетании с аккуратной рыжей бородкой – очень даже ничего, между прочим, только под неё бы нос поуже, а не такую картошку в поллица, как у Степана.

И да, смирившись наконец-то со своей участью, я буквально лопалась от любопытства, поэтому привалилась плечом к двери, чтобы мой новый друг не мог улизнуть, и с невинным видом учинила ему маленький допрос. Совсем чуть-чуть, а то вдруг испугается и передумает впредь делиться со мной интересностями.

Собственной магии в Степане оказалось с гулькин нос, но, как выяснилось, в Ивилирионе вся сила общая, и в общественно полезных целях ею можно пользоваться неограниченно. До того, как Стёпу нашла Злата, он работал грузчиком на каком-то медицинском складе и к медицине как таковой отношение имел весьма посредственное. Разведён, потому что раньше имел склонность увлекаться горячительными напитками и буянил.

Спросила в шутку, не он ли снабдил здесь весь «персонал» медицинской одеждой, и узнала, что это из-за милой старушки Изы, которую ведьма умыкнула из психиатрической лечебницы, куда бедолагу сбагрили бессовестные родственники. К докторам и прочему медперсоналу Иза относится с безграничным доверием и уважением. Можно даже сказать, с опаской. А поскольку она склонна к мелким магическим пакостям, спецовки – единственный способ обезопасить себя от пожилой хулиганки. К тому же, бойкая старушка и остальных «пациентов» убедила в неприкосновенности врачей, а Злата этому только порадовалась и сразу же установила правило – все, кто здесь работает, а не доживает свой век, с подъёма до отбоя должны ходить исключительно в медицинских костюмах, чтобы не тратить магию этого мира на персональную защиту. Умно, практично и экономно, Злата молодец.

Про мои новые обязанности Степан ничего не знал, наколдовать мне мобильник и ноутбук отказался, потому что в этом мире от них толку никакого из-за отсутствия сотовой связи и Интернета. Зато правил здесь оказалось выше крыши, а режим дня вызывал уныние.

Подъём в шесть. Отбой в десять. Завтрак в восемь, обед в тринадцать, ужин в восемнадцать. Чаёвничать можно в любое свободное время и с кем угодно, но гостеприимством стариков лучше не злоупотреблять, потому что они все коварные и очень хотят заполучить для себя преемников. Для ведьм и колдунов это естественная потребность, а отсутствие возможности её удовлетворить здорово их нервирует.

– А почему им нельзя иметь преемников? – не поняла я. – Ведь можно же найти кого-нибудь подходящего.

– Это ты, Иришка, лучше у Златы спроси, – уклончиво ответил Степан и покосился на дверь, намекая на то, что пора заканчивать нашу беседу. – Я как-то не привык подвергать сомнениям и критике решения руководства, поэтому извини, не в курсе.

Возникшая на этом неловкость заставила меня отпустить собеседника – если напрягся, то начнёт осторожничать и избегать общения, а мне не хотелось с первого же дня портить отношения с немногочисленными новыми коллегами.

Обалдеть! Да я же фактически на работу устроилась! Воображение быстро нарисовало мне разворот газеты с коротким объявлением большими белыми буквами на синем фоне: «Требуется сиделка для чокнутой провидицы. Медицинское образование не требуется. Питание и проживание предоставляются. Обращаться к Наташке». С ума сойти! Правда, испытательный срок у них тут жутковатый и контракт странноватый, но в целом-то всё так и есть – я теперь сотрудница волшебного дурдома, спрятанного где-то между реальностью и небытием.

Полагаю, у мозга всё-таки есть какой-то лимит на объём перевариваемой за день информации, и я этот лимит уже исчерпала. Слишком много нового и необыкновенного для одной маленькой меня. Да что для меня – подобное ни один нормальный, здоровый человек за такой короткий отрезок времени не переварит, а я по жизни не особенно нормальная, и здоровой меня в тот момент можно было назвать с большой натяжкой.

Вскоре после ухода Стёпы ко мне пришли знакомиться близняшки Ася и Яся – скромные четырнадцатилетние сиротки, допрашивать которых мне было совестно, да и не готова была я к дополнительной порции чудес. Девчонки явились узнать, что я хочу на обед. Оказалось, что они только завтрак готовят на своё усмотрение, а для обеда и ужина предварительно собирают пожелания. Я, конечно же, удивилась, как можно вдвоём приготовить так быстро такое количество блюд, ведь вкусы-то, хотелки и диеты наверняка у всех разные, но они только дружно хихикнули в ответ и хитро переглянулись.

Симпатичные малявки, но уж очень похожие. Одинаковые рыжие косички. Одинаковые лисьи мордашки. Даже глаза одинаковые каре-золотистые, поэтому я сразу же отказалась от попыток разобраться, как этих веселушек различать.

Болтать со мной девчонкам было некогда, что избавило меня от необходимости придумывать способ избежать их любопытного внимания. Попросила овощной салатик, пюрешку с котлеткой и яблочный сок. Предложила заглянуть ко мне после ужина, чтобы познакомиться поближе, после чего они одарили меня одинаковыми многообещающими взглядами и, хихикая, отправились выполнять свои обязанности.

Наверняка разговорить их и вытянуть побольше удивительных фактов о новом для меня окружении было бы просто, но, кажется, у целебных свойств воды из душевой тучки имелся определённый срок действия. Я медленно, но верно снова начинала чувствовать себя усталой и разбитой. Второй раз идти в душ не хотелось, поэтому я просто свернулась калачиком на диванчике и обвела сонным взглядом комнатушку, в которой за одно короткое утро случилось так много удивительного.

Из шести остался только один стул, и я припомнила, что остальные забрал Степан, когда удирал от не в меру любопытной меня. На лакированной столешнице маленького журнального столика непонятно откуда появились графин с водой и высокий стакан на стеклянном подносе. На подоконнике по-прежнему зеленел подорожник. За матовыми стёклами белых медицинских шкафчиков тоже что-то зеленело, но мне лень было вставать, поэтому решила, что загляну туда после обеда. Под окном рос какой-то густой куст с оранжево-красными листьями, а клочок неба над ним был затянут серой пеленой сентябрьского неба. В голове полный хаос, а в душе – пустота и неприятное ощущение, что я что-то сделала неправильно.

Ну да, если сравнивать мою жизнь вчера и сегодня, то получается, что я потеряла намного больше, чем приобрела. Там у меня были только квартира с растущими долгами по квартплате, Наташка и сплошные разочарования, но я была свободной. А что теперь? Теперь у меня вообще ничего нет. Да, эта жизнь куда интереснее и удивительнее, хотя я ещё даже не прикоснулась к ней и ничего не понимаю. Да, здесь миленько, если не наступать никому на хвост. Возможно, впереди меня ждёт ещё более увлекательное будущее, но почему я тогда чувствую себя так, словно у меня отняли что-то важное?

Нет, не так. Я сама, добровольно отказалась от чего-то важного. Вот только знать бы, ради чего.

Почему Злата держит стариков в крошечном мирке вдали от большого мира, где они наверняка могли бы найти для себя преемников и спокойно дожить остаток своих дней? Если им от этого плохо, то какой в этом смысл? Да, это благородная цель – защищать человечество от того, что могут натворить ведьмы, пребывающие в старческом маразме, но… Почему нельзя позволить им передать знания? Ведь тогда они уже не смогут наколдовать что-нибудь непоправимое. Сколько отпечатков на том пергаменте? Сотня? Две? Это больше похоже на охоту, чем на заботу. Найти старика, который ещё не успел заиметь себе наследника, привести его в Ивилирион, дать ему с комфортом провести здесь последние годы или месяцы жизни, а потом скормить его неупокоенную душу пожирателю, чтобы… Чтобы что? Зачем она это делает?

Девчонки принесли обед, но я прикинулась спящей, потому что не хотела, чтобы они виделя меня такой задумчивой. Актриса из меня никудышная, и скрыть изменения в настроении мне вряд ли удалось бы, а они наверняка потом доложили бы Злате, что новенькая, кажется, начала сомневаться в правильности принятого решения.

Как-то уж очень быстро всё это случилось. Даже стремительно. Надавили здесь, поднажали там, показали безрадостность перспектив в реальности, поманили магическими тайнами – всё, клиент готов, бери тёпленьким. И сразу все такие добренькие стали, заботливые и общительные…

Нет уж. Фигушки. Это в любви я полный профан и не понимаю, когда меня любят, а когда используют, но сделать из меня наивную дурочку в других отношениях не получится. Пока я не буду доподлинно знать, во что вляпалась, никаких обещаний, клятв и уступок с моей стороны они больше не дождутся. А если Злата нагло подслушивает эти мысли, хотя обещала больше не делать ничего такого, то пусть знает, что не на ту напала. Только бы сил поднабраться и не наделать новых ошибок, а то в моём нынешнем состоянии мне и собственный приговор подсунуть можно – подмахну, не глядя.

Глава 6

Я проспала обед. Проспала ужин. Проснулась в кромешной тьме с твёрдой уверенностью, что умру, если немедленно не съем что-нибудь. Вдобавок на мне лежало что-то тяжёлое, тёплое и определённо живое, и от этого открытия сердце начало медленно двигаться в направлении пяток.

– Эй… Ты кто? – нерешительно потыкала пальцем в мягкое нечто, которое зашевелилось и уставилось на меня красными угольками глаз.

Оно не предпринимало попыток напасть, укусить или как-то ещё мне навредить, а просто лежало у меня на груди и смотрело так, словно темнота не была ему помехой. Кошка? Кошки же хорошо видят в темноте, но у них не бывает таких жутких глаз. Или бывают?

– Слезь с меня, пожалуйста.

Нечто вроде бы склонило голову набок, потаращилось на меня ещё немножко, а потом и правда начало медленно стекать с меня куда-то на край дивана. Не сползать, а именно стекать – я чувствовала, как тёплая субстанция движется по мне, просачивается в пустое пространство между рукой и рёбрами, скользит под рукавом спецовки на край дивана… Как змея.

– Мамочки, – вполголоса озвучила темноте своё мнение по данному поводу и ринулась через всю комнату к выключателю, который видела днём на стене возле двери.

Выключатель оказался нерабочим, дверь запертой, а красноглазое нечто продолжало смотреть на меня с дивана, не издавая ни единого звука. И на улице, как назло, было темно настолько, что я даже очертания окна не различала.

– Т-ты ведь не ж-желаешь мне зла? – от страха я начала заикаться, но, кажется, зря, потому что неведомая тварь оказалась разумной и отрицательно покачала головой. – Л-ладно. А г-говорить ты умеешь?

Снова отрицательное покачивание. На дрожащих ногах я медленно двинулась вдоль стены к проходу, ведущему в санузел, чтобы попытаться включить свет там, но на месте арочного проёма ничего не было – пальцы нащупали только шершавые обои и стоящий чуть подальше шкафчик. Я сползла вниз по стене и молча уставилась на светящиеся в темноте глаза.

Я на них, а они – на меня.

Я моргнула, а они – нет.

Я показала им язык, а они подозрительно сощурились.

Ну и что это такое? Мне же страшно, чёрт побери. Зачем меня пугать, если я и так уже на всё согласилась? Или Злата всё-таки подслушала мои мысли и таким образом решила меня наказать?

– Не знаю, кто ты, но…

Договорить я не успела, потому что неожиданный и очень громкий сигнал тревоги заставил меня испуганно вскочить на ноги и… проснуться. В комнате стоял предрассветный полумрак, на диване, конечно же, не было никакой неведомой зверушки, а проход в стене позади меня оказался на месте, и я первым делом нашарила рукой выключатель, чтобы впустить в этот утренний кошмар хоть немного света.

Щёлк!

– Доброе утро! – поприветствовал меня из-за задёрнутой шторки в душевой голос Василия.

– И вам не кашлять, – проворчала я в ответ, вытирая рукавом выступивший на лбу пот. – Не знаете, по какому поводу тревога?

– Это будильник.

– Ничего себе будильник… Так ведь и инфаркт схлопотать недолго, – я мысленно пожелала много нехорошего тому, кто изобрёл такой способ побудки, и осторожно заглянула за шторку. – А что вы там делаете?

– Добавляю в облачко немного восстанавливающей магии, а то оно тоже, знаешь ли, не бесконечное, – деловито пояснил призрак и тряхнул руками, брызнув мне в лицо прохладной водой.

– А разве такими делами не Степан занимается? – удивилась я.

– У Степана сегодня другие дела, они с Варварой в лес ушли ещё затемно.

– Зачем?

– Много будешь знать – борода вырастет. Вот прям как у меня, – Василий потряс у меня перед носом своей густой и длинной бородой, просочился сквозь шторку и прочапал в комнату, оставляя за собой на полу мокрые следы. – Умывайся пока, а я тебя туточки подожду. Разговор есть.

Я пожала плечами, достала из шкафчика свежее полотенце и обрадовалась, обнаружив на полке аккуратно сложенный, чистенький комплект спецодежды, поскольку тот, который был на мне, уже успел испачкаться. Ну да, я неряха. У каждого свои недостатки. И у меня оправдание есть – мне кошмары красноглазые снятся, от которых я лунатизмом страдаю и со страху потею, как в парилке, чего раньше за собой никогда не замечала.

Подставив лицо душевой тучке, я попросила у неё тёпленькой воды и с наслаждением прикрыла глаза, чувствуя, как мягкие струи смывают с меня напряжение и наполняют тело удивительной лёгкостью. Всё-таки есть в них специальная магия, да и Василий только что признался, что её в эти тучки регулярно добавляют. А сон… Да ну его! С кем не бывает? Я вчера таких ужасов натерпелась, что в ночных кошмарах после этого нет ничего удивительного. Эх, дожить бы до завтрака, а то так кушать хочется, что и подорожник скоро за салатные листья сойдёт.

Шкафчики! Я вспомнила, что хотела заглянуть в них ещё вчера, поэтому быстро закончила свою гигиену, намотала на голову полотенце, влезла в спецовку, которая на этот раз оказалась мне впору, и отправилась выполнять задуманное в надежде обнаружить за стеклянными дверцами что-нибудь съедобное. Увы, зря торопилась – шкафчики оказались забиты какими-то зелёными вещами, свёрнутыми рулончиком и перевязанными бечёвкой.

– Ты чего там ищешь? – удивлённо поинтересовался Василий.

– Еду. Я проспала вчера обед и ужин.

– Ну так девочки знают, они пораньше тебе завтрак принесут, – успокоил меня удобно примостившийся на диванчике старичок. – А там только одёжи для погребения, больше ничего нетути.

– Для погребения? Ярко-зелёные? – я недоверчиво покосилась на Василия и взяла в руки один из свёртков.

– Ну так магия-то у всех туточки природная, земляная, – пояснил призрак.

– И меня в таком хоронить будут?

– Это уже пользованные одёжи, потому здесь лежат и скручены по-особому, а тебе новую дадут, как помирать надумаешь.

Я брезгливо скривилась, вернула погребальный атрибут обратно в шкафчик, закрыла дверцы и вернулась в душевую, чтобы помыть руки. Ощущение было премерзкое – будто я только что покойника потрогала. Даже выяснять не хотелось, зачем Злате этот жуткий склад нужен. И рядом со всем этим я почти безмятежно дрыхла половину вчерашнего дня и всю ночь! Бр-р-р…

Пока старательно соскребала с рук мочалкой неприятные впечатления, слышала, как кто-то пришёл и почти сразу же ушёл, после чего мой нос уловил доносящийся из комнаты аромат свежеиспечённых булочек. Я чуть слюной не захлебнулась, пока вытирала руки и бежала завтракать. Плюхнулась на стул и напала на еду с таким остервенением, словно меня год не кормили.

Следуя своей философии о неправильности мышления на пустой желудок, Василий терпеливо ждал, когда я закончу запихивать в себя всё съестное, что оказалось на тарелках, а я исподтишка наблюдала за ним и пыталась понять, о чём он хочет со мной поговорить. Тщетно. Голова всё ещё пухла от обилия полученной накануне информации, но того, что мне было известно, оказалось катастрофически мало для построения хоть каких-нибудь предположений.

Ну вот чего от меня может быть нужно призраку колдуна, запертому в междумирье и не имеющему возможности упокоиться? Я ведь ещё пока здесь никто. Даже если верить Злате, и во мне действительно есть какие-то магические силы, я ими всё равно пользоваться не умею. И не факт, что научусь. Может, призракам тоже преемники нужны? Поди разбери всю эту колдовскую братию, чего от них ждать. А я слово себе дала, что не буду ни на что соглашаться, пока не пойму, как здесь всё устроено.

– Уф-ф-ф… – сыто выдохнула, допив сладкий какао, откинулась на спинку стула и погладила заметно увеличившееся пузико. – Всё хорошо, но я теперь, кажется, не встану. Объелась. Ну так о чём вы хотели со мной поговорить?

– Потребуй у Златы, чтобы она меня отдала тебе в услужение, – выдал Василий и состроил умоляющую гримасу. Даже руки сложил в молитвенном жесте, будто был уверен, что я имею право что-то требовать у хозяйки целого мира, пусть даже и такого маленького.

– Это как? – недоверчиво нахмурилась я.

– Ну-у-у… Просто попроси, чтобы я при тебе был.

– Зачем?

– Так ты же новенькая и оттого любопытная, а я всё про всё и всех тут знаю. Помогать тебе стану советами и рассказывать, что к чему. А мне своя выгода. У меня ежели хозяин будет, то Порфирий меня без спроса не тронет, а ты ведь добрая, ты ему не разрешишь меня поглотить, да?

– Какая-то рабская психология у вас, Василий. Хозяева, услужение…

– Ну так а иначе-то никак, – развёл он руками. – Туточки порядки такие. Это у вас тама демократия и цивилизация, а здеся даже электричество поддельное, магическое, хоть и похоже на настоящее.

– Э-э-эм-м-м… Так, стоп! – у меня глаза начали съезжаться в кучу от нового потока необычных сведений и появилось стойкое ощущение, что моей наивностью и неосведомлённостью снова пытаются воспользоваться в каких-то непонятных мне целях. – А как же Злата, Степан и девочки? Старушки, в конце концов. Почему именно я? Я думала, что Злата тут главная, и все ей подчиняются. Она что, не может приказать вашему брату оставить вас в покое?

Старичок насупился и послал мне обиженно-сердитый взгляд. Но задумался, что могло означать только одно – он действительно собирался взять меня нахрапом, пока я ещё пребываю в состоянии блаженного неведения относительно тонкостей отношений внутри этого колдовского социума. Неприятно. Какие-то интриги, тайны, коварство, недомолвки… Неужели здесь всегда так? Да если я всё ещё пребываю в своём уме, то от такой атмосферы точно спячу, причём довольно быстро.

– Хорошо, я скажу, – созрел наконец-то Василий, хотя выглядел он при этом так, будто я вытянула из него нужную мне информацию под пытками.

Он расплылся в воздухе мутным пятном и начал говорить одно, а в пространстве передо мной зыбчатая масса складывалась в фразы совершенно другого содержания.

– Злата изначально отдала меня Порфирию…

«Ничего не спрашивай и не говори, она нас слышит».

– …Ей всё равно, сейчас он меня поймает и переварит или завтра. Её эта игра в кошки-мышки только забавляет…

«Марта предсказала, что ты войдёшь в Навь. Я хочу пойти с тобой».

– …Степан с Порфирием дружат и в шахматы по субботам играют, для меня это не вариант…

«Я придумаю способ говорить с тобой не таясь, но на это нужно время. Не отказывай мне, пожалуйста».

– …А близняшки малы ещё, мой братец их запросто заморочить может, чтобы своего добиться…

«Я только хочу закончить свой путь так, как полагается всем смертным. Я тебя не обманываю».

– …Старухи меня недолюбливают. Вот и получается, что окромя тебя мне обратиться не к кому.

– А Марта? Вы же с ней, кажется, на короткой ноге? – уточнила я.

– Ну так она же не в себе, – пожал плечами принявший привычный облик старичок и вздохнул. – Она мне не защита. Даже узнаёт не всегда.

Он выглядел таким жалким и несчастным, что я чуть снова не приняла необдуманное и поспешное решение. Ну жалостливая я, да, и ничего поделать с этим не могу. Я бы и котят всех брошенных к себе в квартиру стаскивала, если бы зарабатывала достаточно, чтобы их прокормить, а тут не котик даже, а человек, хоть и давно мёртвый.

– Я подумаю, – ответила уклончиво, чтобы и надежды не давать, и не отказывать при этом.

– Спасибо, – разочарованно шмыгнул носом Василий. Видимо, рассчитывал на немедленное согласие с моей стороны.

– У вас на удивление современная речь для трёхсотлетнего старика, – заметила я, уходя от неприятно ощутимой неловкости.

– Ну так Аська с Яськой в школу же ходят, вот и учат нас, стариков, всему, чего сами там узнают. Поправляют, ежели чего неверно скажешь. К грамоте-письму нынешнему приобщают.

– В школу? А как же подписка о невыезде за пределы этого мира? Или они клятву не давали?

– А им клятва и не нужна. Они ведьмы-неразлучники с одной душой на двоих. Пока Аська тут со всеми магическими способностями сидит, Яська знаниями обогащается. Потом наоборот. По очереди, в общем. В миру-то все только одну девчонку знают. Что их две, не ведает никто. Одна к другой всегда возвращаются, потому что погибнут друг без друга. Вот Злата и сделела так, чтоб одна здесь находилась, а другая могла связь с Явью поддерживать, учиться, и наоборот.

– Хм… И барьеры защитные от этих путешествий туда-сюда не страдают? – подозрительно сощурилась я, припомнив, что Злата рисовала жуткие картины вторжения демонов в Ивилирион, если мне вдруг вздумается сбежать.

– Близняшки без магии в Явь ходят, – пояснил Василий. – Вся магия у той остаётся, которая здесь сестрицу дожидается.

– И органы опеки не смущает, что четырнадцатилетняя девочка живёт в руинах? Как эти близняшки вообще сюда попали? Что сиротки они, это мне известно, но вот…

Старичок неожиданно как-то весь съёжился, побледнел, попрозрачнел и беззвучно исчез.

– Паяц старый, – раздался за моей спиной насмешливый голос Златы. – Отдала я его, как же. Про то только упомянуть забыл, что без равновесия полумиры существовать не могут.